Текст книги "Развращение невиновных (ЛП)"
Автор книги: П. Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
3
СОФИЯ
Я положила книгу рядом с собой на кровать и посмотрела на время на своем школьном телефоне: 21:02.
Я переворачиваюсь на спину и выдыхаю воздух, глядя в потолок.
Когда я уходила от Миры после ужина, она сказала, что пойдет проведать Марсело и заглянет ко мне в комнату чуть позже, но я должна была догадаться, что она не придет. Она так безумно влюблена. Они, наверное, голые и бьются о стены.
Я не то чтобы не рада, что она нашла любовь с Марсело. Браки по расчету редко заключаются по любви. В начале учебного года, когда он восстал из мертвых, я хотела, чтобы она дала ему шанс и чтобы он впустил ее настолько, что они полюбили друг друга. Замечательно видеть, как далеко они продвинулись за такой короткий срок, но какая-то крошечная часть меня эгоистично желает, чтобы все было как раньше.
Я надеюсь, что однажды придет и моя собственная любовь. Хотя я ни с кем не состою в браке, однажды я обязательно им стану, если сначала не найду себе пару. Я желала Антонио, но должна была понять, что разумнее было бы, чтобы господин Ла Роза выбрал Аврору. Ее отец выше, чем мой. Мне нужно забыть об этой школьной влюбленности в Антонио и сосредоточиться на ком-нибудь другом в этой школе. Здесь полно влиятельных мужчин. Я обязательно найду кого-нибудь, чтобы не думать о нем.
И все же я чувствую себя такой одинокой.
Не то чтобы я потеряла свою лучшую подругу. Мы по-прежнему ходим в одну школу, учимся в одних классах, и она, наверное, буквально живет в том же здании, что и я.
Но прошли те времена, когда у нас было столько времени, чтобы сплетничать, смеяться и быть глупыми. Я постепенно привыкаю к ее отсутствию, но мне ее ужасно не хватает.
Подумав, что я устала и, наверное, мне просто нужно лечь спать, я переодеваюсь в пижаму – бледно-голубой шелковый комплект из кулиски и шортиков с кружевной отделкой цвета слоновой кости. Я убираю свои темные волосы в пучок на макушке, смываю макияж и приступаю к процедуре ухода за кожей. Я насухо вытираю лицо полотенцем, когда раздается стук в дверь.
Хотя это гораздо позже, чем я ожидала, в животе зашевелилось смутное чувство, что Мира на самом деле не забыла обо мне. Я с улыбкой подхожу к двери и распахиваю ее, готовая вполголоса поворчать на нее за то, что она так долго ждала.
Но это не Мира. Это Антонио.
Я моргаю, потрясенная тем, что он здесь. Он иногда заходил, когда Мира жила со мной, но с тех пор, как она переехала в комнату Марсело в конце прошлого семестра, он не появлялся.
Его взгляд скользит по моему телу, заставляя мурашки разбегаться по коже, затем он встречается с моими глазами и, не спрашивая разрешения, заходит внутрь. Его одеколон попадает мне в ноздри, когда он проходит мимо, и я глубоко вдыхаю его. С тех пор как он начал пользоваться одеколоном в старших классах, я пристрастилась к этому аромату, даже приобрела пробники, которые прячу.
– Что происходит? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом. Вспомнив, что я одета не совсем для компании, я скрещиваю руки, пытаясь скрыть от его взгляда свои соски.
– Ищу свою сестру.
Он оглядывает комнату, как будто она прячется.
Не знаю почему, но у меня в груди словно защемило, когда стало ясно, что его присутствие здесь не имеет ко мне никакого отношения. Я была так глупа, когда думала, что это так.
Может, я и была наполовину влюблена в Антонио на протяжении многих лет, но он никогда не уделял мне особого внимания. Для него я просто лучшая подруга его младшей сестры. – Она должна была прийти. Сказала мне, что встретится с Марсело, а потом зайдет, но так и не появилась. Я подумала, что ты – это она, когда постучал.
