Текст книги "Джонни, будь паинькой (ЛП)"
Автор книги: Пейдж Тун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Джонни звонит мне в восемь часов.
– Привет! – говорю я.
– Она еще там? – интересуется он.
– Да.
– Сможешь зарезервировать для меня столик в «Лаунже»?
– Что, сейчас?
– Да, сейчас.
– Конечно.
– Скажи, что я буду в десять, а со мной еще пятеро гостей.
– Сделаю, – обещаю я. Джонни разъединяется.
– Это был Джонни? – зовет Серенгети с верхней площадки. – Что он хотел?
Иду к подножию лестницы, чтобы ответить.
– Хотел, чтобы я зарезервировала столик в «Лаунже».
– При «Стэндарде»?
– Да, на бульваре Сансет.
– Я знаю, где находится «Лаунж», Мег, – снисходительно замечает она, затем идет в комнату Джонни и захлопывает за собой дверь.
Джонни звонит мне снова в начале двенадцатого и просит внести его в список гостей бара «Мармон».
– Джонни, ты в порядке?
– В полном, Мегера.
– Ты ведь не собираешься садиться за руль мотоцикла, да?
– Мег, я же сказал, что в порядке. Она все еще там?
– Да.
Серенгети снова выходит из комнаты Джонни, чтобы разведать обстановку, и опять скрывается за дверью.
Следующий звонок от Джонни раздается в два часа ночи и на этот раз застает меня в кровати.
– «Вайпер Рум», Мег. Столик на... Сколько нас? – спрашивает он у кого-то. Девица на заднем фоне начинает считать и заходится в смехе, дойдя до восьми. – Пусть будет на десятерых! – вопит в трубку Джонни. Судя по голосу, он порядком набрался.
– Где ты сейчас?
– Где мы сейчас? – кричит он, адресуясь к своей компании.
– Возле бара «Мармон», – раздается новый женский голос.
Ладно, он все еще в том же баре.
– Джонни, я попрошу Дейви подъехать и отвезти тебя. Оставайся там, где ты есть. Не садись за руль байка!
– Ты умница, Мегера, – невнятно бормочет он, и в трубке воцаряется тишина.
Приходится будить бедного Дейви среди ночи, но парень держится молодцом и заверяет меня, что будет на месте через двадцать минут. Пытаюсь связаться с Джонни и наказать ему не исчезать из бара, но он не отвечает. В конце концов снова звоню Дейви.
– Не волнуйся, я его нашел, – успокаивает меня он.
Облегченно вздыхаю и возвращаюсь в свою смятую постель.
Джонни звонит мне снова почти в половине пятого утра.
– Она все еще там? – мямлит он.
– Наверное, – отвечаю я сонным голосом.
Он отключается.
Сорок пять минут спустя слышу, как он входит в дом. Явился – не запылился! Вскакиваю с кровати, быстро надеваю халат, направляюсь к двери спальни – и тут по дому разносится женский смех. Причем смеется не Серенгети.
Тихо открываю дверь и выглядываю из комнаты. Джонни стоит на середине лестницы вместе с миниатюрной платиновой блондинкой, одетой в мини-юбку и короткую майку. Блондинка хихикает, а он обхватывает ее лицо руками и начинает целовать. Наблюдаю за ними, чувствуя рвотный позыв, когда он смещает правую руку на грудь своей спутницы и резко притягивает ее к себе левой рукой. Девица стонет, а он прижимается к ней всем телом.
О боже! Серенгети всего в двух шагах!
Наконец Джонни отрывается от подружки, и они продолжают взбираться по лестнице – девица заливается смехом, он тоже тихонько гогочет. Наверху мой босс чуть не падает и хватается за блондинку, чтобы устоять на ногах, а потом припирает ее к стене и, навалившись сверху, снова целует. Затем Джонни задирает ей майку и грубо высвобождает грудь из бюстгальтера. Мне становится дурно от этой картины, но я не могу оторваться. Губы Джонни скользят к правому соску девицы, и та со вздохом откидывает голову. Через пару секунд он резко задирает ей юбку и расстегивает молнию на своих джинсах. Нет, только не это! Пожалуйста, не занимайся сексом с другой возле двери спальни, за которой находится твоя девушка! Хочу закричать и предупредить его о Серенгети. Не дать ему совершить то, что он готов совершить. Но что я могу?
