Текст книги "PR-проект «Пророк» "

Автор книги: Павел Минайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Нет.

– Но мне вы уже доверились…

– Я хочу, чтобы вы меня натренировали производить впечатление человека, который доверяет людям. Я анализировал свою ситуацию и пришел к выводу, что именно это мне необходимо.

– Так.

– То же самое мне рекомендовали и люди, которые готовят мою избирательную кампанию. Я с ними согласен. Чтобы в меня поверили, я должен верить людям. Такая концепция позволит нам сэкономить миллионы на предвыборной кампании. По-моему, резонно. – Борис Анатольевич испытующе посмотрел на Алексея.

– Выглядит резонно. Хотя я не специалист по избирательным кампаниям.

– Более чем резонно, – подтвердил собеседник. – Менять себя настолько радикально уже поздно, да и меняться я не хочу и не считаю нужным. Что из этого следует? – Хозяин диванной выдержал паузу.

– Что из этого следует? – повторил Алексей, полагая, что никогда не мешает дать высказаться человеку, который считает себя очень умным.

– То, что другие должны считать, будто я умею доверять людям. – С этими словами Борис Анатольевич с победным видом откинулся на спинку дивана.

Алексей задумался.

– Вряд ли я смогу заставить вас верить окружающим. Да вы и сами этого не хотите. Ведь это уже будете не вы.

– И что же делать?

– Можно попробовать научить вас верить. – Алексей сделал ударение на слове «научить». – А вы уже сами будете решать, верить вам кому-то или нет.

– Начинайте.

– Давайте уточним задачу. Верите ли вы в то, что я – перед вами?

– Я верю своим глазам.

– А если я вам скажу, что вчера был в театре?

– Наверное, поверю.

– Значит, вы не верите не всему. Чему-то вы верите.

– Здесь нет вашего интереса.

– Ну хорошо, скажите, как вы думаете, что мне от вас нужно?

Борис Анатольевич на секунду задумался.

– Ну, самое простое, это деньги. Может быть, вам нужно выслужиться перед своим начальством, или еще глобальнее – вы преследуете какие-то цели на работе. И самое неприятное – информацию, которую вы рассчитываете выудить из меня, вы планируете использовать против меня.

– То есть самое неприятное является наименее вероятным.

– Ну почему же? Очень даже вероятно. – Собеседник, похоже, начал увлекаться предложенной игрой.

– Во-первых, вы упомянули это последним. Потом, согласитесь, это не самое простое объяснение. Вспомните о принципе «бритвы Оккама» – был такой средневековый шотландский философ.

– Да-да, был.

– Принцип гласит: не приумножай сущности без необходимости. В переводе на современный русский это означает, что наиболее простая причина является наиболее вероятной. Значит, наиболее сложная – наименее вероятна.

– Да, я слышал об этом.

Тут мысли Алексея ушли в сторону. Он почувствовал, что появилась идея.

– Скажите, я не слишком ошибусь, если предположу, что вы были самым слабым в классе?

– Ничего похожего. – Борис Анатольевич с едва уловимой презрительной усмешкой посмотрел на доктора.

– Может быть, в вашей компании вы были самым младшим? Или вас обижали во дворе?

Борис Анатольевич задумался. Потом сказал:

– Думаю, что каждого когда-нибудь обижали.

Алексею показалось, что это уже теплее.

– Предполагаю, что с тех розовых времен вы вынесли установку или схему взаимоотношений, которой придерживаетесь и сейчас: все пытаются вас обмануть, а вы разгадываете этот умысел. Значит, вы – умнее всех. Но какой смысл быть умнее всех, ведь тогда никто не сможет ваш ум оценить.

– Тут есть логика. – Борис Анатольевич усмехнулся, как будто услышал комплимент.

– Но если предположить, что все построение неверно и имеет какое-то другое основание. То есть если не все испытывают маниакальное желание вас обмануть, то вы как минимум не умнее всех.

– Все пытаются обмануть, когда видят в этом свой интерес.

– В чем «в этом»?

