Текст книги "Рассвет Ив (ЛП)"

Автор книги: Пэм Годвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Тишина становилась невыносимой, но я не могла обрести голос.

– В первый раз, когда я укусил ее… – Салем соединил наши пальцы вместе. – У нее выросли клыки.

– В первый раз? – Джесси скосил взгляд своих медных глаз на Салема, и его губы сжались в убийственную линию.

– Папа, – я наклонилась над коленями Салема, закрывая Джесси обзор. – Его жажда крови действует так же, как и ваша, ясно? Она провоцируется напряжением, потерей крови и… сексом. За исключением одного отличия. Его… э-э, партнеры никогда не обращаются, никогда не отращивают клыки. Я – единственная.

Джесси и Рорк обменялись взглядами, которые я не могла понять. Мгновение спустя их профили повернулись к стене позади меня.

– В чем дело? – я оглянулась через плечо и повернулась к ним. – Мичио здесь?

– Скоро придет, – Джесси откинулся на спинку стула и провел пальцами по седеющим вискам. Затем он покосился на Салема. – У тебя есть клыки, но ты не гибрид. Когда ты кусаешься, это носит сексуальный характер. Ты двигаешься, как мы. Полагаю, ты исцеляешься так же, как и мы.

Салем кивнул.

Рорк погладил свою аккуратную бородку, и проступающая седина на подбородке мерцала в свете костра.

– Кто твоя ма, парень?

Мое дыхание застряло в горле. Они знают. Черт возьми, все улики на виду. Салем был подходящего возраста, чтобы быть сыном Элейн. У него имелись особенности, которые могли быть унаследованы только от укуса Мичио. И хотя я не знала, как выглядит Элейн, Рорк и Джесси видели, как она превратилась из нимфы в человека и злую сучку.

– Ты уже знаешь, – я сердито посмотрела на Рорка. – Почему ты заставляешь его говорить…

– Элейн, – Салем расправил плечи и повернулся лицом к моему отцу. – Я Салем от Элейн.

На лбу Джесси появились морщинки, губы изогнулись вниз, пока он изучал лицо Салема.

– Твой отец – Таллис.

Голова Салема дернулась назад, брови изогнулись дугой.

– Откуда ты знаешь?

Я попыталась взглянуть на Салема глазами Джесси, но не увидела смуглого австралийца, о котором так много слышала.

– У тебя его массивное телосложение, – Джесси уперся локтями в колени и склонил голову набок, глядя на Салема. – Форма твоего носа. То, как твой рот расплывается в ухмылке, – его губы дрогнули в легкой, скрытой улыбке, когда он оглядел челюсть и торс Салема. – Этот ублюдок не мог отрастить волосы ни на лице, ни на груди. За это я его вечно подкалывал.

В моей груди что-то набухло, и я крепче сжала руку Салема.

– Он также унаследовал дерзкое высокомерие Таллиса, да? – Рорк положил руку на затылок Джесси и слегка сжал его. – Нашему австралийскому мальчику была бы просто разлюли-малина, если бы он узнал, что у него есть сын.

Когда Салем бросил на меня непонимающий взгляд, я сказала:

– Твой отец был бы счастлив…

– Где она? – голос Джесси пронесся по хижине.

– Она мертва, – серебро в глазах Салема раскалилось добела. – Я убил ее восемь лет назад.

Рорк вздрогнул. Джесси провел рукой по лицу. Затем оба вскочили на ноги, не сводя глаз с двери.

Мичио. Мой желудок скрутило от возбуждения и страха, когда я поднялась вместе с Салемом. Я умирала от желания увидеть Мичио. Я также вот-вот собиралась раскопать яркие воспоминания об его насильнице. Мы все думали об этом, выпрямившись и задержав дыхание, когда ручка на двери повернулась.

Она распахнулась, когда он добрался до порога, и Мичио вошел, принеся с собой порыв зверского холода. Остальных с ним не было, но я не удивилась. Он, наверное, побежал бы со скоростью света, когда эти слова слетели с губ Эдди.

Он оглядел комнату, и когда его темные глаза встретились с моими, глубокие морщины исчезли с его лица.

– Папа, – мои ноги горели от желания подойти к нему, но Салем крепко держал меня за талию.

