Текст книги "Том 11. Монти Бодкин и другие"

Автор книги: Пэлем Вудхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)

В этот самый миг из четвертой двери по коридору показался Лайонел Грин. Он был в футуристическом халате (работы одного из друзей по Оксфорду), а в руках нес губку и люфу. Лайонел Грин кисло взглянул на мистера Трампера, которого недолюбливал.

– Добрый вечер, – сдержанно сказал он, подергал дверь ванной и прищелкнул языком. Закрытая дверь означала, что для омовения придется идти на второй этаж. Сухо кивнув мистеру Трамперу, он прошел мимо и уже на лестнице с досадой обнаружил, что тот идет следом.

– Ой, Лайонел, – проблеял мистер Трампер. – Минуточку, Лайонел. Мне надо с вами поговорить.

Глава XVII

Лайонел Грин недолюбливал мистера Трампера, потому что подозревал в нем тетушкиного соглядатая. Кто еще мог донести, что он, Лайонел, иногда наведывается в «Оленя и рога»? Он даже не пытался скрыть раздражение.

– Да? – произнес он тем же суровым тоном.

Мистер Трампер уловил некоторую враждебность, но ввиду чрезвычайной и спешной ситуации решил не обращать внимания.

– Лайонел, случилась крайне неприятная вещь. У меня в шкафу вор.

– Вор?

– Вор.

– Не может быть.

– А я вам говорю, может.

– Чепуха. Вам померещилось.

Мистер Трампер вновь испытал то обидное чувство непонятости, которое так больно задело его в общении с Джефом. Он предпочел бы более живой отклик.

– Мне не померещилось, – упрямо сказал он. – Я его слышал.

– А как именно?

– В каком смысле?

– Что он делал, когда вы его услышали?

– Он издал звук.

– Какой звук?

Мистер Трампер задумался. До сей минуты он не пытался анализировать природу странного звука. Он попытался воспроизвести услышанное и прочел в глазах собеседника открытое недоверие.

– Не может быть, – сказал Лайонел, – таких звуков не бывает.

Мистер Трампер с досады исполнил что-то вроде вступительных па африканского танца.

– Неважно, какой звук я издал! – воскликнул он. – Какая разница, что это был за звук? Важно, что кто-то вообще издавал звуки в моем шкафу.

– С чего вы взяли, что он у вас в шкафу?

– Я же вам объяснил. Звук донесся из моего шкафа.

– Может быть, из коридора.

– Повторяю, звук донесся из шкафа.

– Это вы так думаете, – поправил Лайонел. – Вы заглянули внутрь?

– Нет.

– Почему?

– Я… э… это не мое дело. Тут нужен кто-нибудь помоложе.

Тонкие брови Лайонела Грина поползли наверх.

– Вы же не хотите предложить это мне?

– Хочу.

– Невозможно. У меня нет времени. Сами знаете, как тетя Кларисса не любит, чтобы опаздывали к обеду. Я только-только успею принять ванну.

– Вы боитесь! – вскричал мистер Трампер, отбрасывая всякую учтивость.

– Ф-фу! – И Лайонел, потрясая губкой, прошествовал вниз.

Мистер Трампер остался стоять на лестнице, трясясь от злости. Грубое поведение Лайонела Грина само по себе могло бы разбудить спящего в нем демона, вдобавок он испытывал глубочайшее презрение. Он был уверен, что правильно объяснил нежелание Лайонела Грина прийти на помощь. Мистер Трампер знал, что миссис Корк боготворит племянника, но ничуть не сомневался, что этот племянник – трус.

Он все еще кипел бессильной яростью, когда на лестнице появилась Энн. Секретарь-компаньонка жила в комнатке под крышей.

– Ой, здравствуйте, мистер Трампер, – сказала она удивленно. Маленький щеголь редко расхаживал по дому без пиджака.

Мистера Трампера немного успокоил ее заботливый тон. Он не ждал от нее практической помощи, поскольку относил секретарей-компаньонок наравне с горничными к непротивленцам этого мира, однако она готова была выслушать, а именно в. сочувственном слушателе он сейчас нуждался сильнее всего. До сих пор ему попадались только глухие аспиды, которые затыкают уши и распевают «Ты – лучше всех», или заносчивые трусы, которые увиливают от прямого долга под предлогом, что опоздают к обеду и рассердят тетушек.