Он нахмурился. – Не возражаешь, если я побуду здесь немного, чтобы посмотреть, не появится ли она? Я уже пытался зайти в их с Марсело комнату, но их там нет, или они не отвечают.
Его лицо искажается в неловком выражении отвращения при мысли о том, что его сестра и Марсело занимаются сексом.
Я застываю на долю секунды, а затем заставляю себя расслабиться. Не могу вспомнить, когда я в последний раз оставалась в комнате наедине с Антонио в течение длительного времени.
– Все в порядке? – спрашиваю я, чувствуя себя неловко в своих шелковых пижамах, хотя Антонио, кажется, даже не замечает этого.
– Мне нужно поговорить с ней о том, как она ведет себя по отношению к Авроре.
Мне удается сдержать хмурый взгляд при упоминании Авроры и его очевидной потребности защитить ее. Я хочу сказать ему, что Аврора более чем способна сама справиться с поведением Миры. Она – гадюка и не нуждается в том, чтобы ее жених приходил ей на помощь.
– Не секрет, что Мира не в восторге от вашей помолвки. – Я подхожу к своей кровати и сажусь на край рядом с книгой, пока Антонио вышагивает передо мной.
– Я знаю, но Мира должна проявить к Авроре уважение, которого она заслуживает за свое место в нашей семье.
– Это касается обеих сторон.
Слова вырвались прежде, чем я успела их остановить.
Антонио резко прекращает вышагивать. Его спина обращена ко мне, и он поднимается и опускается с глубоким вдохом. Он поворачивается и смотрит на меня через плечо. – Я сказал ей то же самое.
Мои глаза расширяются от удивления.
– Не надо так удивляться. Я не знаю всех способов, которыми Аврора превратила в ад твою и Миры жизнь, София, но Мира ясно дала мне понять, что она не была милой.
Я моргаю несколько раз. – О. Я…
Он смотрит мне в лицо, положив руки на бедра, и вздыхает. – Просто скажи все, что думаешь.
Мои губы сжимаются, но я решаю сказать ему. – Хорошо. Ты, кажется, не против всего этого с тех пор, как твой отец рассказал тебе об этом, так что я полагаю, что ты доволен тем, что она твоя невеста.
Он пристально смотрит на меня, и я понятия не имею, что творится у него в голове.
– Я знаю, что такое Аврора, так что нет, я не счастлив, что проведу с ней остаток жизни. Если бы это был мой выбор, я бы выбрал кого-то… другого. Но я счастлив, что помолвка и брак выполнят задуманное и будут восприняты членами нашей организации как хорошая пара. Я всю жизнь знал, что выбор, на ком жениться, никогда не будет за мной.
– Значит, речь идет о долге?
Единственные наследники, которые должны стать донами, – это четверо, проживающих в академии, но, как я слышала, никто из них не уважает долг так, как Антонио. Возможно, именно отношения с отцом привили ему честь всегда поступать так, как должно.
– Все в моей жизни связано с долгом, София.
В его словах чувствуется неизбежность, чего я раньше от него не слышала.
– Я знаю, – тихо говорю я, глядя на свои руки, суетливо лежащие на коленях.
– Что ты читаешь?
Я вскидываю голову, удивленная и благодарная за смену темы. Мои щеки пылают, когда я отвечаю. – Романтический роман.
Антонио подходит и берет книгу. Я наклоняюсь, и он одновременно выпрямляется, наши глаза встречаются, а рты оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга.
Я втягиваю воздух и задерживаю его, не в силах пошевелиться. Его подбородок такой рельефный, что я думаю, как бы это было – осыпать его мелкими поцелуями. Его кожа идеального оливкового оттенка, что создает впечатление, будто он загорает круглый год, а темные волосы блестят как шелк. Даже вблизи я не могу найти ни одного изъяна на его лице.
