Текст книги "Рассвет Ив (ЛП)"

Автор книги: Пэм Годвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Рорк схватил меня за руку.

– Я всего лишь подкалываю тебя. И их тоже. Мне нравится видеть, как их лица краснеют.

– Это гадко.

– Поверь мне, девочка. К концу ночи они найдут это забавным.

После того разговора, который вот-вот должен был состояться, я не была уверена, что они будут улыбаться. Я последовала за ним в комнату.

Два матраса были сдвинуты вместе в углу и завалены одеялами. Мичио сидел на стуле рядом с ними. Джесси полулежал в центре кровати, прислонившись спиной к стене и скрестив ноги в лодыжках. Он похлопал по месту рядом с собой.

Я быстро сняла ботинки и прижалась к нему, как делала миллионы раз с тех пор, как была маленькой.

– Розали нужна была помощь с матрасом, – Рорк закрыл дверь и запер ее.

Джесси наполовину хмыкнул, наполовину фыркнул.

– Ты наконец-то вправил ей мозги?

– Я вежливо сказал ей «отъе*ись».

«Отъе*ись» было вежливым ругательством Рорка, а значит, он сказал ей именно это. Я сжала губы, улыбаясь.

Мичио присел на краешек стула, упершись локтями в колени и прижав ладони ко рту.

– Ты же должна спать.

– Слишком много мыслей в голове, – я придвинулась ближе к Джесси, освобождая место для Рорка.

– Ей нужен блестящий совет ее стариков, – Рорк устроился рядом, прогибая кровать под тяжестью своего мускулистого тела.

Мичио откинулся назад, положил щиколотку на колено и склонил голову набок.

О, блин. Этот взгляд заставил меня снова почувствовать себя подростком. Зажатая между Рорком и Джесси, я боролась с внезапной тишиной. «Просто выложи это».

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Он хочет, чтобы я вернулась с ним в Альберту.

– Нет, – Джесси резко сел, изогнувшись в талии, чтобы посмотреть на меня. – Ты не…

– Дай ей договорить, – Рорк откинул с лица белокурый дред.

Рорк и Джесси обменялись напряженными взглядами, прежде чем Джесси провел рукой по своим седеющим медным волосам. Потом он прислонился к стене и обнял меня за спину.

– Я думаю, что люблю его, – вытянув ноги, я постучала ступнями в шерстяных носках друг о друга. – И думаю, он может чувствовать то же самое.

– Ты думаешь, что любишь его? – тихо переспросил Мичио. – Ты не знаешь?

Мои брови дернулись, когда я обдумывала ответ. Наша химия была неоспорима, и я доверяла ему свою жизнь. Но…

– Если я поеду за ним в Альберту, я не знаю, сделаю я это, потому что мне небезразличен он, или потому что мне небезразлично будущее человечества, – я провела пальцем по ровному краю своих человеческих зубов. – Без него у меня нет клыков. Я не узнаю правды об их предназначении. Если мои клыки необходимы для спасения человечества, я должна остаться с ним. Если они – какая-то противоборствующая сила против пророчества, я должна отпустить его, и… – я потерла грудь, – это очень, очень больно.

Мичио уставился на стену над моей головой, его взгляд сделался отстраненным.

– Люди не принимают решений, основанных на логике, – он моргнул и встретился со мной взглядом. – Мы принимаем решения, основываясь на том, нравится ли нам то, что говорит нам логика.

– Ты хочешь сказать, что я могу принимать решения только на основе эмоций?

– Так уж мы устроены, Доун, от рождения до смерти, – он перевел взгляд с Рорка на Джесси, потом на пол, и уголок его рта приподнялся в улыбке. – Любовь – величайшая сила человечества. Она более важна для нашей эволюции, чем клыки и противопоставленные большие пальцы. Она выбирает, за что держаться, с кем растить детей, куда и как далеко идти в жизни. Я хочу сказать, что боль в груди означает, что решение уже принято за тебя.

Боль за ребрами сжалась еще сильнее. Я повернулась к Рорку, который был непривычно тихим.

Он постучал пальцем по моей груди.

– Если это глубоко внутри тебя, если это то, чего ты очень сильно хочешь, ты нарушишь свои собственные правила…

– Клятвы, – Джесси кашлянул в кулак.

