Текст книги "Клуб адского огня"

Автор книги: Питер Страуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 42 страниц)

101

Плащ Мэриан стал помехой. Нора вынула из кармана револьвер, рывком расстегнула кнопки, повела плечами и опустила руки – плащ скользнул вниз и тяжело упал на траву. Все ее тело, за исключением ног, обмытых до колен водой из ручья, было темным от грязи. Зажав покрепче в руке револьвер, она двинулась вверх по ступенькам к террасе. Неслышно скользнув через террасу, Нора прижалась к стене возле второй секции французских дверей и осторожно подняла голову. Отсюда было видно примерно три четверти ярко освещенной комнаты отдыха. Спина Мэриан Каллинан наполовину загораживала Лили Мелвилл. Лицо Маргарет Нолан, которая была видна полностью, было обращено к Дарту – его было видно так же хорошо. В одной руке он держал бутылку шампанского, а в другой – свой полувозбужденный пенис и говорил с Маргарет, несомненно, о том, сколько радостей он подарил пожилым женщинам. Та, не мигая, смотрела на него.

Впервые Нора усомнилась в правильности своих предположений – отчего в комнате не было Агнес. Дарт не оставил бы ее в спальне только лишь потому, что она слишком слаба, чтобы встать с постели. Может, он связал ее и припрятал в невидимой из окна части комнаты, оставляя на закуску, как сытый паук оставляет про запас пойманную муху. И если он уже притащил Агнес вниз, то, как только услышит шум сверху, мгновенно поймет: что-то не так. И Джеффри окажется куда в большей опасности, чем они предполагали.

Дарт сделал большой глоток шампанского и предложил бутылку Лили. Та ничего не ответила, и Дик подошел к ней. Нора подумала было, что он подносит бутылку к ее губам, но тот произнес что-то, повернувшись к Маргарет. Ну конечно. Маргарет он ненавидел больше всех, а значит, и весь спектакль был в ее честь. Оставив Лили в покое, он направился к Мэриан, услужливо, как демонстрирующий этикетку официант, развернул бутылку, склонился и поднес горлышко ко рту девушки. То, что сделала или сказала в ответ Мэриан, вызвало на лице Дарта выражение печального изумления. Обиженно надув губы, он попятился назад, развернулся и пошел к столу за ножом. Растолковав Мэриан, что он будет вынужден сделать, если она не составит ему компанию и откажется пить, он снова поднес к ее рту горлышко бутылки. Должно быть, на этот раз Мэриан позволила ему влить в себя немного шампанского, потому как Дарт подарил ей счастливую улыбку. Потом он подошел к Маргарет, и она с бесстрастным лицом приоткрыла губы и позволила ему проделать то же самое.

Дарт сделал несколько жадных глотков из бутылки и обернулся к Мэриан. Выгнув бедра, он предложил ей закусить огурчиком. Нет? Поставив бутылку на пол, Дарт сказал что-то, указывая одновременно на нож и на «огурец». Продолжая говорить, он потянул себя за любимую часть тела, и послушный «огурец» тут же увеличился в размере. Довольный, Дарт продемонстрировал его двум другим женщинам. Глаза Лили были закрыты, Маргарет же едва взглянула на предмет его гордости. Повернувшись к девушке, Дарт снова указал на нож и на «огурец». По затылку Мэриан трудно было судить о ее ответе. Дарт подошел к ней вплотную и погладил членом ее щеку. Он посмотрел на Маргарет, чье лицо застыло в мрачной неподвижности. Лили отважилась взглянуть на Дарта, но тут же зажмурилась.

Что там делает Джеффри? Восхищается спальней Джорджины Везеролл?

Дарт попятился назад, поднял нож и ощупал петли веревки, связывающей Мэриан. Выбрав одну из петель, он подсунул под нее нож, перерезал и завязал узел в новом месте. Теперь правая рука Мэриан до локтя была свободна. Это был обмен любезностями: будь мила со мной, и я буду мил с тобой.

Продолжая поглаживать любимую часть тела, Дарт двинулся к Маргарет. Помахав перед ней членом, он изобразил ту же пантомиму, что только что с Мэриан. Ради Маргарет его дорогой «огурец» сейчас еще увеличится в размерах. Дарт потягивал и поглаживал его, глаза Дика затуманились мечтательной дымкой, он требовал восхищения. Свободной рукой Дарт погладил Маргарет по волосам. Потом голова его вдруг дернулась в сторону.

