Текст книги "Призраки Уэли И Козни Императора (СИ)"

Автор книги: Павел Беловол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

   И вот, наконец, долгожданная встреча с сеньором Диего состоялась. Поздним вечером он встретил их на пороге Храма Воинов, и пригласил в свои апартаменты.

   Мадам Энни, Маг Мастер и Томас Уэли беседовали с сеньором Диего, выясняя все, что известно о пути императора Истолаута, по которому тот отправился после смерти. Джим Робинзон, тем временем, во избежание общества мадам Энни, которая по-прежнему относилась к нему с недоверием и пренебрежением, предпочел присоединиться к компании Виолетты, Питера и Робинса, которым было дозволено осмотреть все экспонаты, собранные сеньором Диего.

   Пока первые горячо обсуждали предстоящие проблемы, то вторые не могли оторваться от сокровищ, предоставленных в их распоряжение, до тех пор, пока не наступит время отправляться в поход, или пока не понадобится их присутствие для решения каких-либо проблем. Ребята с величайшим восхищением пересматривали все, что им попадалось под руку.

   – Обращайте внимание по большей части на те предметы и документы, которые относились к империи ацтеков, а в основном ко времени правления императора Ауитсотля! – обратила внимание своих коллег Виолетта.

   Они долго перебирали по полкам все, что так или иначе могло касаться необходимой им информации, пока Робинс не наткнулся на стеллаж, на котором было собрано все, касающееся императора Ауитсотля. Джим, который, благодаря занятиям с Виолеттой, к этому времени еще не мог, конечно, читать настолько, чтобы уловить в свитках смысл и пергаментах, просто изучал предметы. Зато юные маги могли без проблем выделить все необходимое из документов, чтобы понять характер и сущность человека, жившего четыреста лет тому назад.

   Перебирая пергаменты, записанные летописцами, Виолетта обнаружила первый документ, заинтересовавший ее братьев и Джима Робинзона, с описанием или, правильнее сказать, характеристикой императора Ауитсотля, Виолетта стала читать документы вслух.

   "Ауитсотль был смуглый, высокий, атлетического телосложения, с ровными – черными, похожими на конский хвост волосами, перехваченными кожаным ремешком. Над могучими его плечами нависала огромная голова с неестественно немужской конституцией лица. Огромные глаза, маленький аккуратный нос, пухлые алые губы и круглые щеки с ямочками. Все эти части лица были настолько женственны, что никак не контрастировали с его огромным, обвитым мышцами, телом", – Виолетта остановилась, беря в руки следующий пергамент.

   – Как точно описано! Именно таким я видел его на галере, когда был у него в плену, – отметил Джим.

   Виолетта взяла следующий пергамент и продолжила чтение.

   "Этот могучий воин с женственным лицом мог без лишних привилегий спать под открытым небом со своими солдатами, и питался вместе с ними, хлебая одну похлебку из общего котла. Он делил со своими воинами все лишения воинской службы. К нему запросто могли обращаться как к себе равному. Таким поведением император располагал к себе не только военачальников, но и рядовых воинов, готовых идти за ним и сражаться до последней капли крови".

   "Походы на соседние государства совершались по большей части не только для завоевания земель, но и для захвата военнопленных. Несчастных гнали в Теночтитлан и держали их в специальных казармах возле Великого Храма ацтеков до праздника летнего солнцестояния. В этот день совершались массовые жертвоприношения, в дань богам Уицилопочтли и Тлалока".

   Виолетта снова отложила прочитанную летопись и, взяв следующий пергамент, возобновила чтение.

   "Во времена, когда приходилось решать государственные дела, Ауитсотль уже не был близок к народу. И в периоды затишья от войн и набегов, этот человек становился деспотом и тираном среди своего народа. Не разбираясь, он без проблем мог лишить головы человека, совершившего незначительный проступок. Этот император пытался строить храмы и дворцы, мемориалы и больницы, да и мало еще что. Но в конечном итоге, доводил свои творения до скелетообразного состояния и оставлял эти затеи для своих потомков. Тем не менее, Ауитсотль сумел закончить Великий Храм ацтеков.

   Политика Ауитсотля распространилась на большую часть современной Мексики. Каждый город, завоеванный и подчинённый ацтекам, должен был выплачивать дань правителю Теночтитлана. Кодексы ацтеков рассказывают о колоссальном количестве всевозможных продуктов".