– Точно, – Рорк поднял мой медальон, поглаживая большим пальцем клык, камень и четки, вделанные в металл. – Если ты любишь его, ничто и никто не сможет удержать тебя от него. Ни пророчество. Ни Бог, – его взгляд нашел мой. – Ни даже твои отцы.

– Чушь собачья, – проворчал Джесси. – Мы не знаем этого мужчину. Мы понятия не имеем, каковы его мотивы.

Мои коренные зубы стиснулись, и я повернулась к нему лицом.

– Неужели так трудно поверить, что он может любить меня?

– Нет, – его глаза расширились. Затем его лицо расслабилось, и он притянул меня к своей груди. – Господи, я уже знаю, что он безумно влюблен в тебя. Просто… мне это не нравится. Эта жизнь и так чертовски тяжела. Я не хочу, чтобы отношения сделали твою жизнь еще тяжелее.

– Вот о чем ты подумал, когда встретил мою мать?

– Нет, – яростно возразил он.

– Пророчество не могло удержать тебя от нее, – я оттолкнулась от его груди и указала на Рорка. – Клятвы не остановили его. И… – я повернулась к Мичио, повысив голос. – Ты был ее похитителем. Я даже не понимаю, как это получилось. Но получилось же.

К чему я там вела? Я схватилась за затылок, и моя грудь вздымалась, переполненная настойчивостью, чтобы заставить их понять.

Затем меня озарило. Я спорила за свои отношения с Салемом, а не против них. Я хотела этого, хотела его с такой силой, что сама испугалась.

– Я люблю его, – прошептала я и увидела, как мой страх отразился на лице моих отцов. Мое внимание сосредоточилось на Джесси. – Ты оставил своих сородичей Лакота, единственную семью, которая у тебя была, чтобы последовать за моей матерью через океан. Ты сомневался в этом решении?

Джесси закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Нет, никогда. Я любил ее, – его глаза открылись, блестя в свете лампы. – Любовь не просто жизненно важна. Она и значит жизнь.

Я обвила руками его шею и прижалась щекой к его груди. Мичио подошел к кровати и обнял Джесси за спину. Позади меня Рорк положил голову мне на плечо. В течение следующего часа мы обсуждали плюсы и минусы – в основном минусы – моего бегства в Альберту с Салемом.

Мои отцы были напуганы, их голоса дрожали от волнения, поэтому я то и дело бросала в них обратно слова Мичио.

«Мы принимаем решения, основываясь на том, нравится ли нам то, что говорит нам логика».

Пока они высказывали свое мнение, я свернулась калачиком между ними и вспоминала истории о моей матери.

Потеря детей и мужа.

Скорбящая. Одинокая. Единственная выжившая женщина в мире.

Ее опасный поход в горы Аллегейни.

Паб, где она познакомилась с Рорком.

Заточение на Мальте.

Боевой корабль до Исландии и битва с Дроном.

Ее возвращение в Западную Виргинию, где она вылечила мать Салема.

Большее число женщин. Бесконечные пожертвования крови.

Ее падение с плотины Гувера.

– Все, что делала моя мать, было рискованным, – сказала я, прерывая их разговор. – Если бы она не пошла на такой риск, если бы не последовала зову сердца, меня бы здесь не было. Нас бы здесь не было.

Никто не произнес ни слова. Я посмотрела в три пары убитых горем глаз, зная, что они разделяют одни и те же воспоминания. Мы не двигались целую вечность, оставаясь наедине с нашими мыслями, но вместе в утешении семьи.

– Дайте мне шесть месяцев, – сказала я твердым голосом, исходившим из силы и любви. – Я уезжаю завтра в сумерках.

Глава 22

На следующую ночь я стояла у южных ворот лагеря с тяжелым сердцем и трепещущим гулом в животе. Жители и солдаты собрались со свечами в руках и надеждой в глазах. Они не знали подробностей моего отъезда, но доверяли моей мотивации. Как дочь Ив, я никогда не откажусь от своих обязательств перед человечеством.

– Передай Ши мою любовь, – я обняла Эдди за плечи.

