Текст книги "Просо судьбы (СИ)"

Автор книги: Павел Кошовец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Наёмники расположились за столом, потянулись к кубкам, предварительно наполненным Фиори – РоПеруши точно угадал предпочтения гостей – ошибки с алкоголем по отношению к Ройчи не допустил. Эльф же, как всегда позавтракавший так себе – высокорождённые никогда не были приверженцами чревоугодия (в отличие от тех же подгорных «светлых» собратьев, всегда отличавшихся прожорливостью и потреблением пива в немереных количествах; поэтому Ройчи и не взял с собой Ностромо – дабы, так сказать, не «опошлить» общение высоких сторон; при этом, нужно заметить, гном был весьма непрост, и при необходимости легко мог перейти в режим деликатности и дипломатичности, а вычурностью речи поразить иного высокорождённого – это уже было в истории их приключений), с удовольствием сделал глоток светлого шисского, и на его лице, отнюдь не скупом на эмоции в отличие от сородичей, скользнула довольная улыбка. И это послужило неким катализатором расслабления: напряжённо о чём-то думающая принцесса облегчённо выдохнула, а маркиз удовлетворённо хмыкнул.

Ройчи поднял вопросительный взгляд на принцессу. Та немного замялась, не зная, как начать разговор, посмотрела на Фиори, и тот, верно истолковав взгляд, взял инициативу на себя.

– Мы, дворяне Агробара, хотели бы поблагодарить вас за своевременную помощь, – начал он несколько высокопарно, понял это и тут же исправился. – Да что там говорить, вы спасли не только наши жизни, но и нашу честь! – высказался немного эмоционально.

Ройчи вежливо кивнул, сделал хороший глоток гранатового сока, отставил кубок. РоПеруши он понимал очень хорошо: это не только последствия выпитого вина, вернее виноват не столько хмель, сколько накопившаяся усталость, ответственность, ожидание неминуемой смерти или того хуже, позора.

– Да, парни с Архипелага могут быть очень настойчивы, жестоки и у них весьма богатая фантазия.

– Вы так легко говорите, будто они… – резковато вклинилась Лидия, – какие-то добрые соседи.

– Добрые? – наёмник приподнял бровь. – К пиратам это вряд ли применимо. Основной их промысел, сейчас, во всяком случае, – проакцентировал это, – как вы наверняка знаете – это морской разбой. Но при этом справедливость и союзнические обязательства для них – не пустой звук. А почитание предков и жёсткое иерархическое построение общества – норма. Подвергать сомнению действия старейшин и капитанов у них не принято. И скажу ещё – проверено на собственном опыте – дружить с ними можно, выходец из Архипелага легко отдаст жизнь за спасение товарища. Так что, не такие уж они… ужасные. Правда, Лис?

– Люди – есть люди, – неожиданно философски изрёк эльф. – Всего в вас хватает: и цветов, и дерьма.

Грубое слово в устах высокорождённого прозвучало как-то легко. Лицо принцессы вытянулось, она с подозрением посмотрела на невозмутимого эльфа, любующегося игрой солнечного зайчика в бокале. Вот он результат общения в узком кругу представителей разных народов и культур – ты не только, так сказать, благоприятно на них влияешь, но и впитываешь… всякое. При этом шокированная Её Высочество даже не заметила, что представитель старшей расы как бы уравнял всех людей: и кичащихся сомнительной – как выяснилось – цивилизованностью жителей королевства, и представителей Архипелага.

– Я бы не был столь однозначен, – осторожно начал маркиз. – Всё-таки народы, ориентированные на созидание, и племена, в основе жизнедеятельности которых разрушение и разбой, очень отличаются.

