Текст книги "Солнце мое (СИ)"
Автор книги: Ольга Войлошникова
Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
– Тут ты будешь безраздельная хозяйка! – объявил папа.
Да уж поняла я, документы-то вчера читала.
Ко входу вело небольшое крылечко, потом тамбур, потом вроде как коридорчик, и вот уже оно – собственно, рабочее пространство. Зато я сразу поняла, что это были за прямоугольнички! Это несущие колонны, могла бы, между прочим, и раньше догадаться.
Я слегка растерянно озиралась по сторонам.
Похоже было, что изначально помещение предназначалось для какой-то конторы. Сто тридцать квадратов, три окна на боковую улочку, одно во внутренний двор. И выход второй во двор есть, вроде как служебный или уж пожарный – не знаю.
Как положено, кое-где остались перегородки и даже какие-то явно брошенные витрины, не сильно новые шкафчики…
– Чёт у меня глаза в кучу, – честно сказала я. – А хозяин всё это вывозить собирается? – я развела руками, подразумевая сразу всё, так сказать, движимое имущество.
– Нет, – отец мотнул головой. – Да и не до того ему.
– Ясно.
Ничего не ясно, на самом деле, но в таких ситуациях лучше о подробностях не спрашивать. Меньше знаешь – крепче спишь.
Так-так, лишнее барахло выкинуть всегда успеем. Может, что-то получится и использовать…
– Ну и… Я так понимаю, ты не этот кусок хотел?
– Понимаешь правильно, но посмотреть-то надо.
Я на этот счёт никаких принципиальных возражений не имела, там – дак там.
– Ага. Тогда начинай помогать. Давай что-то прикинем сразу. А то я одна как-то…
Я пошла по помещению, не очень понимая, на что конкретно смотреть и какими деталями озадачиваться. Тут очевидно что-то пытались продавать. А вон в той выгородке что-то типа офиса было, два стола осталось…
Перегородки, явно, временные – лишь бы пространство разграничить, низенькие и хлипкие. С другой стороны, а зачем что-то капитальное возводить? Я дёрнула дверь без обозначений. О! Туалет! Причём, не так давно отремонтированный, сантехника вся свежая, и не советская, а модная импортная. Вот это приятно! Папа заглянул следом за мной:
– Ну вот, нормально!
Я остановилась посреди.
– Ты знаешь, мне не нравится, как они тут нагородили. Вроде, столько места, а… бестолково как-то.
– Ты же можешь по-своему переделать, – папа присел на одиноко стоящий стул и деловито упёр руки в колени. – Деньги на начало у тебя есть, сильно не разбрасывайся, – он выразительно поднял брови.
Тут до меня внезапно дошло такое, что заставило меня подпрыгнуть. Вот я лошарик!
– Слушай! Так за него же теперь платить надо? Всякие коммунальные, свет?
– Конечно. И даже подороже, чем за жилой.
В голове затикал секундомер, отмеряющий мне минуты до платежа.
– Так надо быстрее что-то делать!
Эта мысль так меня взбодрила, что я готова была немедленно куда-то бежать, строить, ломать или что там ещё…
– Ты погоди, во-первых, за октябрь уже оплачено, за ноябрь в начале декабря счёт выставят, а потом – сперва надо прикинуть, что тут у тебя и как будет.
– Надо… Надо, ой, блин…
– Не паникуй. Сейчас прикинем.
26. ВОТ ЭТО НИ ФИГА СЕБЕ…
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Папа оценивающе оглянулся:
– Значит, мои соображения: во-первых, люди за много лет привыкли сюда за промтоварами ходить. Эти съехали – считай, в округе ничего не осталось.
– Нужно промтоварный отдельчик?
– Коне-е-ечно! Дальше смотри. Ближайшая парикмахерская – на Приморском. И там всегда очередь.
– Парикмахерскую сделать?
– Да. Смотри, я бы вот так отделил. Нормально места. Тут даже два кресла войдёт. А за стеной – туалет, значит воду сюда можно провести.
Точно, парикмахерам же вода нужна, мытьё это и прочее…
– У входа – видишь кусок? Ни то ни сё. У них тут просто типа большой тамбур был. А зачем он, если маленький уже есть? Используй это место.
– Да оно крошечное совсем!
– Нормальное. Вот так отделить – посадить ремонт обуви или ключи.
