Текст книги "Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот."

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Магиня вынула пакетик, чтобы упаковать добычу, как вдруг в глаза ей бросился рисунок практически у основания свечи. Сима поднесла находку поближе к лицу, посветила фонариком. Нахмурилась. Посмотрела еще раз – пристально, недоверчиво. Рисунок, выцарапанный, судя по всему, иголкой, изображал треугольник, заключённый в круг. И еще, если ей не изменяет зрение – что-то начертано по низу. Какие-то буквы… Вроде бы стандартный знак «Темных», однако, если Серафима правильно помнила, внутри него никаких символов не писалось; и треугольник, кажется, основанием вверх должен быть направлен. А этот – наоборот, углом вверх.

Симе удалось разглядеть первую букву слова в основании треугольника: «Л». За ней шел набор более мелких букв, идентификация которых без увеличительного прибора или соответствующего заклинания была невозможна.

Серафима рассудила следующим образом – зачем тратить магию, когда есть лаборатория, в которой уж лупа найтись должна. Завтра можно все рассмотреть в деталях. Сообщать кому-либо о своей находке Сима пока не собиралась. Во-первых, неизвестно, для чего свеча была использована и каким образом к Михалычу попала. Может, все невинно – очередной ритуал обретения силы провели, а огарок выбросили за ненадобностью. Или Михалыч умудрился где-то стянуть. Надо будет сначала всесторонне исследовать возможную улику, а потом уже заявлять о ней. Очень уж ей хотелось заняться, наконец, своими прямыми обязанностями.

Сима вылезла из замка наружу и наконец-то вдохнула полной грудью. Спросить бы самого Михалыча, где он разжился свечой, но как назло, его нигде не было видно.

Ладно, решила Серафима, доживем до завтра. Не будем спешить…

На этом полет ее мысли был прерван хлестким, точным ударом по голове. Сима рухнула, как подкошенная, на асфальт. Темнота радостно приняла ее в свои удушающие объятия.

Глава 3. О сюрпризах, к которым непонятно как относиться

Серафима пришла в себя быстро, спустя пять минут после удара, и обнаружила, что лежит на асфальте в том же переулке.

– Чтоб вас черти поджарили без масла, – прошептала, пытаясь понять, тут ли нападающий и что собирается с ней делать. И что ей самой делать в связи с этим. Надо бы отползти в сторону, или в «замке» спрятаться, или дубинку из-за пояса вынуть, чтоб уж не совсем позорно капитулировать перед врагом. Однако осуществление столь простых действий почему-то вызвало серьезные затруднения. Руки ее не слушались, ноги отказывались действовать в соответствии со своим прямым назначением и держать хиленькое, в общем-то, тельце. Да что там держать – они и сгибались-то с трудом.

Сима очень испугалась – ведь перед лицом неизвестного врага она оказалась совершенно беззащитна. Самое обидное, что занималась, училась, потела, ловила синяки и ссадины, но даже мысли у нее не возникло, что уличные драки – не всегда честные. Точнее, всегда нечестные. В них нет правил, и нападающий не будет послушно ждать, пока ты вынешь из-за пояса дубинку, встанешь в картинную позу и крикнешь «Киййя!»

Сима сделала то, на что была способна в тот момент. Прислушалась изо всех сил, стараясь определить, есть ли кто-нибудь рядом. Однако если кто-то и был, то слышно его не было. Вокруг были только обычные ночные звуки – шелест листьев, скулёж ветра. Она хотела было встать, чтобы обзор был лучше, но едва приподнялась, в глазах резко потемнело, хотя, казалось бы, и так было темно. Голова просто раскалывалась на части, звенело в ушах, и неожиданно, подло накатили слабость и тошнота. Пришлось снова улечься на холодный асфальт.

Сима легонько дотронулась до затылка и ощутила на пальцах теплое, липкое – кровь. Поморщилась, но переживать из-за раны не стала. Жива осталась – уже радует.

