Текст книги "Чебурашка (СИ)"

Автор книги: Олли Ро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Чебурашка
Олли Ро

Пролог

Семнадцать лет назад

Зоя Данилина

Сегодняшний день воистину разделит мою жизнь на «до» и «после». Пусть и звучит это слишком пафосно, учитывая столь юный возраст, но это действительно так.

Сегодня.

Все случится сегодня.

Соколовский всем объявит, что мы вместе. Мы – пара.

Чемпион и заучка.

Сокол и Чебурашка.

Смешно.

Всем будет смешно.

В основном, конечно, смеяться будут надо мной. Но нам плевать.

Мне плевать.

Мы готовы.

Я готова.

А Матвей вообще ничего и никого не боится.

Мы действительно ждали этого дня, чтобы перестать скрывать свою дружбу, свои отношения. Теперь время точно пришло. Вчера Матвей выиграл свой важный бой. Сегодня объявили мои результаты на математической олимпиаде.

Два человека.

Два победителя.

И мы вместе. Кто бы и что бы по этому поводу ни думал.

Больше нет причин скрываться от одноклассников и других ребят в школе. Теперь мы сможем противостоять любым нападкам или смешкам в мою сторону и в сторону Матвея, не боясь из-за этого упустить главные цели. Потому что мы их достигли.

Я получила возможность бесплатно учиться в одном из лучших вузов, а Матвею со дня на день придет ответ из Федерации бокса и, я уверена, что ему уготовано место в Москве. Не даром сам Виктор Борисович! записал в свой блокнот имя Соколовского.

Теперь-то у нас с Матвеем достаточно свободного времени, чтобы противостоять глупым нападкам богатеньких подростков, считающих себя элитой. Хотя, как ни прискорбно, они и есть элита. Дети депутатов, магнатов, и прочих «владельцев заводов, газет, пароходов». Что ни одноклассник – то мистер-твистер.

И я. Обычная Зоя Данилина, попавшая в престижное учебное заведение лишь по воле самой директрисы для поддержания рейтинга, и обучающаяся вместе с мажорами лишь потому, что моя мама – сама учительница в этой гимназии.

Естественно каждый первый считает меня едва ли не мусором.

Но только не Матвей.

А на остальных плевать.

Через пять минут автобус доставит меня до гимназии, где сегодня проходит традиционный Зимний бал. Под светлым объемным пуховиком с помощью молитвы и исключительно вертикального положения в автобусе на мне не мнется сейчас обалденное красное платье, которое идеально попадает в тон камням на сережках-гвоздиках. Их, правда не видно из-за прически, ибо выставлять сейчас и без того заметные мои уши – лишь давать лишний повод для насмешек.

Мои волосы, кстати, уложены идеальными локонами, на которые я потратила добрую половину дня и полфлакона дорогущего лака для волос. Потому-то двадцать пятого декабря я и вышла на улицу без шапки. И даже мороз в минус пятнадцать градусов не заставил рискнуть прической. Полтора часа улетело на макияж, несмотря на то, что он состоял лишь из туши для ресниц и полупрозрачного малинового блеска для губ.

Едва ли не все силы высосали эти адские сборы, однако результат оказался настолько удовлетворительным, что, не узнавая саму себя, я еще около сорока минут просто крутилась перед зеркалом, пока не спохватилась, что следующие пятнадцать минут самолюбования грозят непростительным опозданием.

С Матвеем договорились встретиться у центрального входа. Очень неудобно, что мы живем на разных концах города, зато гимназия примерно посередине этого убийственного расстояния. Соколовский предлагал заехать, но мне, как истинной Золушке, хотелось произвести на него впечатление, а в этом деле не стоит форсировать события.

Лучше встретимся на нейтральной территории, тем более, что мамы сегодня не будет, а такого рода провокация, как пустая квартира для двух влюбленных подростков, нас с Соколовским до добра не доведет.

Теперь уж точно.

Так что я путем построения логической цепочки предположений, вкупе с легким расчетом математической и статистической вероятности возникновения спонтанного притяжения двух гормонально заряженных и эмоционально не совсем зрелых людей, сочла, что не стоит лезть на рожон, дергать тигра за усы, совать голову в пасть льву, искушать судьбу и тому подобное. Не время еще. Мы это уже выяснили. И согласились подождать, тем более нам и так прекрасно вдвоем, без всяких этих… безобразий…

Короче, наедине нам лучше надолго не оставаться.

По крайней мере, ближайшее время.

