Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 11. Торгово-техническая лига"
Автор книги: Пол Уильям Андерсон
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
– Но в Килну, – продолжил он, переведя дыхание, – хотя бы тепло. А на севере Ахана сейчас еще лед не стаял.
– Вот именно, – невозмутимо согласился ван Рийн.
– Ты что, хочешь, чтобы мы погибли от голода и холода в ледниках Дорнаха? Южнее Дорнаха нам места нет – в любой точке Холменаха нас сразу обнаружат разведчики Флота. Хотя, может быть, ты решил дать последнюю битву на этих островах, тогда…
– Нет, – мотнул головой ван Рийн. – Мы проскользнем в этот самый Дорнах. Ведь кроме оружия мы же можем прихватить и еду – провиант на… ну, скажем, десять дней, nie?
– Ну… ну да… но даже и в таком случае… Ты что, предлагаешь атаковать главные силы Флота с севера? Направление неожиданное, но надежды это нам не прибавит.
– Для моего плана очень существенна неожиданность, объяснил ван Рийн. – Ja.Воинам мы ничего не скажем, а то вдруг один из них попадет в плен, и дракхоны все из него вытрясут. А лучше, пожалуй, ничего и вам не говорить.
– Хватит шуточек, – оборвал его Тролвен. – Выкладывай свой план.
– Ничего не получится, – сказал он через некоторое время. – Технически – да, вполне допускаю, но политически…
– Опять политика, – простонал ван Рийн. – Что еще там такое?
– Воины… да и женщины, и даже дети – раз в Дорнах отправляется весь народ целиком. Необходимо все им объяснить – а ведь ты сам говоришь, что твой план может провалиться, если хотя бы один воин попадет в плен и проговорится под пыткой.
– А зачем им знать? – удивился ван Рийн. – Мы скажем только, что нужно подсобрать пищи и дров. А потом собираемся и летим, и никто ничего заранее не знает.
– Мы не дракхоны, – возмутился Тролвен. – Мы – свободный народ. Я не могу решать такой важный вопрос без голосования.
– Хм-м-м… а может, уговоришь их как-нибудь, – подергал себя за усы ван Рийн. – Произнеси речь. Убеди их отказаться на этот – единственный – раз от своего права знать и решать. Попроси их следовать за тобой, не задавая вопросов.
– Нет – решительно отрезал Толк. – Я хорошо знаком с искусством убеждения и знаю его пределы. У нас сейчас уже не Стая, а скорее толпа – голодная, продрогшая от холода, утратившая надежду, переставшая верить вождям, готовая оставить все врагу или слепо броситься в заранее проигранную битву. У них просто не хватит духа и выдержки, чтобы пойти за кем бы то ни было в совершенно непонятное им предприятие.
– Боевой дух можно и поднять, – сказал ван Рийн. – Займусь-ка я этим сам.
– Ты?
– А что, я ведь не такой уж и плохой оратор, особенно когда припечет. Устрой мне выступление перед народом.
– Да они… да они… – Толк замолчал и ошарашенно уставился на торговца. А затем саркастически расхохотался. – Соглашайся, Вождь Стаи. И мы тоже послушаем, какие такие слова найдет этот землянин, что они окажутся убедительнее наших.
Часом спустя он сидел на обрыве, глядел на неясную массу собравшейся внизу толпы и слушал громом раскатывавшийся бас.
– …и я скажу одно – подумайте, чем вы здесь обладаете, что хотят у вас отнять.
Подумать лишь, что царственный сей остров
Страна величия, обитель Марса,
Трон королевский, сей второй Эдем,
Противу зол и ужасов войны,
Самой природой сложённая крепость,
Счастливейшего племени отчизна…
– Я не понимаю этих слов, – прошептал Толк.
– Тише! – отмахнулся Тролвен. – Не мешай слушать, – В глазах командора стояли слезы, он чувствовал, как по спине бегут мурашки.
Армия начала громко хлопать крыльями, раздались крики.
Далее ван Рийн пересказал надгробную речь Перикла, «Вы, кого водили в бой» [38]38
Первые слова шотландской патриотической песни, созданной на основе стихотворения Р. Бернса «Поход Роберта Брюса на Бэннокберн».
