Текст книги "Рассвет Ив (ЛП)"

Автор книги: Пэм Годвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Я снова обратила свое внимание на коридор, и решительность пронизала мой тон.

– Эй? Ты знаешь, кто я? Тебе не нужно показывать свое лицо. Просто поговори со мной. Мы можем что-нибудь придумать. У меня есть ресурсы, люди в моем распоряжении, которые могут дать тебе все, что вам нужно.

В пределах разумного. Мои отцы, вероятно, пожертвовали бы деревней человеческих женщин в обмен на мою жизнь, но я никогда бы не предложила этого.

Теплая кожа скользнула по моей спине, и мое сердце заколотилось. Салем положил руку мне на бедро, а другой опёрся на перекладину решетки повыше той, за которую держалась я. Когда он двинулся вперед, его твердое, как кирпич, тело прижало меня ближе к воротам, поймав в ловушку.

– Эй, ты там, – его дыхание шелестело в моих волосах. – Может, в следующий раз принесешь фляжку? Я не привередлив. Просто наполни его самым крепким, что у тебя есть.

– Невероятно, – пробормотала я. – Почему бы не попросить еще и мяту для твоей подушки тоже? О, подожди-ка. У нас нет подушек.

– Тебе не нужна подушка, – он наклонил голову и уткнулся носом мне в шею, отчего по спине побежали мурашки. – Ты спала как убитая на моей груди. Этакое слюнявое, храпящее бревно.

– Я не хр…

Шестеренки над головой загудели, и дверь пришла в движение. Нет, нет, нет! Я схватилась за стальной край и попыталась отодвинуть дверь, но она закрывалась с механической силой.

– Ты зря теряешь время, – он схватил меня за бедра. – Я уже пробовал это сделать.

Я отмахнулась от его рук.

– Мы должны что-то предпринять.

Мои легкие клокотали, каждая клеточка моего тела жаждала свободы. Отчаяние заставило меня бороться, мои руки горели, а ноги скользили по бетону в моих бесполезных попытках пересилить дверь. По мере того как вид на коридор сужался, воздух становился все реже, а моя надежда рушилась под тяжестью стали.

Отчаяние подкралось, и по пятам за ним последовал взрыв ярости. Мой желудок взбурлил, сердце бешено заколотилось, а из горла вырвался гортанный рев. Я, бл*дь, вышла из себя.

– Ты уе*ок без члена! Ты боишься человеческой девушки? – я втиснулась в щель закрывающейся двери и заколотила по воротам, дрожа всем телом. – Я знаю, что ты меня слышишь. Неужели ты настолько презираешь себя, что стыдишься показаться? – я отчаянно била по стали, и боль только еще больше разъяряла меня. – Держу пари, что твое лицо покрыто фурункулами, а клыки настолько гнилые, что все тело протухло. Дети-гибриды закрывают глаза, когда видят тебя?

– Довольно, – Салем обхватил меня за талию и дернул назад, как раз когда дверь захлопнулась.

Перед глазами встала красная пелена, мой темперамент пребывал где-то между бредом и припадком. Размахивая руками, я дергалась в руках Салема, пока мои ноги не перестали касаться пола.

– Тебе нечего сказать? – заорала я на дверь, дико брыкаясь и прижимаясь спиной к груди Салема. – Это чушь собачья! Если мир решит поставить себе клизму, тебе лучше спрятаться, сукин ты сын, потому что ты экскремент, который болтается ниже всех. Самый грязный, самый паразитический засранец. Назвать тебя заразой было бы оскорблением для всех честных болезней. Ты хуже, чем гибрид, потому что гибрид не притворяется тем, чем он не является. Ты – фальшивка. Паршивый подражатель, который прячется в норе. Ядовитый, мертвый засранец! Ты даже не…

– Ладно, хватит, – Салем прикрыл мне рот рукой, и его грудь тяжело вздымалась у меня за спиной. – Вот тебе и цивилизованно поговорили.

Он что, смеется надо мной? Я ударила его локтем в живот, и он не сдержал сорвавшийся смешок.