Мускулы на руках и ногах Норы напряглись. Дарт сказал что-то Мэриан. Та покачала головой. Он резко отвернулся от Маргарет, прыгнул к двери и спиной прижался к стене у косяка. Мэриан повернула голову, и Маргарет вопросительно взглянула на нее. Все они услышали что-то, и никому явно не пришло в голову, что это Агнес Бразерхуд, бредущая по лестнице на первый этаж. Нора впилась глазами в пустой дверной проем. Дарт приложил палец к губам. Так прошло несколько долгих секунд. Женщины на стульях напряглись.

Дарт облизал губы и, готовый к прыжку, покосился на дверной проем.

Тело Норы все решило за нее. Прежде чем успела подумать, она шагнула к двери-окну и нажала на ручку. Дарт резко повернул голову на звук и уставился на нее с удивлением и яростью. Оскалив в усмешке зубы, он сделал шаг навстречу Норе. Она распахнула французскую дверь, шагнула в комнату и застыла как вкопанная: с другой стороны в помещение влетел Джеффри. Сделав кульбит вперед и вскочив на ноги за Мэриан, он начал приближаться к Дарту, чуть пригнувшись и выставив перед собой руки.

Дарт перевел глаза на Джеффри, затем снова на Нору.

– А ты откуда взялся, боец? – Дарт отделился от стены. – Леди, поздоровайтесь со слугой по имени Джеффри. Ты был бы уже мертв, Джеффри, если бы меня не отвлекла эта замарашка.

– Норма! – взвизгнула Мэриан. – Стреляйте в него, стреляйте!

– Заткнись, – бросила ей Нора, становясь рядом с Лили, которая с ужасом смотрела на нее.

– Стреляй в него, Норма! – продолжала вопить Мэриан.

– Малышка, она – мазила, да и барабан уже пуст, – сказал Дарт.

Быстро адаптировавшись к повороту событий, он снова обрел веселую уверенность в себе. Ему придется иметь дело всего-навсего с невооруженным мужчиной и Норочкой, которая была никудышним стрелком, особенно из незаряженного револьвера. Да это только добавит веселья.

Не останавливаясь, Джеффри медленно приближался к Дарту.

– Давай, слуга, – сказал тот.

С тех пор как Джеффри ворвался в комнату, он ни разу не взглянул на Нору. Сосредоточившись на Дарте до такой степени, что он, казалось, не слышал даже воплей Мэриан, Джеффри продолжал приближаться к нему неторопливыми крабьими шажками. Дарт закатил глаза в притворном изумлении. Джеффри не представлял серьезной угрозы. Выбросив перед собой обе руки, Дик пожал плечами и обратился к Норе:

– Должен сообщить тебе горькую правду, солнышко. Я лгал тебе. Грудь некрасивая. Слишком маленькая и плоская. – Глянув на Джеффри, Дарт улыбнулся еще шире.

– Дик, ты носишь когда-нибудь женскую одежду? – спросила вдруг Нора.

Улыбка исчезла с лица Дарта, и он начал двигаться в сторону Джеффри с видом человека, которому надо управиться с незначительной, но довольно нудной необходимостью.

Лили подняла голову и со страхом взглянула на Нору.

– Это вы, миссис Десмонд?

– Это я, Лили. – Нора коснулась ее плеча. Мужчины сближались. Нора целилась из револьвера в Дарта, но уверенности в удачном выстреле у нее не было. – Так и вижу перед собой твой гардероб, Дик. В нем висят два платья, которых не видел никто, кроме тебя.

Дарт зарычал и прыгнул, а Джеффри, казалось, отпрянул назад. Дарт, пролетев по воздуху четыре фута, плюхнулся на живот, но через секунду вскочил и присел в боевой стойке.

– Ага, теперь мы знаем, что ты шустрый, – прошипел он и изготовился к повторной атаке.

