Текст книги "Дамиано Де Лука (ЛП)"
Автор книги: Паркер С. Хантингтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 14
Можно долго обманывать немногих, можно
недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех.
Авраам Линкольн
РЕНАТА ВИТАЛИ
Семнадцать лет
Girl power. Существительное. Сила, которой пользуются девушки, особенно в контексте поддержки себя и других женщин. Происхождение: придумано американской панк-группой Bikini Kill. Альтернативное написание: grrrl power.
Антоним: Лора Уиллис.
Лора умела поддерживать себя. Я бы отдала ей должное. Но когда дело доходило до расширения прав и возможностей других женщин, она становилась плоской, как проколотая шина. В школе Девилс-Ридж мне хватило пяти секунд, чтобы понять, какое именно препятствие она для меня представляет, и спустя несколько месяцев я смогла подтвердить точность своей первоначальной оценки.
Вероятно, именно поэтому выкрасть ее телефон было не самой лучшей идеей, но, если не считать моих ночных вылазок с Дамиано в его домашнюю библиотеку, скука стала для меня родным братом. К тому же мне нужен был телефон, чтобы связаться с Маман.
В Девилс-Ридже, как и в других маленьких городках, сплетен было больше, чем в пожизненной подписке на журналы Us Weekly. Только вот почти все в этом городке были связаны с мафией, что превращало его в кровосмесительное сообщество с общими грязными секретами.
Одним из них был запрет на телефоны для меня.
Учителя держали меня подальше от планшетов, телефонов и ноутбуков. Никто не одалживал мне ничего, Анджело очистил дом от бродячей электроники, а я никогда не просила телефон у Дамиана, потому что не хотела нарушать наше с ним временное перемирие, напоминая ему о том, как мы вообще познакомились.
Обычно я не была воровкой, хотя, как оказалось, умела это делать. Тонкий металл ощущался в моих руках мощным, когда я прислонилась к шкафчику и набрала пароль, который я видела, как Лора вводила во время экзамена по английскому языку неделей ранее. Он открылся без проблем, и я запустила ее браузер и проверила почту.
От Маман не было ни одного.
Зарывшись головой и руками в шкафчик, я набросала письмо маме.
От: Рената Витали
Кому: Марго Витали
Тема: Земля – маман?!
Привет, Маман,
Несколько месяцев назад я пыталась связаться с тобой по телефону. Он был не мой, и у меня больше нет к нему доступа. Я ничего не слышала о тебе и беспокоюсь за тебя. Ты в порядке? Уверена, папа сказал тебе, где я, и приказал не связываться со мной, но знай, что на всякий случай я буду ждать от тебя вестей.
Я живу у Анджело Де Лука – у него есть сын! – в их особняке. Папа отдал приказ лишить меня права на общение. Папа хочет заставить меня замолчать, мама, потому что я видела, как он делал что-то, о чем он не хотел бы, чтобы ты знала. Честно говоря, я бы предпочла рассказать тебе о случившемся лично. Я знаю, что ты не можешь бросить вызов папе и перевезти меня обратно в Коннектикут, но, может быть, ты сможешь навестить меня. Я смогу рассказать тебе все лично.
Я скучаю по тебе, Маман. Ты, наверное, волнуешься за меня, но не стоит. Я в порядке. Я и дальше буду в порядке. Мне просто нужно сказать тебе, что я в безопасности, и мне нужно с тобой поговорить. Я скоро найду способ снова выйти в Интернет.
Люблю тебя,
Твоя маленькая стражница
Рука схватила меня за голову и откинула волосы назад, прежде чем я успела нажать кнопку "Отправить". Телефон грохнулся на пол, когда мое лицо покинуло шкафчик. Глаза Лоры встретились с моими. Безумные. Настолько безумные, что я поняла: она забыла о своем месте ниже меня в иерархии мафии. Иерархия, которая, возможно, была единственной причиной, по которой эти дети оставляли меня в покое все эти месяцы.