Когда Мичио приблизился, Рорк остановил его, положив руку ему на шею, и тихо заговорил ему на ухо. Его японское происхождение исходило из его карих глаз, когда они сузились, заострились, перескакивая с Джесси на меня и останавливаясь на Салеме. Рука Рорка сжалась вокруг его горла, губы шевелились у уха.

Я поняла, когда Рорк дошел до части про Элейн. Лицо Мичио исказилось, клыки удлинились, а в глазах заплясали тени, когда он впился гневным взглядом в Салема.

Глава 17

Агония, отразившаяся на лице Мичио, вызвала в моей груди жгучее жжение – жжение, которое распространилось на мое горло, когда его челюсти угрожающе задвигались. Его заплечная сумка упала на пол. Его скулы заострились, а затравленные глаза вновь сфокусировались на Салеме.

Рорк обхватил ладонями щеку Мичио, заставил их головы соприкоснуться и продолжал шептать ему на ухо.

В те несколько раз, когда Мичио говорил об Элейн, становилось ясно, что самой большой его пыткой было чувство вины. Моя мать была заключена в тюрьму на плотине Гувера, одна, беременная, а чуть дальше по коридору Элейн гнусно развлекалась с каждой частью его тела. Хотя его насиловали морально и физически, он чувствовал себя так, словно предал мою мать. За эти годы Рорк стал его психотерапевтом и любовником, но, несмотря на мудрость и поддержку Рорка, мы все знали, что Мичио до сих пор сражается с демонами.

Сейчас он, казалось, был готов сразиться с демоном во плоти.

– Ты похож на нее, – он сверлил Салема гневным взглядом.

– Он – не она, – я встала перед Салемом, демонстрируя свою убежденность.

Я никогда не повернусь спиной к человеку, которому не доверяю, и Мичио это знал. Но сердитые складки на его лице говорили мне, что ему это не нравится. Ни капельки.

Рядом со мной настороженно стоял Джесси, его внимание было приковано к Мичио, брови сдвинуты, руки сжаты по бокам. Мое сердце сжалось от горя, отразившегося в его глазах, но я также была благодарна. После пыток Элейн и потери моей матери мои отцы всегда поддерживали друг друга.

Пальцы Салема обвились вокруг моих и сжались, и за это я тоже была благодарна.

Рорк прошептал слова, которые я не расслышала, провел рукой по черной куртке Мичио и стукнул его кулаком по сердцу. Что бы ни сказал ему Рорк, выражение лица Мичио смягчилось, и он расправил плечи. Мичио сжал губы, прикрывая клыки. К тому времени, как он встретился со мной взглядом, я уже сошла с места.

Когда я подошла к нему, его твердые пальцы обхватили мое лицо, запрокинув мою голову, чтобы прижать наши лбы друг к другу. Так мы и стояли, умиротворяюще дыша, пока он не сказал:

– Я чуточку слишком сильно скучал по тебе.

– Я тоже скучала по тебе, папа, – я схватила его руки там, где они держали мое лицо. – И не только потому, что я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи с тем, чтобы разобраться в ситуации, – я сверкнула клыками в улыбке.

– Это происходит, – он рассматривал мои зубы со смесью эмоций, горящих в его глазах.

– Что-то происходит, – в виде клыков и светящихся вен, о чем я еще не сообщила.

Он прижал мою щеку к своей груди и поцеловал в макушку. Я обняла его за талию, и Рорк двинулся вперед, обнимая нас. Приближались шаги, и Джесси появился с другой стороны от меня, замыкая круг.

В другом конце комнаты деревянный пол заскрипел от движения. Огонь потрескивал и трещал, и я предположила, что Салем занимается очагом, давая нам уединение.

– Иви так гордилась бы той женщиной, которой ты стала, – Мичио положил руку мне на затылок, крепче прижимая к себе. – Ты уничтожила последнее для воспроизведения потомства в Северной Америке.

– И ты пережила плен, – сказал Рорк с усилившимся от гордости акцентом.

– И выжила в жестокой местности Юкона, – Джесси обхватил пальцами мой затылок.

Мичио отстранился и взял меня за подбородок, и его глаза сделались теплыми, как мед.