– Да ладно, – махнул рукой Ройчи, как бы отметая этот аргумент. – Поскреби хорошенько любого аристократа, и под толстой наносной шкурой так называемой цивилизованности обязательно отыщется варвар. В этом отношении в качестве скребка весьма хороша война, – он многозначительно замолчал, давая время осмыслить сказанное. – Впрочем, к вам, Ваше Высочество, это не относится. В вас наверняка спрятана удивительная и очаровательная девушка, мечтающая о покое, мире и детях, – широко улыбнулся ошарашенной Лидии, как всегда ищущей подвох в словах наёмника и по привычке собирающейся ответить какой-нибудь резкостью. – Простите меня, Лидия, если я, сам того не ведая, как-то оскорбил вас либо задел ваши чувства, – он покаянно склонил голову.

РоПеруши не выдержал и хмыкнул. Через несколько мгновений его поддержали улыбками – несколько натянутой Лидия и довольной – эльф.

– Ладно, ближе к делу, – решил сменить тему маркиз. – Нас интересует ваше впечатление и мнение о положении в столице. Сами понимаете, находясь здесь, мы несколько… хм, изолированы от происходящего там. Скупая информация из уст разведчиков и дикие слухи от беженцев – это одно. А вот вы, я так понимаю, совсем не новички в таких переделках, могли бы наверняка дополнить картину, или хотя бы подать взгляд со стороны… Вы уж простите, Ройчи, совсем не тянете на… – Фиори пошевелил пальцами, пытаясь подобрать подходящее слово, и при этом никого не задеть, – тупого искателя приключений, – он выдавил улыбку, слегка смягчившую напряжение на благородном лике. – Теперь я ясно осознаю, что ваша команда – совсем посторонние в нашем конфликте… разумные. И, прошу прощения ещё раз, что в своё время не, скажем так, до конца поверил в вашу непричастность в тёмных делах, творимых в королевстве, и буквально заставил прибыть в столицу. Такова уж моя служба. Но, – он, извиняясь, пожал плечами, – совершенно об этом не жалею, – он сделал большой глоток вина под внимательными взглядами, – ибо вы – нужно быть объективным – не единожды спасали не только мою жизнь, но и жизни их высочеств. Таково уж ваше умение – появляться в нужный момент и решать чужие проблемы… В связи с чем чуть позже озвучу некое предложение. А сейчас, пожалуйста, выскажите ваше мнение о происходящем.

Вежливые дворяне – это очень интересная картина. Есть в ней какая-то изюминка, граничащая с подспудной тревогой. Впрочем, Ройчи особой мнительностью не страдал, и если уж быть откровенным до конца, всегда предпочитал простоту общения и прямолинейность с любым собеседником, будь то самый последний нищий или лицо, облечённое огромной властью. Несколько мгновений он глядел в окно, собираясь с мыслями, потом, вздохнув, высказал свои выводы:

– Переворот в Агробаре и убийство короля – это давно спланированная сложная интрига, имеющая своей целью смену династии, отсюда и вполне логичное преследование всех представителей рода РоБеруши, перевербовка или уничтожение преданных королевскому роду дворян, чиновников, купцов и иных сочувствующих. Знаковым и весьма тревожным событием я назвал бы раскол церкви Единого. Передел криминалом территорий – это следствие тех, давно спланированных действий. Выведенные, отвлечённые далёкой угрозой войска, дискриминация вас, Ваше Высочество и гвардии – это звенья одной цепи. Но, – Ройчи воздел указательный палец, – я бы не стал до конца верить в виноватость явно демонстрируемых фигур, как то: лорда РоВенци и владетеля Западного предела герцога РоАйци, – при этом имени по лицу принцессы пробежала гримаса гнева, Ройчи же, не обратив на это внимания, продолжил: – Ситуацию ещё запутывает появление в столице воинских отрядов, якобы принадлежащих западным и северным владетелям…

– Северные баронства представлены настоящими дружинами и боевыми отрядами, – глухо вставил маркиз.

– Возможно, – не стал спорить наёмник. – Но вот касательно солдат Западного предела я не был бы столь категоричен, – покачал головой, и продолжил, как бы отвечая на мрачные вопросительные взгляды: – Вырывались из дворца мы вместе с егерями РоАйци, пленёнными так называемой стражей РоШакли, и они поведали очень любопытные факты о том, например, что командовали ими отнюдь не вассалы владетеля – это раз. Второе: вместе с ними шли подразделения – и пехота, и кавалерия, которые, несмотря на соответствующую форму, вряд ли были из их региона. То есть, ряженые.

