Текст книги "По звёздам Пса (ЛП)"

Автор книги: Питер Хеллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Хиг? Ты понял это?

Спортивные тарелки. Валун на двенадцати часах.

Молодец. Твой голос звучит как уверенный, Хиг. Просто думай о чем-нибудь. Заряжаешь второй? Твой Глок?

Да.

Все будет чики-чики. Мы сделаем все так как я только что сказал. У них не выйдет, кто-нибудь приблизится слишком близко, просто вытащишь его и шлепнешь. Держи его взведенным. Подожди когда скроешься с их виду и держи его взведенным. Понял?

Да... понял, прием.

А теперь бери бутылку с водой, начинай свистеть, берись за поводья и иди.

То что я сделал. Я засвистел. Я надел упряжь себе на лоб как тамплайн у индейцев, чтобы снять нагрузку с плеч, и я вновь начал идти. По-настоящему медленно. Неожиданно я устал до самых костей, устал так как никогда. Часть меня просто хотела лечь и заснуть под ранним теплым солнцем, позволить им взять мясо, винтовку, мою жизнь. Просто покончить со всем, но другая часть меня жаждала поработать с Бангли. Я мог бы сказать что он был очень рад такой возможности, и я мог бы сказать что этот ***** был очень уверен во мне. Что я смогу. Странно, но часть меня хотела помочь ему. Вот почему я полагаю сыгранная команда гораздо более сильнее чем сумма индивидуальностей. Я нагнулся вперед и потащил и тянул как мул повозку и сани покатились за мной по гладкой тропе, и они, как только сдвинешь их, были легки и подвижны. Я приблизился к впадине и взял поводья в руку, и отошел назад и взялся за нос обрезанного каяка, и подтолкнул через край спуска. Я контролировал рукой во время небольшого склона. Внизу, пока еще катились сани, я потянул их изо всех сил и побежал как только мог. Там был песок, на дне. Как только мог быстро. Как только я скрылся из их виду они должны были приблизиться ко мне, побежать. Я затащил сани в густой куст шалфея на дальнем краю промоины и повернул их боком к тропе. Почти тем же движением я достал большой охотничий нож и начал резать толстые ветви. Меньше чем за минуту сани были хорошо укрыты. Каяк должен был быть покрашен в зеленый цвет, как зеленый лес, и внезапно я стал ужасно блин радостным что как-то предвидел и выбрал нечто камуфляжное вместо яркой зелени.

Пятьдесят ярдов Хиг. Пятьдесят ярдов до впадины.

Я освободил винтовку от привязей в санях, одна коробка патронов, и лег, лег с винтовкой поверх плоской шкуры куска задних ног оленихи. Всегда разделял тушу животного, шкуру снимал позже хотя и было труднее но зато сохраняло мясо дольше при транспортировке. Хорошо что так сделал. Короткий мех был отличным упором для ствола.308.

Тридцать ярдов. Тридцать Хиг.

Шепчет, как приближаются.

Замедляют. Одиночка на пустой тропе. Они ни о чем не подозревают, Хиг. Понял, да? Преимущество Хиг. Просто оставайся спокойным, жди их кучу как спустится вниз, и справа налево, с близких к дальним. Перезаряди. Еще раз очередью. Ты будешь в порядке. Должен замолчать сейчас. Повеселись вволю.

Он замолчал. Бангли. Странная вещь чтобы сказать: Повеселись вволю. Но этот ***** на самом деле так считал, вот как. И от этих слов что-то случилось в моей голове. Я завелся. Балансируя винтовкой по оленьей шкуре, вытащил Глок из кобуры на поясе и взвел его, положил его на шкуру справа. В двух футах. Вытряс красный пластиковый держатель патронов из коробки и выложил каждый патрон на мех справа от винтовки пулей к целям, чтобы я смог зарядить их большим пальцем не меняя направления патрона. Мои руки слегка дрожали. Слегка. Повеселись вволю. Все поменялось после этого. Тебе нечего терять Хиг. Вот что я сказал себе. Значит повеселись вволю. Сердце бьется, но это был почти что радостный стук помню похожий от футбольных игр в школе. Я был вратарем, последней защитой, самой последней, олицетворением надежды команды, и так же я чувствовал себя сейчас. Про*****, и тогда лучше уползай под камень. Но как только начиналась игра все приходило в движение, никаких мыслей, и радость пробивалась сквозь страх. Так я почти что чувствовал себя. Нечего терять очень похоже на самурайское Ты уже мертвец. Вот что сказал я себе.