– Ой, мисс Бенедик, – пропищал он. – Не хочу вас пугать, но у меня в шкафу вор.

Он не зря рассчитывал на женскую отзывчивость. Глаза у Энн округлились. Веселенькие дела творятся в Шипли-холле, подумала она.

– Вор?

– Да.

– Откуда вы знаете?

– Я его слышал.

– Вам не могло это показаться?

Для человека, рассказывающего о ворах в шкафу, этот вопрос прозвучал совсем иначе, чем утверждение, приправленное безупречным оксфордским выговором, что ему померещилось. Мистер Трампер был благодарен за явное внимание и тревогу Энн и прежде ему нравилась. Он искренне надеялся, что миссис Корк ошибается насчет ее чувств к Лайонелу Грину; одна мысль, что кто-то любит Лайонела Грина, вызывала у мистера Трампера тошноту.

– Уверяю вас, что не ошибся. Он издал звук.

– Какой звук?

Тот же вопрос из уст Лайонела Грина взбесил мистера Трампера; может быть, поэтому он так плохо изобразил чихающего сыщика. На этот раз у него получилось куда естественнее. Звук по-прежнему не имел ничего общего с чихом, но по крайней мере в нем отсутствовала потусторонняя составляющая, наводящая на мысль об ином, более страшном мире и укрепившая скептицизм Лайонела Грина. Вы не могли бы сказать, к какой области жизни относится этот звук, но все же согласились бы, что такое бывает.

– Что-то вроде этого, – сказал он.

Энн задумалась, и немудрено – перед ней разверзлись неведомые глубины.

– Вы не думаете, что это кошка?

– Какая кошка?

– Любая. Кошки издают такой звук, когда на них наступишь. Хотя, конечно, – великодушно продолжала Энн, видя, что ее собеседнику больше не вынести, – вы на кошку не наступали.

– Какую кошку?

– Которая в шкафу, если бы она там была, но, разумеется, ее не было, – сказала Энн.

Мистер Трампер стиснул руками лоб. На мгновение у него возникло жуткое чувство, что он рушится в пропасть, ясно сознавая, что происходит, но не в силах ничего изменить. Что-то подобное испытывали гадаринские свиньи, выходя на финишную прямую.

– Можно, мы не будем говорить о кошках? – хрипло взмолился он. – Это только замутняет дело. Могу твердо заверить вас, мисс Бенедик, что у меня в шкафу человек. Кстати, – продолжал мистер Трампер, светлея, поскольку сообразил, что именно этого довода не хватало повествованию, – я его видел.

– Так вы заглянули в шкаф?

Мистер Трампер торопливо мотнул головой. Он чувствовал, что нить разговора снова ускользает из его рук.

– Нет, – отвечал он. – Это было раньше. Я выходил из бильярдной и видел, как кто-то очень быстро взбежал по лестнице.

– Ух ты! – вскричала Энн. Все это начинало походить на правду. – И что ж вы?

– Ничего. Он мелькнул, как молния, и я, естественно, решил, что это кто-то из домашних. Теперь я убежден, что это был вор. Он, вероятно, взбежал по лестнице и укрылся в моей комнате.

– Наверное, услышал чьи-то шаги.

– Наверное.

– И спрятался в шкаф.

– Точно.

– А что вы сделали, когда он издал звук?

– Опешил.

– И не проверили, кто там? Мистер Трампер поежился.

– Нет, – отвечал он, – не проверил.

– Интересно, он еще там?

– Безусловно. Я бы видел, если б он вышел.

– Мне кажется, – сказала Энн, – что первым делом надо собрать народ. Здесь нужен крепкий помощник, а то и два. Почему бы не обратиться к мистеру Эдеру?

– Я пробовал, но он в ванной, и я не сумел до него докричаться. Тогда я подошел к Лайонелу Грину. Он сделал вид, что не верит ни одному моему слову. На самом деле, – мстительно добавил мистер Трампер, – он просто струсил.

Энн вздрогнула.

– Ну нет!

Мистер Трампер был непреклонен.

– Струсил, – повторил он. – Испугался до полусмерти. Улизнул, наотрез отказавшись мне помочь.

