Текст книги "Клуб адского огня"

Автор книги: Питер Страуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 42 страниц)

52

Тусклый утренний свет коснулся краешка занавесок. Когда Нора последний раз смотрела в окно, там висела тьма. Значит, какое-то время она спала. Дарт многое запланировал на сегодняшний день, и Нора должна остановить его. Но как его остановить? Нору окружала толстая и упругая прозрачная оболочка, поглощавшая ее волю и лишавшая способности действовать. Находясь внутри этой оболочки, Нора могла только подчиняться приказам и время от времени выдавливать ничего не значащие слова.

Мэтт Керлью явился ей во сне и показал, что Дарт не умеет вязать «Проклятие ведьмы», но Мэтт Керлью ничего не знал про оболочку.

Дарт лежал на боку, отвернувшись от нее. На всякий случай Нора осторожно положила руку ему на плечо, и Дик тут же перекатился на другой бок и посмотрел на нее налитыми кровью глазами.

– Надо встать сегодня пораньше, – хрипло проговорил он; изо рта его несло будто палеными покрышками. – Ты спала?

– Так, немного.

Дарт сел и притянул к себе на бедро руку Норы.

– Кажется, ты не пыталась развязать узел, пока я был в отключке.

– Я только потрогала его, и все.

– О, Нора, ты просто восхищаешь меня, – Дарт захихикал. – Это такой узел! Если его пытаешься развязать, он только крепче затягивается. Называется «Дьявольская головоломка». Смотри. – Дик потянул за один конец веревки, продел под другим, и узел развязался. – Но это можно сделать только двумя руками. Если попробуешь одной – перекроешь приток крови к запястью.

«Это если завяжешь правильно», – защищенная оболочкой, Нора мысленно усмехнулась.

Дарт взглянул на часы.

– Первое, что ты должна сделать, – это упаковать в свой чемодан все вещи, кроме новых футболок и джинсов. Мне надо будет еще привести в порядок твое лицо и волосы. Потом будем наблюдать за стоянкой. – Дарт потрепал Нору по щеке. – С твоего разрешения похвалю себя: я улучшил твой внешний вид на тысячу процентов. Согласна? Ты ведь не станешь отрицать, что твой спаситель от заточения – настоящий гений?

– Ты гений, – кивнула Нора.

Дарт выпрыгнул из постели и стал возбужденно носиться по комнате.

– Я гений, я родился гением, я всегда буду гением, и я всегда все делал правильно. Леди и джентльмены, вы можете поаплодировать человеку, которого можно с полным правом назвать единственным в своем роде, истинным маэстро. Рукоплещите мистеру РИ-ЧАР-ДУ ДАРТУ!

Повернувшись к Норе, он захлопал в ладоши, и Нора машинально повторила его жест.

– Дуй-ка быстренько в ванну, почисти зубки. Потом опорожни кишечник и испытай удовольствие от продолжительного мочеиспускания. А когда я пойду делать то же самое, соберешь чемодан. Время не ждет.

* * *

Нора сложила в чемодан всю новую одежду, рассовала по краям нераспечатанные упаковки мыла, гель для ванны, полоскание для рта и начала раскладывать сверху косметику. Упаковав свои вещи в два раза аккуратнее и быстрее Норы, Дарт остановился перед зеркалом, восхищаясь изменениями. Заодно он посмотрел, как идут дела у Норы.

– Неужели твоя мать вообще ничему тебя не учила?! Бог ты мой, это нельзя класть в чемодан.

– Куда же его девать?

Дарт подмигнул ей.

– Маленький сюрприз. – Он открыл дверцу шкафа, достал с полки кожаную сумочку с золотой застежкой и, пританцовывая, направился к Норе.

– "Гуччи". В знак признания твоей неоценимой помощи.

– Я не видела, как ты покупал ее.

– Воспользовался преимуществом доверительного невнимания продавщиц во втором магазине, который мы посетили. Прекрасно сочетается с чемоданом из первого торгового центра.

Нора сгребла баночки, бутылочки и тюбики, высыпала их в сумочку и захлопнула ее.

