Текст книги "Рассвет Ив (ЛП)"

Автор книги: Пэм Годвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Но это был продуктивный способ скоротать время. Поэтому в течение следующих нескольких дней мы часто устраивались спарринги. Мы также тренировались. Качание пресса, выпады, приседания. Салем находил огромное удовольствие, используя мое тело, чтобы делать отжимания и сгибания рук, при этом выпендриваясь.

Еду подавали по расписанию, каждые десять-двенадцать часов. Каждый раз мы экспериментировали с его венами, проверяя, как они трепещут под моей рукой и тянутся навстречу моим движениям. Салем казался расстроенным тем фактом, что я видела ту его часть, которую он не мог видеть. Он так и не получил свою фляжку с алкоголем, а наши похитители никогда не разговаривали и не показывались. Как будто мы пребывали в заключении у призраков.

Мы каждый день принимали душ и стирали обрывки одежды уменьшающимся куском мыла. Я использовала брусочек экономно, беспокоясь о неизбежности того, что мне нечем будет мыться. Это было такое несущественное беспокойство в схеме вещей. Но, будучи запертым в бетонной комнате, человек начинал мучиться от всякого дерьма.

Салем думал об убитых им детях-гибридах с горечью, но без сожаления. Он был задумчив и любопытен, делясь своими предположениями о том, что они пришли из заведения для воспроизведения потомства, в которое я проникла в тот день, когда меня схватили. Это имело смысл. Там не было ни младенцев, ни детей. Они должны были уехать куда-нибудь – куда-нибудь недалеко, учитывая суровый климат Юкона. Например, в этот особняк.

Я часто говорила о матери Эдди, Ши, потчевала Салема историями о ее вспыльчивой натуре. Она была лучшей подругой моей матери и воспитывала меня как свою собственную. Я любила ее так же, как любила ее сына – глубоко и безоговорочно. Мое настроение омрачалось, когда я думала о Ши, Эдди и моих отцах, но Салем, казалось, всегда замечал это, переводя разговор в более светлое русло.

Мы много спали. Холод подземелья преследовал нас под шкурами, наши тела прижимались друг к другу, ища тепла. Спать с ним в таких интимных объятиях было адом для моей эмоциональной стойкости. Я поддерживала эти стены недоверия, чтобы защитить себя, но час за часом, день за днем, Салем втискивал свою сексуальную сущность в трещины моей разрушительной защиты.

Я винила в своей слабости его власть над моим телом. Салем знал, как целовать меня, прикасаться ко мне и сводить с ума от желания. Он доводил меня до оргазма каждый час бодрствования, как будто это была его единственная миссия в жизни. Мы принимали душ. Мы ели. Потом его рот снова оказывался на мне. Но он не трахал меня, сколько бы я ни умоляла. Это было озадачивающим, неожиданным и чертовски раздражающим.

Это погрузило меня в задумчивый поток самоанализа. Если я вычеркну из уравнения секс и плен, что я буду чувствовать к нему? Я провела много времени, колеблясь между тем, чтобы быть предвзятой, непредвзятой, и посмотреть на это под миллионом разных углов. Но на самом деле Салем мне нравился. Я определенно стала зависеть от его компании. Еще более тревожным было то, что я поняла, что забочусь о нем на ужасающе душевном уровне.

– Чего ты ждешь? – спросила я десять дней спустя.

Десять дней – это наша оценка, основанная на количестве картонных лотков, скопившихся под раковиной.

Салем стоял передо мной, опустив голову и твердо глядя мне в глаза. Плечи расправлены, руки опущены по бокам, его поза была мощной и яростной, а лицо выражало десять оттенков самодовольства после того, как он только что надрал мою задницу в поединке по борьбе.

– Я знаю, что ты хочешь меня, – я обошла его по кругу, тяжело дыша и запыхавшись. – Ты уже десять дней тверд как скала, – я остановилась перед ним и уставилась на неизменную эрекцию в его штанах. – Что это дает?

Он ухмыльнулся.

– Мы, наверное, умрем здесь, – я уперла руки в бока. – Я не хочу умирать девственницей.

Я говорила как сумасшедшая. Так вот что делает с людьми безделье? Я сходила с ума?