   На этом месте Виолетта пробежала глазами по тексту, пропуская перечисление продуктов питания и прочее, не относящееся к делу, глаза ее остановились, и она продолжила опять вслух:

   "Подобные поборы нередко приводили к восстаниям в провинциях, которые были жестоко подавляемы ацтеками.

   Простые люди города Теночтитлана тоже платили своему правителю нечто вроде налога в виде части своего урожая, выловленной рыбы, изделий своего ремесла и т.п. Кроме того, они должны были участвовать в разнообразных общественных работах – например, строительство храмов, – а если надо, то и воевать за своего правителя в качестве простых солдат.

   Сельское хозяйство было важной стороной жизни в Теночтитлане. В кодексах ацтеков говорилось еще, что земледельцы создавали полосы плодородной земли".

   Виолетта снова запнулась, пропустила часть текста, и закончила, что еле было слышно:

   "Рынок в городе большой и хорошо организованный, с огромным разнообразием товаров. Для каждого вида товаров там было отведено своё особое место, и все товары тщательно проверялись. Денег у ацтеков не было; люди обменивались между собой своими товарами или платили бобами какао, медными топорами или отрезками материи".

   Пока Виолетта выбирала следующие пергаменты, выискивая в них самое интересное, остальные сидели молча, переваривая услышанное.

   – Вот это да! – воскликнула Виолетта, найдя очередной документ, и стала с жадностью читать.

   "Когда воины, во главе со своим императором – Ауитсотлем, возвратились из последних походов, с колоннами неисчислимого поголовья пленных, связанных между собой через кольца, которые они носили в носу. Пленных посадили в заточение в казармах, вблизи Великого Храма ацтеков. Приближался праздник летнего солнцестояния. Вымученные от жары и долгого перехода, пленники валились с ног. В казармах стоял убийственный запах, давно не мытых тел, разносившийся на всю округу.

   Солдаты сновали по городу с приготовлениями и поручениями. Суета накрыла городские улицы. Катались бочки разносолов, туши домашней живности, расчлененные и выпотрошенные, вращались на вертелах. Из виноградников, на спинах индейцев, живым потоком текли отборные лозы винограда. Из садов поставлялись всевозможные фрукты. Кухари нарезали побеги молодого бамбука. Под ногами носилась детвора, с круглыми брюшками, так как в этот день им без меры перепадало немало вкусной и лакомой пищи. Наевшись, они гоняли по городу, и оказывались в самых неожиданных местах и всегда именно там, где происходили самые интересные события.

   И вот когда солнце стояло над головой, в центре неба, рядовые жители покидали улицы города и отправлялись по своим домам, по пути собирая своих детей, и город вымирал.

   А в Великом Храме собирались военачальники и лучшие солдаты императора. Они выстраивались перед храмом, образуя живой коридор в три ряда, и возгласами приветствия вызывали императора к трону.

   – Император! Император! Император!

   Скандировали воины до тех пор, пока не появлялся император. И глашатай, подняв руку в знак тишины и внимания, объявлял:

   – Величайший из величайших императоров Вселенной! – поднимая копье, а другой рукой кверху, давая знак воинам.

   – Император! – продолжали скандировать воины.

   – Главный правитель народа ацтеков! – продолжал глашатай, вновь давая знак копьем.

   – Император! – отвечали воины единогласно и кротко.

   – Правитель города Теночтитлан!

   – Император!

   – Отец всего индейского народа ацтеков!

   – Император!

   – Император Тлатоани Ауитсотль!

   – Император! Император! Император! – последний раз, троекратно ответили воины.

   Наступила полная тишина. И по площади перед храмом, в сопровождении правых военачальников, Ауитсотль проследовал в направлении трона. При полной амуниции, в тигровой шкуре. С золотым венцом, с изумрудами, украшающими его голову. Несколько рядов бус из камней изумруда украшали его шею, руки и запястья ног.

   Подойдя к трону, император развернулся лицом к воинам, и приложил два пальца правой руки к левой груди и провел пальцами от левой груди к правой. После этого знака правые военачальники сняли с него тигровую шкуру и уложили на золотой трон, украшенный гранеными изумрудами. Император Ауитсотль сел на трон, и тогда оторвал пальцы от правой груди, поднял руку к небу и указал ими на солнце. Это означало, что празднование можно начать.

