Текст книги "Капкан на прокурора (СИ)"
Автор книги: Ольга Тимофеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Глава 5. Саша
Теперь не уснуть. Ар-р-р. Капец.
В суде уже, может быть, будет поздно выслушивать. Надо раньше с ним встретиться.
Так, сегодня у меня смена, завтра тоже, а послезавтра надо будет его навестить. Например, обсудить свадьбу. Никуда ты не денешься, Юрочка. Выслушаешь меня.
– Ахилл, есть будешь? – запускаю в шерсть коту пальцы.
– Мау.
– Мау. Пойдем. Сна уже все равно нет. – Поднимаюсь и иду на кухню. – Вот объясни мне? Почему мужчины такие принципиальные тугодумы? Увидел, решил для себя, выслушать даже не попытался? Я думала, он захочет уточнить все, узнать подробности, а, оказывается, ему все равно. Лишь бы выслужиться и засадить кого-то. – Насыпаю коту корма, меняю воду.
– Мау, – благодарит.
– Я понимаю, что у него такая работа. Но он должен сажать преступников, а папа – не преступник.
– Мау, – кот садится возле пустой тарелки и смотрит в глаза.
– Хорошо, что я тебя Прокурором не назвала в свое время, а то сейчас пришлось бы давать тебе другую кличку. А потом тебя к психологу вези, решай эту проблему.
– Мау.
– Мау тебе.
Хоть бы коты нас не понимали…
Через полчаса добираюсь до работы, приезжаю на раньше начала рабочего дня. Перед входом в здание клиники отрясаю снег с опушки куртки, стучу ногами. Снегопад сегодня очень сильный. К зданию подъезжает такси, оттуда выходит женщина в возрасте, держится за голову и хромает. С ней никого нет.
– Давайте я вам помогу, – спускаюсь со ступенек и подаю ей руку, – сегодня скользко.
– Спасибо, – сдержанно благодарит и соглашается на помощь. – Я вот поскользнулась на ступеньках. Сын сказал надо сделать снимок приехать.
Скользкий вопрос, почему этот сын сам не привез маму, опускаю.
– Тогда вам в хирургию надо. – Открываю ей дверь, пропускаю внутрь.
– А вы тут работаете?
– Да, медсестрой, меня Александра зовут.
– Александра, может, вы проводите меня к Валерию Доронину?
– Конечно.
Показываю, где гардероб и помогаю раздеться. Женщина вдруг хватает меня плечо и закрывает глаза.
– Вам плохо?
– Голова закружилась.
– Постойте тут, я сейчас.
Выкатываю кресло-каталку и помогаю женщине сесть. Не надо ей ходить в таком состоянии. Может, там сотрясение.
Пока женщина отвечает на входящий звонок телефона, я надеваю ей и себе бахилы. Переодеваться некогда.
– Да, сынок, я уже в клинике. Нормально, не переживай, – успокаивает своего сына. – Хорошо, я тебя жду. – Отключается. – Это сын, приедет за мной с работы.
– Правильно, не надо одной ездить.
Я везу женщину по коридору, здороваюсь по дороге с персоналом.
– Не подскажете вашу фамилию? Я поищу Валерия Андреевич.
– Домбровская Ирина Анатольевна.
Твою ты баламошку. Сожги меня, испанская инквизиция. Почему со мной-то? Сынок – это Юра что ли? А может у нее несколько сыновей? Или просто совпадение? Она давно его знает, это точно он.
Сейчас прокурор сюда явится? Не самое лучшее место для встреч. Еще решит, что я тут специально поджидала его? И не слишком ли много совпадений для одного дня?
Стучу в кабинет к доктору, проверяю дверь. Закрыто.
– Его нет, наверное, вышел. Подождите тут, я поищу Валеру.
– Спасибо большое, – сдержанно отвечает.
Сразу иду в операционную, Валера там. Быстро переодеваюсь, закалываю волосы и возвращаюсь к женщине.
– Валерий Андреевич еще на операции, скоро должен освободиться. Как вы себя чувствуете?
– Голова сильно болит. – А сыну сказала, что все в порядке. Вот же материнская любовь.
Мы разговариваем ни о чем. О клинике, о недавнем ремонте, о новом оборудовании. Я волнуюсь за нее и не хочу оставлять одну.
Женщина смотрит мне за плечо и улыбается.
– Юра, я тут, – окликает его и машет рукой.
Ну, вот и встретились.