[Закрыть]и геттисбергскую речь [39]39
Речь А. Линкольна на открытии национального кладбища в Геттисберге (1863 г.), в которой дано знаменитое определение демократии: «правительство народа, из народа, для народа».
[Закрыть]. К тому времени как красноречивый торговец закончил обсуждение дня Святого Криспена, армия готова была избрать его вождем.
16
Дорнах находился далеко за архипелагом, на несколько сот километров севернее Ланнаха. Как ни торопилась Стая, только изредка и недолго отдыхавшая в заполненных птичьим гамом шхерах, путь к этому острову занял несколько земных дней и был чистым кошмаром для болтавшихся в сетках людей. Во всяком случае, память Уэйса сохранила исключительно ощущение непрерывно испытываемых физических неудобств.
Берег, на который они в конце концов высадились и который Уэйс рассматривал, стоя на непослушных, ежесекундно подламывающихся ногах, также вызывал мало энтузиазма.
Остров располагался не так уж далеко к северу, однако, несмотря на Полное Лето, воздух здесь оставался морозным; по словам Толка, никто и никогда не пытался жить в этих местах. Холменахский архипелаг отклонял холодное океанское течение в сторону Моря Ледяных Гор, и эти мерзлые воды огибали Дорнах.
Измотанная многодневным полетом, стая опустилась на черный песок, намытый темными тяжелыми волнами прилива; за узкой прибрежной полосой сразу же начинались вечные ледники, круто уходившие вверх, к огненной глотке вулканического кратера. По нижним склонам горы кое-где пробивались тонкие прямые деревца, торчали пучки какой-то жесткой травы; над плавающими вблизи берега льдинами метались немногочисленные морские птицы – вот и все признаки жизни в этом бесплодном, освещенном тусклыми, цвета запекшейся крови, лучами почти не выглядывающего из-за облаков солнца.
Сандру передернуло. Уэйс с ужасом заметил, как она успела исхудать. А теперь, когда наступала последняя стадия их отчаянных усилий – и жизни скорее всего тоже, – она вообще перестанет питаться.
Девушка поплотнее закуталась в грубую, дурно пахнущую куртку; выбившаяся прядь светло-золотистых, как у сказочной принцессы, волос потерянно трепетала на фоне черного базальтового обрыва. А вокруг сидели, расхаживали, хлопали крыльями десять тысяч разъяренных драконов; за свистом, гортанными звуками нечеловеческой речи, пушечными ударами перепончатых крыльев не было слышно даже неустанного воя ветра. Трогательным, почти детским движением Сандра потерла слипающиеся глаза, и Уэйс увидел, что эти совсем недавно прекрасные руки сочатся кровью после многодневного цепляния за сетку, что она валится с ног от усталости.
Сердце его болезненно сжалось, он сделал шаг вперед, но первым рядом с Сандрой оказался Николас ван Рийн, пузатый и сальный.
– Ну вот мы и здесь, – ободряюще пророкотал он. – Ей-же-ей, скоро я доставлю вас домой, а там сразу – в горячую ванну. Всеблагой святой Дисмас, я же чую тебя, чую за три километра против ветра.
И леди Сандра Тамарин, наследница Великого Герцогства Гермесского, отблагодарила его слабым подобием улыбки.
– Если бы мне только чуть-чуть отдохнуть, – прошептала она.
– Ja, ja, понятно. – Ван Рийн сунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. – Ты, там, – крикнул он удивленно оглянувшемуся Тролвену. – Найди пещеру или еще что, куда можно бы ее запихнуть.
– Я? – встал на дыбы командор. – У меня на руках вся Стая!
– Делай, что сказано, болван пустоголовый. – Словно забыв о возмущенном вожде, ван Рийн поковылял к Уэйсу. – Так вот, приступай к работе. Собери сколько там тебе надо народа и начинайте.
– Я… – попятился Уэйс. – Послушайте, последний раз мы отдыхали уже и не помню сколько часов назад, поэтому…
– А сколько недель назад я последний раз покурил? – Ван Рийн яростно сплюнул. – Или хотя бы выпил стакан «Дженевера». Ты никогда не интересуешься, что происходит с окружающими. Неужели я должен делать все сам, без всякой помощи? – возопил он, воздев горе внушительный свой шнобель. – Ну зачем, спрашивается, Ты, иже Еси на Небесах, заселил Галактику одними погаными лентяями? Ведь это просто нестерпимо!