   Воины, окружавшие Великий Храм ацтеков у подножья пирамиды, по знаку с вершины храма, стали вносить в него всю снедь, которую горожане готовили с утра и до полуденного солнца.

   Пир начался и продолжался в течение часа. По знаку глашатая воины с нижнего уровня стали приводить в храм пленных. И вот началась самая основная часть празднования.

   Несчастных выстроили рядами перед жертвенными алтарями. Император поднялся на вершину пирамиды и посетил сначала храм Уицилопочтли. В это время слышались возгласы приветствия и одобрения, толпа ликовала.

   Представление началось. Первую жертву уложили на алтарь. На каждую жертву приходилось четыре палача, которые держали за руки и за ноги. А пятый, держа в руке кинжал Тескатлипока из обсидиана, и медленно выполняя ритуальный танец, направился к императору, и вложил кинжал ему в руку.

   И император Ауитсотль подошел к несчастной жертве, не обращая внимание на стенания, извивающегося в руках безжалостных солдат, медленно сделал надрез под ребрами. И левой рукой проник в грудь жертвы, и вырвал сердце несчастного, показав всем, вознеся бьющееся сердце над головой. А после, ухватив зубами плоть, и откусив, сожрал выдранный кусок.

   Раздались возгласы торжественного ликования толпы, смешиваясь со стенаниями несчастных, которым предстояло следом идти на алтарь смерти. Их выводили по два человека в каждом храме, и теперь на всех алтарях одновременно, или почти синхронно, исполнялся этот ритуал жертвоприношения.

   Снова и снова продолжались жертвоприношения, сопровождаемые каждый раз стонами несчастных, сливающимися с рукоплесканиями и возгласами одобрения. Кровь лилась по ступеням храма ручьями. Сердца жертв отправлялись в котлы с кипящим варевом, приправленными ароматными пряностями.

   И когда первые лучи солнца пробивались с востока, освещая храм с прохладой свежего утреннего ветерка, наполненного росой, с места кровавых событий, снимая смрад смерти, унося его за пределы города. Воины приступают ко второй стадии празднования. Они снимали кожу с жертв, отдавших свое сердце и, намазывая жиром свое тело, облачаются в страшное одеяние. И вот в таком виде воины носились по городу, пугая местных жителей. Мирные горожане в ужасе старались спрятаться в любом укрытии от подобного зрелища. Родители запрещали детям выходить из своих домов, оберегая их от созерцания на такое варварство. А шествие продолжалось до полного подъема солнца в зенит.

   Воины, в своих костюмах из людей, наведя страх на весь город, возвращаются в храм для продолжения празднования дня летнего солнцестояния.

   Четыре дня продолжался праздник, унеся в дань богам восемьдесят тысяч человеческих жертв. Храм переполняется телами жертв и кровью, стекающей по ступеням к его подножью, застывая там огромными багровыми липкими лужами.

   Император Ауитсотль завершает церемонию празднования.

   – Мои верные воины! Четыре раза солнце всходило над нами, пока вы трудились, отдавая богам дань. И мой шаман Шина говорит, что боги довольны. Теперь отправляйтесь к своим женам. И в течение десяти лун совершайте то, что продлит род человеческий великого племени ацтеков. И помните, что нам нужны крепкие и здоровые воины.

   Так закончилось празднование дня летнего солнцестояния. Воины расходятся по домам для исполнения супружеского долга, а мирным жителям предстояла еще долгая и скверная работа. Необходимо было убрать горы обезображенных трупов и отмыть кровавые следы неоправданных преступлений. И еще неделю мирные индейцы уносили тела в долину смерти, оставляя их там на растерзание стервятников и гиен, которые чудесным образом справлялись с поставленной задачей, унося останки высоко в горы, в гнезда детенышам-птенцам и в подземные лабиринты нор, подрастающим щенкам".

   – Ну и тип! – прокомментировал Робинс, когда Виолетта закончила чтение.

   Все посмотрели на Робинса, а Виолетта перевела дыхание, взялась за исторический документ, написанный уже другим летописцем, и ее глаза округлились.

   – А вот история, которую нам вкратце рассказывал Маг Мастер, касающаяся его отца Тцотцоматцина. Ну, помните? Историю, связанную с этим каналом, когда затопили несколько городов.

   Питер и Робинс закивали головами, и только Джим в недоумении смотрел на них, не понимая, о чем идет речь. Виолетта, поняв его недоумение, пообещала, что расскажет ему об этом в ближайшем будущем, при первой возможности.

