Текст книги "Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот."
Автор книги: Ольга Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Эти слова немного охладили пыл Егора, но ненадолго. Он продолжал настаивать на свидании и наконец Серафиме это надоело.
– Давай так, – сказала она раздраженно. – Ты мне разрешение на осмотр, я тебе – получасовое свидание. У Катерины.
– Когда? – живо спросил Егор. – И платье на мое усмотрение.
– Завтра вечером. А на осмотр ты со мной?
Егор посмотрел на Симу, как на дурочку:
– У меня и без того работы – во, – попилил ладонью по горлу. – Некогда. Сама дуй, коли пришла охота. Только ничего ты там не найдешь. Хотя…
– Именно. Магов, даже самых завалящих, среди вас нет, так что утверждать, что вы ничего не пропустили, ты не можешь. А с меня – свидание, как договаривались. Кстати, не обессудь, платья не ношу.
– Заметано, – обрадованно хлопнул в ладоши Егор, даже не обратив внимания на её последнюю фразу. – Будет тебе бумажка.
* * *
С работы улизнуть пораньше не получилось. Никто не хотел принимать в расчет, что Серафима вообще-то свои прямые обязанности выполнять собиралась, а не пиво пить. Лилечка только фыркнула уничижительно, когда магиня сунула ей под нос бумажку от Тройкина с разрешением на осмотр и последующее приложение найденных улик к делу.
– Коль скоро охота пришла дурака валять, – проблеяла сия мужеподобная дама, складывая пальцы сосискообразным домиком, – за свой счет во внерабочее время. Это все.
Сима хоть и огорчилась, но виду не подала. За год, проведённый в Грибном, она обзавелась толстой шкурой. Поэтому она спокойно кивнула и вышла из кабинета.
День клонился к вечеру. Позади была проверка сотрудников, позади остался извлеченный на свет божий пыльный архив, в котором Славий ковыряться не пожелал, заявив, что и так понятно, что все у них хорошо. Бухгалтерши облегченно утирали друг дружке пот со лба и под столом разливали по стопочке для успокоения нервов. Все-таки два дня нервотрепки кого хочешь с ума свести могут.
Сима еще успела поймать Голубева и силой выбить из него подробности дела о похищенном малыше. Он сопротивлялся, мычал и пытался всячески от неё отделаться, но не преуспел. Её же поддерживала и вдохновляла на великие свершения мысль, что она может помочь. «И как это мне раньше в голову не пришло? – подумала она с досадой, когда на горизонте замаячила знакомая сутулая фигура. – Магиня я или кто?»
Полноценное заклинание поиска состряпать не так просто, для этого требовался допуск второго уровня. Но на слабенькое, чтобы понять хотя бы, в каком направлении унесли ребенка, она была вполне способна. А коли своими силами не обойдется, Славия можно попросить – не откажет. Он вообще на детях повернутый, хотя собственными до сих пор не обзавелся.
Выяснила она немного: кассирша видела, как мальчик завернул за стеллаж; после этого вроде слышала, а вроде и нет, звук удара. Глухой, словно кто-то палкой по полу стукнул; не обратила внимания, потому как посетителей много, а порядок в зале должна охрана блюсти. В очереди после Марины стояли еще три человека – уже упомянутый Димитр, приобретающий для личных нужд сорокоградусную; и две малохольные бабульки – Рита и Вита. Эти бабульки, под восемьдесят годов каждая, были, пожалуй, единственной местной достопримечательностью. Две по цене одной, так сказать.
Закадычные подруги, они никогда не соглашались друг с другом – что в глобальных вещах, что в мелочах. Они пререкались с таким воодушевлением, с каким повстанцы баррикады берут; одевались одинаково; обожали подвижные игры и спорт. Годков через пять планировали прыгнуть с парашютом.
– Сегодня будет…
– …холодно.
– …жарко, клюшка старая.
– Сама ты клюшка. Все тебе жарко. Будто с полюса северного пригнали, каргу старую.
– Сама ты карга. Холодно все тебе. Мамка кутала видать в детстве.
– А хоть и так – твое какое дело? И вообще, ты вчера на встречу опоздала.
