Текст книги "Сыны Амарны (СИ)"

Автор книги: Павел Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Во-от! Смысл начал достигать разума Вейерса. Глаза судорожно завращались, отражая мысли ищущие выход из сложившейся ситуации, в которую адмирал сам себя загнал. Да, к "свежему" и "липкому" дыханию "бледной" нужно привыкать не один день! Многие "ступорятся", когда "костлявые пальцы" только касаются спины, заставляя легкие сжаться.

– Но вы… вы не можете тронуть нас, – беспомощно пробормотал "храбрый" адмирал. – Мы на Земле. Это – гражданский мир. Там монитор… Виктор не позволит…

– В обычной ситуации, верно, адмирал. Но сейчас он действует согласно "черному коду"…

Губы Вейерса приоткрылись, чтобы возразить, что "код – красный". Но молча закрылись.

– Не знаете, что такое "черный код", адмирал? – я перевел взгляд на остальных "флотских": – Что, никто?

Джонс подозрительно покосился на меня:

– Это, как со "списком", да? – шепнул он.

– Тебе не грозит, – похлопал я сержанта по предплечью, растягивая улыбку. – Не в этом случае, по крайней мере, – и обратился к "флотским": – "Черный код", господа, это непредусмотренная протоколами ситуация, при которой после исполнения условий, необходимые действия, как и любой "программный код", отсутствуют напрочь. "Безмозглые" интерфейсы в таких случаях зависают, не зная, как поступить, или самостоятельно возвращаются к последней "стабильной точке". Но ИИ устроены по-другому! У "полных" интеллектов "программного кода" нет изначально, за исключением нескольких "строк"… Как у новорожденного, например – дышать, кричать. На что позже наслаивается остальное, исходя из генов, воспитания и опыта. Так что, образно говоря, Виктор "достиг совершеннолетия и вышел из-под опеки". Я правильно изложил?

– Вполне, – подтвердил незримый голос.

– Другими словами, Виктор сейчас никому не подчиняется и волен сам принимать решения, – закончил я. – А в заданных вами условиях "красного кода"… Ну, вы поняли, да?

Они поняли.

Я с улыбкой наблюдал, как от ужаса вытягивается лицо Вейерса. Как остальных адмиралов начинает пробирать мелкая дрожь, как они загнанно озираются друг на друга.

– Да, вы с ума сошли?! – выдохнул Вейерс. – Что вы натворили?!

Джонс весело подмигнул мертвецки бледным адмиралам, хищно скалясь во "все тридцать два":

– Аве, Скайнет! Morituri te salutant!

– Аве! – как один дружно выкрикнули Адские Псы, вскидывая ладони.

Глава 20

– Что планируете дальше, капитан? – «участливо» поинтересовался Виктор.

На мгновение я задумался. А что я, собственно, планирую? Теперь. Когда месть удовлетворена. Остаться на Земле? Жить в тихом уголке на флотскую пенсию?.. А космопехам, вообще, положена пенсия?.. Хотя кредитов мне без сомнения хватит не на одну жизнь. Даже обычную, гражданскую. Вот только…

– А варианты? – уточнил я.

– Можете поселиться на Периферии. Или отправиться дальше, если хотите – в "свободное плавание". Найдете себе целую планету. Или… можете вернуться в батальон. И все вернется на круги своя: рейды, отпуска… И даже там проживете достаточно долго… С пятидесятипроцентной вероятностью.

Я усмехнулся:

– Либо – да, либо – нет?

– Так точно, капитан, – "улыбнулся" Виктор.

Да, как и думал, остаться в Центральных Мирах нам не предлагают. Здесь нам нет места.

– Мы – космопехи, капитан, – напомнил Джонс. – Какие из нас пахари?

Я глянул на сержанта и хлопнул его по плечу, разворачивая на выход.

– Медальки только сделай платиновыми, – бросил я и двинулся следом за Эйнштейном.

Позади раздался выдох облегчения.

– А-а, и этих… – я картинно развернулся, будто думать забыл про адмиралов.

– Забирайте, – согласился Виктор.

