Текст книги "Неизвестная война"

Автор книги: Отто Скорцени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

Из Рима и Фраскати, где я был восторженно встречен своими людьми, мы вместе вернулись на север, к озеру Гарда, у которого размещался штаб 2-го бронетанкового корпуса войск СС под командованием моего бывшего начальника, генерала войск СС Пауля Гауссера. Прием, организованный нашими товарищами, щедро вознаградил нас за все невзгоды. В их кругу мы забыли о заботах и интригах. Там я получил в качестве подарка от Муссолини великолепную, имевшую отличные технические характеристики «Ланчу кабриолет». Мне удалось поблагодарить его лишь в середине июня 1944 года. На Вильгельмштрассе [191]191
  На Вильгельмштрассе размещалось министерство иностранных дел Третьего рейха.


[Закрыть]полученный обратно в Инсбруке дневник был задержан на долгие восемь месяцев. Мне вернули его только после неоднократного напоминания. Возможно, в нем содержалась негативная оценка дипломатии Риббентропа.

Я отправился в Гарнано в июне 1944 года, сопровождаемый хауптштурмфюрером Радлом. Муссолини тепло принял нас на вилле Фелтринелли. Однако прежде, чем нам удалось добраться до дуче, нам пришлось выслушать многочисленные указания посла Рана и людей из его дипломатического представительства на тему того, о чем можно говорить и о чем нельзя. С сожалением мы отметили тот факт, что вокруг виллы находилось очень мало итальянских солдат, зато роились служащие СД. Охрана была поручена батальону войск СС, будто бы Муссолини не мог найти тысячу способных защитить его итальянцев! Затем ли мы вызволили его из заключения в Гран-Сассо, чтобы увидеть его в следующем? К сожалению, любой мог прийти к тому же выводу – Муссолини был не свободен. Мне стало тоскливо.

Опасения подтвердились, когда он принял нас с Радлом в своем небольшом кабинете. Он показался нам уставшим и постаревшим. Сидя в темной комнате за столом, Муссолини был похож на старого льва с потрепанной гривой. В разговоре он опять нападал на Сабаудский Дом и скорбел над смертью в плену (в марте 1942 года в Найроби) Эммануила герцога д’Аосто.

– Я ошибся, – сказал он, – меня ввели в заблуждение. Необходимо было провести глубокую общественную революцию. Я радуюсь, когда вижу, что к фашистской республике присоединяются порядочные специалисты, которые ранее не поддерживали меня. Например, бывший коммунистический лидер Николло Бомбаччи и Каро Сильвестри [192]192
  Бомбаччи порвал с Москвой в 1927 году, в 1943 году он присоединился к новой фашистской республике. Позже его убили партизаны. Сильвестри был журналистом. Его арестовали в 1943 году после публикации статьи, где указывалось, что Муссолини приказал убить депутата от социалистов Джиакомо Маттеоти. Со временем Сильвестри нашел доказательство, что Муссолини не имел ничего общего с этим убийством. – Прим. ред. французского издания.


[Закрыть]. Предатели думают, что они спасаются, но они погибают. Они поверили, что победители наградят их за предательство, в то время как с ними поступают, как с проститутками. Бадольо три раза подавал в отставку. Король уже отрекся от престола в пользу сына. Пожалуй, для Гумберта не имело значения, на чьей стороне быть, он непременно хотел быть королем. Но он будет сметен Эрколи, [193]193
  2 апреля лидер коммунистов Пальмиро Тольятти («Эрколи») призвал по «Радио Бари» итальянский народ совместно с великими демократиями бороться с фашизмом для освобождения Европы.


[Закрыть]прибывшим прямо из Москвы. Люди из Сабаудского Дома убеждали, что им счастливо удалось сохранить корону. Но сейчас, Скорцени, я хочу вам сказать: что бы не случилось, эта корона утеряна навсегда!

Когда я отдал ему дневник, извинившись за задержку, в которой не было моей вины, он ответил, что «уверен», что в этом нет моей вины. Сменив тему, он заговорил об усилиях республиканской Италии в пользу «оси» и победы.

Однако его энтузиазм и убеждение, с каким он говорил девять месяцев назад, исчезли. Нам казалось, что он убеждает сам себя. Я попросил Муссолини сделать дарственную надпись на фотографии для всех участников экспедиции в Гран-Сассо, что он охотно сделал. Надпись дуче звучала: «Моему другу Отто Скорцени, спасшему мне жизнь. Мы будем совместно бороться за общее дело – дело объединенной и свободной Европы!»