   – Мы не можем терять время на пересказ, в любой момент нас могут позвать, и мы не успеем больше ничего полезного для себя подчеркнуть, – и она протянула руку за следующим пергаментом, который ей уже протягивал Питер.

   – А вот посмотри, как развлекался наш император в часы досуга, – прокомментировал Питер.

   Виолетта пробежалась глазами по следующему документу и зачитала несколько страничек.

Игра – 1. Отвоюй свою голову

   Два воина, бегая по расчерченному полю, пытаются завладеть мячом, сделанным из мочевого пузыря крупного животного, и отнести его на свою половину поля и уложить его в специально обозначенное для этого место.

   И вот первый побежденный, которому не удалось отвоевать мяч, с поникшей головой, отправляется к месту, где ему должны отсечь ее. И после этой экзекуции турнир продолжается. Но только на смену легкому мячу приходит другой предмет, похожий на мяч. В следующем поединке используется голова проигравшего воина в прошлом состязании.

   И такой турнир может продолжаться до тех пор, пока целый отряд воинов не будет истреблен.

Игра – 2. Катапульта

   Пятачок земли, двадцать локтей на двадцать локтей, утыкивался острыми кинжалами разной высоты, пиками и наконечниками копий, остриями вверх. В центре устанавливалась катапульта, сделанная из кожаных ремней и сухожилий крупных животных, позволяющая отбросить человека на несколько метров. Такая же катапульта ставилась перед этим сооружением.

   Условия игры заключаются в том, что воин, разогнавшись, должен обеими ногами попасть в центр первой катапульты, перепрыгнуть через острия кинжалов и наконечников копий, также обеими ногами попасть в центр второй катапульты и благополучно выпрыгнуть за пределы зловещего поля.

   Сложность игры заключается в том, что перед прыжком на первую катапульту, воину всячески мешают двое других воинов с завязанными глазами, размахивающими руками перед катапультой. При этом, если не попасть в центр пружинящего устройства, то тело пытающегося проделать подобный трюк, неминуемо отбросит немного в сторону от следующей катапульты, прямо на кинжалы, где несчастный скончается, истекая кровью от страшных ран.

Игра – 3. Жареное мясо

   Выкапывается длинная яма, глубиной, чтобы попавший в нее человек не мог из нее выбраться. По центру ямы, через всю ее длину, подвешивается широкое бревно на четырех столбах, чтобы по нему можно было свободно передвигаться. Яма наполнялась раскаленными углями, что, стоя на бревне, человек ощущает полноту жара, исходящего из ее глубины.

   Два воина, в руках которых по огромной дубине, взбираются на бревно, которое при этом энергично раскачивают из стороны в сторону воины, находящиеся возле ямы, нарушая устойчивость под ногами участников поединка.

   Соперники, размахивая дубинами, наносят друг другу удары и пытаются сбросить друг друга с неустойчивой опоры. Конечно, проигравший падал в яму, зачастую ухватившись за соперника, увлекая его за собой, и заживо сгорал (или сгорали) в наполненной раскаленными углями яме. Соревнование продолжалось до тех пор, пока из всей толпы желающих не останется один единственный победитель".

   Виолетта решила пропустить все перечисленные игры и посмотрела в конец летописи и прочитала заключение.

   "Иногда бывало и такое, что воин, одержавший победу во всех поединках, из обычного рядового солдата становился правой рукой императора и главным военачальником, при этом даже смещался опытный воевода, становясь правой рукой новоявленного военачальника".

   Виолетта с небрежением отбросила эти документы, не имея никакого желания не только читать их, но прикасаться к ним.

   Дальше все молча перебирали другие свитки и фрески с этого стеллажа. Вскоре вообще потеряв интерес к этой теме, поскольку все и так было ясно, незаметно разошлись к другим стеллажам. Теперь каждый самостоятельно бродил по сокровищнице, и просто удовлетворял свои интересы к культуре ацтеков и их предшественников.

   Еще через некоторое время их пригласили объединиться в общую компанию. Джим пытался увильнуть от приглашения, но ему сообщили, что мадам Энни сейчас покидает их и отправляется по своим делам. Джим с облегчением вздохнул, и повиновался.

   Когда мадам Энни, попрощавшись, покинула храм воинов, шесть магов в компании сеньора Диего де Ланда, продолжили беседу.