Кладу тринадцать блестящих патронов в ряд. Счастливые 13. Я взвел затвор и загнал патрон в ствол и вставил большим пальцем еще один в магазин. Двенадцать осталось, ряд блестящих солдатиков. Два полных перезаряда. Один глубокий вздох и выдох спокойствия. Расслабленный вес оленьей ляжки под мышцами и шкурой. Уперся грудью. Правая рука на прикладе палец на спусковом крючке и оба глаза смотрят на пыльный кусок тропы где она переваливает через край впадины, пыль почти отполирована дорогой саней, дорогой наших лет. Может сто пятьдесят футов. И

Первый вышел на корточках, не быстро не медленно, вышел оглядываясь и замедляясь, удивленно разглядывая. Но вышел. Очень худой человек с длинной седой бородой, голые руки покрыты тюремными татуировками, звезды и кресты, нес саблю. Кавалерийскую блин саблю. Не видя своей добычи, ожидая увидеть, рефлексивно выпрямляясь в рост и спускаясь вниз и изучая съезд саней по песку. Человек следом за ним почти напрыгнул на него выходя быстро, готовый к атаке, большой мужчина, краснобородый, также с саблей. Все размышления закончились. Убийцы. Они были убийцами. Я захотел их. Черт побери, Хиг, пора парень. Почти что услышал слова Бангли в каком-то телепатическом разговоре. Я не помнил когда мой рот пил когда-нибудь воду. И жалость к ним как жалость к добыче. Третий был с длинными волосами, кольца грязных волос по пояс, выбрит, в черном кожаном байкерском жилете – с бейсбольной битой утыканной шурупами. Длинными, может с четверть дюйма шурупами со спиленными головками и заостренными краями. Краснобородый и Шурупы обогнали их лидера и выкатились на открытое место только с одним намерением, и они оставили позади себя сто футов прежде чем остановились и начали осматриваться. Они были в моей руке. Трое еще спускались, расплывчатые как движущаяся масса. А я держал этих. От первых к последнему, Худой лидер и Краснобородый с Шурупами были слева направо. Ну ладно, я навел прицел на лидера, нажал. Знакомый вздрог, винтовка подпрыгивает на шкуре, поднимаясь лишь на немного, выравниваю и направляю направо, я делал уже так когда стрелял по двум-трем оленям, справа к центру группы, ствол теперь стал широким кулаком по остальным, никаких проблем, по центру Краснобородый и огонь. БАНГ! Затвор. Не думая просто стрелять. Едва соображая что двое упали, последний, Шурупы, только сейчас начал сгибаться к земле и БАНГ, удар в плечо или в бок, он крутится и падает и дергается на земле, затем поверх, масса вверху у края разбегается, становится фрагментарной, просто целься по большим объектам, два человека вместе и нажимай, одна рука откинута, замирает и падает. Затвор. Четыре. Четыре! Всплеск чего-то, не радости не триумфа но близко. Я был, мы были, были командой, мы сделали четверых...

Хиг, убирайся! Беги!

Радио громко, тревожно, почти отчаянно тревожно

Беги ко мне приятель! Сейчас же! Глок! В карман Глок. Бери патроны другой рукой винтовку беги! БЕГИ! Ко мне!

Боже мой. Я побежал. Из-за приказов, приказ, очередь очень понятных слов, будь ты здоров как можно долго, я схватил Глок, засунул в правый карман, сгреб патроны, винтовка, побежал. Оглянулся. В тот же самый момент пятеро перемахнуло через край впадины за мной на полном бегу, разбегаясь в стороны. Они были быстрыми. Поджарыми и быстрыми, без ничего лишь оружие в каждой руке. Вот такой вид: пять здоровяков разбегаются по сторонам и преследуют. Песок должен был их замедлить, они настигнут меня за тридцать секунд. Всего лишь один, всего лишь один из них может меня убить. Бегу. Винтовка, патроны в руке, бегу. Как только могу быстро. Один взгляд назад, они уже на дне, на открытом месте и приближаются...

