Текст книги "Неистовые сердца (СИ)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Почему не может?
– По той же причине, по которой твоя мать не может видеть.
Джош повернулся к своей матери, затем снова к нам.
– Мама родилась такой.
– Моя подруга тоже родилась такой.
Каджика сделал глоток, а затем вернул стакан Джошу, но стакан соскользнул и расплескался по запрокинутому лицу мальчика.
Мальчик издал пронзительный визг.
– Что?
Шарлотта бросилась к сыну. Для того, кто не мог видеть, она была невероятно осведомлена о своём окружении.
– Высокий мужчина вылил на меня свою воду.
Я достала из сумки салфетку и собиралась вытереть его, когда Каджика придержал моё запястье.
– Я глубоко сожалею о своей неуклюжести, Джошуа.
Шарлотта обратила свои немигающие глаза на охотника.
Каджика не был неуклюжим человеком. То, что он сделал, было преднамеренным. Пытался ли он разозлить и без того разгневанную мать?
Шарлотта вытерла лицо сына рукавом.
– Иди, переоденься, Джошуа. Я не хочу, чтобы ты простудился.
Он кивнул и затем умчался прочь. Другие дети, которые сопровождали его, остались на месте, глазея на нас с любопытством.
– Когда у вас будет больше доступных Марвел? – спросил Каджика.
Шарлотта устремила на меня свой жуткий взгляд, хотя я не была тем, кто заговорил. Я сделала небольшой шаг назад. Несмотря на то, что она была не выше меня, она была удивительно устрашающей.
– Ты ведь не оставишь это так, правда? – спросила она.
– Как только я на что-то нацеливаюсь, я уже не отпускаю это.
Она раздраженно выдохнула.
– Тогда жди здесь. Куинн, останься с ними.
Он бросил на нас застенчивый взгляд.
– Моя кузина очень авторитетна.
– У меня была сестра, которая была такой же, – сказал Каджика.
Охотник никогда не рассказывал о своей семье. Кэт сказала мне, что они были убиты, вместе со всем кланом Каджики. Фейри хотели захватить земли племени. Была ли Манистика той землей, о которой шла речь?
– Да, – выдохнул он, не отводя взгляда от входа, через который исчезла Шарлотта.
«Что это было с водой?»
– Позже, – пробормотал он.
Шарлотта вернулась, держа в руках коричневый бумажный пакет, который она передала Каджике.
Он заглянул внутрь.
– Сколько мы вам должны?
– Пятьдесят долларов.
Каджика вытащил свою пачку наличных обратно и положил полтинник ей на ладонь.
Она погладила банкноту, как бы желая убедиться, что это правильная сумма.
– Убери этих людей с нашей земли, Куинн.
А потом она ушла.
Куинн склонил голову набок в сторону «Камаро».
– Поехали.
Когда мы выезжали с территории поселения, я заметила жёлтый минивэн, припаркованный у одного из трейлеров. Со стороны водителя вышла девочка-подросток с сильными плечами и такими светлыми волосами, что они казались почти белыми. Она хмуро посмотрела на нас, когда мы проезжали мимо.
Очевидно, у этих людей никогда не было посетителей.
Никто из нас не произнёс ни слова во время обратной поездки на заправку. Только когда мы оказались в укрытии нашей собственной машины, Каджика, наконец, сказал:
– Вода была для того, чтобы посмотреть, есть ли у мальчика чешуя.
«У Кэт не было чешуи, пока она не посетила Неверру».
– Но Кэт не была чистокровной Дэниели.
«Ну, ты что-нибудь видел?»
– Мальчик даже не замерцал.
«Кэт не сияет, если только она не в озере».
– Возможно, но если они не сияют, то эти снадобья, которые мы купили, не являются чешуйками Дэниели.
Он бросил бумажный пакет мне на колени.
Я раскрыла пакет и вытащила маленький пластиковый пакетик на застежке-молнии. Внутри пакетика была пудра оттенка заката. Она не мерцала так, как та, которую я однажды попробовала в Неверре на свой семьдесят пятый день рождения – мой пятнадцатый человеческий год, – но, возможно, Дэниели не сияли так, как в Неверре.