Как могла осторожно, она доползла до стены дома, села, прислонившись к кирпичу спиной, и вздохнула. Надо уходить отсюда, пока еще кто-нибудь не появился, но сил подняться не было. Да и думалось с великим трудом и неохотой. Сима зачем-то медленно подняла руку и вяло посмотрела на свои белеющие в темноте пальцы. Пальцы тряслись. Тошнота становилась все сильнее. Сима тяжело сглотнула и попыталась рассуждать логически, раз уж ни на что иное она сейчас не способна.

Кто ее ударил? Зачем? Грабитель?

Сима ахнула и схватилась карман куртки – получилось неловко, рука отказывалась слушаться. Проверила – деньги, взятые на завтрак в кафешке, у которой обычно она заканчивала обход, были при ней. Телефон – на месте. Часы – тоже.

Ночной хулиган? При мысли о том, сколько хохмочек про себя придется выслушать, когда происшествие станет достоянием гласности – а в том, что это случится, у Симы не было и тени сомнения – проснулось жгучее желание найти нападавшего самой и выразить ему своё недовольство.

В принципе, ничего сложного в этом не было. Времени после нападения прошло немного, значит, заклинание поиска должно сработать. Беда в том, что Серафима не чувствовала в себе сил отпинать и крысу, не говоря уж о человеке. Да что там, ей и на ноги встать представлялось затруднительным.

Но как же тогда? Оставить происшествие безнаказанным? Ждать до утра? А вдруг нападавший сбежит из города? И тут Сима вспомнила – у нее же есть телефон. А в участке должен быть дежурный. Наплевав на возможные насмешки, магиня с великим трудом выдрала сотовый из кармана брюк, непослушными пальцами набрала номер – получилось с третьего раза, потому как нужные кнопки почему-то не желали нажиматься.

Ответили не сразу.

– Да?

– Егор?

– Да.

– Это Груздева.

– Какая Груздева?

Сима сглотнула вязкую слюну и ответила:

– Серафима Груздева. Эксперт.

– Эксперт? – теперь в голосе Егора слышалась откровенная издевка. – Не знаю таких.

– На меня… напали. Ударили по голове. Второй Великосветский Переулок. Где наш король живет.

– Девушка, да вам в психушку надо. У нас королей не имеется. А в больничке – сколько угодно.

– Егор! Я серьезно. Я встать не могу. Мне плохо. Наверное, сотрясение мозга. Что делать?

– Если можешь, то поспи. А с утра вставай и на работу приходи. Я, так и быть, кабинет шефа до твоего прихода покараулю. За недорого. Свидание мне должна будешь. Или желание. На твой выбор.

Сима так разозлилась на этого шутника безголового, что на секунду даже перестала ощущать головную боль, что пронзала череп насквозь острыми иголками при любом резком движении.

– Егор! Я в рапорте напишу. Я все твои словечки записываю сейчас на диктофон, – пригрозила первым, что пришло в голову. – Г.В. сразу дам послушать.

– Станет он из-за тебя…

– Не из-за меня! – вспылила Сима, схватившись рукой за многострадальную черепушку. – Из-за того, что ночью нападение произошло, а значит, надо отреагировать, а не шутки шутить. Ты зачем там сидишь? А вдруг еще кого ударили, пока мы тут болтаем?

Егор замолчал ненадолго, потом сказал:

– Слышь, Груздева, ты вот откуда такая умная взялась, а?

– Я – из столицы, а вот ты такой тупой откуда вылез? – буркнула Серафима. – Чего делать-то, скажешь? Или так и будем в остроумии состязаться?

– Чего-чего. Сотрясение, говоришь? В больницу тогда. Там дежурный врач. А я – на место преступления. Михалыч спит, поди? Опять ничего не видел? Или есть живые и трезвые свидетели?

– Нет Михалыча.

– Ты можешь рассказать, что произошло?

Сима поведала свою печальную историю – как могла коротко, сжато, чтобы время сэкономить. Когда заунывное повествование подошло к концу, Сима поняла, что забыла упомянуть что-то важное. Что-то, над чем раздумывала как раз перед тем, как ее тюкнули…

И тут Симу озарило – свеча! Она держала в руке свечу, когда на нее напали. Где же свеча теперь? Сима стала всматриваться в темноту переулка, пытаясь определить, куда могла ее добыча откатиться. Ничего путного из этого не вышло.

