Текст книги "Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот."
Автор книги: Ольга Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Кот как-то странно посмотрел на магиню, но ничего не сказал. Она вздохнула и зашла с другой стороны:
– Думаешь, шеф выживет?
– Наверное. Раз до сих пор не умер.
– Ты откуда знаешь, умер или нет?
– Если бы умер, Ира бы позвонила.
– Ах, ну да. Ваше местное радио.
– Ничего не радио. Просто за своих мы переживаем.
– Ага, я и вижу. Переживаете, сил нет. Знаете, кто это сделал, и молчите, лицемеры.
– Мы не знаем, кто! – зашипел Кот. – Мы лишь предполагаем, за что. С некоторой долей вероятности.
– И за что? – тотчас уцепилась Сима.
В эту секунду в приемную зашел Круглов. Он окинул невнимательным взглядом Симу и Кота, спросил:
– Можно?
– Нужно, – торжественно объявила Сима. Постучала в дверь кабинета и приторным голоском вопросила:
– К вам можно, гость наш дорогой и столичный?
Две пары глаз негодующе уставились на нее, но Сима лишь надменно улыбнулась.
– Кто там? – донеслось из-за закрытой двери.
Сима открыла было рот, но Круглов поспешно вмешался:
– Следователь Круглов Сергей Витальевич. По вашему распоряжению. Временно исполняю обязанности начальника участка.
– А сам начальник где? На кладбище, судя по количеству крови в его кабинете? – все так же из-за двери спросил столичный гость, не предлагая, впрочем, следователю войти.
– Никак нет. В больнице.
– В морге, не иначе. Просто великолепно. Кто дело ведет?
– Я.
– Еще лучше. Ну, заходите скорее, временный вы наш. Расскажите, поведайте, что за балаган творится в вашем отделении?
Этот свойский тон вкупе с сердечными нотками, проскальзывающими в голосе проверяющего, привели Круглова в тягостное смятение. Он нервно одернул пиджак, повел головой вправо-влево, сглотнул, и с видом человека, идущего на плаху, повернул ручку двери. Щелкнул, открываясь, замок, следователь потянул на себя дверь и вошел – Сима и Кот с одинаково любопытными физиономиями наблюдали за ним.
– Как думаешь, что будет? – спросила Сима, забыв на какое-то время о своих обидах.
– Да ничего не будет, – пожал плечами Кот. – Сергей Витальевич доложит как есть.
– Но… ты же говорил, он знает причину, по которой Г.В`эшечку чуть не убили. Или это ты только мне не хочешь говорить?
Кот заметно смутился, но продолжал стоять на своем – мол, все будет хорошо. Не о чем волноваться. Рассказал, что проверка занимает обычно не более трех-четырех дней, не важно, рабочих или календарных, и главное, продержаться это время, а затем расследование нападения на шефа пойдет полным ходом.
– Продержаться? Что значит, продержаться? – уточнила Сима, которую эти недомолвки раззадорили до неприличия, но Кот вновь невнятно пожал плечами и свои слова пояснять отказался.
Круглов из кабинета вышел быстро, даже слишком – словно его под мягкое место пинали сапогом.
– Ну что? – накинулась на него Серафима. – Как прошло?
Сергей Витальевич глянул на нее дико и бросил отрывисто:
– Прошло. Груздева, Тройкина ко мне. С докладом. И пусть все материалы по делу захватит.
– Что значит, все материалы? – Егор посмотрел на Серафиму, как на дурочку. – Нет никаких материалов – кроме моих догадок и домыслов. Плюс заключение патологоанатома да отчеты по первичному осмотру места преступления. Хотя лично у меня вызывает сильные подозрения это место…
– Что за место? – не могла не спросить Сима, в душе которой разом всколыхнулись воспоминания о свечке и остаточной ауре в кабинете Г.В. – Что в нем не так?
– Да все не так, Сим-Сим. Все не так – как сказал бедняк. Не смешно, зато в рифму. Я, между прочим, стихи пишу время от времени, и, говорят, неплохо получается. Хочешь, почитаю?
– Не стоит. У нас мало времени. Тебя Сергей Витальевич ждет.