– Этого не случится, – он сложил руки за спиной, пристально глядя на меня.

– Не случится чего? Я не умру здесь? Или я не умру девственницей?

– Ни того, ни другого.

Та же песня, под которую мы танцевали целыми днями. Я отвернулась и сердито посмотрела на стальную дверь. Всю прошлую неделю я закатывала вопящую истерику с красочными оскорблениями всякий раз, когда дверь открывалась. Я была готова произнести еще несколько вульгарных, но очень искренних слов в адрес наших похитителей.

– Когда у тебя следующий месячный цикл? – спросил Салем у меня за спиной.

Черт возьми.

– Беременность? – я резко повернулась к нему. – Так вот о чем ты беспокоишься?

– Отвечай на вопрос.

– Даже не знаю, – я провела рукой по волосам. – У меня нерегулярный цикл, но обычно это происходит раз в два-три месяца. У меня, наверное, есть месяц до следующего, – бл*дский ад, неужели я все еще буду здесь? – А что?

– По двум причинам. Во-первых, у тебя будет идти кровь, а запах… – его глаза сверкнули. – Я не смогу себя контролировать. Во-вторых…

– Подожди. Отмотай-ка назад. Что происходит, когда ты теряешь контроль? Поконкретнее.

– Если у тебя идет кровь между ног? – он шагнул ко мне, его взгляд опустился на мои внезапно ставшие слишком короткими шорты. – Я начну оттуда. Лизать. Сосать. Кусать.

Я отшатнулась, разинув рот.

– Потом я пососу одну из этих пухлых жилок на твоей нежной шее, – он сделал еще один шаг, и его клыки выступили между зубами. – Я не осушу тебя, даже близко нет. Но я определенно буду трахать тебя до тех пор, пока ты не лишишься способности ходить.

В горле у меня встал комок.

– А минус всего этого?

– Вторая причина моего вопроса о твоем цикле. Я никогда не становился отцом ребенка. Я даже не знаю, фертилен ли я, – Салем прижал меня спиной к стене и обхватил руками за талию, чтобы стиснуть ягодицы. – Что ты чувствуешь при мысли о том, чтобы подарить им ребенка? – он кивнул на дверь.

В моей голове мелькали образы рыжеволосого клыкастого малыша в ошейнике, ползущего на поводке.

Я содрогнулась.

– Десять дней назад ты был такой… как ты там это сформулировал? «Я сейчас спущу с тебя штаны и трахну тебя».

– Десять дней назад я не знал тебя, и мне было наплевать, что с тобой случится, когда я кончу в твое тугое тело.

Ауч. Что ж, зато честно. И не так уж сильно отличается от моих чувств к нему в момент нашей первой встречи.

– Мои отцы бесплодны, – сказала я. – Джесси не был… очевидно же… пока Мичио не укусил его.

– Может быть, и я тоже, – Салем подхватил меня за колено сзади, приподнял мою ногу и прижал свою эрекцию к моей сердцевине. – Может быть, мое семя не породит плодов. Может быть, мы сбежим раньше, чем узнаем. Все эти «может быть» давили на меня утомительным бременем, но знаешь что? Я хочу тебя. Я так чертовски сильно хочу тебя, и к черту риски. К черту эту бл*дскую тюрьму. Будь проклят весь этот гребаный несчастный мир, потому что ничто из этого не так мучительно, как быть с тобой, не имея тебя.

Как он мог говорить такие ужасные вещи и заставлять их звучать так чертовски идеально? Я была настолько сбита с толку и лишена дара речи, что с таким же успехом Салем мог бы нацелить стрелу мне в сердце и выпустить ее.

– Так что будет в итоге, Доун? – Салем оперся рукой о стену над моей головой и прикоснулся губами к моему уху. – Стоит ли так рисковать?

Перед лицом вымирания человечества беременность была наградой, а не риском.

За пределами бетонных подземелий я была сторонницей размножения. По максимуму. Я знала, что некоторые человеческие женщины не любят, когда их считают инкубаторами, и понимала это на уровне интуиции. Секс с единственной целью получения удовольствия был потрясающей идеей, и большинство женщин потворствовали этому, но не существовало никакого контроля над рождаемостью. Никто даже не задумывался о такой безумной идее.