– В общении.

– Вы прямо граф Калиостро. Помните, как он рассуждал: «Все люди делятся на две категории: тех, кто нужен мне, и тех, которым нужен я. Вы мне не нужны, значит, я нужен вам». Но вы пошли дальше. Вы считаете, что те, кому нужны вы, пытаются вас обмануть.

– Вам не откажешь в логике, – угрюмо усмехнулся Борис Анатольевич.

– Кажется, логика – ваше любимое орудие.

– Оружие, – поправил его Борис Анатольевич и опять самодовольно усмехнулся.

Алексей продолжал:

– Но разве вам не приходилось слышать просьбы, когда человек хотел только того, о чем просил?

– Всегда нужно подумать, нет ли тут второго дна. – Он посмотрел на часы. – Мы ни на сантиметр не приблизились к цели нашей встречи. У вас десять минут.

– Хорошо, последнее, что я могу вам предложить: давайте проведем короткий психологический тренинг. Вы – это я, я – это вы.

Алексей поднял глаза на Бориса Анатольевича и доверительным тоном, с нотками мольбы в голосе, заговорил:

– Доктор, у меня колоссальная проблема. Я не верю людям, а мне очень нужно, чтобы они были убеждены, что я им верю. Что мне делать?

– Что-то я не понимаю, кто из нас психотерапевт.

– Это своего рода деловая игра. Если вам так понятнее.

– Ну хорошо. Я понимаю, о чем вы. Это просто. Понимаете (он явно забыл имя Алексея), пациент, доверие – это основа основ человеческого общежития, суть взаимопонимания, фундамент цивилизации.

– Вы произносите предвыборную речь?

– Да. Кроме того, больной, у вас нет оснований мне не верить – вот мои дипломы, удостоверяющие мою квалификацию. – Борис Анатольевич показал на воображаемые дипломы на пустом столе.

Вдохновенное выражение оставило его лицо, он снова стал серьезным и произнес:

– У меня такое чувство, что вы водите меня за нос и сами не знаете, что сказать.

Он явно не собирался продолжать предложенную игру.

– Знаете, Борис Анатольевич… Ладно, предлагаю последнее решение задачи.

– Что за решение?

– Открою вам профессиональный секрет. Думаю, вы и так догадываетесь, но хочу подтвердить вашу догадку. Большинство пиарщиков, как и психотерапевтов, – профессионально подготовленные шарлатаны. Они владеют специальной лексикой, специальными приемами. Так вот, ваши пиарщики или как там они называются просто хотят застраховаться от возможного провала. Как гадальщик в «Ходже Насреддине», который говорил: гадание будет верным, если в течение года к вам не подойдет плешивый. Но как узнать на Востоке, где все в тюрбанах, кто плешивый? А с гадателя – взятки гладки. Не сбылось – значит, подходил плешивый. Просто? Просто. Так и тут: кампания проиграна, значит, вы не смогли сыграть вашу роль доверчивого человека. Не хотите – платите втрое. Ясно, что платить вы не захотите. Заодно ваши пиарщики отшивают конкурентов, которые просят больше – если они есть, конкуренты. Просто как пять копеек.

– Вы уверены?

– Я психотерапевт.

– Суки.

– Почему суки? Я же не говорю, что они плохо проведут кампанию. Может, они сделают все возможное и даже больше. А это «верю – не верю» – необходимая предосторожность и гарантия заказа. Так вот что я вам посоветую: делайте вид, что вы освоили роль. Вам надо убедить в этом ваших пиарщиков и все. ВСЕ! Добейтесь, чтобы они вам сказали, что у вас получилось. Перехитрите их, и вы получите максимально профессиональную избирательную кампанию. Ну как? Это – решение?

Борис Анатольевич тупо уставился на Алексея широко открытыми глазами, пытаясь осмыслить услышанное.

– Значит, вы утверждаете, что они – шарлатаны?

– Сейчас вы мне верите?

– Ха. Хм. – Борис Анатольевич впервые искренне улыбнулся. – Знаете, что хочется им сказать?