– Мое дело – большое. Ты вот зачем мне в ролики песка насыпала вчера? Я ж вся измучилась, пока вытряхнула. Потому и опоздала. Гадкая старуха.
– Ничего не сыпала. Это из тебя песок сыпется. Вот и набился в ролики. Движение – жизнь, слышала про такое? А ты только ноешь и ноешь. Давай после обеда на велосипедах рванем к озеру.
Так вот, старушки эти показали, как одна, что на памяти Голубева случилось впервые, что после того, как Степушка зашел за стеллаж, хлопок и впрямь имел место. А Рите еще и вспышка света почудилась. Вита же уточнила, что мальчик очень охотно, радостно улыбаясь, побежал за стеллажи, словно звали его. Последние слова вызвали бурю споров, поскольку Рита была уверена, что Степан шествовал медленно и важно и не думал улыбаться.
– И дальше что? – спросила Сима нетерпеливо.
– Расследовать будем, что ж еще, – вздохнул Голубев и с тоской посмотрел по сторонам – может, спасет кто от приставучей девицы? – Допрашивать, выяснять, мыслить.
– Мыслить – это хорошо, – поддержала следователя Сима. – Я могу помочь. Я же магиня.
Голубев поморщился так откровенно, будто она в чем постыдном призналась – например, в том, что любит на людях стриптиз танцевать.
– Магиня. Ага. Ну и хорошо. Помогать не надо, нет. Мы сами.
Сима чуть было не сказала, что они хорошо могут сами, но вовремя сдержалась. Эта необъяснимая и горячая нелюбовь к магам начинала её раздражать. Почему, почему, скажите на милость, Голубеву не согласиться на ее предложение, ведь речь идет о судьбе ребенка? Почему нужно строить из себя невесть что? Почему нельзя пожертвовать предрассудками, наплевать на свои желания, поступиться глупейшими принципами и воспользоваться всеми доступными способами? Тем более, предлагают. Тем более, бесплатно. У Симы же сложилось впечатление, что Голубев скорее откажется от поисков ребенка, чем примет ее помощь.
– Если что – только скажите, я буду рада.
– Хм. Да. Обязательно, – прошелестел Голубев и, посчитав разговор оконченным, направился по своим делам. Сима грустно смотрела ему вслед.
* * *
Пробило шесть часов вечера. Сима встала из-за секретарского стола, который занимала скорее по инерции, нежели из необходимости, подхватила сумку, заранее приготовленный чемоданчик и направилась к выходу.
Проходить пришлось через обезьянник – так Сима про себя окрестила комнату, где работали следователи. Егор тоже был там, и как она и опасалась, не смог удержать язык за зубами. Крикнул ей вслед:
– Назначаю свидание на шесть тридцать. Не забудь. Форма одежды – парадная. И можешь не надевать нижнее белье – оно тебе не понадобится.
Сима обернулась, чтобы как следует ответить нахалу, и даже улыбнулась злорадно, предвкушая, как отчихвостит Егора прилюдно, впервые за год наплевав на последствия, но не успела и рта открыть. Все дружно смотрели налево – в сторону двери, ведущей в приемную, то есть туда, откуда она только что пришла. Тогда и она посмотрела туда же. Оказывается, в проеме стоял Славий. И вид у него был далеко не самый мирный. Не то, чтобы угрожающий, но… опасный.
– Следователь Тройкин, потрудитесь объяснить свою последнюю фразу.
Егор послушно козырнул – он не видел в своем поступке ничего крамольного. Привык к тому, что неотразим, остроумен и все ему сходит ему с рук.
– Мы с девушкой договорились после работы пойти попить чайку. Вот, даю наставления. Я в этом деле собаку съел. – И подмигнул по-свойски, мол, мужик мужика всегда поймёт и шутку, даже самую тупую и пошлую, оценит.
Глаза Славия весело и зло блеснули.
– Гурман, стало быть, – сказал он ехидно, и на стол Егора, прямо перед его изумленной физиономией, плюхнулась плешивая песья тушка, находящаяся в стадии активного разложения – жуткий посмертный оскал, вываленный мясистый язык – точнее то, что осталось после того, как над ним поработали червяки, вздутый живот и непередаваемый аромат. Пару недель как сдохла, не иначе, подумала Серафима, которая не была сильна в трупных изменениях, оставив эту стезю некромантам. Она поморщилась и автоматически зажала нос двумя пальцами – съеденный втихушку бутерброд вдруг запросился наружу.
