Текст книги "Клуб адского огня"

Автор книги: Питер Страуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)

62

– А я понимаю, почему он это сделал. – Харвич свернул на Оук-стрит и несколько раз покрутил плечами, словно желая стряхнуть тяжесть последних тридцати минут. Подавшись вперед, он посмотрел на себя в зеркале заднего вида и взъерошил плотную седую прядь вьющихся волос на виске. – Марк хороший парень, но он не желает видеть правды.

Нора указала на подъездную дорожку, ведущую к одному из соседних домов на противоположной стороне.

– Сверни-ка туда.

– Что? – Харвич удивленно посмотрел на нее.

– Хочу посмотреть, как они уедут.

– Ты хочешь... а, понял. – Проехав немного вперед, Дэн дал задний ход и въехал на узкую дорожку меж двух каменных стен. – Вот видишь, ты думаешь, я ничего в этом не понимаю, а я понимаю все.

– Ну и молодец, – сказала Нора.

– Ты хочешь убедиться, что они спокойно уехали.

– Рада, что ты не против.

– Я не сказал, что я не против. Просто я очень сговорчивый человек.

– Тогда скажи мне, почему Крили Монк покончил с собой.

– Это же очевидно. Парень добрался до конца своей веревки. Прежде всего, он был простым малым из рабочей семьи, который изображал принадлежность к высшему обществу. С той самой секунды, как он попал в престижную школу, вся жизнь его была сплошным притворством.

Кроме того, он не вынес бремени своего первоначального успеха Предполагалось, что пребывание в «Береге» должно было поднять его на качественно новый уровень, но никто не захотел издавать его следующую книгу. Единственный проблеск удачи и малейшая вспышка интереса к нему приводят его в восторг и обнадеживают, а когда интерес угас и дело не выгорело – он чувствует, что опустошен и уничтожен. И тогда он достает из шкафа ружье и решает покончить со всем разом. Очень просто.

Искусные, холодные, скоропалительные выводы Дэна напоминали Норе методичное вскрытие трупа, и это почему-то раздражало. Харвич сумел свести рассказ Фойла к незатейливой схеме.

– В любом случае, ты там была на высоте, – похвалил Харвич Нору. – Вот только маленькое недоразумение с этим редактором, оказавшимся членом Коминтерна Ты поняла это? "Мывстречались с ним несколько раз". Очень скоро Марк узнает, что твоя книга – дымовая завеса, и тогда у него появится ко мне масса вопросов.

– Ничего страшного. Я сказала, что на книгу заключен контракт, а выяснится, что никакого контракта нет. Значит, я села писать ее до переговоров с издательством.

– Тем не менее я в непростом положении. А вот и они – целые и невредимые. – Харвич кивнул в сторону длинной серой машины, выезжавшей на Оук-стрит. – И, как обычно, плевать им на весь белый свет.

– Ты не любишь их, да?

– А за что их любить?! – взорвался Дэн. – Эти двое живут в мире, где обо всем заботятся за них другие. Они такие чопорные, такие ухоженные и изысканные, такие довольные собой, едут прохлаждаться на мыс Код в новом «ягуаре», в то время как их пациенты лезут на стену.

– Разве они не на пенсии?

– Марк-то на пенсии, если не считать особо важных дел – всяких там медицинских советов и национальных комитетов. А Эндрю, насколько мне известно, работает в шести местах. Там он глава психиатрического отделения, здесь – профессор психиатрии, начальник еще чего-то где-то. К тому же у него огромная частная практика, его пациенты в основном знаменитые художники и писатели. И еще книги. «Мир пациента в пограничном состоянии». «Опыты психоанализа». «Уильям Джеймс, религиозный опыт и Фрейд». Остальные я не помню. – Харвич выехал на дорогу, довольный изумлением Норы.

– А я подумала... – Нора решила не говорить, что именно она подумала. – Но как же он может отлучаться на месяц? О, я забыла, сейчас ведь август, а в августе все боссы едут на мыс Код.