ЗППП были наименьшей из проблем человечества.

Мы с Салемом могли бы вырваться отсюда, разбить покрытые фурункулами лица наших похитителей и вытрахать друг другу мозги в реке их гнилой крови. Запишите меня на этот сценарий. Это позволит мне перепихнуться. Мне нравилось, когда человеческие женщины трахались. Потому что эй, алло? Умирающая раса! Надо ее спасти!

Но беременность в этих стенах? Я уронила голову на бетон.

– Е*ать.

– Это твой ответ?

– Нет. Да, – «незнаюнезнаюнезнаю». Мне нужно собраться с мыслями, что было чертовски трудно, когда его губы щекотали мое плечо, а язык скользил по изгибу моей шеи. Восхитительная дрожь пробежала по моей коже. – Дай мне обещание.

Его губы замерли на моем горле, и его член дернулся возле моего тела.

– Что угодно.

– За девять месяцев многое может случиться. Обещай мне, что одной из этих вещей будет наш побег.

Салем провел рукой по моей спине, развязал узел банданы и сдернул ее с моей груди.

– Я обе…

– Не говори это просто так, – я шлепнула по его блуждающим пальцам, хотя сердце бешено колотилось. – Скажи это всерьез.

– Обещаю тебе, – выражение его лица помрачнело. – Мы выберемся отсюда, – Салем схватил мои шорты и швырнул их на пол. – Но сначала я трахну тебя.

Глава 11

Стена за моей спиной холодила мое обнаженное тело и добавляла немного поддержки моим нетвердо стоящим ногам. Я вцепилась в плечи Салема, когда от его мрачных обещаний у меня в горле застрял комок.

«Я не буду нежным».

«Я не могу трахаться, не кусаясь».

«Я определенно буду трахать тебя до тех пор, пока ты не лишишься способности ходить».

Глянцевое серебро его глаз притягивало меня, как лунный прилив. Мои импульсивные наклонности не всегда срабатывали в мою пользу, но я нутром чуяла, что не пожалею о своем безрассудном, непредсказуемом, жгучем желании к нему. Как бы я ни была напугана, интуиция требовала, чтобы я отдалась ему. Была ли это та штука со светящимися венами, или наше безумное влечение друг к другу, но мы были связаны на уровне, который ни один из нас не мог игнорировать. Назовите это судьбой, пророчеством, феромонами, чем угодно. Это уже происходило.

Он скользнул пальцем вниз по моей груди, задержавшись на ее изгибе. Я готова была поклясться, что его рука задрожала, прежде чем он опустился ниже и провел пальцем по выступу моего бедра. И еще ниже, едва задевая костяшками пальцев внутреннюю поверхность моих бедер.

Он коснулся губами моей шеи, прошептал мне на ухо:

– Раздвинь ноги.

– Сам раздвинь мне ноги.

Его пальцы сместились, сжались на моем клиторе и щипнули его. Жестко.

Прилив жара омыл низ моего живота. Я раздвинула ноги и опустила руки на скульптурные впадины у его бедер.

– Мы собираемся сделать это стоя?

– Если мне решать, то да, – он провел клыком по моему плечу и шее.

– Значит, вот как это будет, да? – глупая реплика, учитывая, что мы оба знали, что он проведет меня через этот опыт.

– Именно так, – он просунул руку между моих ног, уговаривая меня раскрыться и будоража мои внутренние мышцы.

Я проследила за низким поясом вокруг его бедер к спине, лаская его задницу под хлопком и наслаждаясь ее мускулистыми изгибами. С каждым движением, которым он поглаживал мои складочки, я становилась все более влажной, более лихорадочной, молча умоляя его облегчить это.

Но облегчения не последовало. Его пальцы пронзили меня, сжимая тонкие ткани и вызывая жжение предчувствия.

Я вскрикнула, поднялась на цыпочки и поудобнее вцепилась в его ягодицы.

– Бл*дь, ты такая тугая, – Салем прижался лбом к моему плечу и изогнул руку, погружаясь все глубже в меня. – Если ты прольешь кровь на мой член, я долго не протяну.

Я уже думала об этом. Его пальцы проникали в меня бесчисленное количество раз, но его член будет вторжением эпических масштабов.