Егор тоненько взвизгнул, ойкнул и отъехал на стуле к стене.
– Собачек любишь? – взрывоопасным тоном уточнил Славий. – Что ж, предлагаю повторить. Чтоб уж ты совсем гением стал в отношениях с девушками, и они к твоим ногам укладывались – добровольно и даром. Ешь, давай, вечный жених. Я посмотреть хочу.
– Господин, – решила вмешаться Серафима, пока свидетели этой замечательной сцены не подумали боги знает чего о ней и причинах, по которым столичный гость принял ее сторону, да еще так… активно. – Господин, Егор Тройкин собаку уже съел – в свое время. Не стоит повторять эксперимент. Собаки не такие вкусные, как всем думается. Особенно… – она оглядела собачью тушку, – в сыром виде.
– Мне лично кажется, что их есть вообще невозможно. Однако раз человеку нравится… Ну, ешьте же, уважаемый. Повышайте профпригодность. Приятного аппетита.
Присутствующие затаили дыхание – никто не осмеливался возразить. Егор, бледный, как привидение, неотрывно смотрел на мертвую собаку, и изо всех сил пытался удержать на месте содержимое желудка.
Надо же, удивилась Сима, нежный какой. Следователь, а от собаки воротит. Может, его еще и от вида крови тошнит? Или все дело в запахе? Ситуацию разрядил все тот же Кот. Он сказал:
– Господин, Тройкин не такой уж пропащий. Просто задается немного. Вы уж простите. Он не со зла. Он просто… малохольный иногда бывает. Женщины его испортили.
– Отсутствие уважения к окружающим его испортило, – размеренно произнес Славий. – На будущее. Еще раз услышу подобные высказывания – в адрес любой женщины, – это он добавил, чтобы на Симу все шишки не посыпались, – заставлю жрать вот это без соли и перца. Всем ясно?
Мужская половина собравшихся синхронно кивнула, женская, пробегавшая, как обычно, мимо полным составом – почему-то улыбнулась, в ладошки. То ли им польстило рыцарское отношение Славия, который мог бы и не вмешиваться ради незнакомой девицы, однако вмешался, потратил время и магию. То ли просто ощущали себя отомщенными за все шуточки, которыми в свое время потчевал их Егор. А может и вовсе в лучшее поверили на секундочку, в то, что не все мужчины – пропащие.
Песья тушка со стола Егора испарилась в неизвестном направлении, вместе с ней исчез тошнотворный запах. Тройкин, стараясь соблюдать максимум достоинства, подвинул стул обратно к столу и с независимым видом стал копаться в бумажках.
Сам Славий был далеко не рад, что дал волю чувствам, однако, у него от ярости дыхание перехватило, едва он услышал, какие высказывания этот гад позволяет себе в отношении его младшей сестренки! Может, он и перегнул палку – слегка, однако ничуть не сожалел о своих действиях. Тройкин еще легко отделался, очень легко. И не потому, что он решил пойти на попятный. А потому, что вдруг понял – глядя на сестру – что та не принимает близко к сердцу подобные слова, да и вообще держится с завидной выдержкой и достоинством. Все-таки год вдали от семьи, первый самостоятельный год что-то изменил в его маленькой девчонке. Она не то чтобы выросла, но обрела внутреннее равновесие и нечто, похожее на цель. Она ничего не говорила, но он чувствовал. По ее уверенной походке, плавным движениям и ровной, чуть ироничной полуулыбке. Она научилась жить в ладу с собой – чего ей очень не хватало раньше. Она если не приняла себя, то поняла и начинала осознавать, как личность. Наверное, ей нелегко пришлось в городке, где не любят чужаков, но она смогла устроиться. Да, работа не ахти, но она не отчаивалась. Не было в ней заметно и попустительского отношения к обязанностям. Она двигалась вперед, оставляя за бортом неприятности и помехи. Может, в скором времени она найдет в себе желание развиваться, расти. Может, она будет претендовать на большее, чем оставаться средней руки магиней. Время покажет.