Он выпрямляется и осматривает переднюю и заднюю страницы книги, очевидно, не замечая, что от нашей близости у меня по груди к шее разливается жар. – Думаю, это неудивительно. Ты всегда была немного романтиком.
Я морщу лоб от того, что он говорит об этом как о чем-то плохом. – Что это значит?
Он усмехается. – Помнишь, как в третьем классе ты влюбилась в Майки Регалло? Ты почти каждый день носила голубое, потому что это был его любимый цвет. А когда ты была первокурсницей в старшей школе и тебе нравился Лео Уиллард, вы с Мирой пекли для тебя печенье, чтобы ты приносила ему, кажется, каждый день. Ты забываешь, как давно я тебя знаю.
Он качает головой и хихикает.
Еще один удар в сердце: он может знать меня, но никогда не видел. Я могла бы поправить его и сказать, что именно он мне больше всего нравился в школе, но, конечно, не делаю этого.
– Это не делает меня романтиком, – ворчу я.
Он поднимает свободную руку, в другой по-прежнему держит книгу. – В этом нет ничего плохого. Это даже восхитительно и мило, что ты все еще можешь испытывать такие чувства после всех тех дерьмовых отношений, которые ты видела в наших семьях на протяжении многих лет.
Его поведение раздражает меня. Как будто я очаровательный маленький щенок. Все, что я когда-либо хотела, чтобы Антонио видел во мне сексуальную женщину.
– Неважно. – Я хмыкаю.
Антонио листает книгу, затем делает паузу и дважды моргает, прежде чем его глаза пробегают страницу.
Черт.
Он смеется. – А может, дело не в романтике.
Он драматично читает отрывок из книги вслух. – Его член погружается в меня, вызывая все мыслимые наслаждения. Мой клитор пульсирует от потребности, и я…
Я вырываю книгу у него из рук, щеки пылают от ужаса.
– Эй, я уже перешел к самому интересному.
Я перебрасываю книгу на другую сторону и встаю, хватаю его за плечи и заставляю повернуться. – Пора идти.
Он не сопротивляется, пока я провожаю его к двери, все время смеясь над тем, что я делаю. Когда мы дошли до двери, он обернулся и посмотрел на меня сверху вниз, в его глазах горели интрига и юмор.
– Не волнуйся, твой секрет в безопасности со мной, маленькая ragazza.
– Иди! – кричу я, подталкивая его к двери.
Он поворачивается, смеется еще сильнее и открывает дверь, чтобы уйти. Когда он уходит, я иду к своей кровати и падаю на нее лицом вперед.
Теперь он знает мою тайну. Он единственный, кроме Миры. В общем-то, ничего особенного, но большинство людей никогда бы не догадались, что девственная хорошая девочка София Моретти любит разврат.
4
АНТОНИО
Выйдя из комнаты Софии, я возвращаюсь в общежитие и закрываю за собой дверь. Образ ее в шелковом комплекте не дает мне покоя. Что странно.
София постоянно присутствует в моей жизни, а я никогда не замечал… этого. Ведь она – лучшая подруга моей младшей сестры, и не более того. Я всегда относился к ней с некой братской привязанностью, но, черт возьми, как шелковая майка прижалась к ее соскам, когда она только открыла дверь. Между кружевными вырезами ее костюма виднелась впадина декольте.
Что еще раз подтвердило, что я здоровый самец. У любого парня, увидевшего ее сегодня, была бы такая же реакция. Но все же я определенно не испытывал братских чувств, когда в голову приходили мысли о том, чтобы вынуть ее из этих шелковых трусиков. Прочитать ей какой-нибудь непристойный отрывок из книги, чтобы потом провести пальцем по кружеву внизу ее шорт, оставляя легкий доступ для того, чтобы обмакнуть палец в ее влагу и попробовать ее на вкус. Черт, – покачал я головой. Я обещан другой женщине, которая не является Софией.