Как мне отсюда выбраться? Что, бл*дь, мне делать? Я отпихнула его руку от своего рта, дергаясь и хрипя в его парализующей хватке, задыхаясь и не в силах остановить слезы, обжигающие мои глаза.

Эдди мог вернуться в лагерь в любой момент, а мои отцы… черт возьми, я даже не могла представить себе выражение их лиц, когда они поймут, что меня с ним нет. Их возмездие моим похитителям будет кровавой бойней и проклятием, но сначала они должны будут найти меня. В этом-то и вся загвоздка. Я убежала в арктическую пустошь, где ежечасно шел снег, где мои следы будут похоронены, где меня никогда не найдут.

Я сама по себе. С Салемом.

Повернувшись в стальном кольце его рук, я позволила своему взгляду скользнуть вверх по его точеному торсу и задержаться на гладкой, лишенной жил шее.

– Мы отсюда не выберемся.

– Выберемся, – он коснулся костяшками пальцев моего подбородка и заставил посмотреть в поразительное серебро его глаз. – Мы просто должны дать им то, чего они хотят.

Он провел большим пальцем по моей нижней губе, и моя кожа вспыхнула под его голодным взглядом.

– Секс – это единственное, о чем ты думаешь? – мой голос звучал напряженно, мои эмоции напоминали наэлектризованный провод и готовы были пролиться по моему лицу через секунды.

– Я думаю об уликах, Доун. Зубная щетка, мыло… зачем им заботиться о нашей гигиене?

– Может быть, они собираются продать нас тому, кто больше заплатит.

– Они поместили нас сюда с одной кроватью, – пророкотал он низким и хриплым голосом.

Пробуждение пульсировало у меня между ног.

– Может быть, у них недостаток шкур.

– Сегодняшний ужин… – он провел пальцами по моей щеке и волосам. – Устрицы, перец чили и кедровые орешки. Все афродизиаки.

– О, – мое сердцебиение ускорилось, а внутренности сжались.

Здесь не нужны съедобные сексуальные стимуляторы. Я уже превратилась в дрожащую груду слабых коленей, учащенного сердцебиения и пота на груди. Может быть, это затяжной адреналин от моей истерики или осознание того, что я никогда не смогу сбежать из этого места.

Почему наши похитители хотят, чтобы мы занялись сексом? Это что, какой-то эксперимент по разведению? Я не была уверена, что существует какой-то грандиозный, заранее обдуманный план. Они не могли знать, что я окажусь в этом районе и наткнусь на заброшенный особняк в одиночестве.

Но я была не одна.

Неукротимое желание, от которого потемнело лицо Салема, превратило мое отчаяние в другую потребность. Я хотела, чтобы он облегчил мои мучения, поглотил мои страхи и заставил все это исчезнуть. Если он отпустит меня, я могу запросто упасть на спину с раздвинутыми ногами. Мои отцы мною гордились бы.

Салем не отпустил меня, а развернул так, что я уперлась спиной в стену. Рука в моих волосах крепко сжалась, и его губы опустились, замерев на расстоянии поцелуя.

– Твои глаза вызывают зависимость, – его голос шепотом прошелся по мне, облизывая мои нервные окончания. – Иногда я вижу изумрудные искры, но преобладает золото, цвет настолько ослепительный и болезненный, что кажется, будто смотришь на потерянный рассвет после двадцати лет темноты.

Мое сердце покачнулось и ухнуло в пятки, а я мысленным шлепком отправила его туда, где оно должно находиться. Мои эмоции пребывали в раздрае, черт возьми. Две секунды назад я плевалась и ревела. Теперь он стал весь такой сладкоречивый и соблазнительный. Я не знала, как ответить на его комплимент, поэтому промолчала.

Дышать было уже непросто, потому что его полуобнаженное тело обвилось вокруг меня. Просто он такой красивый. Соблазнительная, выходящая за рамки естественного, он-не-может-быть-настоящим красота. Блестящие черные волосы и густая бахрома черных ресниц составляли разительный контраст с его цветом лица. Как его кожа могла быть такой чистой и сияющей? Вокруг глаз не было ни морщинок, ни пятен, ни веснушек, словно он никогда не видел солнца, никогда не работал в суровую погоду. Он носил широкополую шляпу, длинные рукава и жил под скалой?