Меня это вообще не касается.
Дверь спальни открывается, и оттуда появляется Серенгети – бледная и полностью одетая.
– Упс, – хихикает блондинка, пытаясь опустить юбку.
Но Джонни стоит на месте. Он и не думает отстраняться от новой подружки или убирать руку с ее правой груди. Я вижу, как они с Серенгети быстро обмениваются взглядами, когда она устремляется мимо него вниз по лестнице. Через пару мгновений Джонни берет свою спутницу за руку, ведет в спальню и захлопывает за собой дверь.
Бедная Серенгети! Выхожу из своей комнаты и несусь вслед за ней. Она роется в шкафу, пытаясь отыскать свое пальто.
– Серенгети! – зову я. – Мне так жаль.
Не глядя на меня, она берет пальто, а у самой слезы льются из глаз.
– Пожалуйста, – умоляющим тоном говорю я. – Я могу чем-то помочь?
– Мне надо... надо избавиться от этого, – бормочет сквозь слезы Серенгети, сжимая в правой руке злосчастный пакет из аптеки.
– Меня никто не увидит, – обещаю я. Она протягивает пакет, и в это мгновение я от всей души ей сочувствую. Серенгети направляется к выходу.
– Подожди! Я вызову Дейви, – предлагаю я. – Он, наверно, еще где-то поблизости.
Серенгети застывает на пороге и кивает, стоя ко мне спиной. Бегу в кабинет и звоню Дейви. Он только-только успел отъехать.
– Мне так жаль, – обращаюсь я к Серенгети, по-прежнему стоя в открытых дверях. – Если я смогу чем-то помочь, пожалуйста, звони. – Мой голос срывается.
Лучи фар пронзают тусклый свет раннего утра. Серенгети направляется к автомобилю. Дейви быстро выходит и открывает перед ней дверцу, приветствуя меня поднятой рукой. Потом снова садится на место водителя и захлопывает свою дверь.
Черт! Футси!
В панике устремляюсь к машине и стучу в окно. Дейви останавливается и опускает свое стекло.
– Футси! – пыхчу я. Дейви выглядит озадаченным. – Подождите! – машу я рукой, бегу обратно в дом за маленьким белым песиком и обнаруживаю его под кухонным столом. Он спит и не ведает о беде, постигшей его хозяйку.
– Иди сюда, Футси! – зову я. Он поднимается и на нетвердых лапках бредет ко мне. Хватаю его на руки, такого мягкого и пушистого, и снова бегу на улицу. Дверца со стороны Серенгети открыта.
– Мой малыш! – причитает она. Я протягиваю ей песика, и тут она начинает рыдать в полный голос. Осторожно закрываю дверь и, стоя на месте, провожаю глазами машину Дейви.
Потом поднимаюсь наверх и, повернув направо, чтобы вернуться в кровать, слышу, что девица в спальне Джонни, судя по всему, заходится в оргазме. С трудом сдерживаю новый рвотный позыв и удаляюсь в свою комнату.
Глава 13
Просыпаюсь вся вымотанная и отчаянно хочу полежать подольше, но едва мой мозг начал понемножку включаться в работу, стало понятно – уснуть не удастся ни под каким видом.
Интересно, по-прежнему ли та девица в спальне Джонни? И как он сам сейчас? Наверное, все еще в хлам.
Неужели Серенгети беременна? Сохранит ли она малыша? При одной мысли об этом заломило виски. Смотрю на маленький белый пакет из аптеки на полу у шкафа. Так и не заглянула в него.
Можно бы позвонить Бесс, чтобы поболтать, но кажется, сил на это нет. В любом случае мне нельзя о таком говорить. Ни с ней, ни с кем-либо другим. Это станет нарушением соглашения о конфиденциальности. Подумав о нем, ощущаю абсолютное одиночество.