РОААМП

Сотрясение брызжет на меня землей пылью в глаза

РОААМП

Руки накрывают голову иисусбогтымой

РАУУУУУУУОМК

Дрожит земля трясется ногтями за землю пыль поднимаются облака дождем комков песка в сыпящейся сверху гальке куски дерева хлопаются комья и

Молчание. Звенит в ушах, звенит. Сыро. Кровавит нос.

Из звенящей тишины доносится, радио, Хиг? Хиг? Хиг! Ты живой? Хиг!

Все на месте. Пальцы выпускают землю. Что? К голове. Целая голова целая. Уши звенят. Перекатываюсь на сторону, рукавом к носу, кровавит, неплохо. Сплевываю. Глаза. Прочищаю глаза, онемевшие пальцы, дышу. Целый.

Хиг! Черт тебя побери ты живой! Передохни, передохни. Ничего не сломано? Все в порядке? Попробуй встань. Медленно. Хиг!

Окей на колени. Останусь так может на всю неделю. Руки и колени. Кровь из носа капает на землю вижу это, это хорошо, хороший знак. Руки и колени дышу. Дышу. Окей я окей.

Хиг, они разбежались, по сторонам. Видишь одного, ну части одного, позади в ста футах. Может еще больше потерь. Остальных не видно. Исчезли, Хиг. Слышишь меня? Когда придешь в себя, найди свое оружие свою винтовку.

Хиг? Ты в порядке. Возможно небольшое сотрясение и все. Все еще Глок у тебя? Хиг? Проверь карман. Скажи если Глок все еще у тебя. Чтобы полностью удостовериться что все вокруг в порядке. Скажешь мне.

Руки и колени. Перекатываюсь на сидение. Моргаю от солнца. Говорит со мной. Бангли говорит со мной. Радио. Достань рукой до груди, кисть застыла медленна как в замедленной съемке, нажми микрофонную кнопку нет сил

Я. Я

Хиг ты в порядке. Ма-ла-ток.

Я. У меня Глок.

О-о так. Это хорошо. Молодец, Хиг. Пока не двигайся минуту. Дыши.

Пауза.

Бангли.

Да, Хиг?

Ты все время говоришь мне дыши.

Смех доносится из переговорника. Настоящий смех освобождения. Глоток холодной воды.

Лучше так чем ***** никак, а, Хиг?

Еще смех.

Ты молодец, Хиг. Ты был настоящий ***** молодец. Ты снял четверых в начале. Четверых! Ты у-у-у какой везунчик. Мы же тебя на двоих прикинули, как ты неуверенный был голос такой.

Смех.

Спасибо.

Пауза.

Что за ***** произошла? Бангли. Ты что сделал?

Миномет. 81 мил британский. Должен был когда-то попользоваться этими *****. Площадка на башне я тебя заставил ее сделать? Вот она для этого Хиг. Спас твою задницу. Все хотел чтобы сюрприз был для тебя, ну как подарок на день рожденья.

Кряхтит довольно.

Сюрприз ведь, да Хиг? Ты же удивился. Еще есть. Если станет совсем жарко.

Кряхтит.

Сидел на земле под солнцем пока кровь в моем носу не засохла корочкой и пытался переварить все такое минометное. ***** Бангли. Держал миномет спрятанным на площадке башни все блин время. Ну и дела.

Кряхтит.

Когда я сначала увидел девятерых подкрадывающихся к тебе я достал этого ***** из кустов где я его хранил. Похоже тебе точно нужна была очень мощная помощь Хиг.

Пауза.

Но ты молодец. Мог бы все сделать и без минометов. Как ты стрелял. Чертяга.

Я увидел мое ружье закатившееся под просоленный куст в пятнадцати футах от меня. Наклонил голову в строну: глаза закрыты, солнце растекается, звон медленно проходит как заблудившийся ветер. Засмеялся. И заплакал. Смеялся и плакал в одно и то же время, я не знаю как долго, просто как сумасшедший.