– Черства. Черства и непреклонна. Ты подумай, Сим-Сим, хорошо подумай. Через пару лет роза-то подвядать начнет…
– Какая роза? Ты о чем?
– Кому ты нужна будешь в морщинах да сединах, а я…
– Так, понятно, – усмехнулась Сима. – Я сейчас пойду и доложу Круглову, что ты не готов отчитываться, потому что вместо работы стишки пописываешь. Ему и зачитаешь.
– Я всегда готов, – двусмысленно возразил Егор, – и жажду тебя в этом убедить. А с Серёней я сам как-нибудь. Он у себя?
Сима кивнула. Спросила:
– Ты не договорил. Что там с местом преступления?
– Такая симпатичная и такая настырная. Тебе зачем эта информация? Кто много знает – много плачет, и не видать тому удачи…
– Опять в рифму, – похвалила Сима. – Интересно мне. Да и Михалыча жалко. Все думаю, не могла ли я тогда помочь. Когда по голове словила… ты, кстати, ничего не накопал по моему случаю?
– Накопал. Только опять же не для чужих ушей. Круглову доложу. А ты можешь идти дальше бумажки перебирать.
– Ну, Егор, ну скажи, пожалуйста. Я переживаю очень.
Егор нарочито грустно вздохнул и полным сознания собственной значимости голосом поведал:
– По твоему делу – ничего конкретного. Каких-либо следов преступника обнаружено не было. Свидетелей тоже нет. Ударили тебя палкой – она валялась в мусорном баке неподалеку. Ни отпечатков на ней, ни других улик, изобличающих нападавшего, не обнаружено. Поскольку мотивом преступления был не грабеж, отрабатываются другие версии.
– То есть, по моему делу – ничего, – подытожила Сима.
– Вроде того. Сим-Сим, давай начистоту. Даже если кто-то ударил тебя по голове со злым умыслом – невелика беда. На фоне остального. Не убили же, в конце концов. Тут уж, прости, действуют приоритеты, расставленные начальством. Которое, кстати, в больнице отлеживается. Слушай, ты все-таки подумай насчет свидания в эту пятницу. Я свободен, открыт для новых отношений и готов к покорению вершин – секса бог и господин.
– Ты просто поэт, – отметила Сима машинально и вопросила: – Подожди, вершина – это я? Иди ты, Егор, лесом. Лучше скажи, что с Михалычем.
– Ах да, ты же переживаешь.
– Именно.
– Ну раз так… и в надежде на свидание… Начнем с того, что Михалыча не там убили, где нашли, а значит, никакое это не место преступления по сути. А значит, надо искать дальше. Чем и занимаюсь. Проверяю его знакомых, собутыльников, дружков. Авось наткнусь на что-нибудь.
– Откуда ты знаешь, что не там? И где это – «не там»?
Егор пожевал губами, посмотрел с долей сомнения – говорить или нет, но, видимо, высказаться больно хотелось, впечатление произвести, вот и дал себе волю:
– Тело нашли на восточной окраине, рядом с кладбищем. Прямо за оградой. Но слишком чисто было вокруг. И сторож местный ничего не видел. И крови нет, внутренностей тоже…
– Внутренностей?
– Его распотрошили, как куренка. Вынули все жизненно и не очень важные органы. А это, пусть и при должном умении, реки крови и отходов. Ты представляешь себе, сколько усилий требуется, чтобы просто вскрыть грудную клетку человека? Сломать ребра и добраться до сердца? И сколько крови при этом выльется из тушки?
Серафима не считала себя нервной девицей, боящейся вида крови, но от слов Егора ей стало как-то нехорошо.
– Но кому понадобилось творить такое? Неужели кто-то из местных?
– Без комментариев, как говорят телевизионные звезды. Я же не могу разорваться. И проверка, и дела. Давайте уж что-нибудь одно.
– В данный момент Круглов тебя ожидает.
– Да помню. Слушай, Сим-Сим, насчет свидания… я серьезно…
– Забудь, – отрезала Серафима и совершенно неожиданно для самой себя брякнула: – У меня жених нарисовался.
