Текст книги "Багровая река"
Автор книги: Перри Девни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
2. ВЭНС
Где, черт возьми, был мой бумажник? Я в десятый раз похлопал себя по карману джинсов, затем снова осмотрел спальню. На тумбочке его не было. Я бы положил его на тумбочку. Проклятый предмет не мог отрастить ноги и уйти.
– Да твою ж мать.
У меня не было времени искать свой бумажник, когда мне нужно было собираться в дорогу, но прежде чем я смогу отправиться в путь, мне нужен мой гребаный бумажник.
– Тифф, – заорал я, ущипнув себя за переносицу.
Она вышла из коридора и остановилась в дверном проеме, карие глаза все еще горели после нашего ссоры.
– Что?
– Мой бумажник. Ты его видела?
Она поджала губы.
– Тифф, – отрезал я.
Она правда думала, что удерживая меня здесь достаточно долго, сможет заставить меня передумать?
Она фыркнула и выудила мой бумажник из заднего кармана. Легким движением запястья она бросила его на кровать, так что он приземлился рядом с моим рюкзаком и чемоданом.
Я стиснул зубы, сдерживая ехидный комментарий.
– Спасибо.
– Ты действительно уезжаешь.
Она скрестила руки на груди, ее ноздри раздувались.
– Мне нужно уехать.
Я взял свой бумажник, засунув его в свой карман, затем перекинул рюкзак через плечо. Швы молнии были растянуты по максимуму. То же самое происходило и с моим чемоданом. Не имея ни малейшего представления о том, как долго я пробуду в Монтане, я скорее лучше допущу ошибку, взяв слишком много, нежели мало.
– Я серьезно, Вэнс. Меня здесь не будет, когда ты вернешься.
Она сказала то же самое ранее, после того, как я сказал ей, что собираюсь в Монтану. На самом деле это меня не удивило, вероятно, потому, что я ожидал этого, ну... долгое время.
– Тебе нечего сказать? – спросила она.
Нет. Нечего. И мое молчание только усилило ее разочарование.
Она вскинула руку в воздух.
– Когда ты собираешься бросить это всё?
– Никогда, – прошептал я.
До конца своих дней я бы никогда не отказался от поисков. Все остальные перестали искать Кормака. Все остальные бросили Нору и девочек. Они заслуживали справедливости. Они заслуживали мести.
Сдаваться было нельзя.
– Ты его не найдешь, – сказала она.
– А мог бы.
– Его. Больше. Нет
Она выделяла каждое слово, как будто одна громкость могла заставить меня поверить в это.
Он не исчез. Этот сукин сын не может исчезнуть.
Возможно, эта зацепка превратилась бы в ничто, как и все остальные, по которым я шел за последние четыре года. Но если есть хоть малейший шанс напасть на след Кормака, я им воспользуюсь.
Я поднял свой чемодан с матраса, направляясь к двери, но Тифф двинулась и преградила мне путь.
– Я больше так не могу, – её подбородок начал дрожать. – Не могу оставаться здесь и ждать, пока ты будешь преследовать своих демонов.
– Тогда не оставайся.
Когда мы только начали встречаться, Тифф подбивала меня действовать. Но в какой-то момент за последние три года она стала такой же, как все остальные. Она хотела, чтобы я бросил это дело и жил своей жизнью дальше.
Я не мог двигаться дальше. Не стал бы. И если она этого не понимает, что ж...
– Оставь ключи на столешнице.
Между нами всё кончено. Между нами всё было кончено. Пора перестать притворяться, что у нас есть совместное будущее.
– И это всё? – её глаза наполнились слезами. – Я говорю тебе, что съезжаю, а ты просишь меня оставить ключи на столешнице?
Да.
– Мне нужно идти, – сказал я, дернув подбородком, чтобы она убралась с дороги.
Она отодвинулась, ровно настолько, чтобы я мог проскользнуть мимо, затем последовала за мной по коридору.
– Ты бы никогда не поступил так до стрельбы.
Моя челюсть сжалась.
– Это не имеет никакого отношения к стрельбе.
– Вэнс.
Я вздохнул, поворачиваясь к ней лицом.
– Что?