Не говоря уже о том, что это София. Она такая же милая и невинная, как и все остальные. Она под запретом, и не только потому, что я помолвлен, но и потому, что она – лучшая подруга Миры. Моя сестра убила бы меня, если бы узнала направление моих мыслей. София из респектабельной семьи и когда-нибудь выйдет замуж за кого-то из членов семьи, родит ему детей и станет идеальной женой итальянского мафиози. В этом я не сомневаюсь.
Я принимаю холодный душ в надежде выкинуть Софию и ее образ из головы. Я категорически отказываюсь обхватить рукой свой член, потому что если я это сделаю, то буду думать только о ней. А если я сделаю это один раз, то сделаю это снова.
Но мне отчаянно нужно. Мой член был наполовину твердым с тех пор, как я вернулся в свою комнату, и мои яйца болят. Как только я оказываюсь в постели с погашенным светом, сон не приходит.
Я переворачиваюсь на бок и закрываю глаза, пытаясь заставить свой разум расслабиться и остановить показ слайдов с Софией, одетой в шелка. Если это не помогает, я переворачиваюсь на спину и смотрю в темноту на потолок, удивляясь, как я мог перейти от восприятия Софии как ничтожества к восприятию ее как сексуальной.
Когда я все еще бодрствую, я издаю рык разочарования, потому что ничто не может расслабить меня, кроме как вытирание.
Я отказываюсь поддаться своим основным инстинктам и отрубиться, потому что София пробудила во мне какое-то новое желание.
Но после очередного получаса бессонницы моя рука тянется под одеяло. Поскольку я обычно сплю голым, ничто не мешает мне снять напряжение, сковавшее меня.
Пока я не думаю о Софии, все в порядке. Насколько это трудно? Я мастурбировал сотни раз и ни разу не подумал о ней.
По крайней мере, так я говорю себе, пока мой кулак обхватывает основание моего твердого члена и накачивает его.
Другой рукой я откидываю одеяло и пытаюсь вспомнить свой прошлый опыт общения с женщинами или просмотренное порно. Поначалу это удавалось, и я продолжал накачивать свой член кулаком.
Но тут у меня в голове всплывает образ Софии. Она и эта чертова книга. Она лежит в своей постели, держа книгу одной рукой, а другая рука опускается под пояс ее шелковых шорт.
Я крепче сжимаю свой член и сжимаю его кончик.
Я представляю, как София стонет, поглаживая кончиками пальцев свой набухший клитор, и извивается на кровати, увлеченная чтением. Она доводит себя до исступления, точно зная, что именно ее возбудит, пока не окажется на грани оргазма.
Я сжимаю бедра в кулак и стону, когда ленты спермы бьются о мою грудь. Тяжелый вздох покидает меня, когда образ Софии растворяется в моем сознании, и остается только уверенность в том, что это не последний раз, когда я кончаю с ее именем на губах.
На следующий вечер, по дороге в столовую на ужин, Марсело, Мира и София идут впереди по тропинке. Мне еще не удалось догнать сестру, и я почти не зову ее, потому что она с Софией, и я боюсь, что она увидит в моих глазах то, что я сделал вчера вечером.
С Софией у меня нет общих занятий, так как она младше меня на два года, так что это первый раз, когда я увижу ее после того, как кончил на себя, благодаря ей и своему воображению.
Но я напоминаю себе, что я не какая-нибудь звездно-полосатая простушка, и мне нужно разобраться во всем, что происходит с моей сестрой. – Мирабелла!
Все трое в унисон поворачиваются и ждут меня. Бросив быстрый взгляд на Софию, она отводит глаза на деревья. Она смущена – возможно, из-за книги. Может быть, мне не следовало заставлять ее чувствовать себя так, когда вокруг жара. Я быстро отворачиваюсь от нее, как только ее большие ореховые глаза останавливаются на мне, и перед глазами встает ее образ на кровати с рукой в шортах.
– Что случилось? – спросила Мира.
– Нам нужно поговорить.