После отъезда Кристиана мои тренировки сошли на нет, и сейчас плавать тоже не хочется. Но я знаю, что нужно идти, почувствую себя лучше – даже если и ненамного, все равно дело того стоит. Встав с кровати, я натягиваю бикини и, отключившись от окружающего, спускаюсь.
Из комнаты Джонни ничего не слышно, да я и не ожидала каких-либо звуков в такой ранний час. Уже начало одиннадцатого, но тем не менее рано, с учетом всех обстоятельств.
К тому времени, как Сантьяго приезжает на еженедельную вахту по чистке бассейна и уходу за садом, мои руки болят от заплывов. Я постоянно толкаю себя вперед, наслаждаясь ощущением боли, и уже переплыла бассейн сорок три раза. Прибытие Сантьяго – замечательный предлог, чтобы с облегчением сдаться.
– Только не останавливайся из-за меня, – жизнерадостно бросает он. Жемчужно-белая улыбка так и сверкает в лучах солнца.
– Я уже достаточно поплавала, – говорю в ответ, с трудом удерживаясь от стона.
Вылезаю из бассейна, Сантьяго протягивает мое полотенце. Я оборачиваю его вокруг себя.
– Ого, похоже, ты всю ночь не спала, – продолжает Сантьяго, изучая мое лицо.
Знаю, что выгляжу ужасно. Никакого тональника не хватит, чтобы спрятать темные круги под глазами, поэтому очень здорово, что мне сегодня никуда не надо выходить.
Мысли возвращаются к Серенгети и тому, как этим утром должна чувствовать себя она.
– Опять тусовалась с Джонни? – нахально спрашивает Сантьяго.
– Что? Нет! – возмущенно отрезаю я.
– Видел ваши фото в газетах, – дразнится он. – Чудесный романтический вечер в «Плюще» в прошлые выходные. Попалась, подруженька!
Равнодушно смотрю на Сантьяго. Игривое выражение на его лице быстро сменяется на озабоченное.
– Эй, все хорошо?
– Отлично, – отмахиваюсь я. – Хотя от заплывов руки отваливаются.
– Сколько кругов намотала? – Мы продолжаем обсуждать плавание, пока я не ухожу, чтобы принять душ.
Вскоре после этого из спальни Джонни появляется блондинка. Я на кухне слышу ее шаги по лестнице. Увидев меня, она трусит.
– У тебя все нормально? – интересуюсь я. – Может, вызвать такси, чтобы отвезти тебя домой?
– Было бы здорово, – отвечает она, рыская глазами по обстановке, чтобы впитать детали. – Ух ты, ничего себе вид. – Девица проходит в гостиную, пока я мчусь в кабинет – звонить в службу такси. Не могу даже помыслить о том, чтобы разбудить Дейви, только не после этой ночи.
Выйдя из кабинета, вижу «гостью» на веранде. Она разговаривает с Сантьяго. Хихикает и поглядывает на него, дразняще заправляя длинные светлые волосы за уши. Я вслушиваюсь, но из спальни Джонни по-прежнему не доносится ни звука. И я высовываю голову наружу.
– Машина будет через десять минут.
– Класс, спасибо. – Она лучезарно улыбается мне. – А мы ходили в одну школу, – добавляет она потом, тыкая в Сантьяго. – Он мне так сильно нравился!
Тот усмехается, наслаждаясь лестью.
Позже, когда такси приезжает за ней, Сантьяго громким шепотом спрашивает о Серенгети:
– Она наконец убралась отсюда?
Пожимаю плечами.
– Ну да же? – настаивает он. Молчу. – Да! Никаких больше собачьих какашек! – Сантьяго в экстазе.
Я ухожу в дом.
В полдень я чаевничаю на кухне, и наконец-то появляется Джонни.
– Привет! – здороваюсь я, удивленная, несмотря на то, что знала, что рано или поздно он спустится. Я вскакиваю. – Кофе хочешь? Или чаю?