– Скажите сначала мне.

– Идите вон! – это было сказано вполне серьезно.

Алексей испытывал смешанные чувства. Он не знал – веселиться ему или расстраиваться. Такие искренние реакции пациента конечно же радовали. Такое прощание с весьма могущественным лицом государственного масштаба не могло не расстраивать. Оставалось надеяться, что цель этой миссии была выполнена. Визитку он, кажется, оставил.

Теперь он был уверен, что водитель знал дорогу дальше. Две прошедшие встречи казались успешными, несмотря на прощальный казус. Алексей считал, по здравому размышлению, что последний сеанс покажется успешным и Борису Анатольевичу – и тогда тот сочтет его виртуозом. Хотя такое умозаключение могло бы и напугать последнего клиента с ярко выраженным комплексом подозрительности.

День перевалил за половину. В мелькающих за окном машины сугробах сверкали солнечные блестки. Погода не настраивала на работу, но помогала расслабиться. Сейчас Алексей явственно чувствовал перенапряжение. На него как будто навалился огромный груз, и, хотя основная часть работы на сегодня была закончена, этот груз отнюдь не спешил падать с плеч. Одновременно он испытывал радость – оттого, что эти встречи остались позади, оттого, что они прошли успешно. Он не знал, чем он доволен больше, и не пытался в этом разобраться. Руки дрожали, ноги были сведены напряжением, грудь переполнялась радостью. Алексей поймал себя на том, что бессмысленно улыбается. Сейчас совсем не помешала бы бутылка пива, но впереди была еще одна встреча. Алексей попросил у сопровождающего сигарету, которая нашлась у водителя в бардачке.

XVIII. Явление Пророка (май)

В кабинете главного редактора политических программ СТВ Александра Карабанова кроме Антоновича сидели еще два человека. В комнате было прохладно, а в окне виднелись салатово-зеленые деревья, блестящие в солнечных лучах. Телевизор, установленный на противоположной от стола главного редактора стене, был включен.

На экране появилась панорама Москвы, камера быстро приближалась к огромному открытому стадиону, трибуны которого были заполнены людьми. Сквозь бравурную музыку прорвался не менее бравурный голос диктора:

«Москва, 17 мая, 14 часов 45 минут. Сегодня трибуны стадиона в Лужниках полны. Нет ни одного свободного места, люди стоят в проходах и на крышах технических сооружений. Вот уж когда без преувеличения можно сказать, что яблоку негде упасть. В этот замечательный день более сотни тысяч людей ждут здесь явления Пророка, принесшего в наш мир новое слово Господа. Великий Илия должен прибыть сюда ровно в пятнадцать часов по московскому времени, чтобы осенить людей своей великой божественной благодатью, возвестить Слово Божие, подарить надежду и счастье. Москвичи и гости столицы с нетерпением ждут этой минуты.