– Эй, на том конце? Ты сдохла, что ли? Отзовись.

– Да. Я тут. Да. Просто… отвлеклась…

– Дура ты, Серафима. Валила бы в свою столицу и там экспертизы проводила.

– Тебе заняться нечем? – с обидой спросила магиня. – Ты уже должен быть на полпути сюда, а все болтаешь по телефону.

– А кто тебе сказал, что я на месте сижу?

– Как? Но… ты же…

– Телефон у нас сотовый, не стационарный. Так что я уже практически рядом. А вот ты, насколько я понял, все еще до больницы не добралась. Ну и кому из нас заняться нечем? Знаешь, есть такой анекдот старый, на тему…

Сима отключилась. Выслушивать скабрезные и несмешные анекдоты не было никаких сил. Решив, что от нее особо не убудет, а свечу найти очень хочется, Сима шепнула два магических слова и ощутила, как головная боль и тошнота уходят. Здоровья от единственного известного ей лечебного заклинания не прибавилось, но самочувствие улучшилось. Сима с грустью подумала о том, сколько дней жизни у нее отняло это воздействие, но долго предаваться скорби не было возможности. Принципы принципами, а свечу найти надо.

Медленно, аккуратно, опираясь на стену, Серафима встала. Поводила в стороны руками, поняла, что тело более-менее подчиняется приказам мозга. Следующие пять минут, до самого прихода Егора, она потратила на то, чтобы нашарить фонарик и с его помощью обыскать переулок.

Но свечи-то нигде и не было. Странно – ей и закатиться было решительно некуда. Ровный асфальт и стены. Сима даже, преодолев брезгливость, заглянула ещё раз в «замок» Михалыча, но и там ничего не нашла.

Что это значит?..

Или не значит? Неужели кому-то так сильно могла понадобиться недогоревшая свеча? Сима озадаченно нахмурилась. В подобное предположение верилось слабо, однако это не отменяло того факта, что свеча исчезла!

Сима еще раздумывала над случившимся, когда в переулке показался Егор.

– Скучаешь, Сим-Сим? Ну, давай, рассказывай папе Егору, как ты докатилась до такой жизни.

* * *

– Зачем? Это еще зачем? Я себя нормально чувствую. Не надо меня ничем колоть! Я запрещаю.

С садистским удовольствием медсестра вонзила в упирающуюся Симу тонкую углу и нажала на поршень. Серафима вскрикнула – больше от испуга, чем от боли.

– Зачем? – завопила негодующе.

– Чтобы жизнь медом не казалось, – ответила медсестра и зажала место укола проспиртованной ваткой. – Держи.

Серафима, к своему великому сожалению, до больницы самостоятельно добраться не смогла. Даже несмотря на наложенное повторно заклинание, которое, опять же к ее великому сожалению, сняло лишь некоторые симптомы, но до конца её на ноги не поставило. Здоровье – не ее профиль, она знала лишь несколько общих формул, призванных поддержать жизнедеятельность до прихода квалифицированных медиков, не более. Да и не была фанаткой подобного метода лечения.

Егору пришлось вызывать бригаду медиков, так как альтернатива – героически тащить её на руках до ближайшего медпункта – его не прельщала.

После прибытия в медпункт, Сима была всесторонне осмотрена. Сначала одним врачом, который дико раздражающим образом все светил ей в глаза фонариком. Потом другим – тот вообще вел себя неадекватно, и либо пытался заставить Симу вытянуть вперед руки и застыть в столь нелепом положении, либо принуждал взглядом следить за шариковой ручкой – как будто ей больше делать нечего! Серафима возмущалась, но ее никто не слушал. Под аккомпанемент вполне искренних проклятий ей выстригли здоровый клок волос, чем-то помазали рану на голове, что-то приложили, поматерились, забинтовали. Теперь Сима выглядела как помятая в хорошей драке уличная девица. Затем ее повезли на каталке по коридору и одновременно умудрились переодеть в жесткий от постоянной стирки казенный халат. В холодном кабинете переложили на стол и попытались засунуть в жутких размеров трубу, подсвеченную изнутри.