В голове у меня постепенно вырисовывалась картинка и паника начала отступать.
– А, может, продуктовое что?
Папа неопределённо покачал головой.
– Можно. Но сразу придут крысы. С жалобами от жильцов замучаешься.
Поня-а-атно. Что-то об этом я и не подумала. Ладно, вечером достану план, посижу ещё, подумаю. И я уже гораздо бодрее предложила:
– Ну чё, пошли посмотрим, какой ты кусок забираешь?
И мы пошли.
Бывший магазин стоял на самом углу. Шесть огромных окон и две вечно закрытых запасных двери смотрели на главную улицу. Ещё три таких же больших окна и один вход (настоящий, функционирующий) – на боковую аллейку, но поскольку та была очень широкой, просматривался вход хорошо. Ещё одна дверь выходила через какие-то подсобные помещения (склады, должно быть) во внутренний двор – хозяйственная. И вся эта огромная бандура как раз была триста пятьдесят с хвостом квадратов. Боже ж мой, что мы будем делать с таким пространством???
Внутри было просторно и гулко. Невольно закралась мысль, что отсюда всякий бутор и оборудование выгребали запланированно, а из маленького – второпях, поэтому там столько брошенного.
Колонны тут тоже имелись – дома-то одного типа.
Мы походили, прикидывая так и сяк. Я думала, что папа захочет выход на большую улицу, но он остановился на боковом. Однако, с разделом возникла некоторая сложность – туалет на всё помещение был один. А делить надо было капитально, чтоб никто по их отделу случайно пошариться не мог – дорогих вещей в продаже было предостаточно.
Сказала папе, что буду думать, нарисую и покажу ему, что получается.
– Ну, честно говоря – ужас. Я что здесь делать буду? В футбол играть?
– Да тут столько вариантов! Хочешь – объявления повесь, попробуй целиком сдать, хочешь – на готовые павильоны разбей, маленькими кусочками даже лучше берут, – папа остановился, деловито оглядываясь. – Да можешь школу свою открыть по всяким этим… – он фигурно пошевелил пальцами, – в садике-то ты с детьми занимаешься. Говоришь же, идут люди?
– Так-то идут…
– Ну, вот! Сделай такую школу!
– Так вон, напротив дом творчества! Бесплатно!
– Ну и что? Ха! Спортивные секции тоже есть бесплатные, но отчего-то и в платные идут. Кстати, можно зал сделать, каратистам каким-нибудь сдавать.
Мысли мои приобрели множество новых направлений. И впрямь – почему бы не попробовать?
Мы ещё немного потолклись и пошли праздновать – день рождения же! Шли под ручку вдоль дороги и сговаривались:
– Только, пап, давай конспиративно. Для всех это будет как будто…
Я хотела сказать: твоё помещение. А потом представила, какие пересуды начнутся, когда (так или иначе, неизвестными случайными путями) правда вылезет. Вот откроется простор для фантазии у всяческих доброжелателей!
– Как будто что? – спросил он.
– Как будто ты мне купил, – посетила меня новая (уж не знаю, насколько гениальная) идея. – И подарил! Типа… ну, я не знаю… на совершеннолетие?
– По времени не подходит, – хмыкнул он.
– Мало ли, деньги долго собирал. Зато меня прикроешь.
– Ладно, давай пошифруемся– согласился он.
Надо сказать, что до прихода гостей оставалось ещё часа полтора, но папа предложил мне «принять пять капель» – обмыть, так сказать, приобретение в узком кругу.
Ни водку, ни коньяк я не пью, так что мне щедро налили какого-то белого полусладкого. Ольга Владимировна увидела, что мы уже сидим, наливаем, начала ругаться, что без закуски… Короче, к приходу гостей я успела допить свой бокал вина (моя норма, больше – голова болит), натрескаться от пуза и изрядно загрузиться вопросами перепланировки.
Мысли у меня все были в этом новом проекте, даже песни под гитару как-то сегодня не пелись, хотя петь (и особенно слушать) я вообще-то люблю. Так что домой я засобиралась пораньше (сказала, что сильно по темноте ходить не хочу), получила от Ольги Владимировны два здоровых куска торта в нагрузку (её медовый фирменный и ещё какой-то, вроде как «дамские пальчики») и потопала перечерчивать план помещения на миллиметровку.