– Теперь поищем себе жертву, – сказал Дарт.

53

– Многие думают, что странствующие коммивояжеры давно вымерли, но мир полон парней, разъезжающих по стране с образцами и каталогами, сваленными на задних сиденьях машин. За день они покрывают колоссальные расстояния и слишком сильно устают, чтобы оказать серьезное сопротивление.

Стоя на балконе в нескольких футах от Дарта, Нора потерла голые руки. Пустые машины на стоянке сверкали капельками росы, и окна «Домашних обедов» были темны. Фары темно-зеленого «седана» в конце стоянки освещали бетонный вазон с геранями, чахнущими в ковре из окурков.

– Пока этот идиот дрыхнет в своем номере, у него сдохнет аккумулятор. Я в таким вообще запрещал водить машину.

– Ты уверен, что кто-нибудь приедет?

– Слово Дика Дарта – его торговая марка. Если Дик Дарт говорит тебе что-то, можешь не сомневаться.

В этот момент к гостинице свернула машина.

– Что я говорил? – Дарт потянул ее с балкона в комнату и еще раз оглянулся на машину, направлявшуюся к стоянке.

– Этот крохобор ищет место, где номер стоит на пять долларов меньше. – Выпустив руку Норы, он снова шагнул на балкон. – Ну-ка, люди, посмотрим, хоть что-то здесь происходит или нет? Времени в обрез.

Засунув руки в карманы, Дарт привстал на цыпочки. Затем он вынул одну руку и забарабанил кончиками пальцев по перилам балкона.

– Никак не идет из головы этот их «серийный убийца». – Минуты две он мерил шагами узкий балкончик, потом сказал: – Давай снесем вещи вниз.

Нора понесла в одной руке чемодан, второй прижимая к груди пакеты с бутылками и инструментами. Кучу венчал пакет с костюмами Дарта.

Они пронесли вещи мимо пустой конторки.

– В этой стране не осталось никаких понятий о сервисе, – проворчал Дарт. – Мы превращаемся в Нигерию. – Он врезался во вращающуюся дверь, выругался и исчез за повернувшимися створками, предоставив Норе самой толкать дверь. Лишь со второй попытки ей удалось протиснуться со своей ношей в проход. Еще вчера Нора воспользовалась бы заминкой, чтобы спастись, пробежав через вестибюль отеля, но та Нора, которой она стала, не могла этого сделать. Ее наказали слишком сильно, и прозрачная оболочка защищала ее от новых наказаний.

Дарт стоял под вывеской.

– Иди сюда, а то вдруг один из этих идиотов соизволит вернуться на рабочее место. – Достав из кармана куртки ключи, он подбросил их на ладони. – Это, конечно, кое-чего стоит, но ребята просто работают здесь, это не их собственность. – Дик швырнул ключи на бетонный вазон. – Эта штука стоит здесь для того, чтобы хоть как-то украсить паршивый мотель, а что сделали люди? Превратили ее в пепельницу. Прежде всего, они курят,будто никто никогда не говорил им, что это может кончиться раком легких, а потом они еще бросают в клумбу свои окурки. Бросить курить может каждый. Я сам курил по четыре пачки в день, а потом завязал. Что случилось с самоконтролем? К черту самоконтроль – что случилось с элементарной заботой о ближнем?

Нора засмотрелась на темные силуэты машин, летящие по шоссе под разгорающимся утренним небом.

– Неужели в этой стране не осталось даже профессиональной этики?

Нора перевела взгляд на автомобиль с горящими фарами и заметила в ней контур сидящего за рулем человека.

– Давай же, Нора, я не могу делать все сам. Спрячь в кармане фигу, сделай пальцы крест-накрест, сожми в ладони ключ, или что ты там делаешь обычно.

– Обычно я не делаю ничего.

– А ты... – Он осекся и посмотрел на Нору, быстро моргая. – Если этот дуралей оставил гореть фары, может быть, он оставил в машине ключ?

Выйдя из-под навеса, Дарт пригнулся, пригляделся к машине, а потом побежал к ней, вынимая на ходу из кармана пиджака револьвер.