Сима же, когда поняла, что конфликт исчерпан, послала сконфуженному собственным провалом Егору воздушный поцелуй, и, кивнув всем на прощание, вышла на улицу.
Глава 7. Сеанс связи с загробным миром
Вечер обещал быть холодным. Поэтому необходимо было зайти домой переодеться – выбегая утром из дома, она почему-то про это не подумала – наверное, потому, что с утра ни на какое кладбище ещё идти не собиралась, а полноценным даром предвидения боги ее обделили. Чемоданчик захватить позаботилась – на всякий пожарный, и вот теперь тащила его домой. Чтобы потом опять тащить на кладбище.
…Она уже собиралась на выход, обрядившись в спортивный костюм, как поняла, что ее настоятельно тянет на кухню и, обреченно вздохнув, поплелась туда.
– Чего надо? Я спешу, – начала она без приветствия.
Да, сердце забилось чаще. Да, стало вдруг светло и радостно на душе, но стоит ли так явно демонстрировать свою готовность встать на задние лапки и повилять хвостиком? Настоящая магиня должна оставаться загадочной и слегка отстраненной, незаинтересованной, пусть герой ее снов и в курсе того, насколько сильно ей хочется повиснуть на нем и потискать. Собственная сдержанность приносила какое-никакое, но удовлетворение.
Он взглянул исподлобья:
– Я так понимаю, ты братца своего драгоценного встретила?
Сима про себя понадеялась, что гость не станет чаи распивать – у нее не было ни малейшего желания проводить в очередной раз генеральную уборку.
– И что?
– Теперь ничего. Но ты мне должна.
– Я тебе должна? – возмутилась Сима. – Ты ничего не перепутал?
– Отнюдь. Я этого паникера полчаса успокаивал. Что мне за это будет?
Сима торопилась и потому отделалась шуткой:
– Могу кофе сделать – за год научилась. Кстати, просто первоклассный.
– Серафима, мы оба знаем, о чем я прошу.
Сима отказывалась принимать условия игры Яра.
– И о чем ты просишь? – Она в упор уставилась на него. – Что я, по-твоему, должна сделать?
– Для начала – поцеловать. И сказать спасибо.
– Знаешь, я очень спешу. Давай отложим на после свадьбы.
– Куда собралась?
– По делам, – честно ответила Серафима, даже не затрудняя себя придумать какую-нибудь ложь. Во-первых, лгать ему у нее никогда не получалось – он видел ее насквозь. Во-вторых, врать магу – глупая затея в принципе. Глупее этого могут быть только романтические отношения с вампиром, ну или затея с поцелуем, который Яр требовал.
– По делам. Что-то не нравится мне это.
– Не нравится – свободен.
– Ты сейчас говоришь, как Славий. Те же интонации, тот же напыщенный вид.
Симе сравнение с братом неожиданно польстило. Довольно улыбнувшись, она сказала:
– Наверное, 26 лет совместной жизни сказываются.
Яр настойчиво сказал:
– Куда собралась, спрашиваю? Да еще во всеоружии? – Он кивнул на ее чемоданчик с реактивами. – Что за нужда?
– Яр, я спешу. Пока.
Но он мог быть весьма настырным, если задавался такой целью. Вот и сейчас перегородил выход из кухни – Серафима даже не заметила его движений, только неосторожно оставленная утром на краю стола чашка, сметенная полой его пальто, жалобно звякнула, упав на пол. Брызнули осколки, из груди Симы вырвался вздох. А он, не удостоив произведённые разрушения и взглядом, повторил:
– Куда собралась на ночь глядя?
Сима помедлила, прежде чем ответить:
– Тебе какая разница? Дела у меня, говорю же.
– Я с тобой.
– Как хочешь. Только потом не ной, что скучно.
– Я никогда не ною, – с достоинством ответил Яр, чем сильно насмешил Симу. Он дал ей дорогу, и когда она шествовала мимо, буквально выдрал из её рук чемоданчик. – Так вернее. Без своих реактивов ты точно никуда не денешься. – Сима недовольно скривилась, но качать права не стала – пустое сотрясание воздуха. Понадеялась только, что Яр не повторит ошибки предшественника.