Пока шла, думала про всякое.
И про детские кружки – и правда, чего я боюсь? Там же в доме творчества всё для школьников, а мы для дошкольников сделаем. Я вон уже два месяца работаю – и неплохо получается. Надо подумать, может ещё какие-нибудь направления придумаются.
И про вариант со спортсменами тоже. Правда, ездила же я аж на Лисиху на своё карате? Это в школе меня внезапно мама записала, мда. Хотела, видать, Брюса Ли из меня вырастить, да как-то не вышло, хех. Так, стоп! Побрели мысли, нога за ногу…
Итак, зал.
Надо искать кого-то в преподаватели, что ли… Эх, был бы Вовка не в армии, вёл бы у меня рукопашку. С другой стороны, пока ремонт да туда-сюда, время пройдёт, а с третьего курса, вроде бы, у них уже не такой строгий режим, и не казарма, а общежитие. Тренировки-то проводить сможет, поди, приезжать?
Мысль перескочила с рукопашных тренировок на летние фехтовальные, потом как-то на игры… И тут меня как громом поразило – я аж посреди тротуара остановилась! А ведь были разговоры летом, что хорошо бы зал найти, чтобы танцами заниматься, как в Москве и в Новосибе!
Так-так… Надо Вову спросить – есть же у него чей-нибудь из ролевой тусовки телефон? Пусть сведут меня с активистами, а там мы уж как-нибудь договоримся.
Этим же вечером милый мне позвонил и порадовал, что в воскресенье придёт. Я, было, понадеялась, что у начальства гнев остыл. А зря. Эту увольнительную он получил опять каким-то чудом (то ли выиграть где-то надо было, то ли сильно выступить – в общем, общественно резонансное, что называется, мероприятие, и Вова «не посрамил»).
Я радовалась предстоящей встрече, но про себя костерила дурацкое иватушное начальство (и всех кто к злостной деятельности против Вовки причастен) на чём свет стоит, так что икали они, наверное, до посинения.
ПЛАН
Седьмое ноября, как уже говорилось, был днём праздничным во всех отношениях, так что в институте у меня занятий тоже не было, и я уселась за чертежи. Столько черновиков исчеркала, ужас. Чаю выпила кружек двадцать. Зато по итогу пришла к относительно приемлемой конфигурации. Да, если связываться с детскими кружками, довольно много места выпадало на коридор, а для танцев и спорта нужны были раздевалки… А иначе как? Да ещё ведь нам надо туалеты выгораживать, единственный-то в папину часть уйдёт. В общем… Я поняла, что нужно ещё сильно исхитриться, чтобы вписаться в эти тридцать миллионов. Утешало одно: в крайнем случае можно будет всё это продать – уже не сильно торопясь и как минимум вдвое дороже.
Встретилась следующим вечером с папой, показала план. Условились, что раз уж он забирает себе всю сантехнику, то мне с моей поможет. И согласования на себя возьмёт, у него свои подвязки есть.
Дальше требовался ремонт. Если вы думали, что мы прям вот так взяли и наняли полноценную строительную бригаду, то это очень наивно. Денег, конечно, сколько-то было, но я прекрасно представляла себе, с какой скоростью они могут кончиться.
Для начала, папа объявил, что отделяющую магазин стену своими руками возведёт, с четверга бодро навозил стройматериалов и начал активно колотиться. А пока он строит, я решила, что начну с маленькой части и пошла… к маме, конечно же.
Каждый день после смены она заходила к нам, а потом вечером за ней заезжал Саша и частенько сиживал у нас, попивая чаёк. В четверг вечером, как раз в зазор между моими садовскими кружками и дизайнерскими занятиями, я решила, что резинить смысла нет, и уселась за стол вместе с ними.
– Дорогие мои товарищи, у меня для вас есть очень важная новость.
– Ты беременна? – испугалась мама.
– Да не-ет! – отмахнулась я. – Тут другое дело. Папа подарил мне одну вещь. И денег дал на ремонт (это мы тоже придумали, чтоб мои тридцать мильёнов «легализовать»), а то сам он не успевает. И мне нужна ваша помощь или хотя бы совет.
– Машину, что ли? – прикинул Василич.
– Лучше. Вот! – я достала с холодильника заранее подготовленный план, разгребла пространство на кухонном столе и развернула перед ними свой план-перехват.