Сейчас вы видите панораму спортивного комплекса, которую передает наша камера, установленная при въезде на территорию Лужников. Здесь тоже толпы людей, образующие огромное людское море по обеим сторонам дороги, по которой проследует автомобиль Пророка. Глаза людей светятся надеждой – великой надеждой, которую Пророк дарует всем. Они готовы зажечься верой – великой всепобеждающей верой, которую несет с собой Пророк, верой в себя и верой в свои возможности, верой в благодать, которая, оказывается, возможна и на этом свете, в этой жизни. Вот по людскому морю проносится волна – это в первых рядах страждущих заметили приближающийся кортеж. Да, так, наверное, встречали Иисуса, входившего в Иерусалим, так встречали Магомета, въезжавшего в Медину и Мекку. Сейчас камера, установленная на вертолете нашей телекомпании, позволяет видеть на краю людского моря медленно движущуюся светлую точку, окруженную черными точками поменьше. Это – знаменитый автомобиль спасителя. На золотистом лаке автомобиля играют солнечные блики, ослепляя тех, кто стоит в первых рядах. Как нам известно, он оборудован по последнему слову техники. Его основная кабина скрыта за пуленепробиваемыми тонированными стеклами. Говорят, в ней можно стоять в полный рост, говорят, что там есть ложе и золотая ванна, предназначенные для короткого отдыха святейшего. В автомобиле имеются радиорубка и спутниковая антенна, благодаря чему наш спаситель может в любой момент связаться с любой точкой планеты и весь мир может видеть и слышать его обращения, проповедующие веру в свои силы и веру в достижимость при жизни того состояния блаженства, которое он провозглашает величайшим счастьем мироздания. Благодаря этой вере, которая существовала всегда и транслировалась высшим существом людям непосредственно через их души, и стало возможным то могущество, которым обладает сегодня просто человек и Человек с большой буквы, едущий в огромном золотистом автомобиле. Эта вера и подготовила явление Сына Человеческого, который провозглашает великое слово всем людям. Это слово теперь находит путь к душам через уши, через глаза – посредством обычных органов чувств. Не в моих силах передать это слово, когда его произносит великий Илия. Он уже обращается к присутствующим, сидя на возвышении автомобиля в своем красном кресле, окруженном горящими на солнце золотыми перилами. Его такой родной голос течет через ретрансляторы прямо в души сотен тысяч людей, а благодаря нашей телекомпании – в души миллионов и миллионов наших зрителей.

Право трансляции явления Пророка, как вы знаете, стоит миллионы долларов, и мы гордимся тем, что именно нас удостоили этой великой чести. Автомобиль медленно движется по колышущемуся людскому океану, к Пророку тянутся сотни тысяч рук. Смотрите! По толпе проносится новый шквал, сопровождаемый криками, которые сливаются в многоголосый монолитный шум. Великий Илия встал со своего кресла.

Смотрите, смотрите дальше! Перед Пророком его знаменитый мешок. Илия запускает туда руку, широкий взмах белого, украшенного золотым шитьем и драгоценными камнями рукава. В толпу летит благодать – дождь монет. Разве это – простые деньги, обыкновенные рубли из никелевого сплава? Нет! Это не просто деньги, это символ богатства и успеха – величайших ценностей, возможных при жизни, мерило и цель, как говорит наш Пророк. И для тысяч обывателей, которые еще не стали адептами, для которых они всегда были только разменной монетой, это уже не монеты. Побывавшие в руках Пророка, они станут амулетами и талисманами, они обратят в истинную веру этих людей. Цена этих монет на рынке возрастет в сотни и тысячи раз. Вы сумеете отличить эти монеты от других. На их обратной стороне – профиль Пророка и его слова: „В тебя мы веруем“. Не только номинал, но и год изготовления, вычеканенный на лицевой стороне, определяет ценность монеты.

Кортеж медленно движется к стадиону. Пророк бросает и бросает в толпу новые пригоршни денег. Он подобен сеятелю, разбрасывающему семена в благодатную почву. Эти семена дадут всходы, превратятся в колосья, отягощенные новыми семенами. „Деньги рождают деньги“, – как говорит величайший из проповедников, „как зерна рождают колосья, а колосья рассыпаются зернами“. Как говорит Пророк: „Даже зависть рождает деньги, как земля рождает колосья“. Сразу за кортежем толпа смыкается, закрывая от наших телекамер красную дорожку, по которой движется автомобиль Пророка. Так пастырь проходит сквозь свое стадо, так пахарь оставляет за собой перепаханную живую землю. Автомобиль приближается к воротам стадиона, вот, кажется, там небольшая заминка, кортеж останавливается. И… снова двигается в путь, скрываясь в арке. Включена камера, установленная на стадионе. Здесь необычайное оживление. Все зрители встали…»

Диктор запнулся, будто в недоумении…

– Он что, читает по бумажке? – спросил Лев Семенович.

– Конечно. Выступление заранее подготовлено и выверено. Кроме того, у него есть отдельный запас фраз, приготовленных на случай заминок или чего-то неожиданного.