– Ну… ну… – Краем глаза Уэйс увидел, как Тролвен уводит Сандру прочь искать какое-нибудь место, где она сможет поспать, позабыв на несколько жалких часов холод, боль и одиночество. – Хорошо! – он злобно рубанул кулаком по ладони. – Ну а чем займетесь вы?
– Кой черт, мне же нужно все организовать. Первым делом договорюсь с Тролвеном насчет бригады, которая будет валить деревья, обтесывать мачты, реи и весла. Нужно нарезать и сшить паруса, а еще такелаж, а еще питание и укрытие – нельзя же так вот и жить под открытым небом. Тьфу! Не мое это, собственно, дело – заниматься подобными мелочами, для этого есть такие, как ты.
– А что такое жизнь, если не совокупность мелочей? – голос Уэйса дрожал от ненависти.
Маленькие серые глазки ван Рийна на мгновение застыли.
– Так, значит, – громыхнул он, – теперь и ты решил отбрехиваться? Видя, что я старый и слабый, что теперь я переношу трудности совсем не так легко, как когда-то, ты решил, наверное, что я паразитирую на твоей работе, nie?Сейчас просто нет времени вбивать в твою тупую башку какой-то здравый смысл. Возможно, ты и сам сумеешь что-нибудь понять. А теперь, – короткие волосатые пальцы звонко щелкнули, – на полусогнутых!
Уэйс отошел, уныло ругая себя за то, что не саданул хорошенько в это жабье брюхо. Ну ничего, не последняя возможность. Сейчас не тот момент… странным образом ван Рийн всегда умел организовать ситуацию, при которой ланнахи восхищались именно им… а не Уэйсом, который выполнял всю настоящую работу. А может, это нечто вроде мании преследования? Нет!
Ну вот, скажем, эти корабли. Ван Рийн отметил, что на острове вроде Дорнаха, окруженном паковыми льдами и обломками сползающих с гор ледников, имеется уйма строительного материала. С помощью каменных инструментов можно за несколько часов вырубить корабль, не уступающий по размеру крупнейшим плотам Флота, а самый примитивный аналог паяльной лампы – масляная лампа с мехами – легко подровняет поверхность. Мачту и руль можно укрепить в специально для этого вырубленных отверстиях; замерзая, вода прихватит их не хуже любого цемента. Имея столько рабочей силы – всю Стаю, включая и мужчин, и женщин, и детей, будет не очень трудно за какую-нибудь неделю изготовить эскадру, сравнимую по численности со всем Флотом.
Но это – еслився технология проработана хорошим инженером. Как далеко нужно заглублять мачты? Нужен ли балласт? Да и попросту – как сделать в неправильной формы ледяном обломке ровный, аккуратный разрез длиной в добрую сотню метров? Ну а каким образом выгладить нижнюю поверхность льдины, чтобы уменьшить сопротивление? Лед – материал весьма хрупкий, но его можно укрепить, окатывая подготовленный корпус смесью опилок и морской воды, затем смесь эта замерзнет и образует нечто вроде брони. И снова – в каких пропорциях делать смесь?
А времени на пробы и испытания нет. И вот от Эрика Уэйса ожидается, что Божьей помощью и своей интуицией он преодолеет все трудности, справится со всеми стихиями.
Ну а ван Рийн, он-то что внес? Так, основную идею, небрежно брошенную в неявном предположении, что Уэйс всемогущ, вроде как джинн из волшебной лампы Аладдина. Блестящий, конечно, всплеск фантазии – кто бы спорил. Но фантазия – вещь несерьезная и недорого стоит.
Ведь так кто угодно может поковырять в носу и заявить: «Нам нужно такое-то и такое новое оружие, которое можно сделать из таких-то и таких-то беспрецедентных, еще не существующих материалов». Только все это останется праздной игрой ума, пока не появится кто-нибудь другой, способный допетрить, каким образомможно изготовить требуемое оружие.
Надев ярмо на инженера, ван Рийн занялся Стаей: кого-то развлекал шутками, кого-то уговаривал, на кого-то кричал, а когда все ланнахи впряглись в работу, он завернулся в одеяло и преспокойно уснул.