– Я так и сделаю, – его голос был хриплым, когда он коснулся губами моего лба и отступил назад. – Увидимся через полгода, Рыжая.

За воротами, вне пределов слышимости, Салем сидел на черной кобыле аппалузе, окруженный седельными сумками с едой, стрелами и запасами для выживания. Он также захватил концентрированную смесь семян льна, свекольного жмыха и зерна для лошади.

Мне не хотелось лишать отцов еще одной лошади, но я проиграла этот спор. Если мы будем придерживаться дорог и троп, нам с Салемом потребуется три месяца, чтобы добраться до Альберты. Верхом мы могли бы проделать весь путь в два раза быстрее.

Шесть недель езды до Альберты. Трехмесячное пребывание с Салемом. Один месяц езды до плотины Гувера. По пути, может быть, я найду машину, модифицированную для газификации. Двигатель, переделанный в древесный газификатор, брал сухую древесину, сено или уголь и превращал их в топливо. Такой транспорт резко сократит наше время в пути.

Трехмесячный лимит был деталью, о которой я не сказала Салему. Трусость с моей стороны, но я надеялась, что это даст нам достаточно времени, чтобы выяснить нашу связь. Я также планировала использовать предстоящие месяцы, чтобы убедить его вернуться домой вместе со мной.

Салем нарисовал карту для моих отцов, указав местоположение его дома и маршрут, по которому мы туда доберемся. Он также пообещал послать гонца к плотине Гувера, как только мы устроимся, чтобы сообщить им, что мы благополучно прибыли. Посыльный будет совершать походы с письмами туда-сюда, поддерживая связь, пока я не вернусь домой.

Я одарила Эдди прощальной улыбкой и направилась к отцам.

– Шесть месяцев, – сказала я Джесси, обнимая его изо всех сил. – Если вы найдете этот особняк, следите за тенями в передней комнате и, пожалуйста, будьте осторожны.

– Возьми с собой солдата, – прошептал он мне на ухо.

– Оставь это, папа.

Мы говорили об этом вчера вечером. Это была последняя отчаянная попытка Джесси хоть как-то повлиять на мое решение. Но Салем обещал, что мне не понадобится вооруженная охрана. Если я люблю его, то должна доверять ему.

– Останься в живых, – Джесси отступил назад, и его медные глаза были суровы и непреклонны.

– Я тоже тебя люблю, – тихо сказала я.

Мичио был следующим, и его объятия были такими же крепкими.

– Когда будешь писать нам, расскажи мне о его отношениях с гибридами.

– Так и сделаю, – я нервничала из-за того, как Салем будет держать стаю гибридов подальше от меня, но мне также было дико любопытно узнать.

– Найди истину, – Мичио поцеловал меня в лоб, потом в нос и отпустил.

– Я тоже тебя люблю, – я склонила голову.

Последнее объятие смяло мне ребра.

– Не могу дышать, – выдавила я.

Рорк слегка ослабил объятия, его акцент стал резче.

– Я не буду дышать, пока не увижу тебя снова.

– Перестань. Это ничем не отличается от моих миссий Сопротивления, – горло сжалось, я откинулась назад и положила руки на его грязные щеки. – Скажи это, па. Произнеси эти слова.

Эта мантра принадлежала моей матери, и мы повторяли ее каждый раз, когда я уходила.

Он закрыл глаза и притянул меня к себе, чтобы еще раз обнять.

– Не оглядывайся назад.

– Я тоже тебя люблю.

Сев на лошадь и обхватив ногами бедра Салема, я мысленно повторяла: «Останься в живых. Найди Истину». Я не оглядывалась назад, несмотря на жесткие взгляды, обжигающие мои лопатки.

Когда Салем направил нас прочь от лагеря по замерзшей темной местности, я прижалась щекой к его сильному позвоночнику. Кожа и шерсть укрывали его тело до самого подбородка, но мое ухо было так близко к его торсу, что я могла бы услышать его вены, если бы они светились.

Я вцепилась в столп его тела, покачиваясь вместе с лошадью. Наша связь гудела между нами, как электрический разряд. Она горела во мне жарко и ярко, искрилась по невидимому проводу и с шипением уходила в стену его спины, растворяясь в небытии.