– Так что же…

Голос диктора зазвучал снова. Он рассказывал о том, что живой бог уже на стадионе, что он объезжает трибуны, разбрасывая свои зерна. Потом Пророк в течение часа вещал собравшимся о возможности рая уже на земле. После окончании проповеди прилетел вертолет и забрал его.

– Каково? – спросил Лев Семенович, не обращаясь ни к кому конкретно. – Насчет вертолета – по-моему прекрасно.

– Смотрится замечательно. Вы были правы, – ответил главный редактор. – «До свиданья, Москва, до свидания…» Вы не смотрели закрытие Олимпиады-80? – спросил он и засмеялся. Смех прозвучал несколько искусственно, и его никто не поддержал.

После проповеди состоялся концерт, но он стал жалким аккомпанементом к основному действу. Народ со стадиона уже понемногу расходился, и последние выступления проходили уже перед полупустыми трибунами, которые почему-то в камеру не попадали. Исполнители на экране чередовались с рекламными надписями на внутренних бортиках стадиона.

За три дня до этого Лев Семенович и главный редактор с Пророком, его продюсером – Фиминым и его режиссером – Вернером обсуждали сценарий явления и текст проповеди. Тогда возникли разногласия по поводу окончания шоу. И «высокий профессионал» Коля Вернер, которому была поручена организация явления, не стал скрывать своих сомнений в отношении концовки проповеди. Илья должен был покинуть стадион на том же автомобиле, на котором появился, и здесь, по выражению Коли, «было что-то не то».

– Что вас смущает? – спросил его тогда Лев Семенович, который редко к кому обращался на «вы», делая исключения лишь для тех, кто занимал более высокую должность или был богаче его. Такое же исключение он делал и для редких людей искусства, которых не считал проходимцами.

– Понимаете, это – финал, апофеоз, – говорил Коля, – он должен пройти на самой высокой ноте.

– Так это ваша работа. Вы и должны предложить.

– У меня есть одна идея. Пророк должен вознестись.

– Что?

– Он должен уйти в небо.

Воцарилось недоуменное молчание.

– Объясните, – сказал Лев Семенович.

У Коли в самом деле было решение, но опыт работы с заказчиками, которые пытались вникать в его работу, особенно с людьми от государства, ему подсказывал, что необходимо дать им самим что-то придумать или додумать. Иначе замучат придирками и, не дай бог, еще испортят сценарий.

– Представляете, заканчивается проповедь и он уходит в небо. Он должен улететь. Но как?

– На воздушном шаре, что ли? – недоуменно предположил Илья.

– Да… – пробормотал себе под нос Лев Семенович, – рожденный ползать… везде пролезет.

Коля сделал вид, что задумался и не расслышал, и медленно произнес:

– В конце концов, не так важно, на чем он улетает. Это же символ.

– Да, я согласен, это сильно! – загорелся Лев Семенович. – Он может улетать на вертолете. Я не так давно летал с мэром, могу позвонить ему.

– Да, вы правы. – Коля радовался, что до вертолета добрались так быстро. Если к концу проповеди стемнеет, это будет смотреться шикарно.

– Ну, это уже ваша задача, чтобы стемнело.

– С этим мы справимся, – улыбнулся Коля.

– Не слишком ли это примитивно? – спросил Илья. – Вертолет есть вертолет – этим никого не удивишь, мы же не в каменном веке…

– Говорить будешь на стадионе, – прервал его Лев Семенович.

– Нам нужно выслушать все точки зрения, – произнес Коля.

– Ладно, – продолжил Илья, – а куда же он меня забирает? На небеса, что ли?

– Понятно, что нет, – ответил Фимин. – Никто на это и не претендует. Но кто задает себе этот вопрос? Один из тысячи? Для всех это – шоу. На уровне подсознания зрителей Пророк улетает на небеса.

– Да, наверное, это грамотно, – предпочел согласиться Пророк. – Если бы я уехал на машине, то тоже вопрос – куда я уезжаю по земле? В резиденцию, домой, в Кремль? Остается недоговоренность. А тут – сказать нечего. Я улетаю. Надеюсь, вертолет не упадет.

