Текст книги "Рассвет Ив (ЛП)"

Автор книги: Пэм Годвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Укуси меня! – взревел он эхом слов моей матери.

«Укуси его».

Зачем? Моя мать сказала, что гибриды спасены, и у Салема нет клыков. Он излечен!

Он обхватил мой затылок, раскрыл мне рот и толкнул мое лицо к ране на своей шее. Как только мои клыки пронзили его кожу, желание пить завладело мной, и вкус его крови оказался слишком соблазнительным. Я не могла заставить свои челюсти не шевелиться, не втягивать животворную эссенцию этих серебряных лент в свое тело.

Я пила жадно, еще сильнее, внезапно поддавшись желанию поглотить его. Опаляющий жар пронесся по моим венам. Мои легкие наполнились питательным воздухом, нервные окончания ярко ожили. Пока я питалась с безумным отчаянием, я начала острее осознавать его вес на мне, его тело, переплетавшееся с моим, и гортанное звучание его стонов. Он отяжелел, напрягся, дышал и давал мне дыхание.

На вкус он был как выживание и любовь. Каждая капля давала мне энергию, забрасывала в фантастический мир, где я была сильной, ослепительно счастливой и цельной.

Биение его сердца начало замедляться, а моего – ускоряться, становясь сильнее и растягиваясь. Мои внутренности пели от эйфории, каждая молекула в моем теле пульсировала жизненной силой, пока целебные свойства гибридного яда вибрировали в моей крови.

Боясь выпить слишком много, я замедлила питье до ленивого посасывания, кружа языком по его коже. К моим рукам вернулась сила, и я вцепилась в его спину и голову, прижимая его к себе в объятиях. Милостивая праматерь, я любила того мужчину. Бл*дь, я любила его так сильно и никогда не хотела отпускать.

Он обнимал меня так же крепко. Его бедра терлись об меня, прерывистое дыхание срывалось на хриплые стоны. Его член набух в штанах, и он приподнял нижнюю часть тела.

Я схватила его за крепкую задницу и прижала к себе, умирая от желания ощутить, как мой укус повлиял на него. Сила нашей связи и лихорадочное слияние нашей любви кружило вокруг моей души, заштопывая и исцеляя сломанные частицы.

Его мышцы напряглись, и он попытался отпрянуть, как будто противясь приближению оргазма. Я не была возбуждена, мои внутренности испытывали слишком много ощущений, пока я продолжала исцеляться. Но я хотела его разрядки. Жаждала ее. Так что я продолжала посасывать его вену, и каждый глоточек заставлял его крепче льнуть ко мне.

Он уронил ладони на песок. Все его тело напряглось, и он издал хриплый стон, от которого по нашей связи пронеслось электричество, ударившее меня в сердце и укравшее мое дыхание.

Затем все исчезло во взрыве света.

Глава 34

Первое, что я ощутила, – это умиротворение, спокойствие и теплоту неподвижного воздуха. Я лежала на матрасе и скользнула ладонью по мягким тканям, ища Салема. Чей-то резкий вздох заставил меня распахнуть глаза.

На меня уставились огромные карие глаза, за которыми последовала мягкая улыбка.

– Малышка.

– Ши! – тепло распространилось по моей груди. – Я так по тебе скучала.

Она окутала меня облаком длинных черных кудрей и сильных рук.

– Ох, дорогая, я сходила с ума из-за беспокойства за тебя.

– Прости, – я вдыхала успокаивающий запах ее кожи.

Она пахла безопасностью и семьей. Я была дома, и это осознание вызвало тысячу срочных вопросов.

Пока она обнимала меня, я не ощутила ни одного укола боли. Кто-то одел меня в хлопковые штаны и футболку. Наверное, Ши. Движением языка я ощупала свои зубы. Клыков нет. Я прикоснулась к своей шее, кожа ощущалась гладкой и мягкой. Никакие раны или шрамы не пятнали мои обнаженные руки. Гибридный яд в крови Салема полностью исцелил меня.

– Где Салем? – спросила я.

– Он здесь.

Стрелы обрамляли бетонные стены, черно-белая картина моей матери висела над моей кроватью. Я никогда не проводила много времени в своей комнате, и теперь она казалась спартанской и пустой.

– Мне нужно увидеть его, – сказала я. – Он…?

