Текст книги "Нарушая клятвы. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Павел Шек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Откройте душу богине понимания! – старческим голосом, но довольно громко для пустой площади вещала она. – Вознесите молитву и испейте из чаши! Станьте последователями великой и мудрейшей богини верховного пантеона.

Ещё раз взмахнув стопкой листов, из который высыпалось несколько штук, она прошла немного, ступая прямо по ним. А ведь бумага и услуги писаря стоят дорого, чтобы ими вот так разбрасываться. Видать, совсем выжила из ума бабка.

– Получи великие молитвы и благословения почти даром! – вновь заголосила она, но уже на другой манер. – Всего две серебряные монеты за великую молитву и песни жрецов в вашу честь! Успей получить благословение Величайшей богини главного пантеона! Лиам – богиня понимания, только сегодня дарит вам своё благословение за две серебряные монеты.

Я подошёл, подобрал с земли серый листок. Не с первого раза, но сумел разобрать красивый почерк. Просто было написано на старом имперском языке, который на моей памяти только дедушка знал и умел читать. Я же смог осилить только пару слов с заголовка. Бумага под моими руками хрустела, рассыпаясь мелкой крошкой. Да этим листам лет по триста в лучшем случае. Вроде бы тогда прошла последняя реформа письменности, когда убрали лишние знаки и руны, обозначающие целые слова и даже фразы.

Листок хрустнул и окончательно развалился на части, падая на мостовую. В этот момент мне в руки сунули два точно таких же. Вот странно, как в руках бабки они не трескались и не крошились, а стоило мне взять, так по ним побежала сеточка трещин. Я поднял голову и встретился взглядом с улыбчивой бабкой.

– Не желаешь заказать молитву в свою честь? – улыбаясь, спросила она. – Всего одна серебряная монетка. А за две эту молитву прочитает верховная жрица.

– Молитву надо произносить в честь богини, а не смертного, – негромко сказал я.

– А как тогда богиня понимания узнает, что молитва от тебя, а не от кого-то другого? – спросила жрица, сунув мне ещё одну бумажку, так как предыдущие две рассыпались прахом.

– Не нужно ей знать, что она от меня. Главное, чтобы прозвучала от всего сердца…

Я полез в карман, но серебра не нашёл, поэтому протянул ей золотую монету. Старуха ловко сцапала денежку, спрятав её в потайной карман жреческого одеяния. Точнее, это была лишь незаметная прорезь в ткани, с другой стороны которой находился своеобразный мешочек.

– Так, говоришь, пять молитв? – хитро улыбнулась она, намекая, что сдачи у неё нет.

– Серебро нынче подешевело, – рассмеялся я. – Теперь и на семь хватит, и ещё два песнопения в придачу.

– Хорошо, пусть будет шесть, – согласилась она, оценивающе глядя на меня зелёными глазами. – И твоё имя произнесут с почтением. А ещё за одну монету зажжём для тебя яркую свечку. В будущем, когда твоя душа попадёт во мрак смерти, этот свет станет для неё путеводной звездой.

– Держи, – я протянул ещё золотой. – Одной молитвы более чем достаточно. И жаль, что Лиам не богиня ответов на все вопросы…

– Жаль, что яркий янтарь, найденный в морском песке, можно вставить лишь в одно украшение, – улыбнулась бабка, показывая, что у неё сохранились не все зубы. – Скажи, щедрый человек, что беспокоит тебя?

– Дорогому мне человеку плохо, и я не знаю, как ему помочь.

– Да, много людей в этом городе нуждаются в помощи. У меня есть горькая косточка, – она принялась копаться в бездонном кармане жреческого одеяния. – Я подарю её тебе, добрый человек.

Старуха протянула что-то зажатое в кулак. Я подставил ладонь, и она вложила в неё косточку размером с фалангу большого пальца. Косточка была сырой, с остатками жёлтых волокон, словно жрица совсем недавно пообедала фруктом, а косточку выплюнула. Я с сомнением посмотрел на липкую ладонь.

– Недавно, – жрица показала на храм Зиралла, поднимая указательный палец выше, – видела странную картину. Двое мужчин забрались на крышу. Один с большим ведром, второй в мантии и страшной маске. Всё думала, сорвутся они с крыши или нет. Гниль мешали в ведре и проливали дождём на ничего не подозревающий людей.