Вид порошка вернул меня в канун моего дня рождения, который пришёлся на середину месяца. С Надей и Элеонорой, двумя моими тогдашними ближайшими подругами, мы отправились на рынок за покупками.
Мы потягивали игристое вино, примеряя каждое украшение, изготовленное калидумом. Несмотря на то, что хранилище моей матери было полно настоящих драгоценностей, большинство из которых были сделаны на Земле, я предпочитала Неверрианского изготовления. Не потому, что они были красивее – это было не так, – а потому, что придворные были овцами, которые следовали по стопам королевской семьи. Поддерживая Неверрианские ремёсла, я посылала послание молодому поколению. Все они стекались на рынок, чтобы купить то, что носила принцесса.
В руне, которая доставила нас обратно во дворец, Надя и Элеонора вручили мне деревянную шкатулку – подарок на день рождения. Я открыла его, предполагая, что это ювелирное изделие, но на бордовом бархате лежал крошечный флакон, наполненный порошком, который мерцал, как молотый металл. Надя сказала мне, что чешуйки Дэниели превратят меня в неотразимую искусительницу.
В ночь вечеринки я втирала его в десны, думая, что вот он, момент, когда я превращусь из младшей сестры в сексуальную невесту. Единственное, что сделал порошок, это заставил меня желать Круза больше, а его меня меньше, особенно после того, как я набросилась на него, как сумасшедшая блудница. Несмотря на то, что прошли годы, моё сердце всё ещё сжималось от стыда каждый раз, когда я думала о той ночи.
Я расстегнула пакетик, прикоснулась мизинцем к языку, чтобы смочить его, а затем окунула в порошок. Я сделала успокаивающий вдох и снова поднесла палец к губам. Что, если это были чешуйки Дэниели? Что, если я накинусь на Каджику?
Разве я не была достаточно жалкой?
Охотник резко остановил машину на обочине и схватил меня за запястье. Прежде чем я успела среагировать, он засунул мой палец себе в рот и всосал молотый порошок.
Шок – недостаточно сильное слово, чтобы описать эмоции, охватившие меня. Даже после того, как он отпустил меня, я всё ещё была так очарована его губами, что моя рука безвольно повисла в воздухе.
– На вкус как мокрая земля. Такой должен быть вкус, Лили?
Я сглотнула, наконец-то опуская руку и засовывая её между колен. «Нет. На вкус он должен быть как металл. Чувствуешь ли ты какую-нибудь разницу?»
Он откинул волосы назад.
– Нет.
Успокоив себя тем, что он принял немного, и это не подействовало на него, я погрузила свой еще влажный мизинец внутрь и поднесла его ко рту. На этот раз я коснулась порошка языком. Вместо того чтобы раствориться, вещество превратилось в лепешку, как мокрая глина. Мне захотелось сплюнуть, но если Каджика сдержался, то и я смогу.
«Это определённо не чешуйки Дэниели».
Подобно прогорклому порошку, моя несостоявшаяся надежда оставила кислый привкус во рту. Я закрыла пакетик на молнию и бросила его в бумажный пакет.
Каджика положил свою руку поверх моей. Его кожа была такой тёмной, особенно теперь, когда я была такой бледной.
– Не теряй надежды, Лили.
Я опустила взгляд, стараясь скрыть своё разочарование.
– Мы объедем береговую линию. Возможно, найдём Мишипешу.
Я вздохнула. Эта охота на водяных фейри была не более чем погоней за дикими гусями. Я убрала свою руку из-под руки Каджики и положила её себе на колени, а затем уставилась в окно на часть озера Верхнее, видневшуюся между двумя домами. Его поверхность была покрыта лёгкой рябью, как плохо выглаженное бельё.
– Может быть, они живут в воде, Лили? Как рыбы?
Я прищурилась на водный простор. Могут ли они там жить? А если да, то, как их искать? Не похоже, что глубины озера Верхнего, можно было исследовать в это время года.
– У меня есть идея.
Он развернул машину и поехал обратно тем путём, которым мы приехали.
ГЛАВА 13. ЛОДКА
Пару минут спустя мы припарковались рядом с гаванью, где покрытые брезентом лодки покачивались, как пробки, вокруг цементного причала.
«Мы что, крадём лодку?» – спросила я, отстёгиваясь.
– Плевать, что мне отрубят нос, – невозмутимо ответил охотник.