В октябре 1943 года дуче прислал всем стрелкам-парашютистам, высадившимся на транспортных планерах у «Кампо Императоре», а также моим шестнадцати солдатам войск СС часы с золотыми браслетами с выгравированной на корпусе буквой «М». Мне, вместе с браслетом и секундомером, дуче подарил золотые карманные часы с выложенными рубинами буквой «М» и датой на корпусе: 12.09.1943. Американцы украли у меня эти часы в 1945 году.

Сколько других памятных вещей пропало во время военной грозы! Фотографии, почетный кинжал фашистской милиции, а также «Орден ста мушкетеров», которым были награждены только 100 солдат. Позже друзья подарили мне его копию.

Однажды я долго беседовал с герцогом Валерио Борджио, командиром флотилии торпедных катеров.

– Какое безумие, – сказал он мне, – совершают западные союзники, подливая воду на мельницу Сталина! Если Германия будет побеждена, Европа получит удар в сердце. Несмотря на то, как будут развиваться события, Черчилль и Рузвельт, англичане и американцы горько пожалеют о дне, когда они присоединились к милитаризированному коммунизму. Мы будем сражаться вместе с вами до конца, так как являемся итальянскими патриотами и сознательными европейцами.

Мы с Радлом отобедали в вилле Фелтринелли в обществе Муссолини и его семьи. Нас сопровождал сотрудник немецкого министерства иностранных дел, который постоянно старался перевести беседу в спокойное русло. Однако дуче, отлично знавший историю Европы, а особенно Германии, отлично развлекался. Когда он говорил об «одаренном в наивысшей степени – политическим и военным талантом» Фридрихе Великом, в сущности, Муссолини критиковал сам себя. Наш дипломат сидел как на углях, когда дуче вспоминал о необыкновенной дипломатической виртуозности Фридриха, проявленной им в 1740–1786 годы.

Чувствовалось, что настоящее мало интересует Муссолини. Он уже не был руководителем государства, а, скорее, философом, историком и теоретиком с далеко идущими планами синтеза между традицией и революцией, а также социализмом и национализмом в интересах объединенной Европы.

Когда мы прощались, он просил меня чаще навещать его. Дуче взял мою ладонь в свои руки… Я не знал, что вижу его в последний раз.

«Акция в массиве Гран-Сассо нашла отклик во всем мире», – написал Чарльз Фоли в «Commando extraordinary» («Неординарное подразделение специального назначения»). Мне неизвестно, кому пришла в голову смешная идея послать через восемь дней после нас в «Кампо Императоре» пропагандистскую роту, чтобы снять фильм о нашей операции. Он был плохим во всех отношениях. Только Гран-Сассо, достигающий высоты 2912 метров в высшей точке [194]194
  Корно-Гранде (Монте-Корно) – самая высокая точка Апеннинского полуострова.


[Закрыть], выглядел убедительно.

Я предпочел бы, чтобы немецкая и итальянская пресса написала меньше экстравагантных текстов и не печатала моей фотографии. Все это повлияло на мое будущее. По радио сообщили, что мы понесли тяжелые потери. Вскоре во Фриденталь стали приходить подарки «для многочисленных раненых и семей погибших». Денежные и другие пожертвования мы разделили между ранеными стрелками-парашютистами из Люфтваффе. В середине октября мы с Радлом почти час объясняли в радиопередаче, что, к счастью, у нас не было убитых, а десять раненых уже выздоравливают. Нас очень взволновало огромное число писем со словами уважения и признательности; мне написали тысячи европейских солдат и рабочих. Освобождение дуче отмечали даже наши пленные в некоторых советских лагерях.

Эта операция оказала также психологическое воздействие на солдат. Одиннадцать офицеров дивизии «Бранденбург» попросили перевести их для дальнейшего прохождения службы во Фриденталь. Тогда мне представился случай в первый раз беседовать с Канарисом и заодно познакомиться с его двуличным характером. В нем было одновременно что-то от медузы, которую легко продавить пальцем, и от скользкого угря. Я до сих пор спрашиваю себя: зачем Канарис держал на письменном столе портрет Гитлера? Ведь ему куда, более подошли бы фотографии Рузвельта, Черчилля и Сталина. Дискуссия продолжалась в течение многих часов. Иногда появлялся полковник Лагоузен, заявлявший, что такой-то офицер необходим дивизии «Бранденбург». В конце третьего часа беседы Канарис заявил мне: «Ну хорошо. Очень хорошо. […] Хотя нет! Вы подождите, это невозможно, так как я думаю об одном деле» и так далее.