Глава 3. Рассказ индейца

   Первым делом наши герои-призраки отправились в Теночтитлан, чтобы пройти по пути императора Ауитсотля (Истолаута) после его смерти, в сопровождении его свиты и шамана Шина.

   У сеньора Диего де Ланда имелся свой конь, и поэтому они отправились каждый на своей лошади.

   Прибыв на место, перед призраками встал Великий Храм в виде пирамиды, фасад которого был обращён на запад. Невооруженным глазом можно было заметить, насколько храм был разрушен и, тем не менее, для призраков он предстал в своем первоначальном виде. Просто то, что было разрушенным и уничтоженным, стояло на месте в виде полупрозрачных стен, как и все в мире призраков.

   Весь храм занимал огромную площадь, на которой могли бы разместиться не одна сотня обычных домов. Все здание имело форму пирамиды с усеченной вершиной, на которой помещались башенки с идолами. Широкая двойная лестница в 114 ступеней вела на самую вершину пирамиды, где на площадке стояли два храма поменьше. Это были храмы двух самых почитаемых ацтеками богов: Уицилопочтли – бога солнца и войны, и Тлалока – бога дождя, воды и плодородия.

   Над храмом Уицилопочтли высились два идола громадных размеров. Один из них олицетворял бога войны с широким лицом и свирепыми глазами; в одной руке которого был лук, а в другой – связка стрел, а тело его было опутано змеями. Рядом с ним стоял второй идол в виде беса, оруженосец бога войны, державший короткое копье, и богато украшенный щит. Идолы, покрытые золотом и обильно украшенные драгоценными камнями и жемчугом. На шее главного идола висело несколько человеческих масок, символизирующие разноликость, а также сердца из золота и серебра. Перед ним стояло кадило с "копалем" (ладаном).

   Над самой вершиной храма Тлалока была еще одна капелла, украшенная чудной резьбой, на которой был идол получеловек – полуящерица, наполовину закрытый. Спрятанная часть идола свидетельствовала о том, что она изображает землю, мать всех семян и растений, а само божество – бог плодородия. Здесь же хранился огромный барабан, затянутый кожей змеи необычных размеров. Звук этого инструмента можно услышать в любой точке города Теночтитлан. Здесь же можно обнаружить большие и малые трубы, различные жертвенные ножи из камня.

   Ниже Великого Храма обосновался большой рынок теночтитланцев, а еще ниже находились дома знати. Некоторые из них были такими большими, что почти везде при них были сады – как наземные, так и висячие. В садах имелись фруктовые деревья, участки для пряных трав и бассейны с экзотическими рыбками. Но самым удивительным местом был дворец правителя. При нём находился арсенал, ткацкая мастерская, где женщины ткали материи специально для правителя, и мастерские, в которых трудились гончары, мастера по металлу, ювелиры и другие ремесленники. Имелся также вольер, где содержались призраки всех мыслимых видов птиц со всех концов империи. Дворцовые парки были самыми удивительными и великолепными. Правитель Теночтитлана и его знать жили в центре города, вблизи ритуальных сооружений. Остальное же население жило по окраинам города группами, которые назывались Кальпулли и состояли из тех, кто выполнял один вид работ и их родственников.

   – Ну, что ж! В Великом Храме нам делать нечего, поэтому отправимся прямо во дворец, где жил император, – предложил Маг Мастер.

   – Удачная мысль, – поддержал сеньор Диего. – Во дворце обитает призрак одного из рабов интересующего вас императора. Он умер накануне смерти своего хозяина и был свидетелем некоторых событий.

   – Замечательно! – ответил Маг Мастер. – Тогда вперед.

   И все отправились во дворец императора, где на пороге их встретил призрак пожилого индейца, по всей видимости, тот самый, о котором говорил сеньор Диего. Он добродушно приветствовал гостей и, взглянув на Маг Мастера, расцвел в улыбке.

   – О великий маг Маттцо Колони! – воскликнул индеец. – Я узнал вас! Вы сын правителя города Койоакан, Тцотцоматцина. После того как мой бывший хозяин убил вашего отца, вы унаследовали трон правителя Койоакан. – Он, упав на колени, стал кланяться Маг Мастеру.

   – Ну, что вы! – возразил Маг Мастер, и поднял индейца, удерживая его под локоть. – Мы уже давно живем не в эпоху рабства.