Из толпы появился Дамиан, его глаза перебегали с Лоры на меня. Мы соблюдали секретность, и это был первый раз, когда он оказался рядом со мной в школе. Нам нечего было раскрывать. Мы не состояли в отношениях, но это не могло не отразиться на тех сложных отношениях, которые у нас были.
И все же мне было интересно, что он скажет или сделает, поэтому я ждала его реакции, вместо того чтобы отправить локоть в брюхо Лоры и разобраться с этим наименее предпочтительным для меня способом борьбы с людьми – физической дракой.
– Прекрати. – Голос Дамиана отразился от стен узкого коридора.
Мне нравилось, к чему все идет.
Он сделал шаг вперед, выглядя особенно грозно из-за фингала, которого Анжело сделал ему пару дней назад.
– Она – Витали. – Он покачал головой, когда рука Лоры сжалась на моих волосах – она была неравнодушна к нему, и его защита меня, должно быть, уязвляла ее самолюбие. – Прекрати, Уиллис.
Моя кожа горела, но это стоило того, чтобы увидеть, как Дамиан защищает меня. Я наизусть знала, как он ведет себя в школе. Он никого не защищал. Он держался в своем углу и позволял подросткам приходить к нему, как король, потакающий своим верным подданным. Это… это было все.
Лора задрала подбородок, но он дрожал, и ее руки задрожали на моем скальпе, прежде чем она покорно опустила голову.
– Потому что ты защищаешь ее?
– Нет. – Глаза Дамиана переместились на меня и пронзили меня на целую секунду, прежде чем он отстранил меня своим взглядом. – Потому что она – ничто.
И это был мой сигнал уйти.
Я проглотила свои эмоции, надавила каблуком на ногу Лоры, с размаху ударила ее локтем в живот и вывернулась, когда она с удивленным вскриком отпустила мои волосы. Насилие меня не удовлетворяло, но мне нужно было выбраться из коридора, и это был самый быстрый способ. К тому же Де Лука вторгся в Девилс-Ридж. Персонал ничего не предпримет, и в любом случае в глазах суда международного синдиката мое имя Витали оправдывало любые мои действия. Я могла убить Лору, и никаких последствий не будет.
Я не стала обращаться ни к кому из них, закрыла дверцу шкафчика, перекинула сумку с учебниками через плечо и направилась в библиотеку до конца обеденного перерыва. Примерно за десять минут до звонка Дамиан выдвинул стул напротив стола, за которым я сидела, и раскрыл передо мной потрепанный экземпляр "Аббатства кошмаров". Я как раз дошла до той части, где Марионетта мучает Скитропа. Вполне подходит, если хотите знать мое мнение.
– Я никогда не считал тебя девушкой, настроенной против романов.
Я перевернула страницу.
– Может, это мое неверие в человечество убедило тебя в обратном?
Наши шутки были знакомы, и он этого не заслуживал. Он задел мои чувства, что означало, что мне не все равно, а мне не могло быть все равно. Его мнение не должно было иметь для меня значения. Это были всего лишь слова, а он был остановкой, а не финишной чертой. Он ненавидел меня, я ненавидела его. Это была привычная картина, которая должна была вытеснить эту странную дружбу, возникшую между нами.
– Ты злишься на меня.
Разве это имело значение? Все закончится, когда через несколько недель мне исполнится восемнадцать, и я смогу сбежать из дома без каких-либо последствий.
– Для гнева нужны эмоции, а у меня их нет, когда речь идет о тебе. – Я вскинула бровь и встретила его взгляд.
Они были так талантливы в защите. В школе он хорошо играл под натиском отцовского насилия. Но я видела его настоящего. Ярость кипела в нем, и я знала, что никогда не смогу понять, как погасить ее пламя. Какая-то часть меня хотела наблюдать за его самоуничтожением, только чтобы я была тем, кто соберет осколки.
Этакий рыцарь.