Повисла гнетущая пауза, нарушаемая лишь бьющейся в окне мухой, да шумом, доносящимся со двора.

– Теперь я с вашего позволения восстановлю цепочку событий, – Ройчи поёрзал, устраиваясь поудобней. – Львиная доля боевых частей, в том числе часть гвардейцев выводится из города – на сборы и на патрулирование. Стража королевского дворца усиливается либо замещается подчинёнными коменданта РоШакли, которые пропускают в сердце Агробара солдат в форме Западного предела, среди которых действительно частично есть таковые. Происходит захват королевской резиденции, убийство Элия Четвёртого, дискредитация наследной принцессы, амазонок и гвардейцев, их зачистка, удавшаяся не до конца, ибо вам, Лидия, а также Руфии удалось уйти. – «Сбежать» – было бы глаголом не корректным по отношению к дочерям короля. – Далее силами особой стражи РоШакли уничтожаются сделавшие своё дело воины Западного предела, наверняка вместе с переодетыми в них же наёмниками. Но и это ещё не всё. Судя по тому, как спешно замещается стража коменданта города на воинов северных баронств, не удивлюсь, если и сам Шакли, сыгравший свою роль, уйдёт со сцены. Отсюда вывод: операцию такого масштаба могло провернуть только очень высокопоставленное семейство королевства. Цель самая банальная – смена династии. Всё идёт к тому, что тот, кто сейчас всплывёт на олимпе, как спаситель и освободитель Агробара от предателей, «тёмных», пиратов, и будет тем кукловодом, организовавшим всё это, – Ройчи допил свой сок, наклонился, взял кувшин, налил себе ещё. – Так что, Ваше Высочество и вы, маркиз, ищите предателя в своём кругу.

– Но РоАйци, РоШакли… – протянула бледная принцесса.

– Владетель Западного предела такая же жертва заговора, как и вы, – уверенно сказал наёмник. – Думаю, его нейтрализовали ещё раньше. А сейчас он, наверняка, в застенках в ожидании незавидной участи. А РоШакли… Поверьте, его существование временно. Слишком много он знает. И такой человек совершенно не нужен новому королю… Простите, Ваша Высочество, – поспешно добавил, – я имел ввиду, гипотетическому королю. Да, – задумчиво и даже как-то мечтательно протянул он, – с комендантом было бы интересно пообщаться, он на многое бы пролил свет. Но, думаю, что это уже невозможно – поздно, об этом говорит сама логика событий.

– А скажите, Ройчи, – сказала наконец-то принцесса, – ваш… э, знакомый с Архипелага не говорил никаких конкретных имён?

Ройчи с сожалением покачал головой.

– Нет. Мало того, я так и не понял, не знает ли он конкретных людей или это тайна. Такой уж скользкий тип – Змей. Поверьте, милая Лидия, если бы у меня была какая-либо дополнительная информация, я бы обязательно ею поделился. Хотя бы из соображений, что вы мне симпатичны, – он неожиданно ей подмигнул, на что Лидия, сама того не желая, смутилась. – В отличие от тех, драконов, устроивших бойню в тихом и мирном королевстве. При всём при том, что я зарабатываю мечом, кровопролитие я не очень приветствую. Подтверди, Лис, – обратился он к товарищу.

Эльф меланхолично посмотрел на наёмника, потом повернулся к принцессе.

– Конечно, Ройчи не любит пачкаться. Поэтому предпочитает это делать быстро и аккуратно, – у наёмника отвалилась челюсть – иногда от чувства юмора высокорождённого он был в шоке. Другое дело, что сидящие напротив люди вряд ли это поняли. – Шутка, – эльф изобразил улыбку, окончательно огорошив агробарцев. – Гуманней разумного, пожалуй, на всей Веринии нет.