Нора прижала лицо к тяжелому мешку с костюмами Дарта и замерла в ожидании выстрела. Шаги затихли. Затем Нора услышала его противный лающий смех.

Она опустила мешок. Дарт, стоя у открытой дверцы машины, посылал ей воздушный поцелуй.

– Черт побери, Нора, ты заслужила награду.

Она пошла в сторону машины.

– Та-да!... – пропел Дик и отступил на шаг назад, чтобы продемонстрировать Норе обмякшее тело тучного мужчины за рулем. Желтый галстук был сдвинут в сторону, а четыре верхние пуговицы рубашки оборваны.

– Инфаркт, не так ли?

– Похоже, – кивнула Нора.

– Этот масляный шарик весит на пятьдесят фунтов больше, чем положено, и салон весь провонял куревом. – Дик коснулся тыльной стороной ладони пухлой щеки мертвеца. – Этот мешок дерьма подъехал за минуту до того, как мы вышли на балкон, заглушил двигатель и был готов за секунду до того, как успел выключить фары. Он был здесь все это время! Положи на землю этот хлам и помоги мне.

Дарт встал на колени на сиденье рядом с водителем, обвил обеими руками безжизненное тело и потянул его к себе. Нора, пригнувшись, подталкивала с другой стороны. Руки ее тонули в пухлом теле мертвеца.

– Господи, Нора, ты ведь имела дело с покойниками. Что ты возишься, пихай давай!

Нора уперлась в труп плечом.

Тело перевалилось на пассажирское сиденье. Дарт вылез из машины и через крышу машины бросил Норе ключи.

– Убери вещи в багажник.

Нора послушно открыла багажник и положила мешок с костюмом поверх коробок и пакетов. Затем она забралась на заднее сиденье. Дарт резко дал задний ход, затормозил и рванул машину вперед, по направлению к входу в мотель. Голова мертвеца моталась из стороны в сторону. Затем Дик остановил машину, они с Норой затолкали в багажник и на заднее сиденье оставленные у входа вещи. Дарт снова сел за руль положил между ног пакет с ножами и направил машину к выезду на шоссе. Вдруг он снова резко затормозил и повернулся к трупу.

Выудив из кармана покойника бумажник, Дарт велел Норе:

– Проверим-ка его визитки. «Время развлечений», Бостон, «Товары Джамбо», Бостон, «Удовольствие гарантировано», Уолтхэм. Что это за конторы? «Горяченькое», Провиденс. «Салон „Только для взрослых“». – Дарт рассмеялся. – «Джамбо» продает игрушки для секса. Вот так фрукт! Давай посмотрим, как его звали.

Он открыл то отделение бумажника, где лежали водительские права. С фотографии смотрело щекастое лицо с близко посаженными глазами.

– Мы имеем удовольствие составить компанию мистеру Шелдону Долкису. Мистеру Долкису – сейчас посмотрим – сорок четыре года, вес – двести двадцать пять фунтов, рост – пять футов восемь дюймов. Утверждает, что у него светло-карие глаза, и отказывается быть донором при пересадке органов. Ну, это мы еще посмотрим. – Дарт схватил ладонь правой руки трупа – Рад познакомиться с тобой, Шелли. Мы выкрасим этот город в красный цвет.

Выехав на шоссе, Дарт направился на юг.

– Нам нужен отель для родителей с детьми, которым заправляют двое потомственных норманнов, Рокуэлл и Бейтс. Обшарпанный маленький офис и ряд навевающих тоску хижин.

– А зачем именно такой?

– Не оставлять же нашего нового друга в машине, не так ли? Шелли – член нашей семьи.

– Так ты собираешься ехать вместе с ним?

– Я собираюсь сделать гораздо больше, – сказал Дарт.