– Ладно, я заслужил это, но в свою защиту…
– Эти слова обычно предшествуют какому-нибудь неубедительному оправданию – почти всегда оскорбительному и со стопроцентной вероятностью выводящему меня из себя. Тебе лучше остановиться сейчас.
Он закрыл глаза и провел рукой по лицу.
– Я был там засранцем, но так будет лучше.
– Прости?
– Будет еще хуже, если они узнают, что мы друзья. К тому же ты можешь справиться с несколькими школьными хулиганами. Я в этом не сомневаюсь, хотя сомневаюсь, что они могут справиться с тобой.
Мои губы дернулись, и я поняла, что мы оба думали о локте, которым я замахнулась на Лору. Насилие никогда не было смешным, но я ничего не могла с собой поделать. Оправдание Дамиана могло быть простым: Де Лука защищает одного из своих. Я могла бы понять это и расстаться, не тратя на это больше нескольких бессонных ночей.
Но он был здесь, передо мной, и этого я не понимала.
– Почему ты здесь, Дама?
– У тебя есть время до звонка. – Он протянул мне что-то через стол.
Я взглянула на него.
Телефон.
Когда я вошла в библиотеку, там было пусто, но я все равно проверила, прежде чем схватиться за контрабандное устройство. Мой рот открылся и завис, не зная, что сказать в этой ситуации. Поблагодарить ли его за телефон или швырнуть его обратно, обидевшись на то, что он может купить мое прощение?
Мне не хотелось делать ни того, ни другого, поэтому я разблокировала телефон, открыла свой электронный почтовый ящик и отправила письмо, которое набросала ранее, после чего вышла из системы и удалила историю. До звонка оставалось еще пять минут, и я не знала, к чему это приведет.
Не то чтобы я думала, что мы разберемся во всем за пять минут, но не пытаться не представлялось возможным. Я имела в виду, когда говорила о нас как о родственных душах, прогоняющих одиночество друг в друге. Я не хотела это потерять.
У меня оставалось всего несколько недель до того, как я стану достаточно взрослой, чтобы самостоятельно покинуть Девилс-Ридж. Дамиан не должен был иметь значения, но он имел.
– Принцесса?
О. Я пялилась. Я протянула ему телефон.
Он встал и убрал телефон в карман.
– Увидимся вечером.
– Сегодня вечером?
– Да. Сегодня вечером. – Он задвинул стул обратно под стол. – Это не считается нашим свиданием в библиотеке.
Свидание, как он это назвал.
Заткнись, глупый стук сердца.
ГЛАВА 15
Нас никогда не обманывают, мы обманываемся сами.
Иоганн Вольфганг фон Гёте
РЕНАТА ВИТАЛИ
Настоящее
О людях можно сказать две вещи: все мы умрем и все мы большие, жирные, чертовы лжецы. К четырем годам, девять из десяти человек понимают, что такое ложь. К тому времени, когда мы становимся взрослыми, шесть из десяти человек не могут и десяти минут прожить без лжи. А эти шестьдесят процентов? Они лгут в среднем три раза за десятиминутный разговор.
Я знаю, о чем вы думаете.
Я не вру.
… По крайней мере, не так часто.
Так же думали и лжецы из исследования Университета Массачусетса. Дело в том, что врут все. Очень многие.
Даже я.
Особенно я.
Я лгу себе каждый день.
Каждый раз, когда я близка к правде, я отступаю назад в обман, где безопасно. Где мое сердце в безопасности от того, что может его спасти. Но когда я увидела нерешительность на лице Дамиана, тот намек на уязвимость, который ему удавалось показать только рядом со мной, правда пробилась на великолепную секунду, и я ухватилась за нее.
Признаюсь: было время, когда я любила Дамиана Де Лука. Увидев его снова, я поняла, как мало я успела исцелиться.
Возможно, это объясняло, почему я все еще хотела спасти его. Почему я хотела облегчить его боль и заставить его чувствовать себя лучше. Узнав, что у него есть сестра, это ранило его, и я хотела забрать эту боль и уничтожить ее. Это должно было стать для меня сигналом к бегству.