Все пришлось начинать сначала. Только через четыре часа адмирал, хотя и неохотно, уступил.

Среди переведенных во Фриденталь офицеров дивизии «Бранденбург» находился старший лейтенант Адриан фон Фелкерсам, происходивший из старой семьи балтийских немцев. Его дед был адмиралом и командовал русской эскадрой во время русско-японской войны. Адриан свободно говорил на русском, французском и английском языках. Он изучал экономику в Берлинском университете. Вместе с «бранденбуржцами» он участвовал в смелых акциях: рейдах в советском тылу, нападении на штаб советской дивизии в начале 1942 года и так далее. Вскоре я назначил его начальником штаба.

Фелкерсам рассказал мне о странных вещах, происходивших в дивизии «Бранденбург». Людей, владевших французским или арабским языком, посылали в Россию, а говоривших на русском и английском – направляли на Балканы и так далее. Ему стало известно, что по странному стечению обстоятельств спецподразделения, выполнявшие секретные операции на Ближнем востоке, в Соединенных Штатах (операция «Пастух») и других местах попадали прямо в руки неприятеля. Когда некоторые подразделения дивизии были перегруппированы, а молодые офицеры не проявляли достаточной инициативы, Канарис решил использовать дивизию «Бранденбург» как обыкновенное подразделение вермахта, хотя она предназначалась для специальных операций.

В связи с переходом в мое подразделение, Фелкерсам и другие офицеры дивизии «Бранденбург» должны были вступить в ряды войск СС. Генералы Йодль и Юттнер позже разрешили мне набирать солдат в мои диверсионные подразделения из всех трех рядов войск: сухопутных, Люфтваффе и военно-морского флота. 5 августа 1943 года спецподразделение «Фриденталь» было переименовано в «Егерский батальон СС 502», состоявший из трех моторизованных рот и роты управления. Немного позже он получил наименование «Охотничье подразделение Центр». Вскоре наши силы увеличились еще на четыре батальона, учебный батальон и так далее. В сентябре 1944 года по приказу тогдашнего начальника Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Гудериана девять подразделений дивизии «Бранденбург» перевели в находящиеся под моим командованием диверсионные подразделения войск СС. Батальоны и роты использовались всегда отдельно и на разных фронтах.

Следовательно, я достаточно рано сделался практически независимым от Шелленберга. Мне имели право приказывать только Верховное главнокомандование вермахта, генерал-полковник Йодль или же, чаще всего, сам Гитлер.

«После операции в Гран-Сассо, – написал Фоли, – Фриденталь стал сборным пунктом всех смельчаков и искателей военных приключений. Скорцени получил право приказывать солдатам сухопутных войск, Люфтваффе и военно-морского флота. В скором времени число добровольцев, желающих воевать под его командованием, различного рода забияк, странствующих рыцарей, крепких парней, надеющихся отличиться во время смелых акций, стало огромным. Сотни фотографий, сделанных там, показывают Скорцени в процессе подготовки его людей. Офицеры выглядят уставшими: Скорцени приказывал им тяжело работать, заниматься без отдыха, чтобы в последующем они могли преодолевать различные трудности».

28 апреля 1945 года мы располагались в воинском поезде вблизи Зальцбурга. Штаб я разместил в двух специальных вагонах, которые, с проблемами, но все же удалось привезти из Берлина. Мне предстояло организовать в тесном взаимодействии с фельдмаршалом Фердинандом Шерниром известный альпийский редут. Я располагал хорошей связью: телеграф, телефоны и десять радиостанций, обеспечивающих мне контакт со всеми фронтами.

После полудня пришла информация от службы радиоперехвата. Итальянское радио сообщило, что захваченного партизанами Бенито Муссолини расстреляли. Я подумал, это невозможно. У меня было убеждение, что если дуче действительно погиб, то это самоубийство. Я знал, что в Гарнано его охранял батальон солдат войск СС. Я не представлял себе, что какой-то партизанский отряд, независимо от силы, мог прорваться через батальон войск СС.