Разумеется, Сима тут же попыталась со стола сползти, но ей не позволили.

– Лежать, – как на собаку шелудивую, прикрикнул доктор, и Сима отчего-то послушно замерла.

Стол дрогнул и поехал. Ее в буквальном смысле засасывало в трубу.

– Что это? – спросила она.

– Расслабься, – посоветовал добрый доктор. Легко ему говорить, возмутилась она, это не его в гроб с освещением запихнули раньше времени, не спросив разрешения. – Расслабься. Перестань возиться, кому говорю.

Сима понимала, что ее обследуют, что врачи правы, однако это знание не утихомирило панику, поднявшуюся в ней, когда она увидела в руках очередной медицинской сестры шприц с угрожающе длинной иглой, которая вполне могла проткнуть её насквозь.

– Нет!

– Это витаминки, – фальшиво пропела медсестра. – Витаминки полезны для вашего, милочка, здоровья. Никогда про это не слышали?

– Я и так здорова. За что?..

…Сима, мрачная, как проигравший битву полководец, восседала на кушетке в палате, где, кроме нее, находились еще четыре человека. Все они лежали и спали, несмотря на грохот, доносившийся из коридора. Серафима была абсолютно уверена, что это ненормально. Не может человек спать, когда практически над ухом у него орут благим матом «Лови урода! Лови, он левее берет! Только не за руки – оторвешь к чертям!!! И зубы, зубы береги!» и топают как стадо слонов, спешащих к водопою.

– Здорова, как корова! – неискренне хохотнул ее доктор и вынул из кармана блокнотик. – Слушайте сюда, милочка. У вас легкое сотрясение мозга. Но лечиться необходимо. Однако важнее – покой. Следующие три дня вы должны лежать и спать. И принимать прописанные мною лекарства.

– И уколы делать? – Сима задала вопрос шепотом и напряженно ждала ответа.

– Нет. Таблеточками обойдетесь. Можете к знахарке местной заглянуть, какие настоечки употреблять – написал. Тоже помогает. Но самое важное – покой.

– Но… я работаю!

– В курсе. Неужели вы думаете, что хоть кому-нибудь в этой больнице… в этом городе… не известен сей прискорбный факт? Придется взять больничный. Я все напишу.

– А можно я дома побуду это время?

– Можно и дома, – легко согласился доктор. – Только как вы там очутитесь, когда я вам вставать запретил?

– То есть домой попасть не получится.

– Отчего же? Разумеется, милочка. Разумеется, получится. Только позже.

Список, выданный доктором, был весьма внушительным. Пол-аптеки скупить придется, не иначе, подумала Сима с досадой. И откуда денег на все это взять? Зарплата нескоро, а есть что-то надо. Хотя аппетита не было совершенно.

И когда принесли ужин, Сима с отвращением отодвинула от себя тарелку.

* * *

За три дня, что Сима провела в больнице, никто и не подумал ее навестить, кроме Егора, который весьма бесцеремонно растолкал её, прикорнувшую под действием снотворного, и два часа пытал на предмет дачи показаний. Магиня отвечала невнятно, чаще просто невпопад, а в половину вопросов вообще не сумела вникнуть. То ли от травмы, то ли от лекарств в голове у неё был туман, вата. Рот раздирало зевотой каждые две минуты, а веки под конец разговора просто отказались подниматься. Крайне раздосадованный, Егор что-то выговаривал ей, но Сима уже сладко спала.

На этом посещения закончились. Никто не приехал, чтобы выразить сочувствие или просто подержать за руку. Никто не привёз мандаринов и чёрной икры. Сима старалась не куксится, исправно выполняла предписания врача, хотя в глубине души считала его страшным перестраховщиком и трусом, потому что – и он не уставал это подчёркивать – его интересовало не столько здоровье пациентки, сколько собственный послужной список. А впрочем, чего ещё было ожидать от коренного грибновца? На третий день ее выписали – торжественно и быстро. Сняли бинты с головы, принесли одежду, сунули в руки больничный лист, заставили расписаться в каком-то журнале и выпроводили вон.