Вместо этого я выпрямила спину и сбавила тон.
– Давай же. – Я прижала обе ладони к его груди и толкнула, ослабляя напряжение между нами.
Он сделал шаг назад, отражение луны блеснуло в его глазах.
– Что?
Хороший вопрос.
Кирпичная стена переулка уперлась мне в спину, но я не осмелилась сделать шаг вперед, прижимаясь к его телу.
– Понятия не имею.
В его глазах светился интерес, но он смотрел на меня. Его глаза проанализировали язык моего тела, прежде чем он решил провести рукой по лицу.
– Мне пора возвращаться в отель. Уже поздно. У тебя есть машина, чтобы отвезти тебя туда, где ты остановилась?
– Беспокоишься обо мне?
Его глаза пробежались по моему телу, и у меня заколотился пульс, пока он изучал меня. Как только я подумала, что он ответит, он сделал еще один шаг назад и начал уходить. Мне было неприятно смотреть, как он уходит, но я не могла ничего сказать по этому поводу, потому что когда-то давно я поступила точно так же.
Я открыла рот.
Не делай этого, Рен.
Тебя не нужно подвозить.
Тебе не нужна Дама.
Он справится один.
Ты справишься одна.
– Подожди.
Черт возьми, что я только что сделала? Я уставилась на его спину, когда он приостановил свое отступление. Он остановился в одно мгновение, словно ждал, что я сделаю первый шаг, но это была глупая мысль. Я обидела его. Как он мог хотеть меня после этого?
Он повернулся ко мне лицом.
– Ну?
Прекрати это немедленно, Рен.
Я сделала шаг к нему.
– Ты меня подвезешь?
Зачем ты это сделала?
Он не ответил. Напряженная тишина заполнила пространство между нами, как вода тонущий корабль.
– Хорошо.
Я шла за ним, пока он вел меня обратно в L'Oscurità, отправив сообщение своему телохранителю, чтобы он отправился ко мне раньше меня. Водитель Дамиана остановился перед баром, вышел из машины и открыл перед нами дверь.
Я проскользнула внутрь первой.
– 476 5-я авеню.
Это было пять минут езды, плюс-минус. Если бы я смогла продержаться столько, не сломавшись, это было бы чудом.
Дамиан вошел следом за мной, и его бедро прижалось к моему.
– Что это за отель?
Я не ответила и уставилась в окно, недоумевая, что, черт возьми, я делаю. Взгляд Дамиана уже успел улетучиться, но я знала, что сегодняшняя ночь потрясла его. Если у него есть тайная сестра в ФБР, как он может быть не потрясен? Но помогать ему было не в моих силах. Мы были никем друг для друга.
Он передал адрес водителю, и я почувствовала, как он повернулся ко мне лицом, когда электронный звукоизоляционный барьер между пассажирским салоном и водителем поднялся.
– Слухи о моей сестре… Слухи об Ариане не должны выйти наружу.
Мне было так приятно снова слышать его голос. Я чувствовала его на своей коже и в воздухе. Он был повсюду. В моем прошлом. В моей голове. И, что еще хуже, под моей кожей. Я уперлась в него, смущаясь своей слабости.
– Очевидно. – Слова вырвались из меня. Инстинкт самосохранения воздвиг вокруг меня стены сарказма. Я подготовилась к тому, что снова увижу Дамиана. Очевидно, недостаточно хорошо.
– Я имел в виду мафиозное сообщество.
– Это тоже очевидно.
– Ты будешь докладывать Витали?
У меня не было выбора. Обо всем, что происходило, пока я представляла имя Витали, нужно было сообщать. Но не было никаких правил, диктующих, кому я должна отчитываться. Я могла отчитываться перед мамой. Она заведовала архивом Витали, потому что папа видел в ней лишь трофейную жену и секретаря. Он не стал допытываться ни у нее, ни у меня о том, что происходило на похоронных процессиях, потому что, хотя ему, вероятно, следовало бы быть здесь, представляя имя Витали, он не мог ступить в Нью-Йорк.
