Текст книги "Развращение невиновных (ЛП)"

Автор книги: П. Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

17

СОФИЯ

Я лежу в постели в темноте, жду, когда придет сон, но мой разум не может перестать думать. Я не видела Антонио с момента его последнего ухода из моей комнаты до сегодняшнего вечера и, как глупая девчонка, надеялась, что мое влечение к нему угасло. Но когда он вошел с Авророй на руках, у меня заныло в животе, и не в хорошем смысле.

Я должна прекратить это. Антонио не мой. Он никогда не будет моим.

Я перевернулась на бок и закрыла глаза, желая, чтобы этот день поскорее закончился. Через несколько минут я все еще лежала, когда раздался тихий стук в дверь.

Что за черт?

Может, Мирабелла и Марсело поссорились?

Я сползаю с кровати, отпираю дверь и открываю ее настежь, моргая в быстром темпе, когда вижу его.

Антонио кладет руку на дверь и легонько толкает ее, заставляя меня вернуться в комнату.

– Что ты здесь делаешь? – Я говорю тихо, не желая, чтобы кто-то на моем этаже узнал о его присутствии.

Он проходит внутрь и закрывает дверь. Он все еще одет в то, что было на нем сегодня вечером. Черный костюм, который подчеркивает его красоту.

Он ничего не говорит, просто делает шаг ко мне, а я отступаю назад. Он сокращает расстояние между нами, и когда мне уже некуда деваться, его руки погружаются в мои волосы, а рот прижимается к моему. Я растворяюсь в поцелуе примерно на пять секунд, прежде чем здравый смысл дает о себе знать, и я отворачиваю голову, упираясь руками в его твердую грудь.

Антонио хмурится.

– Тебе нужно идти. – Я указываю на дверь позади него.

– Не притворяйся, что хочешь, чтобы я ушел. – Он снова разрывает дистанцию, и я обхожу его стороной.

– Это не может продолжаться. Ты помолвлен, а у меня есть парень. – Я скрещиваю руки.

– Ты не исключение.

– Да. – Я изогнула бровь.

Я не хочу признаваться ему, что я сказала Джованни, что не ищу ничего серьезного. Он использует это против меня, чтобы доказать свою правоту, и я поступаю правильно, отталкивая его, даже если мое тело умоляет меня позволить ему остаться.

Он насмехается.

– Ты знаешь, что мы не подходим друг другу. Она тоже это знает. – Он пожимает плечами. – Она знает, как все устроено в нашем мире.

Я уверена, что все, что он говорит, – правда. В нашей культуре Антонио может трахаться с кем хочет, и Аврора не может ничего об этом сказать. Но это не значит, что я хочу быть его подружкой.

– Это не имеет значения. Это не должно повториться. Слишком много людей пострадают – Мира, Джованни, Аврора. – Я, думаю я, но не говорю.

– София…

– Просто уходи, Антонио. Я не хочу делать это с тобой.

Его губы сжимаются в тонкую линию, прежде чем он поворачивается и топает к двери. Я уверена, что он хочет захлопнуть ее, но не делает этого, потому что это может насторожить кого-нибудь, что он находится в моей комнате посреди ночи.

Я запираю дверь и, гордясь собой, забираюсь под одеяло. Прогнать его было почти невозможно, но я это сделала. И если я смогу сделать это сегодня, то уж точно смогу держать его на расстоянии, пока мои чувства не рассеются.

Я засыпаю, готовая к тому, что завтра все начнется сначала. К тому, что завтра я перестану испытывать вожделение к Антонио и стану любить Джованни.

Неделя пролетела незаметно, и к вечеру пятницы мне пришлось увидеть Антонио всего несколько раз в столовой во время приема пищи, да и то мимоходом, потому что я предпочла всю неделю сидеть с Мирабеллой за столом Коста.

В конце концов, мы должны поговорить, ведь нам нужно решить вопрос с мероприятием в следующую пятницу, но отдаление от него пошло мне на пользу. Однако время не творит чудес. У меня по-прежнему сбивается дыхание и вздрагивает живот при каждой встрече с ним, но я все ближе к тому, чтобы смириться с неизбежностью того, что между нами ничего не будет.