Мне показалось, что я увидел площадь, до отказа забитую людьми с высоты крыши храма. Вечерняя толчея перед главной молитвой. Сегодня день Пресветлого, и его жрецы разошлись по площади, созывая людей в храм. Можно разглядеть струйки дыма от плачущего дерева. В сыром воздухе они не поднимались высоко, как будто хотели накрыть всю площадь сплошным серым облаком. Увидел парочку магов, в серых мантиях и защитных масках с затемнёнными стёклами. Интересно, как они умудрились забраться на высоченную крышу, не сорвавшись с неё. Первый пытался ровно установить деревянное ведро. Второй провёл над ним рукой, и на стенках появилась влага. Её становилось всё больше, капли увеличивались и сливались. Вот уже на дне собралось немного воды, и она постепенно поднималась.

Тот, который держал ведро, дрогнувшей рукой вынул из кармана алхимическую колбу, заполненную вязкой жижей отвратительного буро-зелёного цвета. Сорвав крышку и бросив её вниз, он вылил содержимое в ведро. Второй что-то проворчал, и вода начала убывать, а над площадью начал моросить мелкий дождик.

– Странные люди, – покачала головой жрица, опустив руку. – Притворились птицами, гадящими на головы людям. Ядрышко косточки в ступке разотри и прокали, пока не станет цвета топлёного молока. Дай выпить своей наставнице, и гниль отступит. Или посади косточку посреди двора, и вырастет священное дерево, которых не осталось больше в этом мире. Радовать будет тебя тысячу лет, давая священные плоды.

Я вновь посмотрел на косточку.

– Отравили её две старые клуши за горсть золота, – скрипучим голосом произнесла она и неприятно захихикала. – Подсыпали в чай гнили, сладко сдобрили мёдом, чтобы вкус перебить…

Я перевёл взгляд на землю, где разбросанными лежали потемневшие листы, письмена на которых уже было не разобрать. Лёгкий порыв ветра превратил часть в серую пыль, сдувая с камней. Потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, так как меня мутило, а голова просто раскалывалась от режущей боли. Даже коснулся виска, думая, что туда забили гвоздь.

– Что-то должно быть написано, – говорила Гуин. – Только не разобрать.

– Не трогай, – голос Виеры и лошадиное фырканье, словно подтверждающее эти слова. Она поспешила придержать за плечо, так как меня ощутимо качнуло. – Берси, всё в порядке?

– Кто? Кого? – Гуин ощетинилась, вскакивая, поднимая копьё и хищно осматривая пустую площадь.

– Домой, – едва слышно выдохнул я, боясь пошевелиться и рассыпаться как те самые серые листы. – Голова болит.

– Может повозку найти? – Виера крепче взяла меня за плечо и локоть.

Я оглядел пустую площадь, нишу между храмами, куда забился мужчина, дожидаясь, пока мы уйдём.

– Спасибо, – сказал я, разжав ладонь и посмотрев на липкую косточку, затем с силой сжал кулак, так что острым концом косточка глубоко впилась в плоть. Откуда-то изнутри поднималась волна злобы.

– Ой, а чего это? – заволновалась Гуин, почувствовал отголосок заклинания Прилива сил. Даже пару раз рукой взмахнула, проверяя, не показалось ли, что тело стало почти невесомым.

– Домой, – повторил я, забирая поводья, легко взбираясь в седло.

Обратно мы промчались почти галопом, едва не затоптав нерасторопных стражников у моста. Затем я промчался по дому, ворвавшись в лабораторию. Громко ругаясь на Гуин, с трудом нашёл чистую ступку с пестиком. Она умудрилась испачкать половину всего, что находилось в помещении, включая реторту, которой никто не знал, как пользоваться. Экспериментатор рогатый! Осторожно расколов косточку, достал ядрышко, тщательно растёр, затем прокалил, внимательно наблюдая, как кашица темнеет, приобретая бежевый оттенок. Переложив всё на алхимическую бумагу, дал немного остыть.