– Кстати, – спросил Яр уже на улице, – ты где Славия встретила? В гости приехал? Семейное воссоединение состоялось?
– А он тебе не доложился? – голос Симы сочился злой иронией. – Вы же такие друзья.
– Мы… разошлись во мнениях, скажем так.
– Неужели? Можно узнать, по какому поводу?
Не успела Сима задать вопрос, как почувствовала, что буквально взмывает вверх и оказывается прижатой к Яру. Ответом ей стал короткий, раздраженный поцелуй и не менее раздраженный взгляд:
– Вот по этому.
– Славий не захотел с тобой целоваться? – сказала, чуть задыхаясь, Сима и вдруг закрутила головой, задергалась, пытаясь вырваться из объятий Яра, и завопила: – А чемоданчик где? Ты ничего не разбил?
– Дорогая моя, если бы разбил, ты бы услышала.
– Не факт, – пробурчала она, потому что при приближении мужчины мечты против собственной воли потеряла не только разум, но и ориентацию в пространстве и слух, видимо. – Совсем не факт.
Оглянувшись, она увидела с облегчением, что чемоданчик стоит чуть в отдалении и усмехнулась про себя – это надо было все успеть! И ношу поставить аккуратно, и ее схватить, и поцеловать… и все это за пять секунд!
– Так что со Славием? Он не разрешил нам встречаться? Мне он сказал, что хотел, чтобы ты выждал какое-то время, прежде чем… ну…
Сложно было Серафиме выговорить следующие слова, потому как его предложение все еще казалось ей если не сном, то плохой шуткой. Вот, вот он сейчас улыбнется и скажет: «Да ладно, неужели поверила? Я же не всерьез!»
– Знаешь, что… – сказал Яр, поднимая чемоданчик и беря Симу под локоток – она смутно подозревала, что последнее действие было скорее продиктовано нежеланием отпускать ее далеко – чтобы не сбежала, нежели правилами приличия. – Нет, подожди. Нам куда?
– Мне на… хммм… кладбище.
– Не рановато? – Похоже, он счел ее слова розыгрышем. Или издевательством.
– Я серьезно. Мне на кладбище. Там был обнаружен труп. Надо место исследовать.
– Когда был обнаружен? Что за труп? Сима, откуда здесь вообще трупы? Это самое тихое место во всей стране. Здесь уже сто лет никаких происшествий не было. Самое страшное, что может случиться – кто-нибудь сопрёт четыре банки кукурузы из магазина. Или напьется и побуянит.
– Ты откуда знаешь? – Сима повернула голову и пораженно уставилась на Яра, который шагал рядом. Его лицо было сосредоточено и напряжено. – У нас как раз месяц назад такой случай был.
– Славия спроси, – буркнул Яр. – Это была его идея. Но не буду врать – не предложил бы он, предложил бы я.
– Что предложил? – взвыла Сима, в корне подавив недостойный уравновешенной особы, каковой она себя мнила, порыв вцепиться обеими руками себе в волосы. – Что вы, двое великих комбинаторов, ухитрились выдумать?
– Родная, неужели ты думаешь, что я… то есть он, брат твой, этот перестраховщик, отпустил бы тебя к черту на кулички без страховки? Одну-одинешеньку?
Он сказал – родная? Он сказал – не отпустил бы одну? Магиня потрясла головой – на случай, если это разум вдруг отказал, и ему для начала работы необходима встряска. На какой планете она очутилась, в чьей жизни? Не может быть, просто не может быть, что год назад Яр беспокоился о ней настолько, чтобы вместе со Славием (который и впрямь всегда готовился к худшему) влезть в очередную авантюру. Чего ему спокойно не жилось?
– Славий сказал, что заклинание на меня кинул… – растерянно сказала она наконец. – Я не уточняла, какое именно. Но что-то вроде легкой слежки.
– Кинул. Одно другому не мешает.
– Другому, – повторила Серафима по слогам. – Как у вас все… масштабно. Вы за мной следили? Оба? Как? Зачем?