***

Я полетел позже днем. Совсем был не в форме, но все равно полетел. Посмотреть на остальных четверых, чтобы увидеть может они планировали что-то против семей или нас и такого не было. Ушли к холмам вот что они сделали. Самое лучшее. Слетать. В первый раз без Джаспера. Все так же положил его плед фазаньей охоты на сиденье на добрую примету, я полагаю, все так же осторожно разворачивал самолет в полете, нырял носом все так же без глупостей стараясь не выбросить его наружу – как я научил себя сам летать. Сделал большой круг и у первой волны холмов я повернул назад и снизился чтобы разглядеть побоище, три кратера свежей земли в кустах, тела где мы оставили их когда Бангли пришел мне помочь с санями. Я еле-еле мог тащить их. Не потому что не оставалось сил в моих ногах. Моя голова разболелась, боль во лбу, просто не мог сконцентрироваться настолько чтобы сделать пять шагов без принуждения себя. Чувствовал тошноту к тому же. Бангли был терпелив и после совместной ходьбы он сказал

Хиг отдохни. Я потащу пока. У тебя был слишком длинный день.

Скажешь опять чтобы дышал?

Он отхлебнул из пластиковой бутыли воду и оглядел меня заново оценивая. У него на щеке было пятно табака похоже на родимое пятно. В том же месте как у Мерилин Монро.

Хиг?

А.

Отдыхай дыши когда захочешь. Ты знаешь, когда ты так говоришь мне становится легче. У тебя сотрясение Хиг несомненно. О чем я сожалею. Но. Лучше так чем мертвецом. Не так уж и плохо. Твои глаза смотрят в одном направлении и Хиг еще не потерял чувство юмора.

Он одел упряжь на голову наклонился вперед и пошел.

А сейчас с самолета я могу видеть все: следы на песчаной тропе и куча веток где я спрятал сани, кусочки красного пластика на земле патронного держателя, место где я был когда первая мина ударила в восьмидесяти футах от меня. Четверо где я их положил, трое на песке внизу впадины, один повыше, птицы, стервятник ворона ворон сорока, разбегаются в стороны когда я пролетел над ними. Тот кого зацепила мина мог быть и мной. Одна рука, полголовы нет. Моя голова все еще болела и когда я пролетел на бреющем и увидел его я наклонился через борт и меня вырвало в окно. Почти ничего для рвоты лишь консервированные бобы и салат с олениной Бангли приготовил их для меня в ангаре но все равно рвота растеклась по фюзеляжу и я должен был отодрать ее на следующий день. Что произошло, это то что мог быть я. Мина совсем не точное оружие. Бангли сказал что отработал расстояние и угол на пяти точках вдоль тропы и был очень уверен в своей правильности да только. Что случилось, это было огромным риском он увидел где был я и.

Я вытер мой рот тыльной стороной ладони и полетел на юг и на восток и проверил дороги у семей, и ничего. А когда я вернулся с востока я увидел дюжину их во дворе и красный комбинезон дергающийся на флагштоке и я сел. Попрыгал по дороге и остановился. Вылез с трудом.

Аарон высокий мужчина, сутулый, с кривой бородой, борода как ложка вырезанная из дерева. Он был очень болен болезнью крови как и большинство из них и двигался медленно осмысленно как человек намного старше его возраста. Он помахал кистью, огромной на конце узкого запястья вылезавшего из заплатанной фланелевой рубашки.

Я помахал в ответ и пошел и они все, матери отцы дети, двинулись ко мне своей пестрой толпой и остановились и мы встали напротив друг друга с грязной лужей двора между нами. Пятнадцать футов. Установившаяся без слов неотменяемая дистанция как в старых ковбойских кинофильмах где какой-нибудь житель гор встречается с солдатами на каком-то лугу. Или местный житель выступает против жадного богача и его наемной шайки, лошади всегда останавливаются дыбом у невидимой линии как перед обрывом. Всегда осторожно уважаемая демилитаризованная зона через которую летают слова а за ними бывают пули и стрелы и смерть. Так мы называем это, ДМЗ. Неловкая в самом начале но уже не сейчас. В нашем случае мы решили без никакого обсуждения или даже медицинских свидетельств что болезнь никак не могла быть передана через такую даль. Возможно и не через пять футов, возможно и не через касание, но все, особенно я, чувствовали себя лучше с таким расстоянием. Если было нужно, мы ставили вещи посередине для друг друга и это тоже было нормой.