Ее глаза сузились от моего тона. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что сейчас получит какую-то нотацию, а все знают, что Мира не очень хорошо относится к дисциплине.
– О чем? – Она скрещивает руки и выпячивает бедро, ее отношение уже усилилось.
Ага. Она знает, что что-то будет.
Марсело защитно обнимает ее за плечи и смотрит мне прямо в глаза. Это не прямая угроза, но это его способ сказать мне, чтобы я действовал осторожно, потому что он вмешается.
А вот хрен ему. Она прежде всего моя сестра.
– Тебе нужно сдерживать свое отношение к Авроре.
При упоминании имени моей невесты София поворачивается и смотрит на окружающий нас пейзаж.
Мира захихикала. – Она просто стерва, Антонио.
Марсело качает головой. Если он и согласен со мной, то никогда не признается в этом, потому что будет стоять на стороне Миры до самой смерти.
– Может, и так, но она будет моей женой. А я когда-нибудь стану главой этой семьи, и по этому праву она заслуживает определенного уважения.
– Она должна дать его взамен, потому что Мира будет моей женой, а я – главой своей семьи, – говорит Марсело.
Я киваю. – Согласен. И я разберусь с ней, когда это будет необходимо.
Моя сестра хмурится. – Она что, прибежала к тебе, притворяясь обиженной? Боже, сколько же в ней дерьма.
Она смотрит на Софию, у которой поджаты губы и взгляд плывет по течению, она сосредоточена на чем угодно, только не на этом разговоре.
– Будь уверена, я точно знаю, кто и что такое Аврора. Но пусть все, что произошло в школе, останется в прошлом. Теперь мы все взрослые люди.
Мира разжала руки и сжала их в кулаки. Ее губы сжимаются в тонкую линию, и кажется, что она вот-вот закричит на меня, но вместо этого она бормочет: – Ладно.
Я киваю, понимая, что это все, что я могу от нее получить. – И если Аврора переступит черту, обязательно скажи мне.
– О, я сама справлюсь, спасибо.
В голосе сестры звучит яд, и я уверена, что она надеется, что Аврора почти сразу же скажет или сделает какую-нибудь глупость, и тогда она или Марсело смогут с ней справиться.
– Есть секунда? – спрашивает Марсело. – Я хотел бы с тобой кое о чем поговорить.
Мира переводит взгляд на Марсело, и у меня возникает ощущение, что она не в курсе того, о чем он хочет со мной поговорить. Он будет испытывать ее гнев позже.
– Да, – говорю я.
– Встретимся в столовой.
Он наклоняется и целомудренно целует Миру в губы.
Она не отвечает ему взаимностью до тех пор, пока Марсело не отпускает ее. Она хихикает, а Марсело улыбается, как будто для них это игра. Боже, как они отвратительны. Он похлопывает ее по заднице, когда она поворачивается.
– Я сегодня сижу с Софией, не забудь. – Мира переплетает свою руку с рукой Софии и смотрит на нее. – Прости, что я бросила тебя вчера вечером.
София быстро взглянула на меня. – Ничего страшного.
– Я зашёл к тебе в комнату вчера вечером, чтобы поговорить об этом, а вас не было рядом. – говорю я.
Моя сестра смотрит на своего жениха с сердечками в глазах. – Нас не было.
Судя по выражению их лиц, они были в своем особом месте – в беседке у большого пруда на территории школы. Не знаю почему, но, похоже, это их любимое место.
– На улице слишком холодно для этого. – София вздрагивает, как будто ее бьет дрожь, явно читая между строк, как и я.
Марсело издал редкий смешок. – Тепло тела.
Он подмигивает, и моя сестра снова хихикает, отчего мне хочется ржать.
– Марсело согрел меня, – говорит сестра, и я клянусь, что чувствую вкус рвоты в задней стенке горла.
– Ладно, вы двое идите вперед. Мы вас догоним, – с ухмылкой говорит Марсело, снова потрепав Миру по заднице.