Должно быть, он регулярно тренировался в пещере без солнца, судя по напряженным мышцам вокруг меня. Выпуклые бицепсы, мощные плечи, каждый выступ и впадинка четко прослеживались под атласной плотью. Я подняла руку к его груди и погладила твердую грудную клетку, пораженная теплом, которое он источал.

Он пристально смотрел на меня из-под полуопущенных век, и его ухмылка осветила лицо с дьявольским высокомерием.

– Ты думала о том, чтобы заняться со мной сексом.

Мои вены гудели, но я отказывалась питать его эго.

– Не так много, как ты думаешь о сексе с собой.

Его клыки высунулись наружу, прижавшись к губе, когда он оглядел комнату.

– Поскольку нам катастрофически не хватает уединения, ты займешь место в первом ряду. Ты когда-нибудь видела, как мужчина гладит себя?

Никогда, но живя среди зрелых мужчин детородного возраста я слышала ночные стоны, чмокающие звуки бьющейся плоти на соседних спальных мешках. Может, я и была девственницей, но я не была в изоляции.

– Делай то, что должен, – я старалась говорить равнодушно. – Только не смотри мне в глаза, когда будешь это делать. Это было бы странно.

– Я бы лучше наблюдал за твоей рукой, – он придвинулся ближе и коснулся своим лбом моего. – Пока ты будешь ласкать свою мокренькую киску.

Я пыталась найти ответ, но его массивное присутствие вызвало короткое замыкание в клетках моего мозга. То, как его пальцы скользнули к моей шее, удерживая меня на месте. Ощущение его члена, набухающего у моего бедра. Его учащенное дыхание, обдающее мое лицо. Он был опьяняющим кайфом, транквилизатором для сомнений, держался убедительно, а его всемогущий размер подавлял и занимал все пространство.

– Эта комната слишком мала, – я схватила его за бицепс, отталкивая, притягивая ближе – я не могла решить.

– Мы можем все устроить, – его рот нависал над моими губами, достаточно близко, чтобы почувствовать покалывание мимолетного контакта.

– Ты собираешься поцеловать меня.

– Ты не собираешься остановить меня.

Словно его голос обладал божественной властью, а слова были магическим заклинанием, я приоткрыла рот. От движения наши губы соприкоснулись, посылая электрический разряд по моей коже. Салем выдержал этот момент в подвешенном состоянии, пристально глядя на меня. Я уставилась на него в ответ.

Это не было колдовством или чарами. Это простое, грубое, плотское желание, естественное влечение между мужчиной и женщиной, необходимое для выживания моего вида. Вот только губы у меня горели. Я горела. Весь мир горел, и я оказалась в новом аду.

– Салем… – я приподнялась на цыпочки в поисках облегчения.

С глубоким рычанием он поднял меня у стены, обхватил ногами за бедра и завладел моим ртом. Не было ни нежных изысканий, ни кокетливых щипков и беглых поцелуев. В тот момент, когда я сдалась, он набросился на меня с жестокой агрессией. Его язык преследовал мой, его губы были твердыми и покоряющими. Поцелуй был примитивным и неистовым, вибрируя всеми составляющими первого поцелуя – недоверием, нервозностью, безрассудным голодом.

Я последовала его примеру, и мой язык двигался вместе с его языком, а мои бедра сжимались вокруг его талии. Склоняя головы, хватая пальцами, мы покачивались вместе в вихре конечностей, языков и зубов…

Клыки. Бритвенно-острые кончики задели мои губы, но я не почувствовала вкуса крови, не ощутила даже укола. Его рот скользил по моему, язык яростно хлестал и ласкал, но каким-то образом он держал зубы спрятанными.

Он не проявлял такой же сдержанности с остальными частями своего тела. Схватив меня за волосы, он запрокинул мою голову назад и углубил поцелуй. Другой рукой он обхватил мою попку, и его пальцы проникли между моих ягодиц, опустились вниз и грубо надавили на шов моих шорт – единственное, что удерживало его от проникновения в мою киску. Прижавшись к моему переду, он толкнулся своей эрекцией между моих ног, как будто пытался протереть дыру в нашей одежде.