– Наша свирепая, прекрасная девочка.

Я нуждалась в их одобрении, как в воздухе, и мои легкие растягивались до предела, когда я вдыхала их слова. Здесь, в оберегающих объятиях их любви, мой мир снова слился воедино.

– Как вы нашли ее в такую метель? – Мичио перевел взгляд с Рорка на Джесси.

– Мы шли за ее хлебными крошками, – Джесси улыбнулся мне.

– Вообще-то… – я отступила назад, разрывая круг. – Я не оставляла следы.

Присев на корточки у огня, Салем оторвал взгляд от чашки с чаем из сосновых иголок, который он готовил. Его взгляд слегка блуждал по моему телу, и я жаждала его близости с физической болью в груди.

Схватившись за вырез одолженного свитера, я поднесла его к носу и вдохнула его мужской запах.

– Ты не хочешь рассказать им, что случилось?

Он встал и направился ко мне, держа одну руку в кармане кожаных брюк, а другой протягивая кружку с чаем.

– Спасибо, – я приняла кружку и сделала глоток, наслаждаясь цитрусовым вкусом.

– Мы попали в снежную бурю, – он расправил плечи, и оранжевое сияние огня отразилось от его четко очерченной груди. – Она продержалась несколько часов, продираясь через сугробы выше ее ростом, пока переохлаждение, не взяло верх, – уголок его рта приподнялся. – Она упряма.

– Нам ли не знать, – Рорк скрестил руки на груди. – Совсем как Иви.

Я отрицательно покачала головой.

– Со мной все было хорошо.

– Пока у тебя не упало давление, и ты не потеряла сознание, – Салем хмуро посмотрел на меня.

Я закрыла глаза, когда биение сердца ударило мне в уши. Я бы не выжила, если бы его не было рядом.

– Ты снял с нее мокрую одежду, – сказал Мичио.

Открыв глаза, я проследила за его взглядом до одежды, сохнущей на столе.

Да. Одежда, снятая из-за переохлаждения. А не из-за того, что мы занимались сексом прямо перед их появлением. Мои щеки вспыхнули.

– Да, – Салем сунул большой палец в карман. – Я напоил ее теплым чаем, когда она проснулась. Держал ее в тепле и сухости, насколько это было возможно.

Мой разум тут же зацепился за слово «сухость». Он трахнул меня, и я была оооочень не сухой. Наши глаза встретились, и его губы дернулись, заставляя мои губы дернуться, и, черт возьми, мои отцы смотрели. Салем откашлялся, и я быстро заговорила, стараясь заглушить этот звук:

– Он сгибал ветки, – я взглянула на суровые лица моих отцов. – Пока он нес меня пятьдесят миль до этой хижины.

– Мне нужна была физическая нагрузка, – Салем усмехнулся.

– Да, так же сильно, как мне нужно еще больше заботливых стражей в моей жизни, – я улыбнулась поверх края кружки.

Мичио приблизился к Салему, его движения казались небрежными, но я знала, что каждый шаг был размеренным и обдуманным. Он снял куртку и положил его на стол, мимо которого проходил, не сводя с Салема прищуренных глаз.

– Спасибо, – он остановился на расстоянии вытянутой руки от Салема, сложив руки за спиной. – За то, что охранял ее.

– Не благодари меня, – Салем смотрел на него с непоколебимой настойчивостью. – Я сделал это для себя.

Я выпрямилась, сбитая с толку его ответом.

Он и Мичио обменялись взглядами, как хищник и жертва, только у обоих были клыки, и ни один из них не был способен съежиться.

– Объясни, что ты имеешь в виду, – Мичио стоял неподвижно, не шевелясь в свободной одежде, которая покрывала его высокую фигуру.

– Я ее не отпущу, – Салем повторил позу Мичио, сцепив руки за спиной.

– Что тебе от нее нужно? – Рорк сделал круг.

Джесси бесшумно подошел с другой стороны.

– Не надо на него нападать, – я встала между Салемом и Мичио. – Давайте сядем. Мне нужно вам еще кое-что рассказать.

– Отвечай на вопрос, парень, – Рорк стоял позади Салема, скрестив руки на груди.