***

Настоящее солнце слепило до боли, заставляя щуриться и пригибать голову, смотря на мир из-под ресниц. Мне, привыкшему к более мрачным тонам, среди которых самый яркий – багрово-алый, оно, скорее, мешало, создавая дискомфорт. И еще эта лазурь от горизонта до горизонта, с редкими белыми хлопьями… Но теплые лучи, по какой-то причине, растягивали уголки губ, приподнимая настроение и улучшая общее самочувствие.

Хорошо, что не пришлось "замазывать" все это благолепие дымом и пеплом. А уж мы бы "замазали"! На века!

"Амарна" грела борта сбоку от бункера, чуть развернувшись для возможности использовать корабельные орудия. Рядом – хаотично разбросанные "переноски", еще активные, мерцающие лазурью силовых полей. Словно, входя в атмосферу, мы пробили свод и приземлились на осколки. И повсюду графитовые фигуры Адских Псов. Все, как и показывало изображение на панели.

Только от Флота Безопасности не осталось и следа.

– Принимайте, – сержант вытолкнул "храброго" адмирала вперед.

И от резкого толчка тот, не удержавшись, растянулся у ног Тампера. Лейтенант за шкирку вздернул Вейерса, но адмирал вновь бессильно рухнул на колени.

Джонс, не обращая ни на кого внимания, прошел сразу к мелкой, до сих пор "закованной" в бронескостюм.

– Цела? – заглянул он в забрало "Берсерка".

Голубые глазенки утвердительно "хлопнули".

Ладонь сержанта мелькнула в воздухе и "зарядила" по шлему хлесткий подзатыльник. Но "Берсерк" даже не пошатнулся.

– И чтоб больше ни на шаг! – беззлобно рыкнул Джонс. – Ясно?

Глазенки снова "хлопнули".

– Испугалась? – "оттаял" сержант.

Мелкая на миг задумалась и коротко мотнула головой.

– Волчица! – усмехнулся Джонс. – Ладно, шагай на борт… Шагай-шагай! – прикрикнул он, останавливая ее "позу неповиновения".

Бронированные руки на мгновение застыли, не дойдя до поясницы. Девчушка сдалась и понуро поплелась к "Амарне".

– Капитан! – радостно заголосил "раздетый" Брэйкер прямо с аппарели.

Рядовой, пулей выскочив из шлюза, едва увернулся, чтобы не налететь на "Берсерка", что больше, конечно, грозило травмами ему самому. Приветственно хлопнул Джонса по плечу, пробегая мимо. И тяжело дыша замер рядом со мной.

– Капитан, там!..

***

– Живой… – простонала Серафина.

В серых глазах промелькнуло облегчение.

– Я же говорила, верну долг, – она вымученно улыбнулась: – Я тоже держу слово…

Женские веки дрогнули от яркой вспышки, зажмурились, приоткрылись вновь. Ресницы затрепетали. Взгляд окончательно прояснился, сфокусировался. Заметила камеру у меня в руках.

– Медики, значит, да? – ехидно фыркнула Серафина

Я довольно "оскалился".

Да, не думал, что буду снова сидеть здесь, в медблоке, и ждать пока она очнется. Хотя, в этот раз ждать пришлось недолго. Когда радостный Брэйкер без объяснений притащил меня сюда, Аня уже загрузила память, и "флотские" вытаскивали Серафину из биокапсулы.

Я протянул руку.

– С возвращением, лейтенант, – усмехнулся я, сжимая ее ладонь. – Как себя чувствуешь?

– Живой. Слишком живой.

Тонкие пальцы переплелись с моими… Как же приятно вновь чувствовать ее бархатное прикосновение! Смотреть в серые глаза, мерцающие весельем из-под ниточной шторы волос! Слышать голос, полный дерзкой насмешки…

– Черт! Как холодно! – скривилась Серафина, заерзав на металлическом столе. – Уже задницы не чувствую!

Женская нога скользнула на пол. Я поддержал, помогая подняться, подал простыню.

– А что так тихо? – прислушалась она, закутываясь в белую материю. – Дрейфуем?