Возможно, это плохая идея. Я не знала его, не могла доверять ему. Но незнакомцы все время занимались сексом, и, черт возьми, я хотела этого. Его. У меня не хватило смелости залезть к нему в штаны и взять его, но я отказывалась оттолкнуть его и саботировать единственную приятную вещь в этой безнадежной ситуации.

Я запустила руки в его волосы и потянула, прижимая его к себе, а потом убрала свой язык и куснула его за губы. Он застонал и начал двигать бедрами быстрее, сильнее, его пальцы впились между моих бедер, наказывая мою набухшую плоть.

Я приоткрыла глаза и обнаружила, что Салем крепко зажмурился. Его чернильные брови сошлись вместе, выражение лица сделалось напряженным от боли, как будто он терял почву под ногами. Мне это очень понравилось. Мне нужно, чтобы он был на моем уровне – шаткий, неуравновешенный, и ныряющий прямо к точке невозврата.

Жидкий жар пробежал по моему телу, плавя внутренности и холодя кожу. Милостивая праматерь, я никогда не была такой разгоряченной, зудящей и такой невероятно возбужденной. Я извивалась под ним, задыхаясь, нуждаясь в большем, проклиная нашу одежду, и жаждала его пальцев на моих сосках, внутренней стороне бедер и глубоко внутри моей киски.

– Доун, – Салем отстранился, чтобы встретиться со мной взглядом. – Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Я хрипло всхлипнула, задыхаясь.

– Ты даешь мне выбор?

– Я даю тебе время, – он обхватил мое лицо ладонями. – Я буду работать над этим и постепенно склоню тебя к этому. Или… – он прикоснулся своими губами к моим; его голос был хриплым от возбуждения. – Я сейчас спущу с тебя штаны и трахну тебя.

Когда его слова дошли до меня, я опустила ноги на пол и прислонилась головой к стене.

– Ты сказал медленно, но не нежно.

– Я не буду нежным, – он провел пальцем по моим распухшим губам. – Это был твой первый поцелуй?

– Да, – мой голос сорвался, и я прочистила горло. – Ну и как я справилась?

– Ты немного переусердствовала с зубами.

– Что? – от смущения у меня сжались челюсти.

– Я могу научить тебя, как справиться с этой проблемой пускания слюней.

«Ох ты ж бл*дь. Серьезно?»

В его глазах блеснул смех.

Я ударила его кулаком в живот.

– Ты такой придурок.

Его веселье угасло, зрачки потемнели, серебро глаз сделалось пронизывающим.

– Ты восхитительна, – он провел пальцем по уголкам моего рта. – Если этот поцелуй служит показателем, то я не уверен, что переживу твою сладкую рыжую киску.

Черт бы побрал его грязный рот. Мне это нравилось гораздо больше, чем следовало бы.

– Мы можем не выжить в этой тюрьме.

Его рука упала вместе с выражением лица, а взгляд метнулся к двери.

Отличный способ испортить настроение. Я потянулась к его руке и сжала ее.

– Еда остывает.

– Да, – он отошел, подтащил поднос к тюфяку с постелью и сел, прислонившись спиной к стене.

Мы ели молча, но, пережевывая каждый кусочек, вели любопытную, изучающую беседу без слов. У каждого украденного взгляда был свой язык. Каждое прикосновение наших пальцев сообщало об интересе. Постепенно наши тела придвинулись ближе, привлеченные друг к другу взаимным притяжением и простой потребностью в привязанности.

Наконец Салем протянул руку и усадил меня к себе на колени. Я лежала в колыбели его бедер, прислонившись спиной к его груди, а он обнимал меня за талию. Опираясь на его силу и выбор, который он мне дал, я чувствовала себя в безопасности, учитывая все обстоятельства.

Странно, как поцелуй превратил меня из настороженной и подозрительной в осторожно-дружелюбную. Может, я слишком быстро потеряла бдительность? Я не дала ему ответа насчет секса. Но вместо того, чтобы навалиться на меня, как гибрид, Салем рассеянно гладил мои волосы, его член смягчился и спрятался в штанах.

Это хорошо. Это даст мне время подумать. И помучиться этими мыслями.