В гостевом доме за время моего отсутствия ничего не изменилось. Разве что стало сильнее пахнуть болотом. Наставница всё так же горела, став ещё более горячей. Налив немного воды в кружку, ссыпал туда порошок, оставшийся от косточки. Пришлось повозиться, чтобы немного приподнять Грэсию.

– Грэс, давай просыпайся, это надо выпить, и тебе сразу полегчает, – тихо сказал я. – Не хочу использовать заклинание, чтобы протолкнуть жидкость в желудок, шибко оно неприятное.

Грэсия приоткрыла глаза, сделал пару неуверенных глотков, зажмурилась, словно проглотила что-то очень невкусное.

– Ну вот, теперь отдыхай, – уложив её, накрыл одеялом, снова смочил платок, положив на лоб.

Из комнаты вышел немного пошатываясь, жестом остановил маму Иоланту, чтобы не помогала. Накатило чувство, как будто перебрал креплёного вина. Заклинание Прилива сил убывало. Можно наложить ещё одно, но будет только хуже. Пьяной походкой дошёл до главного здания, с трудом поднялся по ступеням. Из дома вышла Рут, придерживая для меня дверь.

– Рут, ты одежду просушила? – почему-то спросил я. Она что-то ответила, утвердительно кивнув. – Отлично…

Последнее, что я запомнил, так это быстро приближающийся светлый камень порога. Меня срубило начисто, едва последняя капля заклинания выветрилась. И чувство такое, словно действительно перепил. Голова тяжёлая, мысли путаются, мир качается. Даже сон, и тот приснился странный. Словно мы с Угой ночью плывём куда-то на лодке. Я налегаю на вёсла, она опустила руку в воду, разбивая отражения сотен крошечных звёзд. Между нами, на лавке второго гребца, стояла пузатая бутылка и две глиняные кружки. Если обернуться, то можно увидеть, что вдалеке ярко горит пламя маяка, указывая путь.

Проснулся. Посмотрел в окно на пасмурное небо. Утро. Выходит, провалялся до самого утра. Голова раскалывается, как от похмелья, во рту сушь. Зато на стуле рядом с кроватью сухая и отутюженная одежда. Ещё один стул перенесли от туалетного столика, чтобы посидеть рядом. Почему-то подумал про Александру. Минут пять потратил, чтобы одеться.

– Берси! – раздался слева голос Грэсии, едва я вышел из спальни. Повернувшись, увидел её в конце коридора. Сегодня она надела красивое домашнее платье, подчёркивающее стройную фигуру. – Иола, держи его! Сейчас он получит!

Я повернулся в другую сторону и увидел маму Иоланта, идущую по коридору. Раздумывал всего секунду, прыгнув обратно в комнату.

– Тали! Тали, спасай!

Сверху закружились золотые искорки, и мне на руки упала сонная Тали в тёплой ночной рубашке. Посмотрела, едва приоткрыв глаза и невидимая рука схватила меня за желудок, рванув в золотой водоворот.

– Ненавижу этот способ перемещения!.. – моя ругань потонула в потоке воздуха. Женщины, ворвавшись в комнату, увидели одиноко падающую на пол золотую песчинку.

Глава 5

Из золотого вихря я выпал словно из мешка, рухнув на пол рядом с кроватью. Понадобилась почти минута, чтобы ушло головокружение. А мотало меня как на маленьком плоту во время шторма.

– Могла бы уронить меня на что-нибудь мягкое, – проворчал я с пола.

– В сапогах на кровать? – с насмешкой спросила Тали. – Снимай их и забирайся.

– Вредина, – я ухватился за край кровати и с трудом сел. – До чего же неприятно…

– Потому что ты сопротивляешься, – наставительно сказала она. – А ещё ты слишком тяжёлый.

– Грэсия быстро поправилась или я долго провалялся в постели?

– И то, и другое, – она всё же накинула на плечи покрывало, так как я сидел слишком близко, а на ней была ночная сорочка не из самой плотной ткани. – Поправилась быстро, уже к вечеру. Ты же проспал четыре дня. И скажи спасибо Уге, что не четыре года.