– Зачем – дело десятое, кроме того, я, по-моему, уже тебе все объяснил. Как – очень просто. Вначале мы прошерстили несколько городов, их истории, сегодняшние события. Нам подошел Грибной – тихое и мирное болотообразное существование. Дальше дело техники – поговорили с ректором, он дал добро, и тебя по распределению направили экспертом именно сюда.
– Да будет тебе известно, – возразила Сима, – что сюда изначально дворник требовался. Или уборщик, уже не помню. Никакой должности магического эксперта предусмотрено не было. Здесь либо в столицу вещдоки отправляют, либо из соседнего центра специалиста вызывают, но это дольше. Тетка-бухгалтерша и по совместительству кадровичка напутала с должностью – у нее голова болела в тот день.
– Ты говоришь страшно наивные вещи, дорогая. Тетка напутала, должности не предусмотрено. Сима, ты магиня или кто?
– В смысле? – Сима медленно переваривала сказанное. – То есть вы… ты и этот… даже не знаю, как его назвать… мой брат который… все это специально сделали? Подстроили? Елы-палы, но зачем?
– Опять зачем. Затем. Волновались. Хотели тебя подальше от…
– От жизни спрятать, так? – завопила она. – А вы не подумали, что мне семь лет тут куковать? Вы не подумали, что я работать хочу, пользу приносить, а не столы протирать?
Яр приобнял Симу за плечи, она сердито дернулась, но высвободиться не сумела. Да и не особенно старалась.
– Серафима, – сказал маг почти нежно, – пойми одну вещь. Ты – недостаточно хороша. Прости, но это факт. Ты – слабая магиня. Пока. Нет в тебе искры и настойчивости. Ты, с одной стороны, ставишь заоблачные цели и пытаешься – именно пытаешься – карабкаться к ним, с другой – не хочешь этого в такой степени, в какой следовало бы.
– Ты-то откуда знаешь? – запальчиво спросила Сима.
– В противном случае ты бы сейчас работала в Мирном. И допуск имела не первой степени, явно.
– Так, ничего больше не хочу слышать. Я обиделась. Ты – противный. И Славий – не лучше. Отдай чемоданчик и вали на все четыре стороны. Обойдусь своими неидеальными силами.
Яр, разумеется, на ее слова никакого внимания не обратил. Продолжил, как ни в чем не бывало:
– Тебе необходимо расти. А для этого нужно пространство для маневра. Самостоятельность в принятии решений. Ответственность за свои поступки. Дома взрастить это проблематично, там Славий, там я. Помогаем, поддерживаем, а тебе надо самой. Вот мы и решили – предоставить тебе больше пространства, но так, чтобы… безопасно было.
– То есть вы хотели и рыбку съесть, и… А, ладно. Безопасно. Просто великолепно. Отправили меня в эту глушь варить кофе и отваживать от шефа любопытных посетителей. Действительно, где, как не тут воспитывать все эти великолепные качества, о которых ты только что говорил? Защитнички. – Она покачала головой. – Почему бы меня сразу не запереть в клетке, чтобы уж наверняка ничего не случилось?
– Серафима, мы хотим тебе только добра. Может, мы перегнули палку, может, слишком навязали свою волю, но так или иначе, дело сделано.
– Вы – парочка извращенцев, – непримиримо заявила Сима. – Вы влезли куда не просят. Отправили в ссылку к черту на куличики. Это моя жизнь, и я хочу распоряжаться ею по своему усмотрению, а не в соответствии с вашими желаниями. Я хочу настоящей самостоятельности, а не глупых маневров. Кстати, откуда ты знаешь, где кладбище находится? – этот вопрос у нее вырвался непроизвольно, когда, заболтавшись, она вдруг обнаружила, что стоит перед массивными коваными воротами последнего приюта.
Кладбище было не очень большим – под стать городку, но ухоженное, чистенькое, с ровными рядами могилок, редкими скамеечками и парой деревьев. Внутри у ворот даже было выделено место под сторожку, в которой дежурил «охранник» – старичок лохматого года выпуска. Он и ворота на ночь запирал, и за порядком следил по мере сил и возможностей, и за могилами (за доплату) ухаживал: цветы поливал, траву ровнял, оградки чинил.
– Сима, я этот городишко за год изучил, как свои пять пальцев. Могу что угодно найти с закрытыми глазами. И готов поспорить, Славий тоже.