Мне тогда не было известно о переговорах, которые вел генерал Вольф и его сотрудник Доллман с находившимся в дипломатическом представительстве в Берне Даллесом. Дуче не знал ничего! Зато Гиммлеру были известны подробности.

Мне удалось связаться со штурмфюрером Беком, командиром моего «Охотничьего подразделения Италия», который тщетно пытался наладить связь со мной. Он слишком поздно передал мне полученное сообщение: 18 апреля дуче оставил Гарнано, чтобы отправиться в Милан. Тогда кто-то убрал батальон войск СС, охранявший дуче, и направил его на фронт…

– Какая свинья издала такой приказ? – спросил я у Бека.

– Не имею понятия, – ответил он. – Нам стало известно, что батальон должна была заменить рота Люфтваффе. Не знаю, был ли этот приказ выполнен. Мне сообщили позже, что после встречи с кардиналом Шустером и одним из лидеров Сопротивления генералом Луиджи Кадорно [195]195
  Генерал Луиджи Кадорно после капитуляции итальянской армии в сентябре 1943 года перешел на сторону антинемецкой оппозиции. В 1944 году в Северной Италии он принял на себя командование партизанскими отрядами, действовавшими против немцев. Он координировал действия отрядов различной политической ориентации.


[Закрыть], ночью с 25 на 26 апреля дуче оставил Милан, чтобы двинуться на север. Сдаться он отказался.

– На север? В направлении Швейцарии или Австрии?

– Мне сказали, что он остановился в префектуре Комо, чтобы подождать там колонну милиции под командованием Паволини и вместе с ними сражаться в горах Вальтеллины. Точно известно, что с ним не было ни одного солдата войск СС… Слишком поздно. Мы ничего не могли сделать…

Ничего. Мы были близко. Если бы 5000 человек Паволины существовали в действительности и если бы мы получили приказ, мы бы дали в Альпах последний бой.

Следовательно, наши солдаты войск СС использовались не для охраны, а для присмотра за заключенным дуче! Фельдмаршал Кессельринг не потерпел бы подобной подлости, но он находился в Бад-Нохейме, так как заменил фельдмаршала фон Рундштедта на посту верховного главнокомандующего немецкими войсками на Западе.

Продолжение нам известно. Коммунист Вальтер Аудизио, ветеран интернациональных бригад в Испании, стал палачом оставленного всеми Муссолини. Его слова:

– Дуче, я прибыл, чтобы вас спасти!

Убийца сохраняет осторожность, хочет убедиться в своей безопасности:

– Вы вооружены?

Некоторые посмели написать, что Муссолини умер не мужественно. Благодаря свидетельству водителя Аудизио, нам сегодня известно, что последними словами дуче были: «Стреляй в сердце!»

Весь мир знает фотографию миланской площади Лорето. [196]196
  Тело Муссолини было выставлено для публичного обозрения в Милане.


[Закрыть]

Визиты, совершенные Черчиллем в июне и августе 1945 года к озеру Комо, в Донджо и Польтрассио, все еще остаются для меня загадкой. Если бы государственный муж такого калибра действительно опасался, что убитый противник оставил «компрометирующие документы», он не отправился бы на поиски лично, даже если бы был «не отличающимся мужеством художником». Он послал бы кого-нибудь другого. Или все-таки эти документы (переписка) – имели такой особый характер, что не должны быть открыты и прочтены третьими лицами?

Глава четвертая
20 июля

^{Покушение: в ставке фюрера взорвана бомба – Шелленберг за своим письменным столом с пулеметом – Мнимый путч СС: начальник штаба инспектората бронетанковых войск, полковник Больбринкер, колеблется – Сорванное столкновение – Недоверие генерала Штудента – Приказы Геринга – Я еду на Бендлерштрассе – «Фюрер мертв!»: сомнения майора Ремера – Ремер разговаривает по телефону с Гитлером в кабинете Геббельса – Бессилие и неведение заговорщиков – Руководители заговора: генерал Ольбрихт и полковник Штауффенберг – Контрпутч полковников Придуна, фон дер Хейде и других – Самоубийство генерал-полковника Бека; генерал Фромм ликвидирует свидетелей – Странный рассказ Шпеера – Объяснения генерал-майора Ремера – Моя акция на Бендлерштрассе: тотчас же отменить «Валькирию» – Игра с диаграммами Штауффенберга – Арест Канариса – Гитлер беспокоился, не ранен ли Штауффенберг! – Самоубийство фельдмаршалов Роммеля и фон Клюге – «Красная капелла» и 20 июля – Гудериан: «Покушение самым худшим образом повлияло на боевой дух фюрера» – Продолжать войну.}