– Жив и в безопасности.

Я тяжело выдохнула.

– Он привез тебя сюда прошлой ночью, – она провела нежной рукой по моим волосам. – Он и светловолосый мужчина.

– Мужчина? Ты имеешь в виду Эребуса? У них есть клыки? Гибриды… они…?

– Притормози, – она обхватила мое лицо руками. – Я знаю, у тебя есть вопросы. Просто… дай мне посмотреть на тебя, пока твои папы не ворвались сюда и не захватили все.

Ее кожа цвета мокко покрылась морщинами от беспокойства, пока она всматривалась в мои глаза. Может, она была лучшей подругой моей матери и биологической матерью Эдди, но для меня она была матерью во всех важных отношениях.

Я стиснула ее запястья, и нежданная пелена слез размыла все перед глазами.

– Я умерла, Ши.

– Я знаю, – мягко сказала она. – Салем нам все рассказал.

Все? Я в этом сомневалась. И даже если так, он не знал одного.

– Я видела ее, – на глаза навернулось еще больше слез, повисших на ресницах. – Она… она говорила со мной.

Ши была сильной женщиной, одной из самых сильных людей, которых я знала. Так что когда ее подбородок задрожал, я не выдержала. Рыдание сорвалось с моих губ потоком эмоций, которые я уже не могла сдерживать. Она обнимала меня, пока я плакала, и звук ее собственного плача заставлял меня рыдать еще сильнее.

Я рассказала ей о своей смерти, об ослепительном свете ауры моей матери, о словах, которыми мы обменялись, и об умиротворении, которое она источала. Мой голос дрожал, излагая детали, и когда я дошла до части про угасающий свет и прилив темноты, позади меня кто-то резко втянул воздух.

Я обернулась через плечо и увидела своих отцов, стоящих на пороге открытой двери. Судя по мучительным выражениям их лиц, они слышали каждое слово.

– Мы потом договорим, малышка, – Ши обхватила мое лицо ладонями и поцеловала меня в лоб. – Полегче с ними, ладно?

Это я-то полегче? Если Салем им все рассказал, то это им нужно давать такой совет.

Она направилась к двери и по дороге сжала ладонь Джесси.

Я выбралась из постели, шокированная энергией и силой в моих ногах, и поспешила к ним. Они не поморщились, не улыбнулись, не подались вперед, чтобы обнять меня, их позы оставались напряженными. Один лишь тот факт, что они не орали на меня, заставил меня помедлить.

– Что-то не так? – я окинула их взглядом с головы до пят, осматривая их мускулистые фигуры, поношенные брюки и массивные ботинки.

Ничто не выглядело подозрительным, но все в них ощущалось каким-то… не таким.

Рорк напряг руку, опущенную вдоль бока, и я заметила лопнувшую кожу на его костяшках.

О нет. Я шагнула к нему и схватила за запястье.

– Прошу, скажи мне, что получателем этого был не Салем.

Он поджал губы, и его зеленые глаза сверкнули нечитаемой эмоцией.

Кровь возле ранок уже подсохла, но рана не зажила. Мое сердце загрохотало.

– Ты не исцеляешься? – неужели это случилось? Я подняла взгляд к его рту. – Дай мне посмотреть на твои зубы.

Его губы дрогнули, затем разомкнулись. Никаких клыков.

Я ахнула и уронила его руку, на шатких ногах повернувшись к Джесси и Мичио. Не успела я попросить, как они обнажили свои прямые человеческие зубы.

– Твою ж мать, – я стиснула собственное горло. – Вы стали прежними во всех отношениях? Ваша сила, скорость…?

– Успокойся, – Мичио стиснул мою руку и притянул в свои объятия. – Мы утратили наши клыки и другие гибридные черты вчера сразу после наступления сумерек.

– Когда я умерла, – прошептала я. Внутри меня вспыхнула надежда. – А что насчет гибридов?

Джесси взрывом движения заметался по комнате.

– Ты пожертвовала своей жизнью? – он резко развернулся, и медные глаза полыхали яростью. – Ты хоть на один бл*дский момент подумала, что твоя жизнь сделает с нами?

– Да, – я подняла подбородок и расправила плечи. – Это был единственный способ. Я должна была умереть за них.