Уверенность в голосе «светлого», даже какая-то убеждённость вкупе с несомненной серьёзностью, будто бы случайно проступившей на неподвижном лице представителя древнейшей расы загнали принцессу и маркиза в состояние глубокой задумчивости. Ройчи же бросил на товарища короткий внимательный взгляд, но эльф уже продолжил пялиться в окно, вновь натянув на лицо маску невозмутимости. Так называемую, официальную личину – наёмник-то знал его очень хорошо, и проявление эмоций давно уже не было чуждо Листочку. Но вот сейчас что это было? Эльфа явно что-то тревожит – надо будет поговорить по душам. Потом, наедине.

РоПеруши прокашлялся, намереваясь продолжить разговор.

– Уважаемые наёмники, мы с Её Высочеством услышали вас. В чём-то наши выводы перекликаются с вашими, в чём-то… В общем, нам нужно время многое осмыслить…

– Простите, Фиори, что перебиваю, – мягко встрял Ройчи, – помните, что много времени у вас нет. И следующий удар противника, очень коварного и неглупого может быть нанесён в самое ближайшее время.

– Мы это понимаем, – твёрдо ответил маркиз, посмотрел на принцессу, и та ответила утвердительным кивком.

– Это хорошо. И ещё вы должны быть готовы, что любое открытие в будущем может быть неожиданным, неприятным и весьма болезненным, – Ройчи вздохнул и пояснил: – Я это предвижу, ибо за свою отнюдь не мирную жизнь, мне довелось «повариться» в разных событиях, весьма напоминающих ваше. И последний совет, если вы не против, – маркиз пожал плечами, Лидия продолжила молча смотреть на наёмника, и тот продолжил: – Чтобы не происходило, какие удары не наносила судьба, руководствуйтесь холодным разумом и здравым смыслом, а не эмоциями и чувствами. Импульсивность в вашем положении – слишком дорогостоящая вещь, – он смотрел прямо в глаза наследной принцессы, словно адресуя сказанное в первую очередь ей.

Лидия прищурилась, глаза сердито налились, губы упрямо поджались, но спустя удар сердца она переборола себя и слегка качнула головой, признавая правоту сказанного: хороший правитель не имеет права идти на поводу своим личным мимолётным желаниями.

– Принято, – торопливо ответил маркиз. – Возвращаясь к началу разговора, мы с Её Высочеством хотели бы предложить вам контракт, – Ройчи и Листочек переглянулись. – Мы его предлагаем всем достойным воинам. Стандартный договор, но с двойной оплатой, учитывая, так сказать, сложности нашего положения.

– Наёмники, с которыми мы пересеклись внизу, уже дали согласие? – уточнил неожиданно Листочек.

– Да, – маркиз замер, перевёл подозрительный взгляд на человека. – Это что-то меняет?

– Нет, – хмыкнул Ройчи.

– Надеюсь, никакие противоречия между вами не перейдут некую грань, – неожиданно строго промолвил РоПеруши – в нём наконец-то проглянул королевский чиновник, привыкший командовать и требовать. Потом, словно вспомнив, что перед ним отнюдь не подчинённые и вообще не граждане королевства, смягчился: – Поймите, у нас каждый меч на счету.

– Всё нормально, милорд, – вежливо, но со скрытой иронией произнёс Ройчи. – Мы имели разговор и, надеюсь, поняли друг друга. Не в наших правилах начинать конфронтацию по пустякам – мы достаточно мирная команда, и драка не есть нашей самоцелью, – он изобразил улыбку, весьма похожую на оскал, несколько нарушающую смысл сказанного. – Но уклоняться от вызова мы тоже не будем.

– Хорошо, – маркиз сделал вид, что удовлетворён ответом.

– Только будьте добры, – неожиданно вклинилась Лидия, – держите вашего гоблина на коротком поводке… – она ещё что-то гневное хотела добавить, но наёмник резко поднял ладонь, останавливая её, и было это столь красноречиво, что наследная принцесса, совершенно не привыкшая, чтобы её перебивали, да ещё таким бесцеремонным образом, просто замолчала.

Ройчи опустил голову, через мгновение поднял её, но лицо его на этот раз было холодным и неприветливым. Губы искривились.