– Штурмбаннфюрер Скорцени! Штурмбаннфюрер Скорцени! – кричал офицер, бегущий по перрону берлинского вокзала Лихтерфельде-Ост вдоль скорого поезда, отправлявшегося на Вену. Всего лишь пять минут прошло с того момента, как мы с Радлом разместились в забронированном для нас спальном вагоне. Мы ехали в Вену, чтобы подготовить группу из наших самых лучших боевых водолазов с целью захвата Тито, скрывавшегося, по нашим данным, на острове Вис.

Мне пришлось опустить окно купе и позвать бегущего офицера, который уже миновал наш вагон. Я узнал унтерштурмфюрера из штаба обергруппенфюрера Юттнера, исполнявшего обязанности связного с VI управлением Шелленберга. Он запыхавшийся, еле прохрипел, что меня срочно ждут в моем берлинском бюро. Радл молниеносно передал ему через окно мой багаж. Я приказал своему заместителю, чтобы он ехал в Вену и самостоятельно справился как можно лучше с поставленной задачей. Мне пришлось выскочить из уже тронувшегося поезда. Это случилось 20 июля 1944 года в 18.10.

Мы уже знали, что на Гитлера совершено покушение и он едва избежал гибели. Только в 18.15, после официального коммюнике по радио, нам частично стала понятна значимость этого события. Я не знал, что в 13.00 Гиммлер и Мюллер, руководитель гестапо, послали специалистов в «Волчье логово». В 14.00 на ноги была поставлена вся полиция Третьего рейха. На перроне унтерштурмфюрер сообщил мне, что есть убитые и раненые, а ситуация в Берлине запутанная.

Из военной комендатуры на вокзале я сразу же позвонил Фелкерсаму, находящемуся во Фридентале. В любой момент у нас были готовы к действию четыре роты «Охотничьего батальона СС 502». Я приказал моему начальнику штаба привести батальон в состояние повышенной готовности и немедленно доложить о том, что первая рота готова к выдвижению. Затем я направился в Шмаргендорф, район Берлина, где на Беркерштрассе находилась моя интендантская служба. [197]197
  На Беркерштрассе находилась резиденция VI управления Главного управления безопасности рейха.


[Закрыть]

В 18.45 радио прервало программу, и было передано специальное коммюнике:

«Сегодня совершено покушение на фюрера. Тяжело ранены генерал пехоты Шмундт, полковник Брандт и служащий (стенограф) Бергер. Легко ранены генерал-полковник Йодль, генералы Кортен, Буле, Боденшац, Хойзингер и Шерфф, адмиралы Фосс и фон Путткамер, командор Ассман и подполковник Борман. Фюрер получил только ожег и легкую контузию. Он немедленно приступил к выполнению своих обязанностей и, в соответствии с программой, имел долгую беседу с дуче. В скором времени после покушения к фюреру направился маршал Третьего рейха Геринг».

Я задумался над содержанием этого коммюнике. Кто совершил покушение? Неужели неприятель проник в самое сердце «Волчьего логова»? Десять месяцев назад я говорил в Кентшине полковнику Штрему, что ставка не гарантирована на сто процентов от опасности при внезапном нападении решительного и ловкого противника. Одновременно самые невероятные слухи кружили по кабинетам Беркерштрассе, в которых можно было встретить вооруженных до зубов служащих, обходящихся с автоматами так неловко, что, видя их, я покрывался гусиной кожей. Именно тогда мне встретился оберфюрер Шелленберг.