– Пожалуйста, не уходи, – в ее глазах заблестели слезы. – Останься. Останься со мной.
Вот почему между нами всё кончено.
Если бы она по-настоящему любила меня, она бы никогда не попросила меня остаться.
Я поставил свой чемодан и рюкзак на пол, затем положил руки ей на плечи.
– Мне жаль.
Мне было жаль, что я не тот мужчина, который ей нужен. Что я не смог стать тем мужчиной, которого она ожидала видеть рядом с собой. Что я тоже не любил её.
– Я люблю тебя.
Слеза скатилась по её щеке.
Я не стал вытирать её.
– Пока, Тифф.
Я отступил, когда с ее губ сорвалось рыдание. Затем поднял свои сумки и, не оглядываясь, направился к гаражу. Мой пистолет уже был заряжен в бардачке моего пикапа, поэтому, положив вещи на заднее сиденье, я сел за руль и выдвинулся в путь.
Возможно, мне должно было быть больно от осознания, что Тифф не будет дома, когда я вернусь. Вместо этого я почувствовал... облегчение.
Тифф была хорошей женщиной, которая помогла мне пережить трудный период в моей жизни. Какое-то время она заполняла пустоту. Заставляла меня смеяться, когда я думал, что это невозможно. Но она заслуживала мужчину, который любил бы её всецело.
Этим мужчиной был не я.
Возможно, она была права. Возможно, эти бесконечные поиски Кормака разрушали мою жизнь. Это чертовски сильно сказалось на моей работе. Но я не собирался останавливаться. Поэтому я оставил Кер д'Ален позади и помчался по федеральной трассе в сторону Монтаны.
Поездка до Куинси занимала три часа, а это означало, что если я потороплюсь, то приеду засветло, и у меня будет время побродить по городу и сориентироваться. Я уже заранее заказал номер в отеле, забронировав его на неделю. Если повезет, к тому времени я выйду на след Кормака.
Эта зацепка была самой близкой к тому, чтобы найти этого скользкого ублюдка. Прошло два дня с тех пор, как был объявлен розыск, и хотя двух дней ему было достаточно, чтобы исчезнуть, возможно, он успокоился. Возможно, не чувствовал необходимости спешить. Или, может быть, он вообще не покидал Монтану.
Я провел четыре года, гоняясь за Кормаком Галлагером. От Вашингтона до Юты, от Орегона до Колорадо этого человека оказалось невозможно найти. Он побеждал меня на каждом шагу. Но на этот раз что-то изменилось.
Как долго он пробыл в Монтане? Почему подобрался так близко к Айдахо? Неужели он прятался прямо у меня под носом месяцами? Годами?
Или это всё окажется очередным тупиком?
Три года назад я отправился по следу в Колорадо. Полиция сообщила о мужчине, соответствующем описанию Кормака. Рыжие волосы. Карие глаза. Того же телосложения и роста. Но у этого человека не было шрама на щеке, и когда я нашел его прячущимся в полуразрушенном доме в горах за пределами Форт-Коллинза, я передал его властям, затем вернулся домой и утопил свою неудачу в бутылке дешевого виски.
Шесть месяцев спустя я последовал по следу в Юту. Еще один провал. Четыре месяца спустя я был в Вашингтоне. Еще через три месяца – в Орегоне. Я провел четыре года, слоняясь по Тихоокеанскому Северо-западу, следуя любой зацепке.
Скорее всего, моя поездка в Монтану была бы еще одной напрасной тратой времени. Вот только в сводке новостей из Куинси четко описывался мужчина со шрамом. В других не было таких подробностей.
На этот раз все будет по-другому. Все должно было быть по-другому.
Я вытащил свой телефон, чтобы позвонить папе. В ту минуту, когда гудки раздались в динамиках грузовика, я крепче сжал руль. Переключись на голосовую почту.
– Привет, – ответил он.
Я вздохнул.
– Привет, пап.
– Подожди секунду, – на заднем плане послышался шорох. Затем звук открывающейся и закрывающейся двери. – Что происходит?
Было такое эхо, как будто он закрылся в гараже.
Обычно так и происходило, когда мы разговаривали. Либо он исчезал в гараже, либо выходил на улицу, чтобы поговорить со мной там, где мама не могла подслушать.