17
Стоя на палубе «Рийштаффеля»,Уэйс ожидал, когда же на горизонте появится враг.
Медленно опустившись в висящую на поясе сумку, его рука нащупала заплесневелую горбушку хлеба и кусок колбасы. Последние остатки пищи, четыре уже земных дня он держался на уменьшенном рационе, чтобы осталось хоть что-нибудь на день сражения.
Но есть в общем-то даже и не хотелось.
Как ни странно, холода, идущего снизу, не чувствовалось – его сразу уносил теплый ветер. То, что за неделю пути на юг корабли почти не подтаяли, удивляло Уэйса значительно меньше – он знал термические свойства воды.
Северный ветер туго надувал на мачте примитивные прямоугольные паруса, привязанные к изготовленным из свежесрубленного дерева реям. Ледяные корабли были неуклюжими, но далеко не в такой степени, как дракхонские плоты; работая в обжигающе-холодной воде, ланнахи не только выровняли днище, но и придали им некое подобие обтекаемой формы. Делать этого не хотел, естественно, никто, но ван Рийн проявил прямо-таки невероятные диктаторские способности. В результате военный флот ланнахов, подгоняемый диомедианским бризом, резал волны Ахана со скоростью в добрых пять узлов.
Однако, вспоминал Уэйс, время строительства, время непосильной, с ног валящей работы оказалось далеко не самым трудным. Критический момент наступил позднее, когда корабли были почти готовы к отплытию и вдруг поднялся встречный ветер. Несколько земных дней вконец отчаявшиеся ланнахи мокли под ледяным непрекращающимся дождем, грабили птичьи гнездовья и пытались ловить рыбу, чтобы хоть чем-то накормить плачущих от голода детей. Советники и вожди кланов говорили уже, что с судьбой не поспоришь, что не остается иного выхода, как бросить все и искать пристанища в Трясинах Килну. Каким-то невероятным образом – где просьбами, а где посулами, где криком, а где скулежом, порою даже подкупом (за счет выигранных в кости «денег») – ван Рийн удержал Стаю в Дорнахе.
Ладно, все это позади.
Торговец выбрался из тесной каменной каютки на усыпанную щебенкой палубу и прошел – мимо угрожающе присевших метательных машин и сложенных в кучи снарядов – на нос, где стоял Уэйс.
– Чего смотришь, – сказал он, – ешь. Последняя возможность.
– Я не голодный, – Уэйс продолжал изучать горизонт.
– Правда? А вот я, – ван Рийн выхватил хлеб и колбасу у него из руки и сунул себе в рот, – голодный.
Торговец снова обрядился в два панциря сразу, но из оружия на этот раз у него был только один внушительных размеров каменный топор с метровой рукоятью. Уэйс экипировался щитом и томагавком; вся палуба кишела разномастно вооруженными ланнахами.
– Приготовили нам торжественную встречу, уж это будьте уверены, – заметил Уэйс, следя за стройными силуэтами лавирующих против ветра боевых каноэ.
– А ты чего ожидал, что эти ребята, как говорят в Америке, расстелят ковер на гектар? Зуб даю, они уже много часов как нас заметили. Теперь ихние гонцы гонят изо всех сил в Ланнах, за армией. – Ван Рийн оглядел последний огрызок колбасы, благоговейно поцеловал его и отправил в рот.
Уэйс посмотрел назад. Их ледяной корабль был флагманом – при испытаниях он показал наибольшую скорость – и, как таковой, находился на самом острие длинного клина, состоявшего из нескольких десятков грязно-белых судов, чьи кое-как сшитые паруса, кривые мачты и безобразная оснастка способны были вызвать отвращение у любого мало-мальски опытного моряка. Дракхонский Флот имел преимущество и по численности, и по вооружению, оставалось только молить Бога, чтобы это преимущество не оказалось слишком уж подавляющим. Малая высота борта ледяных судов не имела для крылатых воинов серьезного значения, совсем другое дело – опыт дракхонских моряков, точнее, отсутствие этого опыта у Стаи…
Вот за бойцовские качества ланнахов беспокоиться не приходилось. Настоящие крылатые тигры, думал Уэйс. За время плавания они отдохнули, отогрелись, подкормились и теперь прямо рвались в бой. Кроме того, при меньшем количестве кораблей, Стая имела, пожалуй, больше воинов, даже если учитывать отсутствующую пока армию Дельпа.