Переместив свою хватку на его бицепс, я опустила взгляд на руку, возбуждающую безжалостное удовольствие между моих бедер.

– Я… порвусь во время секса?

– Если твоя девственная плева еще цела, – его пальцы выскользнули наружу и двинулись вверх, чтобы обхватить мой клитор.

Я задыхалась, мои ноги дрожали от натиска ощущений.

– Я не почувствовал никакого барьера, – он снова ощупал меня, грубо, жестоко, погрузившись по самые костяшки пальцев, в то время как его твердая, как камень, грудь прижимала меня к стене. – Учитывая то, насколько ты атлетична, ты, вероятно, порвала ее давным-давно, – его горящие глаза встретились с моими. – Ты вся промокла. Чувствуешь это? Твоя крошечная киска сосет мои пальцы?

Ах, его пошлые слова, его безжалостные прикосновения, голод в его глазах… я высунула язык, чтобы облизать сухие губы, но Салем опередил меня, погрузив влажные пальцы в мой рот и шокировав мои вкусовые рецепторы резким запахом моего возбуждения. Его клыки удлинились, дыхание участилось, и он впился пальцами в мою талию.

Когда я сжала губы и начала сосать, он отдернул руку, просунул ее между нами и спустил перед своих штанов ровно настолько, чтобы освободить свою набухшую длину. Дразняще поглаживая, он потерся широкой головкой о мою скользкую плоть. Мои глаза закрылись, все мое тело дрожало от нервного возбуждения.

– Посмотри на меня, – его сладкий тембр заставил меня открыть глаза.

У меня перехватило дыхание. Невозможно было не смотреть на него, как на сексуальный объект. Или как на бога секса. Полупрозрачные угольки его глаз сияли на фоне безупречной кожи. Его сексуальная уверенность была осязаема, она исходила от него волнами жара. Слои мышц напряглись – жестко упакованная сила, вырезанная в телосложении, созданном для траха. Он был из тех мужчин, которые соблазняют и заманивают в ловушку, захватывают и побеждают. Потому что он мог. Он мог делать все, что ему заблагорассудится. И прямо сейчас он хотел меня.

Его горячая и твердая эрекция пульсировала напротив моей киски. Салем согнул колени для лучшего угла, потираясь кончиком вокруг моего скользкого отверстия. Это было не то положение, которое я себе представляла. Я была слишком мала ростом, мои ноги слабы и шатки. Я не знала, куда девать руки, не понимала, что делаю. Пол был бы идеален. Я едва могла оставаться в вертикальном положении, а он еще даже не трахнул меня.

– Салем? – я положила руку на тугие сухожилия на его шее. – Я не думаю…

Он смял мои губы своими, схватив меня за шею, пока его язык терся, хлестал и овладевал мной. Черт возьми, он сдерживался. Я чувствовала его настойчивость в дикой, жестокой остроте его поцелуя и в неистовом ударе его члена о мою чувствительную плоть. Он пожирал меня со страстью, которую никогда не показывал прежде, его рот был жестким и сминающим, выжигал огненный след до самой моей сердцевины.

Стена исчезла из-за моей спины, и комната закружилась вокруг меня. В следующее мгновение я уже лежала на меховом тюфяке, распростертая под его вибрирующим телом. Он сбросил штаны, схватил меня сзади за ноги и подтянул колени к моей голове, открывая меня самым уязвимым образом.

Со звенящим ревом в ушах, я положила руки ему на плечи и прижалась спиной к полу, приветствуя поддержку. Я бы вздохнула с облегчением, если бы у меня в легких осталось хоть немного воздуха.

Приподняв свой член, он встретился со мной взглядом. Единственное предупреждение, которое он мне дал.

Острая проникающая боль пронзила мою киску, и сила, и глубина, с которыми он вонзился, остановили мое сердце. Мой рот открылся в безмолвном крике, мои пальцы сомкнулись на его плечах, пока пламя пожирало мои внутренние стеночки и бежало вверх по позвоночнику.

Погрузившись до основания и железной хваткой впившись в тыльную сторону моих бедер, он замер, задыхаясь.

– Дыши глубоко.