– Квартира, что ли? – не поняла мама.
– Нет, там был магазин и какая-то контора. А я хочу чтобы стало вот так… – я начала подробно излагать своё гениальное видение процесса. Только про маленькое, про большое ничего пока решила не говорить.
– Интересно, – сказал Саша, – посмотреть бы.
– Можно, конечно. Но мне через полчаса в Политех выдвигаться.
– А где это?
– Да вот, на ГЭСе! – показала я рукой, как дедушка Ленин.
– Так поехали! Я тебя потом до института подброшу.
Мы загрузились в Василичеву ниву и понеслись.
Помещение они осматривали даже с каким-то пристрастием, прикидывали мой план, как и что должно встать (туалет им, кстати, тоже понравился) – и тут мама говорит:
– Ну вот, Саш! А ты на рынке хотел!
Оказывается Василича на работе собрались сокращать (вместе с кучей другого народу, что-то там переход аэропорта в другую собственность – я не поняла, да мне и неважно). Мало того что дают хорошие отступные за полгода, так ещё и, чтоб сократить окончательно и бесповоротно, выкупают у бывших сотрудников доли в предприятии, которые они набрали на ваучеры. Толку с этих акций никому не было, люди вообще не понимали, как ими пользоваться, и за хорошую цену с радостью отдали.
– И сколько у вас денег? – негромко поинтересовалась я (ну а мало ли – вдруг кто услышит?).
– Сто тридцать шесть, – совсем уж тихо ответила мама.
– Сто тридцать шесть чего? – не поняла я.
– Миллионов, – одними губами ответила мама.
– Фигасе!
– Тише. Вот, Саша хотел киоск на рынке открыть, там под новую торговую площадь землю режут. Арендуешь кусок, ставишь свой контейнер.
– Просто контейнер? – затупила я.
– Ну, отделываешь сам, витрину ставишь.
– Там же зимой холодно будет? – скорее высказалась, чем спросила я. На оптовках зимой продавщицы валенки брали на три размера больше, чтоб помногу шерстяных носков надевать. И всё равно приплясывали в морозы. Да и водочку тяпали, чтоб не околеть – нафиг нам такой хоккей?
– Ну, я тоже говорю. Отопление только электрическое.
– А туалет?
– Выгребной, на улице. Да ещё платный.
– Офигеть, сервис. И сколько стоит аренда?
– Миллион двести в месяц, прикинь. И свет, сколько нагорит.
– Ещё и свет дополнительно! Слушайте, а давайте вы лучше мне платить будете? Я, правда, хотела миллион триста*, но вам вот эту большу́ю часть отдам за миллион. Это уже вместе со светом и со всей коммуналкой.
*Это я по средним ценам по району так сориентировалась.
– Ага, зато здесь ремонт делать надо! – засмеялся Василич.
– А там как будто не надо? – быстро нашлась я. – Просто так в голом контейнере не поторгуешь. Лицевую часть стеклянную ставить надо. Да и сам контейнер покупать надо – тоже вещь недешёвая! А контейнера-то того сколько там? Квадратов двадцать?
– Четырнадцать.
– Ну! Теснота, дубарина! То ли дело здесь. Проголодались – спокойно сели в каптёрке, покушали.
– О, а я что – тоже здесь буду? – сильно удивилась мама.
– Ну, я не знаю. Там вы кого планировали поставить? Наёмного работника?
Оказалось, про это вообще никто не думал.
– Ну вы даёте! Можно, конечно, пригласить кого-то. Но на первых порах лучше самим. Проще. Контроль. Будет ясно, в какую сторону ассортимент скорректировать.
– Я прямо не знаю, – засомневалась мама. Ладно, ещё зимой. А летом? У меня же огород. Саша по выходным людей принимает. А ещё же электрика на нём…
Я прикинула возможности.
– Летом я тебя, в принципе, менять могу. Только чтоб не целыми неделями! Хоть напополам. Да и вообще, до лета дожить надо. Кстати, про дачу! Я считаю, что вам не просто промтоварный надо сделать, а с уклоном в сад-огород. Вам это нравится, вы в теме соображаете.
– М-м, – задумчиво помычала мама. – Валя, кстати, место искала под ателье. А у тебя там кусок свободный под вопросом. И светлый.
