Текст книги "Дамиано Де Лука (ЛП)"
Автор книги: Паркер С. Хантингтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 21
Не верь всему, что видишь, ведь даже соль выглядит как сахар.
Марьям Ахсан
РЕНАТА ВИТАЛИ
Дамиан повел меня к своей машине. К тому времени как мы добрались до моего уголка в библиотеке, я уже миллион раз сомневалась в своем решении уехать с ним. Но, в конце концов, я поняла, что мне это необходимо. Дамиан прогнал боль. Он сделал для меня то, что наркотики и алкоголь делали для других. Проблема была в том, что он был опаснее веществ. Если бы он захотел, то смог бы погубить меня.
Я села на кровать, подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком.
– Пообещай мне кое-что.
– Что угодно.
– Пообещай, что, когда я проснусь, тебя уже не будет.
Его черты потемнели.
– Рен…
– Пожалуйста.
Он не ответил ни на мгновение.
– Хорошо.
– Спасибо.
Он сел рядом со мной и протянул мне мою безразмерную спальную рубашку. Я влезла в нее, когда он отвернулся. Когда я выпуталась из платья, мое голое бедро коснулось его руки. Он вздохнул, и я почувствовала себя так же, как в подростковом возрасте, – всегда на расстоянии удара сердца от поцелуя.
Когда я откинулась к изголовью кровати, он снова посмотрел на меня.
– Помнишь песню, под которую мы танцевали медленный танец?
Я закрыла глаза и представила себе выпускной вечер.
– Ремейк песни Брайана Адама «Heaven».
– Я услышал ее в лифте отеля сегодня утром. – Его рука потянулась и обхватила мое бедро.
Мы сидели рядом, прислонившись спинами к изголовью кровати, а ноги лежали ровно на кровати.
Я вздохнула от его прикосновения.
– Мы что, с ума сошли, раз делаем это?
– Ты хочешь остановиться?
– Я думаю, это плохая идея.
– А по-моему, нет. – Он переместился так, что его тело оказалось над моим, и наши лица разделяло короткое дыхание. – Если ты не хочешь этого делать, скажи мне. Но если захочешь, я прогоню боль. Я обещаю, Рыцарь.
Я выпустила дрожащий вздох.
– Я не чувствую себя сейчас рыцарем. – Я чувствовала себя пешкой на шахматной доске Маман, неспособной на смелые ходы. Слабое звено.
Как Дамиан мог видеть мою боль? Я даже не могла определить ее. Это была потеря Винсента и призрак потери Дамиана одновременно. А еще я столкнулась с мыслью, что последние десять лет моей жизни были ошибкой.
Я оттолкнула Винсента и Дамиана. Я никогда не смогу вернуть Винсента, но теперь у меня появилась возможность заполучить Дамиана на ночь. Было бы глупо не воспользоваться ею.
Я встретила его взгляд.
– Ты уйдешь, когда я проснусь?
Он не ответил мне.
– Дамиан…
Он прижался своим лбом к моему.
– Да.
Его ответ ранил меня так же сильно, как и помог. Предвкушение бегало кругами по моему телу. Он перелез через меня. Я обхватила его ногами за поясницу, и он впился в мое тело так, что мне захотелось сорвать с нас одежду.
Наши рты встретились – опасность, разочарование и похоть встречались в каждом столкновении наших языков. Он втянул кончик моего языка в рот. Я погладила верх его рта. Один раз. Два. На третий раз он спустил меня с изголовья, толкнул на спину и полностью забрался на меня.
Его руки нырнули под мою рубашку. Он скользнул ими вверх, поднимая рубашку, пока обе ладони не обхватили мою грудь. Я выгнулась дугой, когда он ущипнул меня за соски. Его губы покинули мои, и он зарылся лицом в мою шею, покусывая кожу, поглаживая ее языком и посасывая.