Его ответ был настолько абсурдным, что я приподняла бровь.
– Такое случалось с ворами Готтва, – объяснил он, выходя из машины.
Я последовала за ним, его длинные ноги так быстро преодолевали причал, что мне пришлось ускорить шаг, чтобы догнать его. На улице было мало людей, если не считать пары рыбаков, которые привязывали свои лодки или чистили их. Мы подошли к краснощёкому мужчине, который перебирал яркие рыболовные приманки, как пират, роющийся в сундуке с сокровищами.
– Мы хотели бы одолжить вашу лодку.
Мужчина поднял на нас глаза, осмотрел наши лица, а затем фыркнул и вернулся к распутыванию своей удочки.
– Мы предложим вам компенсацию.
Мужчина прекратил своё занятие и снова поднял глаза.
– Я не сдаю свою лодку в аренду.
– Вылезай из своей лодки и отдай свой ключ.
Мужчина моргнул, вставая. Нахмурив брови, он выпрыгнул из лодки, затем достал ключ из заднего кармана джинсов и вложил его в протянутую руку Каджики.
Каджика достал пачку наличных и отсчитал две сотни.
– Я оставлю ещё две такие же купюры и твои ключи в той коробке, – он кивнул в сторону рыболовных приманок, – завтра утром. А теперь уходи.
Мужчина покорно кивнул, а потом неторопливо спустился с причала. Он ни разу не оглянулся на нас.
Каджика запрыгнул в лодку, затем протянул руку, предлагая мне помочь забраться внутрь.
Я схватила его за руку. «И приключение продолжается…»
Натянутая улыбка тронула его губы. Он отпустил меня не сразу; я тоже. Ни одно другое место на наших телах не соприкасалось, и всё же казалось, что мы были связаны повсюду. Возможно, дело было в том, как он смотрел на меня сверху вниз, чёрные зрачки были настолько расширены, что скрывали коричневые глубины его радужки.
– Я чувствую себя… странно, – его голос был низким, грудным, как грубый шёлк.
Я оценила состояние своего тела. Я также чувствовала себя по-другому – немного более беззаботной и спокойной.
– Как думаешь, это могли быть чешуйки Дэниели?
«Чешуйки Дэниели скорее пробуждают чувства, чем притупляют их. То, что мы испытываем, больше похоже на мальвовый кайф, но поскольку охотники невосприимчивы к мальве, и она растёт только в Неверре, подозреваю, что то, что мы приняли, было земным наркотиком. Травка или что-нибудь покрепче. Вероятно, что-то более сложное».
Каджика опустил взгляд на ящик для снастей.
«Ты чувствуешь себя спокойным, верно? В равной степени счастливым и вялым?»
– Да, – сказал он так тихо, что я едва его услышала.
Долгую минуту он не двигался, но потом отпустил мою руку и принялся освобождать лодку от причала. Затем он поднялся по трапу в кабину. Лодка ожила и отчалила от причала. Я на мгновение задержалась на корме, наблюдая, как гавань постепенно уменьшается, пока мы маневрировали, удаляясь от нее, а потом поднялась в кабину.
«Откуда ты знаешь, как управлять лодкой?»
– Блейк, – не отрывая взгляда от горизонта, он добавил. – Мне не нравится терять контроль.
«Мы попробовали не так уж много. Это быстро пройдёт».
Он расправил плечи.
– Откуда ты так много знаешь о наркотиках?
Неодобрение прозвучало в его словах так сильно, что испортило мой хрупкий кайф.
«Мальва помогает при депрессии. В течение многих лет я была в тяжёлой депрессии».
– Из-за чего ты должна была впасть в депрессию? Ты была принцессой. Ты никогда ни в чём не нуждалась.
Я вздрогнула, и задняя часть моих бёдер ударилась о пластиковую обшивку лодки.
«Думаешь, я была счастлива, потому что у меня всё было?»
– Я не это имел в виду.
Он провёл широкой ладонью по лицу, откидывая длинную чёлку.
«Я думала, ты знаешь меня, Каджика, но ты до сих пор считаешь меня избалованным маленьким отпрыском фейри, который получает всё, что хочет. Что ж, новость, вентор…»
Конечно же, слово на фаэли, обозначающее охотника, заставило Каджику напрячься, что и было моим намерением. Глупо, но я хотела причинить ему боль, как он только что причинил мне.