Он говорил со мной или с самим собой? Я была почти уверена, что мои легкие сокрушились под адом в моем теле.

Он уставился на то место, где мы соединились. Его клыки впились в нижнюю губу, когда он вдохнул.

У меня перехватило дыхание.

– Кровь есть?

– Нет, – когда его взгляд снова встретился с моим, его глаза напоминали вулканы, а мышцы лица подергивались от напряжения. – Ты чувствуешь… какие-нибудь изменения?

Кроме обжигающей наполненности, растягивающей мое тело за пределы возможностей? Я знала, о чем он спрашивает. Неужели секс с ним открыл еще одну странную способность? Его вены оставались невидимыми под кожей. Я не испытывала никакой жажды крови, не испытывала внезапного желания вырвать ему яремную вену. Все было в порядке, и неприятная боль медленно начала переходить в теплую, плавную лихорадку.

Когда я покачала головой, его взгляд сфокусировался на моем горле. Затем он проложил дорожку поцелуев через мою щеку, над моим подбородком. Его клыки были острыми и угрожающими, пока они опускались вниз по моей шее. Мои внутренности дрожали, а кровь пела, устремляясь к сердцу и учащая пульс.

Он дернул бедрами, скользя своей длиной по влажной плоти внутри меня. Затем он перешел на быстрый ритм, отпустив мои ноги, чтобы сжать мои волосы в кулак и больно потянуть за корни. Склонив мою голову набок и держа ее неподвижно в своих руках, он прижался зубами к моему подбородку, и его дыхание опаляло желанием.

Он не просто трахал меня. Он погружался в меня всем своим существом, обнимал меня всеми сухожилиями, костями и молекулами своего тела. Он обладал мной физически и эмоционально, как будто я была продолжением его самого. Я чувствовала себя лишенной чего-то большего, чем просто одежды, как будто каждая тайная часть меня была открыта и отдана на его милость. Эта близость была прекрасной и ужасной, разжигала отчаянную потребность углубить доверие и держаться за эту связь зубами и ногтями.

– Ты ощущаешься просто невероятно, – его слова сливались воедино, гладкие и бархатистые, как губы на моей щеке. – Твое тело было создано для меня. Я не могу насытиться, – он вбивался быстрее, сильнее, его клыки царапали мою челюсть, голос задыхался. – Хватка твоей узкой маленькой киски сводит меня с ума. Мне нужно… мне нужно… покормиться.

Я простонала невнятное «да» и запустила пальцы в его волосы, впиваясь в кожу головы. Он покусывал и целовал мой подбородок, руки сжались вокруг моей шеи, и краем глаза я увидела, что его радужки светились под прикрытыми веками.

Затем его руки скользнули по моей груди и забрались под спину. Его толчки ускорились, погружаясь глубже в меня, когда он опустил свои челюсти к моему горлу.

Шрамы от дюжины укусов покалывали мою грудь и руки, напоминая о боли, стреляющей напряжением через шею. Я уперлась ногами в пол и заставила свои пальцы расслабиться в его волосах. Я чувствовала себя такой чертовски хрупкой и маленькой под его мощным телом и смертоносными зубами. Но я также чувствовала себя в безопасности. Он не причинит мне вреда.

Все сузилось до жестких губ на моем горле, тянущих, покусывающих, и до его языка, скользившего по нежной коже. Затем его дыхание испарилось, и острый пронзительный ожог пронзил мою шею. Боль была шокирующей, но все же имеющей конец, когда поток такого горячего и интенсивного желания хлынул между моих ног.

Низкий гортанный стон отразился в груди Салема, и его бедра замедлились до раскачивающегося потирания. Он сосал и глотал, вызывая странное тающее ощущение в моем теле. Ядовитый жар разливался по моим венам, согревая грудь и заставляя стучать зубы. Дурманящее ощущение было настолько сильным, что я задохнулась от голода. Я хотела кончить. Мне нужно было укусить.

На моей коже выступил пот. Комната как будто окрасилась кровью. Звук ускользнул, оставив после себя вибрацию его крови. И запах железа, теплый и густой. Вкус, яркий и насыщенный, на моих губах. Я ощущала вкус его крови? Невозможно. Но мне это было необходимо. Мне нужно было вонзить зубы и облегчить эту голодную боль.