Это было так приятно, что я могла бы заплакать. Я скучала по его прикосновениям. Я жаждала его так, как даже не подозревала. Слеза вырвалась прежде, чем я успела ее остановить. Я не плакала. Это было не по мне. Никогда. Но за последней слезой последовала другая, и я была бессильна остановить ее. У меня никогда не было настоящей семьи. Я не знала, что это слово означает, не говоря уже о том, что я чувствую.
Маму я видела нечасто, а папа мог бы быть и чужим отцом, если бы я его видела. Этот мир каким-то образом выплюнул меня и сделал не такой, как все. Все остальные семьи синдиката в тот или иной момент имели семейные отношения. Товарищество. Преданность. Честь.
Кроме семьи Дамиана. Это объясняло, почему моя душа тянулась к его душе. Мы были родственными душами, а я его потеряла. После этой ночи я потеряю его снова. Последняя слезинка выскользнула наружу, и я быстро смахнула ее, пока он не успел ее увидеть.
Мгновение спустя он, должно быть, почувствовал напряжение в моем теле, потому что остановился и отступил назад, чтобы посмотреть на меня.
Я не хотела, чтобы он уходил, но не могла заставить себя попросить его остаться.
– Ты ведь уйдешь, когда я проснусь?
Он прижал мою голову к своей шее, и хотя я не пролила слез, которые хотела бы пролить, я позволила ему обнять меня.
– Да, – сказал он. – Я уйду.
ГЛАВА 22
Вы можете быть обмануты, если будете слишком доверять, но вы будете жить в мучениях, если не будете доверять достаточно.
Фрэнк Грэйн
ДАМИАНО ДЕ ЛУКА
Рената лежала, прижавшись к моему боку, и время от времени похрапывала. Она сжимала обхватившую меня руку, а я не смел пошевелиться. Ночь прошла не так, как планировалось. Я должен был войти в нее. Я должен был напомнить ей, почему мы так хорошо подходим друг другу. Я должен был заставить ее просить, умолять, кричать от оргазма и умолять меня о еще пяти.
Я даже нормально не поцеловал ее.
Мне предстоял долгий перелет обратно в Техас и целый день встреч. Мне следовало закрыть глаза и немного поспать. Вместо этого я провел ночь с Рен столько, сколько она могла продлиться, наши конечности представляли собой переплетенные, хаотичные узлы, которые я не хотел распутывать. Потом я умолял солнце отступить, чтобы у меня был еще час. Оно не слушало. Даже наоборот, оно встало быстрее. Тем не менее, прошлая ночь была лучшей за все десятилетие, и я нуждался в еще одной, как в предмете первой необходимости.
Это было по-настоящему.
То, что было у нас с Рен, было настоящим.
Я много кем был, но не бредил.
Это. Было. Блядь. Настоящим.
И до тех пор, пока она будет этого хотеть, я буду бороться за нас.
ГЛАВА 23
Остерегайтесь полуправды. Возможно, вы ухватились не за ту половину.
Неизвестный
РЕНАТА ВИТАЛИ
Я знала, что попросила его уйти, но когда я проснулась в пустой постели, боль в груди напомнила мне о том, какой ужасной была идея быть рядом с Дамиано. Последние десять лет я убеждала себя, что он мне безразличен.
Теперь его нет, и я не хотела, чтобы он уходил.
ГЛАВА 24
Война – это путь обмана.
Сунь-цзы
ДАМИАНО ДЕ ЛУКА
Три дня спустя
Дамиан: Я сказал, что я уйду, но я солгал. Я не отказываюсь от нас. Я совершил ошибку, когда ты уехала десять лет назад. Я должен был преследовать тебя лучше. Я не должен был прекращать преследование. Я не повторю эту ошибку. Увидимся на следующем саммите через месяц. Мы не проведем еще десять лет в разлуке, когда мы оба этого хотим. Это происходит, Рыцарь.
Ошибка: Сообщение не удалось отправить. Этот номер недействителен. Пожалуйста, отправьте сообщение повторно, используя действительный 10-значный номер мобильного телефона или действительный короткий код.
ГЛАВА 25
Нет ничего более обманчивого, чем очевидный факт.