Шесть месяцев. У меня было время открыть ему сердце, поговорить с ним об этом, разгадать тайну его вен и моих клыков. Но мне было страшно. Я боялась, что потерплю неудачу. Боялась, что я слишком быстро и слишком глубоко ему доверилась. Я никогда не уезжала так далеко без Эдди и моих солдат. Я никогда не путешествовала одна.

Но моя мать делала это. Я сжала медальон на шее. Она пересекла Атлантику в грузовом контейнере. Карабкалась по вулкану в Исландии. Вытерпела поездку в клетке в кузове грузовика через заснеженные Скалистые горы. Я бы не вынесла, не смогла бы сделать все это сама.

– Ты храбрее меня, мама, – прошептала я.

Мужчина, который держал мое сердце, неодобрительно хмыкнул.

– Ты храбрее, чем думаешь, Доун.

Глава 23

Ночи проходили без происшествий. Бесконечные дороги тянулись во тьму, резкий ветер безжалостно хлестал меня по лицу. Салем изо всех сил гнал лошадь, останавливаясь только для того, чтобы найти укрытие на рассвете и поспать несколько часов до сумерек. Я не жаловалась. Возможно, в лагере мне было легче спать, но во время своих странствий с Сопротивлением я привыкла к тяготам кочевой жизни.

На шестой день мы лежали в вялом сплетении конечностей и бледном свете фонаря. Мы устроились в засыпанном сеном заброшенном амбаре, и Салем разбудил меня. Его мощное тело обвилось вокруг моей спины, а голодный член зарылся между моих ног. Несколько оргазмов спустя, остаточное блаженство секса и тепла его укуса медленно курсировали по моей крови, ленивые и удовлетворяющие.

Придерживаясь разбитой брусчатки старых дорог, нам было легче найти укрытие до восхода солнца каждый день. Сельские города и тающие реки часто пересекали наш путь, хотя мы не встречали ни гибрида, ни человека с тех пор, как покинули лагерь. Чем дальше на юг мы продвигались, тем теплее и населеннее станет наш маршрут. Но нас всего двое. Я старалась не представлять себе, как мы будем сражаться с кровожадной ордой.

Относительно теплая погода в сочетании с его исключительными охотничьими навыками спасла нас от использования наших ограниченных запасов пищи. Но одна затяжная метель может поставить смертельную точку в нашей удаче. Нам нужно продолжать двигаться на юг.

Я посмотрела поверх земляного пола на гнилую дверь сарая и темноту, пробивающуюся сквозь щели.

– Нам пора идти.

– Ммм… – Салем крепче прижал мою спину к своей горячей груди и принялся массировать ее. – Я не готов отказаться от этого.

У нас оставалось еще по меньшей мере пять недель, прежде чем мы доберемся до Альберты. Он занимался со мной любовью каждый день. Хотя мы никогда не произносили этих слов, я была уверена, что он видел чувства в моих глазах так же ясно, как я видела их в его.

Он убрал волосы с моей шеи и провел языком по моей коже. Я заурчала и потянулась, когда его рука легла на изгиб моей талии.

– Ты даже не представляешь, какая ты красивая, – его дыхание коснулось моей щеки, разжигая огонь в словах, которые он шептал каждый день.

– Тебе придется продолжать рассказывать мне, – я ухмыльнулась, извиваясь под щекотным покусыванием на шее. – Пока это не отложится…

Усиленный стук его сердца галопом пронесся у меня в ушах. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я изогнулась в его руках, и освещенный лабиринт его вен заполнил мое зрение.

– Гибриды, – я вскочила на ноги и схватила лук.

– Одевайся, – Салем поменял лук в моей руке с одеждой.

В торопливом молчании мы натянули кожаные штаны и льняные рубашки. Его губы поджались в тонкую линию, несмотря на спокойные движения его пальцев, пока он застегивал корсет вокруг моего туловища.

– Забудь об этой чертовой штуке, – я попыталась отодвинуться, потянувшись к луку у его ног.

– Стой спокойно, – Салем прижал меня к стене, его руки летали над крючками и шнурками. – Твоя гребаная рубашка просвечивает насквозь.