– Ваше Высочество, – начал он тихо, – не стоит бросаться словами, от которых вам самим потом будет неудобно. Это раз.

Лидия невольно поёжилась под вдруг преобразившимся пронизывающим, будто накалывающим на острие меча взглядом. Но тут же подобралась – негоже ей, наследнице трона, выказывать слабость. Но, глядя в лицо человека напротив, она наконец-то смогла осознать, что перед ней совсем не шут и повеса, которому просто отчасти везёт, несмотря на неплохие бойцовские качества, а наёмник весьма и весьма опасный.

Между тем Ройчи ровным, без толики эмоций (разве что можно угадать где-то на кромке слов клокочущую ярость) продолжал:

– Второе. Гоблин действительно наш, но держать его на каком-то там поводке и вообще как-то ограничивать в своих действиях мы не станем хотя бы потому, что он – вполне взрослый, адекватный и не глупый представитель разумной расы, на порядок старшей человечества. А, учитывая, что это наш боевой товарищ, с которым мы не единожды бились плечо к плечу, считаю ваше пожелание как минимум оскорбительным. – Листочек, как-то безучастно сидящий рядом, неожиданно согласно кивнул, чем вызвал мимолётное одобрение Ройчи и хмурый взгляд принцессы. – Мало того, если я узнаю, что моему другу кто-то угрожал или, не дай бог, пытался нанести вред, то этого неудачника ждут очень большие неприятности. Поверьте, ради друг друга мы способны на любые глупости, что даже ваши агробарские треволнения покажутся мышиной вознёй в углу амбара.

– Если вы такие всемогущие, почему бы вам не взять мешок золота и не решить проблему агробарского трона? – язвительно бросила Лидия, усталость и раздражение которой, скопившиеся за последнее время, изрядно мешали ясно мыслить и контролировать острый язычок. – Или вам требуется два мешка? – она не в силах была остановиться.

Наёмники вновь переглянулись, затем человек хмуро посмотрел на девушку.

– Единолично у нас никто не принимает такие решения. Но даже если мы вынесем вопрос на обсуждение, сомневаюсь, что остальные трое захотят подписать контракт и убедят нас с Лисом в этом.

– Наверное, потому, что безнадёжные ситуации – не ваша стезя? – бросила принцесса презрительно.

Ройчи неожиданно успокоился.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, но у нас не очень выходит разговор. В вас очень много усталости и злости. Давайте сделаем так: пока мы с другом уходим, а коль у вас желание общаться с нами не растает, как плохой сон ясным утром, то мы вернёмся к этой беседе. – Человек и эльф практически одновременно встали и церемонно поклонились. – Касательно контракта всё очень просто: мы чуть ли не поклялись друг другу не ввязываться в авантюры и не связывать себя никакими обязательствами, пока не осуществим одну свою мечту, – он перевёл взгляд на мрачного маркиза. – Опыт наш и наше оружие и так на вашей стороне, ведь мы в одной лодке. Ну и потому, что вы всё равно нам симпатичны, – он улыбнулся, как прежде: расслабленно и открыто. – Правда, Лис? – тот пожал плечами и… тоже улыбнулся, отчего весьма симпатичное, но застывшее лицо высокорождённого неожиданно ожило и заискрилось; в этот момент Лидия даже немного позавидовала подруге – Оливия таки умеет зреть в корень. – А насчёт безнадёжности, скажу вам так: не всё так плохо. Уж поверьте мне – я очень большой специалист в этом вопросе. Если иметь светлую голову на плечах и преданных людей, то всё можно исправить. У вас и то, и другое есть. До свидания, Ваше Высочество.

Когда за наёмниками закрылась дверь, принцесса и маркиз ещё долго сидели молча, переваривая не совсем удавшийся разговор.

– Думаешь, они правы? – спросила она наконец у друга детства и сделала небольшой глоток вина.

– Боюсь, что да, светлая Лидия, – вздохнул тот, пошевелился в кресле. – Это весьма серьёзная компания. Жаль, что не удалось их… убедить.