Джеффри прыгнул вправо, потом влево – так стремительно, что показалось, будто он вовсе этого не делал. Он двигался за спиной Маргарет, которая, в отличие от Лили и Мэриан, не сводила глаз с Норы. Взгляд ее перескочил на что-то рядом с окнами, потом снова на Нору. Нора посмотрела ей за спину и все поняла. Подбежав к столу, она схватила тесак.

– С ума сошли?! – заорала Мэриан. – У вас же пистолет!

Дарт качнулся вправо, Джеффри влево, как в зеркальном отражении.

– Да стреляйте же! – не унималась Мэриан.

Дарт рассек ножом воздух на том месте, где только что был Джеффри, потом крутнулся волчком и прыгнул вперед. Вместо того чтобы отпрянуть, Джеффри резко уклонился в сторону, схватил руку Дарта, перебросил его туловище через бедро и швырнул его – тот покатился по ковру в нескольких футах от Мэриан. Нора вспомнила, что среди прочих невероятных профессий Джеффри была когда-то должность инструктора по карате.

Морщась, Дарт вскочил почти так же быстро, как в первый раз.

– Сопляк, – сказал он. – Паршивые армейские штучки. Так бьются, когда не умеют биться по-настоящему.

Он прыгнул вперед, нанося в полете колющий удар ножом, и Джеффри отскочил назад. Остановившись в шести футах от Дарта, он посмотрел над головой Мэриан на Нору, призывая понять его. Нора переложила тесак в правую руку и разрезала веревки за спинкой стула Маргарет.

– А теперь меня! – заверещала Мэриан.

Маргарет подалась корпусом вперед. Веревка свободно скользнула с ее груди, но руки были по-прежнему связаны.

– Меня! – вопила Мэриан.

Нора положила револьвер и опустилась на колени, чтобы разрезать узел на запястьях Маргарет. Тут Лили вскрикнула и безжизненно повалилась на пол. Дарт поднимался на ноги, на ноже в его руке была кровь. Джеффри отпрянул к двери в коридор. Сочащаяся кровью, длиной около фута, на груди его сбоку зияла рана, и у Джеффри было такое лицо, словно он слушает музыку. Внезапно он метнулся вперед, поймал руку Дарта и с силой швырнул его навзничь на ковер. Не дав Дарту подняться, Джеффри в мягком стремительном прыжке полетел на него сверху. С быстротой молнии Дарт повернулся на бок и вонзил нож под ребра Джеффри.

На несколько бесконечных секунд, пока Нора пыталась убедить себя, что ей все померещилось, оба мужчины застыли в том же положении. Красное пятно расплывалось на мокрой рубашке Джеффри. Затем он медленно повалился на Дарта. Нора нерешительно поднялась на ноги.

Мэриан продолжала визжать, требуя, чтобы ее развязали.

Триумфально вздохнув, Дарт сбросил с себя тело Джеффри. Прижав руку к ране, тот лежал неподвижно.

Пытаясь сесть, Дарт стал вытаскивать из-под Джеффри ноги. Нора сделала шаг в его сторону. Джеффри поднял глаза на Дарта и замычал – это был первый звук, который он издал с того момента, как ворвался в комнату. Спокойствие напряженной сосредоточенности не покинуло его лица. Мэриан не прекращала своих воплей. Охваченная безумной яростью, подняв руку с тесаком, Нора пошла к мужчинам.

Дарт легко поднялся и повернулся к ней лицом.

– Но-о-ора, сколько лет, сколько зим!

Явно забавляясь, он дразнил ее, выставив вперед руку с ножом и сделав ложный выпад. Нет, она не сможет – он слишком стремителен для нее. Снова сделав вид, что колет ее ножом, Дарт подался чуть вперед и улыбнулся. Нора попятилась, продолжая сжимать тесак и прекрасно понимая, что не сможет ударить Дарта – его нож ударит первым. Он весь лучился всепоглощающим наслаждением наивысшей пробы.

– Я ожидал от тебя немножко больше, – улыбаясь, произнес Дарт, и тут глаза его распахнулись, а тело вдруг стало удаляться от Норы с какой-то невероятной, сюрреалистичной скоростью.

Нора посмотрела вниз. Сжав руками лодыжки Дарта и прижав его пятки к своей груди, Джеффри тянул его на себя.