Тали протянула руку и положила мне на макушку. Мы просидели так минут пять. Тали даже глаза закрыла. Было очень тихо и необычно спокойно. Мне кажется, что это место вообще находится не в нашем мире и отделено от него непроницаемой стеной. Ни бе́ды, ни печали не способны пробиться сквозь неё. Это такое умиротворение, что словами не передать.

– Ты спишь, что ли? – спросил я.

– Сплю, – подтвердила она, затем открыла глаза. – Ты куда-то торопишься?

– Вроде нет. Разве что хотел повидаться с Вигором, поговорить с Грэсией и вообще.

– Торопишься. Ладно, давай поговорим серьёзно, и беги по делам. Да, да, – она отмахнулась, – говорила, что серьёзные разговоры очень скучные и неинтересные. Только мне не нравится, что вокруг тебя роятся высшие силы, словно дикие осы, слетевшиеся на запах перезрелой сливы. На них можно закрыть глаза, если бы они не переходили черту. И ты, глупый мужчина, идёшь у них на поводу. Удивляюсь, как тебя терпит Уга. Ты ведь клялся ей в верности, а сам бежишь и ищешь помощи у других. Читал сказку про ласковую Полому? Дурочка разрывалась между двумя богами и в итоге была проклята обоими. Одинаково всех можно лишь ненавидеть. Понимаешь о чём я?

– Понимаю, – я вздохнул.

– Не ищи оправдания поступкам, это лишь усугубит твою ситуацию. Но выход всегда есть, – она улыбнулась. – Существуют старые ритуалы, которые мы использовали во время войн.

– Находились смельчаки, которые осмелились с вами воевать? Или вы друг с другом что-то делили?

– Глупцы всегда найдутся. Получат толику силы и начинают мнить себя правителями мира. Но вопрос не в этом. Из всех богов, что постоянно рядом с тобой, Уга самая слабая. Она практически ничего не может, мало что знает и умеет. Сущее дитя по сравнению с другими, да простят меня Высшие за подобное сравнение. Зиралл Пресветлый – творец и мастер любого начинания, великий ремесленник и воин. Истинно светлый бог, – она хмыкнула, – покровительствующий только людям. Он очень силён, пусть даже многие считают его проклятым богом. Всё, что он дарует людям, приносит им только несчастия. Но это не совсем так. Просто дары его настолько могущественны, что вступают в силу Высшие законы, стремящиеся всё привести к равновесию. Лиам – богиня понимания, самая сильная из этой тройки. Коварна, хитра, обольстительна. Уге, которую многие считают тёмной, стоит пойти и поучиться у великой Лиам.

– Самая сильная? – с сомнением переспросил я.

– Это война, Берси. Ты этого не понимаешь и не видишь. И длится она гораздо дольше, чем какие-то жалкие тысячу лет. Когда-то, проводя ритуал, мы называли имя Лиам. Оно было созвучно слову «победа». Но ты можешь позвать Зиралла. Сильный союзник, особенно если учесть твою тягу к знаниям. Мерк, – Тали поморщилась, словно надкусила гнилое яблоко. – Этот жалкий божок сделает тебя сказочно богатым. Забьёт золотом сокровищницу любого размера. Он умеет делать золото из воздуха.

– И всё-таки Уга, – жестом остановил я её. – Даже без вариантов, а то ты сейчас и Светлобога вспомнишь.

– О, ты прав, его лучше не трогать, – согласно закивала она. – Можно было догадаться, что ты выберешь её. Но что думает она?

– Уга? – удивился я.

Позвать Великую мать, что может быть проще. Эта любопытная особа всегда рядом, стоит вспомнить, и она сразу выглядывает из-за плеча. Но прислушавшись к себе, заметил, что не ощущаю её присутствия. Даже удивился, покрутил головой, как будто она пряталась от меня где-то в комнате. А ещё мне стало страшно. Похожее я испытывал, когда умер дедушка.

Тали коварно улыбнулась, и мы вновь рассыпались ворохом искр. Ещё один головокружительный полёт закончился падением на твёрдый каменный пол, покрытый кровавыми рунами. Причём руны были не просто нарисованы, а въелись в камень как кислота в податливое дерево.

– Комната Ритуала. Закончила её недавно, – похвасталась Тали. – Говорят, что если светлые боги увидят эти символы, то сделают всё, чтобы уничтожить их. Вместе с домом и хозяевами.