Энн закусила губу. Трудно гордой девушке признать, что в ее избраннике отсутствует главное мужское качество. Она много бы дала, чтобы отмахнуться от обвинения, но, увы, не могла. Она помнила историю с чучелом антилопы. Если человек, отказавшийся войти в теткин кабинет, отказывается лезть в шкаф к вору, он делает это из малодушия. На мгновение у Энн вновь закралось неприятное подозрение, что Лайонел не лучше всех, а хуже многих. Она попыталась прогнать эту мысль, но мысль не уходила. Ядовитый шип засел прочно.

– Этот человек – отъявленный трус, – продолжал мистер Трампер, ибо Трамперы нелегко прощают обиды. – Он поставил меня в затруднительное положение. Я хочу закончить туалет, а как это сделать, если вор может в любую секунду выскочить из шкафа?

Энн согласилась, что положение и впрямь затруднительное. Невозможно переодеться в таких обстоятельствах. Она задумалась.

– Вы сказали, мистер Эдер в ванной?

– Да. Он заверил меня, что сейчас выйдет, но мне показалось, что он намерен плескаться целую вечность. В любом случае, мы не может ждать, пока он вытрется и оденется. Я хочу, чтобы меры приняли немедленно. Мой галстук в спальне. Пиджак тоже. И я еще не причесывался.

Энн кивнула.

– Знаете, – сказала она, – нам лучше всего пойти к миссис Корк.

Мысль эта оказалась для мистера Трампера совершенно новой.

– Миссис Корк? – с сомнением повторил он. Он считал, что женщин нельзя впутывать в такие дела.

– Да. Конечно, она женщина, – сказала Энн, читая его мысли. – Но какая разница? Я хочу сказать, она исключительная женщина. Ведь вы бы не отказались от услуг Боадицеи,[19]19
  Боадицея (Боудикка) – (ум. ок. 60) королева бриттов, сражавшаяся против римских завоевателей.


[Закрыть] случись она рядом?

Мистер Трампер согласился, что воинственная королева бриттов была бы сейчас очень кстати.

– Вы не находите, что миссис Корк чем-то похожа на Боадицею?

– Что-то определенно есть.

– Вы подумайте, какую жизнь она вела, – с растущим жаром продолжала Энн. – Что ей какой-то вор! Она, наверное, половину времени гоняла из палатки львов, леопардов, каннибалов…

Мистер Трампер это подтвердил. Его зачаровывали рассказы миссис Корк о приключениях в дебрях. У него часто возникало странное впечатление, что ее палатка неодолимо тянула к себе местную фауну. «Пошли, навестим нашу Корк», – говорили друг другу львы, заскучав под вечер. Та же мысль приходила в голову леопардам и каннибалам.

– Вы совершенно правы, – сказал он, радуясь, что неразрешимая задача разрешилась так просто. – Прямо сейчас и идем?

– Вперед! – воскликнула Энн.

Глава XVIII

Апартаменты миссис Корк располагались на первом этаже и включали большую спальню, открывавшуюся в почти такую же большую гостиную. Какой бы спартанкой она ни была в своих сафари, великая женщина, если обстоятельства позволяли, любила пожить со вкусом. В Шипли-холле она окружила себя атмосферой роскоши и комфорта. Леопард, загляни он в ее теперешнее жилище, застыл бы на пороге и попятился с извинениями.

Когда вошли Энн и мистер Трампер, миссис Корк уже закончила туалет – она всегда одевалась быстро и не имела обыкновения прихорашиваться. Раз – сняли старый твидовый костюм и удобные туфли, два – надели вечернее платье и ниточку старых жемчугов. Теперь она возлежала в шезлонге, перечитывая любимую книгу – «Женщину в дебрях». Подобно многим писателям, она восхищалась, как же это здорово написано, когда вошли Энн и мистер Трампер без пиджака.

Миссис Корк уставилась на него в изумлении. Мистер Трампер был из тех аккуратистов, которые всегда одеты ко времени. Без пиджака и галстука он выглядел так, будто выскочил из ванны. Это был уже какой-то нудизм.

– Юстэс! – вскричала миссис Корк.

Мистер Трампер покраснел от ее невысказанного упрека. Миссис Корк могла не говорить, что он вышел за рамки приличий.