Я приподняла бедра и прижалась губами к его шее. Его рука схватила мою челюсть, держа ее в тисках, когда он оставил в покое мою вену и принялся трахать меня, подчиняя своей воле.

– Мне нужно… – мой голос звучал отстраненно и пронзительно, отягощенный похотью.

Его свободная рука протянулась между нами и потерла мой клитор опытными движениями, на мгновение затуманив мою жажду крови. Я закрыла глаза, расслабилась в притяжении приближающегося блаженства, и когда оргазм достиг меня, я прочувствовала его настолько остро, что моя спина выгнулась, а крик сорвал мои голосовые связки. Я сомкнула ноги вокруг его спины и встречала его яростные толчки, выгибаясь, сжимая и борясь за контроль.

Салем выдернул клыки из моей шеи и запрокинул голову, следуя за мной в безумие. Мое имя срывалось с его окровавленных губ как мольба, его дыхание было прерывистым, а мышцы – напряженными. Затем он рухнул мне на грудь и уткнулся лицом в шею. Его язык блуждал по следам от проколов.

– Это лучшее, что я когда-либо испытывал, – его губы скользили по моей коже, пальцы лениво перебирали мои волосы.

Его шея была так близко, что я чувствовала его медную сущность. Мой разум и тело отказывались его игнорировать. Черт, у меня зубы болят. Всего лишь один укус. Небольшая перемена позиций будет честной. Я наклонила голову и вцепилась зубами ему в горло…

– Бл*дь! – Салем отдернулся назад. – Ты что… – его глаза остановились на моем рту и расширились. – У тебя кровь. Ты… – он прижал палец к моей губе и медленно приподнял ее. – Дерьмо!

Он вышел из меня и упал на задницу. Ужас проник в мой желудок, когда я осторожно пошевелила языком, зацепившись за бритвенно острый кончик. Моя рука взлетела ко рту, и бешеный рев сердца наполнил мои уши.

Я поползла назад, пока не уперлась спиной в стену, оставив некоторое расстояние между собой и пьянящим запахом его крови.

Салем натянул штаны, осторожно наблюдая за мной.

– Ты чувствуешь себя сильнее, быстрее?

– Даже не знаю. Я… – ошеломлена. Я потрогала свои клыки, ощупала острые кончики и вытянула руку перед собой.

Кровь. Вот что за вкус я ощутила. Я, бл*дь, укусила себя, и теперь, когда мои чувства не были перегружены сексом и жаждой крови, я ощущала двойные проколы на губе, когда закрывала рот.

– Как? – Салем вытер рот тыльной стороной ладони и уставился на меня с настороженным изумлением. – Это было… это случилось, когда мы начали трахаться или когда я укусил тебя?

Я прокрутила в голове последние несколько минут и вспомнила тот момент, когда почувствовала вкус крови.

– Когда ты укусил меня.

Мы смотрели друг на друга, и молчание сгущалось, пока Салем не нарушил его.

– О чем ты думаешь?

– Ты же говорил, что твой укус меня не обратит.

– Это был не я, Доун, – его голос сделался низким, прерывистым от гнева. – Я кусал бесчисленное количество человеческих женщин, и они…

– Прекрати.

– …никогда не отращивали клыки!

Яростное отчаяние сверкнуло в его взгляде. Я проглотила наживку, переварила ее и решила, что верю ему.

– Я всю жизнь ждала, что произойдет какое-то генетическое изменение, но только не клыки. Никогда бы не подумала… – я поднесла дрожащую руку ко рту. – Как, черт возьми, это спасет человечество?

Его челюсти напряглись.

– Может быть, твой укус изменяет гибридов.

– Как лекарство, – я натянула шкуру меха поверх своей наготы, дрожа от холода и стремительного течения своих мыслей.

Как мои клыки могли вылечить гибридную инфекцию? Не то чтобы я могла укусить все население. Но, может быть, мне нужно сделать лишь несколько укусов, и это распространится?

Салем потер шею, и мрачная буря пронеслась по его лицу.

– Мне это не нравится.

Я задрожала в тумане полнейшего шока.