 ^{Подготовка к параду в Вене в марте 1938 года после аншлюса Австрии. С левой стороны виден тяжелый бронеавтомобиль Sd. Kfz. 232 (Fu) (6 Rad) из 2-й бронетанковой дивизии вермахта.}

 ^{Разведывательное подразделение резервной дивизии СС (позже дивизии «Рейх») на северном побережье Франции готовится к участию в операции «Морской лев». О. Скорцени в рядах этого подразделения сражался во Франции, на Балканах и в России.}

 ^{Первый раз Адольф Гитлер принял хауптштурмфюрера СС Отто Скорцени в «Волчьем логове» в 1943 году. С той поры Скорцени несколько раз был гостем в главной ставке фюрера, получая приказы от него лично. Гитлер при случае поощрял его участием в совещаниях и беседах, предназначенных для узкого круга лиц.}

^{Бенито Муссолини с Гитлером в автомобиле во время проезда через Мюнхен после победы над Францией в 1940 году.}

 ^{Вальтер Шелленберг стал, как оберштурмбаннфюрер СС, руководителем VI управления (разведки) в Главном управлении безопасности рейха.}

 ^{Солдаты 1-го батальона 7-го полка стрелков-парашютистов Люфтваффе высаживаются из планера «DFS-230» в массиве Гран-Сассо недалеко от гостиницы «Кампо Императоре» с целью освобождения Б. Муссолини.}

^{Немецкие стрелки-парашютисты вместе с подразделением СС во время атаки, проведенной 12 сентября 1943 года на гостиницу-укрытие «Кампо Императоре», в которой содержался Б. Муссолини (рисунок того времени).}

^{Хауптштурмфюрер СС О. Скорцени и Б. Муссолини сразу же после его освобождения. Справа от Муссолини унтерштурмфюрер СС Карл Радл.}

 ^{Самолет «Фи-156 «Шторх»» с Б. Муссолини и О. Скорцени на борту незадолго до взлета с неровного склона Гран-Сассо. Самолетом управлял личный пилот генерала Курта Штудента капитан Гейнрих Герлах. Рядом с самолетом – стрелки-парашютисты Люфтваффе.}

 ^{Фельдмаршал Альберт Кессельринг, главнокомандующий немецкими войсками в Италии,}

^{Бенито Муссолини, освобожденный отрядом Скорцени, встретился с Гитлером в «Волчьем логове». Однако там он находился недолго и через несколько дней вернулся в Италию. Вскоре к нему для охраны прикомандировали батальон СС.}

 ^{После освобождения Муссолини личный состав отряда Скорцени был награжден в берлинском Дворце спорта 10.10.1943 г. Стоят слева направо: Цислевиц, Манне, Варгер, Хольцер, Швердт и Менцл.}

^{Оберштурмбаннфюрер СС О. Скорцени (на снимке еще штурмбаннфюрер СС), командир спецподразделения «Фриденталь».}

 ^{Полковник Дэвид Штирлинг (первый справа) с солдатами специальных воздушных сил (Special Air Service, SAS) в 1941 году в Северной Африке.}

^{Пилотируемый самолет-снаряд «Рейхенберг» экспонируется в Великобритании после окончания войны. В испытаниях, проводившихся перед вводом его в эксплуатацию, участвовала летчик-испытатель Анна Рейтш, поощрявшая Скорцени для участия в эксперименте.}

^{Штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени официально был представлен общественному мнению осенью 1943 года в берлинском Дворце спорта во время торжественного вручения наград.}

^{Обергруппенфюрер Ганс Юттнер, начальник Главного управления командования СС, один из создателей войск СС.}

^{Встреча маршала Филиппа Петена с Гитлером во Франции. С правой стороны от Гитлера находится министр иностранных дел Третьего рейха Иоахим фон Риббентроп.}

 ^{«Большая Тройка»: И. Сталин, Ф. Д. Рузвельт, и У. Черчилль в Тегеране в конце ноября 1943 года. Летом того же года в VI управлении РСХА готовился план под условным названием «Прыжок в длину», предусматривавший ликвидацию трех политиков. В его реализации должен был участвовать О. Скорцени.}

^{Оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени (на фотографии еще штурмбаннфюрер СС) до окончания войны с переменным успехом готовил операции политического характера. Когда адмирал Миклош Хорти начал колебаться касательно дальнейшего сотрудничества с Германией, Скорцени провел спецоперацию в Будапеште, способствуя смене правительства. Во время контрнаступления в Арденнах в марте 1945 года он внес хаос в ряды союзных войск. Со сформированной наспех группировкой в течение месяца защищал город Шведт-на-Одере.}

^{«Волчье логово» было основным местопребыванием Гитлера до момента покушения на его жизнь. Снимок сделан 15 июля 1944 года. Первый слева (стоит боком) – Клаус Шенк граф фон Штауффенберг, который через пять дней подложил бомбу в бараке, предназначенном для обсуждения оперативной обстановки, и покинул ставку. После этого он сумел пробраться в Берлин. Первый справа – начальник Верховного главнокомандования вермахта, генерал Вильгельм Кейтель.}