Аарон сказал Ты не приведешь Джаспера сюда?

Я моргнул, полуповернулся назад к самолету, затем просто постоял. Не смог вздохнуть на секунду.

Они смотрели на меня, я чувствовал словно давление. Я опустил голову книзу, увидел как соленая капля упала в грязь. Протер.

Хиг ты в порядке?

Аарон стоял наклоненным вперед, худой спиной, птичьей шеей, бородой. Страна потерянных. Уже мертвых. Я выпрямился.

Он умер Аарон. В горах. Во сне. Он был стар.

Я почти увидел как волна потрясения пробежалась по их небольшой группе. Последняя смерть здесь была смертью ребенка, Бен, мальчик восьми-девяти лет он так обрадовался, больше чем кто другой когда я сел впервые и вытащил Джаспера. Много раз он забывал о правилах и бежал по зоне пища от радости и протягивал свои руки псу который вставал и начинал махать хвостом и как фигурка с могильных урн он так никогда не приблизился, так никогда не дотянулся до своей цели – всегда какой-то длиннорукий родитель или тетка хватали его и мягко выговаривали ему.

Жаль Хиг. Нам всем очень жаль.

От чистого сердца, подлинно. После всего что было у них и потом было потеряно и. Не имело значения. Это было мое, моя семья. Вторую слезу я вытер и сказал себе что не будет другой. Не перед ними.

Благодарю.

Маленькая девочка вышла вперед. Ее звали Матилда. У нее в руке были дикие астры. Она дошла до половины Зоны и положила их на землю и улыбнулась мне.

Я собрала их раньше, сказала она. Для тебя.

В подарок?

Она кивнула, смотря на меня. Она улыбалась, миловидная, кожа воскового цвета, темные круги под глазами.

Спасибо тебе, сказал я. Спасибо тебе. И тут я разрыдался. Прямо стоя перед ними всеми и заплакал, заплакал неудержимо, вздрагивая и улыбаясь девочке сквозь слезы. Ее улыбка погасла и она испугалась и вернулась назад к юбке матери а я почувствовал себя не в своей тарелке но не смог все равно удержаться. Это же был Джаспер, не просто. Это было все. Что же это за ад? Любить так, горевать на расстоянии пятнадцати футов, на непреодолимой дистанции?

Я подобрал цветы но не отошел назад. Они были меньше чем в руке от меня, может в двух.

Спасибо вам, сказал я им всем. Джаспер любил приходить сюда.

Что было правдой. Мне кажется запах детей делал его довольнее.

Цветы прекрасные. Я вдохнул их. Ммммм. Уау.

Усмехнулся. Девочка снова улыбнулась со своего места держась за женскую юбку.

Ты поднял флаг?

Аарон кивнул. В прошлый раз была неделя после последнего Спрайта. Насос на солнечной батарее которым они качали воду для ирригации сдох, просто лишь предохранитель но у них не было другого и тогда я принес на следующее утро привез им. Высокая женщина вышла вперед. Она была очень красивой, половина ее лица. Болезнь еще не забрала у нее силы. Половина лица была ужасно обожжена, от какого-то взрыва топлива. Когда она говорила она отворачивалась обожженой стороной и смотрела на тебя боком и казалось говорила в воздух. Ее звали Реба как певицу кантри до этого и она тоже умела петь. Я слышал ее. Она держала треснутое пластиковое ведро с оленьями и я взял, из руки в руку, в первый раз за все время, и там был засоленный молодой салат.

У нас рассада прямо прет, сказал Аарон. Я помню ты говорил что не растет по какой-то причине. Мы подумали. Он не докончил.

Я улыбнулся. Я наклонился вперед и протянул мою руку к маленькой девочке которая дала мне цветы.

Иди сказал ей мать.

У нее была грязная рука и я взял ее слегка сжал и улыбнулся. Я встретился взглядом с ее орехового цвета глазами, в ней кипела кровавая битва с иммунной системой, и подержал ее маленькие пальцы какое-то время, держась за них как будто они были веревкой а я был утопающим.

***

Бобы уже распускались во все стороны, показывая маленькие усы только что выступившие из земли. Вода бежала по грядкам. Я сказал Бангли что опять решил пойти.