Пока Сима добиралась до дома, поняла, как прав был доктор, что не выпустил сразу. Потому что к тому времени, как она перевалилась через порог квартиры, голова кружилась немилосердно. Слабость, вялость, которых в больнице она и не замечала, поскольку большую часть времени спала, напали со всех сторон – хотелось упасть и не двигаться.

А ведь ей еще в аптеку за лекарствами надо.

Это подождет, все это подождет, – думала Серафима, пока заползала на кровать, даже не подумав снять верхнюю одежду. – Все это подождет…

Проснулась она от того, что в дверь звонили. Громко, раздражающе. Сима с трудом разлепила глаза и поняла, что на дворе вечер. Сколько она проспала, интересно? Какой день нынче – сегодняшний или уже завтрашний?

Как бы то ни было, сон ей помог – самочувствие было почти нормальным. Пробежать стометровку она, разумеется, вряд ли смогла бы, однако и падать ниц перед гостем, кем бы он ни был, не собиралась.

Уже держась за ручку, она подумала, что не надо бы открывать вот так: не посмотрев в глазок, не спросив кто, но… Открыла по инерции и почувствовала себя так, будто на нее обрушилась стена. Каменная, огромная и внезапная. Внутри все оборвалось – от недоверчивой радости, неожиданности и… внезапного осознания того, что волосы немыты уже четвертый день – с повязкой на голове не очень-то помоешь, одежда жёваная, душ она последние три дня принимала кое-как, поливая себя из недоломанной лейки жидкой струйкой воды, без мыла, без пахучих гелей, которые в обычной жизни обожала. Что под глазами круги размером с блюдца. Что морда бледная, страшная, мятая спросонья и наверняка несчастная. Короче, вот почему бы ему – произносить и думать с придыханием и замиранием сердца – было не зайти чуточку попозже? Когда она будет блистать, сиять и благоухать? Ну или хотя бы сподобится расчесаться? Почему перед любовью всей своей жизни она умудрилась предстать в виде не просто худшем, но кошмарном?

Ей и в страшном сне не могло присниться, что он…

Ааа, черт. Плохо ей. Видимо, слишком долго стояла, пяля глаза на нежданного гостя. Всё так же хорош. Темно-карие глаза, черные, чуть вьющиеся – видимо, он в очередной раз пренебрег визитом к парикмахеру – волосы. И, как будто этого мало, прямо-таки в глаза бросающееся чувство собственного достоинства, ни капли не напускного – уверенная манера держаться, неторопливые жесты и размеренная речь.

Его приход напрочь выбил её из колеи – хотя она и до этого не была в полном порядке. Как он вообще очутился здесь, в Грибном? На чертовом краю чертового света? Почему в дверь звонит – порталы открывать разучился? И как нашел ее? Впрочем, последний вопрос – даже не вопрос. Он же маг. Всем магам маг. И потому…

Сима закатила глаза и упала в обморок, уверенная в том, что ее всенепременно поймают. А еще в том, что как обычно, ему даже в голову не придет разуться перед тем, как войти в комнату. Разумеется, не ему же потом выметать из углов комья грязи.

Он не подкачал – моментально подхватил, пронес в спальню. И при этом ни слова не сказал, за что отдельное спасибо. К чему Серафима была меньше всего расположена сейчас – так это отвечать на глупые вопросы.

– Ты опять довела себя до ручки, – было первое, что она услышала, когда открыла глаза.

Пришла в себя она еще минут пять назад, но некоторое время просто лежала, вспоминая, осознавая и привыкая. К его присутствию. В том, что он все еще находился в ее квартире, сомнений не возникало. Она его чувствовала – как всякая безмерно влюбленная девушка. Безмерно и безответно. Увы, встречается и такое, причём намного чаще, чем хотелось бы.

Впрочем, к этому Сима привыкла – за столько-то лет – и уже не огорчалась, просто принимала как должное. Любила без надежды, но страдать и рыдать по ночам в подушку отказывалась. Заставляла себя верить, что все еще наладится, и он увидит в ней женщину, а не неуклюжего подростка, коим она была при первом их знакомстве.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, проигнорировав нелестное для себя замечание.