Воспользовавшись секундой, которую подарил ей Джеффри, Нора рванулась вперед, высоко замахнулась рукой с тесаком и со всей силой опустила его в завитки волос на спине Дарта. Толстое лезвие погрузилось в его кожу на два-три дюйма, и вокруг него мгновенно забила ключом кровь. Нора потянула за ручку, чтобы выдернуть тесак и ударить Дарта по голове. Дарт встряхнулся, точно лошадь, и рукоятка выскользнула из ее пальцев.

– Эй, а я думал, мы друзья, – прохрипел Дарт. Освободившись от хватки Джеффри, он упал вперед. Затем снова захрипел, подтянул под грудь локти, оперся на них и пополз к Норе. Она попятилась. Дарт поднял на нее глаза, полные иронического удовольствия. – Не постичь мне твоего постоянного неприятия.

Продолжая пятиться, Нора наступила на ствол лежавшего на полу револьвера.

От криков Мэриан закладывало уши. Подхватив револьвер с пола, Нора сделала два шага вперед; в голове ее была бесцветная пустота. Опустившись на корточки, она приставила дуло ко лбу Дарта.

– Пикантно, – просипел Дарт. – Жми на курок. Докажи нашей дорогой аудитории, что шоу должно продолжаться.

Нора нажала на спуск. Звонкий металлический щелчок. Выдохнув смешок, Дарт схватил ее рукой за запястье.

– Приступим, – он потянул ее руку вниз, и Нора еще раз согнула указательный палец. Револьвер прыгнул вверх, и последняя пуля выжгла дыру в смеющемся глазу Дарта, прошила мозг и вырвала заднюю часть черепа. Красно-серая масса забрызгала стену за спиной Дарта «Пуля в мозгу лучше пули в животе». Даже Дэн Харвич бывал иногда прав. Пальцы Дарта мелко дрожали на ее запястье. Едва слышные, будто из дальней комнаты, неслись к ней вопли Мэриан Каллинан.

102

Полчаса спустя в жизнь Норы снова ворвался внешний мир – сначала в виде множества полицейских, которые предлагали ей кофе, засыпали вопросами и прилежно конспектировали все, что она говорила. Потом нагрянули – значительно большим числом и более агрессивные – журналисты и телерепортеры и в течение более короткого, чем полицейские, но в высшей степени неловкого периода времени выпытывали из нее все, через что ей пришлось пройти, выдавая за факты собственные предположения, предавая огласке упрощенную, искаженную или откровенно лживую информацию.

Дай Нора свое согласие, она получила бы возможность появиться в дюжине телевизионных ток-шоу, продать право на свою историю известным телекомпаниям и увидеть свою фотографию на обложках многих журналов, которые делают еще тривиальнее то, что и так достаточно тривиально.

Нора не приняла ни одно из подобных предложений, причем думала она над ними не дольше, чем над шестнадцатью предложениями руки и сердца, пришедшими к ней по почте. Когда внешний мир нахлынул на нее, преувеличения и переложения ее истории сделали Нору настолько неузнаваемой для самой себя, что даже в собственных фотографиях в газетах виделся ей кто-то другой. Джеффри Деодато, переживавший в чуть менее тяжелой форме то же самое, что Нора, также отказался быть помощником в публичной фальсификации его жизни.

Поскольку Мора исполнила свой гражданский долг с помощью полицейских из разных городов, единственное, чего ей хотелось, – достаточно времени и места, чтобы переупорядочить собственную жизнь. Еще ей хотелось сделать три особенные вещи, и она их сделала, одну за другой.

Но весь этот долгий поучительный процесс начался только спустя сорок минут после того, как Нора убила Дарта. А до этого Нора освободила остальных двух женщин, предоставила Маргарет приводить в чувство и успокаивать Лили и, держа руку Джеффри, пыталась осмотреть его рану – очень болезненную, но крови было потеряно совсем не так много, как она поначалу опасалась.

– Буду жить, если не умру от смущения, – проговорил Джеффри.

Мэриан Каллинан удалилась к себе в комнату, а сострадательная Маргарет вызвалась отвезти Джеффри в больницу и, применив импозантную силу своей личности, отсоветовала Норе ездить с ними. Из больницы она попытается позвонить в полицию Ленокса, а если окажется, что телефоны еще не работают, сама отправится в полицейский участок. Маргарет сбегала на стоянку и вернулась на своей машине. Шатаясь, поддерживаемый с двух сторон Норой и Маргарет, Джеффри смог добраться до двери и спуститься по лестнице. Сажая его в машину, Нора спросила Маргарет, что случилось с Агнес Бразерхуд.