Артур Конан Дойл
РЕНАТА ВИТАЛИ
– Оставь немного для остальных, – пошутила Салли, когда я утащила половину одной из коробок с пиццей пепперони в пустую комнату для персонала. Она была моей лучшей подругой в Коннектикуте, что было печально, учитывая, что на самом деле мы не были подругами. Просто коллеги, которые иногда обедали вместе.
Я подняла глаза на нее, одной рукой держа тарелку с кусками пиццы, а другой запихивая кусок в рот.
– Извини, – проговорила я с набитым едой ртом.
Ее ногти постукивали по столу, за которым она сидела, а в консервативном кардигане, шелковистой блузке и свободных брюках она была похожа на библиотекаря больше, чем наша настоящая библиотекарша. – Если бы я не знала ничего лучше, я бы сказала, что ты ешь, переживая сердечную боль. Ты похожа на меня после нашего с Эриком развода. – Ее голубые глаза сквозь огромные очки изучали мою фигуру, пока она заправляла светлые волосы в аккуратный пучок. – Только на девять лет моложе и на сорок фунтов стройнее.
– Никаких душевных терзаний. – Я села рядом с ней и поставила свою тарелку на дешевую пластиковую столешницу. – Просто я уже целую вечность не ела пиццу.
По правде говоря, я заедала стресс. Знаете, какое чувство возникает, когда знаешь, что что-то не так, но все равно делаешь? После смены номера оно появилось у меня в большом количестве, и это толкнуло меня в уютные объятия пепперони, сыра моцарелла и дополнительной маринары. Я приостановилась. Черт, я забыла про пармезан.
Салли, как и подобает человеку, умеющему читать мысли, протянула мне несколько пакетов и улыбнулась, когда я поблагодарила ее.
– Ты собираешься рассказать мне, что тебя гложет?
Я разорвала упаковку с сыром и высыпала плавленый пармезан на ломтик с мастерством шеф-повара из "Кошмары на кухне".
– Ничто не разъедает лучше, кроме меня с этой пиццей. – Чтобы доказать свою правоту, я откусила больший кусок, чем могла осилить.
Мысли вернулись к моему телефону, и я подумала, не пытался ли Дамиан написать или позвонить мне с тех пор, как я уехала из Нью-Йорка. Смена номера была вынужденной мерой, вызванной страхом и неуверенностью, которые я испытывала, проснувшись в одиночестве, хотя, будучи лицемеркой, я попросила его уйти до того, как проснулась.
Салли протянула мне салфетку, которой я промокнула лицо. Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, ее инстинкты мамы-медведицы были сильны, и она заботилась обо мне, как об одной из своих учениц.
– Отрицание – это не просто река в Египте.
– Отрицание – это не просто река в Египте? Правда, Сал? – Я направила на нее кусок пиццы и ответила: – Знаешь, если бы этот разговор был сочинением, а ты была бы одной из твоих учениц, ты бы сама себя завалила либо за плагиат, либо за неоригинальность.
– Моим ученикам семь и восемь лет. Они не пишут эссе. – Она вгляделась в мое лицо, затем сделала паузу, подняла наманикюренную руку к груди и задыхаясь произнесла. – Рената, ты не заставляешь своих учеников писать сочинения. Они же во втором классе!
Я отложила кусок пиццы и промокнула жир салфеткой, потому что знала, что это ее отвлечет.
– Это шаблонная структура из пяти параграфов о том, почему семья имеет значение, а не исследовательское эссе о недостатке двухпартийности в Вашингтоне. Они справятся.
– Тебе обязательно это делать? – Ее глаза опустились на мою огненно-оранжевую, пропитанную маслом салфетку, и она наморщила нос, прежде чем снова встретиться с моими глазами. – Они справятся? Клянусь, тебя вырастили тигры.
Близко.
Витали.
– Они будут писать мне благодарственные письма из любой школы Лиги плюща, в которую их примут через десять лет. – Я пожала плечами и бросила салфетку в урну у двери, чуть не промахнувшись. – И да, я должна это сделать. В каждом кусочке больше масла, чем пиццы.