– Мам, привет, ты как? – слышу за спиной, но не оборачиваюсь. Выжидаю. Говорила же, что выслушаешь.
Прежде, чем прокурор замечает меня, наклоняется и целует маму в щеку. Несмотря на все его тараканы, нет, не тараканы, а чертята-прокурята в голове, этот жест выглядит милым, заботливым. Без масок.
– Да упала все-таки на тех ступеньках, – отвечает Ирина Анатольевна.
– Я с этим разберусь, – но отвечает уже на автомате, потому что замечает меня и медленно поворачивает голову.
Я зачем-то вдыхаю глубоко воздух, и в носу тут же щекочет приятный, знакомый со вчерашнего вечера аромат. Родинка над правой бровью ползет вверх, а взгляд сканирует, как на допросе. А если бы сейчас при его маме поцеловала? Выслушал бы интересно и помог? Или топил бы дальше?
– Здравствуйте, Александра, – проявляет жест уважения первым.
– Мы же разговаривали уже сегодня, Юрий.
Между бровями тут же возникает морщинка, надо бы молчать при его маме.
– Вы знакомы? – она вклинивается между нами.
– Вчера познакомились. – Юра быстро отвечает, – Мам, а где Валера? – И тут же меняет тему разговора.
Они знакомы?
– У него заканчивается операция, сейчас придет, – поясняю сама.
– Мам, я отойду с Александрой на пару слов.
– Конечно, – кивает нам и прикрывает глаза.
– Что ты хотела от моей матери? – Теплый тон к маме сразу меняется на прохладный. Ежусь от взгляда, но отвести глаза не могу. Хочется смотреть в них, чертят-прокурят там разглядеть поближе. Насколько выдержаны, когда мы не в суде, а из свидетелей только его мама, которая явно видела сына любым.
– Я тут работаю и сегодня у меня смена, я, ваша честь, вас предупреждала.
– Не слишком ли много совпадений для одного дня? – Вскидывает бровь и ухмыляется.
– Ты на что намекаешь?
– Решила через маму ко мне подобраться?
– Хах, – вырывается само, – я твою маму первый раз вижу. Так что, это домыслы обвинения, ничем не обоснованные. – Прокурор невольно усмехается, дает слабину на пару секунд. – И, прежде, чем обвинять меня в том, что это я насыпала вам на порог снега и залила это все водой, чтобы потом Ирина Анатольевна подскользнулась и упала, проверьте камеры видеонаблюдения на подъезде.
– Во сколько у тебя смена начинается?
– В восемь.
– Сейчас только семь.
– Я люблю свою работу, могу и пораньше приехать. – Он, прищурившись смотрит, не верит. – Юра, – первой выбрасываю белый флаг и говорю максимально доброжелательно, – давай поговорим спокойно? Я все объясню, но не тут.
– Хочешь, чтобы мне выговор дали или уволили за такие разговоры? – Я склоняю голову и выдыхаю.
– Нет, не хочу, – поднимаю на него глаза, – от смены прокурора суть не поменяется, а обвинение не снимется, я хочу спасти своего отца.
– А ты уверена, что он не преступник и его надо спасать? – ведет бровью.
– Выслушай, потом делай заключение.
– В суде выслушаю.
Что за несносный человек.
– Я от тебя не отстану, мы все равно поговорим, и лучше выбери сам место и время, или я приду к тебе на работу.
– Твое право. Рассмотрение жалоб с шестнадцати до семнадцати.
Я улавливаю усмешку, смешно тебе, значит.
– А на дому?
Опачки.
Прокурята в глазах фейерверки запускают.
– Ирина Анатольевна, здравствуйте, – слышу голос Валеры в стороне. И оборачиваюсь за Юрой. – Юра, Саша, привет, – здоровается врач, знакомы, хорошо знакомы. – Давайте в кабинет. – Кивает на дверь.
Разговор о доме остался без ответа. Я здороваюсь с Валерой, мужчины пожимают друг другу руки.
– Вы знакомы? – Кивает нам.
– Да, Александра у меня проходит по одному уголовному делу, – заявляет при всех, хотя я это на работе не рассказывала.
– Валер, – натягиваю улыбку, хотя понимаю, что друзья все равно это обсудят, – это у него шутки такие плоские, не слушай. Мы свидетели на свадьбе Егора и Онежи, только это пока секрет. – Улыбаюсь, радуясь с будущих молодоженов. – До встречи, Юрий, – ловлю взгляд, – я зайду к вам, нам надо подготовится к торжественному мероприятию тридцать первого декабря.