Мой отец боялся позора, который мог бы возникнуть, если бы Маман решила покинуть его. Так что у них было негласное соглашение. Маман получала Нью-Йорк и прилегающие штаты, а папа – Италию и все остальное. Но поскольку у Маман были тайные отношения с Винсом, я не доверяла ей в том, что она не будет слишком эмоциональной на его похоронах и не вызовет подозрений. Именно поэтому я согласилась выйти из тени и представлять интересы Витали.
Отношения Маман с Винсом были также рычагом давления на нее, чтобы сохранить в тайне положение Арианы в ФБР, но я не думала, что она проболтается, если я попрошу ее не делать этого. Мы всегда старались присматривать друг за другом.
Я повернулась лицом к Дамиану и посмотрела на его напряженную, замкнутую фигуру.
– Я должна кому-то доложить. Если этого не сделать, ситуация обострится и привлечет внимание к Ариане, тебе и, возможно, Бастиану. Я могу доложить матери, раз уж она послала меня сюда, и пусть она решает, что делать с этой информацией. Это лучшее, что я могу сделать.
Это было больше, чем сделал бы любой другой. На самом деле это был верный план действий. Вероятно, это был единственный вариант, который не повлек бы за собой кровопролития, и я вступилась за Ариану, совершенно незнакомого человека, потому что знала, что Дамиану не все равно. Но я преуменьшала свои действия и надеялась, что он не станет разбираться в моих мотивах.
Это сработало, потому что его губы сжались в уголках.
– И как ты думаешь, что она выберет?
– Понятия не имею, Дама. – Я налила себе бокал шампанского из мини-холодильника. – Может, ничего. А может, что-то.
Он взял у меня бутылку и отпил прямо из бокала.
– Мне нужен прямой ответ, Рыцарь.
Мой пульс участился, когда он сдвинулся с места и наши бедра соприкоснулись.
– Моя мама ведет учет. В остальном она не вмешивается в семейный бизнес. – Я опустошила бокал с шампанским одним глотком, чтобы было чем заняться, кроме как сосредоточиться на нашей близости. – Так что, скорее всего, она запишет то, что мы узнали, в архив, и если никто не решит поискать, никто больше не узнает.
– А каковы шансы, что никто не решит искать? – Его слова прозвучали с трудом, но он не выглядел иначе, как удобно устроившись рядом со мной.
– Я не знаю, Дама.
– Ты нарочно ведешь себя сложно?
Спор. Это была территория, с которой я могла работать.
Я окинула его взглядом.
– Я уже почти десять лет не работаю в мафиозном мире, Дама. Извини, если я не заинтересована в поддержании связей с Витали.
– Они – твоя семья.
– У меня своя семья. – Я взяла свой бокал, и это было бы круто, если бы он не был пуст.
Он протянул мне бутылку, и я приложила губы прямо к тому месту, откуда он пил. Я почувствовала его вкус. По моим предплечьям побежали мурашки, и мне стало противно от отсутствия контроля над собственным телом. Врожденное спокойствие, которое было у меня до встречи с Дамиано все эти годы, осталось лишь далеким воспоминанием.
– Каковы шансы, что никто не решит посмотреть?
– Я уже сказала, что не знаю. Неужели за последние десять лет ты стал глухим?
– Рыцарь… – От этого рычащего предупреждения по всему телу пробежали искры, прямо в сердцевину.
Я заставила себя сосредоточиться на своем раздражении, позволив себе редкий момент сбросить свой спокойный фасад и наброситься на него.
– Послушай, я чертова учительница начальной школы! Ясно? Я больше ничего не знаю о Витали. Я могу догадаться, если ты этого хочешь.
Я откинулась на спинку кресла и уставилась в потолок.