– Наверное, чаю, – хриплым голосом отвечает Джонни. Двигает стул, скрежеща ножками по полу. Мерзкий звук проходится по голове будто пилой.
– Ой, – вздыхает Джонни, присаживаясь.
Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Голова покоится на одной из ладоней, взгляд полон горечи.
Печальная улыбка – от меня. Сожалеющая – от него.
– Ну и облом, – говорит Джонни.
– Можно и так сказать, – соглашаюсь я.
Он вздыхает, пока я наливаю кипяток из чайника в его кружку.
– Молоко? Сахар? – Раньше не приходилось делать для него чай.
– Молоко. Хотя давай и сахар, – сразу передумывает он. – Один кусочек.
Приношу кружку на стол и выдвигаю стул так, чтобы не травмировать скрипом обе наши головы. Сажусь, баюкая свою чашку в ладонях.
– Хочешь об этом поговорить?
Он опять вздыхает.
– Не особенно. Куда она делась?
– На такси уехала. Ой, – вдруг перебиваю сама себя, – ты имел в виду Серенгети или…
Он мотает головой, без тени улыбки.
– Не знаю, как ее зовут.
– Сантьяго учился с ней в одной школе, могу выяснить, если нужно.
– Да ну, реально? Нет, спасибо. – Иронический взгляд в мою сторону. – Не думаю, что мы еще увидимся.
– Ну, – продолжаю я, – Дейви отвез Серенгети домой, если ты об этом спрашивал.
– Отлично. Круто.
Некоторое время оба молча прихлебываем чай, потом я открываю рот.
– Хочешь, чтобы я что-то уладила?
– С кем?
– С Серенгети.
– Нет.
– Уверен? То есть, знаю, посылать цветы не в твоем стиле, но…
– Уверен, – перебивает он.
– О. Ну тогда ясно.
– Слушай, – разъясняет он, – все кончено. Она становилась слишком прилипчивой. Рано или поздно все бы так или иначе завершилось.
Я встаю, чувствуя, что разочаровалась в нем, хотя не слишком-то люблю Серенгети.
– Что это с тобой? – интересуется он слегка раздраженно.
– Ничего. – Я ставлю свою кружку в мойку. Осуждать Джонни – не моя работа.
– Да нет, – настаивает он.
– Правда ничего. – Поворот к нему, улыбка. – Может, еще чашечку чая? Или что-то другое?
– Нет. – Джонни с шумом отталкивает свой стул и встает. – Мегера, я такой, какой есть. И не собираюсь меняться – ни ради тебя, ни ради Серенгети, ни ради кого-то еще.
Киваю.
– В курсе.
– Прокачусь-ка на байке, – сообщает Джонни.
– А где он? – уточняю я, припомнив, что прошлой ночью он вынужден был оставить мотоцикл.
– Хм-м. Не знаю. В одном из тех клубов должны знать. Потряси парковщиков поблизости.
– Все сделаю, – обещаю я, и он не сомневается, что это так.
– Возьму «Хеллкэт», – решает Джонни. Это он о своем втором мотоцикле.
После этого я поднимаюсь к себе в комнату. Маленький белый пакет из аптеки все еще на полу возле шкафа. Сижу на кровати и неотрывно пялюсь на него. Знаю, что не следует заглядывать туда, но любопытство меня убивает. Нужно поскорее избавиться от улики.
Поднимаю пакет, иду вниз, переговариваясь с охраной – прошу подготовить к выезду «порше». Проезжаю несколько миль, часто проверяя зеркало заднего вида, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. Наконец замечаю на обочине урну и торможу.
Бросаю взгляд на пакет. Следует ли сунуть в него нос? Нет. Это не мое дело.
Секундочку. Уж если Джонни собирается стать папочкой, то это именно мое дело. Как его личный помощник, я должна знать о таких вещах, верно?
Хватаю пакет и трясу. Содержимое громыхает внутри.
Надо принять решение, причем быстро. Стоящий на обочине «порше» выглядит очень подозрительно.
К черту, я посмотрю.