Она не обращала на меня внимания, пока я прижимала к ломтику вторую салфетку. Ее недовольное выражение лица отразилось на моих плечах.
– Я думала, с тобой веселее. Ты должна была быть крутым учителем. В прошлом году ты заставила своих учеников строить миниатюрные катапульты, и они запускали маленькие шарики для пинг-понга в учителей физкультуры. Я помню все эти крики и радостные возгласы, а также всю ту шутку, которую мои ученики бросали в меня за то, что я не включила катапульты в свой план уроков.
– Я не веселая. Это был урок инженерии, математики и физики, – заметила я.
Салли открыла рот, закрыла его, потом снова открыла.
– Я знаю, что ты делаешь.
Если ты знаешь, что я делаю, расскажи, – взмолился мой мозг. Я не знала, чем занимаюсь с тех пор, как сбежала из Девилс-Ридж. Провожу время? Переживаю? Придумывала отговорки, чтобы не извиняться перед Дамиано, пока не пройдет слишком много времени? Все вышеперечисленное?
Пицца больше не привлекала меня, и я сделала самое невинное выражение лица, какое только смогла придумать.
– Просвети меня.
– Ты отвлекаешь меня от моего первоначального вопроса.
И обычно мне удавалось увести наш разговор от слишком личных тем. Я просканировала свой мозг, размышляя, где я ошиблась за последние пять минут.
– Это парень? – надавила она.
– Когда ты видела меня с парнем?
– Я никогда не вижу тебя вне работы.
Справедливое замечание.
Я отодвинула от себя тарелку и скрестила руки.
– Это не парень.
– Тогда почему ты краснеешь?
О, Иисус, Иосиф и Мария.
Краснею? Правда? Именно это я имела в виду, когда говорила, что время вне мафии смягчило меня. Я прошла через тренировки, так что все еще могла драться и стрелять из пистолета, но эмоциональная стойкость у меня была как у подростка, который надувает свою вишенку Л. Дж. Шэн.
– Ладно, это парень. – Я не стала ничего уточнять, надеясь, что звонок прозвенит раньше, чем она успеет разбередить мой рассудок.
Не повезло.
– Кто? Я его знаю? Он здесь живет?
– Нет, нет и нет.
Она нахмурила свои тщательно выщипанные брови.
– «Кто» – это не вопрос "да" или "нет"…
– Его зовут Дамиан.
– Горячо. – Когда я не продолжила, она наклонилась вперед и спросила: – И что?
– Ну, ничего.
– Я даю отличные советы.
– Приятно слышать.
– Серьезно, я могла бы стать психотерапевтом, или лайф-коучем, или пушистиком.
– Не думаю, что это значит то, что ты думаешь.
– Пушистик? Тот, кто тешит чужое самолюбие. Что еще это может значить?
– Знаешь, как в кино снимают несколько дублей одной сцены?
– Да, конечно.
– В порно тоже так делают. Чтобы держать мужчин в напряжении, они нанимают пушистиков, чья работа заключается в том, чтобы отсасывать…
– О, боже мой! Рената! Мы же в школе.
Мои губы дрогнули, и я, наконец, расслабилась.
– Ты спрашиваешь, я отвечаю.
– Если бы только это было правдой…
Я ела молча, не отрываясь от изучения Салли. Я впилась зубами в нижнюю губу, раздумывая, стоит ли воспользоваться ее советом. Ведь кого еще я могу спросить? Маман просто сказала бы мне опустить стены, сопровождая это перечислением других вещей, которые я не хотела слышать.
Встав, я отнесла тарелку в раковину и вымыла ее, после чего вернулась на свое место.
– Ты когда-нибудь боялась ослабить бдительность?
– Рядом с парнем?
Я задумалась.
– Да, но также и со всеми, наверное.
Кого я обманывала? На моих стенах было больше охранников, чем в Форт-Ноксе, а жизнь в ловушке, которую я сама себе создала, – это не жизнь. Счастье в последние десять лет было ложью, в которой я обманывала себя.