– Если бы мне пришлось выносить решение, я бы сказала, что есть 11 % вероятности, что это хорошо, а на 89 % это чего-вашу-всемогучую-еб*чую-мать-я-не-знаю.

– Одиннадцать процентов? – он прищурился. – Объясни.

– Я голодна, Салем, – я взглянула на его красивую шею. – Клыки позволили бы мне…

– Нет, – сурово ответил он, указывая на меня.

– Просто попробовать.

– Никакой дегустации, – он сделал шаг назад.

– А почему бы и нет, бл*дь? Ты только что попробовал меня.

– Я открыл эту… штуку в тебе, – он указал на мои клыки. – Мы не знаем, что произойдет, если ситуация будет обратной.

– С чего ты взял, что…

– Твоя мать… – он схватился за шею и зашагал в дальний конец комнаты. – Она уничтожила чудовищные творения Дрона. Творения вроде меня. Она обладала их силой и скоростью и одной силой мысли отправила их в ад.

– Тлю. Не тебя, – я стиснула зубы и вздрогнула от укола клыков. Бл*дь!

Он смотрел на меня с тенью недоверия в своих блестящих глазах.

– Нам нужно проверить твою силу.

– Прямо сейчас?

Как только это слово слетело с моих губ, Салем оказался на мне, грудь к груди, прижимая меня спиной к полу, и его руки обвились вокруг моей шеи. Я не могла дышать из-за мертвой хватки. Черные пятна заполонили мое зрение. Мои клыки пронзили губу и наполнили рот кровью. Я не могла оттолкнуть его, не могла оторвать его руки от своего горла. «Отпусти, отпусти, отпусти».

Он отпустил, отпрыгнув вверх и назад.

– Человеческая сила, – его голос звучал ровно, спокойно, с облегчением.

– Катись в ад! – я вцепилась в свое горло, хватая ртом воздух. – Никогда больше так не делай.

– Нам нужно выбираться отсюда, – Салем повернулся к двери.

– Что ты собираешься…?

Бам. Бам. Бам. Его кулак застучал по стали.

– Выпусти меня! – Салем повысил голос до такой громкости, что задребезжали стропила. – Я трахнул эту сумасшедшую сучку, и она превратилась в гребаного гибрида. Убери меня отсюда к чертовой матери!

Я изумленно уставилась на него.

– Ты это серьезно?

Салем оглянулся на меня через плечо, приложил палец к губам и подмигнул.

Я закатила глаза. Наши похитители не пришли, когда он сказал, что я умираю. Я не питала никакой надежды, что они бросятся защищать его.

Скользнув языком по новым зубам, я ознакомилась с их заостреными краями. Я продолжила оральное исследование, натягивая шорты и завязывая импровизированный бюстгальтер вокруг груди. Подняв голову, я краем глаза уловила свечение его вен. У меня перехватило дыхание.

– Салем, – прошептала я. Когда он посмотрел в мою сторону, я ткнула пальцем ему в грудь и одними губами произнесла: «Они идут».

Я осмотрела бетонный потолок, встроенные деревянные балки и единственную электрическую лампочку, как делала это миллион раз за последние десять дней. В этом тюремном блоке не было ни трещин, ни отверстий для глаз. Наши похитители никак не могли шпионить за нами.

Электрический гул возвестил о грядущем движении двери.

Я встретилась взглядом с Салемом.

– Еще слишком рано для доставки еды.

Он попятился от двери, направляясь в противоположную от меня сторону. Может, мне пойти за ним? Притвориться, что нападаю на него? Мы не обсуждали этот чертов план.

Шестеренки застонали, и дверь, дрогнув, открылась на дюйм, еще на дюйм и замерла. Мое сердце остановилось.

Я украдкой взглянула на Салема, но он был сосредоточен на двери – спина прямая, выражение лица суровое. Я проследила за его взглядом, и мой пульс забился в горле.

В темной щели что-то шевельнулось. Маленькое и незаметное, это парило на высоте груди, сверкая на свету. Металл?

Следующие несколько секунд промелькнули как в тумане. Раздался хлопок. Воздух засвистел. Салем закричал и бросился на меня. Его тело швырнуло меня на пол, и боль пронзила мою спину. Что за…

Он растянулся на мне, напряжение ушло с его мышц, а из плеча торчал дротик. Холодок пробежал по моей спине, и я дернулась, чтобы побежать в ванную. Но он был слишком тяжел, чтобы сдвинуть его с меня, а я слишком медлительна. Еще один хлопок уже разорвал воздух.