Как до этого дошло? Как я стал злодеем?
– Я направляюсь в Монтану. Возможно, меня не будет неделю или две, – сказал я ему, зная, что он не спросит, почему или как долго меня не будет.
Задавая слишком много вопросов, можно пересечь ту невидимую черту, проведенную между мной и моей семьей. Кроме того, папа знал, почему я уехал из города. И, как и Тифф, он думал, что мне следовало двигаться дальше много лет назад.
– Хорошо, – пробормотал он.
– Я уехал в спешке. Ты не мог бы вынести мусор на обочину в среду?
– А Тифф?
– Она съезжает.
– О, – он сделал паузу. – Понятно.
– И не мог бы ты забирать мою почту каждые несколько дней? Просто чтобы она не накапливалась.
– Конечно.
– Спасибо, папа.
– Ага.
Он закончил разговор.
Эти скупые, отрывистые разговоры стали нормой. И, так или иначе, в этом была моя вина.
В следующий раз, когда я буду уезжать, позвоню другу, чтобы тот проверил дом.
Я отложил телефон в сторону и сосредоточился на дороге, любуясь пейзажем по пути. Множество гор. Густые вечнозеленые леса. Эта часть Монтаны не сильно отличалась от Айдахо. Возможно, именно поэтому Кормак вернулся. Он хотел почувствовать вкус дома.
Единственное, чего он заслуживал, – это три квадратных метра тюремной камеры.
Блять, как же я надеялся, что эта зацепка была чем-то реальным. Надежда была опасной игрой для такого человека, как я, особенно когда дело касалось Кормака. Но с каждым километром она шевелилась, нарастая и разбухая в моих костях.
К тому времени, как я прибыл в Куинси, мои мышцы дрожали. Пальцы барабанили по рулю, когда шоссе замедлило ход, сворачивая на Мэйн-стрит. Съезжая с дороги, я впитывал маленький городок, как губка.
Гостиница «Элоиза», в которой я забронировал номер, была самым высоким зданием в поле зрения, прерывавшим зубчатый горный горизонт вдалеке. В центре города располагались предприятия, рестораны и пара баров.
Фонарные столбы, освещавшие тротуары, были окутаны мерцающими огнями. Витрины магазинов были украшены осенним декором: тыквами, хризантемами в горшках и яркими листьями.
Проезжая мимо хозяйственного магазина, я сделал мысленную пометку зайти и взять карту местности. Некоторым помогали цифровые карты и GPS, но я всегда предпочитал бумажные.
Мой наставник научил меня этому.
Он также научил меня, что время имеет решающее значение. Если у подозреваемого была слишком большая фора, догнать его становилось невозможно. Портрет преступника был отправлен в пятницу днем. К сожалению, сегодня уже воскресенье. Но два дня – это быстрее, чем любая другая зацепка, которую я находил.
Возможно, Кормак думал, что по прошествии четырех лет мир забыл о его преступлениях. Возможно, ему было комфортно там, где он скрывался. Возможно, если бы он построил убежище, обжил местность, он не стал бы так быстро уезжать.
Череда вероятностей. Это было всё, что у меня было.
Этого должно было быть достаточно.
Я припарковался на Мэйн-стрит, достал свои сумки из багажника серебристого Dodge и отнес их в гостиницу «Элоиза». Портье быстро зарегистрировал меня, отправив в мой номер на четвертом этаже с двумя ключами и рекомендациями ресторана, где можно было бы поужинать.
Я был слишком взволнован, чтобы много есть, поэтому вместо того, чтобы зайти в отеле в ресторан «Костяшки», я оставил свои сумки в номере, а затем направился на улицу.
– Здорова, – мужчина кивнул, когда я проходил мимо него по тротуару возле отеля.
– Добрый вечер, – я опустил подбородок, мне уже нравилась дружелюбная атмосфера Куинси и тот факт, что здесь я был безымянным, безликим незнакомцем.
Последние две недели я почти не выходил из дома из-за недавнего внимания прессы. Однажды, когда я пошел в продуктовый магазин, на меня косо посмотрели. Кассирша без обиняков спросила меня, не я ли тот полицейский.