– Это так, но Эндрю обычно проводит свой свободный месяц, руководя клиникой в Фалмуте. И пишет книги. Он парень занятой. – Дэн искоса оценивающе посмотрел на Нору. – Послушай, а почему бы тебе не устроить отпуск? Не стоит колесить по этим местам, пока твой маньяк в бегах. К тому же я не вижу смысла искать этого Тайди.

– Как ты думаешь, что случилось с Кэтрин Маннхейм?

– Здесь тоже просто. Все думали, что она или сбежала, или умерла в лесу. А на самом деле правда и то и другое. Кэтрин ночью тащит свой чемодан через темный лес, ей тяжело, жутко кричит сова... Пара тупоголовых делает вид, что прочесывает лес, и – сюрприз, сюрприз! – они ее не находят. Я никогда не бывал в самом «Береге», но видел это место: даже в наше время это по крайней мере две квадратные мили дикой лесистой местности. Ее не нашла бы там и целая армия.

– Может, ты и прав, – проговорила Нора, глядя на пригородные домики, которые лепились все теснее друг к другу, поскольку участки сокращали выросшие на них бассейны, площадки с секциями качелей, подъездные велосипедные дорожки – все это она уже видела, когда проезжала здесь с Диком Дартом в машине Эрнста Форреста Эрнста – О боже!

Харвич обеспокоенно взглянул на Нору.

– Я знаю, почему Линкольн Ченсел отправился в «Берег».

– Из-за денег, я же уже сказал.

– Да, но вот только деньги нужны были вовсе не для того, для чего ты подумал. Он рассчитывал завербовать Джорджину Везеролл в фашистскую организацию, в так называемое Американистское движение. Линкольн Ченсел тайно поддерживал нацистов. Он собрал кучку сочувствующих миллионеров, но, пока шла война, они вынуждены были держать все в тайне. А в пятидесятые годы Джо Маккарти, насколько я понимаю, вынудил их переквалифицироваться в антикоммунистов, и им пришлось пойти вместе с ним.

На этот раз он взглянул на Нору с подозрением.

– Вынужден заметить, ты оживаешь прямо на глазах. Позволь мне пригласить тебя пообедать сегодня вечером. Я знаю возле Амхерста один чудесный французский ресторанчик – это за городом, но заведение того стоит. Потрясающая кухня, свечи, лучшие вина. Там нас никто не увидит, и мы сможем наконец спокойно и обстоятельно поговорить.

– А тебя беспокоит, что кто-нибудь может нас увидеть?

– Эти дни тебе лучше не высовываться. А пока что я закажу пиццу: в доме шаром покати. Ты перекусишь, а я съезжу в больницу. Не отвечай на телефонные звонки и не открывай никому дверь, хорошо? На какое-то время мы отгородимся от окружающего мира и попытаемся начать все сначала.

Нора откинулась на спинку, прикрыла глаза и в то же мгновение оказалась посреди лесной поляны, окруженной высокими камнями. За письменным столом красного дерева, стоящим между двумя валунами, Линкольн Ченсел раскладывал аккуратными стопками деньги. Он поднял голову и остро взглянул на Нору. От всей этой сцены веяло такой болью и отчаянной грустью, что Нора вздрогнула и открыла глаза, не осознав, что успела заснуть. За окнами, словно нарисованные на разворачивающемся свитке, катились дома Лонгфелло-лейн.

– Именно сейчас тебе необходимы забота и внимание, – сказал Харвич.

Нажав кнопку на защитном козырьке над ветровым стеклом, он поднял дверь гаража, заехал внутрь и поставил машину рядом с зеленым «фордом» Шелдона Долкиса. Дэн выбрался из машины, протянул руку к стене, повернул выключатель, и тяжелая гаражная дверь с грохотом пошла вниз. Голая лампочка над ней автоматически погасла, и дверь с лязгом встретилась с цементом порога. Нора чувствовала себя настолько опустошенной, что не хотела шевелиться. Расплывчатый силуэт Харвича двинулся к правой стене гаража.