– В данный момент зашел узнать, как твои дела. В участке сказали, что ты взяла больничный.

– В участке? Что ты забыл в участке?

– Помимо прочего – хотел увидеть тебя.

В небрежном ответе было столько… невыносимой надежды, неоправданно солнечных перспектив, что Серафима зажмурилась. «Нельзя быть настолько жестоким, – подумала она с горечью, – нельзя манить конфеткой, а потом лупить палкой, стоит только приблизиться. Это отбивает желание жить».

– Пить хочу, – сказала она, капризно надув губы.

– Воды? Сока?

– У меня нет сока.

– У меня есть.

– Вот и пей его сам.

– Я не хочу пить. Ты хочешь.

– Я вообще много чего хочу. Ты готов исполнить любое мое желание?

– Не любое. Но готов.

– Отстань от меня со своим соком. Еще раз спрашиваю – что ты делал в участке?

– Отвечаю – тебя искал.

– Зачем?

– Соскучился. И от Славия тебе привет.

– А по телефону никак?

– Зачем по телефону, если можно лично?

«Зачем, зачем, – вздохнула Сима. – Затем, придурок ты чертов, что каждый раз у меня сердце просто разрывается, когда я смотрю на тебя. Затем, что видеть перед собой мужчину своей глупой, идиотской мечты – и одновременно понимать, что он вряд ли когда-нибудь будет твоим – сущая пытка. Затем, что надоело быть безнадежно влюбленной. Затем, что осточертело быть жертвой обстоятельств. Затем, что…»

– Сима. Ты где сейчас? Нам бы поговорить.

Угу. Медленно, но верно, подбираемся к сути.

– О чем? – спросила она, с огромным интересом разглядывая трещины в побелке на потолке.

– Начнем с главного. Что с тобой произошло?

– Это не главное. Ты ведь зачем-то хотел меня видеть, раз притащился в этот богами забытый край? Не так ли? Говори и можешь отчаливать.

– Хммм… Серафима, тебе не кажется, что нам будет проще разговаривать, если ты хотя бы соизволишь взглянуть на меня?

Размечтался, – злобно подумала Сима, еще пристальнее вперив взгляд в потолок. – Взглянуть на него! Ишь чего удумал. Опять увидеть его так близко… и не сметь дотронуться. Ну его. Потолок куда привлекательнее в этом плане. И когда она лежит, голова не кружится.

– Сима. – В его голосе послышалось предупреждение. – Я тебя по-хорошему прошу. Рассказывай, в чем дело. Мне Славий голову оторвет, если с тобой что-нибудь случится.

Симу эта фраза взбесила – моментально и страшно. Она резко села на кровати, игнорируя головокружение и туман перед глазами, и отчеканила:

– Иди к чёрту. Брату можешь передать, что со мной все в порядке. От сотрясения мозга еще никто не умирал.

– Значит, сотрясение. Что конкретно случилось? – Он даже не заметил ее грубости. Продолжил допрос, как ни в чем не бывало. – Когда? Где? Виновные найдены?

– С чего ты взял, что я не сама головой приложилась?

– Серафима. – Его глаза опасно блеснули. – Не играй в игры. У меня времени в обрез.

– Я не маленькая девочка и вполне способна о себе позаботиться сама. Ты здесь совершенно не при чем. Ты мне не нужен. Я справлюсь.

– Помниться, не так давно ты уже произносила эту пламенную речь. И чем все закончилась – забыла?

Сима нахохлилась и откинулась на подушки. Он как всегда бил по самому больному. Видел ее насквозь – и ее жалкие потуги стать равной ему. Стать его парой. Феноменальная проницательность позволяла быстро и точно определять слабые места человека или представителя любой другой расы. Он не стеснялся растравлять чужие раны, радея прежде всего об эффективности и рациональности. Зачем тратить время на бестолковые уговоры, когда можно надавить?

Ей все время хотелось как-то задеть его, расшевелить, уколоть; изгнать из его глаз равнодушие, заставить волноваться, переживать. Тщетные попытки, глупые надежды и бестолковая, никому не нужная любовь.