– Опа! – Глаза Егора вспыхнули. – И кто этот счастливчик? То есть не-счастливчик? Кому соболезнования выражать? Я его знаю?
Сима раздраженно дернула плечом, развернулась и вышла, не удостоив его ответом, злая на себя за длинный язык. Это ж надо было такое ляпнуть – и даже то, что она хотела избавиться от приставучего, как банный лист, Егора, не служило оправданием.
В глубине души она понимала – это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Яр сделал ей предложение после стольких лет безответных страданий – почему? Ведь мечты не могут просто взять и сбыться, на то они и мечты. Нечто далекое, хрупкое, волшебное, то, чего ждешь, алчешь, жаждешь всем существом, недостижимое и такое желанное… нет, мечты не должны сбываться – иначе убивается вся романтика.
А если это случается, то явно не так – резко, без перехода и предупреждения обрушивается на ничего не подозревающего мечтателя подобно тропическому ливню. Это не полноценное «сбывание», а это пародия какая-то, клоунада. Против воли начинаешь искать подвох – его не может не быть. Не находишь, и понимаешь, что он все равно где-то есть, только ты в своей наивности и неопытности его разглядеть без микроскопа не сумеешь.
Сима вернулась в приемную, погруженная в раздумья. Что-то намечается, только что? Кот все так же маялся в приемной, видимо, приказа разойтись свыше дано не было.
– У него кто-нибудь есть? – спросила Серафима.
Кот отрицательно покачал головой.
– Тогда я зайду.
– Зачем? – в голосе Котофеева послышалось недоумение.
– Надо, – загадочно ответила Сима и вошла в святая святых без стука.
Глава 6. О методах воспитания дохлыми собаками
Славий стоял около окна спиной к двери, заложив, как обычно, руки за спину – вероятно, он и рад был бы сесть в кресло, но справедливо опасался утонуть в крови, которую оно в себя впитало.
– Ну как ты тут? Справляешься? – спросил он, не оборачиваясь.
– С обязанностями секретаря – более чем, – ответила Сима с сарказмом. – Это несложно, знаешь ли. И для этого не требуется десять лет изучать магию в университете. Достаточно просто уметь хорошо заваривать кофе и быстро точить карандаши.
Славий ничего на это не сказал, повернулся, подошел к Симе, обнял. Потискал, как маленькую, поцеловал в лоб. Сима довольно вздохнула – она и понятия не имела, как соскучилась по брату, пока не оказалась в его объятиях.
– Я так и понял. А кто это был с тобой?
– Очередной следователь. Их тут как собак на помойке – много, а толку ноль. Бегают, суетятся, а что делать – никто не знает. Один Круглов еще что-то понимает. Я рада, что ты приехал.
– Не поверишь – я тоже рад, Морковка.
– Я уже давно не морковка. Тем более с большой буквы.
– Если бы всё было так просто! Твои огненные кудри навеки запечатлены в моей памяти, и ничто эту картину стереть не способно.
Сима хихикнула.
– Это был неудачный эксперимент! С подростками такое бывает. Излишняя тяга к самостоятельности и переменам не может не обернуться провалом хотя бы раз. Именно так и нарабатывается жизненный опыт. Зачем вспоминать?
– Затем, что мне хочется.
– Кстати, ты один? Или Марлена с тобой притащилась?
– Как будто ты ее не знаешь, – усмехнулся Славий. – Она же и дня не может прожить без своих салонов и процедур омолаживающих.
Сима сдвинула брови:
– Ты меня, конечно, извини, но зачем они ей? Все равно возраст не обманешь, и в сорок лет на двадцать выглядеть не будешь без радикальных мер.
– Она не хочет прибегать к услугам магов. Она им не доверяет.
– Она замужем за магом! – воскликнула Сима с возмущением. – Или тебе она не доверяет тоже? И мне? И половине населения нашей страны?
– Положим, я в этом плане еще хуже. Тех, кому доверяю, можно по пальцам перечислить. На одной руке. Так что не стоит обвинять других в том, в чем сам… грешен. А ты – пристрастна.