– С тобой все в порядке? – спросил он, открывая дверь из гаража в дом. Прямоугольник серого света смыл половину тела Дэна, а его волосы превратил в шар серебристого пуха.

– Я и не подозревала, насколько сильно устала. – Нора заставила себя вылезти из такого удобного сиденья машины и увидела на капоте какую-то белую фигурку, напоминавшую воробышка. Нет, скорее не воробышка, а крылатую женщину, приготовившуюся взлететь. У этого символа должно быть какое-то значение, но Нора никак не могла его вспомнить. Ах, ну конечно – среди всего прочего Дэн Харвич владеет еще и «роллс-ройсом». Так странно: чем глубже уходила она в мирскую жизнь, тем ближе к высшему свету оказывалась. Дверь машины мягко защелкнулась за ее спиной, и Нора прошла мимо пропускавшего ее Харвича в дом.

– На тебя слишком много всего навалилось, – проговорил за ее спиной Дэн. Положив руку на плечо Норы, он легонько поцеловал ее и повел за собой через кухню в гостиную – там Нора в смущении остановилась и, едва сдерживая зевоту, смотрела, как Дэн поспешил вперед и, потянув за шнур, сдвинул темные занавески.

– Пойдем, устроим тебя поудобнее, – сказал Харвич и, осторожно взяв под руку, повел Нору вверх по лестнице.

В комнате для гостей он подвел Нору к кровати и снял с нее туфли, как только она прилегла. Нора от души зевнула.

– Ты проспала около десяти минут в машине, – сообщил Дэн.

– Не спала я, – почти по-детски запротестовала Нора.

– Спала, спала. Правда, сон твой был неспокойным, ты стонала. – Дэн начал массировать ее ступню.

– Как приятно! – пробормотала Нора.

– Почему бы тебе не снять футболку и не расстегнуть джинсы? Япомогу стащить их.

– Нет, – замотала головой Нора.

– Будет удобнее, и сможешь забраться под одеяло. Эй, я ведь доктор, я знаю, что для тебя лучше.

Нора послушно села на постели и стянула через голову футболку, которую тут же кинула Дэну.

– Пикантный лифчик, – заметил Дэн. – Расстегивай джинсы.

По-прежнему пытаясь протестовать, Нора все же расстегнула пуговицу, затем «молнию» и спустила джинсы до бедер. Харвич быстрым движением снял их.

– Трусики в комплекте с лифчиком? А ты модница. – Он приподнял покрывало и верхнюю простыню, чтобы Нора могла забраться в постель, затем аккуратно прикрыл ее, погладив обнаженное плечо Норы. – Вот так-то лучше, милая.

– Хороший мальчик, – услышала Нора откуда-то издалека собственный голос. И нашла силы добавить: – Я часик, не больше, ладно? – Слова снова прозвучали будто издалека, а окружающие ее предметы, как и смутный силуэт Харвича, медленно двигавшийся к двери, вдруг стали отбрасывать цветные тени...

Широкая зеленая лужайка, окруженная высокими камнями, напоминала сцену. Нора сделала несколько шагов вперед, а Линкольн Ченсел тем временем перевязывал пачки банкнот и клал их одну за другой в свой саквояж так осторожно, словно это были сырые яйца. Он быстро с досадой взглянул на Нору и вернулся к своим занятиям.

– Твое место не здесь, – сказал Линкольн, обращаясь, казалось, к саквояжу.

Его внешность была еще более гадкой, чем на увиденной Норой фотографии, где уродство казалось побочным продуктом его ярости, неистовства и силы.

– Ты слабая и безвольная. Несколько неудач, и ты уже на коленях, хнычешь: «Папочка, помоги мне, я не могу сделать это одна». Как трогательно! А когда ты разговариваешь с людьми, ты слышишь лишь то, что и так уже знала.

– Я поняла, зачем вы поехали в «Берег», – сказала Нора, изо всех сил пытаясь скрыть сковавшие ее страх и бессилие.