Сегодня у меня день рождения, и обычно я с удовольствием его отмечаю, но в этом году у меня нет особого настроения, поэтому, когда в начале недели Мира спросила меня, чем бы я хотела заняться, я ответила, что буду довольствоваться тем, что мы проведем с ней время в одиночестве.

– Как у тебя дела с Джованни? Ты как-то странно молчишь, – говорит Мира, и ее глаза загораются от предвкушения.

Она была бы рада, да и я тоже, если бы нашла с Джованни что-то большее, чем дружба. К сожалению, я даже не приблизилась к этому.

Мы идем из столовой после ужина. Мы вдвоем, Марсело с Джованни, а остальные ребята ушли раньше, чтобы заняться… чем угодно. Я не грущу по этому поводу. Я жажду любого времени, которое я могу провести со своим лучшим другом.

– Он очень милый.

Мира переплетает свою руку с моей. – Как и мистер Смит, но я не хочу с ним встречаться.

Я смеюсь. – Я не знаю. Для меня это все новая территория. Я не хочу спешить.

Она останавливает меня. – Он ведь не давит на тебя, чтобы ты не испытывала никаких физических чувств? Потому что я предупреждала его… – Ее лицо уже превращается в выражение "я надеру ему задницу".

Я поднимаю руку. – Вовсе нет, и да, он рассказал мне о вашем предупреждении отрезать ему яйца.

Она пожимает плечами и ухмыляется, не раскаиваясь. – Но он тебе нравится?

Я киваю, и мы снова идем. – Нравится.

Это правда. Я просто не говорю ей, что он мне не нравится так же сильно, как ее брат.

– Боже мой, представляешь, если бы ты влюбилась в него и вышла замуж? Мы бы жили недалеко друг от друга, были бы замужем за двоюродными братьями и вместе растили бы детей.

Она не раз повторяла мне эту фразу с тех пор, как началась эта история с Джованни. И мне бы очень хотелось, чтобы это произошло, но, к сожалению, я не представляю себе такого будущего. Какая-то часть меня – большая часть – желает, чтобы это стало реальностью. Но одна лишь мотивация не поможет мне в этом.

– Это было бы очень здорово.

Мы подходим к дверям, и Мира предлагает мне идти впереди нее. Как только я переступаю порог, раздаются крики.

– Сюрприз!

Мои руки взлетают вверх, чтобы прикрыть рот, а глаза расширяются.

Мира подходит ко мне. – Ты должна знать, что это все дело рук Джованни.

Мой взгляд скользит по толпе и задерживается на Антонио, стоящем рядом с Авророй, а затем переходит на Джованни. Он широко улыбается, протягивая руки, и идет ко мне.

– Ты удивлена? – спрашивает он, а затем прикладывает к моим губам целомудренный поцелуй.

– Очень. – Я хихикаю.

– Я знаю, что ты сказала, что не хочешь ничего делать, но я не мог позволить, чтобы твой день рождения прошел без того, чтобы что-то сделать.

Я улыбаюсь ему, положив руку на его щеку. Боже, как я люблю этого человека. – Спасибо.

Он поворачивает голову и целует мою ладонь. – Не за что.

Затем он берет меня за руку. – Пойдем, сделаем обход.

Он ведет меня через зал, и я благодарю всех за то, что пришли.

Антонио стоит с Авророй и Томмазо. Видно, что Томмазо что то преследует. Его обычно приветливый характер пропал.

– Спасибо, что пришли, ребята, – говорю я, когда мы подходим к ним.

Взгляд Антонио опускается вниз, туда, где сцеплены наши с Джованни руки.

– Конечно, мы бы не пропустили. Хотя Антонио и хотел, но я сказала ему, что ему, как представителю семьи в кампусе, необходимо быть здесь.

Аврора улыбается, как будто она только что не бросила в мою сторону тонко завуалированное оскорбление.

– Что ж, я благодарна, что вы пришли.

Мы неловко болтаем еще минуту, прежде чем Джованни говорит: – Думаю, тебе пора открыть свой подарок.

– Тебе не нужно было ничего мне дарить. Этой вечеринки-сюрприза более чем достаточно.

