Текст книги "Сыны Амарны (СИ)"

Автор книги: Павел Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Когда мне решили их вживить, еще в "учебке", я "очень сильно воспротивился". Трижды. Думал, попытаются снова, когда у медиков заживут пальцы, а меня выпишут из лазарета (сержанты со мной не "цацкались", и армейские "берцы" – самое мягкое, что я чувствовал). Но – нет. Плюнули…

Я активировал "Призрака" Элли.

Мелкая все это время подозрительно выглядывала из коридора, не решаясь войти в отсек.

– Подойди, – мотнул я головой, стараясь, чтобы голос прозвучал, как можно мягче.

Но мой низкий баритон, плохо передает нежности. Да и улыбка моя пугает больше, чем хмуро сведенные брови. Хотя, еще днем я заметил, что мелкая реагирует на нее, как-то иначе большинства. Точнее не реагирует. Не вздрагивает с непривычки.

Девчушка несколько секунд помялась, вращая глазенками, на спящих "богов войны", и робко двинулась ко мне. Я подхватил ее под мышки – кулачки сжались, но сопротивляться не стала.

– Руки вставь, – велел я, придерживая, чтобы она не вывалилась.

Даже самый маленький "Призрак", конечно, велик для девятилетки… Ну, да, дальше "пола" не упадет.

Я собрал короткие соломенные локоны в "хвостик" и перехватил "счастливой" резинкой Элли, по обыкновению намотанной на бронированный палец. Не забыть бы вернуть, а то Рыжая такую истерику закатит. Однажды, высаживаться без нее наотрез отказалась – всем взводом искали… Аккуратно надел шлем. Голубые глазенки до сих пор робко хлопали ресницами, но в них уже разгоралось любопытство. Поняла, что я задумал.

– Аня, "запень".

– Тогда у меня не будет контроля над костюмом, капитан, – напомнил женский голос. – А у нее нет чипов.

– Значит, – я подмигнул мелкой, – держись креп…

"Призрак" резко дернулся, и правая бронированная ладонь саданула меня слева под ребра. Я согнулся, хватаясь за плечо бронекостюма.

– Аня! – грозно выдохнул я.

Девчушка ошарашено уставилась сквозь забрало. Глаза, словно лазурные блюдца – сама испугалась произошедшего.

– Вы сказали, держись, она и… Все, я контролирую.

Я покачал головой, улыбнулся и легонько хлопнул по шлему:

– С первым боевым опытом. Держишься?

Глазенки ожили, дважды моргнули.

– Вот и славно, – кивнул я.

Не теряя времени, влез в броню Дэшэна.

"Пес" не сильно отличается от моего "Викинга", основа и "начинка" те же. Но, черт, насколько же он легче! Выступив из ложемента, я размялся, привыкая к весу, приподнялся на носках. И подмигнул мелкой:

– Ну, пошли.

Я отчетливо услышал громкий вдох в коммуникаторе, когда "Призрак" сделал первый шаг – к такому сложно подготовиться. Напряглась, видимо, вся, задержала дыхание, инстинктивно попыталась сопротивляться… Но броня под управлением Ани, продолжила громыхать за мной по пятам.

Внутренние створки мягко стукнулись за спиной, на несколько секунд оставив нас в тесноте воздушного шлюза, сквозь иллюминатор которого на нас таращились далекие звезды… Даже столь короткое ожидание непосвященному кажется вечностью – я видел на т-дисплее, как у мелкой подскочил пульс… Внешние створки скользнули в стороны и перед нами разверзлась Бездна!

Только впервые встав на краю аппарели в межзвездном пространстве, и осмотревшись, можно оценить всю бескрайность окружающей пустоты! Такое не представить, когда под ногами металлические решетки палубы, а по бокам серая керамика. И даже в открытом поле, где от горизонта до горизонта только лазурь небес, не прочувствовать величие и хаос всего сущего так, как здесь.