Мы были в его месте это старая полуподвального типа гостиная богатой усадьбы к северу от моего ангара. Большие двойные окна на запад, в противоположную сторону от гор. Это была оружейная кузница просто и наглядно. Бангли никогда не извинялся за свое незнание двигателей, дерева, плотницкого дела, агрокультуры, в особенности агрокультуры, овощеводства, готовли еды, в особенности готовли еды, языков, истории, математики за пределами арифметики, моды, кожи, самогоноварения, шитья, самое смешное – декораций приличия, правил уважительных дебатов.

Давай выплевывай Хиг вот что он обычно говорил в последнее время. Выплевывай и не надо ударов поддых. Это только ты да я здесь ха ха! Не надо никаких поразительных трюков.

Но он знал оружие, знал как их модифицировать, усилить их, и он смог бы сделать одно прямо из ничего, из трубы и старых жестяных тарелок. В прицепе он притащил позади своего пикапа в тот полдень когда он показался в аэропорту он привез с обой тяжелый пресс, сварочный аппарат, генератор, электроточило, шлифовальную машину, ленточную пилу. Когда я указал ему что эти умения – сварка, пайка, отжиг – очень годились и для других работ по металлу, он выпустил хриплый смешок.

Для другого не приспособлен только он и сказал.

Он также привез с собой около пятидесяти постеров-плакатов, все девушки в бикини или без него держат различные оружия и с заголовками разных громких названий производителей оружия начиная с Кольта и до Сига и Винчестера. Они были прикноплены по всем ореховым панельным стенам где когда-то висели обрамленные картины, даже прикноплены к краям окон. Они стреляли из автоматов держали пистолеты в низкой стойке стрельбы фиговым листом и иногда даже совсем не беспокоились по поводу своей оголенности и отчего мне было очень нерадостно смотреть на них, я говорю что вид обнаженных женщин на самом деле хватал меня за глотку и душил так что я совершал свои визиты к нему лишь по самой необходимости. Ха. Когда я приходил я приветствовал его еще со двора и ждал его отклика, может и приглашения, пытаясь приучить его к тому же и чтобы он перестал пытаться вызвать у меня сердечный приступ в моем ангаре хотя я знал и безуспешно.

У нас навалом оленины, Хиг, сказал выпрямляя длинную трубу тисками.

После нашей переделки в тот день он провозгласил что построит гранатомет. У него был один, М203, но дистанции его стрельбы было недостаточно для спасения моей задницы, сказал он, поэтому он переделает его. В более точный заявил он.

Мне не нужно еще сотрясение мозга у Хига, от него он совсем подобреет.

Он выпрямил трубу и прищурился на меня а я все пытался не смотреть на убийственных голых девушек. Странно: на низком столике, у кожаного дивана он решил оставить, стояла рамка с фотографией семьи которая жила здесь раньше: где-то на горнолыжном отдыхе, три блондина-мальчика в шлемах, куртках, их родители стоят за ними держа лыжи и широко улыбаясь, зубы белые как снежные горы вдали позади них. Вершина какой-то горы в Вэйле или где-то еще. Я никогда не спросил о них. Я интуитивно понял что непросто было напомнить ему о теплой атмосфере когда-то бывшей здесь, и скорее всего Бангли просто держал ее там как победную награду навроде: Гляньте вы ***** яппи, у вас все было а кто теперь в вашей гостиной сегодня, здоровый как конь и делает все лучше и лучше оружие чтобы быть здесь а вы-то и не смогли.

Мне так казалось.

Ты что думаешь еще раз порыбачить? Последний раз был недостаточно веселый?

Покачал я головой. Я полечу.

Полетишь?

Гранд Джанкшен. Получил сообщение оттуда не очень давно. С диспетчерской башни.

Его кисти, по мне так похожие на клешни они были такие широкие и такие круглые, они отошли от трубы, положили напильник. Он посмотрел на меня из-за подвешенной к потолку оружейной полки я сделал ее для него в самом начале – он не занимался ничем без оружия на целый взвод в пределах его руки.

Не очень давно?

Три года тому назад.

Его ухмылка выпрямилась. Он потер щетину на щеке и я мог слышать ее скрежет с другой стороны комнаты.