Я охнул, потёр ушибленное плечо и с трудом сел. Встать просто не получалось так как ноги подкашивались. Вот точно, она надо мной специально издевается. Комната была небольшой, стены и пол каменные, покрытые рунами. Источник света – крошечный пугливый огонёк, забившийся в дальний от нас угол. Ни окон, ни дверей здесь и в помине не было. Стоило это осознать, и почти сразу стены начали давить, давая понять, что ты замурован.

– Никто ещё в нашем роду не связывал себя со столь необычным божеством, как Уга, – улыбнулась Тали. – И это даже забавно.

– А что Лиам? – спросил я.

– Пока я хозяйка дома, её имя не появится здесь, – с едва заметной толикой ненависти произнесла Тали. – Она не спасла тётю Карину и позволила погибнуть семье Лиц. Камень под твоими ногами, пролей на него немного крови и позови ту, которая будет нам покровительствовать.

Я опустил взгляд на камень размером в две ладони. Опять эти странные и непонятные ритуалы. Не знаю, что должно произойти в голове, чтобы появилось понимание того, как они работают. Но нерешительность плохая черта. Я вытащил из-за пояса нож с кривым лезвием, полоснул по ладони. Пришлось сосредоточиться, чтобы из раны пошла кровь, а не красный песок. Далось это с трудом, так как кровь не желала покидать тело и лишь редкими каплями начала падать на каменный пол. Подумал проткнуть ладонь насквозь, но кровь всё же полилась, собираясь на камне.

– Не оставляй меня одного, – произнёс я тихо. – Даже готов мириться с тем, что ты постоянно за мной подглядываешь. Дай почувствовать тяжесть твоих ладоней на плечах. Только тебя хочу слышать, Великая мать демонов Уга.

Сказал и мурашки побежали по спине и рукам. Показалось, что в коробку комнаты что-то врезалось, отчего пол ощутимо вздрогнул. Тали лишь криво улыбнулась, в полумраке обнажая клыки. Бледный огонёк в углу пытался забиться в щель между камнями. Ещё несколько секунд и кровь на камне собралась в знак напоминающий иву, стоящую на холме. Тали кивнула и превратилась в золотой вихрь.

Можно не говорить, что третий кувырок окончательно меня добил. Рухнув с полуметровой высоты, даже вставать не хотелось. Упал я лицом вниз, краем глаза заметив знакомую шкуру медведя, лежащую в малой гостиной с камином. Таких комнат в поместье было всего две, и построили их только для одной цели – чтобы хозяева могли посидеть у огня долгими зимними вечерами. Кстати, сейчас в камине горело толстое брёвнышко, распространяя вокруг приятное тепло. Ухватив шкуру за край, потянул на себя, накрывая голову.

– Что это он делает? – послышался голос мамы Иоланты.

– Думаю, что прячется от кого-то, – язвительно заметила Грэсия.

Где-то с минуту я так и лежал. С той стороны, где сидели женщины, послышался звук опускаемой чашки в блюдце.

– Берси! – в комнату влетела Александра.

– Тсс, – осадила её Грэсия. – Он прячется.

Уже через секунду меня вынули из-под шкуры и перевернули на спину.

– Берси, – Александра с тревогой посмотрела на меня, – с тобой всё хорошо?

– Нет. Меня мутит. Я слышу, как один из конюхов хочет почесать… пониже спины, но широкий ремень и фартук ему мешают. А второй конюх подглядывает за горничными, которые переодеваются. Надо отнять у него амулет, скрывающий запах.

– И амулет отнимем, и по шее дадим, – закивала Александра, усаживая меня.

– Лиара в нашу сокровищницу влезла, – сдал я её. – Хорошо, что за ней Азм присматривает. И как она её нашла, если Тали защиту поставила от посторонних?

– Надеюсь, там ничего опасного нет? – спросила Грэсия.

– Только Азм. Голова сейчас лопнет, – я поморщился, пытаясь выкинуть из головы намерения всех обитателей дома. – Мама Иоланта, пожалуйста, прочтите Клаудии наставление, что нельзя людям молиться Великой матери. Она, в смысле Клаудия, меня не слушает.