Не нужно видеть лица девочки, чтобы понять всю бурю охвативших ее эмоций – кривая пульса практически не выпрямлялась.

– Да, Тото? – улыбнулся я. – Это тебе не Канзас.

И легко оттолкнулся от края, "Призрак" следом – в коммуникаторе снова раздался громкий вдох. И мы "поплыли" вперед. Нас мерно покачивало на "волнах реки мертвых", относя все дальше от "Амарны".

– Дыши ровно, вдох – выдох, вдох – выдох.

Я наблюдал, как "колошматится" маленькое сердечко, впервые вышедшей в космос. Но уже не от страха, а от возбуждения и радости. Адреналин подскочил, уровень эндорфинов захлестнул с головой. То ли еще будет! Эх, сейчас бы очень пригодились "джеты"…

– Аня, трави, по чуть-чуть.

Со спины у "Призрака" вырвались дымные струи замерзающего воздуха, и бронекостюм понесся вперед. Снова глухое, испуганное "а-а-а!" на вдохе в эфире коммуникатора, быстро сменившееся более радостным и звонким.

Помню, тоже испытывал схожие ощущения, когда нашел столь креативное применение системе циркуляции. Разве что не "акал"…

– Давай, за ней, – скомандовал я.

В спину ощутимо толкнуло, и "Пес" рванулся за удаляющейся мелкой. "Викингом" я обычно управлял сам, чаще всего активируя "нейродубль", чтобы костюм "читал" мои мысли. Но данный контур требует настройки и балансировки. Использовать же "ручное" управление со столь невостребованными функциями крайне обременительно.

Нагнал девчушку.

– Ну, как? Нравится?

Вгляделся в затененное забрало, на котором мерцали отражения звезд, но, само собой, ничего не разглядел.

"Призрак" поднял большой палец.

– Она кивает, – пояснила Аня.

– Еще? Или возвращаемся?

Бронекостюм вытянул над головой руки сжатые в кулаки в общеизвестном знаке "полетели".

– Она кивает, – вновь пояснила Аня. – Сильно.

Я улыбнулся:

– Ну, погнали.

И два "бога войны" сорвались в полет.

Надо признать, вдвоем здесь оказалось гораздо веселее. Жаль, Серафину не успел вытащить… Жаль, уже не вытащу…

Глава 14

Недолгая вспышка, и звезды в иллюминаторах приобрели обычные очертания мерцающей бриллиантовой пыли. Но теперь они служили лишь фоном огромному сияющему солнцу с пятью планетами, что неспешно бежали по своим орбитам.

Обычно, я редко поднимаюсь на мостик во время "прыжка". Мое присутствие здесь совершенно не требуется. Но в этот раз сделал исключение, чтобы воочию лицезреть, куда нас занесло. Да и прежде не оставалось времени на любование красотами: "вынырнули" и в бой.

Аналитики по обыкновению расселись за боковыми панелями, оперируя данными от различных сенсоров "Амарны"; что-то отсеивали, что-то, напротив, помечали, как "важное". Пилот, отошедший от ужасов сержантских шуток, вцепился в штурвал и увлеченно всматривался в мерцающую "бездну". Иногда его пальцы рыскали по клавишам, но больше для того, чтобы не забыть, как это делается: "Амарну" вела Аня. Хотя, надо признать, он лишь чуть-чуть отставал от ее "манипуляций".

Звездную систему я выбрал наугад. Умышленно старался избежать любых логических доводов, кроме самых основных. Требовался эдакий полулегальный фронтир не богатый ресурсами с небольшой жилой планеткой, за которой никто и присматривать толком не станет. Близость границы с пространством "колонеров" тоже играла немаловажную роль. Там о нас не знают и, соответственно, не ждут. И в "домашнюю систему" ОСС лучше бы нам "прыгать" оттуда. Но, чтобы там не "светиться", нужны сигнатуры. Оригинальные, настоящие.