Хотя верно он говорил – речь свою она уже произносила. Не далее как полтора года назад. События, последовавшие за ее пламенными словами, были настолько неприятными, что до сих пор при одном воспоминании о них Сима места себе не находила.

Хотя что такого с ней произошло? Ничего особенного – в глобальном масштабе. И трагедия – для одной личности. Ее личности. Так ей казалось тогда, по свежим следам. Но время если не лечит, то помогает забыть, и сегодня это уже не воспринималось столь драматично. Она не любила вспоминать об этом, но если вспоминала, бессильной горечи, как раньше, почти не чувствовала. Было и было, наплевать и продолжать жить дальше.

Полтора года назад, одним прекрасным утром Серафима проснулась и поняла, что больше так продолжаться не может. Ее добровольное затворничество – в ожидании того момента, когда же он соблаговолит обратить на нее внимание; ее отказы кавалерам – по той же причине; ее нежелание ходить на свидания – руководствуясь все теми же резонами.

И тут ей встретился парень, понравился. И Сима подумала – а почему, собственно, сразу нет? Приняла приглашение на свидание. Парень был собой видный, статный и, главное, имел четкое представление о том, как достойно ухаживать за девушкой. Дарил ей роскошные букеты, делал дорогие подарки, водил в рестораны. Она по-детски радовалась, что по нему больше почти не страдает, времени не остается. Но еще больше ее радовала его угрюмость.

Каждый раз, когда она уходила на свидание – а он оказывался у них с братом в гостях – выражение его лица была весьма красноречивым.

– Он тебя не достоин, – заявил он категорически, как раз накануне исторического для Симы свидания. – Не вздумай с ним больше встречаться.

– Это еще почему? – по-петушиному вскинулась Сима. – И какая тебе разница? Ты к брату пришел, так ведь? Вот и иди себе… решай вопросы, а в мою жизнь не лезь.

– Серафима, я вполне серьезно. Этот хмырь не такой хороший, как выглядит. Его следует опасаться. Особенно молоденьким, неопытным девушкам.

– С чего ты взял, что я неопытная? – взвилась Сима. – С какого перепуга ты вообще решил, что можешь мной командовать?

– С такого, что ваши отношения плохо закончатся. Плохо, прежде всего, для тебя. И только потом для него. Когда я вмешаюсь.

– Я – взрослый человек и вполне способна сама о себе позаботиться. Ты мне не нужен.

– Серафима, я запрещаю тебе встречаться с этим ублюдком.

– Как ты его назвал? Как ты его назвал?.. – Она поискала нужные слова и припечатала: – На себя посмотри.

– Я, по крайней мере, не имею в прошлом… ладно. Не о том разговор. Я тебя предупредил. Надеюсь, ты поступишь правильно.

Разумеется, после этого разговора Сима закусила удила. Если раньше она колебалась, принять ли очередное приглашение парня поужинать у него дома – со всеми вытекающими, то теперь однозначно решила – сексу быть. И быть в ближайшее время. А он пусть убирается к чертям со своими нотациями. Хватит надеяться, хватит убиваться, хватить ждать. Она возьмет себя в руки, забудет этого черствого мага и будет наслаждаться жизнью на всю катушку.

В общем и целом, получилось так, как она задумывала. Романтический ужин на двоих со свечами, медленное, по всем правилам соблазнение – с его стороны. С ее – легкая паника, совершенное непонимание того, что она должна ощущать и делать. В тот самый момент, когда парень начал стаскивать с нее лифчик, Сима четко осознала – не хочет. Не хочет она ни этого парня, ни секса, ничего, с этим связанного. Ей по-прежнему нужен он – неприступный, далекий, как вершины величественных гор.

Ее протест услышан не был. Парень оглох то ли в порыве страсти, то ли намеренно, и в итоге своего добился. Ей же досталась боль и всепоглощающая обида. Вроде бы не изнасилование – она сама согласилась, знала, на что шла, когда входила в эту квартиру, но и занятием любовью это назвать было трудно. Сима лежала, как деревяшка, пока парень пыхтел над ней – к его чести, надо заметить, недолго – пару минут.