Глава 6. Саша
Смена проходит отвратительно.
Очень много травм, зав недоволен, что не справляемся, но новых людей при этом брать не хочет.
Два сложных пациента в реанимации после аварии. Устала морально и физически, но радует то, что они живы и еще увидят своих близких.
Домой добираюсь к девяти вечера. Мечтаю только об одном – отдохнуть, а потом уже подумать обо всем.
Не просто так мы с Домбровским встретились. Не просто так он прокурор в деле моего отца. Да, случайность, но это знак какой-то. Нас сталкивает судьба в таких противоречивых обстоятельствах. Хочет что-то показать или ткнуть носом туда, где я не вижу.
– Мау, – Ахилл натирает головой мне ноги, здоровается, ластится.
– Привет.
– Мау, – спинкой трется и обнюхивает.
– Соскучился?
– Мау.
– Или тарелка пустая?
– Мау.
– Знал бы ты, в какой я ситуации оказалась. Может, совет бы дал, этот мужчина такой невозможный, знаешь, что вчера случилось…
– Мау, – перебивает кот. Плевать он хотел, что у меня там происходит. Разворачивается и идет на кухню. Делает несколько шагов и оборачивается. Ждет меня.
Что делать… Иду за ним на кухню. Ахилл демонстративно нюхает пустую тарелку и с укором заглядывает в глаза.
– На тебя уходит треть зарплаты. Если твой аппетит не уменьшится, то перейдем на гречку скоро. – Молчит. А в глазах одна мысль: “Ты в ответе за того, кого приручила.”
Насыпаю ему в тарелку корм. Сама быстро принимаю душ, закрываю плотно шторы в комнате и ложусь в кровать. Проверяю телефон, там уже с утра тридцать сообщений в рабочем чате, у меня начался выходной. Ставлю «режим полета» и убираю телефон.
Как же. Тихие аккуратные шаги по паркету направляются в мою сторону. Меховой мешок запрыгивает на кровать и аккуратно переступая, теснится ближе ко мне. Ложится на бок, подставляя живот. Интересно даже, чем он всю ночь занимался, что сейчас укладывается спать со мной.
– Наелся?
– Мау.
– Хоть у кого-то аппетит есть. – Запускаю руку в шерсть на животе и начинаю поглаживать. Ахилл расслабляется и опускает голову на кровать. – Меня такая злость разбирает! Вот как, скажи, можно быть один вечер таким милым, а потом холодным и жестким. Он даже не выслушал меня. Даже не попытался.
– Мау.
– И я не знаю. Чего-то думаю о нем много…
Ахиллес включает режим тарахтения. Засыпает.
– Сухарь, – убираю руку, – я тебя накормила, душу раскрываю, а ты наелся и храпишь. Будешь так себя вести, отправлю жить к прокурору. Будете вдвоем храпеть и вспоминать меня.
Разворачиваюсь и тут же засыпаю.
Просыпаюсь от того, что кот скребет в туалете. Шесть утра. Надо вставать, убирать лоток, не успокоится же. Включаю телефон, с вечера висит сообщение в непрочитанных с незнакомого номера. Опять мошенники что ли…
Неизвестный номер: “Саша, привет. Это сестра Егора, Варя. Ты же в курсе, что будет тридцать первого?”
Саша: “Да”.
Абонент не спит, набирает ответ. Я пока заношу Варин номер в телефонную книжку.
Варя: “Супер. Саш, нам надо определиться с нарядами на свадьбу, чтобы в одном стиле было. Я все продумала и нашла несколько вариантов, но нам троим надо встретиться, примерить, чтобы смотрелось гармонично, и заказать”
Саша: “Третий кто?”
Несколько путаюсь, потому что для Онежи это, вроде как, будет сюрприз.
Варя: “Юра)) Егор сказал, что познакомил вас”
Мы втроем пойдем? Я и боюсь этого и хочу. Это и шанс подружиться, узнать меня лучше, и поговорить.
Саша: “Хорошо, я свободна днем, вечером у меня смена на работе. Или завтра, я целый день свободна”
Варя: “Я с Юриком поговорю. Он, наверное, только вечером сможет. В общем определимся”
Мейн-кун Ахиллес
Лифт остановился на моем этаже. Прислушиваюсь. Шаги, характерный звон ключей, моя пришла. Потягиваюсь, бросаю взгляд на пустую тарелку. Естественно, насыпать некому. Больше сыпануть с вечера нельзя?! Оказывается, у меня диета.