– Может его чем-нибудь напоить? – предложила Грэсия. – В прошлый раз помогло. Давно у тебя подобного обострения не было. Ну что ты на полу развалился? Алекс, помоги ему сесть на диван.

На помощь Александре пришла мама Иоланта. Они легко подняли меня под руки и усадили на диван. Грэсия налила в чашку чай и добавила побольше мёда.

– Выпей немного, – она подошла, протянула чашку. – Что ты такого сделал, чтобы проваляться без памяти четыре дня?

– Не знаю, – я сделал пару глотков. – Так получилось. Спасибо. Как Ваше самочувствие?

– На удивление, отличное, – ответила Грэсия, усаживаясь справа. Александра быстро села слева от меня, спеша опередить маму. – Что это было, снова травы асверов или магия? Хотя для трав слишком быстро всё произошло.

– Это подарок от… одной жрицы. Я здесь ни при чём.

– Берси, в городе до сих пор свирепствует чума. Маги, демоны их забери, сожгли уже полсотни домов. И это надо остановить.

– Магов остановить? – не понял я. – Можно попросить асверов…

– Чуму остановить, – сказала она. – Спасти как можно больше людей.

– Как?

– Берси, не серди меня.

– Грэс, – вмешалась мама Иоланта, – оставь.

– Ты не понимаешь, он наверняка придумал какое-нибудь удивительное, простому уму непостижимое заклинание, но вытянуть из него хоть что-то – это нужно постараться.

– Это не заклинание, – вздохнул я. – Скажите, вы ничего не слышали о Зелёной гнили?

– Нет. Точно не магия? – она недоверчиво прищурилась. Я отрицательно покачал головой. – И не травы?

– Второй порции лекарства у меня нет, поэтому, пожалуйста, не заболейте снова.

– Спасибо, не буду, – поёжилась она. – Эта болезнь настолько же неприятная, насколько внешне отвратительная.

– Ничего существенного за эти четыре дня не произошло? – спросил я. – На дом больше не пытались напасть? Как Вигор? Из дворца никаких вестей? Вы говорили, что Даниель должен приехать.

– Нападений больше не было, но вчера собиралась большая толпа, во главе со жрецом Зиралла, – сказала Александра. – Требовали отдать им Вигора. С ним всё в порядке, он уже лучше себя чувствует. Из дворца вестей не было, а папа задержится, пока чума на спад не пойдёт. Он письмо прислал с гонцом накануне. Говорит, что это приказ императора. Что ещё? – она задумалась. – Да, приходили представители гильдии целителей, но Грэсия их прогнала. Сказала, что скормит твоему псу, а он возьми и появись рядом с ними. Они бросились бежать, забыв и о повозке, и о лошадях. Мы их пока в конюшне пристроили.

– Жрецы Зиралла обещали сегодня вернуться, – добавила Грэсия. – Мы отправили гонца к городской страже, чтобы всех разогнали.

– Они думают, что мы его похитили?

– Они думают, что если его в жертву принести, то чума из города уйдёт, – хмыкнула она.

– Однако, – удивился я. – В жертву верховного жреца Зиралла? Боюсь, провернув подобное, они получат что-нибудь похуже чумы. Имперская безопасность чем занимается? Городская стража?

– Увидишь Хорца – спроси, – Грэсия взяла у меня из рук опустевшую чашку и вернулась к столу, чтобы наполнить ещё раз.

– Грэсия, кхм… скажите, незадолго до того, как Вы приехали к нам в гости, попадались ли Вам две старые и жадные клуши? Кого-нибудь можно так назвать и охарактеризовать?

– Ты прям в точку попал, описав двух графинь, которые у меня мазь от серых пятен покупали, – она вернулась, протянув мне чашку. – Чем они тебя заинтересовали? Они тоже заболели?

– А как их звали? – уклонился я от прозвучавшего вопроса.

– Графини Монсанту и Годой. Самые известные в столице вдовы. Уморили мужей, искалеченных войной магов, и потихоньку растрачивают наследство. Жадные клуши? – она рассмеялась. – Очень на них похоже. Ещё можно добавить, что сплетницы и интриганки. Ну как, полегчало?