   Индеец растерялся, и поспешно стал приглашать своих гостей в императорский дворец. Они прошли за ним в центральный зал, где и расположились прямо на коврах, лежащих на полу. Маг Мастер представил ему своих спутников. Тот поклонился каждому и представился сам.

   – Мое имя Алалии. Что привело вас в эти края? – поинтересовался индеец у Маг Мастера.

   – Все, что касается императора после его смерти, которому вы служили верой и правдой, – без утайки ответил Маг Мастер.

   Индеец Алалии пригласил гостей на ковер в центре зала, после задумался и ответил:

   – Император Ауитсотль был очень болен в то время, когда меня самого настиг недуг и мое существование в мире живых стало невозможным. После того, как я покинул свое тело, мне пришлось прятаться, потому что этот дворец населяло множество призраков, готовых идти за своим хозяином и после его смерти. Но я не был настолько предан как они, и предпочел остаться в тени и быть незамеченным. В этом самом зале, в окружении шаманов, лежал император и никто из призраков войти сюда не решался. Тогда я решил, что это самое укромное место от лишних глаз. Окна здесь были закрыты от солнечного света, а свое укрытие я нашел вон в том кувшине. – Индеец указал пальцем на глиняный, расписанный индейским орнаментом кувшин, стоящий в углу. – У меня была удобная позиция, и из этой точки я мог наблюдать за всем происходящим.

   В тот день шаман Шина сидел по правую руку от императора, сгорбившись и покуривая длинную, глиняную трубку. Войдя в состояние наркотического дурмана, он имел свойство в действительности видеть духов и общаться с ними. Так было и в этот раз. Шаман Шина сидел и ждал.

   И вот император умер...

   Призрак его отделился от тела, и призвал к вниманию шамана. "Я знаю, что ты ждешь меня".

   Шаман и жестом предложил изложить свое требование. "Да, мой господин! Это так! Моя задача выслушать и исполнить последнюю волю моего повелителя. А также мне предстоит проводить тебя в последнюю дорогу, потому что император не может оставаться в том месте, где жил или где умер. Император должен идти в другой мир и искать себе новое тело, чтобы прийти к нам вновь, но уже в другом облике. Теперь я слушаю твое последнее желание".

   И император ему ответил: "Да. Ты прав, мой верный советчик и помощник. Теперь я хочу, чтобы всех моих рабов принесли мне в жертву и добавили к ним десять красавиц из нашего племени. Я хочу отправиться в путь не один. Мне необходимы верные спутники и те, кто даст мне наслаждение, которого мне так не хватало при жизни, из-за вечных войн и походов". И тогда призрак Ауитсотля замолчал.

   Шаман, как верный шакал, не унимался. "Что-то еще хочет мой господин, чтобы я исполнил?"

   Император ответил ему: "Да! Кое-что еще. Но для этого нам придется посетить мою сокровищницу".

   Шаман Шина, не задавая лишних вопросов, встал и направился, в сопровождении новоиспеченного призрака, в сокровищницу императора Ауитсотля, где они провели немало времени.

   Мне было жутко интересно. Я, знаете ли, с детства был любопытен, и тогда не смог удержаться, – оправдался индеец, – ну вот я потихоньку и последовал за ними, прячась за предметами и колоннами, опасаясь при этом быть замеченным другими призраками. Ну, так вот... – продолжил рассказчик. – Призрак императора указывал на предметы, которые хотел бы забрать с собой. Шаман позвал слуг, и вторично указывая на то, на что указывал призрак, и те складывали все в плетеную корзину, в которой заранее были уложены листья пальмы.

   Это были изумрудные камни с тонкой гравировкой на них, различные золотые украшения, предметы оружейного характера. Было выбрано множество фресок и пергаментов из оленей кожи, древних манускриптов. Все то, что было необходимо, по мнению Ауитсотля, для приличной жизни в мире духов.

   Когда слуги наполнили корзины всем этим скарбом и покинули сокровищницу, призрак императора остался в одиночестве, а шаман Шина оправился отдать последние распоряжения, по последней воле покойного императора.

   Я снова затаился и ждал, что будет дальше. И вот ночью, когда город мирно спал, шаман и призрак императора отправились в рейд, чтобы усопший мог выбрать для себя жен. Разумеется, мне снова не сиделось на месте, я тайком последовал за ними. Подходя к очередному дому, шаман оставался на улице, а заинтересованный проникал в жилище индейцев и выбирал женщин. И когда находилась подходящая партия, шаман отмечал двор разноцветным флажком у входа в хижину. А каждый индеец в городе знал, что хозяева, отмеченные таким флажком, удостоились чести быть в красных рядах на церемонии погребения и должны прибыть в самых лучших нарядах.