54

– Замечательное место – Спрингфилд, – разглагольствовал Дарт. – Обрати внимание, Шелли. Даже такой босяк, как ты, должен был слышать о винтовке «Спрингфилд». А вот о «Гаранде» ты вряд ли слышал. Замечательное было оружие для своего времени. Обе эти модели выпускали в Спрингфилде в течение двухсот лет. Пожалуй, это единственный город Америки, где есть музей оружия. Вот видишь, здесь есть музей, который стоит посетить. И еще, конечно, знаменитый Зал баскетбола, можешь себе представить? Баскетбол был хорош, пока в него играли белые парни, но посмотри, что происходит сейчас. На смену им пришли негры-переростки, игра свелась к эксгибиционизму. Спортивная этика? Забудьте о ней. В гетто не может быть спортивной этики. А баскетбол – это то же гетто с большими гонорарами. Очередное подтверждение упадка общественной морали. Мой отец – ты думаешь, Нора, его волнует, кто на самом деле написал «Ночное путешествие»? Его представления о хорошей литературе сводятся к номеру «Америкен Лэйер» с его фотографией на обложке. Ты должна понять, что происходит в «Дарт и Моррис». Клиентам переадресовывают счета за полеты на «Конкордах». Больше всего меня достает, что они не видят комичности сложившейся ситуации.

На так называемой консультации адвокаты выдувают пару бутылок самого дорогого шампанского, набивают животы икрой, а потом клиент получает счет за обед на пятьсот долларов, и тогда это вовсе не кажется ему забавным! Неудивительно, что люди ненавидят адвокатов. По сравнению с другими представителями этой профессии я – просто образец совершенства Я всегда забочусь о своих пожилых леди. Если я выставляю им счет за ланч, то только лишь потому, что во время ланча мы говорили о делах. Не только о Даниэле Стил и Эмили Дикинсон.

Они колесили по пригородам Спрингфилда. Дарт продолжал болтать, глядя одновременно по сторонам в поисках подходящего мотеля.

– Взять, к примеру, этого Шелли Долкиса. Он развозил накладные члены и надувных кукол для тех, кто слишком слаб, чтоб заниматься сексом с другими людьми. Даже в секс-индустрии существует своя иерархия, и Шелли находился на самом-самом дне. Но если б он смог сейчас заговорить, он бы наверняка поведал нам, что оказывает людям неоценимые услуги. Ведь если бы люди не имели доступа к его продукции – что ж, они бы, наверное, шли на улицы и насиловали.

– Думаю, ты прав, – сказала Нора.

– Все сводится к тому, что не у каждого хватает духу признаться, что он норовит обвести клиентов вокруг пальца. Парень, который баллотируется в Сенат и честно говорит, что хочет получить место для того, чтобы трахать хорошеньких помощниц, набивать карманы взятками, вволю наслаждаться наркотиками и плавать голым в бассейне со знаменитыми стриптизерками, может считать, что он уже получил мой голос. Это государство построено на честности и справедливости? Да ведь им владели совсем другие люди, а мы отобралиего. Вспомни «Бостонское чаепитие». Представь себе, что ты приехала сюда в семьсот пятидесятом году и вдруг увидела прелестный остров в заливе, на котором живут с полдюжины индейцев. Ты что, сказала бы: «Ах, как жаль, поплыву искать другой остров»? Нет, перебила бы всех индейцев и забрала остров себе. Пару лет ты прожила в Вестерхолме. Видела когда-нибудь индейцев? И все это повторяется веками. Учебники истории врут, и учителя тоже врут. И уж, конечно, врут политики. Последнее, что им нужно, – это образованный народ.

– Да.

– Для меня это счастливое время. Я гораздо более чувствителен, чем думают все мои знакомые, и ты уже видела эту сторону моей натуры.

– Это правда, – сказала Нора.

– Ага, вот и место, которое прекрасно подойдет нашей маленькой семейке.

Чуть впереди, на возвышении, ютился рядок обшарпанных бунгало; пронумерованные двери выходили на прогулочный помост, тянувшийся вдоль всего ряда. У въезда на парковку красовался неоновый знак: мотель «Хиллсайд».

– "Хиллсайд" – как знаменитый душитель, – хмыкнул Дарт. Свернув к последнему домику, он пошлепал труп Долкиса по щеке. – Отдохни тут, Шелли, пока мы с Норой зарегистрируемся.