– Ты не обязан отвечать, – прошептала я себе под нос.

За это я заслужила укоризненные взгляды всех четверых мужчин.

– Мне нравится ее общество, – Салем сжал мою руку. – Ее смех. Ее свирепость и нежность. Мой интерес прост. Мне небезразлична ваша дочь, и я хочу при каждом удобном случае показывать ей, как сильно она мне небезразлична.

Я сжала его пальцы, когда мое сердце рикошетом отскочило от ребер.

Мичио уставился на наши переплетенные пальцы и вернулся к лицу Салема, прищурившись с таким вниманием, что нормальный человек поморщился бы.

– В эпителии твоих глаз нет пигмента. И в строме (прим. основа органа животного организма, состоящая из неоформленной соединительной ткани) нет меланина, – его темные брови нахмурились. – Результатом должен быть альбинизм… красные глаза. Или голубые радужки из-за эффекта Тиндаля (прим. оптический эффект, рассеивание света при прохождении светового пучка через оптически неоднородную среду; из-за этого эффекта получаются голубые глаза). Но у тебя нет ни того, ни другого. Как будто слои твои глаз изменились? Или повреждены?

Салем упоминал, что самое худшее его попадание под солнце случилось, когда он смотрел на рассвет. Не в этом ли причина его призрачных глаз?

– Когда я был ребенком, они были карими, – Салем потер затылок.

У меня отвисла челюсть.

– Правда?

– Как у твоей матери, – голос Мичио был ровным, а выражение лица пустым.

– Да, я… у меня есть реакция на солнце, – Салем искоса взглянул на меня и провел рукой по волосам. – Доун права. Думаю, нам лучше присесть. Это долгая история.

Спустя две чашки чая я лежала на ковре, положив голову на бедро Салема, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми.

– Больше никакого чая, – он отодвинул кружку подальше от меня и погладил меня по волосам. – У тебя будет передозировка витамина С.

Рорк и Джесси прислонились к стене плечом к плечу и закрыли глаза, но я знала, что они прислушиваются к каждому слову.

Мичио сидел напротив нас, склонившись над блокнотом в кожаном переплете, который достал из сумки и исписал много страниц заметками о Салеме. В тот момент, когда он вытащил свой графитовый карандаш, мой обеспокоенный отец исчез, и доктор Нили занял его место.

Ученый с восторженным вниманием слушал рассказ Салема о прошедших двадцати годах. Губительное воздействие солнца на его тело. Его жестокое детство и убийство матери. Его любопытство ко мне, которое привело к тому, что он выследил меня и попал в плен. Моя способность слышать и видеть то, что текло по его венам. Затем он продемонстрировал мою связь с ним, выйдя наружу. Мои клыки втянулись, как только я перестала его видеть, и снова появились, когда он вернулся через несколько минут.

– Сколько тебе было лет, когда ты пытался смотреть на солнце? – Мичио поднял глаза от блокнота, карандаш остановился на середине каракули.

– Пятнадцать, – пальцы Салема сжались в моих волосах.

Что? Я думала, что Элейн заставила его смотреть на солнце, но ему было двенадцать, когда он убил ее.

– Зачем ты это сделал? – спросила я. – Зная, что это сделает с тобой?

– Тупость, – он хмуро уставился в пол. – Я хотел увидеть его.

Мое сердце надломилось. Я потянулась к его руке и положила ее между щекой и бедром, устроив голову на его коленях.

– Когда твои глаза зажили, они потеряли структурную окраску? – спросил Мичио.

– Почему ты так сосредоточен на его глазах? – я подняла голову.

– У тлей и нимф были совершенно белые глаза, – Мичио нацарапал на бумаге записку. – Это другая причина и следствие, но я хотел устранить связь.

– Мои глаза выглядели так, когда заживали, – Салем подтолкнул мою голову вниз, направляя мою щеку обратно к своему бедру. – У меня нормальное зрение. Человеческое. У меня нет ночного видения, – он потянул меня за прядь волос. – Или рентгеновского зрения.

Я ущипнула его за ногу.

– Я вижу только твои жуткие вены.

– Ты его кусала? – осторожный голос Мичио привлек мое внимание к его суровому взгляду.