– Извини, Фиори, что не помогла осуществить твой план, – якобы покаянно сказала принцесса, на что тот лишь хмыкнул – роль раскаивающейся девочки Лидии совершенно не шла. – Просто этот драконов наёмник выводит меня из себя – я как представлю эту бедную шалюрскую девочку, потакающую всем его прихотям, меня колотит от гнева.

– А мне кажется, ты не совсем верно оцениваешь этого человека, – примирительно сказал маркиз и устало принялся массажировать виски.

– Дай-то Единый, чтобы ты был прав, а не я, – скептически произнесла она.

– Думаю, ещё не всё потеряно, – задумчиво произнёс тот.

– Да сдались они тебе! – раздражённо повысила голос Лидия. – Понимаю, в нашем положении любая помощь пригодится, но от них, мне кажется, больше треволнений и суеты…

– Да? – Фиори вопросительно изогнул бровь и как-то так внимательно посмотрел на неё, отчего принцесса осеклась и вынужденно согласно кивнула.

Как бы то ни было, но именно эти наёмники вместе и порознь внесли существенную лепту в то, чтобы наследная принцесса и её верный маркиз могли сейчас спокойно разговаривать. И быть относительно свободными.

– Только не говори, что ты поверил в слова этого бахвала, будто они впятером способны перевернуть Агробар! – саркастически воскликнула Лидия и как-то нервно хохотнула.

Фиори посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом, отвернулся к окну и тихо пробормотал:

– Как знать, как знать…

* * *

Барон тяжело заворочался на кровати, заскрипел зубами – немочь, честно сказать, выводила его из себя. За свою богатую на события жизнь в подобном положении он оказывался не впервые. И каждый раз он выходил из себя от собственной беспомощности. И то сказать, бывало и похуже. К примеру, когда копьё шалюрского дракона пробило плечо – так он вообще едва выкарабкался. Или вот в Тарии, при неудачной защите замка местного барона, будучи наёмным капитаном, когда его истерзанного, в изрубленных доспехах бросили в сырой подвал, где в течение недели компанию ему составляли только крысы, алчно поглядывавшие на аппетитную кучу окровавленного мяса, а после сторонившиеся жуткого существа, проявившего недюжинную волю к жизни и превратившегося в серьёзную опасность для грызунов, ибо чудом уцелевшего врага никто не собирался кормить. М-да, ну и ещё парочка столь же весёлых историй, закончившихся неприятными воспоминаниями и шрамами, в изобилии украшавшими крупное тело вербарского барона Гийома ВерТиссайи, находящегося ныне на службе агробарского короля… Или находившегося…

Он сумрачно подумал, что какая-либо определённость сейчас – это роскошь. Убийство короля, гонения правящей семьи, и после всего того, что он видел в городе, что-либо говорить наверняка – полная глупость. Хорошо хоть он в постели, в комнате без решёток – и слава Единому. Значит, наёмники и его солдаты таки вывели его в безопасное место, а не бросили подыхать. Но опыт подсказывал, что эта тишина вокруг временна, очень скоро и здесь зазвучат громогласные команды, топот подкованных сапог, лязг железа, и предсмертные крики сдерут кожу покоя с этих улиц. Поэтому в полной мере в нём включился механизм выживания, и для начала голова принялась работать. Просканировала тело. Болели почки, ныла голова (ну да, конечно же, наверняка ей досталось больше всего!) – вообще, весь организм – это была одна сплошная рана. Но ничего непоправимого не случилось, и в этом помогли хорошие, гномьей работы доспехи – на защите, как и на оружии, он никогда не экономил, благо, Единый силушкой его не обидел для того, чтобы их носить. И потом ещё неимоверная слабость и зверский голод, который был очень хорошим знаком. Так что первоочередную задачу, какую он поставил – вернуть себя в бойцовскую форму. А там уже видно будет…

– Здравствуй, Ги…

ВерТиссайя невольно вздрогнул, услышав скрипучий, но странно знакомый голос. Вот только давно его так никто не называл. Он почувствовал, как тревожно сорвалось с места сердце, и от этого глухое раздражение сменилось злостью. Потом неожиданной растерянностью – он припомнил разговор с гномом, и своё внезапно возникшее желание сопроводить его, ибо…

– Кто здесь?.. – хрипло каркнул, прищурившись на сидящую тёмную фигуру в углу у дверей, напрягая глаза с таким усердием, что тут же видимость поплыла объёмными цветными пятнами. Силы стремительно покидали его.