– Ладно, – Сима не стала спорить – в том, что касалось его драгоценной жены, Славий был непреклонен. Идеал, и все тут. Капризы Марлены забавляли его, хотя должны были бесить – за столько-то времени; ее причуды и прихоти – исполнялись с извращенным удовольствием, хотя Симу вымораживало одно только «Ты знаешь, я недавно услышала от подруг, что…», произнесенное ломким, заносчивым тоном; ее доходящая до абсурда забота о своей внешности – поддерживалась, хотя никакого толку от нее не было, что от заботы, что от внешности… – Ладно. Забудем о Марлене. Что ты здесь делаешь? Почему не предупредил, что приедешь?
– Сам не знал, – развел руками Славий. Сима, прищурившись, посмотрела на брата – тот, когда надо было, умел врать виртуозно. Нет, не понять. – До последнего в неведении держали. Если я не ошибаюсь, кто-то то ли заболел, то ли умер и поехать в командировку не смог, а я… подвернулся под руку.
– Славий, вот только не надо мне заливать. Как ты мог подвернуться под руку? Ты же не рядовой маг. С твоими способностями ты бы уже мог быть Главой Коллегии.
Славий вздохнул:
– Морковка, давай не будем начинать. Ты прекрасно знаешь, что моя карьера уже расписана на пятьдесят лет вперед. Причем не мной. И если я занимаю нынешнюю должность – то значит, так надо. Командировка сюда была неожиданностью, которые я терпеть не могу, но спорить с начальством себе дороже.
– Мдаа, начальство – оно такое, – понимающе вздохнула Серафима. – Ты что, проштрафился сильно? Это в качестве наказания?
– Отнюдь. А почему я не мог поехать? Должность моя не столь значительна, да и сам я, когда узнал место назначения, не против был. Ты же здесь. Когда еще свидимся… сколько, девять лет осталось? Кроме того, есть определенные правила, которыми регламентируется мой рабочий график. Я не могу оспаривать их в угоду своим настроениям. На работе неприемлемо хочу – не хочу, нравится – не нравится. Как говорится, не доволен работой – меняй. В конце концов, правила значительно облегчают жизнь – мы ими пользуемся практически в каждой мелочи, подчас неосознанно. Снимаем таким образом с себя как минимум половину ответственности за последствия сделанного.
– Никогда об этом не думала с такой точки зрения.
– Ты просто еще слишком молода. Это придет позже.
– Делай, что должен, и будь, что будет? Так, что ли?
– Разумеется, выполнять все правила неукоснительно не получится. Мозг в любом случае должен функционировать, иначе атрофируется. Но и бунтарем быть нелегко, поверь мне. Идти против правил – глупейшее занятие. Бесполезное. Я бы сказал, дело тех, кто любит лбом стены прошибать и не задается вопросом – чем заняться после того, как голова лопнет, как спелый арбуз. Кстати, говоря о перспективах, ты так и планируешь кофе варить все время?
Вместо того, чтобы ответить на поставленный вопрос, Сима рассказала брату все, что с ней произошло – начиная с находки и заканчивая исследованием кабинета, которое было прервано его появлением. И закончила ни к селу ни к городу:
– Славик, ты только не говори никому, что мне братом приходишься.
– Это еще почему?
Сима подумала обстоятельно, прежде чем ответить.
– Выходит, что у меня родственник – столичный проверяющий. Да еще и маг впридачу.
– А ничего, что в родственниках у тебя только маги и могут числиться? Из столицы, раз уж ты оттуда родом? Что здесь такого? – усмехнулся Славий. – Разве родство со столичным мной не поднимет тебя в глазах местной общественности?
Сима подумала еще раз, ответила честно:
– Если и поднимет, то только в очереди на побивание камнями, сразу на десяток позиций. Да и… новые слухи – последнее, что мне нужно. Только-только все наладилось более или менее. Не надо мне второй волны.
Славий покачал головой:
– Как знаешь. – И резко заговорил о деле: – Нарисовать можешь символ? Как можно точнее.
– М-могу, – согласилась Сима. – Только… здесь как бы… место преступления.