Я зашипела сквозь клыки, но через две секунды он оставил меня стиснутой и хватающей ртом воздух. Мы быстро натянули сапоги и пальто, пока мой взгляд был прикован к яркому сиянию его шеи. Паника захлестнула мою кровь.

– Останься здесь, – он повернулся к двери.

– Ни хрена по…

Земля завибрировала, и в отдалении послышался странный шум. Я застыла и встретилась с ним взглядом.

– Это что?.. – я склонила голову набок, прислушиваясь к нарастающей вибрации. – Паническое бегство лошадей?

Салем покачал головой, его лицо оставалось в тени.

Звук был низким, тяжелым, непрерывным рычанием, похожим на гром или грохот.…

– Машины, – у меня по спине побежали мурашки, когда я схватила лук и колчан. – Мы не можем обогнать гребаный двигатель, – я развернулась, ища лучшее место для выстрела. – Нам придется сражаться с ними, Салем. Нам нужно это сделать…

Он схватил меня за бицепс, выхватил лук и стрелы из моих рук и отбросил их подальше.

– Будет проще, если ты не будешь драться.

– Что? – я дернулась в его железной хватке, ничего не добившись. – Ты с ума сошел? Они идут сюда!

Он развернул меня, прижав спиной к своей груди и сдавив пальцами мое горло.

– Ш-ш-ш.

Урчание моторов подкатило к двери сарая, сотрясая землю механическим грохотом.

– Сейчас самое время, – сказала я сдавленным голосом, – посвятить меня в твой план.

– Дыши глубже, детка, – его тембр мягко звучал у меня над ухом. Слишком мягкий. Слишком спокойный.

– Салем? – я напрасно билась в его объятиях. – Что происходит?

Двигатели отключились. Хлопнули дверцы машины. Шаги подошли к двери.

Мое сердце колотилось о ребра. Должно быть, у Салема появился план, который требовал, чтобы я была напугана и безоружна. Мне нужно доверять ему.

«Я ему не доверяю».

Дверь распахнулась, и в комнату вошел светловолосый мужчина лет двадцати пяти. Он держал голову опущенной, голубые глаза смотрели вверх, как будто он привык нырять в дверные проемы, потому что, черт возьми, он, должно быть, был больше двух метров ростом. Одетый с головы до ног в меха и черную кожу, он носил за спиной длинный меч, а на его бледном, но поразительно красивом лице застыло злобное клыкастое выражение. Гибрид.

Он выглядел совершенно устрашающе, как викинг, рожденный для крови и смерти. Почему мы просто стояли здесь? Единственное напряжение в теле Салема было в его сжатых руках, пока я брыкалась и билась. Что, черт возьми, происходит?

Множество смертоносных ножей и топоров звякнуло на поясе гибрида, когда он приблизился. Салем не шевелился, его дыхание оставалось ровным, а усиленный стук сердца ровным ритмом отдавался в груди.

Я прижалась спиной к его груди, цепляясь за руку, обвившую мою шею.

– Отпусти меня, черт возьми.

Он крепче сжал мое горло и талию.

– Эребус.

Каждый мускул в моем теле напрягся.

– Ты его знаешь?

Был ли этот двухметровый викинг одним из гибридов, живших с Салемом? Или Салем знал других гибридов? Почему Эребус выглядел таким раздраженным? И почему он не нападает на меня с бессмысленным голодом?

– Салем, – Эребус остановился в нескольких метрах от него, и его сердитый взгляд был направлен на Салема. – Это не было нашим гребаным планом.

– Каким планом? – я возобновила борьбу, чтобы вырваться из удушающей хватки Салема.

Одним плавным движением Салем повалил меня на землю лицом вниз, заломив руки за спину.

Ледяной шок лишил меня дара речи, и кровь бросилась от лица к ногам, отчего мою кожу закололо ужасом.

– План поменялся, – положив одну руку мне на запястья, Салем вцепился другой в мои волосы, используя свою хватку, чтобы повернуть мою шею и повернуть мое лицо к другому мужчине. – Доун, это Эребус. Тот, кто доставлял нам еду в особняке.

Глава 24

Кулак в моих волосах вызвал слезы на моих глазах, но именно слова Салема заставили их пролиться по моим щекам.