В итоге, Аня выдала список, который я листал, пока не понравилось название: Система Индэйм. Оно отсылало к корпорации, которой здесь все принадлежит, и которая занималась терраформированием и разработкой местных ресурсов.

Ныне "ресурсор" пребывает на грани истощения, а "живую" Жемчужину Адалии, по всей видимости, вскоре бросят на произвол судьбы. Скорее всего отпишут населению за "выслугу лет", и пусть "разгребают". Трудно представить, во что она превратится без корпоративных вливаний. А так как система на отшибе, наткнуться здесь на военный флот – крайняя степень "везения". Что придется по нраву любым контрабандистам. А именно за последних мы и стремимся себя выдать.

Солнце Адалии выросло в размерах, представ огненным шаром. При огромных размерах оно оставалось относительно холодным, что не мешало ему превратить три ближайшие планеты в совершенно непригодные для жизни и терраформирования. Жемчужина удобно разместилась в "зоне комфорта", а внешнюю орбиту заняла крупная Эпсилон Индэйм, некогда богатая драгоценными металлами, ради которых все и затеяли в свое время.

– Патрульный крейсер, капитан, – сообщила Аня, опередив аналитиков.

Вот, он – Закон Мерфи в действии. Единственный, которому нечего противопоставить, и от которого никому не уйти. Похоже, единственная постоянная во всей необъятной Вселенной.

– Охрана "ресурсора", – Аня вывела на мониторы параметры. – Запрашивают "позывной".

Да уж. Удача не просто повернулась к нам… спиной, а прямо так и встретила.

– Отправь "левые" и сканируй любые сигналы.

Не скажу, что решение отправить поддельные сигнатуры пришло, словно озарение, на уровне интуиции. Сложно, на самом деле, посчитать шансы в столь неоднозначной ситуации. Сверься охрана с логами "трамплина", как минимум, выйдет заминка: нас там не значится. Но военный фрегат – хоть и "родной", – прибывший без предупреждения ВКС…

Секунда, другая…

– Приняли, – нарушила тишину Аня. – Проверять не стали.

Аналитики дружно выдохнули.

– С кем-нибудь связывались? – уточнил я.

– Нет.

Похоже, поспешил я оскорблять Ее Благородие. Но шутки, надо признать, у нее весьма специфичные.

– Хорошо, – я развернулся на выход. – Если поднимут тревогу, дай знать.

Шлюз за спиной закрылся, отсекая кабину, и оставляя "флотских" в одиночестве.

– Так точно, капитан, – отозвался голос в коридоре.

Пока я добрался до десантного отсека, "Амарна" вышла на орбиту Жемчужины Адалии. Дальше – только на челноке. Орбитальным мониторам все равно, что за корабль на дальней орбите, если он не заходит на посадку. А в порту не станут спрашивать, почему не сели? Да и спросят, правдоподобную причину найти не сложно. Не захотели, например.

Дэшэн с Малышом на моих глазах скрылись в челноке с последним ящиком нашей "контрабанды". Джонс хмуро проводил их взглядом; девочка оттягивала держащую ее руку, стараясь отстранится от сержанта, но не вырывалась.

– Дожили, – кисло скривился Джонс, когда я подошел. – Раньше нам платили за хорошую "драку", а теперь, вот – сами "трансвестируем".

Я улыбнулся.

– Все готово?

– "Чемодан" под завязку, капитан, – отозвался Дэшэн из челнока. – Готовы к отправке.

Он занял место второго пилота, рядом с Невром, который все это время щелкал тумблерами, проверяя системы.

– Ныряй! – потянул Джонс мелкую.

Дважды упрашивать ее не пришлось, добровольно полезла на борт.

– А ее-то зачем с нами, сержант? – удивился Сандерс, пристегиваясь на пассажирском сиденье.

– Пусть на людей посмотрит. А то с вами, зверями, так и будет всю жизнь скалиться.