Три года.

Он полуотвернулся назад чтобы посмотреть в окно на запад в направление Джанкшен словно пытаясь соединить в пространстве связь между дистанцией и прошедшее время. На одну секунду, впервые за все время, я увидел как он состарился. Он повернулся ко мне.

Черт побери Хиг. Ты же херово отвечаешь на телефонные звонки получается так?

Я улыбнулся ему.

Хиг?

Да?

У тебя что кризис среднего возраста?

Прямо за ним слева на ореховой панели рядом с окном была известная чешская модель держащая короткий, странного вида автомат, нечто вроде Узи. Она держала на весу левую ногу, ее правое бедро отошло в сторону, и все геометрии вели глаза от ее зеленого прозрачного одеяния к ее холмику который высился треугольником темных волос, который ну никак не скрывал короткую линию, тропу к земле обетованной. Убила меня. Дыхание тут же сжалось. До меня дошло что Бангли был настоящим тактиком до самых костей. Он прочитал ситуацию мгновенно, нашел пружину раскручивающую мои часы, уязвимое место. У меня разве был кризис среднего возраста?

Не очень верю в него, сказал я. Наша вся жизнь блин один сплошной кризис.

Ты так думаешь?

Нет.

Сначала лось, а сейчас диспетчерская башня. Триста миль отсюда. Какая у тебя Точка-Невозврата?

Он имел в виду топливо. Точка где у меня не хватило бы на то чтобы вернуться?

Двести шестьдесят.

Может ты за тенями гоняешься Хиг. Хочешь чтоб оба погибли?

Я стоял посередине семейной гостиной комнаты. Раньше был большой плоскоэкранный телевизор, система стереозвука, аппаратура на боковом столике с десятью тысячами песен, много кантри попа. Бангли выдрал все это, набил дюпелей и навесил постеры. Там был игровой контроллер на среднем столе. Мы включили его: Мир в Войне VII. Я подумал что Бангли понравится. Он тут же отвернулся когда я включил, и явно расслабился когда я выключил.

Понимаю, сказал я.

Он посмотрел на меня. Его минеральные глаза, его холодная ухмылка.

Я знаю что риск. Кто бы там ни был кто послал сообщение у него была энергия. Он был в диспетчерской башне значит у него был мощный передатчик. Может он что-то знает.

Что-то знает?

Какие-нибудь новости.

Новости.

Об Арабах или еще что-нибудь.

Бангли не пошевелился. Затем он взял напильник и взялся за трубу своей клешней и опустил голову.

Хиг ты акула, сказал он. Должен двигаться или умрешь. Должен так должен.

Я думал об этом всю ночь когда я лежал у основания бермы один, вес Джаспера на моей ноге боль отсутствия. И наблюдал последние зимние созвездия уходили под землю на западе. Так он разрешил мне. А мне и не нужно было. Все же.

***

Прозрачное спокойное утро, ранний май, ветряной указатель у топливного насоса недвижим, небо над горами звенящяя чаша голубизны чистой воды. Наш местный краснохвостый сарыч парит, скользя на первой упругой теплоте едва нагревшейся взлетной полосы. Неторопливые круги. Гнездо с подругой на ибискусе на краю нашего пруда с рыбой и вчера я услышал пронзительные крики птенцов. Трое мне кажется. Она встала, развернула свои широкие крылья и посмотрела на меня со смертельной нацеленностью. Не пытайся шутить ***** шутки с матерью. Даже и не думал об этом сказал я вслух.

Я включил насос и накачал два шестигаллоновых бидона и поставил их за моим сиденьем. Около семидесяти пяти фунтов. Заполнить баки надо пятидесятью пятью галлонами. Дополнительное топливо даст мне еще около часа, недостаточно если придется покружиться разведкой по пути, недостаточно чтобы вернуться, но я не возьму больше топлива как бы мне не хотелось лишь для короткого приземления и быстрого взлета если понадобится. Паек это еще тридцать фунтов включая сушеного мяса на десять дней, сушеные помидоры, кукуруза, две стеклянки оливкого масла. Пять галлонов воды которой мне скорее всего не понадобится поскольку Гранд Джанкшен назван так в честь слияния двух больших рек. Но это город в пустыне и я не знаю что может случиться, как трудно будет добраться до реки. Всегда беру воду.