Пока эта чертова буря не утихла, я был более чем счастлив проводить свои дни в Монтане.
Ирония в том, что я начал свою карьеру, чтобы выделиться. Быть одним из героев. С гордостью носить свой сверкающий значок. В эти дни последнее, чего я хотел, – это внимания. Мой значок потускнел, и, казалось, никакая полировка уже не поможет.
Именно поэтому я его и оставил.
Я пересек Мэйн, направляясь в кофейню. Перед небольшим зеленым зданием была выставлена меловая доска с рекламой сегодняшних фирменных блюд. Мокко-латте. Панини с ветчиной, яблоками по-швейцарски. Тыквенное печенье с шоколадной крошкой. Слова были написаны крупными печатными буквами, каждая украшена завитушками цветов.
Большие окна кафе с черными стеклами занимали большую часть стены, выходящей на улицу, позволяя посетителям хорошо видеть тротуар и саму улицу. В вечернем свете они действовали как зеркала, отражая проезжающие машины и прохожих, включая меня.
Проклятье, как же дерьмово я выглядел. Я провел рукой по волосам, пытаясь пригладить темные пряди. Их нужно было подстричь, а я не брился несколько дней. Щетина на моей челюсти была густой. Может, оставлю её, отращу бороду.
Тифф ненавидела бороды.
Но это больше не имело значения. И борода могла бы отвлечь от темных кругов у меня под глазами. Сон был поверхностным с тех пор, как, ну... Я не мог вспомнить, когда в последний раз спал больше четырех или пяти часов подряд.
Я еще раз расчесал волосы пальцами, но усилия были тщетными, поэтому я поправил воротник своей клетчатой куртки, прежде чем подойти к двери кофейни.
На ней золотыми буквами было написано «Кофе у Иденов». Я открыл её и вдохнул аромат кофе и еды. Вкусной еды. У меня заурчало в животе. Наверное, я был голоден.
Я как раз обедал за своим ноутбуком, когда наткнулся на ориентировку на розыск полицейского управления Куинси. Еда была выброшена в мусорное ведро, и я больше не останавливался, как только отправился в путь.
Стены кофейни были того же темно-зеленого цвета, что и снаружи, что придавало её теплую, располагающую атмосферу. Деревянные столы и стулья заполняли пространство по обе стороны прохода, который вел к стойке в задней части кафе.
Стеклянная витрина ломилась от выпечки и десертов. Шипение эспрессо-машины заглушало разговоры за занятыми столиками. Мои ботинки глухо стучали по деревянному полу, пока я пробирался к стойке.
На бариста был фартук цвета сосны. Ее черные как смоль волосы были собраны в короткий хвост. У нее были толстые стрелки на глазах, а губы были окрашены в фиолетовый цвет. Не сливовый или винный, фиолетовый, как виноградное желе.
Она подняла палец, заканчивая наливать молоко в кувшин.
– Одну минуту.
– Конечно, – я кивнул, просматривая большое меню, написанное мелом на доске, прикрепленной к стене за стойкой.
Столик в дальнем углу, рядом со стеклянными окнами, позволил бы мне любоваться Мэйн-стрит, а также обеспечил бы приличное рабочее пространство. Лучше, чем тесный письменный стол в моем гостиничном номере.
– Что я могу Вам предложить? – спросила бариста.
– Панини с ветчиной по-швейцарски, пожалуйста. И, э-э... – я заглянул в витрину. – Что у Вас тут самое любимое?
– Все здесь вкусно, но думаю, Лайла как раз заканчивает готовить печенье «Ковбой». Настоятельно рекомендую.
Она сложила пальцы вместе и изобразила поцелуй шеф-повара.
– Продано.
Я достал свой бумажник и протянул двадцатку как раз в тот момент, когда из коридора, ведущего вглубь здания, появилась женщина.
Она несла поднос с печеньем, на ее руках были надеты мандариновые прихватки для духовки. Ее фартук был того же сосново-зеленого оттенка, что и у бариста. Ее грудь была испачкана мукой, а на лбу, над изящной правой бровью, виднелась белая полоска толщиной в пару сантиметров.
Ее щеки пылали тем же милым розовым оттенком, что и надутые губы. Прядь темных волос выбилась из неряшливого пучка на макушке и спадала на висок.