– Считай себя уволенной. – Линкольн бросил на Нору полный холодной ярости и торжества взгляд, вытянул из кармана пиджака сигару, откусил кончик и поджег сигару спичкой, неизвестно откуда появившейся у него в руке. – Езжай домой. Эта работа не для маленькой девочки.

– Пошел ты!...

– С удовольствием пошел бы... поразвлечься с тобой, – оскалившись в ухмылке, старик щурился на Нору сквозь облако табачного дыма и очень напоминал дракона. – Хотя ты немного не в моем вкусе – слишком костлявая. В наше время мы любили крупных, статных женщин. Они, как мы тогда выражались, женственнее. Груди как диванные валики, ягодицы, в которых утопают пальцы... Женщины, в любой момент желанные. Но и маленьких женщин я любил. Любой крупный мужчина неравнодушен к малышкам. Когда забираешься на нее, чувствуешь себя так, словно сейчас переломаешь ей кости или разорвешь на две половинки. Но ты не такая уж и маленькая; в общем, ни то ни се.

– Как Кэтрин Маннхейм.

Вынув изо рта сигару, Линкольн выпустил дрожащее колечко дыма, от которого пахнуло гниющими листьями.

– А, беглянка. – Вместо того чтобы, теряя форму, подниматься вверх, трепещущее дымовое кольцо расширялось и надвигалось на Нору. – У этой маленькой сучки были манеры леди, а не проститутки.

Кольцо доплыло досередины лужайки, чуть помедлило, дрожа, и вдруг исчезло. Делая вид, что Нора уже подчинилась его приказу и ее здесь больше нет, Ченсел захлопнул саквояж, в который успел сложить все деньги, а в голове у Норы сам собой возник вопрос: «Что она сказала?»

– Что она говорила вам в тот момент, когда вас фотографировали?

Ченсел поднял на Нору глаза и вложил в рот сигару.

– Кто?

– Кэтрин Маннхейм.

– Я любезно предложил ей место на своем колене, а она ответила: «Я уже видела ваши бородавки, нет необходимости в том, чтобы я их еще и почувствовала». Тайди и этот болван Фейвор оба рассмеялись. Даже голубой улыбнулся, а следом и тот позер со странным именем. Острин Фейн. Это – что, кличка такая, Острин Фейн? – Его невероятный нос, будто дуло пистолета, нацелился ей в лицо. – Ты ни черта не знаешь! Ты даже не читаешь настоящих книг! Убирайся отсюда! Марш в лес!

Нора закричала и увидела склонившееся над ней заботливое лицо Дэниела Харвича.

– О, больно, – сказал он, натужно улыбаясь. – Ты ударила меня.

– Извини. Такой страшный сон... – Чувствуя, как ее бедро погладила длинная и сильная нога Харвича, Нора скосила глаза на Дэна и резко подняла голову.

Харвич спросил:

– Ты всегда так шумишь во сне?

– Ну-ка вылезай из постели. Что ты здесь делаешь?

– Пытаюсь успокоить тебя. Ну же... Здесь нет никого, кроме меня.

Нора уронила голову обратно на подушку.

– Никто тебя не обидит. Доктор Дэн здесь для того, чтобы позаботиться об этом. – Скользнув ближе, Дэн просунул руку, укрытую мягким хлопком рубашки, между подушкой и головой Норы. – С точки зрения опытного медика тебя необходимо обнять.

– Да... – Нора была благодарна ему за доброту и нежность.

– Закрывай глаза. Я уйду отсюда, как только ты снова заснешь.

Свернувшись калачиком в объятиях Дэна, Нора подтянула угол подушки между своей щекой и его плечом. Дэн сначала гладил ее по голове, потом его рука перебралась на ее обнаженное плечо.

– Твоя операция... – пробормотала она.

– Еще не скоро.

– Я никогда не сплю днем, – сказала Нора и буквально через секунду стала лгуньей.

Когда Нора снова открыла глаза, Харвич провел теплой ладонью по ее руке и прикрыл ее плечо простыней. Внутренний голос сообщил ей, что она проспала довольно долго. Который теперь час? Интересно, не арестовали ли Дика Дарта с тех пор, как они покинули дом Марка Фойла? Харвич обнял Нору за талию.