Эребус… тот, кто доставлял нам еду в особняке.

Наш похититель. Я закрыла глаза, когда мое сердце разбилось вдребезги. Не наш похититель. Мой похититель. Салем был в этом замешан.

– Ты его знаешь, – я взорвалась яростью, брыкаясь и дергаясь под удерживающими руками Салема, и мои слезы смешивались с землей, прижатой к лицу. – Ты, бл*дь, был в этом замешан!

Эребус присел рядом со мной, клинки на его поясе поблескивали в свете фонаря, а глаза смотрели на Салема.

– Нужна помощь?

– Веревку дай, – Салем отпустил мои волосы, чтобы усилить хватку на руках и ногах. – Помоги мне связать ее и следи за ее клыками.

– Что? Нет! – мои усилия привели к тому, что пропитанная слезами земля попала мне в нос и рот. – Зачем ты это делаешь? Я доверяла тебе!

– Ш-ш-ш, – Салем погладил меня по волосам, и это нежное прикосновение еще больше разозлило меня.

– Не шикай на меня! – я вывернула шею и попыталась поймать руку Салема своими клыками. – Ты лживый сукин сын…

Он заткнул мне рот полоской кожи и завязал ее на затылке.

– Ты совершенно права, милая. Элейн была сукой.

Когда я вонзила зубы в ремень, вся сила его обмана ударила меня прямо в живот. В особняке у нас было тяжелое начало, мы препирались и кружили друг вокруг друга в течение нескольких дней. Но он никогда не затыкал мне рот кляпом, никогда так откровенно не игнорировал мои вопросы. Меня тошнило, я чувствовала себя оскорбленной и полностью преданной.

Нахмуренные брови омрачили его глаза, уголки губ опустились. Глубина его предательства не была ясна, но когда он связал мне руки за спиной, я утратила свою нелепую надежду, что все это было игрой или недоразумением.

Я перекатилась на бок, с болью в груди наблюдая, как он и Эребус крепко обнялись. Это были объятия близких друзей, а не деловых знакомых.

Меня обманули. Дурачили с того самого дня, как я вбежала в особняк. Черт, может быть, Салем организовал погоню, которая привела меня туда. Я подозревала это в тот день, когда встретила его, но проигнорировала свою интуицию, чтобы следовать за своим глупым, бесхитростным сердцем.

Со связанными руками и кляпом во рту, я должна была обдумывать всю серьезность ситуации, например, что если они убьют предсказанную дочь, чтобы уничтожить любую надежду на свободу человечества. Но я не могла сосредоточиться из-за пронизывающей боли от двуличия Салема против меня и отношений, которыми я так дорожила.

Неужели я вообразила себе каждый страстный момент между нами? Неужели он обманом заставил меня влюбиться в него, чтобы использовать в своих гнусных целях? Я была уверена, что я ему не безразлична. Как я могла так ошибиться? Даже сейчас я отказывалась верить, что все это было фарсом. Он не мог сыграть ту связь между нами. Я просто не могла смириться с тем, что он ничего ко мне не чувствует.

– Ты знаешь, как трудно было не ворваться в эту тюремную камеру и не разобраться с этим самому? – Эребус указал на меня и сердито посмотрел на Салема. – Почему она не мертва?

Я перестала дышать, и мои глаза затуманились, пока я изучала жесткие линии лица Салема. Он должен был убить меня?

– Я решил оставить ее себе, – он выпрямился, и его жестокое лицо словно было высечено из мрамора.

– Оставить ее? – Эребус зарычал сквозь клыки и прищурил льдисто-голубые глаза. – Ты решил оставить себе дочь Ив? Это противоречит самой бл*дской цели, тебе так не кажется?

Какой цели? Убить меня и покончить с предсказанной угрозой их виду? Я села и согнула колени, поставив ботинки на землю. Я никогда не смогу убежать от них, но если они выведут меня наружу, я должна попытаться.

– Поговорим позже. Нам нужно двигаться дальше, – Салем поднял меня на ноги, положив руки мне на талию. – Не оставляй здесь ничего, – сказал он Эребусу. – В ее рюкзаке есть нож из углеродистой стали. Положи его в безопасное место.