Он насмехается. – Если бы я не подарил тебе подарок, я бы плохо работал, пытаясь добиться твоего расположения.

Я смеюсь.

Антонио стонет и делает вид, что устал, фальшиво зевая и обвиняя ночь в плохом сне.

– Извините нас, – говорит Джованни, ведет меня в центр комнаты и кричит, чтобы привлечь всеобщее внимание.

Кто-то выключает музыку, и все взгляды устремляются в нашу сторону. Внезапно мое тело приходит в состояние боевой готовности. Что Джованни задумал?

– Я просто хочу воспользоваться моментом и поздравить Софию с днем рождения. – Его рука лежит на моей спине, и он поглаживает ее вверх-вниз, как будто мы уже несколько месяцев пара. Все хлопают, раздается несколько улюлюканий и криков. – Пришло время имениннице открыть свой подарок от меня.

Он берет с одного из столиков у диванов небольшой пакет, завернутый в серебристую бумагу, и протягивает его мне. Я даже не заметила, как он оказался там. Во мне поселяется страх, я боюсь, что же скрывается под этой упаковкой. Я знаю точно, что это будет что-то сверхъестественное, еще до того, как я порвала бумагу.

Я оказываюсь прав, когда нахожу часы Patek Phillipe. Такие часы можно купить, по крайней мере, подруге, а не девушке, которая на прошлой неделе сказала, что не хочет торопить события.

Мой рот открывается, когда я смотрю на эту роскошь.

– Теряешься в догадках? – Джованни берет футляр из моих дрожащих рук и достает часы, а затем надевает их на мое запястье. – Идеальная модель.

Он улыбается, и я улыбаюсь ему, благодарная, но в то же время ошеломленная. По правде говоря, я не ношу часы, потому что считаю их неудобными. Но Джованни этого не знает.

– Это прекрасно. Большое спасибо.

Затем я поднимаюсь на цыпочки и целую его в щеку.

Я ловлю взгляд Антонио через его плечо, и мы встречаемся глазами. Его взгляд напряженный, с лазерной фокусировкой, челюсть сжата, брови сведены. Это взгляд сильного человека, который не может быть счастлив, и я вздрагиваю от того, что он направлен на меня. Когда-нибудь из него получится идеальный дон.

Я отстраняюсь и обращаю свое внимание на Джованни. – Это уже слишком.

Он кладет руку мне на щеку. – Едва ли.

Мира подходит ко мне и обхватывает руками мою талию, прижимая к себе. – Тебе нравится?

– Очень красиво, – честно отвечаю я.

– Ура!

Она снова сжимает меня, прежде чем отпустить.

Когда я наблюдаю за тем, как она смотрит между мной и Джованни с таким обнадеживающим выражением, моя грудь сжимается, как будто вокруг нее есть лента, которую кто-то натягивает. Тем не менее, я заставляю себя улыбнуться и наслаждаюсь остальной частью вечеринки. Джованни все время находится рядом, и я стараюсь не замечать взгляда Антонио, который преследует меня по всей комнате.

18

АНТОНИО

– Ты уверен, что не хочешь отправиться на лесную вечеринку? – спрашиваю я Томмазо.

Сегодня субботний вечер, и мы бездумно играем в видеоигры в его комнате – конечно, без онлайна, потому что тогда мы могли бы общаться с внешним миром.

– Ты все время спрашиваешь, потому что хочешь пойти? – Он не отрывается от экрана. – Аврора на тебя наседала, что ты не пойдешь?

– На удивление, нет.

Это не в ее характере. Я даже не уверен, собирается ли она идти. Я не спрашивал, потому что мне все равно, чем она занимается в свободное время. Но я удивлен, что не получил от нее ничего плаксивого. – Что подумают люди, если я буду там, а тебя не будет?.

– Почему же ты так упорно хочешь пойти? – спрашивает он.

Я не могу сказать ему правду: с тех пор как вчера вечером София устроила вечеринку-сюрприз, я думаю только о руках и губах Софии, которые принадлежат мне. Это сводит меня с ума, и я знаю, что они, скорее всего, на вечеринке в лесу. Видимо, мне хочется помучить себя.