И еще один важный фактор: ланнахи могли позволить себе безрассудную смелость. Их женщины и дети остались на Дорнахе – так же как и ставшая очень бледной и тихой Сандра, – и у них не было никаких ценностей, о которых стоило бы тревожиться. Ледяная эскадра не несла иного груза, кроме оружия и ненависти. От густым облаком летевшей воздушной армии отделился Толк; он спикировал, затормозил, широко раскинув крылья, опустился на палубу флагмана и нашел глазами людей.
– Ну как тут у вас, все в порядке?
– В полном, – бодро мотнул головой ван Рийн. – Мы что, так и прем прямо на этих паразитов?
– Да, до Флота всего несколько буасков. Чуть-чуть за горизонтом, если смотреть с вашей высоты, скоро покажется. Они двигаются сразу и под парусами, и на веслах, пытаются уйти, но ничего из этого не получится, если, конечно, ветер не подведет. А каноэ нам не помеха.
– И никаких признаков оставшейся в Ланнахе армии?
– Пока никаких. Думаю, этот… как его там… ну, новый адмирал, о котором говорили пленные, – он отправил в горы гонцов. Только остров большой, так сразу эту армию и не найдешь.
– Вот я бы на его месте, – с чувством превосходства фыркнул Герольд, – установил постоянную связь через непрерывную двухстороннюю цепочку свистунов.
– Как бы там ни было, – заметил ван Рийн, – нужно ожидать, что они появятся довольно скоро, вот тут-то все и начнется.
– Ты уверен, что нам удастся…
– Ни в чем я не уверен. А теперь возвращайся к Тролвену и следи там.
Толк кивнул и снова взмыл в воздух.
Ватные горы плывущих в неоглядно-высоком небе облаков чуть розовели в лучах солнца, гребни темно-пурпурных волн белели клочьями кружевной пены. Чуть в стороне от курса эскадры из моря поднимался крутой, почти отвесный берег маленького островка; в подзорную трубу можно было при желании сосчитать желтые головки цветов, кивающие в тени каких-то высоких, голубоватых, по всей видимости – хвойных деревьев. С неба свалились два юных свистуна; они зависли над Уэйсом, танцуя в воздухе, как полощущиеся по ветру знамена. Было очень трудно убедить себя, что вот эти изящные резные лодочки, подходящие все ближе и ближе, нагружены огнем и заостренными камнями.
Ну что ж, – сказал ван Рийн. – Начинается потеха, святой Дисмас, не покинь меня в такую минуту.
– А не кажется ли вам, что сейчас больше подошел бы святой Георгий? – спросил Уэйс.
– Это с твоей точки зрения, а вот я – человек слишком старый, толстый и трусливый, чтобы взывать к Михаилу или Георгию, или Олафу, или к кому еще из этих воинственных ребят. Мне как-то уютнее со святыми не столь размашистыми и энергичными – с тем же святым Дисмасом или с Николаем, который выручает из беды путешествующих.
– Вот и разбойники с большой дороги, они тоже считают его своим патроном, – заметил Уэйс и удивился, как плохо ворочается пересохший язык. В глазах у него немного поплыло… «Нет, конечно же, я не боюсь… но вот ноги стали какие-то ватные».
– Ура! – заорал ван Рийн. – Здорово врезал!
Носовая баллиста «Рийштаффеля»зазвенела, глухо ухнула и швырнула пятисоткилограммовый булыжник прямо на палубу ближайшего каноэ. Лодка переломилась, как щепка, ее команда, естественно, взлетела, но тут же была уничтожена одним из взводов армии Тролвена.
Ван Рийн ухватил растерявшегося наводчика баллисты за руки и протанцевал с ним по палубе. Крик, сопровождавший эти действия, должен был, видимо, считаться пением.
Du bist mein Sonnenschein, mein einzig Sonnenschein, du machst mirfrolich…
Подвалило еще одно каноэ, круто против ветра. Заметив разворачивающееся сопло огнемета, Уэйс бросился плашмя, под защиту низенького – ледяного же – фальшборта.