Щелчок замка.
Явилась моя Санечка любимая с работы.
– Привет, – кидает мне и раздевается.
– Мау, мамми, мау! Может, поедим?
– Соскучился?
– Еще бы. У тебя кишки бренчать будут, тоже соскучишься. – Глажу ножки, целую пяточки.
– Или тарелка пустая?
– К чему эти вопросы, маман? Сама же знаешь все. – Ушко потираю, словно массаж ей делаю, – миленькая, ну пойдем уже на кухню.
– Знал бы ты, в какой я ситуации оказалась. Может, совет бы дал, этот мужчина невозможный, знаешь, что вчера случилось…
– Ты хочешь поговорить о прокуроре с черствым сердцем, – перебиваю ее, – но моя миска совсем пуста… я вижу дно, мау…. Мамми, это конец… холодная рука голода хватает меня за пушистую жоппи… хватит пустых бесед, наполни миску, женщина! И да узри истину!
Да! Идет на кухню, берет пакет с кормом. Облизываюсь, вытираю рот перед едой.
– На тебя уходит треть зарплаты. – О стенки тарелки уже приятно стукаются нежнейшие подушечки со вкусом курицы. – Если твой аппетит не уменьшится, то перейдем на гречку.
– Вот та-а-ак… Да-а-а… моя коброчка. Можешь, излить на меня свой яд. Я весь во внимании, – и начинаю хрустеть подушечками.
Все, оставляет меня, идет тратить воду. Сколько раз порывался вылизать ей лицо и волосы. Не хочет, глупая. Я, вон, сколько лет уже по такой методике, и шерсть у меня блестящая и объемная без кондиционеров и шампуней, у нее же тысяча пятьсот бутылочек, а все равно периодически нахожу в корме ее волос.
Поел. Жду, когда выйдет из комнаты пыток. Кто придумал мыться? Еще и водой? Брр. Передергивает от одной мысли.
Наконец-то вода затихает. Санечка моя, чистая и ароматная, как люблю ее. Запрыгиваю за ней следом на кровать и ложусь рядом. Аккурат, чтобы она доставала до живота. Настало время предварительных ласк…
– Во-о-о-от теперь давай, Сашка! Жалуйся на эту баламошку юридическую. Я слушаю!
– Хоть у кого-то аппетит есть. Меня такая злость разбирает? Вот как, скажи, можно быть один вечер таким милым, а потом холодным и жестким. Он даже не выслушал меня. Даже не попытался.
– Когда женщина, после обычной прогулки нафантазировала себе невесть что, то, извините, если ее ожидания не оправдались. Никто ничего не обещал.
– И я не знаю. Чего-то думаю о нем много…
– Он котов хоть любит? Ты это спроси, прежде чем к нам приглашать. А то окажется потом, что у него аллергия на шерсть. А я буду виноват, что свидание сорвалось.
Так хорошо от ее руки становится. Так приятно живот теребит, что невольно проваливаюсь в сон, создавая характерный негромкий жужжащий звук, сопровождающийся вибрацией по телу.
– Сухарь. Я тебе душу изливаю, а ты наелся и храпишь. Будешь так себя вести, отправлю жить к прокурору. Будете вдвоём тусить.
– Срал я на твоего прокурора, Сань, вот честно.
Глава 7. Саша
В чем пойти на встречу с прокурором?
На жалость его не пробить, можно попробовать на мужские слабости давить. У всех есть уязвимые места. Надо только их нащупать.
Выбираю обтягивающие джинсы, свитшот на одно плечо. Все как бы закрыто, но при этом то, что надо, выделяется.
Перед выходом бросаю взгляд на фотографию с папой. Снимок сделан на телефон, но очень дорог мне. Это наша с ним история. Мне на ней тринадцать. Я так плакала, испугалась. Он успокоил и рассказал, что такое месячные и со мной все в порядке. На ней мы праздновали то, что я стала девушкой. Маме в это время было откровенно плевать на меня.
Мысль о том, что его когда-то может не стать или он окажется в тюрьме, как катастрофа для всей моей жизни. Собой готова пожертвовать, но его спасти. Он не должен там оказаться.