– Боже мой, – спохватилась та. – Да ведь Агнес все еще заперта в своей комнате! Она, должно быть, в ярости. – Маргарет сказала Норе, где в ее кабинете найти ключи, и посоветовала ей принять душ и одеться до приезда полиции.

И только тут Нора вспомнила, что была совершенно голой с тех пор, как скинула на газоне перед главным зданием плащ Мэриан.

Маргарет и Джеффри умчались в Ленокс, а Нора отправилась к Агнес, счастливо избежавшей внимания Дика Дарта: ему не удалось проникнуть в ее комнату.

Нора прошла мимо комнаты отдыха, стараясь не глядеть на тело Дарта. Ключи, каждый с биркой, были в левом верхнем ящике стола в кабинете, как и говорила Маргарет. Нора надела просторный синий плащ Маргарет и пошла по коридору к комнате Агнес.

Поначалу Нора решила, что женщина на кровати спит, но как только она сделала пару шагов по темной комнате, Агнес подала голос:

– Почему ты так долго, Мэриан? Я не люблю сидеть взаперти, и тебя я тоже не люблю.

– Это не Мэриан, – сказала Нора. – Я та, с которой вы разговаривали сегодня днем. Помните? Мы говорили о Кэтрин Маннхейм.

Шорох быстрого движения донесся со стороны кровати, и в сумраке Нора увидела, как фигура на постели пытается привстать.

– Они позволили вам вернуться! Или вы пришли тайком? Это вы недавно пытались попасть сюда?

Агнес не имела ни малейшего понятия о том, что случилось внизу.

– Нет, это был кто-то другой.

– Что ж, теперь вы здесь и, уверена, вы поступили правильно. Я хочу, чтобы вы знали. Я хочу рассказать вам.

– Расскажите. – Нора наткнулась на стул и присела на него.

– Он изнасиловал ее, – сказала Агнес. – Это чудовище, этот страшный человек изнасиловал ее, и она умерла от сердечного приступа.

– Линкольн Ченсел изнасиловал Кэтрин Маннхейм. – Нора не стала говорить, что уже догадалась об этом.

– Вы не верите мне, – воскликнула Агнес.

– Я верю каждому вашему слову, – мягко сказала Нора, прикрыла глаза и устало откинулась на спинку стула.

– Он изнасиловал, ее, и она умерла. Тогда он пошел за другим, за другим ркасным человеком. Именно это я и видела.

– Вот как... – сказала Нора. Собственный голос доносился до нее откуда-то издалека. – А потом вы рассказали хозяйке, она пошла в «Пряничный домик» и увидела там их обоих и тело Кэтрин. Но вы долгое время не знали, что именно она сделала после этого.

– Я не смогла бы оставаться здесь, если б знала. Она сказала мне об этом, только когда болела и принимала лекарство, которое делало ее совсем больной.

– Вы спросили ее об этом? Вам захотелось наконец узнать правду, не так ли?

Агнес принялась сдавленно всхлипывать.

– Я действительно хотела узнать. Но, представляете, она рассказывала мне об этом с удовольствием!Она по-прежнему остро ненавидела мисс Маннхейм.

– Хозяйка получила от мистера Ченсела деньги. Много денег.

– Он давал ей все, чего она хотела. У него не было другого выхода. Джорджина могла отправить их обоих за решетку. У нее было доказательство.

Голова Норы словно вернулась на место, и она выдохнула:

– Что за доказательство у нее было, Агнес?

– Записка, письмо – называйте это как хотите. То, что она заставила написать мистера Драйвера.

– Расскажите мне об этом.

– Дело было в «Пряничном домике». Хозяйка заставила мистера Драйвера письменно в подробностях изложить все, что они сделали и что собирались сделать дальше. Мистер Ченсел отказывался, но хозяйка сказала, что если он не сделает, как она велит, она немедленно вернется в дом и вызовет полицию. Она знала, что мистер Ченсел не убьет ее, хотя, возможно, ему этого хотелось, потому что она была с ними заодно. Сам мистер Ченсел не стал ничего писать, а мистер Драйвер написал. Одно письмо стоило двух, сказала хозяйка. Затем она рассказала им, где похоронить бедную девочку, и дописала это туда же своей рукой. Вот так она и оказалась с ними заодно.