Видя, как девочка не умело возится с ремнями, капрал потянулся помочь, но мелкая клацнула на него зубами, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Во-во, – хохотнул Джонс и взялся за фиксаторы. – Дай сюда.

Его помощь она приняла молча. Насупилась, но зубки спрятала.

***

Романов мягко посадил челнок на самую крайнюю полосу, подальше от любопытных глаз. Хотя, оных не наблюдалось в принципе. Да и откуда им взяться: лишь пара ржавых балкеров коротали время на другом конце космопорта. Сомневаюсь, что они вообще способны подняться в воздух. Корпорация выжала все соки и спокойно двинулась дальше, оставив все, что тащить за собой не рентабельно. Включая людей.

Но нам оно на руку.

Местным еще повезло: терраформирование провели на славу. Заходя на посадку, в иллюминаторы открывался вид на голубые моря и зеленые леса, местами маячили фермы. И пусть все это несколько портил чадящий перерабатывающий завод, но свои дни он уже, судя по всему, "доживал". Понятное дело, молодые да бессемейные "рванут" отсюда на первой "попутке". А вот остальным, "отпахавшим" свое на "благо цивилизации", останется неплохое подспорье для прозябания на пенсии.

Пока Невр с Малышом разгружали ящики, в нашу сторону с поста охраны неспешно двинулись трое. Точнее, пятеро, но двое – гусеничные боты. По виду, далеко не военные, хоть и вооруженные здоровыми пулеметами – по два на брата. "Берсерка" такие, конечно, даже не поцарапают, но…

– Эни, не забывай, что мы "голяком", – глянул я на сержанта. – Не "нагнетай" без причины.

– Вежливость – наше все, капитан, – блеснул зубами Джонс.

– И не "капитанкай". Мы, – я окинул взглядом Сынов Амарны, – наемники. Промышляем, чем придется.

Да, на торговцев мы даже "голые" не потянем: графитовая форма, хоть и без знаков отличия, явно не походит на гражданскую одежду. Даже мелкая, и та – в "термушке" Сандерса. Которая, впрочем, с обкромсанными рукавами больше смахивает на подобие платья едва не до пят. Или ночнушки. Джонс ей свою сперва дал – всем взводом посмеялись, когда девчушка вместе с плечами "провалилась" в горловину.

Я внимательно пригляделся к нехитрому обмундированию таможенников. В космопехоте их броню и защитой-то назвать постыдились бы. А штурмовые винтовки в руках и вовсе – меня старше. Но "САРы" нам пришлось оставить на "Амарне", так что выглядели они – против пустых-то рук! – куда как внушительно. Может, пару выстрелов сделать успеют. Кто знает, вдруг да попадут?

– Какого хрена "уселись" так далеко? – раздраженно начал "старший". – Все полосы ж пустые! Бегай за вами!..

Он вышел вперед; двое молодых настороженно замерли, удобнее перехватывая оружие; боты остались чуть поодаль, не сводя с нас вороненых стволов.

– Документы на груз где? – уставился "старший" на Джонса, решив, что амбал – явно, главный.

Разубеждать его никто не стал; Дэшэн с Невром, молча, будто разминаясь, чуть разошлись в стороны.

– Какие такие документы? – пробасил Эйнштей, удивленно разводя руками. – На какой груз?

Ладони молодых нервно стиснулись на рукоятках.

– Так вот на эти десять ящиков! – "старший" чуть пнул один, и тот тихо звякнул.

– Откуда десять-то? Девять! – тем же удивленным басом продолжил Джонс.

Таможенник хлопнул глазами на сержанта, прищурился, "потыкал" пальцем в ящики, бормоча под нос, и взревел:

– Да ты чо, думаешь, я считать не умею?!

Эйнштейн и ухом не повел, перевел взгляд на груз, наивно моргнул для пущего эффекта.

– Так ты этот тоже считаешь, что ли? – он пнул тот же ящик, что и "старший" до него, снова тихо звякнуло. – А я думал это ваш?