Старый-престарый сикх взял у Дарта двадцать пять долларов и пододвинул к нему ключ, не поднимаясь со стула и не сводя глаз с телевизора, по которому показывали индийский мюзикл.

– Нора, Нора, – сказал Дарт, когда они шли по скрипучим доскам помоста к своему домику. – Как говорят в рекламе пива, что может быть лучше.

– И что же может быть лучше?

– Ты, да я, да большой толстый жмурик. – Он вставил ключ в замочную скважину. – Давай посмотрим, что представляет собой наш будуар.

Потолочная лампочка под абажуром из рисовой бумаги тускло осветила кровать под желтым одеялом, обшарпанное деревянное трюмо и два зеленых пластиковых стула у карточного столика. Пол прикрывала вытертая циновка.

– О, Нора, если в эти стены могли говорить, сколько интересных историй они поведали бы нам.

– О самоубийствах и адюльтерах, – сказала Нора, и ее охватил вдруг смутный страх. Женщина, живущая внутри оболочки, не должна была говорить такие вещи.

Но она не расстроила Дика Дарта.

– С каждым сказанным словом ты становишься все более интересной, – похвалил он Нору. – А там, во Вьетнаме, тебя насиловали?

Нора прислонилась к стене, чтобы не рухнуть. Дэйви не мог догадаться об этом за два года супружества, а Дику Дарту хватило двадцати четырех часов.

Дик выглянул наружу.

– После того как мы эскортируем Шелли в нашу милую комнатку, я расскажу тебе одну историю, – сказал он.

Вернувшись к машине, Дарт открыл дверцу и положил руку на плечо Долкиса Покойник вперил взгляд в потолок салона, будто там показывали порнофильм.

– Шелли, старичок, пора немного прогуляться. Норочка, сейчас я потащу его к себе, а ты должна встать рядом и подхватить Шелли под другую руку. – Снова наклонившись к машине, Дарт вытянул на яркий солнечный свет голову и плечи Долкиса. – Давай скорей, а то я сейчас уроню его.

Нора подошла к машине и нагнулась. Костюм мертвеца был в зеленых пятнах от оливок и пропах табаком.

– Вот так, – сказал Дарт. Нора подняла руку трупа и положила себе на плечо. – А теперь раз, два, взяли! – Тело наконец поднялось с сиденья, а ноги зацепились за порог. При этом из открытого рта покойника вырвался тихий звук. – Не жалуйся, Шелли. – Дарт попятился назад, целиком вытаскивая труп из машины. С одной ноги Долкиса слетел ботинок. – Топай, топай, – сказал Дарт.

Они втащили покойника в комнату, Дарт прошел к дальнему концу кровати и высвободился из-под руки трупа. Нора в одиночку не удержала его тела, и покойник повалился на циновку, глухо стукнувшись лбом. Дарт перевернул труп и похлопал его по выступающему животу.

– Хороший мальчик. – Он развязал перекрученный галстук Долкиса, вытянул его и отшвырнул в сторону, затем расстегнул на трупе рубашку и вынул ее из брюк. Узенькая полоска темных волос тянулась по животу Долкиса и сбегала вниз к пупку. Дарт расстегнул ремень и пуговицу на брюках покойника.

– Что ты делаешь? – спросила Нора.

– Раздеваю. – Он рывком расстегнул молнию, передвинулся к нижней части тела, снял оставшийся на ноге ботинок и стянул с пухлых ног носки. Потом дернул за низ штанин. Тело чуть подалось к нему, прежде чем соскользнули брюки. Под ними оказались белые трусы с застарелыми пятнами на мотне. Дарт залез в левый передний карман брюк и вынул оттуда помятый носовой платок и кольцо с ключами. Все это он швырнул под стол. Затем Дик извлек из правого кармана брюк бронзовый зажим для банкнот, который бросил себе под ноги, и маленький коричневый сосудик с приделанной к крышке пластмассовой ложечкой.