– Вот, поговори-ка с ней. А мне уже в институт пора, поехали.
Мама, должно быть, позвонила сразу, потому что тётя Валя заскочила к нам буквально на завтра с утра. Так что с ателье и родственниками у меня срослось.
Ценник я им, конечно, поставила вовсе не такой, как изначально на этот кусок собиралась – всё же, родня, да и разогнаться им на новом месте тоже надо. Зато она обещала привести мне знакомую – хорошую парикмахершу (которая, сразу скажу вам, приведёт с собой маникюршу) – на тот кусок, который папа как раз под парикмахерскую посоветовал. Теперь все ждут, когда я построю свои городки, чтобы прям сразу заехать.
Эта новость меня взбодрила и придала ощущений съезжающего с плеч булыжника. А то я тут, знаете ли, посмотрела начисления за коммунальные всякие услуги. Оба моих куска будут мне обходиться в кругленькую сумму около восьмиста тысяч в месяц. Если я хоть что-то в аренду не сдам – буду пахать в саду на одно обслуживание этой прорвы. И ещё не факт, хватит ли мне – летом-то кружков не предвидится, а платить нужно круглогодично. Мда.
Буквально следом за ней прилетел Василич (очень он деятельный мужик), взял у меня от маленького магазинчика комплект ключей (их у меня вообще-то аж четыре) и сказал, что прям вот сегодня часть ненужных перегородок разберёт (но не выкинет, конечно же, потому что у нас же жабы, и каждый куркуль всякую нужную палку прикуркулит и чего-нибудь из неё построит).
На этой позитивной ноте я по привычке собралась куда-то бежать, а потом проснулась окончательно и поняла: пятница же! Кроме вечерних занятий в Политехе, у меня сегодня ничего нет. А люди ждут. Два этих замечательных факта состыковались у меня в голове, я сходила до остановки, купила свежую газету объявлений, и начала звонить всем подряд, после чего нашла кучу дивных компаний с очень солидными названиями типа «Мир стекла», «Зеркала и стекло из Европы» – целый год, а то и два на рынке, не хухры-мухры! Недостаток всех их оптом был в том, что за их цены мне хватало всех моих рублёвых мильёнов только чтобы в маленьком помещении поставить. В самом лучшем случае – плюс ещё одна дверь. В худшем – минус одна большая стена. Я в отчаянии позвонила Ане, пожаловалась на свою горькую судьбу, и вдруг она мне говорит:
– А у нас соседка застеклила балкон, сказала, сильно дешевле мужик взял. Хочешь, я узнаю номер?
– Конечно хочу! – возопила я.
И через час у меня был нужный номер. А ещё через два часа дяденька приехал, всё померял и сказал мне сумму – семь миллионов, вы представляете??? Нет, я видела, чтоб пять сковородок продавалось по цене одной, но чтоб вот так…
– Это включает стоимость работ? – уточнила я.
– Само собой разумеется. И доставку тоже. Но делать буду долго, дней шесть. Начну не раньше вторника.
Мне хотелось заорать от радости, но я мужественно сдержалась:
– Ничего, мы подождём.
Офигеть просто.
27. ЖИЗНЬ ПРИОБРЕТАЕТ СУМАСШЕДШИЕ РИТМЫ
БИЗНЕСМЕНЫ, БЛИН
В субботу за мной неожиданно заехали мама с Сашей. Оказывается, мою роль в своей предпринимательской деятельности они видели вполне активной. Типа, семейный бизнес же, да? И потащились мы по оптовкам и садоводческим магазинам. Мама конспектировала возможные товарные позиции и их цены в огромный талмуд, под конец информации стало так много, что разбирать её нам хватило до самого позднего вечера. Мы так активно обсуждали и спорили, что в зал вышла бабушка и тоже вступила в дискуссию.
А потом я так посидела и говорю:
– А чего мы надсаживаемся-то с тобой. Надо попробовать помаленьку то, это. Что лучше пойдёт – то и брать.
Заседание решительно прервал Василич, объявивший, что завтра же с утра нужно уже ехать и что-то уже закупать, и полки-стойки готовить. Промедление смерти подобно и всё такое. Нет, я его вообще понимаю и поддерживаю. Если бы у меня сто тридцать шесть миллионов лежало, я бы вообще металась как в жопу, простите, укушенная. Они ж каждый день потихоньку тают! Так что выезд – это правильно. Только без меня. Мне завтра с утра Вовку на КПП встречать, я обещала.