Таможенник открыл рот, намереваясь заорать… Сообразил, захлопнул. "Оттаял", уголки губ дрогнули. Пальцы ловко отстегнули защелки, крышка сдвинулась и на свет показалась прямоугольная бутылка с черно-серебристой этикеткой. "Старший" присвистнул… Еще бы не присвистнул! В его-то захолустье за такой бурбон гражданскую войну можно развязать!

– Ну, не ваш, так – не ваш, – пожал плечами Джонс и начал разворачиваться к челноку. – Ща документы поищу.

– Стой-стой-стой! – схватил его за локоть "старший", прижимая бурбон к груди. – Наш это, наш! Забыли, видимо… с прошлого раза, – и спохватился: – А в остальных что? Что опасное – пропустить не смогу.

– Так, это, как посмотреть, – улыбнулся Эйнштейн. – Кофе, сигары, еще чуть такого же, – кивнул на "лишний" ящик. – Смотри, щупай, нюхай.

– А зерновой? Кофе-то? – хитро прищурился таможенник, даже не дернувшись проверять, сразу поверив на слово.

Что ни говори, а умеет Джонс вызывать доверие в людях, этого не отнять! На лице явно читается, что врать не обучен. Да и не зачем ему. Если говорит: "Это – мое!", значит, его.

– А то! – развел руками сержант. – "Краски-то" у вас своей, небось, хоть жо… много.

Глаза "старшего" хитро заблестели.

– А как же вы на себе-то ВОСЕМЬ ящиков потащите? – заботливо поинтересовался он. – Тут ведь… на транспорте-то сподручнее.

Джонс хохотнул:

– Подскажи хоть, куда ехать, с восьмью-то ящиками.

– И даже карту нарисую, – "расплылся" таможенник, довольный удачным торгом, и обернулся к своим: – Хватай "документы", молодежь! Нечего людей добрых задерживать!

Спустя двадцать минут мы уже покачивались в "транспорте". Шестиколесный "Мак-35" бодро катил по проселочной дороге в сторону города, таща за собой такого же "малыша", лишенного, правда, всего не нужного прицепу. Вокруг мелькали зеленые поля, ярко контрастирующие на фоне "выжженного" красного грунта космопорта, в отдалении виднелись посевы и даже огороженные пастбища. Но чем ближе мы подъезжали к городу, тем очевиднее становился всеобщий упадок. На витринах многих лавок – как и прочих заведений – красовались надписи "Закрыто", или "Продается". Да и сам мегаполис, нельзя сказать, чтобы кишел народонаселением.

– "Забытый фронтир", – констатировал Романов, ведя "тридцать пятого" по пустующим улицам.

Редкие жители провожали вездеход любопытными взглядами – по большей части, старики и женщины. Ребятня "садилась на хвост", но повинуясь окрикам взрослых, вскоре отставала, тут же "передавая эстафету сопровождения". Я легко сделал вывод, что совершеннолетнее население – из тех, кто не успел "сбежать" – поголовно занято на заводе.

Но мы бывали в местах и похуже.

– Может, еще "перестроятся". С такой-то природой, – отозвался Дэшэн. – Фермы же, вон, есть.

– Если всякое отребье раньше не налетит, – буркнул Джонс, придерживая мелкую, что липла к окну.

Да, все мы видели подобные "забытые фронтиры". Они, как правило, становятся либо процветающими аграрными планетами – а то и курортами, – либо обыкновенными помойками, пристанищем для различного сброда.

Мы чаще проводили отпуск на последних, но местный контингент нам никогда не досаждал. Они всегда знали заранее, что в их края прибудут космопехи, и дружно предпочитали не "мозолить глаза". Ни нам, ни флоту.