– Да что мне ваше место, – с досадой произнес Славий. – Я так понял, здесь все осмотрено и задокументировано. Плюс ты тоже исследовала. Чего тут караулить?
– Я сейчас, за блокнотом и ручкой схожу.
Сима была уже у двери, когда Славий остановил ее:
– Какая бумага, какая ручка? Ты совсем тут очеловечилась, да? Ты же магиня!
Задумавшись над словами брата, Сима аж в пол вросла. И впрямь, еще год назад, обучаясь в университете, она бы не задумываясь, воспользовалась заклинанием и извлекла из памяти изображение символа. Так куда быстрее и точнее, чем рисовать. А сейчас… она бы и карандашик, и ластик, и ручку, и много чего еще необходимого принесла, на столе разложила и долго трудилась бы, добиваясь полного сходства.
– Ты прав, – усмехнулась магиня. – Что-то я… распустилась.
– Да нет, все нормально. Круг общения не может не влиять. А ты уже год кукуешь в этом… болоте.
– Ты сам не захотел мне помочь, – припомнила старую обиду Сима. – Ты же не пропихнул меня на должность эксперта в Мирный.
Славий заложил руки за спину, словно готовился читать лекцию, и размеренно произнес:
– Морковка, есть в жизни мага две определяющие его будущее вещи – магическая сила, от которой зависит многое; и инстинктивное желание познавать – от которого зависит, порой, куда больше. Так вот, дорогая моя, со вторым у тебя некоторые… сложности. Иначе бы ты не болталась сейчас с допуском первого уровня в этом богами забытом городишке. Именно поэтому я не стал вмешиваться. Это было бессмысленно. Чтобы подниматься вверх, ты должна этого хотеть. По-настоящему. Непреодолимо, постоянно. Это как… зуд, от которого невозможно избавиться; это сильнее…
– Да, да, мне Яр тоже самое недавно говорил, но я…
– Что? – удивился Славий – насколько искренне, Серафима судить не бралась – но его черные глаза раздраженно сузились и губы сжались в тонкую нитку. – Яр был здесь? Или ты куда-то ездила? Почему я ничего не знаю?
– Потому что мне уже достаточно лет, чтобы не отчитываться за каждый свой шаг перед старшим братом.
Он улыбнулся:
– Морковка, допускаю, что огорчу тебя, но. Ты всегда будешь обязана отчитываться за каждый свой шаг перед старшим братом. Ты – моя младшая сестренка, и я волнуюсь.
– Но, Славик… если ты не заметил, я уже год живу отдельно от вас.
– Но это не значит, что я не в курсе твоих дел.
– Яра пропустил, – указала Сима.
– То, что я в курсе, не означает тотальную слежку.
– Каждый шаг? – напомнила Сима иронично.
– Я просто знаю, что с тобой все в порядке, и мне этого достаточно.
– Знаешь? – повторила она. – Опять твои фокусы?
– Это не фокусы, это заклинание. Простенькое, безвредное. А мне куда спокойнее живется.
– То есть все-таки слежка.
– Я не был бы столь категоричен в определениях.
– Да ты хоть как назови – суть одна. Но об этом мы позже поговорим. Дома. Я сейчас знак…
– Обязательно. Только на вопрос ответь. Где ты виделась с Яром? Когда? Что он тебе сказал?
Сима пригляделась к брату и вдруг поняла, что он странно взволнован. Что бы это значило?
– Виделась вчера, наверное. Тут такая круговерть, что я уже счет дням потеряла. В своей квартире. А сказал он… хммм…
Славий ощутимо напрягся, окинул заметно растерявшуюся сестру внимательным взглядом и грозно произнес:
– То есть эта скотина тебе все-таки… сказала?
– Скотина? – изумилась Сима. – Ты чего это так злишься? Яр сказал, что поставил тебя в известность.
– Да? А как я отреагировал, сообщить не потрудился?
– Сказал, ты дал добро.
Хищно сощурившись, Славий тайфуном пронесся по кабинету, стараясь однако ж при этом не наступать на следы крови.
– Добро, значит. А… Яр еще зайти обещал?
– Ты же его знаешь, Славий. С ним неизвестно, чего ожидать.