Через час встречаемся с Варей, сестрой жениха, в торговом центре. Приятная, красивая блондинка, как с обложки журнала. Первая замечает меня, зовет и знакомится. Быстро рассказывает о планах и ведет в нужный нам магазин. Спросить, где Юра, неудобно. Не хочется, чтобы подумала, что я излишне им интересуюсь. Да и об их отношениях я тоже не в курсе.
Варя за пять минут выкладывает все, что будет на свадьбе, ее план, место, сценарий. Мне выдает дополнительное задание подобрать с невестой платье Снежинки. На самом деле, это должно быть что-то белое, свадебное.
– Где этот Юра?! – спрашивает Варя то ли у меня, то ли у Вселенной. – Обещал же приехать вовремя. Тебе ничего не говорил? – Машу головой. Варя ругается про себя, набирает его. – Юрик, ну ты где?
Юрик. Невольно усмехаюсь. Юрик-дурик.
– В какой пробке, Юр? Долго тебе еще? Ты нас подвел… Меня и Сашу, свидетельницу твою… Да, а что? – бросает на меня взгляд и, прищурившись, рассматривает… Ну, теперь говорю. Костюмы должны быть в одном стиле… Ладно. Езжай домой, без тебя выберем. Будешь в костюме цыпленка… Шутка, Юр. Я к тебе приеду, сама покажу, что нам понравится, потом выберем.
Варя отключается.
– Что? – Интересуюсь у нее, но догадываюсь по обрывкам разговора, что мы с ним не встретимся сегодня.
– Он стоит в пробке, будет минут через сорок, не раньше. Мы выберем несколько вариантов из того, что понравится нам, Юрку поставим перед фактом. – Завидую их простому и легкому общению. – Я возьму напрокат на костюмы, пусть примерит.
– Хочешь, я могу к нему съездить? Занимайся остальным. – Произношу это максимально равнодушно, чтобы она не подумала, что у меня там свой интерес.
– Правда? Саш, супер. Ты очень меня выручишь. А то я уже заманалась.
Мы перебираем кучу нарядов для свадьбы в разных стилях. Откладываем несколько вариантов, которые нравятся нам обеим. Саша загружает меня в такси с костюмами, открывает тайну тайную – адрес прокурора. Грех не воспользоваться случаем. На его территории опасней, но наедине даже лучше. Я же обещала к нему домой заявиться, Саша свои обещания выполняет.
Настроение растет в геометрической прогрессии.
Прокурор живет в новостройке. Ладно, квартиру можно построить в ипотеку, но машина? Откуда такая? Что это, если не взятка? Может его припугнуть этим? Хотя такие как он, знают закон и знают лазейки. Тут без доказательств надо молчать. Да и все равно мне, откуда у него все это. Заработал? Молодец. Деньги не пахнут.
Из нужного подъезда кто-то выходит, мне придерживают дверь. Застать прокурора врасплох – то еще удовольствие.
Нужный этаж, еще раз сверяюсь с тем, что написала Варя. Вот она, нужная квартира. Выдыхаю, успокаиваю ритм в венах. Спокойствие, уверенность, цель. Все должно работать на это.
Поднимаю руку и нажимаю кнопку звонка. Если в глазок посмотрит, может и не открыть. Да нет. Откроет. Не маленький же. Умеет разруливать конфликты, а не сбегать от них. Заодно и проверим.
Щелчок дверного замка, задерживаю дыхание. Не сбегает от проблем.
Встречаемся взглядами. Охренеть. Вот так выглядят прокуроры дома. Свободные спортивные брюки, темная футболка, даже аромат геля для душа еще не выветрился. Живот начинает приятно щекотать от такого обвинителя.
Юра осматривает коридор и кивает мне.
– Где Варвара?
– У нее дела, она отправила меня.
Складочка между бровей углубляется. Похоже, выстраивает обвинение, а у меня из аргументов только приказ Вари, который кровь из носа надо выполнить.
– Ясно. – Смотрит, не приглашает. Сейчас, как захлопнет дверь.
– Я могу зайти? Я все привезла. – Показываю несколько комплектов, упакованных в чехлы.
Кажется, он сдерживает ухмылку, но открывает дверь шире и приглашает в прокурорскую берлогу.
В квартире аккуратно, чисто, с такой работой и мусорить-то некогда. Но кто-то должен убираться.
– Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? – Обвинение всегда выступает первым.
– Непрофессионально, ваша честь, опираться не на факты, а на ваши фантазии.