«Я никогда не получала ничего или никого, кого хотела. Никогда. А теперь… теперь у меня заканчивается время». Я попыталась выровнять дыхание, но мои лёгкие лихорадочно колотились. Я скрестила руки на груди. «Это глупо. Мы должны просто вернуться в Роуэн». Слеза скатилась по моей щеке. Вместо того чтобы вытереть её, я отвернулась от охотника, чтобы он не увидел, какой жалкой я была.
– Лили…
«Нет. Просто отведи лодку обратно в гавань. Я хочу вернуться в Роуэн».
– Нет.
«Что значит «нет»?»
– Я пока не собираюсь увозить тебя обратно в Роуэн.
«Хорошо… тогда я просто полечу обратно».
Прежде чем я смогла даже приподняться, он обвил руку вокруг моей талии и прижал меня спиной к своей груди.
– Останься, Лили. Мне жаль. Как ты сказала, у меня нет хороших манер.
Он сжал руку вокруг меня, как будто не верил, что его извинения заставят меня остаться. Он был прав, что не доверял этому.
Я всерьёз хотела уйти.
«Зачем?»
– Что зачем?
Я всё ещё стояла лицом к берегу. Озеро, как и моё настроение, стало оживлённее. Белые шапки пены теперь усеивали тёмную воду, а серые, почти фиолетовые, облака закрывали ярко-голубое небо. Погода изменилась так быстро, что на секунду я подумала, что во мне, возможно, есть немного крови Дэниели – только Дэниели могли контролировать воду и, следовательно, погоду – но я точно знала, что я чистокровная Благая. Если бы я была хоть немного Дэниели, я бы смогла выжить на Земле.
«Дай мне причину остаться».
Его сердце билось о мой позвоночник, а его метка ярко запылала. Конечно, несмотря на то, что мои пальцы были сжаты в кулак, ладонь сияла, как солнце, заглушённое тучами.
«Ты не можешь придумать ни одной, не так ли?»
Лодка ударилась о неспокойную воду, и холодные брызги хлестнули по моим щекам. Ветер был таким сильным, что запутался в моих волосах и разметал их во все стороны, а потом сорвал с моей головы чёрную бейсболку. Она покачивалась в v-образном следе пены за лодкой, прежде чем исчезла под водой.
– Я остался ради тебя.
Я нахмурилась. «Ты остался где ради меня?»
– Я не ушёл в Неверру со своим племенем, потому что не хотел оставлять тебя.
Его признание потрясло меня.
– Я хочу дать тебе всё, что ты хочешь, Лили. Я просто не знаю, как это сделать, – Каджика ослабил руку, но не убрал её с моей талии. – Но я пытаюсь.
Я стояла невероятно неподвижно, едва осмеливаясь дышать. Ветер ревел вокруг меня, и яростный порыв сорвал мои солнцезащитные очки и уронил их в озеро.
– Однако я терплю неудачу.
Я резко обернулась. Его лицо то появлялось, то исчезало из фокуса. Он убрал прядь волос, которая упала на мои глаза, а затем провёл своими мозолистыми пальцами по моей щеке.
Его кожа блестела от озерных капель.
– Ты нежная, Лили, а я грубый. Ты милая, а я нет.
Мои руки разжались и ударились о бёдра.
Волна ударила в лодку. Несмотря на то, что Каджика выбросил руку, чтобы поймать меня, я отшатнулась назад, и спиной ударилась о металлические перила с такой силой, что у меня перехватило дыхание.
– Лили! – закричал он, пытаясь добраться до меня, но лодка накренилась и отбросила его к дроссельной заслонке.
Когда лодка дёрнулась вперёд, я вцепилась пальцами в перила, чтобы удержаться на ногах.
Мы перевалили через гребень волны и врезались вниз с такой силой, что Каджику отбросило к перилам. Он придвинулся ближе ко мне, когда лодка снова накренилась. Наконец он добрался до меня и схватился за перила по обе стороны от меня, прикрывая моё тело своим.
Он стиснул зубы, когда лодка ударилась о яростную воду.
– Лети обратно на землю.
Я отцепила пальцы от перил и обхватила Каджику руками.