– Нет, – я перекатилась на спину и заговорила со стропилами. – Было несколько случаев, когда я… ну, я бы укусила его, если бы он не остановил меня.

– Во время секса? – спросил Мичио без тени эмоций в голосе.

Рорк и Джесси напряглись на периферии моего зрения.

– Да, – мое лицо вспыхнуло.

Мичио отложил бумагу и карандаш и наклонился вперед, сложив руки перед собой.

– Есть обстоятельства, которые мы никогда не сможем объяснить. Например, то, что Иви чувствовала глубоко внутри себя некоторые вещи. Может быть, это была интуиция или работа какой-то внешней силы, но что бы это ни было, это привело ее в хижину… – он перевел взгляд на Салема. – Там, где она нашла твою мать. Это привело ее к Джесси и повело через океан ко мне и Рорку.

– Что ты хочешь сказать? – я села и откинула волосы с лица.

– Я проведу анализы и осмотрю твои зубы, когда мы вернемся в лагерь, но я уже знаю, что единственное, что мы ищем, не будет найдено под микроскопом, – он посмотрел на Салема и снова на меня. – Что говорит тебе твое нутро, когда ты видишь его вены?

– Укусить его, – я ковыряла дырку в спутанном меховом коврике. – Чтобы добраться до этих серебряных штук в его крови. Чтобы… извлечь их?

– Извлечь их или уничтожить? – Салем наклонил голову, изучая мое лицо.

– Даже не знаю, – я потерла глаза, в которые как будто песка насыпали. – В следующий раз обращу на это внимание, – все мое тело сделалось тяжелым и вялым, без сомнения, работая на износ, пока я приходила в себя от переохлаждения.

– Ты кусал гибрида? Тебя кусал гибрид? – спросил Мичио у Салема.

– И то, и другое.

– Что получилось?

– Кроме потери крови? – Салем склонил голову набок. – Ничего.

– Расскажи мне о своих отношениях с гибридами, с которыми ты живешь, – Мичио взял свой блокнот.

– У них разные личности, как и у людей, – Салем вздохнул. – Но все гибриды имеют одинаковую природу. Они очень пассивны, пока не учуют человека…

Голос его постепенно начал появляться и исчезать. Мои веки отяжелели, голова стала крениться вниз. Когда я свернулась калачиком на полу, руки Салема обняли меня. Он притянул меня к себе на колени и прижал мою голову к теплой коже своей груди. Мне не потребовалось много времени, чтобы вибрация его тембра убаюкала меня.

Проснувшись, я находилась в том же положении. Огонь в камине уже догорал, а Салем и Мичио все еще разговаривали. Когда я начала снова погружаться в сон, мое внимание привлек стол, заваленный мокрыми куртками и рюкзаками.

Я оживилась.

– Эдди…?

– Он вернулся, – Мичио кивнул в пространство позади меня. – Спит.

Я повернулась в объятиях Салема и увидела Эдди, Линка и Хантера, растянувшихся на спальных мешках у двери. На другом конце комнаты Джесси и Рорк не двигались. Их глаза были закрыты. Голова Рорка лежала под углом к плечу Джесси, его рука покоилась на коленях Джесси.

Тепло разлилось по моей груди. До сих пор я не знала, как сильно хотела этого для себя. Плечо, на котором можно спать. Рука, которую можно держать. Мужчина, которому я отдам свое сердце.

Я расслабилась, прижавшись к груди Салема, и пробормотала:

– Каков план?

– Солнце садится через два часа, – Салем прижался губами к моему лбу. – Тогда мы направимся в ваш лагерь.

«Мы». Счастливая вибрация резонировала глубоко внутри меня.

Глава 18

Три недели спустя я сидела рядом с Эдди на бетонной крыше и подставляла лицо розовато-оранжевому небу, пока солнце опускалось за гору Волкано Юкона. Сон с Салемом в короткие дневные часы наполнил меня тоской по этому эмоциональному теплу солнечного света, вдыхающего жизнь в холодный мертвый мир. Поэтому я оставила его спать, сменив комфорт его объятий на украденный момент ультрафиолетовых лучей.

– Разве это не странно, когда твои зубы вот так приходят и уходят? – Эдди уставился на мой рот и передал мне чашку горячего желудевого варева, которое мы пили вместе.