Тень шевельнулась, наклонилась к едва тлеющему очагу. Вспыхнула лучина, загорелся фитилёк свечи, и робкий танцующий огонёк осветил лицо сидящего.

Барон втянул в себя сквозь зубы воздух – это была единственная реакция на потрясение, которое он испытал, увидев давнего знакомого… Очень давнего, можно сказать, из прошлой жизни…

Наследник и единственный сын агробарсокго баронета Хирша РоПеруци Изгарчи РоПеруци и третий беспутный сын вербарского дворянина Гийома 2 ВерТиссайи Гийом 3 ВерТиссайя были, можно сказать, не разлей вода. И виновата в столь крепкой дружбе (если так можно выразиться о вмешательстве Госпожи) была, видимо, сама Судьба подкидывавшая соответствующие обстоятельства. Случайная встреча двух благородных отпрысков соседних королевств на малоезженой дороге в густом лесу, где только егеря могли определить примерную границу между странами, частенько соперничающими по поводу и без, закончилась дракой, и младший на сколько-то лет, но уже тогда бывший на голову выше Ги так и не смог победить невысокого, но чрезвычайно крепкого и умелого, несмотря на возраст Гарча… И предложил дружить. На что зыркнувший исподлобья, размазывающий кровавую юшку из разбитого носа, тот задумался на несколько мгновений. И пожал протянутую руку. А потом был совместно заколотый молодой медведь и бегство от разъярённой мамаши, драка с ватагой одногодок, которые, естественно не знали, кто эти двое оборванцев, вывалившиеся из лесу, а потом рейд, крайне опасный и безответственный, на территорию шалюров… и пленение, закончившееся благополучно лишь потому, что они попали в род, дружественный ВерТиссайям – общая порка также способствовала сближению. Ну и много других шалостей, как в родительских замках, примыкавшим к ним городкам, так и вне их. Отцам этих непосед, соседям через границу поневоле пришлось познакомиться поближе, и уже они за кубком доброго вина ломали головы, что же объединяет столь разных детей: крупного весельчака, страшного в ярости, но отходчивого, и невысокого, скрытного, молчаливого, скупого на улыбку парня с жёстким взглядом? Как бы то ни было, все в округе знали, что задевать этих молодых людей себе дороже. И не в дворянских корнях было дело – появлялись периодически воспитатели того же сословья, уехавшие не солоно хлебавши. При этом и простолюдины, и местные благородные, и залётные наёмники знали, что в случае возможного конфликта «сынки» не пойдут жаловаться владетельным отцам, а решат проблемы, так сказать, своими силами. И если вначале ссоры с кем-либо заключать мировую, как правило, был согласен агробарец, а вербарец пёр раненым быком в надежде почесать кулаки, то при дальнейшем развитии событий уже Ги приходилось сдерживать своего, исходящего холодной яростью, товарища. Но однажды суровой зимой, когда стояли страшные морозы, в замке на вербарской стороне состоялся такой диалог:

– Гарч, как я рад тебя видеть! – ВерТиссайя сжал в своих медвежьих объятьях продрогшего агробарца, и тот невольно поморщился – привычка товарища таким образом выражать чувства, пользуясь при этом своей немереной силой, ему не очень нравилась – кости, чай, не железные. Впрочем, с теми же подковами либо железными обводами колёс на телеги Ги тоже справлялся, уродуя их почём зря.

– Я тоже рад… буду… очень… когда ты меня отпустишь, – просипел Гарч, безвольно повиснув в дружеских объятьях – поспорить с этими тисками он, конечно, мог – сноровки, ловкости и той же телесной крепости у него хватало, но таков уж был ритуал встречи.