Открываю пакет и вытаскиваю первую упаковку, которую нащупала. Ого. Она запечатана. Вынимаю следующую. И снова – пластиковая упаковка нетронута. Что, я вас умоляю, происходит?
Но третья и последняя упаковка вскрыта, и я догадываюсь, что Серенгети осталась довольна результатом. Открываю ее и достаю тест на беременность. Мгновение держу его лицом вниз, будто сама в роли будущей матери. А после переворачиваю.
Ничего.
Ни одной полоски. Тест использован, но индикатор после истечения срока выцвел. Я предала доверие Серенгети и при этом ничуть не помудрела. И потому мне, в общем-то, совсем нечем гордиться.
Глава 14
В течение следующих недель пытаюсь загнать мысль о потенциальном отцовстве Джонни на задворки сознания. Это не так легко, даже учитывая мою постоянную бешеную занятость. Передача МТВ занимает в рейтингах самое высокое место за всю историю, а в прессе только и разговоров, что о приближающемся турне Джонни и скором выходе нового альбома. Я верчусь как белка в колесе, организуя все – от фотосъемок для обложки альбома до согласования со звукозаписывающей компанией Джонни репетиций перед турне, и это не считая ежедневной текучки по обеспечению босса всем, от выпивки до пены для бритья.
В прессе по-прежнему гуляют слухи по поводу разрыва Серенгети и Джонни. Большинство журналистов предполагают, что виноват Джонни, который имел все, что шевелится, но слухов о беременности пока не было. Я лично отслеживаю фото Серенгети в ее профиле, изучая ее наряды и то, старается ли она скрыть животик, но, разумеется, пока еще слишком рано судить.
Пару раз мы с Китти болтаем за кофе, а вот Чарли, к счастью, удается избегать. Китти и я становимся ближе, и это чудесно, хотя я и впрямь ощущаю, что моя жизнь в Англии ускользает все дальше. Каждую неделю намереваюсь поговорить с Бесс, но дни как-то все летят и летят, и трудновато выбрать удобное для нас обеих время беседы, чтобы ни у меня, ни нее на часах не начинался новый день.
Другие мои друзья и Том время от времени пишут мне на электронную почту, чтобы держать в курсе своих жизней. В августе в Англии наступил период аномальной жары, и все начали строить планы на праздничные выходные в конце месяца. Чувствую ностальгию при воспоминании о поездке к Тому в Сомерсет в прошлом году. Вкус яркого апельсинового сидра из местных пабов и молочных чаев из чайного магазинчика его родителей так ясен, будто это случилось только вчера.
Как-то раз я получаю сообщение от Кристиана с напоминанием о Биг-Суре. Это первая весточка от него с момента возвращения в Англию, и мне приятно видеть его имя, светящееся на экране компьютера. Мы с Джонни уже забронировали номера в гостинице на следующие после этих выходные, но Кристиан до сих пор не мог подтвердить свое участие. А теперь говорит, что приедет, так что я звоню в «Пост Ранч Инн» и уточняю, приютят ли они еще одного постояльца. Они отвечают, что домик с видом на лес пустует, и я бронирую его для Кристиана. Мы с Джонни должны будем жить в домиках с видом на Тихий океан, и после того, как вешаю трубку, я понимаю, что мне следует обменяться номерами с Кристианом и остаться в более дешевом. Перезваниваю, чтобы убедиться, что наши имена поменяли и не будет никаких недоразумений по прибытии, и отправляю Кристиану письмо со всеми планами. Я также запрашиваю у него идеальные для полета даты, чтобы заказать билеты.
Его ответ теплее и дружелюбнее предыдущего, что после долгих недель разлуки создает между нами связь. Он заранее благодарит меня за бронирование билетов, так как знает – обслуживание в первом классе будет гораздо лучше, если в авиакомпанию обратится представитель Джонни Джефферсона. Он заканчивает письмо, дразня напоминанием, что я все еще должна ему выигрыш в споре. Я делаю заметку в ежедневнике: купить «Скитлс» в следующий раз, когда выберусь в магазин. Здесь этих конфет тоже тьма тьмущая.