– Я должна рассказать маме. Так будет лучше и мы обе будем защищены. Моя мама не только хороший человек, но и надежный. Если я попрошу ее быть осторожной, она будет осторожна. Пока в эти выходные не произойдет ничего особенного, никто не попросит показать записи. Черт, да всем плевать на похороны. Именно поэтому я здесь, а не мой папа или моя мама.
Это и эмоциональный роман Маман.
Несколько минут он молчал.
– Учительница начальной школы?
На моих губах заиграла улыбка.
– Заткнись.
Он рассмеялся, и это было так неожиданно и беззаботно. Ничего не сдерживало. Я не представляла, как я могла рассчитывать на то, что у меня будут шансы против него. Моя решимость ослабла, когда машина остановилась перед библиотекой.
Дамиан выскользнул первым и протянул мне руку.
– Нью-Йоркская публичная библиотека? Она даже не открыта.
Я проигнорировала его руку, зная, что он почувствует пот на моих ладонях, если я возьму ее.
– Я знаю людей. – На самом деле главный библиотекарь был моим другом, с которым я познакомилась на конференции. Я шагнула к входу и повернулась к нему лицом. – Ты идешь?
– Зачем?
Потому что я хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
– Нам нужно обсудить детали.
Ложь. Мы можем обсудить их за минуту и разойтись. Мне нужно было определиться. Либо я хотела Дамиана, либо нет. Нечестно было затягивать наше общение.
Дамиан на мгновение замешкался, прежде чем повернуть к своей машине. Поражение пронеслось по моему телу. Он что-то сказал своему водителю, который через несколько секунд уехал. Я вдавила кабЛука в землю, чтобы побороть свое предвкушение.
Он подошел ко мне и нахмурил брови.
– Ну как?
Я решила не задаваться вопросом, почему он меня развлекает. Вместо этого я повернулась, поднялась по ступеням известнякового строения и улыбнулась ночному охраннику, когда он открыл дверь для меня и Дамиана.
– Это наверху.
Это была плохая идея. Я знала это, но не останавливалась. Пытаться остановить это было бы все равно, что пытаться остановить молнию, ударившую в землю. Я была всего лишь человеком, и любые попытки сделать это только навредят мне.
Мы миновали главный читальный зал, похожий на столовую из "Гарри Поттера", и я повела его вверх по лестнице, мимо десятков комнат, заваленных книгами, и в свой маленький уголок. В начале-середине 1900-х годов в нью-йоркских библиотеках появились потайные квартиры, в которых жили смотрители. Эта квартира стала моим убежищем, когда я оставалась в городе, но я не задумывалась о последствиях того, что делю ее с Дамиано.
Он прислонился к одному из стеллажей, окружавших мою полноразмерную кровать, пока я раздевалась до нижнего белья и накидывала на себя безразмерную рубашку. Она упала до самых бедер, и я подумала о том, чтобы надеть треники, но в этом не было смысла. Он не видел ничего такого, чего бы он еще не видел.
Когда я повернулась к нему лицом, его глаза не были устремлены на мое тело, как я предполагала. Они не отрывались от бриллианта на моем безымянном пальце, пока я не скользнула под одеяло, спрятав камень под пуховым одеялом.
Наступившая тишина заставила меня насторожиться.
– Когда я проснусь, я встречусь с Бастиано и расскажу о дальнейших действиях. – Глаза Дамиана просканировали полку рядом с кроватью, и он провел пальцем по потертым корешкам книг. Он пролистал стопку книг, которые я отложила для себя. Маленькая улыбка дрогнула в уголках его губ, когда он увидел Достоевского, первую книгу, которую мы читали вместе.
Я прочистила горло, пока он не прекратил свое разглядывание.
– Он будет гадать, что тебя интересует. Может, ты скажешь ему, что она твоя сестра?
– Нет. Я использую ситуацию, чтобы выторговать у него пару услуг.
– Дым и зеркала. Это дерзко.
– Это сработает. – Прошел такт, и Дамиан сделал шаг назад. – Зачем я здесь, Рыцарь? – Он смотрел на меня с обнаженным желанием и чем-то еще, о чем я не осмеливалась думать.