Всего лишь за полгода до этого в газетах начали появляться статьи, заголовки которых часто заканчивались знаком вопроса. Самые типичные из них: «Новый мессия?», «Новое откровение?», а в оппозиционных изданиях: «Что проповедует новый Пророк?» или «Чья это религия?». Статьи и репортажи стали появляться после выхода книги «Смысл жизни», подписанной просто «Илия». Первые статьи не были проплачены, но после презентации книги, куда были приглашены главные редакторы, а сами приглашения подписаны предкомом по идеологии, газеты больше не решались на сарказм и старались особо не комментировать содержание книги.

Потом стали появляться репортажи и интервью с деятелями культуры, которые в один голос рассказывали о том, как у них поправились дела после прочтения книги «Смысл жизни». На этот раз были проплачены деятели культуры и в меньшей степени – средства массовой информации. После этого в пропагандистскую кампанию вступила тяжелая артиллерия – элита бизнеса. Платить за интервью и репортажи уже не было необходимости, потому что они сулили укрепление связей в Комитете по идеологии и госзаказы или же пристрастное отношение государства «к хозяйствующим субъектам», хозяева которых давали интервью. После этого посыпались интервью с Пророком. «Это учение старо как мир», – скромно говорил Илья в своих первых публичных выступлениях. «Мое учение спасет мир», – не менее убежденно доказывал он месяц спустя.

Портреты Пророка стали появляться на обложках светских журналов. «Сошествие на землю» – такая подпись красовалась под его фотографией на обложке «Властей». «Лицо» назвало его первое выступление «новым крещением Руси». Он стал персоной «Силуэта». «Люди» посвятили ему специальный выпуск. Журнал «Большие деньги» тему очередного номера назвал «Деньги на религии». После этой статьи чуть не разразился скандал, который был блестяще превращен в триумф – но не после того, как Илья возвестил, что огромные деньги идут на обращение новых верующих. Кто-то из телевизионных интеллектуалов вспомнил слова Христа о том, что мирру надо не продавать, отдавая вырученные деньги нищим, а помазать ею Пророка, так как он скоро покинет этот мир. После этого все газеты в тревожном предчувствии единогласно решили, что новый Пророк имеет право на деньги и земные блага, более того, должен их иметь как можно больше.

После этого СМИ, мучимые явным недостатком информации о частной жизни Пророка, стали вовсю публиковать сплетни.

XIX. Сценарист

Уполномоченным по PR Ильи был Анатолий Георгиевич Фимин, о котором говорили, что он сделал Иванова президентом. Еще о нем говорили, что он друг Льва Семеновича и человек Бориса Анатольевича.

Фимин был легендарной личностью в узких кругах политпиарщиков, имиджмейкеров и различных советников в этой отрасли. Последние с восторгом рассказывали о том, как он выигрывает избирательные кампании, приезжая в далекие города со своими учениками – большей частью ученицами. «Первую неделю, – гласила легенда, – он читает газеты, говорит с простыми людьми, смотрит все местные теленовости, разъезжает по области и городу, говорит с непростыми людьми – директорами и редакторами. Его помощники собирают материалы, договариваются о встречах, пишут аналитические записки и делают выписки из прессы, им не прочитанной. Он не спит по ночам, вникая в то, во что не успел вникнуть днем. И в таком бешеном темпе проходит вся первая неделя. Он работает на пределе возможностей организма… Потом он берет свою трубку – кальян и курит гашиш. Неделю – безвылазно. И пьет, общаясь только с помощницами и помощниками. Курит и спит, курит и спит. Потом прекращает курить, отсыпается… и за день выдает концепцию – что надо сделать, чтобы победить на выборах. И побеждает. И сам говорит, что не знает, как его мозг рождает верную концепцию. Но – будьте уверены – он-то знает». Некоторые считали, что Фимин сам распускает слухи о таком стиле работы.