Заведения на таких "жемчужинах", нами посещенные, зачастую закрывались на "рестайлинг". А то и навсегда: после самого "активного отдыха" восстановлению мало что подлежало. Но, в отличие от местного и залетного "мусора", флот всегда щедро возмещал ущерб. Подобные "посещения" владельцами заведений приравнивались к выгодной продаже не шибко прибыльного бизнеса. Они, пресытившиеся вольной жизни, сразу паковали манатки и с первым же транспортом скрывались в более благодатных местах, подальше от Периферии.

Да и гражданских космопехи никогда не "обижали действием". Без причины, по крайней мере. Как, впрочем, и "насмерть" тоже. Правда, слово "гражданский" для космопехоты понятие относительное: пока без оружия – мирный житель. Эти воспринимаются, как детишки: дерзкие, но неразумные. Полезет такой на рожон – щелкнешь по носу, дашь подзатыльник, и он, поднимаясь, быстро осознает, что "виноват, был не прав". Ну, а достанет "дедушкин обрез" – сам дурак: любой вооруженный, либо за нас, либо – против. А с врагами мы не церемонимся: космопехи "не рисуют полутонами".

Но сами мы никогда гражданских не задирали. И даже чужих женщин без их "красноречивого согласия" не трогали. У нас, вообще, не терпят подобных "любителей слабой плоти", они, как правило, и до выпуска не доживают. Мы же, черт побери, рождены, чтобы защищать тех, кто сам неспособен! Да и, как однажды сказал Джонс: "Новые сиськи – это всегда хорошо, но чо я там не видел? – и при этом, как-то разочарованно вздохнул: – Всегда только две…" К тому же "свободных нимф", желающих "гульнуть на широкие ноги" хватало. Под конец отпуска, порой, отбиваться приходилось…

– Прибыли, – сообщил Невр, тормозя у забегаловки на другом конце города.

Район, судя по виду, и в лучшие-то времена не относился к респектабельным, а ныне совсем заплыл грязью. Но, на удивление, оказался более оживленным. Ну, как оживленным. Можно ли назвать оживлением отирающих стены "коматозников" с красными глазами и дрожащими руками? Именно здесь, похоже, выпадает весь "общественный осадок" Жемчужины. Если после ухода корпорации у власти встанут правильные люди, от этого "оживления" избавятся в первую очередь.

– Зацените! – захохотал Джонс во все горло, выскакивая из "тридцать пятого". – У Тони-то не шараж-монтаж, а рэсторан!

"Старший" таможенник, когда объяснял, куда стоит обратиться с "деловым предложением", в подробности не вдавался, сказав коротко: "Вам к Тони", и пояснил, где и в какую сторону крутить руль. И сейчас "тридцать пятый" замер у "заведения с сомнительной репутацией", на облезлой вывеске которого красовалось: "Фешенебельный ресторан Тони".

Двое "детин" на входе аж вздрогнули от громогласного баса сержанта, раскатившегося по улице во все стороны. Руки метнулись к поясам, где торчали рукояти травматических "Пугачей". "Фэйсеры" не привыкли к столь беззастенчивым проявлениям эмоций – местные-то больше шепчутся, да бормочут… А, может, дремали оба вполглаза?

Джонс огляделся по сторонам, распугивая местную "фауну", хмыкнул и двинулся к напряженным "фэйсерам"; девчушка хвостиком потянулась следом.

– Мы к хозяину кабаре, – бодро заявил сержант, остановившись в шаге от "секьюрити".

В своем шаге, конечно же. Они при всем желании не дотянутся.

Левый "фэйсер" исподлобья уставился на Эйнштейна, стараясь не задирать голову, и придать своему виду убедительности играющими желваками.

– Кто спрашивает? – по-бычьи дернул он подбородком, что позволило ему взглянуть Джонсу в глаза.

Он тут же пожалел об этом, но на силу сдержался от нервного глотка.

– Так, я, вестимо! – криво оскалился сержант своей самой миловидной улыбкой.