– Я не хочу. Просто подумал, что ты захочешь напиться до потери сознания, а не сидеть в своей комнате, как ты делал с тех пор, как узнал о своем отце.

Он опускает контроллер и смотрит на меня, и я нажимаю на паузу в игре. Томмазо очень сильно злится, и я вижу, что он хочет сказать мне, чтобы я шел к черту. Но он знает, что ему лучше, и поэтому сжимает челюсть, пока не соберется с силами. Это было дерьмово, по отношению к нему. Его отец может быть на дне гребаного океана, а меня волнует только София.

– Я бы с удовольствием напился до потери сознания, но что, если мне срочно позвонят насчет отца? Я должен быть готов к любому развитию событий.

Я киваю. Он имеет в виду, что должен быть готов к возмездию, если случится самое худшее. – Завтра мы получим информацию о наших звонках.

Он кивает и снова берет в руки контроллер, отменяя паузу в игре.

Мы играем еще пару часов, и он побеждает меня почти в каждой партии, потому что мои мысли постоянно возвращаются к Софии и к тому, что они с Джованни могут делать или не делать. Проигрыш выводит меня из себя, даже если бы я и так не был взволнован направлением своих мыслей.

– Черт! – Я бросаю контроллер на диван, когда проигрываю очередную игру. – Хочешь чего-нибудь выпить?

Я встаю с дивана и иду к небольшому барному холодильнику, установленному под окном.

– Я возьму апельсиновый энергетик.

Когда я наклоняюсь, чтобы открыть дверцу холодильника, снаружи что-то привлекает мое внимание. Марсело и Мира идут по тропинке из леса. Чуть позади них идут София и Джованни, рука об руку. Часы, которые он подарил ей на день рождения, освещают дорожку и сверкают на ее запястье.

Я сжимаю кулак на боку. Не то чтобы я не подозревал, что они сегодня вместе, но, черт побери, видеть это просто невыносимо. Наверное, хорошо, что меня не было на лесной вечеринке. Кто знает, смог бы я сдержать себя? В последнее время кажется, что все, что я раньше контролировал, тает, как полярные льдины.

Я наклоняюсь и достаю из холодильника напиток Томмазо, затем возвращаюсь к дивану. – Держи. – Я бросаю ему бутылку. – Пожалуй, я пойду. Я не могу сегодня больше проигрывать.

Томмазо смеется. – Спасибо, что остаешься со мной. Я знаю, что есть много вещей или девушек получше, которыми ты мог бы заняться.

Я смеюсь над его комментарием. – Что ты имеешь в виду? Я помолвлен.

– Да… хорошо.

Неужели он что-то знает о нас с Софией? Как он мог?

Затем его лицо напрягается. – Поговорим завтра после звонка.

Я киваю. Тяжесть неизвестности повисла между нами.

Проводив себя взглядом, я направляюсь в свою комнату, проходя по пути мимо Анжелики.

– Эй, Антонио, Аврора уже вернулась в свою комнату?

Я останавливаюсь, наморщив лоб. – Откуда мне знать?

Она откидывает голову назад. – Она сказала, что вы сегодня что-то делаете.

Я делаю мысленную заметку, чтобы выяснить, во что играет Аврора. – Мы должны были, но что-то случилось. Я не уверена, чем она в итоге занялась.

Она хмурится, но потом приходит в себя. – Ладно, тогда я догоню ее завтра, наверное. Спасибо!

Помахав рукой, она бежит по коридору к лифту.

Когда я добираюсь до своей комнаты, я некоторое время валяюсь, слушаю музыку и читаю. Потом принимаю душ и, наконец, заставляю себя заснуть. Сон никак не приходит.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу только Софию без рубашки, лежащую подо мной, ее огромные сиськи в моих руках, мой рот вокруг ее сосков. Мой неистовый стояк – постоянное напоминание о том, как сильно я хочу ее, как сильно я готов рисковать, чтобы обладать ею.