– А тебе не пора на операцию?

– Она заняла меньше времени, чем я думал.

– Все прошло нормально?

– Если не считать кончины пациента.

Нора резко повернулась к Дэну и увидела, что он лежит, приподнявшись и опершись подбородком на ладонь, и улыбается ей сверху.

– Шутка Барни Ходж проживет еще лет сто, чтобы вырвать как можно больше дерна на площадках для гольфа.

– Сколько же я проспала?

– Большую часть дня. Сейчас половина шестого.

– Половина шестого?

– Когда я вернулся, сразу зашел сюда и вижу – ты спишь без задних ног, дышишь ровно, не вскрикиваешь. А мне уж начало было казаться, что ты воюешь всякий раз, как только закроешь глаза.

– Примерно так оно и есть, если верить Дэйви.

– Но только не в моем доме, – склонившись над Норой, Дэн коснулся губами ее лба. – Здесь тебе хорошо.

– И с тобой мне тоже хорошо, – призналась Нора.

– И мне приятно это слышать.

Взяв Нору за подбородок, он нежно поцеловал ее в губы.

– Идеальный хозяин, – сказала Нора.

– А ты – идеальная гостья. – Второй поцелуй Дэна был уже более долгим и требовательным.

– Я лучше выберусь из кровати, пока мы не сделали что-нибудь очень глупое, – сказала Нора, с облегчением думая о том, что Дэн лежит рядом с ней в одежде. Но в этот момент она увидела его обнаженное плечо. – Ты без рубашки?

– Так удобнее. К тому же она не помнется. Без рубашки я чувствую себя ближе к тебе. – Обняв Нору за талию, он притянул ее к себе и прошептал: – И без брюк тоже. – Заметив, как напряглась Нора, он добавил: – Мы здесь одни. Нам не обязательно подходить к двери и отвечать на телефонные звонки. Почему бы не провести немного времени вместе? Я хочу, чтобы мы были нежнее друг к другу. Ты потрясающая женщина, и ведь на самом деле мы любим друг друга...

– Эй, подожди-ка! – воскликнула Нора. – Что это ты делаешь?

Дэн улыбнулся ей.

– Нора, самое замечательное в наших милых отношениях – то, что они всегда так или иначе заканчиваются постелью. Ты уходишь, чтобы превратить в кошмар свою жизнь, я остаюсь и женюсь от тоски на ком попало, но рано или поздно ты снова неизменно врываешься в мою жизнь, и снова мы заряжаем свои батареи друг от друга. Разве это не так?

– Боже... – проговорила Нора.

– И все повторяется каждый раз, когда мы встречаемся, а на этот раз ты пришла ко мне еще прекраснее, чем обычно. Ты почти потеряла рассудок от беспокойства...

– Вряд ли это сравнимо с простым беспокойством.

– ...и пришла прямо сюда, потому что знаешь, что мы принадлежим друг другу. Внутри этого временного пузыря мы созданы друг для друга Мы помогаем друг другу, мы исцеляем друг друга. А исцелившись, мы расходимся в разные стороны и снова начинаем портить себе жизнь.

– Я вовсе не уверена, что это так, – сказала Нора. – Погоди. Прежде чем я решу что-то, мне необходимо принять ванну.

– Все решения давным-давно приняты. Осталось только им следовать, – сказал Харвич.

Нору охватило вдруг какое-то пылкое чувство, которому она не могла подобрать названия, – это чувство подняло ее с постели и повело в сторону ванны.

– Я буду здесь, когда ты вернешься, – сказал Харвич, однако Нора едва слышала его. Она заперла за собой дверь и с пылающим лицом присела на крышку унитаза Странное чувство, переполнявшее ее, отказывалось назвать себя даже после того, как на глазах у Норы выступили слезы. Дэн хотел заботиться о ней, и она нуждалась в его заботе. Это казалось правдой.