Мировое турне Джонни стартует в ноябре, так что Биг-Сур станет для него последним шансом немного отдохнуть. Билл заявил ему – и мне – о том, что не надо больше писать для турне песни, поскольку «будет слишком большой попоболью втыкать в шоу новый материал», но Джонни в любом случае захватит с собой гитару. Не хотела бы я оказаться поблизости от разъяренного Билла, если на Джонни вдруг нападет вдохновение.
Дейви полностью готов везти всех троих, но в самый день отъезда наши планы меняются. Во-первых, рейс Кристиана отложен из-за тревожного сигнала в Хитроу. На данном этапе неизвестно, будет ли это несколько часов задержки или даже несколько дней. Во-вторых, Джонни решает сесть за руль. Видимо, он не водил «Макларен» месяцами. Поэтому мы решаем выехать, как и намеревались изначально, а Дейви оставляем инструкции: постоянно проверять данные о рейсе Кристиана и привезти его как можно скорее. Мы с Джонни пытаемся впихнуть как можно больше вещей в маленький багажник машины, остальное позднее привезет Дейви. Гитара Джонни отправляется на второе пассажирское сиденье, то, которое, обычно зарезервировано для дополнительной фанатки – как выражается Кристиан, «под настроение». Я вздрагиваю при воспоминании о том, как Джонни лапал девчонку у стены. Делаю все возможное, чтобы не думать об этом, но легче сказать, чем сделать.
В отличие от Кристиана Джонни с готовностью превышает скорость, понимая, что, пока не зайдет слишком далеко, сможет позволить себе заплатить штрафы. Как бы то ни было, я дежурю – высматриваю машины копов.
Мы летим по Первой магистрали – извилистой непростой двухполосной дороге, окруженной густыми сосновыми лесами и крутыми каменными утесами. Музыка включена на полную, так что мы особенно не разговариваем; Джонни очень занят тем, что подпевает куче артистов, о которых я не имею представления. Я не знаю слов ни одной песни, а если бы даже знала, петь не стала бы. Год игры в «Звезду сцены» дома с Бесс и отсутствие баллов даже за «Wannabe» – это именно то доказательство, которое требуется мне для того, чтобы держать рот на замке.
После нескольких часов езды и начавшейся головной боли я вежливо предлагаю сменить музыку на Робби Уильямса. Джонни находит это невероятно забавным, но спустя некоторое время выключает звук. Выражение моего лица, наверное, было чересчур страдальческим.
– Ты в порядке, Мегера?
– Угу, – бубню я, стараясь, чтобы это звучало бодро.
– Тебя достало мое пение?
– Э-э… Ну, разве самую чуточку.
Он ухмыляется.
– Сделаем перерывчик.
Мы едем по извилистой дороге с зелеными полями по правую сторону и океаном по левую. Прибой яростно разбивается о берег, дальше на темно-синей воде виднеются белые шапки пены. Чайки пикируют и скользят над скалистыми берегами. Кажется, там ветрено. Пара машин, которые едут прямо перед нами, сворачивают налево, к смотровой площадке у океана.
– Хотела тебе сказать, – начинаю я, – вчера мне удалось сэкономить десять тысяч на твоей автостраховке.
– Круто, – рассеянно отзывается Джонни. Он притормаживает и сворачивает за машинами к смотровой.
– Ты что творишь? – Я пытаюсь не чувствовать разочарования от его небрежной реакции. Сама-то я осталась под сильнейшим впечатлением от себя после такого приобретения.
– Хочу показать тебе кое-что, – бросает он. – Тебе понравится.
Я оживляюсь. Несколько человек оборачиваются на нас, когда мы выходим из машины, но никто вроде бы не узнает Джонни, может, из-за солнечных очков.
– Что? – любопытничаю я.
– Морских слонов, – ухмыляется он. – Пойдем-ка, полюбуемся.