И вообще, я уже спать хочу. Точнее, сперва кусок главы записать, а потом спать.
И МНЕ УДАЁТСЯ ЕГО УДИВИТЬ
В девять утра я стояла у входа в ИВАТУ. Мне так отчаянно не хотелось терять ни одной минуты Вовкиного короткого выходного, что я подорвалась чуть свет и помчалась к нему навстречу. Боже мой, родной мой, наконец-то! Как же он вкусно пахнет… Мы обнимались напротив ворот и пофиг было, что холодно и снег пробрасывает.
Потом, пока стояли на остановке, я рассказывала нетелефонные новости.
– Вов, помнишь, мне мужики со спортзала конверт передали?
– Который «на дверь»?
– Ага. Ты знаешь, там не только на дверь хватило.
– Та-ак?
– Мы тут с папой купили кое-что на пару.
Вовка слегка прищурился, явно пытаясь угадать: что же такое мы с отцом могли на двоих купить?
И тут подошёл троллейбус номер два – очень странный у него был маршрут: от аэропорта по Советской, потом по Байкальской, потом до Жуковского – длинный и невнятный. Появлялся этот второй троллейбус как красно солнышко, и сколько я его раз видела, в нём всегда ехало полтора человека. Но он шёл мимо ГЭСа! И я предложила:
– А поехали на этом?
Вова согласился, имея в виду, должно быть, остановку Мухиной, с которой до Юбилейного пятнадцать минут прогулочным шагом, так что, когда я предложила выйти на одну раньше, удивился:
– А зачем здесь?
– Покажу тебе кое-что, – я постаралась принять таинственный вид.
– Ну, пошли.
Из большого помещения раздавался стук и сверление, и я повела Вовку сперва в маленькое.
– Смотри, какая красота! – я прошла с видом «идёт волшебница зима» (прям по Пушкину, ага), начала красиво разводить руками и азартно рассказывать, как наш коллективный разум здорово всё тут придумал сделать.
– Я смотрю, столы уже привезли, – кивнул он на оставленный прежними обитателями скарб.
– Ой, да это от прежнего хозяина осталось, – я похлопала по мощной тумбе и не удержалась от расхожей шутки: – Качественный офисный стол должен выдерживать как минимум двоих.
– Да? – глаза у него вдруг сделались тёмными-тёмными, он приподнял меня и посадил на столешницу: – Проверим?
В голове у меня сразу смешалось всё: и то, что отец буквально в соседнем помещении (а может ведь и сюда заглянуть), и что у Василича есть ключ, да и вообще дверь мы не закрыли мало ли кто вломится – и всё это вперемешку с диким накатившим желанием. Как же я по нему соскучилась, Боже мой…
И… ну, в общем, нормальные нам столы достались, выдержали, не качались и даже не скрипели. И я тоже сильно не кричала. По-моему.
Потом я, слегка смущаясь, закрыла дверь изнутри и сказала:
– Через другую выйдем, там ещё кое-что есть.
Мы вышли во двор (чтоб загадочнее было, конечно), я открыла большим буратинским ключом хозяйственную дверь большого помещения и повела Вовку через широкий коридор. Было в этом магазине место, которое можно было бы использовать вот прямо безо всяких перестраиваний – прибрать, помыть и желательно побелить – и будет шикарно.
Когда-то там, должно быть, был хранились запасы товаров, потому что остались следы от крепления полок, но сейчас этот зал стоял совершенно пустой, разве что по углам валялись начатые рулоны упаковочной бумаги.
– Ну как? – спросила я.
Он с некоторым сомнением на меня посмотрел:
– Похоже на склад.
– Вовка! Да это не склад! Ты посмотри на него – это ж готовый зал! А купили мы два магазина. Тот маленький – весь мой, а этот – с папой напополам.
Вовка оглянулся совершенно по-новому.
– И под что хотите?
– Папа говорит, можно спортивное что-нибудь организовать. А я вот подумала про танцы, кто-то на кругу говорил…
– Любимая, так это ж классно!