Я подумывала солгать, и мне следовало бы, но между нами и так было слишком много лжи. Я устала следить за ними.
– Мне не понравился тот взгляд в твоих глазах. Как будто твой мир перевернулся, и ты не можешь его контролировать.
– Рыцарь. – Он покачал головой, но в его глазах не было разочарования. – Всегда пытаешься спасти меня. – В его голосе не было злости. Просто как факт.
Я бы предпочла гнев. По крайней мере, тогда не было бы ощущения, что он слишком хорошо меня знает.
Я не ответила. Я не доверяла себе. Люди слышали слово "спасение" и ассоциировали его с жертвами. Но ни один здравомыслящий человек не мог считать Дамиана жертвой – в том числе и я сама. У него просто была боль, похороненная глубоко внутри него, и я хотела быть человеком, который заберет ее. Считайте меня эгоисткой, но это было так же важно для меня, как и для него.
Мне не следовало приезжать в Нью-Йорк. Это было несправедливо по отношению к нам обоим. Я не могла находиться рядом с ним, не желая быть с ним, а он… слишком много людей в его жизни подвели его. Возможно, больше всего я.
Глаза Дамиана остановились на книге в мягкой обложке, лежащей рядом с моей подушкой.
Я подумала о том, чтобы спрятать ее, но потом взяла книгу и бросила ее в изножье кровати. Я кивнула ему головой.
– Давай.
Я не дышала, когда он сделал шаг ближе.
Он сел на матрас.
– "Конвектор Тойнби". – Он прочистил горло, и ему потребовалось мгновение, чтобы продолжить говорить. – Какой рассказ из сборника ты читаешь?
Мои пальцы изогнулись, когда его бедро коснулось моей ноги.
– Не тот, о котором ты думаешь. – Мои глаза закрылись. – Я на полпути к "Одной ночи в твоей жизни".
Еще одна ложь.
Хватит врать, Рената.
Ты лучше, чем это.
Он тоже заслуживает лучшего.
Вчера я дочитала "Конвектор Тойнби", рассказ, в честь которого был назван сборник. Но это была история из нашего прошлого, которую мы вместе читали в библиотеке Де Лука в Девилс-Ридж. Упоминание о ней вызвало бы воспоминания, которые я заставила себя забыть. Я не могла пойти на это, хотя мы оба знали, что его присутствие здесь и так размывает границы.
– Я знаю, что ты делаешь.
Мое сердцебиение участилось.
– Ничего.
Боже, когда я успела стать такой лгуньей?
Я повернулась лицом к стене, подальше от него. Я все еще чувствовала тепло его тела на своих ногах.
– Я ничего не делаю.
– Конечно. – Он скинул туфли, снял пиджак, расстегнул пуговицы на рубашке, чтобы она не стягивала, и устроился рядом со мной.
Я замерла, когда он приподнял одеяло, и его тело прижалось к моей спине.
– Что ты делаешь?
– Ничего, – насмешливо ответил он, как будто нам было по восемнадцать и мы снова были влюблены.
Почему мы так поступали с собой?
Это не было одним из наших свиданий в библиотеке, где мы шутили и влюблялись друг в друга. Мы были напряжены. Злыми. Полны болезненной истории. Игривые насмешки были не более чем ложью.
Но шум наполнил воздух, когда он открыл книгу и перелистнул несколько страниц.
– Я ничего не делаю.
И тут он прочитал первую строчку "Конвектора Тойнби". Я знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что это его способ поблагодарить меня. Его способ свести счеты с жизнью, не затрагивая эмоций, вызванных тем, что он снова увидел меня. Это не должно было ничего значить.
Но, как и все эти годы назад, я отдала ему частичку своего сердца. Я задавалась вопросом, кто кому причиняет боль.
Обручальное кольцо казалось мне таким же тяжелым на пальце, как и ложь, которую я говорила себе последние десять лет.