– Типа того, – я напустил на себя самый загадочный вид и потянул к выходу.

В коридоре встретил Брэйкер. Притащив меня в лазарет, он взашей вытолкал медиков, запричитавших, что нужно сделать анализы, проконтролировать пробуждение, просканировать мозговую активность. Не каждый же день доводится наблюдать "реинкарната"! "Старший" пытался объяснить, что это нужно "не им, а исключительно для науки"! Но сложно аргументировать, когда оппонент на полголовы выше и шире в плечах в полтора раза. А с ним еще и я.

Рядовой отпрянул от переборки и бросился к Серафине так резко, что она только охнула, когда он сдавил в объятиях.

– Добро пожаловать назад, лейтенант!

– Ты чего? – смутилась она столь бурному проявлению эмоций.

Оно и понятно. Ее воспоминания обрываются на Дельте. Она не помнит свой Последний Путь.

– Какая холодная!..

– Убери руку, рядовой! – зарычала Серафина. – Иначе месяц будешь есть левой!

Джереми отступил, ехидно щерясь и примирительно поднимая ладони:

– Рад, что вы вернулись, лейтенант.

Серафина перевела на меня недоуменный взгляд, но я только мотнул головой, приглашая не отставать.

В пустом десантном отсеке попалась Тайлер. Она только освободилась от брони, когда мы появились. Облегающий "подбронник" искрился графитом, врезавшись в каждую складку восхитительного тела, подчеркивая крутые изгибы и пышные формы.

– Лейтенант, – расплылась Натс в приветливой улыбке, закидывая на плечо "Ведьму". – Как самочувствие?

– Это, кажется, мои? – прищурилась Серафина, щелкнув по "лычкам" на груди Натали, и искоса глянула на меня. – Быстро же ты меня "списал"!.. Как Джонс отреагировал?

Я неопределенно пожал плечами:

– Приказы не обсуждаются.

– Так вы ей не рассказали?! – вскинула брови Тайлер, переводя взгляд с меня на Брэйкера.

– Не рассказали о чем? – нахмурилась Серафина.

Но я молча двинулся к шлюзу, через который яркое солнце проникало внутрь, "разбавляя" голубоватый "флуоресцент" десантного отсека.

"Раздетый" Джонс, застыв у аппарели, наблюдал, как Сыны Амарны собирают "переноски". Широкие ладони сержанта придерживали за ноги мелкую, что с гордым видом восседала на шее. Соломенные девичьи локоны трепетали, под порывами легкого ветерка, безразмерная "термушка" то надувалась со стороны спины, то опадала. Суровый, воинственный взгляд мелкой ни на секунду не отпускал адмиралов, кучкующихся под присмотром "близнецов" Дюран-Дюран и Сандерса, сияющих на солнце графитом "Псов"; Тампер в броне возвышался рядом с Вейерсом, так и не поднявшимся с колен.

Невр, стоя рядом с Джонсом – вполоборота к десантному шлюзу – и придерживая прислоненную к ноге "пулялку", первым заметил наше появление. Толкнул сержанта в бок и дернул подбородком, смотри, мол.

Серафина любопытно оглядываясь, медленно спустилась по "трапу", и остановилась рядом с Эйнштейном. Простыня, придерживаемая у груди, легко колыхалась, обнажая стройные женские ноги, "резные" изгибы атлетических бедер, "угольную бабочку" внизу живота, кубики напряженного пресса… Бункер почти скрывался от взгляда за левым крылом "Амарны", и пустынный пейзаж, "яркостью" не сильно отличаясь от Дельты, не произвел на нее "вау-эффекта".

– Хорошо вы тут "поработали", – она уважительно глянула на Невра и "пулялку". – Гор, помнится, больше было.

Серые глаза поднялись на мелкую, и наткнулись на голубые, с интересом ее разглядывающие.

– Дура, – беззлобно фыркнула Серафина.

Девчушка мгновенно скорчила гримасу и высунула язык… И Серафина ответила тем же!

– Вы подружитесь! – "расплылся" я.

– Как тебе на Старой Земле, лейтенант? – подмигнул Джонс.