– Шелли баловался кокаином! Тебе не кажется, что он изо всех сил старался довести себя до инфаркта? – Он отвинтил крышку и заглянул внутрь. – Этот эгоист успел употребить все. – Бутылочка ударилась об пол и покатилась под стул, на котором сидела Нора. – Мне надо взять кое-что из машины.

Дарт вышел на ослепляющий солнечный свет. Благодарная самой себе за слабость и бесчувствие, Нора слушала, как открывается багажник, шуршат пакеты. Затем довольно долго было тихо. Где-то рядом вскрикнула сойка. Багажник захлопнули. Полный достоинства человек, похожий на доктора, внес в комнату кипу пакетов и превратился в Дика Дарта.

Он подтянул свои брюки, встал на колени рядом с трупом и выстроил пакеты в аккуратный ряд. Из первого он достал ножи, из второго – ножницы, а из третьего – початую бутылку водки, отвинтил крышку, подмигнул Норе, набрал водки полный рот и прополоскал его, прежде чем проглотить. Содрогнувшись, Дик сделал еще глоток водки, завинтил крышку и сказал:

– Анестезия. Хочешь немного?

Нора покачала головой.

Дик подошел к голове покойника и за плечи приподнял туловище вверх.

– Помоги-ка.

Когда тело было раздето до трусов, Дик начал рыться в карманах пиджака Долкиса, доставая оттуда по очереди шариковую ручку, серую от перхоти расческу, черную записную книжку. Он швырял все это в сторону корзины для мусора. Потом Дик заметил у себя под ногами зажим для банкнот.

– О боже, я забыл пересчитать их! – Он вытащил банкноты. – Двадцать, сорок, шестьдесят, восемьдесят, девяносто, сто. Сто десять и еще четыре бумажки по доллару. Почему бы тебе не взять их?

– Мне?

– Женщина без денег уязвима. – Дик снова вложил деньги в зажим, поднял с пола несколько монеток и сунул все это Норе в ладонь. – Норочка, не будешь ли ты так добра сходить в ванную и снять занавеску для душа?

Нора зашла в ванную и пошарила по стене в поисках выключателя. Она нащупала кнопку, и мерцающий свет полился, казалось, от стен, от белого пола и зеркала. Над белой фарфоровой ванной свисала полупрозрачная занавеска. Нора подняла руку и потянула за нее. Одно за другим пластмассовые колечки слетели с перекладины.

Когда Нора понесла занавеску в комнату, свет из ванной упал на пол.

– Замечательно. – Дарт разрезал на трупе трусы и расстелил занавеску рядом с телом. Обрезки трусов прикрывали пах Шелли Долкиса.

– Сейчас посмотрим, что тут у нашего мальчика... – сказал он, сбрасывая трусы. – Ха, ему, похоже, приходилось заниматься мастурбацией с помощью пинцета.

Дарт повесил свой пиджак на спинку стула, затем закатал рукава рубашки до половины бицепсов и приспустил узел на галстуке. Встав на колени около трупа, Дик продел руки ему под мышки, крякнул от напряжения и перекатил грузное тело на занавеску от душа. Затем он перевернул его лицом вверх и стал укладывать в центре пластиковой занавески.

– Вот и ладненько. – Дик потер ладони и с нежностью посмотрел на труп. – Знаешь, кем я в детстве хотел стать?

– Врачом.

–  Хирургом!Я любил все резать. Обожал! А что сказал на это великий Лиланд Дарт? «Не собираюсь тратить деньги на какой-то дурацкий медицинский колледж, откуда тебя выгонят после первого же семестра». Большое тебе спасибо, папа. Мне повезло – я нашел способ стать хирургом несмотря ни на что.

Опустившись на колени, Дарт взял в руку нож с ручкой из оленьего рога.

– Ты ведь видела миллион операций, не так ли? Посмотри еще одну. И скажи, хорош ли я в этом деле. – Нора смотрела, как он делает ножом надрез под грудиной и ведет его посреди линии волос на животе Долкиса. Из раны медленно потек желтый жир. – Не думаю, что, вспоминая о Йеле и прежних счастливых днях, твой муж упоминал когда-нибудь о заведении под названием «Клуб адского огня».