Струя пламени ударила в фальшборт, отразилась от него и огненными плевками упала в море. Она не могла ни поджечь лед, ни даже сколько-нибудь заметно его растопить. Сотня стоявших в укрытии ланнахских лучников ответила градом стрел, которые взметнулись к небу и обрушились на каноэ сверху.
Уэйс осторожно выглянул. Дракхон, стоявший прежде при насосе огнемета, лежал без движения, наводчик занимался собственным поврежденным крылом. Рулевого тоже не видно, нос каноэ описывает бессмысленную дугу, оставшиеся в живых члены команды забились кто куда.
– Полный вперед! – крикнул он во все горло. – Тарань их!
Громада ланнахского корабля легко, словно мимоходом, раздавила лодку.
Пользуясь превосходством в скорости и маневренности, каноэ крутились вокруг ледяного флота, как волки вокруг стада бизонов. Некоторые из них проскальзывали между кораблями, пытаясь атаковать их сзади, другие – с той. же целью – обогнули края клина. Это нельзя было назвать игрой в одни ворота: стрелы, бросаемые катапультами дротики и камни – все это время от времени достигало цели; на ледяных палубах взрывались бомбы, то здесь, то там ярко вспыхивал подожженный огненной струей парус.
Однако затушить горящую тряпку – пустое дело для крылатых существ, имеющих пару ведер и неограниченное количество воды. На протяжении всей этой стадии сражения лишь один ланнахский корабль полностью лишился мачт, после чего команда попросту его бросила и распределилась по другим судам. Кроме мачт и парусов гореть было попросту нечему, не считая, конечно, живого тела, но оно на войне ценится меньше всего.
Несколько лодок попытались взять один из кораблей на абордаж; оказавшись, несмотря на объединенные усилия, в меньшинстве, дракхонские воины дорого заплатили за свою безрассудную смелость. А тем временем армия Тролвена, имевшая в воздухе абсолютное господство, пикировала, стреляла, рубила.
Отчаянная атака почти не задержала ланнахов, каноэ были потоплены, разбиты, подожжены, а немногие, оставшиеся целыми – рассеяны непотопляемым противником.
Находясь во главе эскадры, «Рийштаффелъ»пробил строй дракхонов почти беспрепятственно; немногое оказанное ему сопротивление было отражено дальнобойным оружием – катапультами и баллистами, стрелами и зажигательными бомбами. Море за кормой горело и дымилось, где-то впереди находился основной противник – огромные плоты.
Завидев на горизонте вымпелы и паруса, драконоподобная команда Уэйса дружно затянула победную песню Стаи.
– А не рано ли? – крикнул он, пытаясь перекрыть хриплый вой ланнахов.
– Пусть повеселятся, пока могут, – негромко сказал стоявший рядом ван Рийн. – Ведь очень многие из них вскоре отправятся к рыбам, nie?
– Думаю… – перед глазами Уэйса встали картины недавней битвы, и он торопливо, почти испуганно сменил тему. – Мне нравится мелодия, а вам? Похоже на старые американские народные песни. Ну, скажем, на Джона Генри.
– Народные песни – самое то, если сидишь в столице и корчишь из себя народ, – презрительно фыркнул ван Рийн. – Я уж как-нибудь ограничусь Моцартом.
Некоторое время торговец смотрел на бегущую за бортом воду, а когда заговорил снова, в его голосе появились совершенно неожиданные тоскливые нотки.
– Я всегда надеялся, что сумею когда-нибудь понять Баха, старину Иоганна Себастьяна, который говорил с Богом на языке математики. Только этой старой тупой башке не хватает мозгов. Так что теперь я прошу только о возможности хоть еще один раз послушать Eine Kleine Nachtmusik.
Со стороны плотов, взбивавших воду паучьими лапками весел, донесся грозный рев. Оставив попытку уклониться, Флот медленно и тяжеловесно перестраивался в боевой порядок.
Нетерпеливым взмахом руки ван Рийн подозвал свистуна.
– Быстро! Сбегай наверх и скажи этому чокнутому Тролвену, чтобы отстал от лодок и занялся плотами. Чтоб никакого им продыху, а главное – не давайте гонцам шнырять между капитанами, пусть-ка попробуют скоординироваться без связи!