Наконец, я не могу больше терпеть. Я вскакиваю с кровати, натягиваю с пола брюки и выхожу из комнаты на лестничную площадку без рубашки, без носков и обуви. Я, как одержимый, поднимаюсь на два этажа, поднимаясь по лестнице, перепрыгивая две ступеньки за раз. Я задыхаюсь, когда подхожу к ее двери, и не задумываюсь, что, черт возьми, я делаю, когда стучу.

Но как только в тишине ночи раздается стук костяшек пальцев по двери, я понимаю, что это чертовски глупо. Что, если Джованни внутри, с ней? Что, черт возьми, я тогда скажу? У меня нет оправданий.

У меня пульс бьется в затылке при мысли о том, что они будут делать там посреди ночи.

Другая часть меня утверждает, что мне наплевать на то, что он там. Я что-нибудь придумаю. Придумаю что-нибудь на месте и буду рад, что помешал. Я снова стучу, как никогда решительно, чтобы… чтобы что?

Понятия не имею. Знаю только, что мне нужно ее увидеть.

Дверь открывается, и я вижу Софию в том же шелковом комплекте, который был на ней в ту ночь, когда началась моя одержимость. То немногое самообладание, которое у меня еще оставалось, исчезает, когда я делаю шаг внутрь, закрываю дверь ногой, притягиваю ее к себе и целую.

Сначала она удивлена, как всегда, но не отталкивает меня, как в тот вечер. Вместо этого ее руки погружаются в мои волосы, а ее язык встречается с моим, борясь за контроль. Но мы оба знаем, что я не отдам его ей. Я перевел нас в устойчивый темп, который стал менее требовательным. Я не хочу отпугнуть ее, но, Боже, я хочу пометить эту женщину. Только я. Никого больше. Мысль о том, что кто-то другой будет выжимать из нее невинную сексуальность, сводит меня с ума.

Я провожаю нас к ее кровати, и когда задние части ее ног ударяются о матрас, она спотыкается и падает на него в сидячем положении. Ее большие ланьи глаза смотрят на меня, полные вожделения и… доверия. Это охренительно заводит, иметь такую Софию, у которой нет никакого сексуального опыта. То, что она доверила мне свое тело, – это привилегия, и я не позволю ей пожалеть о своем решении.

– Сними рубашку. – Мой голос звучит хрипло.

Она колеблется мгновение, затем стягивает шелковистую ткань через голову.

Мои руки тянутся к ее идеальным сиськам, и я держу их на весу, сжимая и проводя большими пальцами по ее соскам. Она вздрагивает от удовольствия и вздыхает. Я хочу прижаться губами к ее коже, но заставляю себя выпрямиться.

– Теперь шорты.

София тут же подносит руки к резинке своих шелковых шорт и стягивает их с ног, после чего отбрасывает в сторону.

Боже, она чертовски совершенна. Чертовски сексуальная и в то же время такая невинная.

– Теперь ложись.

Она делает то, что я прошу, ее волосы рассыпаются по пледу под ней. Только после этого я опускаюсь перед ней на колени. Она резко вдыхает, когда я раздвигаю ее ноги, закидывая их себе на плечи, и придвигаю ее задницу ближе к краю кровати.

Ни одному мужчине не открывался такой вид, как сейчас, – ее идеальная розовая киска блестела и просилась на язык. От мысли, что через несколько секунд я буду единственным, кто знает вкус этой женщины, мой член твердеет до боли, упираясь в хлопок пижамных штанов.

Я осыпаю нежными поцелуями ее левую ногу, начиная от лодыжки и продвигаясь вверх. Когда я дохожу до внутренней поверхности бедра, дыхание Софии становится более учащенным, и она сжимает под собой одеяло.

В конце концов, я перемещаю свое лицо прямо между ее ног и глубоко вдыхаю, встречаясь с ней взглядом. Ее запах в равной степени сладкий и мускусный, и мне не терпится проникнуть языком между ее складок. София поворачивает голову.

О, нет, она не собирается смущаться.

– Не отворачивайся от меня, dolcezarra. В нашем желании нет ничего постыдного.

– Я… я никогда этого не делала, – говорит она тихим шепотом.

– Я знаю. Но поверь мне, тебе это понравится.

Я раздвигаю ее и провожу языком по всей длине от ее сжатой попки до клитора, и ее спина выгибается дугой.