– “Ваша честь” обращаются к судье. – Бог мой. Закатываю от придирки глаза.
– А к прокурору как? Господин прокурор?
– Участники процесса не могут обращаться к прокурору ни в уголовном, ни в гражданском процессе. Только судья имеет такое право.
Заткнул. Так что, если ты не судья, то лучше по имени, это тоже прописано в законе.
Я будто на гвоздях стою, а они все сильнее в меня впиваются. Надо бы вытянуть, но не хочется показать слабость.
– Хорошо, Юрий Александрович, Так нормально? – в другом ключе, так в другом. – Подержите. – Я передаю ему костюмы, сама раздеваюсь. – Куда мы можем пройти с этим? Надо все перемерить.
Юрий молча кивает на одну из комнат и идет туда первым. Ну, или демонстрирует затылок, широкие плечи и ягодицы. Невольно вздыхаю. Теперь уже стриптиз под одеялом нам не светит.
– Как мама? – Отвлекаюсь от разглядывания мистера Задницы.
– Легкое сотрясение. – Юра отвечает через плечо и включает в комнате свет. Пока идет к дивану, я мельком осматриваю просторную гостиную. Для одного слишком много места. Все в дорогих серых тонах, немного грустно, но с другой стороны стильно. Отделка деталями в черном, белом и золоте.
На противоположной стороне панорамные окна в пол.
На стене плазма с огромной диагональю, стереосистема, напротив диван такого же серого цвета, но оттенок темнее. Полок нет, есть только один комод в стороне, а на нем в золоте фигура скорпиона.
Да уж. Это кто-то точно угадал с характером.
Что-то не верится, что прокуроры так зарабатывают много, но мысли о взятках держу при себе. На территории скорпиона так шутить опасно.
– Ты на экскурсию пришла или по делу? – Оборачиваюсь и понимаю, что все это время он смотрел на меня. А я на его квартиру.
– Просто… елку искала, Новый год скоро.
– Я не ставлю елку. Это детский праздник.
– Что-то имеешь против детей? – Я иду к дивану, раскрывая чехлы с костюмами.
– Ничего. Я не мешаю существовать им, они мне.
Еще и чайлдфри.
– И зря. Дети делают нашу жизнь веселее, помогают на многое посмотреть по-другому. Сам не замечаешь, как начинаешь думать иначе.
Взглядом цыкает на меня. Поняла. Сболтнула лишнего. Тут не то, что говорить, думать опасно. Все, что даже подумаю в своих смелых фантазиях, может быть использовано против меня на суде.
– Мы отобрали с Варей несколько комплектов нарядов, я привезла мужской костюм. Тебе надо примерить и выбрать.
– Могли и без меня определиться.
– Могли и мы определились, но нам понравилось несколько вариантов. Варя сказала, что тебе надо самому посмотреть. Ты деспотичный в этом вопросе.
– Так и сказала? – Хоть бы раз улыбнулся, что ни скажет, будто на суде. В глаза смотрит и, если отведу, поймет, что преувеличила.
– Смысл тот же.
– Черное что-нибудь есть? – Кивает на одежду.
– Это свадьба, а не похороны, товарищ прокурор. Вот есть зеленый, желтый и синий костюмы.
По силе вдыхаемого и выдыхаемого воздуха понимаю, что ему ничего не нравится.
– То есть я на свадьбе должен быть елкой, цыпленком или …
– … прокурором. – Пропускаю воздух сквозь зубы. Неудачно вышло с синим цветом, который напоминает его рабочую одежду.
Смотрит в глаза, чертята-прокурята просыпаются там.
– Лучше бы черный был.
– Ну, оно все стильно будет смотреться, в цвет с оформлением зала.
– То есть я, как декорация там?
– Ну нет, Юра, я тоже буду в таком цвете, все друзья жениха будут как ты.
– Шикарно. Хвойный лес или цыплячья ферма. Тогда синий.
Я сама за зеленый.
– Ты целый день ходишь в прокурорской форме синего цвета. Может, на свадьбе надо что-то другое? Даже фотографии не будут отличаться от работы.
– Если вы не хотели, чтобы я в этом был, не надо было привозить.
– Ну это же не зеленый, как трава, а темно-зеленый, он очень дорого смотрится.
– Я буду также дорого смотреться, как тысячедолларовая купюра.
Как его родные терпят?! Наверное, поэтому и купили большую квартиру, чтобы съехал быстрее.
Закатываю глаза и вздыхаю.