^{Декабрь 1944 года. Немецкое контрнаступление в Арденнах на несколько недель приостановило наступление союзников на рейх. Это была последняя попытка повернуть ход событий.}

^{Немецкая взрывающаяся моторная лодка первой версии, сделанная по образцу итальянских моторок «МТМ». Подразделение Скорцени использовало лодки этого типа в своих действиях, в частности, на Балканах. При приближении к цели, до взрыва заряда, пилоты прыгали в воду.}

 ^{Самоходная мортира «Тор», которую обергруппенфюрер СС Эрих фон дем Бах-Зелевски намеревался использовать в Будапеште для обстрела Замковой Горы.}

^{Отто Скорцени с миссией в Будапеште в сопровождении своих подчиненных: начальника штаба специального подразделения «Фриденталь» хауптштурмфюрера СС Адриана фон Фелкерсама (в центре) и унтерштурмфюрера СС Вальтера Гирга (первый справа),}

^{Немецкий танк «Тигр II» на улицах Будапешта в октябре 1944 года во время операции «Фауст-патрон», проведенной Скорцени.}

^{Адмирал Миклош Хорти присоединился к антикоминтерновскому пакту. После попытки договориться с союзниками он был отстранен от власти немцами и интернирован в рейх.}

^{Отто Скорцени в нюрнбергской тюрьме. Суд оправдал его от выдвинутых против него обвинений. Американский прокурор Альберт Розенберг позже назвал его самым опасным человеком в Европе. Затем Скорцени был арестован немецкими властями, однако совершил побег из тюрьмы в городе Дармштадте. Поселился в Испании. Умер в 1975 году в Мадриде.}

18 февраля 1944 года немецкая политическая разведка была объединена с армейской. Некоторые агенты Канариса оказались явными предателями, они были разоблачены как двойные агенты, сам он был отправлен в отставку. Однако Кейтель сделал адмирала начальником специального штаба по «делам хозяйственной войны», располагавшегося в Эйхе вблизи Потсдама. Шелленберг, остававшийся руководителем VI управления РСХА, получил в наследство Абвер. Его переименовали в Amt Мил. [198]198
  В тайном распоряжении от 12 февраля 1944 года Гитлер передал функции Абвера Главному управлению безопасности рейха (РСХА). Большинство аппарата Абвера включили в состав этого управления. Из отделов: I (разведка) и II (саботаж и диверсия) образовали так называемый Amt Мил и подчинили VI управлению РСХА. Отдел III (контрразведка) включили в состав IV управления РСХА (гестапо). В структурах сухопутных войск остались только разведывательные отделы на Востоке (Fremde Heere Ost) и на Западе (Fremde Heere West). На практике Шелленберг также следил за деятельностью контрразведки IV управления РСХА и за двумя отделами армейской разведки.


[Закрыть]

Лицо Шелленберга было зеленоватого цвета. На его письменном столе лежал револьвер. В апокрифических «Мемуарах» он написал, что у него в письменном столе был установлен пулемет, приводимый в действие педалью. Одно нажатие – и посетитель падает как подкошенный. Я никогда не видел этого механизма у Шелленберга, но не это главное.

– Если они сюда придут, – сказал он, – я смогу защититься. Легко им меня не взять.

– До такой степени вам кто-то угрожает?

– Скорцени, ситуация очень серьезная. Я приказал раздать автоматы всему мужскому персоналу. Мы будем защищаться до конца.

– Послушайте меня, – сказал я. – Ваш приказ мне кажется очень неосторожным. Эти люди не умеют пользоваться огнестрельным оружием и в экстренной ситуации поубивают друг друга. Я только что отослал в подвал одного из ваших унтер-офицеров, державшего автомат, как зонтик.

Тогда Шелленберг сказал мне, что центр заговора находится в резиденции руководства войсками запаса на Бендлер-штрассе. Он спросил, могу ли я вызвать одну из моих рот с целью «обеспечения нашей защиты».

– Ну, конечно же! У меня действительно диссоциация, ведь я должен был сразу же об этом подумать. Мой батальон уже готов к выдвижению. Я хотел бы только знать, кто наш противник?