– За них? За гибридов? – проорал он. – Откуда, бл*дь, ты это знала?

– Наказание за грех – это смерть, – вот только я выжила.

– Грех? – Джесси уставился на меня с яростным неверием. – Какие такие грехи?

– Послание к Римлянам 3:23, – Рорк накрыл пальцами свой подбородок, и его выражение омрачилось болью и изумлением. – Потому что все согрешили и лишены славы Божией.

Я всю свою жизнь слушала поучения Рорка и временами опиралась на аспекты его верований, но религия не имела никакого отношения к моему решению умереть. Однако вера была определяющим фактором. Вера в мою мать, в себя и в человечество.

– Я допустила много ошибок, – тихо произнесла я. – Я была слишком гордой, чтобы прощать. Слишком жестокой, чтобы проявлять милосердие. Я перепробовала все, чтобы выполнить свою роль в пророчестве, но на деле мне нужно было просто быть скромной, испуганной и человечной.

– Иисусе, Доун, – Джесси обнял меня, но это продлилось лишь мгновение. Он отпустил меня, чтобы опять начать расхаживать по комнате, потирая лицо.

– Это сработало? – прерывистый вздох нарушил мою решительность. – Что случилось с гибридами? Салем и Эребус излечились?

– Они излечились, – тихий голос Мичио донесся из-за моей спины. Когда я повернулась, он сказал: – Мы послали патрули и не нашли ни одного гибрида в радиусе двадцати миль.

– Зато нашли кучу сбитых с толку, только что излечившихся людей, – Рорк обхватил мое лицо своими большими ладонями. – Бог принял жертву Его агницы и исполнил еще одно пророчество, подняв ее из мертвых, – его глаза смягчились, и он прижал мою щеку к своей груди. – Ты спасла их, моя прекрасная девочка.

У меня сердце подскочило к горлу.

– Не все мы разделяем твои верования, Рорк, – Джесси расхаживал вокруг меня, и его сердитый взгляд обжигал мои щеки. – Салем рассказал нам, что он сделал с тобой. После такого травмирующего опыта – после всей его лжи и измен – самоистязание напоминает способ очнуться от онемения, – он ткнул пальцем в сторону двери. – Он отослал тебя, а ты…

– Он отпустил меня! – жар прилил к моей коже, и я отстранилась от Рорка, чтобы в упор посмотреть на Джесси. – Я приняла решение умереть не потому, что я была отвергнутой женщиной. Это не был какой-то драматичный жест «да пошел ты на х*й» в адрес Салема. Это даже не было самоубийством. Я не обрывала свою жизнь. Это сделали гибриды.

– Ты не давала им отпор! – взревел Джесси. – Не так я тебя воспитывал.

– Джесси, – Рорк прищурился.

– Нет, па, – я прикоснулась к руке Рорка. – Он прав. Я не давала отпор. Оставив Салема, я была опустошена, потеряла надежду и страдала. Может, при других обстоятельствах я бы не приняла такого решения. Но я сделала это. И это. Ощущалось. Правильным, – я повернулась к Мичио и прижала ладонь к своему животу. – Это ощущалось правильным, папа.

Мичио обнял меня одной рукой.

– Джесси это знает. Мы все это знаем. Но это не значит, что нам это по душе.

– Но они излечились, – я стиснула его рубашку сзади. – Моя смерть их излечила, верно?

– Мы узнаем больше завтра, когда вернутся остальные наши отряды, – Мичио погладил меня по спине. – Судя по той версии событий, которую рассказал Эребус, он и остальные гибриды лишились клыков в тот момент, когда твое сердце остановилось.

– А что насчет Салема? Почему он был там? – я была вне себя от волнения и желания поговорить с ним, увидеть его, обнять его.

– Он хотел удостовериться, что ты безопасно добралась домой, – Мичио положил руки на мои плечи. – Он сказал, что когда покинул Лас-Вегас на закате, у него все еще была его нечеловеческая скорость.

– Он сказал вам, что он мог бегать быстрее скорости звука? – спросила я.

– Да, и он сумел пробежать большую часть расстояния…

– Пока я не умерла, – я украла его силу и мощь, поистине кастрировала его во всех отношениях. Мое сердце ухнуло вниз.

Мичио закрыл глаза, кивая.