– А, ну да, – тот поставил молодого РоПеруци на пол, принялся возбуждённо кружить вокруг него, меряя широкими шагами пространство собственных покоев, пыжась и размахивая руками, но не в силах разродиться новостью. А агробарец, сложив руки на груди, с улыбкой наблюдал за ним – подобное состояние Ги говорило о том, что у того в голове поселилась очередная идея, не попытаться реализовать которую практически невозможно, ибо в их тандеме изобретателем всяких авантюр был именно вербарец, а РоПеруци доставалось лишь тщательное обдумывание и обмозговывание идей и их будущих шагов. – Гарч, представляешь, я женюсь!.. Это уже решено – не смей меня отговаривать! – он остановился и обвиняющее направил в сторону товарища указующий перст, словно пресекая некие возможные слова против, чем вызвал ещё более широкую улыбку. Несколько мгновений сверлил товарища гневным взглядом, потом, словно спохватившись, хохотнул, и вновь начал своё стремительное раздражающее кружение, при этом двумя руками лохматя буйную чёрную шевелюру – как-то ухаживать за ней он не любил, разве что иногда подрезал чёлку, да сам укорачивал общую длину косы, не очень заботясь о ровности, да в ответственные моменты стягивал волосы простым кожаным ремешком – чтоб не мешали. Драться, например. – Если б ты знал, какое это чудо! – он умилительно закатил глаза, что вкупе с его мощной фигурой, лопатообразными руками и нечёсаной гривой выглядело весьма забавно – так мог бы вздыхать о нежном ягнёнке матёрый волк. – Ростом почти с меня… – это был такой бзик у вербарца – он благоволил и испытывал особенную симпатию к высоким людям (Гарч был чуть ли не единственным исключением, ибо старшие братья Ги, пошедшие в невысокую – по их меркам – мать, особым благорасположением «младшенького» не пользовались, вследствие чего их встречи нередко заканчивались мордобоем, с привлечением, естественно, Гарча, которому на самом деле не очень хотелось сориться с наследниками ВерТиссайя).

– Отец уже в курсе? – вкрадчиво поинтересовался РоПеруци.

– Ещё нет. Я его ещё не видел, – он подозрительно глянул на товарища, будто проверяя: неужели тот сомневается в его решимости рассказать всему свету… Всему – не всему, а отец у Гийома (как, впрочем, и все приграничные владетели) был… серьёзным, и что-то делать вопреки его воле было чревато. – И такая… красивая, что я даже дар речи потерял, когда увидел! Представляешь? Я – и потерял! Я, который мог заболтать всех девчонок папаши Края, – это были девушки для утех при постоялом дворе ровно на границе, если двигаться торговым трактом, битые жизнью и не только фигурально, циничные и за словом в карман не лезущие – на их счастье, в трактире папаши Края не останавливались иерархи Церкви, а то гореть бы им на костре, но общаться и ублажать молодого ВерТиссайю любили, так как тот никогда не жадничал при расчёте. В отличие от товарища. Который, впрочем, никогда не имел дел с уличными девками, и терпеливо дожидался товарища где-нибудь поблизости, пока тот шёл на поводу своих яиц. Но и его девушки не задевали. Опасались.

– Кто она? – Гарч решил перейти к конкретике – вздохи и мельтешение вербарца его уже утомили. – Кто-то издалека? Я знаю всех дочерей ближайших баронов по обеим сторонам границы… – подумал чуть, добавил. – И не только.

– Да ты что, – замахал руками здоровяк, – этот цветок не из этого сада, она не из благородных, – задумался вдруг. – Вроде как… Но манеры… и держится, словно действительно голубых кровей.

Гарч усмехнулся, глядя на товарища. Тот был чрезвычайно влюбчив, и такой фактор, как «манеры» если и существовал для него, то стоял на самом последнем месте – ему всё равно было кого тискать: кухарку или графскую дочь, лишь бы от неё не веяло холодом, как от ледышки и не было ярко выраженного недовольства от подобного внимания.