– Знаю, Кларисса, знаю, но когда вы услышите, что произошло…

Энн пришла ему на помощь.

– Мистер Трампер застал у себя в комнате вора.

– Вора?

– Да, – отвечал мистер Трампер, гадая, есть ли на свете человек, который, услышав про вора в его комнате, не переспросит: «Вора?».

Миссис Корк заинтересовалась:

– Вы его видели?

– Ну, и да, и нет.

– Что значит, и да, и нет?

– Ну, и да, и нет.

Миссис Корк поняла, что вытянуть из него факты будет непросто.

– Расскажите все с самого начала, – попросила она.

– Не упуская ни одной мелочи, – добавила Энн. – И не забудьте про странный звук.

Мистер Трампер уверил ее, что не забудет. Ему казалось, что он не забудет этот звук никогда, – он будет являться ему во сне до конца жизни, становясь раз от раза все громче и непонятнее.

– Так он издал странный звук? – сказала миссис Корк задумчиво, как будто это придавало делу новый оборот. – Какой же?

Великое дело – тренировка. Мистер Трампер воспроизвел звук с таким реализмом, что обе собеседницы согласились: это в высшей степени странное фырканье и впрямь издал человек.

– Хм, – сказала миссис Корк, обдумывая услышанное, – Наверное, с ним случился припадок. Вы, наверное, испугались?

– Очень, Кларисса. Чуть из кожи не выпрыгнул.

В душе миссис Корк шевельнулась жалость. Ее сердце загрубело от необходимости постоянно следить, чтобы туземные носильщики не затеяли фигли-мигли, но и в нем были слабые места. Одно из этих мест всякий раз затрагивал мистер Трампер. Он казался ей, как Долли Моллой лорду Аффенхему, таким хрупким и беззащитным. В душе закипала неприязнь к грабителю, причинившему ему страх. Миссис Корк подошла к столу и выдвинула ящик, в котором лежал револьвер – лучший товарищ Женщины в дебрях.

– Откуда донесся этот звук? – спросила она, осмотрев барабан и убедившись, что он полон.

– Из шкафа, Кларисса.

– Мистер Трампер думает, что вор спрятался там после того, как взбежал по лестнице, – сказала Энн. – Вы же видели, как кто-то чуть раньше промчался по ступеням?

– Да. Вот почему, Кларисса, на вопрос, видел ли я этого человека, я ответил и да, и нет. Я по-прежнему не уверен, но думаю, это был он.

– Мистер Трампер выходил из бильярдной…

– Да. А он промчался по лестнице. Это было перед тем, как вы с миссис Барлоу вошли через парадную дверь.

– Кто это был?

– Никто.

– Не понимаю.

– Ну, не из знакомых. Миссис Корк задумалась.

– Не мог это быть мистер Эдер? Он бегает по лестницам, – сказала она неодобрительно. Подобно мистеру Трамперу, она придерживалась строгого взгляда на поведение сыщиков. Мистер Трампер считал, что они не должны петь в ванной. Миссис Корк предпочла бы, чтоб они не превышали скорости внутри зданий.

– Нет, это был не мистер Эдер.

– Тогда, может быть, Кейкбред.

– Сомневаюсь, чтобы он мог взбежать по лестнице.

– Я хочу сказать, в гардеробе. Он вполне способен там спрятаться.

Мистер Трампер сказал: «Да, конечно», имея в виду, что мажордом Шипли-холла способен на все, но объяснил, что, как бы тому ни хотелось спрятаться в гардеробе, он бы просто туда не влез. Он не знает, видела ли Кларисса его шкаф, но дверца довольно узкая – как раз для щуплого воришки, никак не для Кейкбреда.

Миссис Корк согласилась с его доводами.

– Верно. Тогда это почти наверняка вор, хотя я не понимаю, что он делает в доме в такой час.

Это было сказано неодобрительно, что естественно для женщины строгих правил. В самых диких уголках Африки никто не врывался в ее палатку раньше положенного часа. Самый неотесанный леопард постеснялся бы заглянуть к ней до отбоя.

– Надо пойти и посмотреть, – сказала она. – Держитесь за мной, Юстэс.

– Хорошо, Кларисса.

– Какая досада, – сказала миссис Корк. – Можно было рассчитывать, что в сельской усадьбе мы от такого избавлены.