Серафина на миг застыла, осмысливая услышанное, брови недоуменно изогнулись. Перевела взгляд на суетящихся кругом Адских Псов, на бескрайнюю пустыню, дыбящуюся горами из-за горизонта, окинула "растянутую" над головой лазурь окропленную "белой пеной"…

– Так вы ей не сказали! – сообразил сержант.

– Тысяча эльфийских шлюх! – выдохнула Серафина, оборачиваясь ко мне: – Что я пропустила?!

– Позже, – "пылая зубами", ощерился я.

– С этими-то чо делать, капитан? – кивнул Джонс на адмиралов.

У Вейерса, похоже, открылось "второе дыхание". Даже стоя на коленях, гордо выпрямил спину, надменно вскинул подбородок, всем видом источая едкое презрение. Но встать не пытался: рядом стоящий Тампер не способствовал подобному желанию. Остальные адмиралы в себя так и не пришли и загнанно озирались. Малыш не особо за ними следил, разглядывая облака, солнце и "белесые завитушки". Но "Мясники" в бронированных руках "близнецов" не спускали с них "смертоносных взглядов", отбивая всякую охоту к необдуманным поступкам.

Я поднял глаза на мелкую:

– Решай.

Девичьи губы медленно поползли в стороны, но то, что они изобразили сложно назвать улыбкой. Скорее, оскал! Самый настоящий, волчий! Хищный. Дикий. Кровожадный. Она уставилась на Вейерса, задумалась на краткое мгновение, язычок, облизываясь, "пощекотал" клыки. И потянулась к руке Джонса, просясь на землю. Сержант присел, и девчушка "съехала" по спине.

Голубые глазенки еще секунду разглядывали адмирала, что-то обдумывая… Именно обдумывая! Ни один мускул на лице не дрогнул сомнением! Она точно решила, ЧТО сделает, и лишь обдумывала, КАК это сделать лучше… Подняла глаза на меня и протянула раскрытую ладошку.

Я не сразу понял, что ей нужно. Но она подсказала: взгляд скользнул вниз, на мои ботинки – я проследил, и все встало на свои места. Действительно волчица! Достав из-за голенища нож – тот самый, что показывал адмиралу, – крутанул, перехватывая за лезвие, и протянул мелкой. Девичьи пальчики едва накрыли половину рукояти.

Вейерс наблюдал, как клинок играет "зайчиками", пока мелкая осторожно приближалась. Но ее неспешные шаги он принял за неуверенность – это легко читалось в надменной ухмылке.

Сандерс отвлекся от любования "красотами" и заметно напрягся. Перехватил "Мясника" обеими руками, готовясь к неожиданностям.

Мелкая остановилась в шаге от Вейерса. В своем шаге. Он мог бы достать ее даже локтем, если бы захотел… Она молча разглядывала его, не встречаясь глазами, чуть склонила голову набок, задумчиво покусывая губу.

– Что?! – "выплюнул" адмирал, снова неверно расценив ее неторопливость. – Ну, и что ты собираешься делать?! Решила ухо отрезать?! Силенок-то хватит?! – он дернулся навстречу, поворачивая голову. – На! Режь!

Но девчушка не вздрогнула. И не отступила. Высунула на бок язычок, прищурилась.

– Что?! Струсила?! – заорал "храбрый" ей в лицо, видя, как поблескивают девичьи глаза. – Иди, поплачь!..

И наткнулся на "голубой лед". Дыхание сперло, в груди похолодело… Нет, она не струсила. И она не собирается плакать. И не планирует отрезать ухо… Надо кинуться! Пусть лучше пристрелят: "Мясник" направлен прямо в голову, "бах!" и кончено… Но маленькая ладонь с ножом в руке не дала ему этого шанса.

Клинок ударил в шею слева, под челюсть. Ударил неимоверно быстро, лишь мелькнув росчерком. И вырвался назад, скрипнув по кости, терзая зубьями мышцы и орошая песок кровью – инстинктивно отшатнувшись, адмирал сам помог его вырвать.