Снег под ногами блестит мелким бисером и хрустко поскрипывает на каждый мой торопливый шаг. Стриженные идеальные туи и кусты можжевельника, образующие лабиринты, украшены волшебными белыми шапками, искрящимися в свете фонарей. Центральный вход гимназии украшен разноцветными гирляндами и новогодними конструкциями. На крылечке толпится народ.

Много народа.

Даже как-то чересчур.

Не пускают еще что ли?

Кажется, будто это собрание кандидата в депутаты с населением пенсионного возраста. Все возбуждены, выкрикивают какие-то неразборчивые вопросы, требуют немедленных ответов, ведя параллельно друг с другом жаркие споры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍По мере приближения к толпе, шаг мой замедлялся. В центре этого гама стоял Матвей, а вокруг него, как цыплята вокруг квакухи, кудахтали одноклассники и, кажется, еще и ребята из параллели.

– Так, что, Сокол? Ты и Чебурашка – это правда? Вы вместе? – чересчур удивленно, на мой взгляд, спрашивал кто-то из толпы.

Да бог ты ж мой, что тут такого особенного? Я ж не животное, в самом-то деле. К чему этот митинг антигринпис?! Будто Матвей только что объявил, что женится на пекинесе.

– А ты что, Сивый, ревнуешь? – рычит на него Соколовский.

– Да фигня это все, Гриня! – толкает в плечо друга Вася Зубов, – Сокол нормальный пацан, животными не балуется.

По толпе проносится мерзкий хохот, от которого я морщусь. Впрочем, как и Матвей. Голоса из толпы, теперь уже женские, продолжают свой мерзкий допрос.

– Точно!

– Кого же он тут поджидает? Не нашу ли зверушку?

– Еще и с цветами… аленькими…

– Ты не чудище ли ждешь?! А Сокол? – снова ржет Сивый.

– Пасть закрой, пока зубы не вывалились, – огрызнулся Матвей.

Я улыбнулась. Держит оборону. Меня ждет. Уж не знаю, как они все прознали и с чего вообще начался этот митинг за независимость, на который я явно опоздала, но теперь-то деваться точно некуда. Будем сознаваться.

Со всех сторон слышались смешки, крики, неразборчивые реплики не самого приятного для моей персоны содержания, но мы в принципе были к этому готовы. Пойду, встану рядом. Будем вместе отбиваться. А лучше поцелуемся всем назло.

Матвей заметно нервничал, скользя по лицам одноклассников. Напряженно сжималась его челюсть и хмурились брови. Ситуация ему однозначно не нравилась, но меня парень все еще не замечал.

Во мне же наоборот росло необъятное спокойствие, трогательная нежность по отношению к Соколовскому и абсолютное безразличие ко всем прочим. Каждый мой шаг становился увереннее. Каждый вздох глубже.

Сейчас Матвей увидит меня и тоже проникнется этой внутренней силой и уверенностью. Им вновь завладеет уже известный глубинный инстинкт к защите, что проявился с самой первой нашей встречи. Он начнет, скорее всего, грязно материться и ломать носы каждому, кто посмеет меня оскорбить.

– Милый, да скажи ты им, чтобы уже заткнулись! Хватит церемониться с этими питекантропами! – внезапно раздался голос Кристины, и тоненькая блондинка в шубке повисла на плече Соколовского.

Я резко замерла.

Это что вообще за шоу?

Что происходит?

– Идиоты! Какая Чебурашка?! Сокол всегда любил только меня. А мое сердечко принадлежит только Матвею. Мы вместе, придурки! Разве может быть иначе? В нашем идеальном уравнении нет места длинным ушам! Подобный бред нас просто оскорбляет! Да, ведь, Сокол?

Два ярко голубых глаза впились в Соколовского, а его же черные колодца очень вовремя таки заметили меня. Мозг отчаянно верил и надеялся, что сейчас Матвей скажет им правду. Стряхнет с плеча Кристину. Подойдет ко мне и обнимет. Признается, что чувства у него только ко мне, а Новикова может идти ко всем чертям. Ну, или к своим дружкам-питекантропам.

Но в душе… Вернее на дне соколиных мрачных колодцев в предсмертной агонии уже тлели наши чувства, рождая совершенно иной ответ.

Все кончено.

Между нами все кончено.

– Конечно, – кивнул Матвей и откашлялся. А затем, сунул в руки Кристине покрывшиеся инеем чайные розы, украшенные сияющими стразами, будто слезами. – Мы с Кристиной снова вместе.