Проглотив последнюю устрицу, я подвинулась и прижалась щекой к его груди.

– Когда я проснулась ранее, то услышала, как стучит твоя кровь.

– Ты спала на мне, – он отодвинул пустой поднос и обхватил меня руками за бедра, притягивая ближе к себе.

– Сейчас я тоже слышу биение твоего сердца, но тогда оно было громче, резче, – я провела пальцем волнистую линию вниз по его шее. – В своей голове я слышала, как циркулирует твоя кровь. Это было похоже на мегафон или… не знаю, как будто я находилась внутри тебя.

Его рука сжалась и расслабилась в моих волосах.

– А сейчас ты это не слышишь?

– Нет. Я думаю, что появление твоих вен и звук связаны с тем, кто приносит нам еду, – я села, дрожа от волнительных мурашек. – Что, если мы открыли скрытую способность? Если я могу чувствовать гибридов, это было бы… – я выдохнула. – Слишком нереально.

– Нереально? – Салем коснулся моего подбородка, заставляя перевести взгляд на него. – Твоя мать чувствовала тлю, верно?

– Да, но тогда все было по-другому, – я дотронулась до своего живота. – Она чувствовала их здесь. Когда она забеременела мной…

– Она их уничтожила. Ты была источником этой силы. – Салем опустил руку с непроницаемым выражением лица. – По крайней мере, так говорят.

Это был слух, который я не могла опровергнуть. Я сделала маме необыкновенный подарок. Потом я забрала этот подарок вместе с ее жизнью, когда сделала свой первый вдох. У меня сдавило грудь. Я никогда не посмотрю ей в глаза, никогда не почувствую ее объятий, никогда не услышу ее голоса. Вместо этого я провела последние девятнадцать лет, наблюдая за тем, как мои отцы скорбят, в то время как я торчала в сторонке, не имея никакого реального ощущения женщины, которую они оплакивали с каждым вздохом.

– Сдается мне, – сказал Салем, – что ты скрываешь очень полезную силу.

– Удобную для тебя? – я заглянула в его призматические глаза. – Ты дружишь с гибридами.

– Нет, у меня есть друзья, которые оказались гибридами. Я беспристрастен к их генетическому составу. Ты доверяешь людям, с которыми сталкиваешься, просто потому, что они люди?

– Все мы враги, пока не доказано обратное, – я повернулась к нему лицом, сложив ноги в промежутке между его ногами. – А кто ты?

– Я тебе не враг.

– Я не об этом спрашиваю.

– Ты хочешь знать, человек я или что-то еще? – на его челюсти дрогнул мускул. – Я не знаю ответа.

Я дотронулась до его безволосого лица, лаской убирая напряжение.

– Ты знаешь, почему Дрон заставил Мичио укусить Элейн?

– Он хотел взять под контроль ребенка в ее утробе, – Салем повернул голову и поцеловал мои пальцы. – Он хотел контролировать меня.

Я молча кивнула.

– Но поскольку Мичио выпил кровь моей матери, это сделало его яд неэффективным. Дрону это не понравилось, и он укусил Элейн сам, только чтобы обнаружить, что укус Мичио сделал тебя невосприимчивым к инфекции, – в порыве смелости я коснулась острого кончика клыка Салема. – Мичио бы обосрался кирпичами, если бы узнал, что они у тебя есть. Он всегда верил, что Элейн родит человеческого ребенка.

Между бровями у него появились морщинки.

– Дрон кусал других женщин?

– Нет, и мои отцы тоже этого не делали. Их укус приводит к бесплодию – не совсем то, что они хотят распространить среди нашего вымирающего вида, – мои мысли поплыли сквозь последствия. – Твоя мать была укушена Дроном и исцелена кровью Ив. Это делало ее редкостью. Как Мичио.

– Разве это не означает, что у меня такая же генетика… как у Мичио?

– Может быть? Когда Мичио укусил Джесси и Рорка, он передал им свои необычные черты. Вполне логично, что он передал тебе то же самое через твою мать, – я сжала медальон, висевший у меня на шее, прослеживая скрытые в нем сокровища – бирюзовый камешек Джесси, четку Рорка, клык Мичио. – Мои отцы – люди. Просто у них есть гибридная скорость, исцеление и… – я махнула рукой в сторону рта Салема.