Но еще до того, как мы успеваем пойти к смотровой площадке с морскими слонами, я замечаю семью, которая кормит стайку белкоподобных существ. Малышка лет семи-восьми протягивает печенье, одна из зверюшек встает на задние лапки и поднимает передние, чтобы взять угощение прямо из ее рук.
– Кто это? – Мой голос повышается от возбуждения.
– Бурундуки, – отвечает Джонни.
– Бурундуки? Такие милашки! – визжу я. – Я тоже хочу их покормить!
– Хочешь, достану твои чипсы из машины? – уточняет он, делая мне одолжение.
– Да, пожалуйста! – умоляю я, на мгновение полностью забывая о морских слонах.
Минуту спустя он возвращается с моим полусъеденным пакетиком сырных «Доритос» и отдает его мне. Я сажусь на корточки, а бурундуки тут же реагируют на шуршащий пакет. Трое отделяются от той семьи, которая их еще кормит, и бегут ко мне. Они встают на задние лапки, а передние тянут ко мне, как маленькие дети. Протягиваю одному чипс, зверек хватает и счастливо уплетает. Вдруг один бурундук запрыгивает мне на колено, и я в восторге смотрю на Джонни. Он стоит в паре метров от меня, наблюдает. За очками не видно выражения глаз. Бурундук на колене пытается залезть в пакет, но я нежно его отстраняю и вынимаю еще чипс. Третий запрыгивает на второе колено.
Снова смотрю на Джонни и начинаю хихикать. Уголки его рта приподнимаются в улыбке, и он скрещивает руки.
Через несколько минут я все еще там, кормлю бурундуков.
– Ладно, так мы можем пойти посмотреть на морских слонов? – наконец спрашивает Джонни.
Я правда, правда не хочу прекращать кормежку бурундуков! Вот этот как раз положил лапку на мой палец!
– Угу, – рассеянно отвечаю я.
Джонни вздыхает.
Я снова смеюсь, в то время как другой зверек пробует влезть в мою сумочку.
– Мег? – настаивает Джонни.
– Они такие милые! – говорю я в двадцатый раз с момента нашего приезда.
– Да, я в курсе, но как насчет морских слонов?
Я даже не могу передать, как меня разрывает на части.
– Боже, ты настоящий чертов кошмар, – ворчит Джонни.
– Ладно... Извините, ребятки, – неохотно обращаюсь я к моим пушистикам, – нехороший дядька считает, что мне пора идти и глазеть на морских слонов.
Джонни делает несколько шагов по направлению к слонам, оборачивается, чтобы подождать меня, по-прежнему держа руки скрещенными на груди. Он не выглядит веселым.
Я ласково спихиваю бурундуков с коленей и поднимаюсь. Ноги затекли от сидения и болят. Зверьки снова встают в ту же позу, протягивая ко мне лапки.
– Извините, – повторяю я. – Вернусь через минуту, ладно?
Джонни ведет меня на смотровую площадку и встает там, глядя на пляж. Он поворачивается ко мне и улыбается.
– Погляди-ка на них.
Я смущена.
– На кого?
– На тюленей, – с ударением произносит он.
– А где они? Я никого не вижу, – извещаю я его.
Джонни делает глубокий вдох и указывает:
– Вон там. На песке.
Я пристально вглядываюсь, смущенная, как и раньше.
– Да где?
– Там! – раздраженно бросает он.
– Что, вон те камни?
– Они не распроклятые камни, Мег, а морские слоны.
– О-ох, – выдыхаю я. Простите, но я абсолютно разочарована. Они кажутся мне камнями. Или бревнами. С сожалением оглядываюсь на славных маленьких бурундуков. Они бегут к другой группе людей. Снова смотрю на Джонни. Он раздраженно наблюдает за мной.
– Прости! – говорю я, стараясь выказать больше интереса. – Ого. Они правда что-то, – добавляю ради пущего эффекта.
– Отлично. Пойдем уже, – предлагает он, разворачиваясь.
– А может, снова покормим бурундуков? – ною я, труся сзади.
Он поворачивается и недоверчиво на меня смотрит.
– Тебе еще не хватило?
Робко гляжу на него.
– Нет.