Джесси сел на край кровати и обхватил голову руками. Рорк присоединился к нему, положив руку на шею Джесси сзади и уставившись в пол.

Мичио посмотрел мне в глаза.

– Салем почти добрался до места, когда твое сердце остановилось. Он пробежал остаток пути на человеческой скорости. Он все еще видел свои вены и знал, что гибридный яд не покинул его кровь. Так что он порезал себя и попытался заставить тебя выпить из его вены.

– В надежде, что яд излечит меня, – я потерла кожу на запястье, где не осталось ни единого следа. – Он спас меня. Все это время те серебристые штуки в его крови…

– Они не должны были спасти людей или гибридов, – Мичио поцеловал меня в макушку. – Они должны были спасти тебя.

– Почему я потеряла сознание во второй раз… после того как укусила его?

– Бл*дь, да тебе сонную артерию разорвали, – грубо сказал Джесси. – Твое тело отключилось, чтобы залечить травмы.

Ком в моем горле ожесточился.

– Что, если бы я укусила его, пока он еще обладал чертами гибрида?

– Полагаю, ты бы сохранила в себе яд до тех пор, пока он тебе не понадобился бы, – сказал Мичио. – Может, это не дало бы тебе умереть. Может, ты бы умерла от потери крови, а яд вернул бы тебя к жизни. В отношении Салема… не знаю. Ты укусила его, когда он был полностью человеком, и, наверное, поэтому он не обратился в пепел. Мы не узнаем наверняка.

Полностью человек. Мой пульс участился от внезапной мысли.

– Который час? Он выходил наружу?

– Солнце не встанет еще полчаса, – сказал Мичио.

– Где он? – я метнулась к двери.

– В старой комнате Элейн, – сказал Рорк.

– Что? – я развернулась, и моя кровь вскипела. – Зачем вы его туда отправили?

– Показалось уместным, – Рорк поиграл разбитыми костяшками. – Этому парню повезло остаться в живых, бл*дь.

Да ну нах*й. Я выбежала из комнаты и понеслась по коридору, купавшемуся в желтом свете потолочных лампочек. Успокаивающий запах известняка и старого цемента витал в воздухе – аромат, глубоко въевшийся во многие замечательные воспоминания.

Мои отцы не последовали за мной, пока я неслась из туннеля в туннель, минуя многочисленные закрытые двери. Жители все еще спали, но это не продлится долго. Солнце вставало. Я ускорилась.

Мгновение спустя последний туннель привел меня в длинный коридор. Один из отцов Эдди, Пол, стоял возле комнаты, которая была выпотрошена и пустовала двадцать лет.

Его огромные глаза широко раскрылись, темная кожа озарилась улыбкой.

– Вот и ты!

Я крепко обняла его.

– Ты хорошо заботился о Ши, пока меня не было?

– Я пытаюсь, – он рассмеялся. – Ты же знаешь, каково это.

Проблемы и трудности отношения? Да, это мне знакомо. Мне также знакомо, что если приложить усилия, то отношения могут принести радость в чистейшей форме.

– Нам многое надо наверстать, но мой приоритет – в этой комнате, – я подтолкнула его к выходу из коридора. – Дальше я сама. Скажи Эдди-старшему, что я умираю с голода и жду огромный завтрак.

– Будет сделано, – он взъерошил мои волосы. – Рад вновь видеть тебя, малышка.

Я посмотрела, как он вперевалку уходит прочь, затем открыла дверь в комнату.

Двое мужчин вскочили на ноги, и мой взгляд безошибочно устремился к тому, кто владел моим сердцем.

Салем стоял в своем тенистом царстве, окутанный соблазнительной тьмой, где не существовало ничего, кроме него, меня и связи, гудящей между нами. Больше никаких оглядываний назад. Никакого недоверия. Все померкло, оставив лишь мужчину с призрачными глазами, которые пожирали меня с головы до пят. Я ответила тем же, шагнув ближе, чтобы внимательно изучить мужественные черты его идеального тела.

Мое дыхание перехватило при виде его лица. Разбитая кожа вокруг его прозрачных глаз набухла, нос покосился и налился синяками. Рорк сделал это с ним, а я отняла способность Салема залечивать урон.