– Да, только бесплатно, боюсь, не получится. Надо как-то хотя бы содержание окупать. Не знаю, как ваши бедные студенты потянут…
– Обсудим. Надо тебе определиться, сколько ты хочешь получать за час, и с этим уже идти.
– А я примерно определилась. Точнее, я позвонила да поспрашивала. Двадцать пять-тридцать тысяч за час просят. Двадцать пойдёт? На толпу-то, наверное, можно раскидать?
В дальнем конце магазина снова засверлило.
– Так у тебя работает кто-то что ли?
– Папа, наверное. Пошли, посмотрим.
Папа, увидев нас, обрадовался:
– А я-то думал, как сейчас корячиться буду? Вова, поможешь?
Пропомогали мы целый час, и папа сказал:
– Ну что, пошли, что ли, к нам чай пить?
Я с сомнением покосилась на Вовку.
– Пошли-пошли! – пресёк нашу попытку слинять папа. – Помощников – и не накормить? Непорядок!
Чай, понятное дело, вылился в супы, котлеты, пироги…
Вовка глянул на наручные часы.
– Слушай, может уж тогда и на тренировку сгоняем? Заодно поговорим про зал.
Народу по причине мокроватого снежка на тренировке собралось раза в два поменьше, чем летом – то есть не шестьдесят человек, а где-то тридцать. Однако, среди этих энтузиастов нашлась дивная дева с зелёными волосами, которой и принадлежала идея массово учиться старинным танцам (или типа того). Мы с ней обменялись телефонами и договорились встретиться на месте во вторник в пересменок.
Вовка с энтузиазмом помахал разными железяками, закинул кое-кому мысль, что тока холод и слякоть, можно было бы и в зал временно переехать, потом у меня замёрзли ноги (я-то стою), и мы наконец-то пошли домой.
Весь остаток этого благословенного дня (и не менее благословенной ночи) я страстно желала, чтобы в училище неприятный кто-то, который задался целью организовать конкретно Вове весёлую жизнь, уже успокоился и нашёл себе более созидательную цель в жизни…
Но нет. Цепляться и докапываться к Вовке продолжали, и он сразу мне сказал, что увольнение ему грозит, только если вдруг снова надо будет поставить какой-нибудь рекорд. Это было так грустно, что я несколько дней с трудом заставляла себя ходить на работу, на учёбу и по всем этим важным делам. Хотелось тупо лежать и таращиться в ковёр.
Но… дела, как говорится, сами себя не сделают. Поэтому встал, за шкирку себя поднял – и вперёд!
ДЕЛА
В понедельник Василич организовал маму с Валей, и они половину пустой коробки за день побелили. Хорошо, упаковочные рулоны эти я не выкинула. Так мы их и раскатали на весь пол, хоть отмывать не пришлось. Подумала я, и подсохшую бумагу скатала обратно в рулоны – мне ещё вторую часть белить!
Во вторник приходила зелёная танцевальная фея… Да, я ж по-честному сказала, что имена запоминаю туго, весь резерв исчерпался на «Фианоре», и остальных я называла «привет». Лучше уж «привет», чем без конца «слушай, я опять забыла, как тебя зовут». Так вот, зелёная фея приходила, посмотрела зал. Сказала:
– А когда можно начать?
– Да хоть завтра! – говорю. – Только помыть некому, не успеваю ни фига. Можем организовать ударный эльфийский субботник вместо первой оплаты. Можно, кстати, сразу и помыть, и потанцевать. Как вам такая идейка?
Фея ушла думать.
Во вторник же приехал дядечка со стёклами. Выгружать ему помогал какой-то помощник, который потом на грузовичке уехал, а всё остальное он сам, с лесенкой, с целой кучей инструментов, тык-тык. Стиль работы у него был интересный: как пчела соты строит, спокойно, равномерно, вроде с небольшой скоростью, но без перерыва. Глядишь – кусок готов, ещё кусок…
Прибегала парикмахерша, конкретно взглянуть на место. Принесла мне дивную накладку на дверь: «ПРОБЛЕМЫ? ЗВОНИ 02!»
– Это зачем такое?
– Это у меня уж года два. Говорю всем, что у меня красная крыша и такую вот табличку держу. Никто не лезет.
– А что за красная крыша?
– Ментовская.
Надо же… Ладно, прилепим. Полезная табличка.
– Я там ещё по вывеске хотела спросить… – начала парикмахерша.