Толя Фимин неплохо учился в школе. Ему легко давались гуманитарные предметы. Мать его, в прошлом историк, работала тогда в городском комитете КПСС и часто рассказывала ему истории из недавнего прошлого. Ефим, как его называли, не был лидером в классе, но всячески демонстрировал свои исторические знания, ходил на лекции в районный Дом комсомольца и школьника, записался в местный политклуб, в десятом классе стал его председателем и потом это всячески подчеркивал в школе.

Он мечтал поступить в Московский институт международных отношений и стать дипломатом. После одной сбивчиво прочитанной им лекции в актовом зале школы все классные руководители и директор узнали о его районной должности, по сути полумифической, но это помогло ему получить от школы необходимую характеристику и поступить в институт.

Учеба в институте пришлась на время перемен. После его окончания Анатолий попал в профильный НИИ, чтобы через год, написав книжку, с кандидатской степенью его покинуть. С тех пор он «позиционировал» себя в качестве специалиста по политическому пиару. Несколько лет он уверенно набирал вес, подвизаясь при каждой возможности в избирательных кампаниях, упорно продолжал публиковаться и заводил нужные знакомства.

Никого президентом он не делал, но был совсем не против таких слухов. Более того, иногда отпускал прозрачные намеки, которые можно было истолковать таким образом, что нынешний президент – именно его «проект».

Он преподавал в вузах с необычными названиями, появившимися в эти годы как грибы после дождя. Он хотел быть оратором и приобретал необходимые навыки, тогда же стал коллекционировать афоризмы. А из студентов он выбирал себе помощников для своей основной работы. «Люди идут туда, куда хотят, чтобы их повели», – любил повторять он слова какой-то западной знаменитости и вел студентов в избирательные штабы.

Вниманием женщин он не пользовался, зато пользовался тем, что его фанатки из студенток смотрели на него открыв рот. Анатолий не выпячивал себя на фоне многочисленных независимых экспертов и зависимых советников, но не пропускал случая подчеркнуть свою значимость среди достойных – тех, кто мог, как он считал, оценить его интеллект или заплатить деньги. «Скромность красит человека… В серый цвет», – любил повторять Фимин, считавший себя серым кардиналом российской политической закулисы.

– Вот твоя проповедь, – сказал он Илье вечером 12 мая, за пять дней до выступления. – Ты должен выучить ее наизусть к завтрашнему дню.

Анатолий был полностью уверен, что завтра Илья сможет, как магнитофон, повторить все то, что он написал за прошлую неделю.

– Нет проблем, – ответил Илья.

– Просмотри текст сейчас. Надо обратить внимание на отдельные фразы. Пойми, то, что ты сейчас держишь в руках, – это новая Нагорная проповедь. Она войдет в твое жизнеописание, и несколько поколений потомков будут повторять эти слова. Чтобы они действительно это повторяли, ты должен пропустить слова через себя, осмыслить их, переболеть ими, перемучиться.

– Лучше бы без мучений.

– Если это прозвучит вымученно, будут тебе мучения.

– В смысле?

– Ладно, проехали. Давай, прочитай, если что непонятно или вызывает сомнения, спроси сейчас.

– О’кей, – сказал Илья и погрузился в чтение.

Пока Илья читал, Анатолий пил черный кофе, затягивался длинной кубинской сигарой и рассматривал пока неявленного Пророка, утверждаясь в верности своего выбора. Правильный овал лица, тонкие чувственные черты, выразительные умные глаза – именно так должен выглядеть живой бог. «Почему он был только фотографом? Он сам мог бы стать моделью… – думал Фимин. – Хорошо, что он не дурак, далеко не дурак». Анатолий разглядывал Илью, как красивую картину или статую, вдыхая терпкий сладковатый дым и попивая остывающий кофе.

В Илье он компенсировал свою непопулярность у женщин. Он не завидовал ему и не ревновал его к успеху. Он целиком отдавался работе. «Мой проект», – называл он Илью.

– Ну как?

– Я смогу это прочитать.

Анатолий ожидал похвалы, и скупые слова Ильи его неприятно кольнули.