– Мне так жаль, – я прикрыла рот ладонью. – И эта комната… – я поморщилась от холодной пустоты пространства. – Они не должны были приводить тебя сюда.

– Плевать я хотел на комнату. Иди сюда, – его команда прозвучала низко, бескомпромиссно и так аппетитно в духе Салема.

Я двинулась к нему, взглянула на другого мужчину и остановилась. Эребус широко улыбнулся мне – улыбкой, которая вздулась под воспаленными ссадинами. Он щеголял такими же опухшими глазами и носом, а рукой обхватывал ребра, словно баюкал другие травмы.

– Рорк и тебя побил? – спросила я, сжимая руки.

– Это сделал я, – в глазах Салема мелькнул вызов.

– За что? – мой желудок ухнул вниз от чувства вины. – Я просила его остаться со мной. Он – причина, по которой меня не изнасиловали.

– Он, бл*дь, укусил тебя. Ему чертовски повезло, что он все еще дышит.

То же самое Рорк сказал про Салема.

Я повернулась к Эребусу и нашла его взгляд среди этих жутких синяков.

– Ты… освободился? Это сработало?

– Я впервые в жизни человек, – его лишенная клыков улыбка затмевала все синяки.

– Я никогда не чувствовал себя таким живым. Я бы тебя обнял…

Рык Салема разнесся по комнате.

– Но придется довольствоваться просто благодарностью, – он склонил голову.

Мои клыки не вернулись в присутствии Салема, да я и не ожидала когда-либо вновь увидеть их. Они выполнили свое предназначение.

Во мне зародилось ощущение невесомости.

– Спасибо тебе, Эребус, что остался со мной прошлой ночью.

– Всегда пожалуйста.

Оба мужчины были одеты в позаимствованную одежду, волосы были влажными, раны – промытыми. Я могла лишь вообразить себе, каким количеством крови они были покрыты – моей крови и своей собственной.

– Ты здесь не пленник, – сказала я Эребусу. – Ты волен уйти. Или остаться. Завтрак обычно подают в семь.

– Я немножко задержусь, – он улыбнулся Салему, приподнял подбородок в кивке и вышел из комнаты.

Когда за Эребусом закрылась дверь, я сделала глубокий вдох и повернулась к Салему.

Он маячил в дальней части комнаты, черные волосы стояли дыбом из-за постоянного дерганья, взгляд был чрезмерно блестящим и остекленевшим. Но не ссадины и синяки на лице придавали ему сломленный и терзаемый вид. А то, как напряженно он держался, с какой бдительностью следил за каждым моим движением, как задерживал дыхание, словно малейшее движение заставит меня убежать. Теперь, когда мы остались наедине, вся его манера держаться говорила о неуверенности.

Я посмотрела ему в глаза.

– Я прощаю тебя.

Его осязаемое облегчение выразилось в приоткрывшихся губах и расслабившихся мышцах лица.

– Я люблю тебя, – я шагнула к ему. – Я любила тебя еще с Канады, и мне невыносимо плохо от того, что я ждала аж до этого момента и не говорила тебе.

– Доун… – прокаркал он, двинувшись ко мне.

Я встретила его на полпути и метнулась в его объятия.

– Ты отпустил меня, – я отчаянно вцепилась в него, уткнулась носом в шею и вдохнула запах, который уже никогда не надеялась почувствовать. – И все же ты здесь.

– Я никогда не говорил, что не последую за тобой. Я намеревался следить за тобой издалека, присматривать…

– Сталкер, – я поцеловала его. Не смогла сдержаться.

Он стиснул меня, прижимая к себе, и его руки обнимали ох-как-крепко, и ответил на поцелуй. Затем мы закружились, моя спина врезалась в стену, а мое тело придавили лучшим способом из возможных. Мощное напряжение его мышц было не таким сильным, как прежде. Движения его языка не были такими же молниеносно быстрыми. Но связь между нами пылала как никогда жарко.

Я восстала из эмоционального онемения и физической смерти с такой ясностью, от которой каждое прикосновение ощущалось как первое. Скольжение его языка по моему пробудило мои нервные окончания к жизни. Всюду, где наши тела контактировали – губы, руки, бедра, груди – возникали разряды статического электричества. Жадная торопливость его дыхания, жар его кожи через одежду, царапанье его бакенбардов…

– Какого…? – я обхватила пальцами его шею сзади, чтобы не дать отстраниться. – У тебя щетина.