Моя рука поднялась, действуя сама по себе, то ли чтобы заправить прядь волос за ухо, то ли смахнуть полоску муки.
Ее сапфирово-голубые глаза поднялись на меня в тот момент, когда она поставила поднос на стойку, затем сняла прихватки для духовки.
Даже с двумя синяками под глазами, которые она изо всех сил старалась скрыть макияжем, она была потрясающей.
Она слегка улыбнулась мне, прежде чем уткнуться подбородком в плотный шарф, обернутый вокруг ее шеи, и начала выкладывать печенье на витрину. Шарф был толстым, но синяки на длинной шее, казалось, были полны решимости дать о себе знать. Они выглядывали из-под ее изящного подбородка.
Синяки под глазами. Следы на шее. Явные признаки того, что кто-то обхватил ее шею руками.
Ориентировка на розыск от местных властей идеально описала Кормака. Лучше, чем в любом предыдущем отчете. В бюллетене говорилось, что он подозревается в покушении на убийство, но не указывались его методы.
Может быть, удушение? Это было уместно. И согласно ориентировке, это преступление произошло за пределами Куинси, в дикой местности. Игровая площадка Кормака.
Был шанс, что эта женщина не имеет к нему никакого отношения. Что я был просто в отчаянии. Но я долго, очень долго прислушивался к своей интуиции. И она кричала о том, что именно она перешла дорогу Кормаку.
– Держите, – бариста поставила на стойку тарелку с моим сэндвичем, чипсами, маринованным огурцом и одним из тех свежих печений. – Что-нибудь будете пить?
– Воду. Пожалуйста.
– Сейчас всё будет, – она кивнула, затем положила руку на плечо другой женщины. – Я могу закончить с печеньем, Лайла.
Она кивнула, когда бариста подошла к раковине у задней стены, чтобы налить мне стакан воды. Но не отодвинулась от этого печенья. Она продолжала выставлять его на витрину.
Лайла. Красивое имя. Красивая женщина. Слишком красивая, чтобы быть в синяках.
Это был просто еще один грех, за который Кормаку предстояло понести наказание. Я заставлю этого ублюдка заплатить за то, что он сделал с девочками. С Норой. И с Лайлой.
Она заметила, что я смотрю на неё. Румянец на ее щеках стал ярче.
– Могу я Вам помочь?
Ее голос был хриплым. Тихим. Едва слышным шепотом.
– Да, – я кивнул. – Думаю, можете.
3. ЛАЙЛА
Было что-то в том, как этот мужчина говорил, в том, как он смотрел, что заставило меня встать немного прямее. Что заставило меня перестать прятать свое лицо. Словно он просто... он знал.
Невозможно.
Возможно, он был самым неотразимым, красивым мужчиной, которого я когда-либо видела в своей жизни. Его лицо я бы не забыла, а это означало, что он, скорее всего, просто навещал Куинси. Единственными людьми, которые знали о том, что произошло на берегу реки в пятницу, были местные жители – сплетни неслись по городу галопом, как табун диких жеребцов.
Ходили слухи, что инцидент, в результате которого я чуть не погибла, попадет на первую полосу еженедельника Газета Куинси в среду.
На этой неделе я бы не стала читать газету.
Этот парень, вероятно, пялился на меня из-за моей дурацкой попытки скрыть синяки под глазами. Большая часть макияжа, который я нанесла сегодня в три часа ночи, стерся после долгого рабочего дня. Либо он пялился из-за этого долбаного шарфа. Он был толстым и увесистым, и, несмотря на все мои усилия, плотный материал не мог достаточно плотно прилегать к моему подбородку, чтобы скрыть следы на шее.
– Мы можем поговорить минутку? – он мотнул подбородком в сторону столиков.
Поговорить о чем? О том, что я выглядела как чья-то личная боксерская груша? Как весело.
– Пожалуйста, – взмолился он.
Вот оно снова. Ощущение, что он знает. Кто он такой? Есть только один способ узнать. Я указала на его сэндвич.
– Я дам Вам поесть, а потом присоединюсь через минуту.