– Немного странно, наверное, – я провела языком по ровным человеческим зубам и пожала плечами. – Я уже начинаю к этому привыкать.

– По крайней мере, Салем не сможет подкрасться к тебе незаметно.

– Верно, – я отхлебнула горького, похожего на кофе напитка и вытянула ноги, свешенные с края крыши.

Мы примостились на углу трехэтажного Г-образного здания. В старом мире это была больница. Теперь помещение служило западным бастионом нашего временного лагеря. За моей спиной мешанина каменных и деревянных стен окружала то, что осталось от провинциального канадского городка. Ограда в некоторых местах была слабой, и внешние баррикады между рушащимися каменными зданиями можно было преодолеть, если бы хватило времени и решимости. Мои солдаты трудились неделями, вырубая деревья и укрепляя периметр.

Тридцать шесть человеческих мужчин и четыре женщины жили здесь до того, как мы появились. Наша группа из двух десятков солдат и двадцати выживших женщин более чем удвоила численность населения. Но как только граница вокруг поселения будет обеспечена, мы вернемся к плотине Гувера и оставим беременных женщин здесь.

Эдди поднял бинокль и вгляделся в тени, которые начали формироваться на замерзшей тундре.

– Мичио хочет забрать Салема с нами.

– Я знаю, – я отставила чашку в сторону и поежилась от быстро падающей температуры.

Мое пальто с капюшоном было сшито из лоскутов свитеров разных землистых цветов. Рукава свисали ниже моих ладоней, а многослойная шерсть расклешивалась вокруг колен. С тех пор как я вернулась в лагерь, я обзавелась крутым гардеробом. Двое из оставшихся в живых были швеями, и они обнаружили склад тканей в одном из старых зданий. Окруженные шерстью, льном, шерстью альпака и кожей, они смастерили для меня множество деталей, приспособленных к каждой впадине и изгибу моего тела.

Сегодня я надела коричневый кожаный корсет поверх струящейся белой блузки и облегающих брюк. Моими любимыми аксессуарами были толстые ремни, которые обвивали талию, каждый из которых был приспособлен для ношения таких вещей, как компас, кинжал моей матери и веревка. Когда Салем впервые увидел меня в этом наряде, он снял его кусочек за кусочком и трахнул меня у стены нашей импровизированной спальни.

Мои бедра сжались при воспоминании о хищном голоде в его глазах, и я почувствовала внезапное желание вернуться в комнату и разбудить его, обхватив ртом его член. Он не позволял мне так ублажать себя с тех пор, как появились мои клыки. Я не винила его, но, черт возьми, мне нравилось чувствовать его у себя в горле. Мне нужно придумать способ сосать его, не кусая.

– Мичио, кажется, он нравится, – Эдди опустил бинокль, и его карие глаза сузились, как будто он мог читать мои мысли.

– Да, Мичио от него в восторге так, как ученый восхищается букашкой под увеличительным стеклом, – мой выдох вырвался белым облачком пара. – Салему уже до чертиков надоело, что Мичио его колет и ощупывает. Он хочет вернуться домой. В свой дом.

После серии анализов крови и медицинских осмотров Салем и Мичио пришли к безрезультатному спору. Странные серебряные штуки в крови Салема не обнаруживались под микроскопом, и в тестах Мичио не отразилось никаких известных медицинских причин. Салем верил, что дело во мне, что моя генетическая структура позволяет мне видеть то, чего не существует с медицинской точки зрения. Мичио хотел собрать побольше цифр, данных и фактов.

Он попросил Салема поехать с нами домой, где он мог бы изучать нас с лучшим оборудованием и анализировать, сколько душе угодно. Когда Салем вежливо отказался, Мичио согласился:

– Ты прав. Ответ не в лаборатории.

Грань между наукой и верой являлась проблемой, с которой Мичио боролся с того самого дня, как встретил мою мать.

Но не все осмотры Мичио были безрезультатными. Он нашел ядовитые железы в моих клыках, но яда в моем теле не было. И ребенка тоже нет. Анализы на беременность оказались отрицательными. Как оказалось, эти тесты были не нужны. Тест Салема на фертильность подтвердил, что клыки и нечеловеческая скорость были не единственными чертами, которые он разделял с моими отцами. Вдобавок он оказался бесплоден.