Левая ладонь Вейерса метнулась к ране, правая попыталась найти опору позади, но рука подогнулась, и он завалился на спину, придавив по локоть.

Мелкая насупила губки, сморщила носик, покрутила, словно тот зачесался, и отерла тыльной стороной ладошки. Взобралась адмиралу на бедра, не позволяя выпрямить ноги. Он начал извиваться, стараясь сбросить ее, отползти… Но безуспешно. Девчушка лишь покачивалась, высунув на бок язычок и водя ножом в воздухе, примеряясь для удара.

Ладонь Вейерса отпустила рану, вяло метнулась, уже в воздухе собираясь в кулак – ударить, оттолкнуть, все что угодно, только бы сбросить этого звереныша!.. Нога Тампера столь резко пригвоздила руку к земле, что под бронированной подошвой "Пса" раздался хруст – адмирал взвыл.

И девчушка, улучив момент, когда он отвлекся на боль в запястье, ударила! В живот. Слева, под ребра. Из горла адмирала вырвался дикий вопль; китель вокруг лезвия начал быстро темнеть… Но силенок и, правда, не хватило, нож вошел не глубоко, даже первый зубец не скрылся.

Мы безучастно наблюдали, как мелкая выдернула клинок и ударила снова. И снова. Адмирал вопил, периодически переходя на хрип и кашель с кровавой слюной – видимо, удар в горло зацепил гортань. Но девчушка не обращала внимания. Перевернула нож обратным хватом и била вновь и вновь, уже двумя руками. Но плотная ткань флотского кителя смягчала каждый удар, делая его неглубоким. И мелкая продолжала бить.

Я первым понял ее возню.

– Подожди, – навис я из-за спины, перехватывая занесенные над головой руки. – Вот так.

Я развернул клинок в маленькой ладошке, обхватил сверху и с силой всадил лезвие адмиралу под ребра. И резко увел влево, вспарывая живот вместе с кителем и сорочкой. Если бы он до сих пор стоял на коленях, кишки "растеклись" бы по бедрам, а так – чуть вспучились наружу. Отступил, позволяя мелкой самой доставать нож.

Она вытащила его достаточно проворно – из такого рассечения он и сам едва не выпал. Отложила. Отерла вспотевший лобик, измазав пол-лица кровью. И обеими руками по локоть залезла в распоротый живот.

Не возьмусь судить, в какой именно момент осмысленные дерганья Вейерса перешли в конвульсии. Но, думаю, примерно сейчас. Притих он относительно давно, но теперь и кровь на губах перестала пузыриться.

Мелкая же, с видом опытного хирурга, продолжала копаться внутри. Но, сдается мне, что ее познания в анатомии далеки от академических. Удар в шею даже крупную сонную артерию не задел, иначе рядом стоящий Тампер оказался бы "размалеван", как минимум по пояс…

Смотри-ка! Нашла что-то!

Девичье личико довольно разгладилось, она с усилием потянула руки. Дернулась назад – пальцы соскользнули, видимо, – снова зарылась…

Все подряд тащит?

Кишки все-таки "растеклись" по бедрам Вейерса, "намотавшись" на локти мелкой. Подол "термушки" потемнел от желчи и крови. Но девчушка усердно продолжала тянуть, упираясь ногами.

Показалась поджелудочная.

Мелкая тут же ее отпустила за ненадобностью и перехватилась левее. Несколько секунд борьбы, и появилась печень. Не вся, конечно, краешек примерно с кулачок. Но мелкая оказалась не притязательным ребенком: схватила нож и отсекла сколько достала. И недолго думая впилась в нее зубами, терзая, словно волчонок.

Сияющие голубые глазенки поднялись на меня. Умильно чавкая, девчушка улыбнулась и протянула нож рукоятью вперед. Но, бросив на него взгляд, сразу передумала, зажала печень в зубах и, найдя на подоле сухой участок, вытерла клинок. И вновь подала мне.

Я принял, одобрительно кивнул и потрепал соломенные локоны – соображает, что с оружием нужно обращаться бережно и заботливо.