– Но мне не надо, чтобы меня укладывали под себя, – шепотом обратилась к самой себе Нора – Мне совсем не надо, чтобы он меня трахал. – Нора спустила воду и стала разглядывать вещи, лежавшие на полочках, свисающую шапочку для душа, толстый махровый халат, шампунь, кондиционер, духи.

– Боже, – сказала она себе. – Какая я идиотка!

Нора встала, вымыла руки, завернулась в халат, все время прислушиваясь к возникающим внутри новым чувствам. И самое сильное из них – причем это наверняка было не унижение, не разочарование, не сожаление и даже не призрак ее прежней влюбленности в Дэна Харвича, а обыкновенный гнев – заставило ее вернуться в спальню.

– Для чего это? – спросил Дэн, указывая на халат.

– Для уважения к себе, – сказала Нора – Хотя его почти уже не осталось.

– Хм. Иди сюда, Нора. Присядь и поговори со мной. Я хочу тебе помочь.

– Ты уже помог мне, – сказала Нора, направившись было к креслу, на котором Дэн сложил ее одежду. Его джинсы лежали аккуратно свернутые на стоящем рядом стуле, а рубашка была переброшена через спинку. – Ты впустил меня, накормил, организовал встречу с Марком Фойлом. Я очень благодарна тебе. Спасибо, Дэн.

– Ты не благодарна, а расстроена Я понимаю, Нора. Ты прошла через настоящий ад, и это по-прежнему гнетет тебя. Ты думаешь, что никому нельзя доверять, и когда я пытаюсь тебя утешить, в твоем мозгу звучит сигнал тревоги. Ты думаешь, что не можешь доверять даже мне. Я понимаю, отчасти это и моя вина.

Остановившись на полпути к креслу, Нора обернулась и, скрестив на груди руки, внимательно посмотрела на Дэна.

– И в чем же ты видишь свою вину, Дэн?

– Я слишком многое принимал как должное.

– Боже, неужели ты произнес это вслух?

– Я просто не думал, что ты можешь настолько неверно меня понять. Даю тебе честное слово, Нора, у меня и в мыслях не было сделать что-то такое, чего ты не хотела бы так же сильно, как я.

– И самое лучшее в наших отношениях – это то, что они всегда оканчивались в постели, поэтому, как только я почувствую себя в безопасности, ты поможешь мне по-настоящему – займешься со мной сексом.

– Давай не будем отрицать факты. Мы действительно ложились друг с другом в постель и после этого чувствовали себя гораздо лучше.

– Ты чувствуешь себя гораздо лучше после того, как женишься в очередной раз. Ведь у тебя всегда были любовницы, правда, Дэн? Когда одной жене надоедает с тобой возиться, у тебя уже есть наготове другая кандидатура. Когда я приехала сюда в первый раз, ты специально привез меня из мотеля домой, чтобы Хелен устроила сцену, заговорила о разводе и ты мог поскорее жениться на Ларк. Ты не мог жениться на мне, я для этого слишком ненормальная.

– Нора, тебе не понравилась бы моя жизнь. Она для тебя слишком однообразна.

Повернувшись к Дэну спиной, Нора подошла к креслу и стала надевать джинсы.

– Я схожу по тебе с ума. Ты – потрясающая женщина.

– Ты понятия не имеешь, кто я такая на самом деле. Я твой «корабельный» роман. – Застегнув джинсы, Нора отбросила в сторону халат – пусть смотрит. – Тебя распаляет хаос, который я привношу в твою скучную, размеренную жизнь, но ты хочешь, чтобы все не выходило за рамки. Ты замечательно проводишь время с сумасшедшей леди, а потом, когда время для развлечений истекло, – назад, к дежурной девушке, разве не так? – Нора пыталась натянуть футболку, но от волнения у нее ничего не получалось. Наконец она сообразила, что футболку надо сначала вывернуть. – К девушке, чьи вещи разложены на полочках в ванной комнате, к той, которая дважды звонила тебе сегодня утром. К той, которая все время берет на память какие-то безделушки из отелей, где вы останавливались с ней вместе.