– Нет. Не неси меня. Это будет слишком обременительно. Я поплыву.
Чёрта с два я позволю ему плыть в этот жуткий шторм.
Он оторвал мои руки от своей талии.
– Давай же!
«Не без тебя».
– Я не могу утонуть. Не волнуйся.
Лодка перевалилась через очередную волну и ударилась о водную толщу под неправильным углом. Я снова попыталась ухватиться за перила, но мои мокрые пальцы соскользнули с хромированного поручня, и тогда я поднялась в воздух, но не потому, что летела, а потому, что падала.
– Лили! – закричал Каджика, ныряя за мной.
Пенистая вода, словно стена из кирпичей, на мгновение окрасила весь мой мир в чёрный цвет. Я моргнула, когда что-то острое ударило меня по голове и толкнуло под воду. Я попыталась плыть, но не могла отличить верх от низа. Я выпустила пузырьки воздуха, но вместо того, чтобы указать мне путь, они исчезли в бешеном прибое и сжали мои лёгкие.
Тогда я начала паниковать.
Я не могу утонуть. Я не могу утонуть.
Но я также не могла дышать под водой. В конечном счете, я всплыву, но без кислорода потеряю сознание. Как долго моё тело будет болтаться на поверхности холодного озера, прежде чем оно погасит мой огонь?
Я истерично шарила руками в толще воды, пытаясь подняться, но что-то обхватило меня за талию и потянуло назад.
Я была с Каджикой. Со мной всё будет в порядке.
Когда я вынырнула на поверхность, я жадно глотнула воздух, как будто от этого зависела моя жизнь. Волна плеснула мне в лицо, ударила в открытые глаза. Я закрыла их, но не раньше, чем увидела нечто такое, от чего волосы у меня на затылке встали дыбом.
Тело Каджики дрейфовало лицом вниз, его чёрные волосы клубились вокруг распростёртого тела, как морские водоросли. Если не он держал меня, тогда кто?
ГЛАВА 14. СПАСИТЕЛЬНИЦА
Я попыталась повернуться, но рука потащила меня под водную поверхность. Пока меня тянули, я мысленно выкрикивала имя Каджики, молясь, чтобы это пробудило его.
Я снова попыталась повернуться, желая увидеть лицо пловца, который спас меня. Я предположила, что это береговая охрана, но разве у них нет лодки? Вряд ли они могли выйти на лодках в такую погоду.
Мой спаситель затащил меня обратно в мрачные глубины озера Верхнее, а затем снова поднял вверх, снова вниз, вверх и вниз. Я попыталась оторвать его руку от своего живота, но мои пальцы так онемели, что были бесполезны.
Рука стянулась вокруг моего живота. Мой желудок сжимался и пульсировал. В какой-то момент меня вырвало, и струя тёплой рвоты ударила мне в лицо и смешалась с волосами, после чего была унесена от меня потоком воды.
В серо-стальном небе сверкали молнии, а ледяной дождь хлестал по поверхности могучего озера. Тот, кто тянул меня через его непрозрачную голубизну, ускорился, плывя так быстро, что казалось, будто мы парим.
Раздавшийся грохот предупредил меня о том, что мы находимся вблизи земли. Рука отпустила меня так неожиданно, что я погрузилась в воду. Но я не опустилась глубоко. Мои ботинки коснулись песка. Озеро засосало меня назад, но затем толкнуло вперёд и выплюнуло на песчаный берег, который походил на твёрдый камень.
Голова раскалывалась, я закашлялась и отплёвывалась. Чуть позже я подтянула колени под себя и упёрлась ладонями в песок, но упала, когда попыталась встать на ноги. К счастью, я всё ещё была близко к земле, и удар не был таким сильным, каким мог бы быть, если бы я стояла на ногах.
Я перевернулась на спину, чтобы перевести дух. Дождь хлестал по моей открытой коже и барабанил по плотному песку, а огромные волны разбивались о мои ноги и с плеском бились о мои промокшие джинсы.
У меня начались сильные судороги от шока, вызванного случившимся, и от ужасного холода. На меня упала тень. Не тень. Человек.
Каджика?
Я замерла.