Блин, ещё и вывески!
Посоветовавшись с ней, а потом и со всеми по очереди, я решила нарисовать эскиз в едином стиле, а то начнётся сейчас аляпость на аляпости…
Отец привёз согласованные документы на раздел и переустройство помещений, а уж после этого зашла бригада строителей, начавших устраивать разной прочности перегородки (где временные, а где – постоянные). Сантехнику, электрику и прочее, прочее… А ведь ещё и в саду работа! Металась я, как белка в колесе.
Маленькое помещение (уж буду звать его магазин), к пятнице было готово. Последним штрихом Василич закрепил над входом и тремя окнами вывески: «ВСЁ ДЛЯ ДОМА И ОГОРОДА!», «АТЕЛЬЕ 'ВАЛЕНТИНА»«, 'ПАРИКМАХЕРСКАЯ 'СТИЛЬ» и «КЛЮЧИ-ЗАМКИ». А! Не рассказала же.
Ключника я тупо сманила с остановки. Целыми днями сидел там со своим передвижным прилавком маленький вьетнамец. Раз иду – а он замёрзший такой, скукоженный. Но сидит! Народ к нему неплохо идёт, место уже наработал. Я подошла и говорю:
– Слушай, чего ты мёрзнешь? Давай, иди ко мне на аренду. Я тебя за сто пятьдесят тысяч в месяц пущу. Тепло, чайник будешь греть, кушать.
Он глаза вытаращил:
– А гиде?
– Да вон, – ткнула я пальцем, совсем рядом.
Зашёл он – а там тепло, светло, будочка отдельная, со своей дверью, на замок запирается. Глаза у вьетнамца раскрылись.
– Договорились! – говорит.
И что бы вы думали, через неделю приходит с ним второй вьетнамец, похожий на первого как слегка мутная ксерокопия.
Первый говорит:
– Слусай. Это есть мой брат. Обуф цини. Мозна?
– Ну вы даёте! – говорю. – Как же он влезет со своей обувью? Там всего шесть квадратов?
– Налмальна! – закивали оба синхронно. – Давай, влезем! Двести тысись платить будзем, давай? Тебе ботинки цини бесплатна!
Посмотрела я на них. Ещё и ботинки бесплатно. Такое шикарное предложение, хе-хе.
– А, давай. Но вывеска за ваш счёт!
Пришлось под вывеской про ключи дозаказать и присобачить «РЕМОНТ ОБУВИ». А на обеих ближайших остановках и рядом со школой стрелочки-указатели повесить. А что? Все лепят куда ни попадя, а нам нельзя, что ли? В мире дикой рекламы живём.
Но это я немного забежала вперёд. А возвращаясь к пятнице, семнадцатому ноября – парикмахерская и ателье были готовы открыться. С утра происходила таскатня с зеркалами, креслами, коробками, манекенами. Оба огромных офисных стола с удовольствием забрала к себе тётя Валя (сказала, шить на них будет), парикмахерши развесили зеркала – осталось клиентов ждать, и тут я достала свой сюрприз. Целую пачку.
– Девочки, – говорю, – у меня на курсах предмет есть. Называется «Реклама». Вот мы с вами сейчас и проверим, работает такая реклама или нет. Складываем в три раза!
И мы начали заниматься полезным ручным трудом.
На обычных листочках А4 был распечатан мною самолично составленный буклетик. Там было про ателье и парикмахерскую, а внутри – ещё и про ключи, и про магазин, в котором «СКОРО ОТКРЫТИЕ!». А главное, на лицевой стороне была крупно обещана скидка 10% предъявителю. Сперва я хотела написать «в день открытия», а потом подумала, что проваляется, допустим, листочек несколько дней в почтовом ящике, а потом человека наоборот досада возьмёт, что опоздал. Ладно, посмотрим, что будет. Несколько листов было дополнительно в виде объявления, для расклейки.
– Ну, всё, дорогие мои. Я свой вам подарок сделала, теперь идите, раскидайте по ящикам. А листовки я сама расклею.
И только собралась я уходить – смотрю, Василич подъезжает. А из багажника корячит колонку размером чуть ли не с холодильник, я вам клянусь! При ближайшем рассмотрении я увидела, что колонка не очень новая, у меня аж от сердца отлегло (а то такие деньжищи!).