– Хорошо, – он поднял свою тарелку, подождал, пока Кристал поставит стакан воды со льдом на стойку, затем взял и ее тоже. – Я быстро.
– Не спешите.
Его пристальный взгляд метнулся к моему горлу, затем он повернулся и пересек комнату. У него была уверенная походка. Длинные ноги, обтянутые выцветшими джинсами. Потертые ботинки. Щетина. Широкие плечи и растрепанные волосы. Высокий. Очень высокий. Отличная задница.
Как раз в моем вкусе.
Конечно, вселенная подарила мне сексуального, красивого мужчину, когда меньше всего на свете я хотела, чтобы ко мне прикасались. Когда я даже флиртовать не могла из-за своего, блять, голоса.
Который звучал так, словно я всю жизнь курила, и каждый хриплый, запинающийся слог причинял боль.
На выходных боль в геометрической прогрессии усиливалась. Вероятно, потому, что я продолжала говорить. Талия сказала мне, что самый быстрый способ выздороветь – это отдохнуть, но я отказалась оставаться дома и прятаться. Я бы не стала трусить и доставлять этому сукиному сыну, который пытался меня убить, удовольствие от моего поражения.
Поэтому, я была здесь, на работе. Вчера утром, когда моя мама и Кристал появились в пять утра, чтобы открыть «Кофе у Иденов», я уже час как была здесь. Все их попытки выставить меня за дверь были пресечены категорическим «нет».
Папа и Гриффин пришли этим утром, чтобы попытаться убедить меня провести неделю на ранчо, восстанавить силы. Но я вздернула подбородок и прошествовала на кухню, чтобы испечь клюквенно-апельсиновые булочки.
Если бы я просто осталась на работе в пятницу, ничего бы этого не случилось. Не то чтобы я винила Элоизу – хотя она была полна решимости взять вину на себя, несмотря ни на что. Она была так расстроена этим утром, когда они с Джаспером пришли проведать меня, что мне пришлось буквально потрясти ее, чтобы она выслушала, пока я с трудом выдавливала из себя, что это не её вина.
Виноват был один и только один человек. Этот, блять, охотник.
И все же, будь я проклята, если кто-нибудь снова выгонит меня из моего собственного здания.
Это было то место, где мне хотелось находиться, поэтому я осталась.
– Кристал, – я понизила голос. Мне было не так больно, когда я шептала.
– Да?
Она мгновенно оказалась рядом со мной, оставив кофе, который готовила. Она была настоящим солдатом, держалась рядом, готовая сделать все, что я попрошу. Кристал была единственным человеком, который не пытался заставить меня уйти. Я любила ее за это.
– Ты знаешь, кто это? – я кивнула в сторону мужчины. Он занял дальний столик у окна и поглощал свой сэндвич.
– Нет. Никогда не видел его раньше.
Я кивнула, затем коснулась ее предплечья, прежде чем взять кофейную кружку из стопки и наполнить её горячей водой. Что бы ни хотел этот мужчина, мне нужно было что-нибудь выпить, если мы собирались поговорить, поэтому я заварила себе чай и дала ему настояться, пока он расправлялся с едой.
Напряженный летний туристический сезон закончился. Для отдыхающих было еще слишком рано. В это время года в Куинси было много охотников, и, хотя грубоватый нрав этого парня соответствовал этому образу, моя интуиция подсказывала, что он приехал в город не за этим.
Но зачем? Я понятия не имела. В нем было что-то такое... необычное.
Возможно, мой предсмертный опыт наделил меня каким-то шестым чувством – или галлюцинациями. Может быть, вообще, я подойду к этому столику, а он скажет какую-нибудь слащавую фразу, намекающую на секс. Хотя с таким лицом, как у него, ему, вероятно, достаточно было поманить пальцем, и женщины запрыгивали к нему в постель.
Я сделала глоток чая, позволяя теплу успокоить горло. А после понесла его через всё кафе.
Увидев, что я подхожу, мужчина вытер губы салфеткой, затем скомкал ее и положил на свою уже пустую тарелку, а я села на стул напротив него.
– Вэнс Саттер, – он протянул руку через стол.
Моя ладонь казалась маленькой по сравнению с его, когда я ответила на его пожатие. Его рукопожатие было грубым, но теплым.