Фигура склонилась надо мной. С длинных светлых волос на меня капала вода. Я потёрла глаза, в них попал песок. Несмотря на то, что было темно как ночью, свет пробежал рябью по лицу девушки.
Гром сотряс землю, или, может быть, я дрожала так сильно, что казалось, будто гром гремел на пляже.
Струйки пара заплясали вокруг моего лица, когда мой огонь отреагировал на холодный дождь.
– Вы все-таки нашли нас, – сказала она с воинственным тоном. – Коул, принеси железную цепь!
Нет! Пожалуйста, нет. Она не услышала бы мою безмолвную мольбу. Каджика!
Я повернула голову и осмотрела пляж в поисках его. Если они спасли меня, то, должно быть, спасли и его. Девушка схватила меня за подбородок и пригнула мою голову вниз. Молния прорезала темноту и отразилась на её коже, как факел на ограненном алмазе.
Я моргала и моргала. Был ли её блеск иллюзией?
– Коул! – рявкнула она.
– Иду-иду. Господи, дай мне секунду.
Девушка встала и отступила назад. А затем другое лицо нависло над моим – на этот раз мужское. Скорее мальчик, чем мужчина. Челюсть была слишком узкой, чтобы принадлежать взрослому мужчине. Коул – как я догадалась – собрал мои запястья и намотал на них цепь, затем закрепил звенья висячим замком. Я стиснула зубы и попыталась просунуть кожаные рукава между цепными манжетами и своей кожей, но потерпела неудачу, подставив больше открытых запястий металлу. Моя кожа покрылась волдырями и задымилась.
– Чёрт. Железо сжигает её, – сказал Коул.
– Да. В этом весь смысл. Расслабься, оно не убьёт её.
Фары прорезали густую тьму и осветили лоб Коула. Как и у девушки, его кожа блестела. Его глаза расширились, когда он увидел, что я изучаю его, и он отпрянул от света.
Он сильно дёрнул за цепь, поднимая меня на ноги, а затем руками обхватил мою грудную клетку и водрузил меня на своё плечо, на котором я повисла как тряпичная кукла. Когда цепь скользнула вниз по тыльной стороне моих рук, слёзы хлынули и потекли по моему лбу, смешиваясь с моими слипшимися волосами.
Я не извивалась, не била его, не улетала. Я устала и испытывала слишком сильную боль, чтобы сопротивляться. Кроме того, я хотела попасть туда, куда направлялись эти люди.
Я пришла в поисках Дэниели, но вместо того, чтобы найти их, они нашли меня.
ГЛАВА 15. ЦЕПЬ
Коул бросил меня в кузов фургона, нагруженного досками для серфинга, вёслами и кучей гидрокостюмов. Я устроилась в сидячее положение и осмотрела тёмное пространство в поисках другого тела, но никого не было.
Парень запрыгнул внутрь и сел напротив меня, в то время как блондинка села за руль.
Я произнесла одними губами слово «стоп», но единственной реакцией, которую я получила от Коула, это вскинутая бровь. Я снова произнесла слово одними губами.
Фургон с грохотом ожил, а затем затрясся, выезжая с пляжа на дорогу.
– Мне кажется, она пытается что-то сказать, Кира! – закричал он.
– Она не может говорить, ты идиот.
Лоб мальчика наморщился.
На торпеде зазвонил мобильный телефон. Кира взяла трубку.
– Да?.. Что значит, железо на него не действует?
Него. Каджику… У них был Каджика. Он был жив! Не то чтобы он мог утонуть, но я всё ещё представляла, как он плывёт лицом вниз в озере, один в бескрайней темноте. Как будто услышав мои мысли о нём, моя ладонь засветилась, что привлекло любопытный взгляд Коула. Я сомкнула пальцы.
– Да, на неё оно подействовало, – говорила Кира.
– Её рука светится, – сказал Коул. – Что это значит, Кира?
Кира развернулась на своём месте.
– Что она пытается использовать свою волшебную пыль! Намотай ей на шею какую-нибудь цепь. Это научит её не угрожать нам. И надень маску.
Я захныкала и покачала головой.
Коул пристегнул к лицу маску, затем вытащил ещё один кусок цепи из-под груды спасательных жилетов.
– Его рука тоже светится? – рявкнула она в трубку. – Чёрт. У тебя есть маска?.. Оберни рубашку вокруг носа и рта.