Слезы собирались на кончиках моих ресниц, и каждое моргание посылало каплю вниз по моему лицу. Какое ему дело до кинжала моей матери? И почему он гладил меня по спине, ведя связанную и с кляпом во рту к двери? Он морочил мне голову. Скручивал мне живот. Потрошил мое сердце.

Мы вышли на улицу, и ледяной ветер мгновенно заморозил влагу на моих щеках. Если не считать веревки на моих запястьях за спиной, Салем не удерживал меня, даже не прикасался ко мне, как бы говоря: «Давай. Попытайся сбежать».

Я осмотрела периметр и содрогнулась от количества глаз, смотрящих из темноты. Человеческие силуэты были высокими, мужественными и ощетинившимися клыками. По меньшей мере две дюжины гибридов. Но никто не двинулся, чтобы напасть на меня. Может быть, Салем имел над ними какую-то власть или влияние?

Они сидели верхом на фыркающих лошадях. Другие стояли вокруг шести массивных грузовиков, выстроившихся в устрашающую линию перед сараем. Были ли это вообще грузовики? Здесь не было двух одинаковых машин, но все они выглядели совершенно угрожающе. Выкрашенные в черный цвет и покрытые листами брони, они были оснащены газифицированными топливными баками на задних и боковых креплениях, мрачными стальными решетками, которые могли пропахать здание, и самыми большими, самыми крутыми вездеходными шинами, которые я когда-либо видела. Чтобы произвести топливо, необходимое для перемещения такого большого веса, потребовался бы целый огромный лес. Но не виднелось никакого оружия, установленного на внешней части. Они, казалось, были обустроены для одной-единственной цели – для безопасной транспортировки.

Салем подвел меня к машине, припаркованной чуть впереди колонны. Она напоминала танк на четырех колесах. Единственные окна располагались в передней кабине. Задняя часть представляла собой автономную бронированную капсулу.

Он отпер заднюю дверь, открывая моему взгляду нечто из средневековой сказки. Толстые шелковые подушки покрывали пол. Внутренние стены были отделаны капитонированным бархатом (прим. обитый материалом таким образом, что обивка представляет собою четырёхугольники с пуговками между ними), ткани красовались насыщенными оттенками красного и черного. На встроенном столе были разложены блюда из мяса, фрукты, овощи и вино. Тусклые электрические лампочки горели на деревянных панелях ручной работы вдоль крыши.

Это был дворец на колесах. Символ величия и власти. Современная королевская карета, подходящая для темного принца с отвращением к солнцу.

Было ли это кусочком его утопии? Как можно позволить себе такую роскошь в этом мире?

Мои руки сжались в кулаки поверх веревки. Я не хотела принимать в этом никакого участия.

Аромат жареного мяса достиг моего носа, и слюна потекла по кляпу. Еда была свежеприготовленной и поданной на бл*дских серебряных блюдах. Если это предназначалось для Салема, то гибриды ждали его. Они знали, где его искать.

Все это было спланировано заранее.

Мой желудок скрутило и свело судорогой, когда я уставилась на него с таким количеством вопросов, что слезились глаза.

«Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? Я любила тебя, но я даже не знаю тебя».

Салем смахнул грязь с моей щеки, его рука была теплой и болезненно нежной.

– Какое-то время мы не будем останавливаться. Тебе нужно пописать перед отправлением в путь?

Да, и учитывая скрученное, извращенное состояние моих внутренностей, я вполне могу обосраться. И извергнуть все на свои ботинки.

Позади послышались шаги, и я оглянулась через плечо.

Эребус вывел аппалузу из сарая (прим. чубарая порода лошади, выведенная и популярная в США). Он и лошадь были нагружены нашими пожитками, включая мой лук и стрелы. Я вывернула связанные запястья, дрожа от желания убежать. «Нах*й все это».

Я побежала, проскакивая между автомобилями и огибая лошадей. Мои ноги горели, ботинки стучали и скользили по снегу, пока я бежала на север через открытую тундру. На север, к моим отцам. Подальше от Салема и его планов, его гибридов и его причудливой… бл*дь-я-даже-не-хочу-знать бронированной кареты.