Ее едва можно было назвать небритостью, волоски почти нельзя было различить невооруженным взглядом. Я приподнялась на цыпочки и притянула Салема к себе, потираясь щекой об его щеку и упиваясь царапающим жжением.

– Я так понимаю, тебе нравится, – он усмехнулся, и этот звук отозвался приятной дрожью на коже.

– Я люблю тебя, – я медленно поцеловала его, тая в объятиях и проклиная каждый дюйм хлопка, разделявший нас. – Я так сильно по тебе скучала, – выдохнула я ему в рот. – Я была такой тупой, глупой и упрямой, что не могла почувствовать тебя. Но теперь я чувствую тебя, твой жар вокруг меня, силу в твоем теле, твою любовь, искрящую в нашей связи, – я облизала губы, куснула его за подбородок и вернулась к его губам, переплетая его язык со своим. – Ты ненавидишь меня за то, что я сделала тебя человеком?

– Бл*дь, я люблю тебя, Доун, – он дернул меня обратно для очередного поцелуя, сминая мои губы.

Я отстранилась.

– Когда я укусила тебя, ты знал, что выживешь?

– Я знал, что выживешь ты. Я видел яд в своих венах, – он завладел моим ртом.

Этот мужчина действительно был готов умереть за меня, и его поцелуи будут вечно напоминать мне, как близко я подошла к тому, чтобы потерять его.

Я снова разорвала поцелуй.

– Когда я потеряла сознание, был взрыв света. Ты видел это?

Салем подхватил меня за ноги сзади и приподнял у стены, обернув мои бедра вокруг своей талии и удерживая меня на месте давлением своего тела.

– Твой укус произвел на меня неконтролируемый эффект.

– У тебя встал, – мои глаза широко раскрылись. – Ты кончил? Вот что я почувствовала?

– Ага, – Салем скользнул рукой в мои волосы, удерживая мое лицо, и прижался улыбкой к моим губам. – Это уже не первый раз, когда ты заставила меня кончить в штаны. И, наверное, не последний.

Я рассмеялась.

– Наша любовь такая упрямая и неряшливая.

– Это путь проб и ошибок, – он лизнул мои губы, покусывая и изучая.

– И прощения и принятия.

– Приказов и подчинения, – он куснул мои губы.

– Сумерек и рассвета, – я куснула его в ответ.

– Я хочу тебя, – сказал он, и по его телу пробежала дрожь.

– Мм. Я хочу, чтобы ты увидел рассвет.

– Я ее вижу, и она прекрасна как никогда.

Сильный удар моего возрожденного сердца гулко отдался в ушах. Что, если солнце все еще могло ему навредить?

– Мы можем посмотреть на рассвет из сада моей матери, – сказала я. – Там есть навес…

– Ладно, – он провел пальцами по моей щеке. – Покажи мне этот рассвет, который никогда не будет таким потрясающим, как та, что есть у меня.

Глава 35

С трепетом в животе я повела Салема к статуи моей матери посреди цветущей растительности. Сад располагался наверху генераторного помещения у основания дамбы. Рано утром здесь никого не было. Только он, я и множество укромных альковов, чтобы утолить жажду, горящую в нашей связи. Всякий раз, когда Салем переводил взгляд этих великолепных светящихся глаз в мою сторону, он рисковал узнать, как именно я скучала по каждому твердому дюйму его тела.

Но настоящий риск лежал на востоке, позади каньона из красных скал. Небо светлело над открытыми стропилами сада. Солнце должно взойти в любую минуту.

Я остановилась прямо за укрытием навеса и дверью, которая вела внутрь дамбы. Если его кожа начнет гореть, то спасение находится в двух секундах бега.

Салем запрокинул голову, окидывая взглядом колоссальную стену плотины Гувера.

– Я знал, что эта штука огромна, но черт возьми…

– Звучит как реплика, уместная для постели.

– В постели много чего можно сказать, – его губы дрогнули.

Я взмахнула рукой, указывая на свое тело.

– 152 сантиметра удовольствия и сплошной шарик энергии. Я буквально брызжу колкими репликами в ответ.

Он рассмеялся, и его глаза блеснули.