Он сверкнул клыками.

– Вот тебе и ответ.

– Это делает нас братом и сестрой?

Он мрачно покосился на меня.

– Черт возьми, нет.

Смех взбурлил на моих губах.

– Я шучу, – я отчаянно хотела, чтобы Салем был таким, как мои отцы, потому что альтернатива означала, что я только что разделила свой первый поцелуй с неизвестным генетическим видом. – Но я никогда не видела, чтобы под кожей моих отцов светились вены. Почему это происходит сейчас? Это вопрос времени или дело в тебе?

Салем пожал плечами.

– Провалиться мне на месте, если я знаю.

– Теперь я умираю от желания узнать, распространяется ли это на других. Если бы я могла видеть вены в моих солдатах, я могла бы оставить одного из моих людей…

Пальцы впились мне в бедро.

– …рядом с собой и использовать его как радар приближения гибридов.

Из груди Салема вырвалось рычание.

– Что? – я выгнула бровь.

Он собственнически схватил меня за шею, выражение его лица было напряженным.

– Если ты хочешь, чтобы эти люди остались живы, ты не будешь говорить о том, чтобы держать их рядом с собой.

– Ты ревнуешь, – я прищурилась.

Он резко встал, увлекая меня за собой.

– Я устал.

Поставив меня на ноги, он прошел в ванную и завернул за угол. От звука его мочи мой мочевой пузырь заныл. Я уже несколько часов игнорировала собственную потребность пописать.

Пока я слушала, мой разум сделал непристойный крюк, заполненный образами его штанов, спущенных на бедра, его свободно висящих яиц и его члена в руке. Завиток тепла распространился по мне, опускаясь, пульсируя…

«Прекрати, потаскушка. Он справляет нужду!»

Когда Салем появился в поле зрения и включил душ, он встал ко мне спиной… с его совершенно голым, великолепным задом. Я подавила стон и закусила щеку изнутри.

Салем был не просто красив. Он сложен как первобытный бог тьмы. Возвышаясь выше шести футов, он поднял руки, чтобы намочить волосы, и черные пряди стали невероятно черными, такими блестящими и густыми между его пальцами.

Его широкая спина переходила в узкую талию, мускулистый зад и длинные мощные ноги. Бледность кожи должна была придать ему болезненный вид, но, во имя всего святого, этот мужчина не смог бы выглядеть больным, даже если бы попытался.

Солдаты Сопротивления были темнокожими, загорелыми или веснушчатыми и сгоревшими на солнце. Они носили многочисленные шрамы, их тела были изуродованы лишениями, татуированы чернилами и смертью и покрыты волосами. По сравнению с ним Салем выглядел вечной адонической статуей, вырезанной в совершенстве, безупречно утонченной, намного превосходящей красоту и восходящей прямо к чему-то ангельскому. Темный ангел, созданный из мускулов и ночной красоты.

Он не оглядывался на меня, намыливая грудь мылом. Я знала, что вода была холодной, но он казался совершенно равнодушным к ней, его руки двигались по расслабленным мышцам и безупречной коже. Ему было так приятно смотреть, как все мое тело воспламеняется. Может, мне перестать таращиться и отвернуться? Окажет ли он мне такую же любезность?

Я раскачивалась на натянутом канате нерешительности. Я могла бы сделать проблему из нашей наготы. Я могла бы принять душ, когда он спит, потребовать, чтобы он отвернулся лицом в другую сторону, вертеться, закрывая руками все уязвимые места. Но почему? Я не вела себя так со своими солдатами.

Потому что это Салем. Наше взаимное влечение очевидно. Секс неизбежен.

Еще больше причин отбросить эту иррациональную стыдливость.

С тяжелым вздохом я потянулась назад и развязала бандану, которая поддерживала мою грудь. Не отрывая взгляда от его затылка, я спустила шорты. Холодный воздух покалывал мою обнаженную кожу. Чрезвычайно остро осознавая каждый шрам, веснушку и дефект на своем теле, я шагнула в ванную и остановилась.