– Я вам говорю, что козни строят на Бендлерштрассе. Это заговор. Их ничто не остановит!

– О ком речь? Кто строит козни против кого?

– Мне кажется, что они готовятся к путчу, по улицам снуют танки. Танки, Скорцени, вы отдаете себе отчет?!

– Пожалуйста, успокойтесь, оберфюрер. До появления моих людей я наведу справки.

Было примерно 19.00. По телефону я приказал Фелкерсаму немедленно прислать одну роту под командованием хауптштурмфюрера Фукера на Беркерштрассе. Командир роты должен был выполнять только мои приказы. Сам Фелкерсам и оберюнкер (прапорщик) Остафель должны были прибыть ко мне, что они и выполнили за рекордно короткое время. Фелкерсам остался на Беркерштрассе, а я вышел с Остафелем, чтобы обойти правительственный квартал. Везде царила тишина.

– Пока что это опереточный путч, – сказал я Остафелю. – Поехали в танковую часть.

У меня было много друзей среди офицеров бронетанковых войск. Я также знал начальника штаба инспектората бронетанковых войск из Фербеллинер Плац, полковника Эрнста Больбринкера. Там у меня сразу же возникло чувство, что происходит что-то подозрительное. Танки из танковой школы в Вюнсдорфе, что под Берлином, были расставлены по всей ширине аллеи. Я отдал честь офицерам. Мне разрешили пройти; Больбринкер немедленно принял меня, и я заметил, что он очень взволнован. По приказу, поступившему с Бендлерштрассе, он должен был послать танки на разведку в сторону Ланквиц и казарм Лихтерфельде, где была расквартирована часть лейб-штандарте «Адольф Гитлер».

– Я ничего не понимаю, – сказал полковник. – Вы слушали радио? Покушение на нашего фюрера! […] Это неслыханно! […] Полковник Глеземер, комендант школы бронетанковых войск из Крампниц, не вернулся с Бендлерштрассе. Мне кажется, что части СС запланировали путч и произошли столкновения. Что вы об этом думаете?

– Господин полковник, – ответил я, – я имею честь принадлежать к войскам СС. Мне не верится в какой-либо заговор моих товарищей против фюрера. Я допускаю, что кто-то специально распускает эти слухи, чтобы развязать гражданскую войну и противопоставить сухопутные войска частям СС.

Полковник был удивлен.

– Гражданскую войну? Это как?

Я сказал ему, что если танковые части, оставившие Вюнсдорф для того, чтобы двинуться на Берлин, повернут в сторону Лихтерфельде, лейб-штандарте может отреагировать на это открытием огня. А этого нельзя допустить любой ценой. Полученный приказ был бессмысленным. Полковник согласился со мной и сказал, что его танки еще не выдвигались; они были сконцентрированы вблизи Фербеллинер Плац. Я предложил съездить вместе с двумя его офицерами в Лихтерфельде. Мы немедленно отправились в путь, отдав по дороге приказ командирам танков, чтобы они не трогались с места без получения нового приказа. Немного позже Больбринкер приказал танковым частям выполнять приказы только генерального инспектора бронетанковых войск, генерала Гудериана.

Мы неслись на автомобиле к моим бывшим казармам в Лихтерфельде, и вскоре я уже беседовал с оберфюрером – вскоре бригаденфюрером и генерал-майором в «Лейбштанфербе» Вильгельмом Монке. Мы оказались для него посланцами Провидения. Геббельс объявил тревогу его части примерно в 19.00, предупредив, что, вероятно, какие-то элементы в армии, убежденные в смерти фюрера, стараются захватить власть и издать соответствующие приказы. Путчисты утверждали при этом, что якобы СС – а именно, войска СС – совершили государственный переворот. Поэтому оберфюрер подготовил к бою орудия и пулеметы, а его люди заняли боевые позиции… Мы обсудили ситуацию.

– Дорогие коллеги, – сказал Монке, – это счастье, что вы приехали, потому что если бы подъехали танки, пролилась бы кровь!

Я настаивал, чтобы он не поддавался на провокации. Могло случиться так, что один или два заблудившихся танка появятся перед казармами. Войска СС не должны отвечать огнем. Мы пришли к согласию. Я оставил у Монке одного из связных офицеров Больбринкера, второй вернулся в свою часть, чтобы доложить обстановку командиру. Было примерно 21.00.