– Значит, я дал добро. – В голосе его была задумчивость пополам с негодованием. – Теперь это так называется.
– А что? – заинтересовалась Серафима. – Не так было? Соврал?
– Яр? Тебе? Вряд ли.
– То есть, добро ты все-таки дал.
– Не без этого.
– И мне ничего не сказал. Ни словечка, ни полсловечка.
– Потому что эта скотина обещала подождать, прежде чем говорить с тобой! Месяц, как минимум!
– Месяц? – ужаснулась Сима, сама не зная почему. Просто к мысли, что он хочет на ней жениться… нет, не так… женится на ней, она привыкла до смешного быстро. И хотя от подозрений её это не избавило, ей совершенно не нравилась перспектива прозябать в неизвестности еще месяц просто потому, что Славию так захотелось. Пусть мотивы поступка Яра были туманны и непонятны, но… ведь он удосужился поставить в известность Анну Иоановну! Значит, настроен предельно серьезно и на попятный не пойдет. А с остальным Сима уж как-нибудь разберется.
– Почему месяц?
– Потому что. Так было надо.
– А теперь?
– А теперь… эх, Морковка, знать бы… так подставить всё… черти б его побрали.
Сима не стала пытать его вопросами, потому что это было бесполезно. Она знала, что Славий – глава какого-то отдела в Коллегии Магов, должность не из последних. Занимался он, вроде бы, расследованием преступлений с применением запрещенной магии. Или бухгалтерских темных делишек. Да-да, вот так вот. Не то чтобы Сима мало что понимала или плохо брата слушала – просто вчера Славий рассказывал про бухгалтерские проводки так, словно составлял их по сто штук в день, и с невероятным рвением рассуждать об особенностях экономических преступлений; а сегодня – воспевал за ужином оду новейшим методам раскрытия магических преступлений. Завтра же – живейше и с толком распространялся на тему рассаживания вечнозеленых растений в каменистую почву или песок. А послезавтра – свободно шутить, что его подчиненные вместо того, чтобы выводить уникальное противоядие, чай пьют целыми днями и пасьянсы раскладывают. На прямые вопросы Славий отвечал либо уклончиво, либо никак. Понаслушавшись всякого, Сима для себя сделала вывод, что работа брата связана с разномастными расследованиями.
Тогда при чем здесь Грибной? При чем здесь эта дурацкая проверка?
– Но ведь он ничего плохого не сделал, – горячо сказала Сима.
– Началось. Уже началось, – многозначительно произнес Славий. – Ты уже его защищаешь, хотя эта скотина ничего хорошего даже еще не сделала.
– Да что ты заладил – скотина, скотина… Мы сами разберемся. Ты же сюда участок проверять приехал? Вот и проверяй.
– Спасибо, разберусь. Ты мне знак обещала.
– Разумеется.
Сима шепнула слово, раскрыла ладони, и над ними заструился розоватый дым. Он сыро утекал сквозь пальцы и вновь поднимался вверх. Наконец, зрительно уплотнившись, он образовал овал с вписанным треугольником.
– А здесь что? – сразу же указал Славий на непонятную надпись по низу треугольника.
– Не рассмотрела, – ответила Сима. – На свече первая буква «Л». Что там на ауре – было не разобрать. Слишком слабый отпечаток.
– Ясно.
– Ты где остановился?
– В отеле местном.
– А… – ухмыльнулась Сима.
– Что «а»?
– Увидишь. Но советую дверь на ночь не только на ключ закрывать. Иначе Марлена взревнует.
– Даже так.
– Именно. Аборигены здешние чужаков не любят, но… как бы это сказать, хозяйка отеля, по-моему, не совсем местная. Она берет не качеством, а количеством. Кстати, ее девиз: «Удовлетворение гарантировано» оправдывает себя, судя по слухам.
– Учту. А ты откуда знаешь?
– Здесь все про всех знают. Это же маленький городок.
– Не настолько.
– Поверь мне, Славий, настолько. Тебе что-нибудь нужно?