– Сомневаюсь, что Тони тебя ждет, – "вступил в игру" правый, переключая внимание на себя и позволяя напарнику незаметно сглотнуть.

– А я сомневаюсь, что вы уполномочены решать подобные вопросы, – пробасил Джонс, и добавил елейным голосом: – Поэтому, граждане, можно я войду?

Романов зашелся кашлем, глотая подкативший хохот. Сандерс отвернулся, пряча засиявшие зубы. И только мы с Дэшэном, привычные к сержантским выходкам, сохранили каменные лица. А мелкая выступила из-за спины Эйнштейна и нагло протиснулась между "фэйсерами"; и Джонс инстинктивно подался вперед. "Секьюрити" робко отпрянули перед широкой грудью, как перед "ледоколом", но сделали вид, что так и задумано, сами пропускают.

Я спокойно прошел в образовавшуюся брешь, пока они собирались с мыслями.

За нами "фэйсеры" не последовали. И я сперва подумал, что решили не покидать пост и не оставлять без присмотра Дэшэна, Невра и Малыша. Но понял ошибку сразу, как вошел: еще пятеро таких же занимали столик в углу, потягивая что-то из мутных стаканов и наполняя "ресторан" сигаретным дымом. "Кирпичные" лица разом повернулись в нашу сторону, взгляды "мазнули" по девчушке, гордо вышагивающей впереди, по мне и зацепились за Джонса.

– Наше вам "Хао", бледнолицые, – приветственно вскинул руку Эйнштейн, сверкая белоснежной улыбкой.

Четверо, потрепанные временем, тут же напряглись, а один, помоложе, неуверенно кивнул. А сержант, не замедляя шага, направился к стойке, где подозрительно смерив нас глазами, седеющий бармен мельком покосился на "кирпичников", и продолжил протирать бокал.

Джонс бесцеремонно подхватил тряпку, лежащую на стойке, вытер стул и водрузил на него девчушку.

– Налей ребенку молока на два пальца, будь добр.

Бармен глянул на мелкую, и вновь уставился на Джонса.

– Вы, видно, заведением ошиблись? – едко скривился он. – У меня, что, по-вашему, ферма?

Из-за столика "охраны" послышались "гукающие" смешки.

– То есть, нет молока? – поднял бровь сержант, совершенно не изменив вежливой интонации и наивного выражения лица.

И что-то в его голосе бармен все же услышал, потому что второй раз острить не решился.

– Нет.

– Бедно живете, – сочувственно покачал головой Джонс, и обернулся ко мне: – Может, и, впрямь, ошиблись мы? – и снова обратился к бармену: – Нам-то сказали, что ты тут покупаешь-продаешь… штуки всякие.

Седеющая голова повернулась в мою сторону, карие глаза прищурились:

– Кто сказал?

– Слухи ходят, ветер носит, – улыбнулся я.

И бармен вздрогнул, едва удержавшись от того, чтобы потереть щеку. Да, к моей улыбке нужно привыкать постепенно и не один день. По себе знаю.

– Штуки у нас стоящие, – добавил Джонс, положив руку на плечо, заерзавшей на стуле, девочке. – Взгляни прежде, чем отказываться.

Вкупе с жестом слова сержанта прозвучали крайне многозначительно. Бармен покосился на мелкую, хищно облизнулся, глаза заблестели.

– Ну, раз ветер… – отставил он бокал, закидывая полотенце на плечо. – И много у вас таких "штук"? – потянулся к девчушке. – Покажи-ка зубки.

Правая рука без мизинца почти коснулась щеки мелкой, когда ему в лоб уперся указательный палец сержанта.

– Ты за кого нас держишь?!

Он с такой силой оттолкнул бармена, что тот спиной налетел на витрину с бутылками, ухватился за полки, стараясь не упасть, и "элитный" алкоголь с дребезгом посыпался на пол; "кирпичники" вскочили, выхватывая оружие.