Его плечи напряглись, но он продолжал мыться, как будто я вовсе не стояла там с твердыми, как кедровые орехи, сосками. Он не обернулся, но ублюдок знал.

Я сжала и разжала кулаки и зашагала в ванную.

Глава 8

Салем никак не отреагировал на то, что я нагишом вошла в крошечную бетонную комнату. Он не повернул головы и не издал ни звука, когда я воспользовалась туалетом и осторожно приблизилась к его красивому заду. Вжав ногти в ладони, я сделала глубокий вдох, чтобы восстановить силы.

Туман ледяных капель обжег мою кожу и сжал мои соски. Повернувшись ко мне спиной, Салем опустил руки, потом голову, и по спине у него побежали мурашки.

– Тебе мыло больше не нужно? – мои зубы стучали, а я еще даже не встала под брызги.

– Я собираюсь развернуться, – его глубокий тембр согрел мою покрытую мурашками плоть. – Не убегай.

Я нервно рассмеялась.

– И куда же мне бежать?

Салем издал звук, похожий на смешок, и медленно, дразняще повернулся ко мне лицом.

Его взгляд остановился на мне.

– Чувствуешь себя храброй?

– Чувствую себя грязной, – я задохнулась от непреднамеренного пошлого намека. – Я имею в виду, испачканной. Прошло несколько дней с тех пор, как я купалась.

«Фуууу». Теперь я просто звучала отвратительно.

В глазах Салема сверкнула улыбка, но выражение лица оставалось напряженным и суровым, жилы на шее натянулись, как будто он боролся с желанием посмотреть вниз. Предвкушение заставило мое сердце удариться о ребра. Я хотела, чтобы он посмотрел, взглянул и покончил с этим – чем бы это ни было.

Мы стояли в тупике зрительного контакта. Пока утекали секунды, я колебалась между вспышками жара и холодным ознобом, все мое тело пульсировало от осознания и покачивалось к нему. Должно быть, он заметил это, потому что его ноздри раздулись, а взгляд оторвался и устремился вниз.

Я наблюдала за резкими линиями его лица, пока он неторопливо осматривал меня с ног до головы. На втором заходе он задержался на месте между моими ногами. Мои внутренние мышцы свело судорогой. Его челюсти сжались. Мое дыхание участилось, и его тоже. Я размяла руки.

Ухмылка скользнула по его губам.

– Ярко-рыжая.

А чего он ожидал? Волосы у меня на голове были такими же яркими, как крылья божьей коровки.

Я проследила за его взглядом до моих лобковых волос, но мое внимание сосредоточилось на аккуратном черном пятне его волос. Мои легкие сжались. Неужели я вообразила его безволосым там, внизу? Да, может быть. Если у него и были волосы где-то еще ниже шеи, я их не видела. Не то чтобы я смотрела на что-то, кроме массивной эрекции, указывающей на меня. Мы стояли так близко, что если бы я расслабила напряженный пресс, то раскаленная головка его члена врезалась бы мне в живот.

Я видела все оттенки и размеры человеческих и гибридных гениталий. Большинство старших, человеческих мужчин, родившиеся в старом мире, были обрезаны – это было так варварски для якобы цивилизованного общества. Но мужчины в моем поколении были необрезанными. Как и Салем.

Бледная кожа туго натягивалась на набухшей стали, которая выглядела слишком тяжелой и распухшей, чтобы стоять. Но член стоял, становясь все толще и подергиваясь вверх, пока я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Хотя я никогда не видела член так близко, я с уверенностью знала, что его член навсегда останется для меня эталоном, с которым сравнивают других.

Матерь милосердная, он разорвет меня пополам этой штукой. И все же мысль о нем пробудила во мне такой глубокий голод, что мне захотелось просунуть пальцы между ног и тереть их быстро и сильно, пока я не закричу от облегчения.

Это безумие. Я не была новичком в самоудовлетворении, но мне никогда не приходило в голову трогать себя, когда кто-то наблюдал. Салем вложил эту мысль в мою голову, и теперь она мучила меня так сильно, что я не могла остановить свою руку, которая ползла вниз, сквозь мои завитки…

– Черт, Доун, – его рука взлетела вверх, и он схватился за край раковины рядом с собой. – Ты меня убиваешь.