– Теперь, когда ты превратила всех гибридов в людей, вероятно, ты сможешь превращать все аспекты жизни в пошлые намеки и зарабатывать на жизнь как бродячий артист.

– Может, я так и сделаю, – я провела пальцем по его рубашке, наслаждаясь жесткими впадинами под тканью. – Пошлые намеки всегда ценятся по достоинству, потому что сама жизнь передается половым путем.

– Да ты сегодня просто в ударе, – он подцепил пальцем пояс моих штанов и подтянул меня к себе.

Я обвила руками его шею и посматривала на восточный хребет позади него.

– Для моего следующего трюка мне понадобится кровать и доброволец.

– Мне нравится, как это звучит, – он поцеловал меня в губы. – А где твоя кровать?

– Хмм, – я сделала вид, будто осматриваюсь по сторонам, ища кровать. – Тебе придется продемонстрировать изобретательность.

– Если отбросить все лишнее, в постели я тебе не только изобретательность, но и кое-что другое покажу.

– Неплохо, – я покусывала кожу на его подбородке. – Может, ты сможешь быть компаньоном в моих развлекательных заработках.

– Я готов заниматься чем угодно, лишь бы с тобой.

– Ты можешь передумать. Я та еще заноза в заднице.

– Тогда я буду делать все медленно и использую смазку.

Я расхохоталась.

– Все, ты от меня точно никуда не денешься.

– Хорошо, потому что я никогда больше тебя не опущу.

Я прижалась к нему, потягиваясь, как довольная кошка, впитывая ощущение его силы и тепла. Затем меня затопило другое тепло, и мой взгляд скользнул к оранжевому румянцу над скалой.

– Оно встает.

Его лицо расплылось в широкой улыбке, и он открыл рот.

– Не надо шуточек про эрекцию, – я прижала палец к его губам. – Тут я сама напросилась, да, – сделав шаг назад, я развернула его к рассвету. – Смотри.

Плечи расправлены, грудь колесом, подбородок поднят – его красота занимала много пространства. Дело не только в его мускулистом телосложении. Дело в его чувстве уверенности, доминирующей манере держаться и ауре больше, чем сама жизнь. Просто стоя рядом с ним, я переполнялась дрожью интенсивных эмоций. Волнение, томление, страх…

– Я боюсь, – я уставилась на его профиль, не моргая и ожидая, когда первый луч света коснется его лица. – Я украла твои сверхъестественные силы. Если я оставила тебя без защиты, но твоя уязвимость никуда не делась…

– У меня есть ты, Доун, и ты – все, что мне нужно, – Салем обхватил рукой мою спину, прижав к своему боку. – Если бы карма получила свое, у меня и этого не осталось бы.

– Карма – это как поза 69. Что отдаешь, то и получаешь.

Он усмехнулся, поцеловал меня в волосы и прищурился, глядя на залитый светом горный хребет.

– Ты дал мне жизнь, – я пристально наблюдала за ним, обхватив руками его талию и задержав дыхание, пока солнечный свет начинал струиться в каньон.

Его грудь поднялась от тяжелого вдоха, безупречная фарфоровая кожа вокруг синяков сияла в огненном свете рассвета. Он не прикрыл глаза, не зашипел, не загорелся. Он впитывал всю мощь солнца с запрокинутой головой и приоткрытыми губами.

Я прикоснулась к его коже. Гладкая, теплая, человеческая кожа. Я улыбнулась так широко, что щеки заболели.

– Скажи что-нибудь.

– Рассвет похож на тебя, – он закрыл глаза, его тембр звучал низко и хрипло. – Ослепительный. Экстраординарный. Живой.

Я обняла его покрепче и перевела взгляд на золотистые копья, пронзающие небо цвета хурмы.

– Я родилась прямо здесь. Вот прямо здесь, где мы стоим. Этот вид был последним, что увидела моя мать.

– Ты была частью этого вида, верно? – он отрешенно гладил меня по волосам, не отводя глаз от неба. – Она ведь видела тебя?

– Ага. Она держала меня в руках.

– Если я в последний раз закрою глаза с тобой в моих объятиях и с солнцем на моем лице… – он посмотрел на меня с совершенно серьезным выражением. – Я умру счастливым.

Меня охватило всеобъемлющее ощущение умиротворения.