– Оказывается, вся фантазия мира сосредоточена не только в романах, – удивленно произнес Харвич.

– Это та самая девушка, которая сегодня утром сказала тебе, что сейчас приедет сюда. Ведь именно после этого ты изменил свое решение и сказал, что мы немедленно едем к Марку Фойлу. Ты подсчитал в уме, что третью миссис Харвич можно и отложить на два-три дня. Меня ведь слишком рискованно держать здесь дольше этого времени, не так ли?

Харвич сидел на кровати, обвив руками колени, и смотрел на Нору кротким и недоуменным взглядом. Прежде чем заговорить, он выдержал паузу, словно желая убедиться, что Нора уже закончила свою обвинительную речь.

– Не могла бы ты перестать фантазировать и выслушать правду?

– Единственное, чего я не понимаю, – сказала Нора, – это почему она не спит в твоей спальне. Вот это действительно выше моего понимания. Может быть, она храпит по ночам, а может, вы оба решили приберечь эту постель до твоей третьей брачной ночи, как желанную награду за все мучения?

Глубоко вздохнув, Харвич развел руками.

– То, что ты описываешь, выдумано тобой же от первого до последнего слова. Сказка! Я прошу тебя помнить все время о том, кто такой настоящий я, а не тот монстр, которого ты только что изобрела. И тогда я все время буду внимательным и терпеливым. Может быть, ты не в состоянии поверить в это сейчас, но это – чистая правда.

Слова Дэна всколыхнули в Норе ее прежние чувства по поводу него, и его спокойный, заботливый тон заставил Нору усомниться в собственной правоте. Ведь это Харвич, напомнила себе Нора. Тогда, три года назад, она сама буквально набросилась на него. Так можно ли винить Дэна в том, что он воспользовался случаем? Это была правда Она ведь сама с готовностью помогла ему ускорить крах отношений с Хелен.

– Говори дальше, – сказала Нора.

– Я не обвиняю тебя в том, что ты испытываешь странные чувства по поводу Ларк. Но я был честен. Как только ты приехала три года назад, я сказал тебе, что уже встречаюсь с другой женщиной. Не стану также притворяться, что был ей верным мужем – я им не был. О'кей? Признаюсь. Я изменял ей. Она очень быстро мне наскучила Мне надо то, чем обладаешь ты, – это... твоя сила духа, что ли... понимаешь, ты – личность. Но поверь мне, сейчас у меня нет новой невесты, ожидающей окончания развода.

– Тогда чьи же вещи разложены в ванной?

Харвич на секунду отвел взгляд, словно пытаясь собраться с решимостью, потом снова повернулся к Норе.

– Ну, хорошо. Но только прошу не забывать, что я вовсе не обязан объяснять ни это, ни что бы то ни было. Ты ведь понимаешь это?

– Ну, так объясни. – Нора начинала сердиться.

– Черт побери, Нора, я не монах. И жизненный опыт научил меня тому, что некоторые женщины предпочитают иметь отдельную уборную и ванную. Вот я и насобирал здесь все эти безделушки – просто так, на всякий случай.

– Так значит, ты изменил свое решение по поводу Марка Фойла не потому, что твоя новая подружка позвонила и сказала, что едет сюда?

– Я не виню тебя за то, что последние несколько дней отучили тебя доверять мужчинам. И знаю, как выглядит то, что я залез к тебе в постель. Но готов поклясться, что не собирался принуждать тебя к сексу. Надеюсь, ты мне веришь.

Нора вздохнула.

– Честно говоря, Дэн, я почти... – В этот момент в его комнате раздался звонок телефона. За ним второй. Искренняя мольба на липе Дэна сменилась раздражением, а к третьему звонку – некоторым подобием невинного безразличия. – Ты не хочешь взять трубку?

– Наш разговор гораздо важнее.

– А вдруг это из больницы.

– Да нет, это какой-нибудь идиот.

Телефон продолжал звонить – пятый раз, девятый, десятый.

– У тебя нет автоответчика?