После того, как все кончилось, Сима встала, оделась и ушла. Парень догнал ее на пороге, спросил:

– Может, такси вызвать?

Сима медленно покачала головой и закрыла за собой дверь. Ей нужно было подумать. Она брела по улицам бездумно, бесцельно – куда ноги несли.

Как он узнал, что она совершает незапланированный променад по ночному городу в одиночестве, Сима понятия не имела. Но увидев через дорогу его силуэт минут десять спустя, совершенно не удивилась. Слабо улыбнулась, когда он подошел к ней.

– Ты в порядке?

– Не особенно. А что?

– Я волновался.

– Оно и видно. Ты чего тут делаешь?

– За тобой присматриваю. Ты же младшая сестренка моего лучшего друга. Это Славий считает, что ты уже выросла, а я…

– Но я и впрямь выросла. Мне не десять лет.

– Пойдем, – сказал он и взял ее за руку.

– Куда?

– Навстречу ветру, дорогая. Навстречу ветру. Он очень многое может рассказать. – Романтика была абсолютно чужда ему, и фраза прозвучало слишком театрально, если не сказать глупо, но никто не придал этому значения.

Они медленно побрели по тротуару. С ним было не страшно – ночные тени прыскали по сторонам, хулиганы прятали подальше ножи и делали вид, что случайно здесь оказались.

– Серафима, я понимаю, что тебе нужно давать возможность самой совершать ошибки. Это естественный процесс взросления. Так происходит со всеми. Но, черт тебя подери, почему ты меня не послушалась? Почему опять встречалась с этим… ублюдком?

– Ты откуда знаешь?

– Знаю, – ответил он. – Знаю и все. Откуда – не твоего ума дело. Так почему?

– А почему ты спрашиваешь? Мне уже двадцать пять лет, я вполне самостоятельная и могу за себя постоять.

– Тогда почему ты не ушла? Почему осталась?

Сима не сразу поняла, о чем именно ее спрашивают, но когда истинный смысл вопроса до нее дошёл, побагровела – от стыда.

– От… откуда ты знаешь?

Он метнул на нее угрюмый, раздраженный взгляд.

– Не важно. Ты сделала это в пику мне? Не стоило. Я не лучший объект для пылких воздыханий, ты же знаешь. Я либо занят делами, либо завален ими по горло. Мне некогда, да и неохота, если честно, изображать из себя того, кем я не являюсь. Ведь в итоге – всегда разочарование. Так что не стоило. Чувства, они накрывают волной, а потом испаряются в неизвестном направлении. Тебе еще только предстоит понять, о чем я говорю. И видят боги, я бы многое отдал, чтобы тебе не пришлось разочаровываться. Да, я не романтичен. Романтика вообще вредна, и особенно для несмышленых девочек вроде тебя.

От того, что все ее чувства перед ним – как на ладони, и он ничего хорошего не видит в ее любви, стало тошно. Сима на секунду закрыла глаза, чтобы хоть как-то перетерпеть боль. Ему известно про ее чувства, но… «он не лучший объект».

Они шагали еще долго, и Сима все пыталась смириться с тем, что дорогое для нее – для него пустышка. Они о чем-то беседовали, но мысли её были далеко – она пыталась понять, как жить дальше.

– Не грусти, – сказал он на прощанье. Они стояли около дома ее брата. Уже светало. – Это не самая страшная ошибка в твоей жизни.

– Сегодняшний вечер?

Он криво усмехнулся, помолчал. Затем произнес:

– Твое отношение.

– К чему? – наверное, не надо было спрашивать, но Сима в тот момент была настроена выяснить все до конца. Пусть она выставит себя влюбленной дурой, но поймет, что ей делать дальше.

– Ко мне, Серафима. Ко мне. Оглянись по сторонам, и ты поймешь, что мир полон достойных мужчин.

– Я оглядываюсь и вижу здесь только тебя.

– Нет, Сима. Не стоит даже пытаться.

– Но почему? Я… тебе не нравлюсь? – выдавила она.