– Лайла Иден.
– Иден.
Его серо-голубые глаза метнулись к двери за моей спиной.
– Это моя кофейня.
Он кивнул, изучая моё лицо. Его взгляд снова метнулся к моему шарфу.
– Перейду сразу к сути. Я ищу мужчину.
Я выпрямилась, мое сердце забилось быстрее. О Боже, я так и знала. Я, твою мать, знала. Он знал. Как?
– Кого? – прохрипела я.
– Предполагаю, что человека, который сделал это с тобой, – он указал на мое горло, затем распахнул свой жакет, вытаскивая лист бумаги, сложенный вчетверо, и развернул его, расправляя на столе. – Наткнулся на эту ориентировку на розыск вашего местного полицейского участка.
Я никогда раньше не читала и не видела объявления о розыске. Когда он развернул его лицом ко мне, слова «вооружен и опасен» – практически выпрыгивали со страницы. Там было описание человека с реки, и даже чтение слов заставило меня вздрогнуть. Рыжие волосы. Карие глаза. Пятнадцатисантиметровый шрам пересекал его щеку от глаза до подбородка.
Я обхватила себя руками за талию, в то время как мой желудок скрутило.
Если я закрывала глаза, я видела его лицо. Ночью, когда пыталась заснуть, я чувствовала его руки на своем горле. Чувствовала, как они сжимались. Как они разжимались.
В пятницу, после того, как этот мужчина отпустил меня, я поднялась с берега реки и направилась обратно к своей машине. Путь был мучительным. Я спотыкалась, пытаясь дышать.
Паника подпитывала каждый мой шаг. Я была уверена, что этот человек следует за мной. Что, возможно, это была какая-то больная и извращенная игра – отпустить меня, только чтобы снова схватить и завершить начатое во второй раз.
К счастью, это были всего лишь паранойя и страх. Я добралась до своей машины, и в тот момент, когда проскользнула на водительское сиденье и заперла двери, моё тело рухнуло на руль.
Никогда в жизни мне не было так больно плакать. Рыдания были такими мучительными, что я заставила себя остановиться. И когда взяла себя в руки настолько, чтобы унять дрожь, позвонила папе.
Когда жизнь становилась тяжелой, я всегда звонила отцу в первую очередь..
Помоги мне. Это было всё, что я сказала. Всё, что я могла сказать.
Долю секунды спустя его кресло ударилось об стену. Затем открылась и закрылась дверь вместе со звоном ключей.
Он спросил меня, была ли я ранена. Да.
Спросил, могла ли я вести машину. Да.
Езжай в больницу, Лайла. До этого я сидела взаперти в своей тихой машине. Приказ отца заставил меня действовать.
Параллельно с тем, как я ехала в город, папа тоже был в пути. Он оставался со мной на линии, пока я не добралась до Куинси. Затем повесил трубку, чтобы позвонить моей сестре.
Талия ждала на парковке, когда я подъехала к Мемориальной Больнице Куинси. Папа приехал через тридцать секунд, нарушив все ограничения скорости от ранчо до города.
Только взглянув на моё лицо и горло, они отвели меня в отделение неотложной помощи. Пока Талия проводила осмотр, папа держал меня за руку.
Она пообещала, что моей трахее не были нанесены необратимые повреждения. Отек и кровоподтеки станут еще сильнее, прежде чем пройдут. Мои налитые кровью глаза придут в норму. Синяки под глазами исчезнут. Она дала мне болеутоляющее, чтобы я могла пережить самое худшее.
Только когда осмотр закончился, папа сломался. Мы оба сломались.
Его плечо всегда было моим любимым местом, где я могла поплакать, поэтому в тот момент, когда он заключил меня в свои объятия, именно это я и сделала. Приступ плача уничтожил моё и без того поврежденное горло.
Папа позвонил Уинн. Уинн позвонила маме. Мама позвонила Гриффину. Час спустя вся моя семья столпилась вокруг моей больничной койки, чтобы послушать, как я рассказываю обо всём Уинн, моей невестке, начальнику полиции Куинси.