– Немного отпустило, – кивнул я. – Просто неожиданно свалилось.

Она ухватила меня за ухо, наверное, чтобы не вырвался. У семейства Блэс подсмотрела, не иначе.

– Ты зачем в комнату больного без специальной одежды вошёл? – строго спросила она. – Заклинания очищения не использовал, одежду не сменил, по городу в таком виде носился. Ты представляешь, что я почувствовала, когда очнулась? Спросила: «Где мой нерадивый ученик», а Иола говорит, что ты без сознания валяешься.

– Так получилось, – я попытался пожать плечами.

– Целителю нельзя быть беспечным. А ещё полагаться на удачу и «вдруг пронесёт». Сколько великих людей и учёных погибли по собственной глупости или из-за того, что пренебрегли простейшими правилами! Надеются на силу и знания, а в итоге сгорают от простуды и лихорадки. И я такая же, – закончила она, отпустив моё ухо. – Вошла в комнату больной, использовала все необходимые заклинания, но не подумала об одежде. Точнее, слишком поздно подумала.

– А как та женщина? Поправилась?

– Идёт на поправку, – сказала мама Иоланта. – Но всё ещё плохо себя чувствует. Хорошо, что больше никто не заболел.

– Берси, ты не хочешь кушать? Мы-то уже позавтракали.

– Аппетита нет. Меня едва наизнанку не вывернуло три раза за утро. Я ещё немного с вами посижу и пойду проведаю Вигора.

– Ничего с этим мальчишкой не будет, – сказала Грэсия. – У него здоровья на нас всех вместе взятых хватит, раз он умудрился через полгорода пройти с дырой от кинжала в спине. А попутно он смахнул в реку всю стражу с моста.

– Так это он?! – я удивлённо приподнял брови. – Капитан Сомсан жаловался, что стража у моста пропала ночью, во время ливня.

– Вигор, – она улыбнулась. – Вредный мальчишка так и не сказал, кто его в спину ударил. Ждёт, пока ты проснёшься.

В гостиной у камина я просидел ещё час. Женщины ничего особого не рассказали, так как из дома никто не выходил. В городе же творился форменный бардак. Особенно это было заметно ночью, когда по старому городу сновали люди с факелами и фонарями, после чего где-нибудь вспыхивал очередной дом. Находясь в огромном городе, мы оказались отрезаны от него высоким забором и злой охраной. И даже послать кого-то, чтобы узнать новости, было страшно.

Сумбур в голове немного поутих, а мельтешение намерений обитателей поместья сгладилось. Давненько со мной такого безобразия не случалось, уже и забыл, насколько это неприятно. Но, успокоив мысли, я смог отгородиться, и если не прислушиваться, то всё стало как прежде. Я даже лоб время от времени потирал, проверяя, не появились ли у меня рога.

В гостиную заглянула Мила, но осталась в коридоре. Александра вышла поговорить и вернулась уже через минуту.

– Берси, – она строго посмотрела на меня. – Сходи, пожалуйста, на кухню и успокой своих асверов.

– Что случилось? – не понял я. – Понял, уже иду. И они не мои, а сами по себе.

– Мы так и поняли, – она покачала головой, демонстративно усаживаясь на диван.

– Я потом Вигора навещу и вернусь.

Выйдя в коридор, Миланию я не застал. Интересно, кто и зачем влез на кухню? Воображение сразу нарисовало Гуин, которая наверняка попыталась украсть последнюю порцию дорогого кулинарного жира или масла. А может сажу набирает или пытается что-то нужное сжечь, чтобы эту сажу получить. Надо бы пристроить её к какому-нибудь более спокойному занятию. Попросить Диану, чтобы читать научила? Я только недавно узнал, что читала Гуин с горем пополам. Некоторые символы путала, прыгала со строчки на строчку. В гильдии Витории молодых асверов учили грамоте, но там сплошь элита. Те же рыбаки или пастухи читать не умели отродясь. Собственно, Гуин учила мама, но то ли она сама плохо читала, то ли девушке подобная наука давалась с большим трудом.