– Мораной звать будем, – улыбнулся подошедший Джонс и присел рядом с мелкой: – Дашь "акусить"?

Дала – не жадная!

Я усмехнулся:

– Похожа.

Девчушка довольно оскалилась окровавленными зубками, и забралась Джонсу на руки.

– Малыш, этого в холодильник, – скомандовал сержант, поднимаясь вместе с мелкой. – А остальных… – глянул на меня: – А может… как в прошлый раз?

Я обернулся на "остальных" – бледные, словно смерть. На ногах стоят только потому, что вцепились друг в дружку мертвой хваткой. Четыре пары глаз, редко моргая, таращатся на растерзанного Вейерса…

– А где пятый? – осмотрелся я.

Действия мелкой настолько увлекли "близнецов", что они невольно стали подтягиваться к "сцене", оставив адмиралов за спиной. И один воспользовался случаем. Судя по расстоянию, в самом начале "акта".

Я махнул Натс – действуй, пока за горизонтом не скрылся. Хотя, конечно, до горизонта ему еще бежать и бежать.

Натали бросила взгляд вслед адмиралу, подняла глаза на небо, оценивая движение облаков, облизала палец… На публику играет, понял я. Отсюда и из "Мясника" попасть можно! А уж для опытного "Призрака" с "САРой" единственное препятствие – горизонт!.. Впрочем, то в броне. Там – и "Ведьма", словно пушинка, и руки не "мотает", и "виртуал" все поправки определяет куда точнее.

"Публика" не выдержала и хмыкнула, протягивая руку. Простыню пришлось отпустить, когда Натс, хитро улыбаясь, передала "Ведьму". Легкая материя скользнула с плеч Серафины, открывая взорам соблазнительные изгибы "мраморного" тела. От веса крупнокалиберной "САРы" маленькие "холмики" напряженно вздрогнули, встопорщившись розовыми ореолами, обласканными свежим ветром; "заиграли" бицепсы, дельты… Разворот на полкорпуса, правая нога назад – мягкая тень очертила лопатки, бугорки позвонков, сгустившись в ямочках на крестце… Смертоносная амазонка, способная забирать жизни без страха и сомнений! Гордая валькирия, презрительная к трусливому бегству! Нагая и кровожадная богиня, сподвигающая на слепое восхищение и безрассудство! Не признающая поражений и не прощающая слабости. Умеющая жить и радоваться, словно дитя, и готовая умереть в любой миг. Не сожалеющая никогда и ни о чем… Пентиселея! Рандгрид! Морриган!.. Взгляд в прицел, задержка дыхания – миссисипи-один, – и плавный спуск.

"Бах!" – разнеслось над головами, словно треснули небеса.

Но к этому моменту тело адмирала уже кувырнулось вперед, брызнув черепными костями, мозгами и алой моросью. И мертвым повалилось на землю. Даже для Натс, стоящей рядом с Серафиной, грохот отстал от предсмертного сальто неразумного беглеца. Но и она не повернула головы, любуясь обнаженной богиней с "Ведьмой" в руках. Моей богиней!

– Я за ним не побегу, – буркнул Джонс, вытягивая шею и прикидывая расстояние.

***

"Близнецы" с телом Вейерса бодро взбежали по "трапу" и скрылись в десантном отсеке.

– Вперед, – подтолкнул Тампер одного из адмиралов "Мясником" в ребра.

Но едва они добрели до аппарели, как глаза на обескровленном лице "флотского" закатились, и он мешком повалился на песок. Видимо, до последнего надеялся, что обойдется, отпустим, здесь оставим. И когда понял, что не оставим, не вынес напряжения, не смог сделать последний шаг.

Тампер поднял взгляд на оставшихся адмиралов. Указал вороненым стволом на лежачего. И только вознамерился открыть рот, как остальные "последовали примеру" коллеги и бесчувственно обмякли.

– С-сука! – выдохнул лейтенант. – Малыш, забери двоих, – скомандовал он, закидывая "САРу" за спину.