Далее слышался громкий одобрительный смех, дружные похлопывания по плечу и еще какие-то разговоры, но слов разобрать уже не получалось. В ушах с гулким шумом колотился пульс.

Что-то звонко разбилось о заледенелую плитку, разлетевшись на мелкие осколки.

Это мое сердце.

Глава 1

Настоящее

Матвей Соколовский

Я не был в родном городе уже очень много лет. Как уехал в шестнадцать покорять столицу и завоевывать чемпионские титулы в боксе, так больше ни разу и не возвращался, оставив позади все плохое и все хорошее, что только может быть у человека в этом возрасте. Родителей, школу, первую любовь, друзей, проблемы, тренера…

И в погоне за мечтой ни разу не оглянулся назад, не усомнился в правильности своего выбора, не пытался найти связующие нити между прошлым и настоящим. Тогда я действительно вытянул счастливый билет, благодаря которому теперь у меня есть все. Деньги, титулы, награды, репутация, связи, собственная спортивная школа, огромные рекламные гонорары и сотни тысяч подписчиков в соцсетях. Мне доступны любые развлечения и желания.

Все это не свалилось с небес в одночасье, а добыто потом и кровью в самом прямом смысле. Я годами не вылезал из спортзалов, объехал полмира, ломал ребра, получал сотрясения… Бокс – тяжелый, жесткий спорт. Травматичный. Жестокий. Болезненный.

Я отдал ему большую часть своей жизни. Взамен он обеспечил меня на долгие годы вперед безбедным существованием. Но есть и обратная сторона медали.

Мне за тридцать.

Семьи нет.

Детей нет.

Даже постоянной женщины нет.

Родители давным-давно погружены в собственную жизнь. У отца – автомобильный бизнес. Мать вся в благотворительности. Мы созваниваемся пару раз в месяц, но по большому счету у каждого своя отдельная жизнь.

Нет, конечно, найти любовницу для меня – не проблема. Они пачками пасутся в любом месте, куда ни зайди. В каждом более-менее приличном клубе найдутся такие категории, что удовлетворят любые запросы на ночь.

Здесь есть свежие и пробивные куколки, от восемнадцати до двадцати пяти. Тонкие, звонкие, ищущие состоятельного папика, желательно симпатичного и свободного, но не принципиально. Для таких дев наличие денег имеет гораздо больший приоритет, нежели отсутствие штампа в паспорте. Они знают все свои рабочие стороны, профессионально позируют на камеру, питаются исключительно за чужой счет, а также умеют доставать брендовые шмотки (или их качественные подделки) за вменяемые цены.

Помимо вчерашних школьниц и студенток можно встретить знающих себе цену, успешных и красивых тридцатилеток, убивших молодость на учебу и карьеру, а теперь отчаянно пытающихся вскочить в последний вагон уходящего поезда. Такие уже не особо надеются найти себе мужа, даже больше – он им зачастую вовсе и не нужен, они здесь скорее для того, чтобы поймать молодого, горячего, симпатичного жеребца, и за пару ночей залететь. Охотниц за сперматозоидами можно распознать по хищному взгляду, оценивающему тебя по сорока пяти пунктам их личной анкеты на должность донора семенной жидкости. В непринужденной беседе за бокалом мартини они ловко и завуалированно выведывают у тебя о состоянии здоровья, наличии рака или инсультов у родственников, судимостях и образовании. Была у меня одна такая, старательно пытающаяся успеть до сорока родить от реального мужика, а не от пробирки ближайшего центра репродукции и планирования семьи по квоте для старородящих.

Есть еще один тип дам на одну ночь. Состоявшиеся молодящиеся ягодки за сорок, пожинающие плоды разделенного в разводе имущества в перерывах между ботоксом и фитнесом. Тем вообще все равно, на ком скакать, лишь бы позволили.

В общем – на любой вкус.

Вот только мне не вкусно.

И противно.

Ушло то время, когда тупо сношаться в кабинке туалета ночного клуба с едва знакомой пьяненькой телкой, чей счет в баре ты оплатил, – в порядке вещей. Когда возможность всю ночь напролет пользовать пару-тройку ринг-герлз после победы в очередном турнире доставляло и физическое и моральное удовлетворение. Когда льстит, что фанатки, сдирающие с себя трусики и лифчики, готовы по самые помидоры, а то и вместе с ними, заглатывать сами знаете что, полируя это самое до зеркального блеска, обливаясь слезами и слюнями благодарности.

Все ушло.

В жизни наступил этап, когда наступает осознание того, что где-то что-то упустил. Потерял. Не сберег.