Несколько секунд Дэн смотрел на Нору безо всякого выражения.

– Я выключил автоответчик на этой линии, – сказал он затем.

– Зачем выключил? – Нора внимательно смотрела, как Дэн пытается вычислить в уме правильный ответ. Напряжение, раздражение и торопливая тревога сменяли друг друга на его лице. – Зачем, Дэн?

Телефон наконец умолк.

– Кажется, это была не слишком удачная идея, – сказал Дэн. – Но невозможно предвидеть все.

– Ты негодяй. – Нора чувствовала себя так, словно ее ударили под дых. – Ты скользкое, расчетливое лживое насекомое. Ведь ты почти заставил меня снова лечь с тобой в постель.

– Так сделай это. Какая разница? Ведь это касается только нас с тобой. И к черту всех остальных.

– Ты по-прежнему думаешь, что у тебя есть шанс, не так ли?

– Выслушай меня. Я щадил твои чувства. Да, у меня действительно есть женщина. Мы знакомы около двух месяцев, и время от времени она остается здесь ночевать. Я сам не знаю, собираюсь ли я на ней жениться. Если я не хочу, чтобы она разрушила наши с тобой отношения, почему этого так хочешь ты?

Нора изумленно смотрела на Харвича.

– Ты действительно полный подонок. Господи, интересно, что ты... Хотя я, кажется, знаю.

– Ты знаешь, что я о тебе думаю? Сильно сомневаюсь в этом. Не трать время на догадки. Просто садись в свою машину и уезжай. Не вижу смысла продлевать эту ситуацию. Лети. Приятно было повидаться.

Нора подумала было о том, чтобы бросить в Харвича чем-нибудь тяжелым, но вдруг с грустью поняла, что он не стоит таких усилий.

– Ответь мне на один вопрос, хорошо? – попросила она.

– Если ты настаиваешь.

– Почему эта женщина все-таки спит здесь, а не в твоей спальне. Я так и не поняла.

– Из-за подушек, – сказал Дэн. – Если тебе действительно интересно.

– Подушек?

– У нее аллергия на пуховые подушки, а я признаю только их. Эти наполнены пеной. По-моему, спать на подушке, наполненной пеной, – это все равно что секс с использованием презерватива.

Нора с удивлением обнаружила, что еще способна улыбаться.

– Знаешь, Дэн, я не вижу особых перспектив в твоем третьем браке.

Глаза Харвича стали вдруг каменными, рот сжался в прямую линию, как у ящерицы.

– Видишь ли, Нора, ты всегда была малость сумасбродкой. Во Вьетнаме это было нормально, и, возможно, именно сумасбродство и сильный характер помогли тебе пройти через все, но будь уверена: больше это не сработает.

– Я начинаю понимать, что у тебя много общего с Диком Дартом. – Нора пошла мимо кровати к двери; Харвич на дюйм-два подался в сторону, сделав вид, что всего-навсего устраивается поудобнее. – Но, по большому счету, я предпочитаю Дика Дарта. Он честнее.

– Ну вот, я же говорю, ты не в себе. – Теперь, когда она не могла до него дотянуться, он, почувствовав себя безопаснее, ухмылялся.

Нора открыла дверь и взглянула на Дэна как можно спокойнее:

– Тебя что-то тревожит?

– Почему бы тебе просто не уехать? Мне требуется сказать тебе, чтобы ты больше никогда не возвращалась, или ты уже сама догадалась?

– Старенький «форд» действительно припаркован слишком близко к твоей машине, – сказала Нора и закрыла за собой дверь. Спускаясь по лестнице, Нора слышала за спиной крики Дэна. Она прошла через кухню в гараж, и, когда, подняв ворота, завела машину, по-прежнему голый Дэн появился на пороге двери. Абсурдная фигура с торчащим животом, птичьими ножками и седеющими волосами в паху, вопящая, но слишком беспокоящаяся, что увидят соседи, чтобы подбежать поближе. Не причинив вреда «роллс-ройсу», Нора спокойно дала задний ход.