– В плане работы? Мне сотрудники нужны будут для допроса. Часа через два. Еще… отлучиться надо. Будь добра, собери всех и объяви, что сканирование начнется ровно в три часа. Явка обязательна. Отсутствие будет приравнено к увольнению. Да, и пусть мне эта ваша… Лилия Владиславовна подготовит отчеты за прошлый год. И еще. Мне потребуется отдельный кабинет. – Он сделал задумчивую паузу. – Что-то я забыл. Ах, да. В бухгалтерии скажи, чтобы собрали в срочном порядке необходимые для проверки документы – они в курсе, какие именно. Впрочем, документы должны были уже быть готовы – не в первый раз проверка проходит.
– Что-нибудь еще?
– Да, кабинет пусть отмоют. Продезинфицируют, проветрят. Воняет как в… хмм. Не важно. Ты мою мысль поняла.
– Не рано? Ведь еще столичные эксперты улики не обработали, может, повторно что-то отправить придется. Вдруг образец потеряется в суматохе или испортится.
– Это вряд ли. Но ладно. Не мне в этом кабинете сидеть, так что поступайте на свое усмотрение.
– А ты куда?
– Надо с одним товарищем повидаться.
– С Яром, – догадалась Сима.
– С ним, Морковка.
– Не бей его сильно, ладно?
– А ты не переживай. Не стоит он этого.
– Позволь мне решать, стоит или нет. И потом, он же твой друг, – с нажимом добавила она.
– Именно поэтому я и предупреждаю – не стоит возлагать на него слишком много надежд.
– Ты… хочешь сказать, что он может передумать? – Глаза Симы против воли наполнились слезами. – Что он не серьезно?
– Нет же, нет. Я имею в виду ровно то, что говорю.
– Да ты ничего не говоришь! – вспылила Сима. – Ты только ходишь вокруг да около и темнишь! Панику наводишь, а сам – в кусты. Мол, понимайте, как хотите. А мне-то что делать?
– Думать, Серафима. Хорошенько думать, прежде чем принимать решение.
* * *
К концу дня все сотрудники были оповещены, что Серафима наглым образом попыталась «навести мосты» личного характера к столичному гостю и что из этого ничего вышло – проверка должна была состояться в штатном режиме. Сама Сима к слухам и косым взглядам относилась равнодушно. Ее давно уже не трогали насмешки, и было совершенно плевать на шуточки, которые Егор отпускал не только за ее спиной, но и глядя в глаза. Между прочим, она отказалась от предложения брата не проходить проверку. Все-таки прошедший год закалил ее.
Сам столичный гость во время допросов был каким-то вялым. Орал без воодушевления, вопросы задавал неохотно и больше пил кофе, чем выискивал недочеты в работе участка. Он словно ждал чего-то. Его не сильно интересовали с трепетом представленные бумаги, он просматривал их по диагонали, не затрудняя себя вниканием в текст. На шутки сотрудников – натянутые, надо отметить – реагировал хмурыми взглядами. Одно радовало – придираться по мелочам, да и по принципиальным вопросам, он почему-то не спешил. То ли не замечал несоответствий, то ли не хотел тратить на это время.
Опрос людей закончился, бумаги были просмотрены. Вроде бы все обошлось мирно, но почему-то успокоения большинству сотрудников это не приносило. Они ждали подвоха, и от этого безумного, напряженного ожидания становилось только хуже. Им бы радоваться – а они даже улыбаться разучились за то время, что Славий находился в участке.
Если в первый день – день своего прибытия – он словно витал в облаках, озадачивался одному ему ведомыми мыслями, и ко всему относился ровно, то на второй день его поведение резко изменило полярность. Он и не делал ничего особенного, просто ходил по кабинетам, здоровался со всеми, влезал весьма беспардонно в чужие разговоры, сверкал улыбкой и этим сводил окружающих с ума.
Одни посчитали его недалеким идиотом, которого отправили в провинцию просто потому, что некуда было приткнуть. Другие – хитрым интриганом, который только и ждет, что сотрудники расслабятся, потеряют бдительность и тогда… что именно случится тогда, никто не знал, но сходились во мнении, что что-то страшное.