– Думаю, у большинства людей есть страх потерять бдительность, особенно если в прошлом они прошли через что-то сложное. Возьмем, к примеру, нас с Эриком. После развода свидания кажутся почти невозможными. Каждый раз, когда я уговариваю себя пойти на свидание, мне кажется, что отношениям суждено закончиться, а это ужасное состояние души, в котором нужно вступать в отношения. Ничто не может быть успешным, если ты не дашь этому шанс.
– И что же ты делаешь?
– Ты делаешь прыжок, зная, что ты достаточно сильна, чтобы поймать себя, если никого больше не будет рядом.
– У меня есть подруга, которая встречалась с парнем десять лет назад, и недавно она снова встретила его…
– Твоя подруга… – начала Салли, явно не веря в существование этой подруги. – Что она почувствовала, когда снова его увидела?
– Как будто мир перевернулся с ног на голову, клипсы-бабочки вдруг снова вошли в моду, люди по-прежнему общаются через AOL Instant Messenger, а дискеты стали новым величайшим изобретением нашей жизни.
– Значит, ее чувства никогда не ослабевали?
– Думаю, нет, – согласилась я, потому что кто может забыть Дамиано Де Лука? Я была всего лишь человеком.
– Почему она не попыталась наладить отношения в первый раз?
– Она испугалась.
– Чего?
– Отец парня подошел к моей подруге и пригрозил, – я задумалась, насколько правдивой могла бы быть, но остановилась на незначительной замене, – он бы отрекся от сына, если она продолжила бы их отношения.
– Значит, она ушла.
– Да.
– И она пожалела об этом.
– С тех пор каждый день.
– А отец?
– А что с ним?
– Он все еще проблема?
– Он перестал быть проблемой меньше чем через год после ее отъезда.
– Тогда почему она уехала?
– Она не объяснила парню, почему ушла. Вместо этого она устроила фальшивую ссору и сбежала, потому что боялась, что он остановит ее, если она расскажет ему правду.
– Она могла бы объяснить ему это. Любой разумный человек понял бы.
Я одернула платье, не желая признавать правду.
– Она боялась.
– Чего?
– Проблемы в ее отношениях с парнем никогда не были связаны только с ним. В идеальном мире они бы уже были счастливы в браке. Но мир не идеален, и ее воспитывала женщина, которая показала ей, как никогда не бороться за любовь, и мужчина, который сказал ей никогда не терять бдительности. Так что не только ради парня я не могла ослабить бдительность. Дело было во всех.
Я даже не заметила, как проговорилась, слишком поглощенная осознанием того, что мне нужно решить свои проблемы, прежде чем у нас с Дамиано появится хоть какой-то шанс.
– Могу я дать тебе совет от человека, который видел тебя почти каждый день на протяжении последних семи лет?
– Конечно.
Сочувствие в глазах Салли поразило меня.
– Иногда люди строят стены не для того, чтобы не пускать других. Иногда они делают это, чтобы защитить то, что осталось внутри. – Она протянула руку через стол и взяла меня за руку, отбросив все притворства в разговоре о "подруге". – Помни: тот кирпич, который ты используешь для возведения стен, может стать кирпичом, который ты используешь для восстановления того, что в них находится.
ГЛАВА 26
Лжец знает, что он лжец, а тот, кто говорит лишь часть правды, чтобы обмануть, – мастер разрушения.
Крисс Джами
РЕНАТА ВИТАЛИ
Я улыбнулась Гаспару, дворецкому Маман, когда он с легким поклоном покинул меня и вышел из маминой библиотеки. Мой взгляд остановился на книгах, стоявших на полках, и заметил несколько новых лимитированных изданий, лежавших рядом с коробкой сигар Gurkha Black Dragon, похожих на те, что Дамиан обычно держал в своей спальне. Вот только я никогда не видела, чтобы он курил. Если подумать, я и Маман никогда не видела курящей. Дорогое украшение. Вот чем они были.
Заняв место перед шахматной доской Маман, я выглянула из французских окон от пола до потолка и изучила двух птиц, сидящих на дереве.