Мне потребовалось больше времени, чтобы объяснить, как меня чуть не задушили до смерти, чем потребовалось на само удушение. Тот охотник душил меня меньше двадцати секунд, но каждый раз, когда я прокручивала это в голове, мне казалось, что он держал меня за шею целую вечность, прежде чем отпустил.
Почему он отпустил меня?
Вэнс прочистил горло.
Я встряхнулась, чтобы выбросить это из головы. Сегодня я уже не в первый раз терялась в собственных мыслях.
– Прости.
– Не стоит извиняться, – он достал бумажник из кармана джинсов, порылся в кожаном бумажнике. Затем достал старую фотографию и протянул её мне. – Это он?
Я сглотнула. Мое сердце подскочило к горлу, когда я потянулась за фотографией, поднося ее ближе. Мои руки задрожали, в то время как я смотрела на человека, который чуть не убил меня.
Рыжие волосы. Карие глаза. Лицо со шрамом.
Он улыбался на фотографии. Его счастье было ошеломляющим, как будто это был снимок другого человека в другой жизни. Но ошибки быть не могло. Это был тот самый ублюдок.
– Да.
Вэнс расслабился, как будто надеялся, что таким будет мой ответ, но приготовился к разочарованию.
Края фотографии были потрепаны. Цвета поблекли. Сколько раз Вэнс передавал кому-нибудь эту фотографию? Или это его собственные пальцы обводили углы, пока они не стали округлыми и мягкими?
– Он причинял людям боль раньше? – спросила я.
Вэнс кивнул.
Я отбросила фотографию, как будто она была в огне.
– Ты здесь, чтобы найти его.
– Да.
Его глубокий, хрипловатый голос был полон уверенности. Она резко контрастировала с безнадежностью, которую я чувствовала весь день после вчерашнего сообщения Уинн.
После того, как она приняла мои показания в больнице, она приступила к действиям. Через час она уже объявила его в розыск с визуальным портретом, который я предоставила. Она связалась с управлением шерифа округа, которое задействовало поисково-спасательную команду для прочесывания гор.
Мой отец и братья помогали ей. Более двадцати человек и три собаки прочёсывали район, где на меня напали.
Они делали это до позднего вечера в пятницу, когда уже стемнело, и, наконец, вернулись в город ни с чем. Вчера повторилось то же самое. Если и был какой-то след, который нужно было найти, то он был потерян.
Этот мудак сбежал.
Уинн, скорее всего, скоро будет здесь с новыми новостями. Я не ожидала другого исхода.
– Местные власти его не нашли, – сказала я Вэнсу. – Почему ты думаешь, что сможешь?
Может быть, это из-за моего срывающегося голоса, но я не была уверена, что когда-либо звучала более цинично. Возможно, достаточно было одного ужасного события, чтобы сломить позитивный настрой человека.
– Я искал Кормака годами.
Я вздрогнула.
– Так его зовут?
– Кормак Галлагер.
Вэнс кивнул, беря фотографию со стола и убирая её в бумажник.
– Кто ты? – я встретилась с ним взглядом.
Я была не из тех людей, которые могут распознать ложь. Доверять людям казалось... нормальным. Тем, что происходило по умолчанию. За исключением того, что я сразу же доверилась тому мужчине – Кормаку – у реки, предполагая, что он хороший человек.
Так что, возможно, пришло время научиться распознавать ложь. Быть осторожной с теми, кто заходит в это кафе, включая Вэнса Саттера.
– Я полицейский из Кер-д'Ален. Кормак – главный подозреваемый в расследовании убийства.
– Оу.
Полицейский. Кормак. Убийство. У меня голова шла кругом.
– Кого он убил?
Это была еще одна невинная женщина, отправившаяся на прогулку? Сколько человек он убил? Были ли они задушены?
Взгляд Вэнса метнулся к столу. Он молчал.
Я и без вопросов знала, что он не ответит. Было ли это лучше или хуже, чем ложь мне в лицо?
Лучше.
Вот только Вэнс всё ещё не ответил на мой предыдущий вопрос. Почему он думал, что ему повезет больше, чем Уинн, шерифу и команде людей, обученных искать в этом районе пропавших туристов или охотников? Чем таким людям, как мой отец и братья, которые прожили здесь всю свою жизнь?