К моему приходу на кухне было тихо и спокойно. Прислуга готовила обед, что-то кипело и бурлило в котлах, шкворчало на больших сковородках. Смесь запахов стояла такая, что и не разобрать, какое блюдо готовится. Рудольф, крепкого телосложения мужчина из чистокровных оборотней, повесив на крюке заднюю коровью ногу, ловко орудовал мясницким ножом, разделывая её. Я огляделся, беспорядка не увидел. Постояв немного, вышел в коридор и направился в сторону ванной комнаты. Построили её с учётом, чтобы далеко не носить горячую воду, которую грели в помещении рядом с кухней. Удовольствие довольно расточительное, учитывая, что каменный уголь жечь в городе запретили. Ещё герцог Лоури, дед Клаудии, купил особый артефакт, прожорливый, как тысяча демонов. Питался он камнями ценой по пятьдесят золотых за штуку. Воду грел быстро, ничего не скажешь, но в банный день таких можно сжечь три штуки, а зимой и того больше. Если гостей в доме немного, то можно обойтись и одним, но кто бы экономил, особенно когда на улице сырая и холодная погода. Тали говорила, что можно усилить комнату Азма, и он круглосуточно сможет поддерживать огонь на кухне, в каминах дома, даже в кузне, если мы такую решим построить за домом. Но для этого нужен был какой-то проводник и контур. Она не знала, как его изготовить и где достать, намекая, что Матео может помочь. А я никак не могу найти время, чтобы зайти к нему в гости.

Услышав плеск воды в ванной, заглянул без задней мысли. Обычно, когда принимали ванну женщины, кто-то из служанок всегда дежурил в коридоре. К тому же комната запиралась изнутри. Просторное помещение с бочкой для купания в центре. Вдоль правой стены тянется длинная печь с весёлой бело-голубой отделкой. Её топили с другой стороны, чтобы в помещении было тепло. Так вот, войдя, я застал необычную картину: из бочки выглядывали две знакомые женщины, а над ними стояла Диана, засучив рукава тёплого платья, и подливала им горячую воду из деревянного ведра, поднимая в воздух клубы пара. Стоило войти, как в мою сторону повернулись три головы, взгляды которых сверкнули одинаковыми убийственными намерениями. Диана узнала меня первой, поставив на одну из голов ведёрко, а вторую макнула в воду свободной рукой.

– Надо было печь затопить, – сказал я, кивая на правую стену. – Холодно же и вода быстро остывает. И как вы так быстро вернуться умудрились? Диана, не утопи её.

– Мы на галере вернулись, – сказала или Фир, или Пин. В такой ситуации различить их было сложно. – Сэкономили пару дней. Южане быстро по рекам ходят, и ветер нам помог…

– Письма! – из воды вынырнула вторая, резко вставая. Диана положила руку ей на плечо, опуская обратно.

– Так, – я откашлялся, повернулся к выходу. – Как закончите, поднимайтесь в мой рабочий кабинет. Он наверху, Диана знает где. И ведите себя хорошо. Если Милания на вас пожалуется, отправлю обратно к Холодному мысу.

Я обернулся к ним, они закивали, показывая, что всё поняли. Вот именно с такими взглядами дети обещают родителям больше не хулиганить и обязательно их слушаться во всём.

– Азм, – тихо вздохнул я, – подогрей им воду, а то даже у меня от холода губы синеют. Горячий огонь? После обеда рядом с домом Аш.

Выйдя из ванной комнаты, столкнулся с Миланией, у которой в руках были два больших полотенца.

– Будет кстати, – кивнул я на её вопросительный взгляд. – И если у них кроме дорожных костюмов нет другой одежды, выдай пару тёплых платьев. Из тех, что мы заказывали на зиму.

– Поняла, – она кивнула.

Я придержал дверь, пропуская её в комнату, и направился на поиски Вигора. Далеко уйти не успел, так как у главной лестницы меня едва не сбила с ног Клаудия. Она сбежала по лестнице, по-моему, даже перепрыгнув последние ступени, целясь в меня. Повезло, что я заметил, а то бы мы катились кубарем.

– Клаудия, ты чего? – удивился я. Она вцепилась в меня – наверное, сама испугалась последнего манёвра. – Представила себя маленькой и хрупкой Лиарой? Я, конечно, всё понимаю, но ты немного… чуточку тяжелее.