Когда Коул медленно двинулся ко мне, я врезалась спиной в стенку фургона. Слёзы потекли из уголков моих глаз, когда я умоляюще покачала головой.
Кира так резко остановила фургон, что меня отбросило в сторону. Металлическая цепь на моих запястьях сместилась и обожгла новые участки кожи, а острый пластиковый край весла врезался в рёбра. Она загнала фургон на стоянку, затем забралась на заднее сиденье и присела рядом со мной. Хотя её волосы были ещё мокрыми, ее одежда была сухой. Как же мне хотелось вылезти из своего мокрого наряда.
– Кто именно твой друг? – спросила она.
Я оторвала взгляд от её хлопчатобумажной толстовки и посмотрела на неё. Кира сунула мне в руки свой мобильный телефон, но я не смогла его удержать, и он упал. Она что-то проворчала, затем стащила его с моих колен и снова подтолкнула к моим рукам.
– Печатай, или ты получишь новое ожерелье. Кто, чёрт возьми, твой друг?
Я даже не пыталась пошевелить пальцами. Они всё равно были слишком онемевшими. Кроме того, я никак не могла поделиться с ними тем, кем был Каджика. Нет, пока они не проявили ко мне хоть немного милосердия.
Кира дала мне пощёчину, чтобы привлечь моё внимание.
– Печатай!
Мне хотелось запустить ей в лицо своей пылью. Не для того, чтобы убить её, просто чтобы усмирить её агрессивность, но мои руки были бесполезными обрубками.
Коул коснулся плеча Киры.
– Может быть, она также глухая, сестрёнка.
Итак, Кира была сестрой Коула. Её глаза были такими же тёмными, как у него, но казались ещё темнее.
– Нет. Она прекрасно слышит, – она положила свой телефон в карман. – По твоей вине нам придётся пытками вытягивать из него правду, – сказала она, прежде чем забралась обратно на водительское сиденье и снова тронулась в путь. – Надень на неё ошейник.
Поморщившись, Коул накинул железную цепь на мою шею. От едкого запаха горящей плоти у меня заслезились глаза. Я сосредоточилась на том, чтобы держать руки как можно неподвижнее, что было настоящим подвигом в движущемся транспортном средстве. Кожа вокруг цепи вздулась волдырями, некоторые даже отслаивались, а из открытых ран поднимался бледный дымок.
Снаружи донёсся раскат грома, заставивший меня подпрыгнуть. Каждая цепь на моём теле сдвинулась, и я зашипела. Ещё больше слёз скатилось по моим щекам и испарилось, смешавшись с дымом, вьющимся из моих ран. Мой отец часто говорил, что плач это самый ужасный вид слабости.
Однажды он пытался закалить меня. Я должна была отправиться из долины, окружённой пятью утёсами, обратно во дворец с люстриями в качестве моего единственного источника света. Если я поднималась в небо или если солнце выглядывало до того, как я добиралась до дворца, одинокий королевский стражник, парящий над головой, получал приказ доставить меня обратно к месту отправления. Все наследники Вуда прошли через это паломничество, но до меня все наследники были мужчинами. Никогда ещё женщина, не говоря уже о девушке, не завершала напряжённого путешествия, где дикие капры скользили по камням, их резиновая кожа была покрыта веществом, которое могло парализовать их добычу на несколько дней, и где стаи квила кружили в небе в поисках мяса, чтобы поклевать его своими изогнутыми клювами.
Во время моей первой попытки я карабкалась по каменным выступам, обдирая колени и локти о бледно-серую скалу, одновременно отбиваясь от пары спаривающихся квила с моей пылью. Я проиграла свой первый бой, и мне пришлось начинать всё сначала в Долине. Во второй раз я убила похожего на орла зверя, но в нескольких уступах от вершины утёса я наткнулась на гнездо капры. Существа загнали меня на край скалистого выступа, который обвалился, и я, размахивая руками, полетела обратно в Долину. Если бы я не была фейри, я бы умерла при ударе.
И я заплакала, потому что мне пришлось бы разбивать лагерь, а затем начинать свой поход на закате. Я отчаянно хотела отказаться, и я пыталась, но мой отец и слышать об этом не хотел. Круз и Эйс пролетали над Долиной, но им было приказано не приближаться ко мне, поэтому они наблюдали за мной со своего места в небе.