Глядя вслед умчавшемуся мальчишке, торговец подергал свою бородку, почти затерявшуюся уже в колючей, слипшейся от грязи щетине.
– Пуп Господень! – взревел он. – Ну почему я должен думать за всех? Святой Никола Угодник, ниспошли мне офицера с хотя бы одной извилиной в башке, и я выстрою тебе собор на Марсе! Ты меня слышишь?
– У Тролвена самый разгар схватки, – заступился за командора Уэйс. – Он не может думать обо всем сразу.
– Может, и не может, – уже тише проворчал ван Рийн. – Может, я вообще единственный в Галактике, кто никогда не ошибается.
Долго убеждать Тролвена не пришлось, прошло несколько минут, и плоты противника – подошедшие уже до ужаса близко – захлестнул серый смерч. Словно выпущенные из ада дьяволы, ланнахи убивали дракхонов, чтобы тут же самим пасть под ударами противника; небо и море слились в один кровавый хаос. Уэйс подумал, что в этом водовороте смерти приближение его кораблей может пройти почти незамеченным.
– Не сумели! – крикнул он, колотя кулаком ледяной борт. – Как Бог свят, они не сумели организоваться!
На боку приземлившегося рядом свистуна виднелась ужасная ссадина.
– Вон там… Герольд Толк говорит… – с каждым словом из его рта вылетал сгусток крови. – Пустое место… разрезать Флот… – Тоненькое тело судорожно изогнулось назад, а затем мягко опустилось на палубу и замерло. Подняв мальчика на руки, Уэйс услышал, как в пробитых сломанными ребрами легких булькает кровь.
– Мама, мама, – прошептал, задыхаясь, свистун. – Это он топором. Мамочка, сделай, чтобы не больно.
Через несколько секунд он умер.
Залпом цветистых ругательств ван Рийн заставил рулевого развернуть корабль – всего на несколько градусов, на большее неуклюжее сооружение просто не было способно, однако хватило и этого. В совсем уже приблизившейся цепи вражеских плотов зиял разрыв; яростная атака Тролвена мешала его сомкнуть. Покрытая красными, на глазах расплывающимися пятнами, усеянная выпущенными из ослабевших рук луками и Копьями, широкая полоса воды прямо, как стрела, указывала На адмиральскую плавучую крепость.
– Сюда! – заорал ван Рийн. – Глуши их! Ешь их с потрохами!
Выпущенный из катапульты дротик с визгом перелетел через фальшборт, вспорол рукав торговца и выбил из палубы сноп ледяных осколков. На «Рийштаффель»обрушились три потока жидкого пламени.
Огненные пальцы зашарили по палубе; ярко вспыхнул и упал не успевший увернуться воин, затем настала очередь парусов. На этот раз тушить не было смысла – вслед за парусами огромным факелом вспыхнула обильно политая маслом мачта.
Оставив в покое рулевого, ван Рийн бросился вдоль оплавленной огнем палубы, поскользнулся, проехал на широком своем заду до самого фальшборта и кое-как поднялся на ноги, громко проклиная все сущее. Прихрамывая, он доковылял до штирборта и несколько раз ударил топором по неподатливым вантам.
– Сюда! – громкий крик торговца перекрыл шум битвы. – Быстро! Да помогите же мне, что вы, как неживые! Быстрее, у вас что, мозги протухли? Быстрее, пока мы не проплыли мимо!
Уэйс, командовавший расчетом баллисты, закидывавшей камнями соседний плот, плохо понимал происходящее. Ланнахи оказались сообразительнее, они столпились вокруг ван Рийна и начали яростно рубить толстые канаты. Сам же торговец бросился к штабелю зажигательных бомб, схватил одну из них и с размаху расшиб об основание горящей мачты.
Когда лед подтаял, мачта покачнулась; еще несколько ударов каменными топорами, ванты лопнули, и она упала налево, прямо на соседний плот. Взметнулся фонтан искр, вспыхнул такелаж, быстро распространявшееся пламя не давало дракхонам сбросить страшный предмет за борт; вскоре занялись и толстые брусья палубы. Когда «Рийштаффель»миновал вражеский корабль, тот превратился уже в огромный костер.