– И положила записку в свой сейф – тот самый, что под кроватью, так?

– Да, он до сих пор здесь, – сказала Агнес. – Иногда мне очень хотелось в него заглянуть и прочитать, но тогда бы я узнала, где похоронили несчастную, а этого я знать не хотела.

– Вы можете открыть сейф?

– Я тысячу раз открывала его, когда ухаживала за хозяйкой. Она держала там драгоценности. Я доставала их, когда Джорджина хотела надеть что-нибудь. Хотите взглянуть?

– Очень хочу, – сказала Нора, открывая глаза и выпрямляясь. – Вы сможете дойти туда, Агнес?

– Я могу дойти отсюда до Луны, если вы дадите мне достаточно времени. – Агнес протянула руку, и ее пальцы сомкнулись на запястье Норы. – Почему у вас такая грубая кожа?

– Я вся в грязи, – ответила Нора.

– Такая молодая женщина должна держать себя в чистоте.

Спустившись с кровати и цепляясь за Нору, Агнес двинулась к двери. Когда они вышли на свет, пожилая женщина, пораженная видом Норы, спросила с неодобрением:

– Что с вами случилось? Вы выглядите как дикарка.

– Упала, – сказала Нора.

– А почему на вас плащ Маргарет?

– Долго рассказывать...

– Никогда не видела ничего подобного, – шаркая, Агнес вышла в коридор.

В спальне Джорджины Везеролл она зажгла верхний свет и попросила Нору поставить стул перед кроватью. Потом стала поворачивать диск.

– Я буду помнить эту комбинацию даже после того, как забуду свое собственное имя. – Открыв дверцу сейфа, она достала оттуда длинный, когда-то кремового цвета, а теперь пожелтевший от времени конверт и протянула его Норе. – Заберите с собой. Унесите его из этого дома. А теперь мне надо в ванную. Вы не поможете мне?

Нора подождала за дверью ванной, пока Агнес закончила свои дела, затем проводила ее обратно в комнату. Помогая Агнес лечь в постель, Нора рассказала ей о том, что внизу кое-что приключилось. Должна приехать полиция, но волноваться не о чем. С Мэриан, Лили и Маргарет все в порядке, полиция захочет поговорить с Агнес, но она должна будет только сказать им, что оставалась запертой в комнате, и тогда они уйдут.

– Я бы очень просила вас не упоминать о переданном мне письме, – сказала Нора. – Но решать, конечно, вам.

– Я даже говорить не хочу об этом, – устало сказала ее Агнес. – Особенно с полицейским. А вам, милочка, следует пойти вымыться и одеться прилично, если только вы не хотите, чтобы все мужчины глазели на вас. Не говоря уже о том, что вы разносите грязь по всему дому.

Нора постаралась как можно быстрее принять душ, вытерлась и поспешила с конвертом в руке в комнату Маргарет. Несколько минут спустя, одетая в просторный черный балахон, скрывавший в одном из боковых карманов длинный конверт, она сошла вниз. Сидевшая за обеденным столом Мэриан резко вскочила, когда вошла Нора. Девушка успела переодеться и подкрасить губы.

– Я знаю, что должна поблагодарить вас, – сказала Мэриан. – Вы и тот мужчина спасли мне жизнь. А где все? Что с ними? А что случилось с ним?Полиция к нам едет?

– Оставьте меня в покое, – устало бросила Нора. Она направилась к стулу у дальнего конца стола и села, не глядя на Мэриан. Поток эмоций, слишком сложных, чтобы выделить из них облегчение, шок, гнев или горе, – вдруг затопил ее, и Нора тихонько заплакала.

– Ну что вы, Нора, не плачьте, – сказала Мэриан. – Вы были великолепны.

– Мэриан, – сказала Нора. – Вы ведь ничегошеньки не знаете.

Снаружи послышались звуки сирен, и полицейские машины стали заполнять посыпанный гравием двор, принося с собой назойливое внимание внешнего мира.