– Синий так синий, примеришь? Мы твой размер взяли.
– Давай, раз уж принесла. Рубашка там есть?
– Нет, надо что-то подобрать в тон. Можешь показать, что у тебя есть, я помогу с рубашкой.
Когда-то я занималась папиным гардеробом, подбирать одежду, сочетающуюся по цвету.
– Пойдем, – забирает синий костюм и идет в коридор. Я за ним. Шоурум продолжается.
Юра отодвигает дверцу шкафа-купе, за которой скрывается внушительная гардеробная. Прикусываю язык, чтобы не сострить относительно прокурора и взяток.
На видном месте висит рабочий костюм.
– А четыре звездочки на погонах, что означают, генеральный генеральный генеральный прокурор?
– Четыре звездочки означает классный чин. Я юрист первого класса. – Движение за спиной, Юра переодевается. Не набросится же он на меня тут.
– М-м-м, понятно. – Кошусь на зеркало возле меня, в котором отражаются крепкие подкачанные ноги, ну и все выше тоже подкачано.
– К должности это отношение не имеет, и я заместитель прокурора, а не генеральный прокурор.
С таким характером скоро им станешь.
Я рассматриваю ряд отутюженных рубашек. Невольно втягиваю аромат парфюма, который тут везде витает. Как бы не прописаться излишне и не стать зависимым от этого запаха токсикоманом.
Аккуратно раздвигаю пальцами, подбираю цвет. Выбор не очень большой, но все же кое-что интересное и подходящее из рубашек находится.
Разворачиваюсь к нему и замираю. Полустриптиз от прокурора сбивает с мысли. Надо держаться от него подальше. Такие пользуются, а потом расчетливо бросают и выбирают карьеру.
Сам забирает рубашку из моих рук. Скользит по мне глаза вниз, потом вверх, задерживается на открытом плече, шее. Родинка гореть начинает, так припекает ее взглядом.
Накидывает на голое тело сорочку, длинными, аккуратными пальцами застегивает пуговицы. Мне кажется, он даже маникюр ходит делать, настолько его руки ухоженные.
Не стесняясь рассматриваю, как он переодевается. Юра в ответ, то в зеркало бросает взгляд, то на меня. В глаза. С каждым разом добавляя напряжения.
Он ждет, что я начну про отца говорить, а я не собираюсь. Очень хочу, но сдержусь. Время до второго слушания еще есть. С заместителем прокурора в лоб нельзя.
Ну какого черта так получилось? Был бы прокурором, но не в моем деле. В другом. Помог бы еще, может. А так думает, что я все подстроила. Зачем так сложно-то?
Я разворачиваюсь к ряду галстуков и ищу подходящий.
– Может, вот этот попробуем? – когда разворачиваюсь к Юре и показываю светло-фиолетовый галстук. – Он не совсем по канонам дресс-кода, но тоже сочетается, и ты будешь отличаться от жениха и друзей жениха. – Прикладываю к рубашке и отхожу чуть в сторону. – Тебе как? – Рассматривает, прищурившись, думает. – Одежда – это одна из сфер, куда он впустил. Пока сомневается на его я стороне или хочу сделать из него пугало, проявляю инициативу и разворачиваюсь к нему. Забираю волосы с левого плеча, перекидывая на правое. Открываю доступ к родинке. – Я завяжу?
Спрашиваю в глаза. Там прокурята уже делают ставки, сколько продержится босс.
Медленно прикрывает веки и следом их поднимает. Соглашается.
Я сглатываю и сосредотачиваюсь на узле. Накосячить нельзя. Все должно быть идеально.
– Классика или что-то поинтереснее?
Снизу вверх смотрю на него. Хоть у меня и высокий рост, но Юра выше.
– Давай поинтереснее.
– Тогда попробуем узел Элдридж. – Руки должны помнить.
– Где научилась? – Теплым дыханием обдает щеку. Шумно сглатывает.
– Да, тренируюсь на пациентах. Если занудные – чуть сильнее затягиваю и все. – Продеваю рабочий край через ворот и направляю вниз, руками стягивая удавку.
– Сто пять УК РФ. Умышленное причинение смерти другому человеку.
– Это шутка была. – Поднимаю глаза, чтобы удостовериться, что он понял. Возвращаю взгляд на узел, приотпускаю натяжение, оборачивая конец вокруг второй половины галстука.
– Потом от восьми до двадцати лет будешь смеяться. А посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа еще больше.