– Здорово написано, – поправился Илья, увидев тень на лице своего продюсера, имиджмейкера и спичрайтера в одном лице.

– Дай-ка мне бумагу, – сказал имиджмейкер и спичрайтер, перелистнул скрепленные страницы, нашел нужное место и выделил его маркером: – Прочитай-ка мне это.

Илья пробежал глазами выделенный абзац и начал читать:

– Ты должен вожделеть богатства, чем бы ты ни занимался, что бы ты ни начинал, что бы ни планировал, о чем бы ни мечтал. Ты, наверное, слышал от многих, что для достижения успеха в своем деле прежде всего должно думать о пользе, которую ты несешь обществу, а не о деньгах… Не верь тому, кто скажет тебе это. Этот человек либо профан, либо лжец, либо дурак, либо и то, и другое, и третье вместе. Успешен в бизнесе только тот, кто думает о деньгах. Деньги – оселок экономической жизнеспособности любого дела. И именно экономическая жизнеспособность определяет его нужность или ненужность для общества. Спроси себя: ради чего ты начинаешь дело? Ради пользы? Или ради денег? И честно ответь себе: или – или. Ради чего ты рискуешь, ради чего ты не спишь ночами, при необходимости залезаешь в долги, тратишь драгоценное время, лишаешь себя мирских удовольствий? Ответ ясен…

– Здесь стоит повысить голос, почти крикнуть, – перебил его Анатолий. – Пометь себе. Продолжай.

– Но это еще не все: одно и то же нужное обществу дело можно вести по-разному. Можно вести так, что оно скоро прогорит, и ты обанкротишься, а можно вести так, что оно будет процветать и шириться, а ты – богатеть. В каком случае, я спрашиваю тебя, оно будет действительно полезно обществу?

– Здесь нужно говорить «вас», потому что ты апеллируешь уже ко всей толпе, ясно? Повтори, – остановил его Анатолий.

– В каком случае, я спрашиваю вас, оно будет действительно полезно обществу? Только в том, когда ты будешь думать о прибыли, о наживе. А потом уже – о пользе для общества. Даже если ты вовсе не будешь о ней думать, твое дело будет процветать. И это значит, что за тебя о нем – о твоем деле, и за вас – общество – думает он – Всевышний.

Его можно называть по-разному: Высшее существо, Дух целесообразности, Жизненная Сила. Я назову его – Золотой Телец.

Илья закончил читать выделенную часть.

– Не сложно? – спросил Анатолий.

– Да нет, куда уж проще.

– Хорошо. Завтра ты должен прочитать это так, чтобы я поверил, а те, кто будет присутствовать, удивились, зачем они жили до этого момента.

– Все будет.

– Давай-давай. Жизнь дается лишь раз. А удается и того реже!

– Я, кажется, уже где-то слышал эту шутку.

– Мудрые мысли принадлежат человечеству.

– Точно! От Льва Семеновича слышал. Это не ты его снабжаешь?

Имиджмейкер многозначительно улыбнулся.

– Это тоже часть имиджа, – сказал он.

И все-таки он ненавидел Илью. Он и любил его – как свое творение, и ненавидел, потому что Илья делал то, что должен был делать он, Анатолий. Он пожинал то, что готовил для него Фимин. Когда Анатолия посещали такие мысли, он представлял себе Илью идущим с косой по темно-зеленому лугу, поросшему высокой – по пояс – травой. Сочные стебли, которых касается блестящее лезвие, толстым веером ложатся на землю, оставляя на нем зеленоватый сок. Это был жнец человеческих душ, которые должен был пожинать он, Анатолий. Еще он представлял Илью стоящим в лодке и вытаскивающим из моря бесконечную сеть; в ней бьется, блестя серебряной чешуей, жирная рыба. И тогда он вспоминал слова из Библии – «ловец человеков». И здесь на его месте должен был быть он, Анатолий. Он приготовил то, что Илье нужно было сорвать, что само падало ему в руки. Никто никогда даром не пользовался столь огромными богатствами.