– Психи, – пробормотала Сима. Спорить, возмущаться и выражать негодование она перестала – временно. Сперва работу надо выполнить. А про странное чувство ответственности Яра перед ней, младшей сестрой лучшего друга, они поговорят позже. Она припомнит и его беспокойство, и сумбурное предложение руки и сердца. Хмм… сердца. В том-то все и дело, что она не могла избавиться от подозрений – к сердцу его предложение не имеет никакого отношения. Но тогда к чему?
Сима повертела головой – вправо-влево, чтобы определиться с направлением движения.
– Восточная сторона. Значит, нам налево. – Впрочем, работа не мешала ей вытягивать из Яра информацию. – А почему, говоришь, ты сюда явился так неожиданно? От тебя год вестей не было.
– Соскучился, решил проверить, как у тебя дела. Да, и предложение сделать.
– И как я могла такое забыть, – вновь пробормотала Сима с явной иронией. – Предложение. Горы цветов, шампанское и прогулки под луной. И, конечно же, кольцо. Ой, а где же оно? – С наигранной растерянностью магиня растопырила пальцы перед носом. – Ааа, я опять забыла. Кольца-то не было. Не заслужила, видимо. И букетов не было, даже ромашки занюханной. И шампанским обделили – хоть бы самогонки, что ли, налили, отпраздновать. Слушай, а ты точно предложение делал? Может, я все-таки что-то перепутала? Или поняла неправильно?
Если Яр и чувствовал себя неловко, по нему этого было не заметить. С доводящей до бешенства невозмутимостью он выслушал злой монолог Симы и спросил:
– Что за труп?
– Ну конечно. Какое выяснение отношений, когда есть труп. Пусть и давнишний. И как это ты о нем не знаешь?..
– Ну почему сразу не знаю… – пробормотал Яр и спросил: – Насколько давнишний?
– Да дней пять, насколько я знаю. Мне ничего не докладывают, между прочим. Я даже на это задание сама напросилась. За разрешение заплатила свиданием, – добавила она с довольной усмешкой. – Завтра буду отрабатывать.
– Завтра ты будешь… – выражение лица Яра сделалось весьма примечательным, – отрабатывать? Отрабатывать? Что ж, в таком случае на один труп в этом городишке станет больше. Влет.
На сердобольную Симу эти слова никакого впечатления не произвели, поскольку на Тройкина ей было в общем и целом плевать. Да и мысли ее витали в другом месте.
Они завернули за угол ограды, и она увидела чуть впереди огороженное место – ленту еще не сняли. То ли забыли, то ли намеревались вернуться.
– Нам сюда, – сказала она хладнокровно. – А о своих планах кровожадных можешь забыть. – Тут ей вспомнился бледный Егор, и она против воли рассмеялась: – Славий его предупредил. Напугал так, что бедняга на женщин больше смотреть не будет.
– Что делал Славий на твоей работе?
– Работал.
– Уже? Я думал, проверка позже начнется.
Сима не стало глупо спрашивать – мол, откуда ты знаешь? И так понятно, откуда. И почему Славий приехал, тоже понятно. Либо и впрямь соскучился, либо решил на месте проведать, как дела идут. Все ли движется по плану. По их чертовому плану.
– Ну и что ты тут хотела найти? – спросил Яр, подходя к ограждению.
Симе послышалась издевка в его голосе, она ответила обиженно:
– Я хотела помочь. Глянуть, вдруг пропустили что. Жалко Михалыча. Кроме того, Яр, мне ведь именно около его дома по голове стукнули.
– Михалыч – это который труп? И обнаружен был в этом месте? Не дополз, бедняга, до могилы?
Черный юмор Серафима не оценила, сказала серьезно:
– Егор сказал, что убили его не здесь. Кроме того, его распотрошили, все внутренности вынули.
И тут впервые за все время Серафима почуяла – нутром – что Яр заинтересовался.
– Распотрошили, говоришь? А подробности?
– В отчете патологоанатома подробности. А что? Ты что-то слышал?
– Дорогая, я в этом городе пару дней, откуда я мог что-либо услышать?