Мира поворачивается вместе с Софией, так как их руки все еще связаны, и они продолжают идти по тропинке. Когда они ушли достаточно далеко вперед, мы идем немного медленнее.
– Что случилось? – спрашиваю я, оглянувшись, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы подслушать.
– Хотел тебя кое о чем предупредить. Может быть, ничего особенного, но я подумал, что об этом стоит упомянуть.
Я засовываю руки в карманы куртки. Я согласен с Софией. Возможно, по меркам большинства людей здесь не холодно, но когда ты всю жизнь прожил за пределами Саут-Бич, все, что ниже комнатной температуры, ощущается как прохлада в воздухе. – Хорошо.
– В начале этого года у нас возникла проблема, связанная с тем, что русские вмешивались в некоторые поставки оружия в порт и из порта. Мы нашли источник, который передавал информацию на нашу сторону, и разобрались с этим.
Я киваю. – У нас была та же проблема с некоторыми грузами, которые вы нам отправляли.
У каждой из четырех семей есть своя специализация – моя семья специализируется на фальшивых кольцах и схемах хищения, в то время как Костас в основном занимается оружием. Это одна из причин, по которой мой отец хотел, чтобы Мира вышла за него замуж.
– Перед самым перерывом один из наших парней в доках сообщил мне о поставке. Он слышал, что к нам что-то прибыло, и все это держалось в секрете. Моим ребятам удалось перехватить груз до того, как он покинул доки, и это была куча оружия.
Я останавливаюсь посреди тропинки, и он делает то же самое. – Какое отношение это имеет к нам?
– Это то самое оружие, которое мы отправили вам несколько месяцев назад.
В моем мозгу все части встали на свои места. Кто-то с нашей стороны мог продать наше оружие кому-то другому. И даже не спрашивая, я знаю, что это не то, что санкционировал мой отец, хотя я сделал себе пометку перепроверить этот факт.
– Кто-то издевается над нами. – Мое лицо пылает от гнева, а вены на шее пульсируют.
– Похоже на то. Я не могу сказать наверняка, но я хочу, чтобы ты знал. Я больше никому не говорил.
Он обводит нас взглядом.
– Давай пока оставим это между нами двумя. Я собираюсь изучить это. Если кто-то управляет нашим оружием вне семьи и забирает прибыль себе, с ним разберутся.
Он кивает. Мне не нужно больше ничего говорить, чтобы он понял, как именно я поступлю со змеей. Мы снова идем в сторону столовой. Мира и София уже давно исчезли из поля нашего зрения.
– Как ты думаешь, для кого предназначалось это оружие? – спрашиваю я.
– Кто знает? Может быть, русским. Ирландцам. Или картель.
Он пожимает плечами.
– Дай мне знать, если еще какое-нибудь наше дерьмо окажется в твоих доках.
Он кивает.
– Так вот почему тебе пришлось вернуться в Нью-Йорк вместо того, чтобы приехать в Майами с Мирой?
– Да, и она была недовольна. Особенно когда я не стал рассказывать ей, что происходит. Если Мира спросит, о чем я хотел с тобой поговорить, скажи, что я ставил тебя на место за то, что ты говорил с ней об Авроре.
Я хихикаю. – Пожалуйста, она никогда в это не поверит. Могу поспорить, что ты уже говорил ей то же самое.
Он качает головой, когда в поле зрения появляется столовая. – Да, но ты же знаешь, какая у тебя сестра. Она не очень-то жалует приказы.
– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
Мы расходимся, когда входим в столовую. Марсело идет сидеть с криминальной семьей Коста, а я направляюсь прямо к очереди за едой, мне нужна минута, чтобы обдумать все, что сказал мне Марсело, прежде чем я направлюсь к столу, где, я уверен, будут ждать моя невеста и сестра, чтобы помучить меня. Не говоря уже о Софии, которая теперь, похоже, будет мучить меня не меньше, но совершенно по-другому.