Прошел мимо.

И все чаще вспоминается первая любовь, сумасшедшие поцелуи, первая близость, которую с высоты прожитых лет и сексом-то не назовешь – так, корявые трепыхания под одеялом в кромешной темноте…

И тем не менее, воспоминания эти задевают внутри струны, которыми с тех самых пор ты так ни разу и не воспользовался. От них тепло. И почему-то тоскливо.

Я медленно еду по некогда знакомым улицам, поражаясь, как сильно изменился город за время моего отсутствия. Гладкое асфальтовое покрытие на заметно расширившихся проспектах, новые светофоры, удобные остановки, повсюду праздничная иллюминация. Тут и там выглядывают стильные торговые центры с нарядными вывесками известных масс-маркетов и брендовых бутиков. Кинотеатры, рестораны, кафе… Фитнес-залы, новые школы, высотки жилых домов…

На месте бывшего так называемого Дома Спорта, где я начинал свои тренировки, теперь настоящий дворец. Огромное здание в пять этажей, с многочисленными спортивными площадками и залами, бассейнами и кортами… После того, как моя карьера пошла в гору, я выступил одним из спонсоров в строительстве этого комплекса, но видел его лишь на картинке. На открытие приехать не смог – участвовал в чемпионате мира, зато сейчас имею возможность воочию увидеть результат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Все-таки молодец губернатор. Не зря его столько лет народ выбирает. Город преобразился до неузнаваемости, причем в лучшую сторону.

Паркуюсь неподалеку от центрального входа. Сюда мне и надо. Я не просто так вернулся на малую родину, а с конкретной целью.

Степан Свиридов по прозвищу Математик.

Парнишка из ниоткуда, вышедший на ринг неизвестной фигуркой, оказался темной лошадкой. Он играючи одержал победу в турнире «Открытый ринг» и, что самое главное, в пух и прах разгромил моего лучшего бойца.

Легкий. Поджарый. Прыгучий.

Реакция, как у молодого дикого зверя.

По уровню подготовки превосходит всех в своей возрастной категории. Высокий, но не каланча. Стойка идеальная. Удары четкие, резкие, жесткие.

Вдобавок ко всему, этот Математик – ученик моего первого тренера, Михалыча, и кому, как не мне, понимать величину потенциала молодого спортсмена.

Да я в профессиональном плане буквально влюбился в парнишку! И словно обезумевшая фанатка полетел бы за ним хоть на край света, лишь бы заманить в свою школу.

Я здесь только ради него.

Чтобы забрать. Чтобы учить. Чтобы дать шанс.

Такой же, как когда-то дали мне.

И, как бы пафосно это ни звучало, сделать из него второго меня.

Черт, да мы с ним даже похожи!

Правда я в его возрасте, пожалуй, был не так смазлив на рожу, не так рельефен, и, черт возьми, не так развит. Настоящий, мать его, мужчина! Чем их только теперь кормят, ей богу! Уже и бреется наверняка вовсю. Соперники рядом с ним, конечно, тоже не выглядят сопливыми юнцами, но взгляд у них более детский что ли. Не то, что у Степы. Хотя, на деле ему сколько? Восемнадцать?! А может, и нет. Это все экология и глобальное потепление. Мутируют люди.

Но он реально хорош!

Сейчас все и выясним непосредственно у него самого или его тренера.

На ступеньках Дворца Спорта, погруженный в свои мысли, нечаянно сталкиваюсь с девчушкой. Она зарылась с головой в необъятную сумку и на ходу что-то ищет. Замечаю ее слишком поздно для того, чтобы избежать удара. Ее макушка врезается в мое плечо, а шелковые волосы щекочут подбородок. Невольно втягиваю в себя тонкий ненавязчивый аромат. Кажется, это кокосовый шампунь. Электрическом током эффект дежавю проносится по телу.

Нечто знакомое мелькает в сознании, но так и не успевает сформироваться во что-то осмысленное.

От удара девчонку буквально отбрасывает назад, худые ножки на каблуках скользят по плитке, и я едва успеваю поймать тонкую холодную ручку с бледно-голубыми венками на узком запястье, выглядывающем из-под рукава прямого серого пальто, и предотвратить падение на жесткий гранит ступенек.