На пятую ночь я добралась до плато на вершине. Гордость охватила меня, и на мгновение я позволила себе передышку под древним деревом панем. Я сидела, прислонившись к его толстому искривленному стволу цвета мокрой глины, и грызла его переливающиеся листья. Я вспомнила, как подумала, что это самая вкусная еда, которую я когда-либо пробовала. Когда сок потёк по моему подбородку, я окинула взглядом огромное королевство, которым моя семья правила на протяжении многих поколений. Туман почти касался земли, что делало вид с вершины поразительным. Это также вызвало выброс адреналина у меня в животе, потому что, чтобы добраться до дворца, мне пришлось пересечь Харени. Как и всех Благих, меня учили, что Неблагие – существа из ночных кошмаров, более опасные, чем дайла, квила и капра.
Я снова отправилась в путь, зная, что если не доберусь до дворца до восхода солнца, игра будет окончена. Лусионага унесёт меня обратно в Долину, и мне придётся начинать всё сначала.
Я осторожно съехала с крутого берега, но падала так много раз, что из меня валил дым, как из неисправного двигателя самолёта. Тёмно-аметистовое небо посветлело до перламутрово-лавандового к тому времени, как я добралась до края Харени. Не отрывая взгляда от похожего на грот входа в подземную тюрьму Неблагих, я мчалась через медные песчаные дюны.
Солнце выглянуло из-за горизонта раньше, чем я добралась домой.
Я была перенесена обратно в Долину. Мне потребовалось ещё четыре неверрианские ночи, чтобы завершить коварное паломничество. Я добралась до дворца в Ночь Тумана, Невидимые призраки кружились вокруг моего избитого тела. В отличие от большинства Благих, Эйс ждал меня за стенами дворца. Он обнял меня, когда я добралась до плавучего сада, сказав, как он мной гордится.
Но моему отцу, который не вышел поприветствовать меня, было стыдно. Никогда ещё наследнику Вудов не требовалось девять дней, чтобы завершить поход! Я стала позором для семьи, не годилась для того, чтобы носить это имя. «Слава небесам, когда-нибудь я выйду замуж и возьму фамилию своего мужа», – провозгласила она.
И вот я сидела в фургоне, цепи обжигали мою кожу, и испытывала глубокую благодарность к человеку, который воспитывал меня с жестокостью и безразличием. Если я могла выжить в Неверрианской пустыне в одиночку, я могла бы пережить всё, что эти два Дэниели уготовили мне.
Если только они не применят свою пыль…
Машина резко остановилась. Задние двери со скрипом открылись, и я прищурилась, чтобы вглядеться в темноту, но плотный дождь скрывал всё вокруг.
– Я снова понесу тебя, хорошо? – сказал Коул прямо перед тем, как его руки подняли меня с пола фургона.
Он спрыгнул, затем перекинул меня через плечо.
Цепь скользнула по моему горлу, обжигая нижнюю часть челюсти. Я сильно прикусила язык, чтобы подавить подступающий крик.
Грязь хлюпала вокруг босых ног мальчика, а его шорты и футболка прилипли к коже. Мне стало интересно, плавал ли он тоже или его промочил дождь.
Влажная земля под его ногами превратилась в бетон, а затем мы оказались вне дождя и внутри тёмного склада. Рождественские елочные гирлянды были прикреплены скотчем к потолку и слабо светились. Более яркий, почти зелёный, свет горел в задней части склада. Я прищурилась, чтобы разглядеть, на что он светит. Грязный пластиковый брезент закрывал то, что занимало это пространство.
Раскаты грома прокатились по мрачному помещению, дождь барабанил по жестяной крыше, как молотки по перкуссии.
Коул завернул за угол, а затем скинул меня со своего мускулистого, но костлявого плеча. Цепи снова упали на полоски кожи, которые начали заживать, опалив их заново.
Воздух внутри был почти таким же холодным, как и снаружи, но, по крайней мере, он был сухим. В полумраке я заметила, как Коул собрал охапку цепей. Я в ужасе уставилась на него, предполагая, что он собирается заковать меня в железный кокон, и попятилась назад, пока копчиком не ударилась о стену.