Инерция и случайные течения заносили почти неуправляемую теперь ледяную глыбу все дальше и дальше в глубь окончательно растерявшегося Флота. В прорыв, героически расширенный ван Рийном, двинулась и остальная эскадра ланнахов. Плавучие чудовища поливали друг друга струями огня, однако лед, в отличие от дерева, не горит.
По палубе, окутанной дымом, осыпанной стрелами и дротиками, усеянной телами убитых и раненых крылатых людей – но все еще полной мстительного порыва, – Уэйс подошел к ближайшей катапульте. Ее команда готовила бомбы, чтобы поджечь очередной плот, когда тот окажется в пределах досягаемости.
– Не надо, – сказал он.
– Что? – Лицо офицера было измазано сажей, гребень на его голове бессильно обвис. – Но ведь они будут поливать нас огнем!
– Как-нибудь потерпим, – покачал головой Уэйс. – Наши стены – довольно приличная защита. Я не хочу поджигать этот плот, его нужно захватить.
Ланнах присвистнул, затем его крылья широко распахнулись.
– Вы позволите мне высадиться туда первым? – спросил он, сверкнув глазами.
Проходивший мимо ван Рийн никак не мог слышать этого разговора, однако его бас пророкотал:
– Ja, я как раз хотел приказать то же самое. Транспорт, которым можно управлять, был бы нам очень кстати.
Новость мгновенно облетела корабль. Его скользкая палуба потемнела от вооруженных, застывших в ожидании фигур. Ледяная глыба неумолимо приближалась к более массивному, чем она, и выше выступавшему из воды плоту. На ланнахов лился огонь, смертельным дождем сыпались камни и стрелы, но они молча все сносили. Уэйс послал к Тролвену свистуна; появившийся через несколько минут летучий отряд стрелами подавил дракхонскую артиллерию.
Тролвен все еще имел подавляющее превосходство в воздухе. Он смог застлать все небо своими воинами, которые прижали дракхонов к палубе, расчищая путь абордажной команде. Пока что, думал Уэйс, диомедианские боги к нему благосклонны; долго такое не продлится.
Он последовал сразу за первой волной ланнахов, опустившейся прямо на вражеский мостик, подпрыгнул, когда льдина врезалась в плот, ухватился за толстое бревно и вскарабкался по борту. Достигнув палубы, молодой торговец отстегнул привязанные к поясу щит и томагавк и тут же оказался в цепи воинов. Приносимый ветром дым ел глаза, он едва различал дракхонов, организовавших оборону впереди и на верхних палубах.
А это что такое? Крики и шум наверху зазвучали с удвоенной силой.
Почувствовав болезненный толчок в спину, Уэйс развернулся, чтобы увидеть свинячьи глазки ван Рийна и его же короткий, волосом поросший палец.
– О-хо-хо! Ну и подъемник! Лучше бы уж мне остаться, nie?Ну что же, вьюнош, мы получаем полную самостоятельность! Минуту назад Толк прислал весточку – на горизонте показался весь, мать его, экспедиционный корпус Дельпа. И чешет он прямо сюда.
18
К горлу Уэйса подступил тошнотворный комок. Так, значит, все эти усилия только для того, чтобы получить кремневым топором по черепу после того, как Дельп разобьет ланнахов?
Затем он вспомнил черный, холодный берег Дорнаха перед самым отплытием, Сандру и свои размышления вслух – встретятся ли они когда-нибудь еще.
– Мне легче, – сказал он. – Для меня при поражении все кончится очень быстро. А вот вы…
– А что заставляет вас думать о поражении? – спросила она, царственно вскинув голову.
Уэйс поднял томагавк. Слева и справа от него гибкие крылатые фигуры яростно шипели, осторожно скользили вперед.
По большей части это были ветераны Манненаха, каждый из ледяных кораблей нес внушительную группу воинов, обученных основам наземной тактики.
– Не ввязывайтесь в воздушные схватки, – раз за разом повторяли им ван Рийн и ланнахские офицеры, повторяли все время, от отплытия до самого сегодняшнею дня. – Пойдем на абордаж – оставайтесь на палубах. Весь наш успех зависит от того, как много плотов удастся захватить или уничтожить. У Тролвена и его армии одна-единственная задача – помочь вам.