Бронированные ладони "Пса" грубо подхватили по адмиралу – затрещал темно-синий с золотом китель, блеснула отлетевшая пуговица, – и Тампер двинулся вверх по "трапу", бесцеремонно волоча тела, "царапающие" лакированными туфлями рифленый металл.

Подошел Сандерс, намереваясь тащить оставшихся адмиралов.

– Капитан, я еще тогда спросить хотел, после "Фесалии"…

– Спали меня пламя дракона! – воскликнула Серафина, вцепившись капралу в шлем и за "уши" притягивая ближе к лицу.

Вгляделась в блестящее забрало, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Сандерс ошарашено застыл, круглые глаза то косились в сторону – на меня, на Джонса и мелкую на его локте, – то вновь на вертящуюся, как перед зеркалом нагую Серафину. Она коснулась щеки, провела пальцем через бровь и глаз, где прежде красовался шрам, проверяя, не врет ли отражение.

– Вы ей не сказали? – растерянно пробормотал Сандерс.

– Спрашивай, – кивнул я капралу, накидывая Серафине на плечи простыню и мягко отнимая ее ладони от шлема.

Недоуменный серый взгляд прищурено уставился на меня, но я лишь подмигнул, нагнетая интригу. Знаю, отомстит она крайне изобретательно…

– Спрашивай, – повторил я Сандерсу.

Он, казалось, уже напрочь забыл начало разговора. Моргнул раз, другой.

– "Прошлый раз"! – сообразил капрал. – Ну, помните, майор сказал, только, не как в прошлый раз? И сержант сейчас тоже…

– Расскажешь молодому? – улыбнулся я Джонсу.

Все, кто находились рядом, прислушались. На губах Серафины заиграла полуулыбка, отвлекая от всего, "что ей не сказали". Мелкая затихла, прекратив ерзать и чавкать. А Брэйкер даже общий эфир включил, чтобы все послушали.

Сержант ухмыльнулся во все окровавленные "тридцать два", дожевал печень и отер губы.

– Слышал про Альфу Эриды? – дернул он подбородком.

Сандерс нахмурился и покачал головой; улыбки остальных стали шире.

– В общем, повздорили мы тогда с капитаном "Меривы", сопляком из 5-го взвода. Он тоже тогда что-то про "сучьих детей" ляпнул. Ну, мы и взяли их на абордаж перед боевым рубежом. Представляешь взрывную декомпрессию в открытом космосе?.. Ну, вот, согнали мы, значит, всех, кто выжил в десантный отсек… А он там сзади был, – сержант дернул плечами: – Не подумали, что уж… Ну, и приоткрыли шлюз на "два пальца". А в кильватере – "Сармат", "Мобиус", "Алетус"… Ну, и фрегаты, конечно, – Джонс хохотнул. – На всех фарша хватило! "Флотские" потом не один час обшивку драили, выковыривая мясо из щелей! "Сармату-то" с крейсерами, понятно, все равно: они на планеты не спускаются. А от остальных так "несло" после атмосферы, что воевать пришлось в "глухой" броне!

– А я думал, вы Пояс Деметры имеете в виду? – рассеянно пробормотал Сандерс. – В "учебке" еще слышал…

Джонс на миг задумался, изогнув одну бровь:

– Деметры?

– Это, где "трупы на носу" и "кровавый дождь", – подсказал Брэйкер.

– А-а! Точно! – "расплылся" сержант. – Да, там тоже весело было! Могу и про него рассказать.

– Это ж сколько получается "прошлых-то"?.. – Сандерс замер на полуслове, задумчиво прищурился. – Подождите, а… разве может человека, вот так, вытянуть?

Он переводил взгляд с одного лица на другое, и везде напарывался на "лисьи оскалы".

– Молодец, Малыш, соображаешь, – Джонс хлопнул Сандерса по плечу. – Грэйс еще не такие сказки плел! Ты оригиналы его рапортов почитай, по ним мы – вообще нелюди.

– То есть, не правда все?

– Да, правда. Только мы ж мясом не бросаемся, сам знаешь. Вот Грэйс и придумывал "небывальщину", одну ужасней другой, чтоб вопросов не возникало, почему не хватает.