Я все еще держу плед Джаспера с рисунками охоты на птиц на пассажирском сиденье. Пристегиваю винтовку и пистолет к вертикальному зажиму перед его сиденьем.

Какой план, Хиг? Полетим туда.

А потом что? Встретиться с местными.

А потом что? Обменяться новостями.

У тебя нет никаких новостей.

У меня есть то что есть.

А потом что? Полетим домой?

Хороший вопрос.

Заправиться.

Удачи.

Я и я разговариваем. Бангли не видно нигде. Лезу по лестнице, на верх Зверушки. Хватает солнечного света чтобы включить насос, наслаждайся старушкой щелкающей цифрами в окошке насоса. Легкий теплый бриз на моей левой щеке, единственный описывающий круг крик сарыча. Неровный по краям как его крылья. Знакомое возбуждение перед дорогой, настоящей дорогой, означающей новое место. Всплеск оптимизма не знаю почему. Бангли прав. Вероятность новых полезных новостей очень мала, вероятность человека в башне ставшего скелетом очень велика. А какие новости будут полезными? Я спрашивал себя об этом каждый день всю неделю. И что такое новость? Мы едим мы спим мы охраняем периметр мы защищаемся я иду в горы иногда чтобы принести новости о ручьях и деревьях. Со Зверушкой новости о ветре. Какие еще новости?

Должен был показать Бангли как поливать огород в его первый раз, как направить поток с по разным направлениям, как прочищать грядки, показал ему что такое сорняк и что не такое. Он был упрям. Он признался что когда-то поклялся никогда не будет фермером, что единственная земля которую он выкопает будет с могилы.

Волосы встали у меня дыбом на шее когда я услышал что он сказал. Столько знать его и все равно поразился.

Мой отец был фермером сказал он.

В Оклахоме?

Он уставился на меня, глаза-двухстволка заступ в его руке смотрит в никуда если не у себя дома.

Окей значит ты уже делал подобное.

Он уставился на меня. Он сжал губы, посмотрел на лезвие лопаты испачканное глиной и наполовину вкопанное в гладкое течение.

Это твое шоу, наконец сказал он. Если бы я то я бы использовал трубы от ворот лежат во дворе с того места к северу.

Теперь наступила моя очередь уставиться на него.

Ты же фермер, сказал я.

Ну и что. Он прищурился и посмотрел на запад на солнце. Заблудившийся ветерок закачал волосы выбивающиеся сзади из-под его бейсболки. Течение ирригационной воды из ручья испустило холодную волну и взбурлило. Она прокатилась по комьям земли свалившимся с краев, перетекла через них гладкими горбами рассыпающимися на мелкие порожки позади нее. Кругами по краям. Если бы я продолжал смотреть вид влажных грядок увеличился бы в моей голове, превратился бы в превосходную форельную стремнину от вида на любую прямую линию воды. Я всегда занимался ирригацией босым и мои ступни онемели. Я насладился ощущением пока я сидел на возвышение Джаспера с которого он наблюдал за мной, и чувства пощипывая вернулись в ноги под солнцем. Я подождал пока ступни высохли упершись пятками в кусок тряпки. Стряхнул грязь с ботинок и носков прежде чем я надел их.

Я уставился на него.

Вот что этот такое, сказал я. В какой-то предыдущей Жизни Бангли. Эта лопата. Похожа на блин часть твоей жизни. Словно ты был рожден с ней.

Повернул свою голову и посмотрел на меня и волосы вновь встали дыбом. Холодно, ледяно будто вода отекающая мою правую ногу.

Это штыковая лопатка, сказал он.

Я кивнул.

Я знаю.

Мы посмотрели друг на друга. Какого черта, я же уезжал на рассвете.

Отец не был тебе по нраву, да?

Помедлил, покачал головой медленно.

Ты ненавидел этого *****.

Челюсти Бангли ходили с края на край.

Ты же все знаешь как делать. Бог ты мой. Фермер. Тогда же ты научился. Ты можешь сваривать железо, кузнечить, прибить подкову, построить загон, сарай. Может даже лучше меня блин плотничаешь. Вот же *****.