– Спасибо, что приехала, Рената. – Маман поцеловала меня в щеку и села напротив. Улыбка на ее лице придавала ей сияние, и я поняла, как папа мог так переживать и быть неуверенным, что она его бросит.
Люди любили Маман. Их тянуло к ней. Она была добросердечной, отзывчивой и такой, которой я могла рассказать все свои секреты. Черт, я даже рассказала ей о существовании Дамиана до того, как он взошел на трон Де Лука. Я рассказала ей о том, как влюбилась в него и сбежала, и доверила ей хранить свои секреты, как доверяла Тиджан, который каждый раз писал захватывающую историю.
С ее связями и магнетизмом развод с Маман поставил бы папу в неловкое положение. Именно поэтому она затаилась в своей крепости в Штатах, а папа держался подальше, чтобы не наброситься на медведя.
Мой взгляд упал на шахматную доску, и я рассмотрела фигуры.
– Ты что-то передвинула.
– Хороший глаз, – похвалила она, улыбка все еще была приклеена к ее лицу. – Конь на F7.
– Это, наверное, самая медленная партия в шахматы за всю историю. Ты играешь именно в эту игру с тех пор, как я была ребенком.
– Да, это игра на терпение.
– Но не быстрые шахматы.
– Быстрые шахматы не приносят удовольствия.
– Скажи это тем, кто ежегодно получает многомиллионные призы в мире по рапиду и блицу.
Ее заливистый смех эхом отозвался в комнате.
– Напомни мне, почему я вырастила умную задницу.
Я подавила улыбку, поджав губы.
– Ты меня любишь.
– Да, люблю. – Ее пальцы проследили за королевой, и она продолжила через некоторое время: – Я привела тебя сюда не для того, чтобы обсуждать быстрые шахматы, Рената.
– Почему я здесь? Не то чтобы мне не нравилось видеть тебя…
– Нам нужно обсудить, что от тебя требуется перед следующим мероприятием.
– Мероприятие? Ты хочешь сказать, что я снова отправляюсь в город?
– Да, ты должна была это знать.
– Я… – Резко вдохнув, я глубоко выдохнула свою усталость. – А что, если я не хочу?
Я покинула мафию не просто так. После побега из Девилс-Ридж папа хотел вернуть меня в Италию, чтобы я стала его вторым помощником, но мне нужно было выбраться. Мне было невыносимо быть частью системы, породившей Анджело Де Луку, а ложь, обман и то, как люди использовали друг друга, вызывало у меня тошноту.
Поэтому я обратилась к единственному, что у меня осталось, – к школе. Мама помогла мне избавиться от Витали, и я уехала в колледж, быстро стала учителем и с тех пор преподаю младшим классам. Но быть представителем Витали на каком-нибудь мероприятии казалось мне слишком близким шагом к возвращению в ряды мафии.
Маман снова усадила королеву и сцепила руки.
– Я потянула за многие ниточки, чтобы вытащить тебя из мафии, Рената, и я не прошу тебя о многом. Твой отец не хочет приезжать в Америку, даже чтобы представлять имя Витали, а я не могу приехать, потому что… – Ее голос прервался, но я знала, что она собиралась сказать.
Она не может приехать из-за своих тайных отношений с Винсентом.
Мой взгляд проследил тонкие морщинки на ее лбу и то, как слегка опустились ее веки. Маман все еще горевала о потере своей любви, а я вела себя как неблагодарная дочь. Обиженная курица, которая не только не видит своих барьеров, но и возмущена тем, как Дамиан покинул библиотечный уголок.
– Пожалуйста, сделай это для меня, Рената.
Я выпустила вздох, который копился последние несколько минут.
– Хорошо.
Маман рассказала о событиях и дала мне подробную папку с перечнем того, что я должна была сказать и сделать, пока я готовилась к мысли о том, что снова увижу Дамиана. Но есть вещи, к которым невозможно подготовиться.
Предательство.
Любовь.
Дамиано Де Лука.