Ее рука ныряет в кудри на моей макушке и тянет до боли, когда я концентрирую свои усилия на ее набухшем клиторе. София выгибает бедра, и я одной рукой держу ее за живот, чтобы удержать на месте, пока я лакомлюсь ее киской.

Звуки, которые она издает, станут моим новым саундтреком, когда я буду кончать.

Я опускаю лицо вниз и трахаю ее языком, а она поднимает голову, чтобы посмотреть. Я смотрю на ее тяжелые веки и на то, как она впивается зубами в нижнюю губу. Мое эго разрастается до бесконечности, потому что именно я создал это выражение на ее лице. Я.

– Как ты думаешь, Джованни мог заставить тебя чувствовать себя так хорошо? – Я прижимаюсь к ее влажной плоти и провожу языком снизу вверх.

Ее взгляд переходит от наблюдения за тем, что я делаю, к моему.

– Ответь мне, tessoro.

Она качает головой, не сводя с меня взгляда.

– Мне нужны слова.

Я поглаживаю ее по внутренней стороне бедра.

Она стонет.

– Нет, – задыхается она.

– Только я.

– Всегда ты, – признается она.

Я не знаю, что она имеет в виду, но ее слова зажигают огонь в моей крови.

Я удваиваю свои усилия, позволяя пальцу обводить ободок ее входа, в то время как я попеременно посасываю ее клитор и щелкаю его языком. Через минуту ее бедра выжимают из меня всю жизнь, обхватывая мою голову, и она с криком кончает мне на лицо.

Я впитываю каждый кусочек ее удовольствия, пока она задыхается. Наверное, мне следует дать ей время прийти в себя, осмыслить то, что только что произошло. Вместо этого я подползаю к ней и целую ее до потери сознания, заставляя попробовать себя на вкус на моем языке.

Вместо того чтобы отстраниться, она стонет и обхватывает меня руками и ногами, а затем отстраняется и смотрит мне прямо в глаза. – Еще, Антонио.

Мой член подергивается, и я с усмешкой прижимаюсь к ее шее. – Давай пройдемся, прежде чем бежать, piccolo innocente.

– Я больше не хочу быть невинной. Я хочу, чтобы ты был моим первым.

Я поднимаю голову, чтобы встретить ее взгляд. – Ты не можешь быть серьезной.

Понимает ли она, что говорит? Конечно, понимает. Она выросла в той же жизни, что и я. Переспав со мной, она запятнает себя для брака. Она перестанет быть чистой для своего мужа. Это та грань, которую я не могу переступить.

– Ты заслуживаешь большего, чем сейчас, София. – Я отстраняюсь от нее и переворачиваюсь на бок.

Надежды на ее лице сменяются разочарованием. – Я не прошу большего. Я просто прошу тебя быть моим первым.

Она прикрывает свои сиськи, перекидывая через них руку.

– Зачем тебе это нужно? Что подумает твой муж в один прекрасный день?

Ее глаза сужаются. – Мира права насчет мужчин в семье.

Она приподнимается, и хотя я хочу заставить ее лечь рядом со мной, я этого не делаю.

– Я так не думаю, но большинство людей в нашем мире так думают. Ты это знаешь.

Она идет к своему шкафу и через минуту возвращается оттуда в халате, похожем на шелковую пижаму, которая была на ней раньше. Она завязала его на талии бантом, и ее соски проступают сквозь тонкую шелковую ткань. – Может быть, мне все равно, что все думают.

Я приподнял бровь. Мы оба знаем, что, в отличие от моей сестры, ее очень волнует мнение других людей.

– Может быть, меня это уже не так сильно волнует. – Она пожимает плечами.

– И почему же? – Я встаю с кровати.

Она открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но тут же закрывает его. – Неважно. Это неважно.

Она обходит меня, подбирает с пола пижаму и, держа ее в руках, все еще стоя ко мне спиной, непринужденно говорит: – Может быть, я попрошу кого-нибудь другого помочь мне лишиться этой надоедливой девственности. Возможно, Джованни мне поможет.

София только что взмахнула красным плащом, и я как бык.