Нахмурив лоб, она двинулась по коридору во главе небольшой процессии. Может статься, думала она, что придется задержать обед на полчаса. Миссис Корк любила принимать пищу вовремя. Мысль о нарушенном распорядке, вкупе с обидой на мерзавца, напугавшего бедного маленького Юстэса, придавала ей вид, который не сулил грабителю ничего доброго. Энн, глядевшая на ее прямую спину и крепко сжатый револьвер, невольно пожалела безвестного воришку.

Если он не совсем тупица, то наверняка заподозрил, что вечер пошел наперекосяк, но еще не знает, какие темные силы выпустил на свободу. Несмотря на здоровый азарт, она искренне желала, чтобы несчастный успел сбежать, хотя и понимала, что в таком случае их всех ждет обидное разочарование.

Однако Шимп не сбежал. Он по-прежнему сидел в шкафу, как долгоносик в морской галете. Даже если вы любите прятаться в шкафах, у этого занятия есть один недостаток: раз забравшись внутрь, вы не можете оценить, что происходит снаружи. Когда он чихнул, а дверца не открылась, и вскоре наступила полная тишина, Шимп пришел к утешительному заключению, что забрался в спальню к глухому. В противном случае тот непременно услышал бы его «ап-чхи», а Шимп не мог вообразить человека настолько нелюбопытного, чтобы не поинтересоваться источником непонятного звука. Напрашивалась мысль, что владелец комнаты продолжает одеваться и вскоре, закончив туалет, спустится к обеду. Оставалось лишь терпеливо ждать, пока прозвенит гонг. Чтобы скоротать время, Шимп стал думать.

Размышления его были невеселы. Как человек разумный, он заключил, что рассказ мистера Моллоя имел единственной целью заманить его, Шимпа, в ловушку. Лорд Аффенхем был явно предупрежден. Вскоре Шимп представлял себе весь механизм замысла так ясно, как если бы присутствовал на семейном совете четы Моллой. Сказать, что он горел негодованием, значит не сказать ничего.

Шимп Твист не возражал против маленького дружеского обмана. Когда речь идет о крупной сумме, каждая сторона борется за свои интересы. Однако поставить человека лицом к лицу с таким чудищем, как лорд Аффенхем, – это уже непростительная подлость.

Обида Шимпа была направлена главным образом на Долли. Он не сомневался, что весь этот дьявольский план родился в ее мозгу. Шимп, как никто, уважал способность Мыльного продать пустые нефтяные акции самому несговорчивому клиенту, но до такого, чувствовал он, Мыльный не додумался бы и за миллион лет. Каждая деталь плана выдавала женскую руку, и Шимп, и без того небольшой поклонник прекрасного пола, сделал еще один шаг к полному женоненавистничеству.

Он неучтиво думал о том, каким раем был бы мир без женщин, и надеялся, что ему никогда больше не придется говорить ни с одной из них, разве что с официанткой в баре, когда эти сладкие мечтания оборвались так резко, что он от неожиданности стукнулся головой о крюк.

– Выходи! – приказал голос. Несмотря на басовитые раскаты, Шимп сразу понял, что голос этот принадлежит женщине.

Глава XIX

Наступившую тишину нарушал лишь стук, с которым колотилось сердце мистера Трампера. Уподобиться мотоциклетному мотору его заставил отчасти страх, но главным образом – восхищение женщиной, за которой он стоял. Впервые Юстэс Трампер видел миссис Корк в действии, а подлинное зрелище героини не сравнится с самым чарующим рассказом.

Только сейчас он видел все ее великолепие. Вообразите Дездемону, которая не просто слушает о подвигах Отелло, но своими глазами видит его схватку с человеком, у которого голова растет из груди. Мистер Трампер восхищался отважной хозяйкой Шипли-холла и с замиранием сердца ждал, что ответит скрытый в шкафу воришка.

Ждать пришлось долго. Шимп Твист был человек (хотя многие его знакомые сказали бы, что это еще надо доказывать), а людям свойственно надеяться до последнего. Оставалась ничтожная вероятность, что эти слова адресованы не ему. Собаки, напоминал он себе, иногда заходят в комнаты, и женщины их гоняют. Он сидел в шкафу, затаив дыхание.