– Я люблю тебя.

Салем обхватил мое лицо ладонями, его глаза были теплыми и яркими от глубины его любви.

– Спасибо, что дала мне это, – на мгновение он притих, большими пальцами водя по моим скулам. – Я прожил всю жизнь без любви и без света. Теперь у меня есть и то, и другое, и что бы ни случилось, я никогда не перестану их ощущать.

Я скользнула губами по его рту, и медленно, нежно поцелуй углубился, прерываясь от нехватки воздуха, и переместился к лавочке возле статуи моей матери. На протяжении следующего часа мы сидели бок о бок, затерявшись в тепле солнца и друг в друге. Я рассказала ему о своем разговоре с матерью, но остальные события прошлой ночи остались именно там, где им место – в прошлом.

В итоге к нам пришли мои отцы, принеся завтрак и новости об еще большем количестве излечившихся людей. Мы впятером растянулись на участке травы возле мемориала моей матери, поедая омлет, жареную тертую картошку и вяленую говядину.

Этот сад для меня всегда хранил налет уныния – в этом месте обитали призраки смерти моей матери и Дарвина. Но новые воспоминания, более яркие моменты быстро проливали великий свет надежды на весь мой мир.

– Я его люблю, – сообщила я с набитым ртом.

– Мы знаем, девочка, – Рорк вытянул перед собой ногу и вытер рот.

Я прищурилась, уставившись на три лица, которые заметно расслабились со времени моего первого пробуждения.

– Это значит, что вам тоже придется его полюбить.

– Доун, – Салем возле меня напрягся.

Джесси свесил руку с согнутого колена.

– Теперь, когда в Сопротивлении нет необходимости, что ты собираешься делать?

Я проглотила то, что было во рту.

– Мы не обсуждали…

– Я у него спрашиваю, – Джесси взглянул на Салема.

Когда Салем не ответил, я украдкой взглянула на его лицо.

В его глазах стояло задумчивое размышление, пока он выдерживал жесткий взгляд Джесси.

– Мы пустим корни и будем строить. Будем выращивать растения и собирать урожай. Усердно работать и хорошо спать. Идти к своим мечтам в течение дня и приходить домой на ночь, чтобы помечтать еще.

«Хороший ответ, мой прекрасный мужчина». Я скользнула ладонью в его ладонь и переплела наши пальцы.

– Приходить домой куда? – Мичио отставил свою тарелку в сторону и сцепил руки перед собой.

– Туда, где Доун, – без колебаний ответил Салем.

– Это будет не Канада, – я драматично изобразила дрожь. – И это не будет подземное жилье… где угодно.

Салем сделал глубокий вдох, и его избитое лицо купалось в солнечном свете.

– Я могу с этим жить, – его губы изогнулись в улыбке. – Наш дом где-то там, ждет нас.

– Он – самое высокое здание в самом крупном городе, – я перекатывала эту идею во рту, пробуя на вкус. – Окруженное суматохой и налаживающейся жизнью.

– Он на песчаном пляже, где каждое распахнутое окно выходит на океан, – он улыбнулся еще шире, сжимая мою ладонь.

– Тяжеловато выращивать и собирать урожай на пляже, – я положила голову ему на плечо, и моя голова шла кругом от мечтаний. – Дом – на травянистом холме с видом на плодородные земли, ждущие, когда их засадят.

– А где твои старики в этих сценариях? – Рорк выгнул светловолосую бровь.

– Ну кто-то же должен ухаживать за посевами, – я подавила улыбку. – Я слышала, ирландцы кое-что знают о выращивании картошки.

– Ах ты мелкая гарпия, – Рорк потянулся через разложенную на траве еду, сшибая стаканы и миски, чтобы взъерошить мои волосы на макушке. Добравшись до меня, он обхватил руками мое лицо и поцеловал в лоб. – Никуда ты от нас не денешься.

Когда он опять устроился на своем месте возле Джесси, я посмотрела каждому из них в глаза и спросила:

– Вы оставите плотину? Вы оставите… – я окинула взглядом сад и остановила взгляд на вырезанной статуе моей матери.

– Иви не здесь, – Джесси покрутил травинку между пальцами, не отводя глаз от статуи. – Она в наших мечтах, в твоих мечтах, куда бы они тебя ни привели.