Когда Салем услышал результаты, он сказал:

– Хорошо. Минус одна вещь, о которой стоит беспокоиться, – но я заметила разочарование в его глазах и почувствовала, как оно прорезало пустоту внутри меня.

– Если он вернется в Альберту… – Эдди потер аккуратно подстриженную козлиную бородку, и его шоколадные глаза были мягкими и успокаивающими. – Что ты будешь делать, Рыжая?

– Даже не знаю, – я уставилась на темнеющее небо. – Мы это еще не обсуждали.

Салем скоро проснется. Я оглянулась через плечо на лагерь внизу. Вооруженные арбалетами стражники патрулировали внешние стены. Быстрое сканирование подтвердило, что все часовые заняли соответствующие позиции. Несколько мужчин курили сигареты. Другие украдкой поглядывали на женщин, прогуливавшихся по разбитой улице, которая тянулась через центр лагеря.

– Он собирается забрать тебя у меня, – Эдди обнял меня за спину.

Я расслабилась на его широкой груди. Эдди был худощавее Салема, но могуч и властен сам по себе. Кроме моих отцов, он был единственным человеком, который когда-либо перечил мне. До самого Салема.

– Не будь королевой драмы, – я положила свою руку на его, где он держал бинокль на бедре. – Мы даже не говорили о будущем.

– Он мне не нравится, – его рука сжалась вокруг меня. – Я ему не доверяю.

– Ты говоришь как чрезмерно заботливый брат, – я широко улыбнулась.

– Хм. В этом сценарии я оказался бы старшим братом. Это делает меня мудрее. Определенно более красивым. Я получил все лучшие гены.

– Ты на день старше меня, тупица. И ты парень, так что по умолчанию у тебя поврежден мозг.

Я уставилась на наши соединенные руки, моя бледная кожа светилась на фоне его гладкой коричневой кожи. Мы были совсем не похожи, но сделаны из одного теста. Неразлучные с самого рождения, мы были идентичны в наших идеалах, манифестах и решимости.

– Что будет дальше с Сопротивлением? – я провела пальцем по шишкам на его костяшках. – Еще больше драк? Еще больше убийств? Мы уничтожили все заведения для разведения потомства в Северной Америке. Войска, которые я послала по всему миру, уже достигли такого же успеха, прежде чем мы отправились в Канаду. Но это такая маленькая битва в огромной войне.

– Мы замедлили их размножение, – сказал он.

– Мы едва можем обеспечить безопасность наших крошечных лагерей.

Захваченные и преследуемые гибридами, мы не могли восстановиться и процветать как вид, пока каждый из этих ублюдков не будет уничтожен. Мичио все еще надеялся на исцеление и проводил каждый час бодрствования, переливая формулы и результаты анализов крови, пока я находилась где-то на свободе, убивая и сражаясь с той самой вещью, которую он хотел спасти.

– Мы продолжаем сражаться, – Эдди ткнул пальцем в солдат позади нас.

– И чего ради? Мы так долго боролись. Боролись за еду. Боролись за размножение. Боролись за освобождение двадцати женщин из гнезда на Юконе. Боролись за то, чтобы пройти по чертовой улице в любом городе мира. Скука мирской суеты утомительна, понимаешь? Я разбита, измучена и… – я вздрогнула от резкого порыва ветра. – И мне чертовски холодно. А тебе нет?

– Да, но… – его глаза превратились в коричневое стекло. – Ты не уйдешь.

– Нет, – я отстранилась и расправила плечи. – Я никогда не уйду. Я просто думаю, что, может быть, есть лучший, более умный способ. Как будто я упускаю нечто фундаментальное.

– Ты думаешь о пророчестве.

Я молча кивнула.

– Я не выиграю эту войну, швыряя стрелы в случайных гибридов. Решение гораздо масштабнее.

– Ну, ты же не зря отращиваешь клычки возле Салема, верно? – он поднял бинокль и еще раз окинул взглядом неясный пейзаж. – Ты должна просто укусить его и посмотреть, что произойдет.