У миссис Корк не было его выдержки. Натура деятельная, она ненавидела проволочки, поэтому подняла пистолет и указала дулом на дверцу.

– Эй, в шкафу, – сказала она. – Я – миссис Корк, хозяйка этого дома. Если не выйдете в три секунды, я начну стрелять.

Это было сказано вполне официально, без всякого выражения; впрочем, некоторая натянутость в таких случаях неизбежна. Шимпу было довольно и того, что она вполне ясно и недвусмысленно сообщила, что ждет от него немедленных действий. Не каждый сумеет выскочить из шкафа за три секунды, но Шимп уложился в две с четвертью. Он, словно молоко, выплеснулся на пол, и миссис Корк сурово уставилась на него.

– Так-то лучше, – сказала она. – Ну-с, что все это значит?

Когда она обращала тот же вопрос – на туземном диалекте, конечно, – к спрятавшимся в палатке каннибалам, те обычно теряли дар речи и не знали, куда деться от смущения. Однако Шимп Твист за свою жизнь побывал во множестве переделок, и его не так просто было смутить. За короткое время, данное ему на раздумье, он уже сообразил, как выкрутиться на этот раз.

– Рад познакомиться, миссис Корк, – с непринужденной учтивостью произнес он. – Надеюсь, я не напутал вас и ваших друзей.

Уличенным воришкам не пристала такая развязность. Миссис Корк осадила его взглядом и уже собиралась ответить со всей силой чувства, когда Шимп заговорил снова.

– Мне следовало заранее известить вас о своем появлении, – сказал он, – но я хотел прежде повидаться с тем господином.

– Со мной? – удивился мистер Трампер.

– Нет, сэр, – продолжал Шимп все с той же странной учтивостью. – С господином, который выдает себя за меня. Я – Дж. Шерингем Эдер, миссис Корк. Пару дней назад я встретил нашего общего друга, мистера Моллоя, и очень удивился, узнав, что некто называет себя Дж. Шерингемом Эдером и уверяет, будто купил у меня дело. Естественно, я сказал себе «Э-ге-гей».

Мистеру Трамперу подумалось, что столь странная весть и впрямь могла вызвать этот охотничий возглас. В нем Шимп нашел доверчивого и некритичного слушателя.

– Кто этот человек и что он затеял, мне неизвестно, – продолжал Шимп. – По словам мистера Моллоя, его пригласила мисс Бенедик, которую вы отправили ко мне в контору. С ней я тоже хотел бы поговорить.

– Вот она, – сказал мистер Трампер, с готовностью указывая на Энн, в которой внимательный наблюдатель различил бы признаки некоторого волнения. – Мисс Бенедик, мистер Эдер.

– Добрый вечер, мисс, – сказал Шимп, кланяясь.

– Добрый вечер, – отвечала Энн, хотя мысли ее были в другом месте. Она думала, что надо отыскать Джефа и предупредить о грозящем разоблачении, может быть, даже вывести без вещей через заднее крыльцо.

– Славная погодка.

– Очень.

– Остается надеяться, что она постоит, – сказал Шимп. – А теперь, мисс Бенедик, что случилось, когда вы зашли в мою контору? Полагаю, вы увидели там этого малого? Что он делал?

– Сидел за столом.

– Ну и выдержка у наглеца! Он назвался моим именем?

– Да.

– А что потом?

– Я объяснила цель своего прихода и предложила ему поехать со мной.

– Теперь вы понимаете, миссис Корк, что произошло и почему я здесь. Я хочу увидеть этого наглеца и вывести его на чистую воду. Может быть, он жулик и хочет вас ограбить, а может, просто юнец, решивший пощекотать себе нервы. Не знаю. Если это юный шутник, я бы не был слишком к нему строг, – великодушно продолжал Шимп. – Выставить, конечно, придется, но я лично на него не в обиде.

Он взглянул на миссис Корк и с болью заметил, что та ничуть не смягчилась.

– Все это, – сказала она, поводя револьвером (чтобы показать, что оружие пока никуда не делось), – не объясняет, зачем вы залезли в мой дом и прячетесь в шкафах. Вы напугали мистера Трампера.

– Да, – подтвердил мистер Трампер. Шимп изумился.

– Так это ваша комната, сэр? Я думал, самозванца.