Порывистый ветер морозил мои легкие. Мой язык ходил по кляпу, запястья обжигала колючая веревка. Я пробежала, должно быть, с четверть мили, прежде чем осмелилась оглянуться через плечо. Амбар, повозки и лошади маячили на мрачном горизонте. Никто за мной не гнался. Ни гибриды. Ни Салем. Адреналин бурлил в моей крови и подпитывал мышцы.

Я переключила свое внимание вперед и врезалась в стену из кожи и мускулов. Удар сбил меня с ног на задницу, и я моргнула, ошеломленная.

Салем стоял надо мной, расставив ноги на ширине плеч, заложив руки за спину, и выражение его лица было зловеще спокойным. Полы его черного плаща развевались, как флаг на ветру, вены на шее затмевали лунный свет.

Мой корсет ощущался как стальная лента вокруг моих ребер, пока я силилась втянуть воздух. Как, черт возьми, он подкрался ко мне? Почему он выглядит таким спокойным?

«Он знает, что ты не сможешь убежать от него, идиотка».

Как бы подчеркивая эту мысль, он повернулся ко мне спиной, отошел на несколько шагов и помочился в снег.

– Если ты не пописаешь, Доун, это будет ужасное путешествие. Мы не будем останавливаться восемь часов.

Потому что открытие задней двери убьет его.

Это не моя проблема. Я с трудом поднялась на ноги и побежала в другую сторону. Топот моих сапог эхом отдавался в ледяной темноте. Только моих сапог. Он не погнался следом? Я оглянулась на заснеженный пейзаж. Никакого Салема. Даже с его превосходящей скоростью я должна была заметить его. Если только…

Я мотнула головой вперед и резко остановилась. Слишком поздно. Я ударилась о его грудь и повалилась на спину.

Он поймал меня за руки, останавливая мое падение. Я прикусила кляп. Он что, телепортировался?

– Ты удивляешься, почему не замечаешь моих движений, – он встал передо мной на колени и потянулся к застежке на моих штанах.

Я попятилась назад, моя грудь начала вздыматься от дерзости его прикосновений.

– Иди сюда, – он щелкнул пальцами, указывая на место перед собой, и в его глазах сверкнула молния. – Я помогу тебе снять штаны, чтобы ты могла пописать. И я расскажу то, что ты хочешь знать, – он положил руки на бедра. – Я тебе все расскажу.

Как будто я могла ему поверить. Но в данный момент мне нечего терять. Угрожающий взгляд, которым он наградил меня, говорил, что если я снова побегу, то штаны с меня стащат уже по-плохому.

Судорожно вздохнув, я шагнула вперед.

Салем стащил брюки к моим ботинкам и подождал, пока я присяду на корточки, прежде чем заговорить.

– Я быстрее и сильнее, чем гибрид. Гораздо быстрее, чем может засечь человеческий глаз.

Я опорожнила мочевой пузырь и встала, каждый мускул моего тела дрожал от ветра и его слов.

– Ты не можешь убежать от меня, – он поднял мои штаны, его теплые и мягкие пальцы скользили по моим бедрам. – Ты не можешь укусить меня. Ты не можешь бороться со мной. Я всегда буду побеждать.

Правда его заявления высосала воздух из моих легких. Он больше, смертоноснее и быстрее. Я беспомощна против него, и это самое страшное чувство в мире.

Салем наклонил голову, чтобы завязать мне пояс, и из-за воротника показалась полоска кожи, сверкающая венами.

«Сделай это!»

Я открыла рот и вонзила клыки ему в шею. Но вместо ожидаемого контакта из меня вышибло воздух. Видение исчезло, и ощущение падения пересилило все мои чувства. Резкое падение. Полет. Это произошло в мгновение ока, и когда мир перестал вращаться, я сидела в его бронированной колеснице, окруженная роскошными тканями, поступающим через вентиляцию теплом и Салемом. Он уселся на подушку напротив меня, и глаза цвета жидкой стали пригвоздили меня к месту.

Мое сердце бешено колотилось. Неужели я потеряла сознание?

Он прочел вопрос на моем лице.

– Я принес тебя сюда, но ты не почувствовала этого, не так ли? Я быстр, Доун. Слишком быстро для твоего сознания.