Укол ужалил меня в бедро. Я наклонилась, нащупала дротик у себя в ноге. Нахлынула тошнота. Головокружение повергло меня в сонливое замешательство. Я боролась с этим, неуклюже двигаясь в замедленной съемке. Так тяжело. Слишком расплывчато.

«Пошел ты, Салем, нах*й со своими дурацкими идеями».

Свет погас.

Глава 12

Мои ноги горели огнем.

Я вырвалась из оглушенного состояния между бессознательностью и сознанием, мысленно ощупывая свое тело. Колющее жжение тысячи иголок атаковало мое лицо и руки, а желудок скрутил узел тошноты. Почему я горела? Где я находилась?

Я лежала неподвижно на спине и прислушивалась.

Ничего. Но пустота казалась другой, обширной, как будто она простиралась вокруг меня на многие мили. И воздух стал острее, свежее. Зверски холодно. Легкий альпийский ветерок щекотал мой горящий нос. Не жжение. Замерзание.

Я приоткрыла один глаз и увидела непроглядную тьму. Где Салем? Мой пульс участился. «Не паниковать».

Мои пальцы сжались в холодном, рассыпчатом… снегу? У меня перехватило дыхание, а голова закружилась под тяжестью остатков транквилизатора. Теплая мягкость покрывала верхнюю часть моего тела и ступни. Неуклюжими движениями я ощупала все вокруг и обнаружила знакомые текстуры своего тела – плащ, медальон, сапоги, шорты. Срань господня, мой лук!

В отдалении хрустнула ветка, и что-то пронеслось над головой. Мое сердце подскочило к горлу. Я находилась на улице. Ночью. Накачанная наркотиками. В шортах.

Как я сюда попала? Были ли мои похитители поблизости? Салем? Мне вернули все, что у меня было с собой при поимке, за исключением…

Я порылась в складках меха, лихорадочно ища кинжал матери. Когда я обнаружила его пристегнутым к бедру, облегчение сорвалось с моих потрескавшихся губ струйкой пара. В нескольких футах от меня раздался ответный вздох. Салем?

Перекатившись на бок, я напрягла зрение и заметила неясное пятно размером с человека, лежащее на снегу.

– Салем? – прошептала я.

Тень шевельнулась.

– Доун?

«Ох, слава бл*дским богам». Я поползла к нему, царапая голые ноги о мокрый снег и сильно дрожа.

Мое зрение приспособилось и различало силуэты окружающих деревьев и следы ног, уходящие вправо. Неужели мы все еще на Юконе? Как долго действовало успокоительное? Они не могли отнести нас далеко. Если только они не давали мне транквилизаторы больше одного раза.

Я дотянулась до его обтянутого кожей тела и перевернула его на спину. На нем было длинное черное пальто, застегнутое спереди на все пуговицы, кожаные штаны и тяжелые ботинки. Рядом с ним лежал огромный рюкзак и странная деревянная дубинка с изогнутой рукояткой и шипастой головкой на конце.

Подцепив пальцем воротник его плаща, я потянула его вниз. Никаких вен.

– Я свечусь? – он открыл свои сияющие глаза и уставился на меня.

– Ну, только твои глаза. Черт. Ты мог бы осветить небо этими гляделками, – я осмотрелась вокруг, и мое сердце забилось быстрее. – Я только что очнулась. Я не знаю, где мы находимся. Похоже на Юкон. Мы одни, но кто знает, надолго ли.

– Ш-ш-ш, – он погладил меня по щеке и слегка улыбнулся. – Ты в порядке?

– Промерзла до костей, – я задрожала до боли. – Немного вялая. Очень дезориентированная. А ты?

– То же самое, – он сел и тут же начал заваливаться, успев опереться на вытянутую руку. – Тпру. Думаю, мне нужна минутка.

– Почему ты очнулся после меня? – я сумела согнуть онемевшие ноги и натянула плащ на голую кожу. – Разве твое тело не восстанавливается быстрее?