– Что навело вас на мысль, – продолжала миссис Корк все тем же ледяным тоном, – что эта комната принадлежит, как вы выражаетесь, самозванцу?

– Я поспрашивал у людей. Провел осторожные расспросы, как принято у нас, сыщиков. Однако теперь я вижу, что меня дезинформировали. Простите, что напугал вас, мистер Трампер. Меньше всего я хотел причинить вам неприятности.

– Пустяки, – пробормотал мистер Трампер, тронутый такой заботой. В отличие от миссис Корк, он вбирал рассказ всеми порами кожи. – Не будем больше об этом.

– Трампер? – задумчиво повторил Шимп. – Я как-то добыл уйму важных бумаг для одного Трампера. Случаем, не родственник?

– Вряд ли. У меня осталось совсем мало родственников. Двое или трое кузенов в Оксфорде.

– Славный городишко, Оксфорд.

– Очень милый.

– Старые колледжи, то да се.

– Да. Я окончил Бэйлиол.

– Вот как? Я учился в Штатах.

– Правда? Я там ни разу не был.

– Обязательно съездите.

– Несколько раз собирался.

– Не откладывайте.

Во время этой милой беседы складка на лбу миссис Корк становилась все глубже. Атмосфера приятельства раздражала ее. Она чувствовала, что Юстэс превращает кражу со взломом в обычный светский визит. Ее этот обмен вежливыми фразами совершенно не удовлетворил.

– По-прежнему не понимаю, – сказала она, – почему вы не подошли к парадной двери и не спросили человека, который якобы выдал себя за вас?

– Чтобы он сбежал?

– Могу ли я заметить, что ваш рассказ, даже если он совершенно правдив, подтверждают только ваши слова?

– Разве? А как насчет моего старого друга Моллоя?

– Простите?

– Охотно.

– Он хочет сказать, – перевел мистер Трампер, – что мистер Моллой за него поручится.

Говорил он без прежней сердечности. Как уже отмечалось, у мистера Трампера были свои сомнения в любвеобильном торговце нефтяными акциями, и Шимп, признавшись в дружбе с мистером Моллоем, сразу упал в его глазах.

– Понятно, – сказала миссис Корк. – Да, это все решит. Идемте к мистеру Моллою. Его комната дальше по коридору.

Когда делегация вступила в их комнату, Моллой уже переоделись и раскладывали пасьянс. Вернее, Долли раскладывала пасьянс, а Мыльный стоял над душой и советовал положить вон ту черную десятку на красного валета. Прелестную домашнюю сценку нарушила миссис Корк. Она вошла, ведя Шимпа под дулом револьвера.

– Простите, что потревожила вас, мистер Моллой, – сказала она. – Этого человека я только что застала в шкафу у мистера Трампера. По его словам, он – ваш друг.

На такое утверждение у Мыльного и Долли мог быть только один ответ. Они разом открыли рот, дабы заверить хозяйку, что видят его впервые, когда поймали на себе его предостерегающий взгляд.

– Еще бы. Мы знакомы сто лет. – Шимп хохотнул, как будто припомнил что-то забавное. – Я много мог бы вам рассказать про закадычного дружка Моллоя. Да, уйму любопытного.

Он сопроводил свои слова выразительным кивком. И Долли, и даже ее обычно несообразительный муж, без труда поняли, что это значит. Долли посмотрела на Мыльного и взгляд ее сказал: «Полегче, крошка. Один неверный шаг, и этот жук выложит все про твои акции», а Мыльный посмотрел на Долли и взглядом ответил: «Да».

Он избрал единственно возможный путь и сделал это без промедления.

– Ну да! – сердечно вскричал он, протягивая руку. – Разумеется, он мой старый друг. Как дела, приятель?

Шимп, хоть руки и не взял, ибо Твисты, как и Трамперы, не прощают обид, отвечал, что отлично. Он сказал, что Мыльный отлично выглядит, а Мыльный сообщил, что отлично себя чувствует. Мыльный сказал, что страшно рад видеть Шимпа, а Шимп ответил, что страшно рад видеть Мыльного. Короче, миссис Корк, которая не умела читать мысли, уверилась, что присутствует при встрече современных Дамона и Пифия. У нее не осталось ни малейшего повода для сомнений.