Его лицо расплывается в ухмылке.
– Чертовы бабы. У тебя еще «доритос» остались?
Лезу в пакет.
– Немного, – огорченно трясу головой.
– Ну тогда пошли, – соглашается он. – Давай еще раз накормим ебундуков.
Рядом останавливается еще одна машина, и из нее выходит семья из пяти человек. Мальчуган лет трех и девочка около пяти лет от роду засекают суматошную кормежку и бегут к нам. За ними по пятам следуют оба родителя утомленного вида и девочка-подросток с прыщеватым лицом. Младшенькие тут же спугивают бурундуков с моей коленки, жадные маленькие пальчики тянутся за моими чипсами – детишки сами хотят кормить зверьков. Смотрю на Джонни и гримасничаю. Он ухмыляется.
– Позволь детям покормить бурундуков, Мег. – Он использует самый снисходительный голос из своего арсенала. Я не так впечатлена. Проклятые дети.
Зверьки не убежали далеко, их страсть к чипсам взяла верх над инстинктом самосохранения, когда ребята стали визжать от счастья и хвататься за мой пакет. Я отдаю его скрепя сердце и встаю. Но тут что-то слева привлекает мое внимание. Девочка-подросток напоминает статую: рот широко открыт, глаза распахнуты в шоке. Она пялится на Джонни. Я подавляю желание хихикнуть.
– Мам… мам… – начинает она говорить, рука поднимается от талии, и палец указывает в сторону Джонни. Ее отец и мать поворачиваются, чтобы узнать, кто или что заинтересовало дочку. Ее рот открывается и закрывается, как у золотой рыбки, а палец поднимается все выше, пока не упирается в лицо Джонни.
– Пора ехать, – одними губами произносит он.
– Это… это… это… – Она пытается выплеснуть слова. – ДЖОННИ ДЖЕФФЕРСОН!
Облом, все пропало.
– ЭТО ДЖОННИ ДЖЕФФЕРСОН! – верещит девочка снова.
Остальные туристы поблизости оборачиваются, чтобы взглянуть на Джонни, который смущенно стоит рядом.
Девчонка подпрыгивает на месте в состоянии полнейшей истерики, а по ее побагровевшему лицу начинают течь слезы. Ее родители выглядят совершенно сбитыми с толку: мать пытается успокоить дочку, а отец изучает Джонни в тревоге, пробуя определить, кто перед ним. Джонни выдавливает натянутую улыбку.
– Не хочешь автограф? – спрашивает он у девочки наконец. Все еще рыдая, она неистово кивает.
– Схожу за бумагой, – предлагаю я.
– Я сам, – быстро реагирует он, естественно, не желая оставаться один на один с одной из своих слегка чокнутых фанаток. Он поворачивается, чтобы уйти, но девчонка хватает его за куртку.
– Анджела, отпусти! – кричит ее отец.
– Нет, нет! – орет она ему.
– Я схожу, – говорю я Джонни, пока он обратно поворачивается к ней.
– Я просто хотел принести бумагу для автографа, – слышу я его спокойные объяснения, пока бегу к машине. Конечно, она заперта.
– Джонни! – зову я. – Можешь отпереть?
Он торопливо направляет ключ на машину, и она открывается. К моменту моего возвращения он окружен всеми двумя десятками посетителями смотровой, включая парочку очень смущенных пенсионеров.
Потребовалось еще двадцать минут, чтобы выбраться оттуда, после того, как Джонни оставил свои подписи последовательно для друзей, родственников и друзей друзей и родственников, а также попозировал для нескольких фотографий.
Наконец я играю роль плохого полицейского, говорю людям, что это последние фото и автограф, и уволакиваю звезду прочь.
– Черт возьми, – резюмирую я, когда мы садимся в машину.
– М-м-м, – откликается Джонни.
– Зуб даю, сейчас ты жалеешь, что остановился ради бурундуков.
– Я останавливался не ради бурундуков, Мегера, – сухо отвечает он, и машина с визгом уносится со стоянки, оставляя позади серую пыль.