– Прошу прощения! – поспешно извиняюсь я и буквально застываю на месте. Передо мной Чебурашка. То есть, Зоя. Данилина. Только все вокруг ее звали Чебурашкой из-за смешной лопоухости. Моя бывшая одноклассница. Девчонка, которая когда-то вихрем ворвалась в мою жизнь, перевернув там все с ног на голову. Я был ее первой любовью. Сумасшедшей. Отчаянной. И, естественно, печальной. А она моей. Светлой, трепетной и тоже печальной. Мы не очень хорошо расстались, но теперь ведь это неважно. Ведь так? Столько лет прошло. И я, черт возьми, рад ее видеть!

И эта радость во мне молниеносно сменяется возбуждением, потому что помимо воли в сознании мелькают воспоминания о наших с ней поцелуях и объятиях.

– О, ничего страшного! – скользнув по мне безразличным взглядом, ровным бездушным тоном отвечает мне Зоя и торопливо одергивает руку, – Это Вы меня извините, совсем не смотрю, куда иду.

Красивая.

Худовата. На некогда округлом личике теперь четко обозначились острые скулы. Бледновата. Даже веснушки ее стали практически невидимыми, полупрозрачными искрами, осевшими на чуть вздернутом носу. Глаза по-прежнему глубокие и большие, окруженные пушистыми ресницами, темно-карие, почти черные, вот только ни озорного блеска, ни всепоглощающего огня в них больше нет.

Одета, конечно, так себе – пальто старое, фасон прямой классический, но, скажем откровенно, – немодный, ботинки «прощай молодость» на невысоком устойчивом каблуке. В столице в таких галошах даже бабульки в метро не ездят. Черные зауженные брюки и кремовая, застегнутая под горло на все до единой пуговицы блузка, выглядывающая из распахнутого воротника… Кажется, в школе у нее была похожая одежда. А еще кажется, что с тех пор она ничуть не выросла. Ну, если только на пару сантиметров. Зоя своей кокосовой макушкой едва достает до моего подбородка.

Но все равно хорошенькая.

И даже какая-то юная.

Хотя выражение лица серьезное, с отпечатком усталости и какой-то грусти что ли…

Волосы ее больше не затянуты в тугую косу, а мягкими шоколадными волнами струятся по плечам. Кожа гладкая, ровная, как и много лет назад. Спокойный макияж, на коротких ногтях бежевый лак.

Типичная такая училка.

Математичка.

Ей бы очки на нос для полноты образа.

Но, повторюсь, хорошенькая!

И пока я, ошеломленный, оценивающе ее разглядываю, выявляя любые малейшие изменения, бывшая одноклассница, не выказывая ни малейшего признака узнавания, все с тем же безразличным видом, огибает меня по дуге и, не произнося ни слова и не оглядываясь, словно я и в самом деле обычный незнакомец, а то и вовсе – пустое место, звонко стучит каблучками по направлению к остановке.

Опомнившись, я только собираюсь окликнуть ее, но Зоя уже ныряет в автобус вместе с остальной серой массой.

Не узнала.

Она. Меня. Не. Узнала.

Какого хрена?!

В груди неприятно защемило то ли сердце, то ли уязвленное самолюбие.

Не узнала меня! Матвея Соколовского!

И ладно не знать в лицо чемпиона мира по боксу, это – нормально! Боксеры – не футболисты! Но не узнать свою первую любовь! Это же за гранью адекватности и реальности!

Это ведь точно Чебурашка. Я не мог ошибиться. Хотя… Что ей тут делать? Еще в школе девчонке пророчили великое будущее в научном сообществе. Да ее в МГУ и Бауманку заранее без экзаменов приняли после победы в какой-то там всероссийской олимпиаде. Решила какую-то супер-задачку! Да она бредила своей мечтой учиться у лучших профессоров страны и дни считала до окончания школы.

Зоя и дня не прожила бы без своей математики! У нее были все возможности уехать в столицу за своей мечтой, как это сделал я, и добиться любых вершин. Когда только уехал, то очень часто вспоминал о ней. Это меня, прямо скажем, разрушало, поэтому я запретил себе думать о Зое.

Лишь иногда.

В минуты острого одиночества вспоминал былое и представлял, где она сейчас.

В моих мыслях Зоя оказывалась как минимум профессором на мехмате, а то и деканом. Однажды мне доводилось бывать в МГУ. Я шел по коридорам, вполуха слушая разговоры ректора, и мечтал случайно столкнуться с ней вот также, нос к носу. И тогда… Может, у нас был бы еще один шанс. И тогда, я ни за что не повторил прошлых ошибок.

Ведь никто больше не любил меня так, как любила Зоя.

Она ведь любила меня!

Я точно знаю!

Так почему же не узнала?