– А ну, сидеть, сучье племя! – гаркнул на них Джонс, одним пальцем выдергивая чеку из невесть откуда взявшейся в ладони гранаты; колечко тонко "дзынькнуло" по полу.

С такой же "противопехотной" мелкая кинулась на нас на Дельте. Они давно не используются космопехотой, потому что бесполезны не только против самой легкой брони, но и "пояса безопасности" – поясного кинетического щита.

И в следующее мгновение двери едва не сорвало с петель телами "фэйсеров", оставшихся на улице – оба шмякнулись мешками, подъяв пыль, и растянулись без чувств. Наемники дружно развернулись на грохот, пять стволов уставились на проход.

Вошедший Романов быстро оглядел зал, мягко повел плечами, разминая шею, и загородил выход, скрестив у пояса руки с отобранными "Пугачами".

– Драсьте, – вежливо кивнул он "кирпичникам" вполне в духе Джонса.

Правильно все же говорят, с кем поведешься…

– Мы можем пристрелить их, Тони, – процедил один из головорезов, судорожно стискивая рукоять "Грома".

Да, они могут. "Гром" – внушительный аргумент. Пистолет, хоть, и "досветовой", но – крупнокалиберный. Голову разнесет, мало не покажется. Но в неумелых руках он бесполезен, и даже – опасен для самого стрелка. Дикая отдача при выстреле вскидывает ствол и выкручивает кисть, не мудрено и по лбу себе "зарядить". Держать его нужно двумя руками, и не полугоризонтально, как эти "ковбои"… Видимо, совсем недавно раздобыли и опробовать еще не успели. Иначе хоть кто-то точно взирал бы на мир одним глазом.

Да и первый же выстрел "Грома" в таком маленьком помещении оглушит всех, а это – секунды заминки. А космопехам больше и не требуется.

Джонс оценил ситуацию мгновенно, просчитав те же вероятности, что и я. Усмехнулся:

– Я не стал бы ставить на это жизнь. Даже одну из ваших, – он нагнулся за чекой, покрутил ее и добавил серьезнее: – Она, вообще, обратно-то вставляется?

– Ну, так что? Поговорим? – глянул я на бармена. – Тебе понравится мое предложение.

Тот, похоже, оказался знаком с повадками "Грома" и понял, что мы "не впечатлены". Поводил языком по зубам и кивнул своим:

– Уберите оружие, идиоты.

"Секьюрити" нехотя подчинились.

– И что же ты имеешь мне предложить? – едко поинтересовался он, косясь на сержанта, что возился с "противопехотной".

– Бурбон – хороший бурбон! – акцентировал я. – Зерновой кофе и сигары. Восемь ящиков добра, на которое тебе за десять лет в этой дыре не накопить.

– С чего ты решил, что я смогу заплатить, раз твое "добро" такое ценное?..

– …Ну-ка. Может, у тебя получится? – сержант протянул гранату мелкой.

Тони перестал дышать и втянул голову в плечи. Вряд ли поможет, конечно…

Но девчушка проворно обхватила рычаг, и ткнула шпильку на место. И, видимо, чуть-чуть не рассчитала усердие, потому что "противопехотная" выскользнула из маленькой ладошки… Грохот падающих под стол наемников перекрыл тихий удар гранаты о деревянный пол – они со своего места не видели, что чеку она все же вставила.

– Без паники, ребятня, – спокойно поднял гранату Джонс, добродушно потрепал "соломенные локоны", и вернул "игрушку".

– Я тебе оптовую скидку предоставлю, – вернулся я к разговору, когда бармен, наконец, выдохнул. – Нам нужен "ай-да-модуль" какого-нибудь судна: "транспортник", "торгаш" – не важно. Главное, из тех, что сюда прибыли, а отсюда – уже нет. Сдачу можешь оставить.

Тони покусал губу, поглядывая на то, как девочка непринужденно крутит гранату на стойке, и сдался:

– Показывай товар.