– Так это мистер Эдер, сыщик? – спросила она, чтобы окончательно внести ясность.

– Да. Дж. Шерингем Эдер, лучший в своей профессии.

– А другой кто?

– Ах, – сказал Мыльный. – Вот это нам всем хотелось бы выяснить.

– Надеюсь, ты рассказал миссис Корк, – вставила Долли, – как он уверил нас с мужем, будто купил дело?

– Еще бы!

– И мы поверили, – сказал мистер Моллой. – Глупо, конечно, но поверили.

Долли сказала, что всякий на их месте поверил бы, а Мыльный согласился, что самозванец – ловкая тварь, хитрый, как фургон дрессированных мартышек, и скользкий, как ведро электрических у фей.

Миссис Корк стала еще мрачнее.

– Я пойду и сама с ним разберусь, – сказала она. – Что до вас, мистер Эдер, надеюсь, в дальнейшем вы воздержитесь от прятания в шкафах, даже из самых лучших побуждений. Разумеется, вы переедете в дом. Где вы остановились? В гостинице? Я пошлю туда за вашими вещами. Вы как раз успеете на лекцию об угубуанском мировоззрении, которую я читаю в гостиной после обеда.

– Не стоит хлопотать, – сказал Шимп, которого несколько напугала последняя фраза. – Я могу остаться в гостинице до завтрашнего утра.

– Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату, – продолжала миссис Корк (она редко слушала собеседника). – Мисс Бенедик…

Она собиралась поручить это Энн, но очаровательный голос не отозвался «Да, миссис Корк». Энн исчезла. Она сбегала по лестнице, чтобы предупредить Джефа.

Миссис Корк с досадой прищелкнула языком и вышла из комнаты, мистер Трампер – за ней.

Только самый невнимательный наблюдатель, вступивший в комнату после ее ухода, счел бы, что видит современных Дамона и Пифия, а если и счел бы, это впечатление развеяли бы первые же слова Шимпа. Его речь достигла невиданных высот красноречия; особенно удался отрывок, в котором он живо обрисовал мистера и миссис Моллой, какими они представляются его глазам.

Для Мыльного и Долли, однако, в этом спиче главным показалось не вступление, а заключительная часть, в которой Шимп уже без лишних красот сообщил, что порывает всякое общение с синдикатом и намерен открыть конкурирующую фирму.

– Я бы не стал, Шимпи, – сказал мистер Моллой, чувствуя, что это еще больше запутает и без того непростую ситуацию.

– А вот я стану! – пронзительно выкрикнул Шимп. Кончики его усов подрагивали от обиды. – Я в доме. Зачем мне делиться с вами, жуликами?

Мыльный покачал головой, горюя, что друг до сих пор не понял, где его выгода.

– Я бы не стал торопиться, – посоветовал он. – Не надо лезть в бутылку. Взгляни на вещи шире. Может быть, то, что я тебе рассказал, и не совсем правда, но мадам за последние дни и впрямь очень сдружилась с лордом Кейкбредом. Правильно я говорю, киска?

– Правильно, – подтвердила Долли. – Нас теперь водой не разольешь.

– В любую минуту он может вспомнить, куда дел стекляшки. А как только вспомнит, сразу расскажет своей маленькой подружке. Так что на твоем месте, Шимпи, – продолжал мистер Моллой, – я бы не порол горячку. Держись за нас. Мы – одна команда. А что мы тебе подсуропили, то, видишь ли, дело было так. Мадам – женщина горячая, ну, увлеклась немного. Но ты не дуйся. Это не повод рвать деловые отношения. Себе дороже станет.

Он подобрал верные слова. Скупые, точные, те самые, которых требовала минута. Дело для Шимпа всегда было главным, и, когда речь шла о работе, он редко поддавался чувствам. Если Долли и впрямь может первой услышать откровения лорда Аффенхема, то ему, Шимпу, лучше держаться поближе.

– В этом что-то есть, – сказал он, помолчав. – Определенно что-то есть. Только послушайте, что я вам скажу. Чтобы дальше без Доллиных шуточек. Если я захочу посмеяться, куплю юмористический журнал.

– Конечно, – сказал мистер Моллой.

– Точно, – подхватила миссис Моллой.

– Заметано, – сказал мистер Твист. Пошатнувшийся было синдикат возобновил работу.