Я резко подняла глаза и ахнула. Его клыки удлинились, заострились, рот приоткрылся, чтобы вместить лезвия из кости. Я не видела его вен, но мои десны болели от взаимного голода. Будь я одна, я могла бы укусить себя за запястье, просто чтобы успокоить дискомфорт.

Откуда, черт возьми, взялась эта мысль? Неужели он каким-то образом проецирует свои чувства на меня? Нет, это… что бы это ни было, я чувствовала, что оно исходит откуда-то глубоко изнутри меня. Из сбивающего с толку, иррационального, инстинктивного места.

Он опустил голову, и его глаза горели серебряным пламенем, когда он изучал меня из-под бровей цвета сажи.

– Я собирался тебя помыть, – он схватил меня за руку и прижал мыло к моей ладони. – Но я не… – он отпустил меня, отступая назад и натыкаясь на раковину. – Мне нужно… снять напряжение… прежде чем…

Мне не нужно было, чтобы он заканчивал фразу. Его мускулы взбугрились, лицо напряглось, а ноги были широко расставлены, как у мужчины, готовящегося к битве. Он стоял высокий и властный, пока его взгляд пожирал мою фигуру, каждый раз возвращаясь к моей руке, которая замерла над ноющей болью между моих ног. Но он уже начинал терять контроль, о чем свидетельствовали его учащенное дыхание, выпятившийся кадык и дрожь в пальцах, когда он сжал свою эрекцию.

Отступив назад, я скользнула под ледяную воду, надеясь, что это вернет мне хоть немного здравого смысла. Жестокий холод только заставил мои соски напрячься еще сильнее, а тело задрожать. Когда холодная вода пропитала мои волосы и ударила в шею, я ахнула. Его глаза, похожие на расплавленный металл, впились в мои губы.

– Я не хочу причинять тебе боль, но, черт возьми, ты испытываешь меня. Ты… – Салем сжал свой ствол до побеления костяшек пальцев. – Так чертовски… – его рука быстро двинулась туда-сюда. – Безумно, – туда-сюда, туда-сюда. – Красива.

Его горячие слова потрясли мое сердце, но что меня парализовало, так это то, как яростно он начал трахать свою руку. Этот мужчина не знал границ, и его уверенность обещала избыток сексуального опыта.

«Я не буду нежным».

Он мог бы познакомить меня с вещами, на которые я никогда бы не согласилась, если бы мы встретились при других обстоятельствах. Но здесь мы стояли на нейтральной территории, голые и нуждающиеся, и нам некуда идти, не было никакого предлога, чтобы спрятаться.

Мои руки целеустремленно двигались, растирая мыло по коже, волосам и между ног. Я хотела быть чистой только для того, чтобы доставить ему удовольствие. Возможно, это неправильно. Да помогут мне небеса, солдаты Сопротивления сжали бы свои категоричные задницы, если бы знали, что замышляет их лидер. Кровосос – это враг. Близость с врагом запрещена. А запретное считалось неправильным.

Но мне все равно.

Мне нужно перестать думать в терминах правильного и неправильного. У моей матери были клыкастые любовники. Целых три! Она испугалась Мичио, когда впервые увидела его измененные клыки, и даже метнула в него ножи. Но в конце концов она прорвалась сквозь ментальные баррикады Дрона, чтобы спасти жизнь Мичио.

Салем зарычал сквозь сжатые клыки, его рука с ожесточенной скоростью летала над его членом. Пресс сокращался, а бедра толкались при каждом движении вниз, и он смотрел на мою киску, как будто находился в нескольких секундах от того, чтобы съесть меня целиком.

Узрите воплощение опасности во всей ее адской красе, хищника, который вот-вот порвет свой тонкий поводок, и его внимание сосредоточено на трепещущей добыче. Мой желудок сжался, мой пульс участился, но со страхом нахлынул прилив бушующей энергии. Я жила ради приключений, и не существовало ничего более захватывающего, чем прорываться сквозь баррикады на быстром коне и метать стрелы в то, чего я больше всего боялась.