Лучше молчать буду, а то точно сейчас припишет. Не убийство, так покушение.
Я перекидываю через петлю рабочий конец и завожу вниз. Случайно касаюсь пальцами кожи. Простое прикосновение, а будоражит воспоминания.
Юра в ответ шумно сглатывает, дергает кадыком. Я облизываю губы и выдыхаю.
– А что означает статуэтка скорпиона у тебя на комоде?
– Мой знак зодиака.
– М-м-м…
В небольшое отверстие протаскиваю рабочую полоску и стягиваю узел.
Жарко у него тут. Выдыхаю сквозь губы воздух, направляя поток вниз. Какого черта я выбрала такой сложный и длинный вариант?! Хотела удивить, теперь сама мучаюсь. В памяти поцелуй на набережной. Губы покалывает от желания. Если бы не этот суд…
Он молчит, внешне спокоен, дышит только чаще. Голова чуть наклоняется вниз, взгляд открыто скользит по моей шее. На родинку перемещается. Я мельком смотрю на него и двигаюсь к финалу Элдриджа. Чертята-прокурята там беснуются.
– Долго еще? Я потом не развяжу это. – Как будто шутка, но по чертам лица не понять ничего.
– Ты когда-нибудь улыбаешься? Шутки на работе и вне работы, знаешь ли, помогают справляться со сложностями.
Прохожу через шейную петлю, продеваю край, который держу в руке, и утягиваю галстук.
– С друзьями могу, но не на работе… И у тебя, и у меня, неудачная шутка может очень дорого стоить.
Ясно. Я в число привилегированных, кому он улыбается, не вхожу. А интересно было бы посмотреть на другого прокурора.
– Тяжело нам будет на свадьбе, если у тебя будет такое выражение лица постоянно.
Прячу оставшийся конец за воротник сорочки и, расправляя ткань, поднимаю глаза. Губы сжаты, челюсти напряжены, а в расширенных зрачках блеск.
– Я закончила.
Отхожу в сторону, чтобы не загораживать зеркало. Юра застегивает костюм на одну пуговицу и рассматривает себя.
– Как ты говоришь, узел называется?
– Элдридж, – произношу четко, чтобы запомнил. – Как тебе? – Я любуюсь на свою работу и его отражение. Ему идут костюмы. Да и он чувствует себя в них комфортно. Красивый он, зараза, хоть и характер скотский. Или маска такая. Улыбка чуть-чуть трогает уголки губ, но снова сходит на нет.
– Сделано идеально. А свидетель будет отличаться от жениха только галстуком?
Он переводит взгляд на меня, я увожу в сторону и натыкаюсь на его рабочий костюм.
– Ага и погонами, – не сдерживаюсь, язвлю. Два синих костюма в одной гардеробной. Даже женщины не позволяют себе два одинаковых платья, а тут такой дисбаланс.
– Было бы смешно, но не было, – тон меняет, холодом остужает желание юморить. – На этом заканчиваем, если мы определились.
Закатываю глаза. Шутки мы оцениваем только свои и то под настроение, вероятно.
– Да, я подожду тебя в комнате, не буду мешать. – Бросаю ему и, развернувшись, оставляю одного.
Я собираю костюмы, которые зря везла. Но хорошо, что выбрали с первого взгляда, еще одну встречу с ним я бы не выдержала.
Упаковываю костюмы в чехлы. Синий его цвет, кто бы сомневался. Прокурор и в костюме цыпленка.
– Ты будешь забирать этот костюм? – Спрашивает из гардеробной.
– Нет, оставим у тебя. После свадьбы надо будет вернуть. Хотя, по-хорошему, мог бы спокойно надеть тот, в котором работает. Они почти похожи. Но эту шутку оставляю при себе.
На часах уже почти восемь, на улице темно, еще и снегопад усилился.
– Всё? – Оборачиваюсь на вопрос за спиной. Юра появляется в тех же спортивных брюках, футболке, что были до этого. Вроде как обычный мужик, без придури в голове.
И его “всё?” звучит как предложение скорее покинуть его скорпионью нору.
Я с костюмами выхожу в коридор, кладу их на комод.
– Ты домой сейчас?
– Да, – присаживаюсь на пуфик и обуваюсь.
– Я вызову тебе такси.
– Не хочешь, чтобы на твоей репутации было темное пятно невоспитанного интеллигента? Я сама доберусь.