– Кто тебя знает, – проворчала Сима.
– Начинай, давай, – поторопил Яр. – Скоро темнеть начнет. Не лето все-таки.
Сима оглянулась и вдруг поняла, что и правда – не лето. Сумерки уже сгущались, хотя семи вечера не было. Верно говорит Яр – надо торопиться. Она лихо открыла чемоданчик, надела перчатки, халатик, бахилы, утрамбовала под шапочку волосы и перебралась через ленту.
– Помочь? – предложил Яр.
– Помолчать, – любезно ответила Сима, чем заслужила его улыбку, которую, впрочем, не увидела, потому что пристально изучала траву в том месте, где чем-то черным было очерчен силуэт тела. Судя по нему и по едва заметному отпечатку на примятой траве, Михалыч полусидел, опершись спиной об ограду. Крови, как и говорил Егор, не было – разве что пара капель.
Серафима хлопнула в ладоши – перед ней возникла книга и перо.
– Записывать, фото, видео по требованию, – приказала она.
Книга послушно открылась, перо подлетело к чистой странице. Сима удовлетворенно кивнула и вернулась к чемоданчику. Понятное дело, искать остаточную ауру столько времени спустя – дело неблагодарное, тут и огонь не поможет. Попытать счастья с эхом заклинания? Или все-таки начать с главного?
Под внимательным, оценивающим взглядом Яра Серафима чувствовала себя неловко. Рассердившись на себя за своего рода трусость, магиня надавала себе тумаков – мысленно – и приказала сосредоточиться на деле. А дело предстояло весьма интересное. Познавательное и в плане магии затратное.
Серафима решила попытаться вызвать призрак Михалыча – если, конечно, тот еще не растворился в небытии окончательно. В этом деле она была не сильна, но попробовать стоило. Разумеется, для проведения ритуала совершенно не требовалось посещать кладбище, достаточно было бы на кухне круг очертить. Но со дня смерти пьяницы прошел не один день, и Сима опасалась, что на кухне ее зов не будет услышан. Если призрак еще скитается по земле, то к этому месту он может возвратиться – все-таки тело пролежало здесь какое-то время, тогда как появится в ее квартирке – вряд ли.
– Запись, – сказала негромко, и перо моментально нацелилось на бумагу. – Черновой вариант. – И пояснила для Яра: – Чтобы потом все ненужное вычеркнуть можно было. Сдается мне, читать наши с тобой пререкания никому не интересно.
– Почему сразу пререкания… – хмыкнул Яр, но Сима не слушала.
Она достала из чемоданчика четыре кристалла, свечу, которую тут же сунула в карман, и два мешочка. Молча прошлась по огражденной территории, внимательно смотря себе под ноги, затем расставила кристаллы точно по сторонам света, примерно на расстоянии метра друг от друга. Развязала один мешочек и чем-то, похожим на крупу, стала обозначать круг.
– Что это? – поинтересовался Яр. – Ты что-то сажать собралась?
– Это зерно, пшеница, если быть точнее. Она усилит защитные функции магического круга.
– Даже так. – В голосе Яра слышался смех. – Ты демона вызывать решила? Самого сильного?
– Призрака. А ты сам знаешь, какие они наглые и злые. Стоит зазеваться, мигом соседа в голове получишь.
– Это кто тебе сказал? – спросил маг несколько ошарашенно. – И что значит – в голове? Призрак там поселится, что ли? В чужой голове? И почему именно в голове – ему других мест мало? Или не нравятся?
– Такое ощущение, что ты в университете не учился, – терпеливо ответила Сима. – Нам еще на первом курсе говорили, что призраки недавно усопших обладают повышенной агрессией и стремятся к новой жизни. А где ее найти? Правильно, в живых. Вот и подселяются при возможности.
– Бред какой-то, – сказал Яр. – Ты хоть представляешь, что если бы так было на самом деле, мы бы этих призраков палками от себя отгоняли?
– Яр, ты как маленький. Призраки до полного своего развоплощения привязаны к местам упокоения. Там диаметр всего ничего – пара метров, может, и того меньше, и выйти за его пределы они не могут. – Сосредоточенно посапывая, Сима с методичностью сеялки сыпала зерно.