Я разочарованно промычала что-то, больше похожее на рычание.

– А что думает Мичио? – спросил он.

– Он велел мне следовать своей интуиции.

– И что же? – он взглянул на меня и вернулся к биноклю.

– Моя интуиция – бестолковая сука.

– Это на тебя не похоже, – он повернулся, полностью сосредоточив на мне свое внимание. – Почему ты так говоришь?

Я в сотый раз задумалась о похитителях в особняке. Зачем они свели нас с Салемом вместе? С какой целью нас отпустили после того, как мы занялись сексом? В этом не было никакого смысла. Я могла бы привести туда целую армию и провести расследование, но подозревала, что дом покинули сразу же, как только нас освободили. В глубине души я знала, что не найду там ответов.

«Не оглядывайся назад».

Моя мать жила по этой мантре, и я старалась делать то же самое. Моя судьба лежала впереди, и у него было тело, созданное для порочных вещей. Независимо от того, надирал ли он мне задницу во время рестлинга, входил ли в меня или спал в клубке одеял, он заставлял меня чувствовать себя защищенной, обожаемой и ужасной собственницей.

– У меня сильный инстинкт укусить Салема, – сказала я. – Только его и никого другого.

– Ты уверена? – он дернул вниз воротник рубашки и обнажил горло. – Я совсем не искушаю тебя?

– Неа.

– Что ж, это большое облегчение, – он сверкнул жемчужно-белой улыбкой, потом посерьезнел. – Так в чем же проблема?

– А еще у меня такое неприятное чувство, что мой укус уничтожит эти серебряные штуки в его венах. Мичио думает, что это ленты яда, что я действительно вижу инфекцию в крови Салема. Но все это собирается вокруг его сердца и… – я прижала пальцы к груди и потерла больное место там.

– Ты думаешь, что твой укус убьет его.

– Я не просто так думаю. Я чувствую это, – я обхватила себя руками за талию. – Мне нужно, чтобы Салем принял решение.

– Это действительно не похоже на тебя.

– Я не совсем правильно объясняю. Мне нужно, чтобы он предложил это, чтобы захотел этого, – я прижала пальцы к губам и собралась с мыслями. – Между нами существует ощутимая связь. Не те внутренние нити, которые моя мать ощущала в отношении тли. Здесь все по-другому, более тонко. Настолько незаметно, что я осознала это только в последние пару дней. Хотя я уверена, что это было там все это время. Чем больше я сосредотачиваюсь на нем, тем сильнее ощущаю его.

– Например, сейчас?

Я закрыла глаза и сосредоточилась, но Салем был слишком далеко. Я ни хрена не чувствовала.

– Нет. Когда он рядом, я могу проследить связь, как вены на его груди. Но что-то всегда мешает мне достичь конца связи, как будто он мысленно мешает мне прикоснуться к его сердцу.

– Ладно, это звучит… – его смех оборвался под моим жестким взглядом. Он прочистил горло. – Какое это имеет отношение к укусу?

– Это связано. Не спрашивай меня, почему и как. Я просто знаю, что если укушу его, то прорвусь через его вены и проникну в его сердце. Я не думаю, что он выживет, – я не уверена, что захочу жить, если убью его. – Но если бы он полностью открыл нашу связь…

– Ты имеешь в виду, если бы он доверял тебе настолько, чтобы укусить его и трахнуть его душу?

– Мило, Эдди, – я потерла голову, сожалея о том, что сказала. – Вот почему я не говорила ему об этом. Он подумает, что я сошла с ума.

– Это ты ему так скажешь… – он повысил голос. – Слушай сюда, ты, огромная заноза в заднице.

– Отличное начало, – невозмутимо отозвалась я.

– Ш-ш-ш, – он указал ладонью на мое. – Скажи ему: «Открой свое сердце, или я его уничтожу», – он махнул рукой в сторону горизонта, его голос звучало высоко и драматично. – «Мне нужно спасти целый мир».

– Теперь ты просто смеешься надо мной, – я толкнула его в плечо. – Кстати о сердцах, когда ты собираешься завоевать Джиззи Лиззи?

– Я бы хотел, чтобы ты перестала ее так называть, – он вернулся к биноклю, поворачивая его слева направо.