   В ту ночь я не вернулся во дворец, решив заранее занять удобную позицию для наблюдения. – Индеец задумался, что-то припоминая, потом, спохватившись, продолжил: – Когда утром началась церемония, шаман стоял в голове усопшего и следил за происходящим. Но никто не подозревал, что рядом с шаманом стоял призрак самого императора и следил за происходящим. – Индеец Алалии снова тяжело вздохнул. – Началось жертвоприношение. Несчастных вели к каменным барабанам и укладывали на него спиной. Держа жертву за руки и за ноги, ему вырывали сердце после глубокого надреза. В тот же миг из него вылетал призрак, который оборачивался в изумлении на свое тело. После чего призрак уже принесенного в жертву раба присоединялся к свите призрака императора. И так, через два часа, перед огнем стояло двести рабов призраков, во главе со своим повелителем.

   В то время, когда шла церемония жертвоприношения рабов, индейцы-ремесленники толкли, разбивали и терли в порошок камни. С одной стороны, убывали ценные вещи, а с другой – снова возникали, но в призрачном образе, те же вещи, переданные из мира живых в мир мертвых. Рабы-призраки, которые успели прийти в себя после смерти, собирали ценности и относили их к ногам хозяина. То же происходило и с письменами; манускриптами, пергаментами и фресками. Они, попадая в огонь, вспыхивали, и после того, как сгорали до степени, когда уже ничего не возможно было из них извлечь, выскакивали из огня обратно. И их также собирали и относили к ногам своего повелителя. С золотыми и серебряными украшениями дела обстояли похуже. Они плавились и стекали на землю. И появлялись в другом мире только после того, как хорошо смешивались с золой так, что нельзя было отделить металл от полуобгоревших тел жертв.

   Тогда настала очередь будущих жен призрака императора. Шаман Шина прошел вдоль избранных цветными флажками семей и вывел женщин или дочерей из каждой из них и подвел к жертвенным каменным барабанам. Девушек было не десять, а намного больше и шаман раздал приготовленные для каждой из них по кубку с виноградным нектаром.

   Но в этой ситуации шаман прибег к хитрости. Первая из них заключалась в том, что флажки были помечены, на которых красные ленточки преобладали. Таким образом, избранные были помечены ими. Вторая хитрость была такая же, каждая женщина держала цветной флажок в руке, и с соответствием нужного знака, он давал помеченный, только ему известной меткой, кубок с отравленным нектаром. Я думаю, все это было сделано для того, чтобы создать видимость несчастного случая. Нектар наливался из двух кувшинов, и случайно в одном кувшине оказалась отрава.

   Девушки, ничего не подозревающие, должны были выпить нектар в честь памяти великого императора, что считалось почетным у народа ацтеков.

   И вот треть девушек и женщин, качаясь, падали на землю, и их души заметались по участку возле костра, не понимая, что произошло. И когда, в конце концов, они обнаруживали себя мертвыми в окружении не только людей, но призраков рабов императора, которых только что принесли в жертву, призраки рабов жестами приглашали уже призраков женщин, присоединиться к императору. Те, понимая свое положение, покорно присоединились к группе полупрозрачных духов.

   Все это время я продолжал прятаться в зарослях, до тех пор, пока ко всем новоявленным призракам не присоединились остальные обитатели дворца. Когда все призраки собрались вместе, их было где-то триста душ. Собрав весь свой скарб, они пошли по дороге на запад. Преследуя загадочную цель, которую наметил для себя Тлатоани Ауитсотль, видимо, держа свои мысли при себе, а я вернулся в этот дворец и теперь считаюсь самым старым обитателем этого дома. – Индеец вздохнул и пожал плечами, давая понять, что закончил свой рассказ.

   – Ну, а шаман Шина куда делся? – тут же задала вопрос Виолетта.

   – Шаман Шина ушел вместе с ними и в город больше никогда не возвращался. Он растворился во времени, в пространстве, в вечности, – задумчиво ответил индеец.

   Все замолчали, погрузившись в размышления, переваривая информацию.

   – Скажите, с тех пор вы так и живете в этом дворце один? – поинтересовался Джим Робинзон, для того чтобы прервать жуткое молчание.