Кто-то радовался, кто-то расслабился, кто-то, наоборот, сжался в напряжении, боялся – каждый нашел себе занятие по душе. Работали в участке от силы два человека. И одна небезызвестная магиня.
Пока она варила Славию кофе – сто пятую чашку – обмозговывала очередную гениальную идею. Доварив и соответственно додумав, она побежала в кабинет Круглова, чтобы поделиться с ним. Он, однако, в восторг не пришел. Сказал:
– Ты, Груздева, не следователь даже и близко. Нечего тебе на кладбище делать.
– Я и не собираюсь расследовать, Сергей Витальевич. Я хочу своими прямыми обязанностями заняться.
– Вот и принеси мне еще кофе чашечку, если не сложно.
Сима стояла до последнего:
– Кстати, криминалисты из столицы до сих пор не пожаловали? Время обеденное, а обещали утром прибыть.
Круглов раздраженно ответил:
– Груздева, ты чего от меня хочешь? Когда приедут, тогда приедут. Я не имею физической возможности посылать запросы в столицу по три раза в день. А Лидия Владиславна и подавно. Буду рад, если завтра появятся хотя бы. Уяснила? Про кофе не забудь.
Симе стало очень обидно, что ее услуги отметают сходу, что ей не дают шанса проявить себя. Ею овладело прямо-таки ослиное упрямство. Надув губы, она сказала, делая ударение на каждом слове:
– Я могу помочь. В кабинет же вы меня пустили. Почему на кладбище не хотите?
Круглов мученически возвёл глаза к небу.
– Знаешь, что, Груздева, шла бы ты к Тройкину и обсуждала с ним свои желания. Ладно? Он этим делом занимается, его и ушатывай. Разрешит – можешь хоть все могилы перекопать, только смотри, не свались в них ненароком. А меня оставь в покое. Кстати, почему я до сих пор не вижу твоего доклада по осмотру кабинета? Где он?
– Я хотела устно доложить. Там совпадение одно…
Круглов посмотрел на Симу неодобрительно и с неуловимой грустью:
– Что значит устно? Какое еще совпадение? Отчет мне на стол и можешь быть свободна.
Сима обиделась еще больше – без словечка щелкнула пальцами, и в воздухе замерцала книга. Сима яростно полистала ее, затем вытащила несколько листов и преувеличенно осторожно положила Круглову на стол. Затем сходила за кофе, плюхнула чашку перед следователем.
– Только просьбочка – кофе не пролейте, мне листы обратно нужно вставить будет.
Круглов равнодушно глянул на листы, сгреб их пятерней и так, комом, небрежно сунул в ящик стола. Сима задохнулась от возмущения, фыркнула, чтобы хоть как-то это выразить, и вышла вон.
* * *
Если вы думаете, что после этого разговора Сима отказалась от своего замысла, то глубоко ошибаетесь. Как ни огорчала ее перспектива разговора с Егором, но истина была дороже. Или желание утереть всем нос было сильнее.
– Могу я получить официальное разрешение на осмотр места, где нашли Михалыча? – спросила она его в лоб, решив, что прямой путь – иногда не только самый короткий, но и самый верный.
– Ласточка моя, не много ли ты на себя берешь? Там до тебя все осмотрели, зафиксировали и собрали. И потом, я не собирался сегодня никуда выезжать. А без меня тебе там делать нечего.
– Не вижу логики, – отчеканила Серафима. – Почему осмотреть кабинет Г.В. – моя обязанность, а осмотреть место, где обнаружили тело Михалыча – блажь? Шеф ведь звонил мне на днях, просил выйти пораньше, только я еще не оправилась, и помочь не получилось. Так что же изменилось сейчас?
Егор ухмыльнулся:
– Поздно спохватилась. Нечего осматривать. И потом, у тебя других дел, более приоритетных, по горло. Ты разве не должна анализировать найденное в кабинете? Исследовать улики, или чему там тебя в институте столько лет учили?
– В университете, на секундочку. И почему таким тоном?
– Теперь тон ей мой не угодил, – картинно вздохнул Егор. – Слушай, ласточка, иди делом займись. И давай уже соглашайся на свидание. Бросай к чертям своего жениха – я куда лучше. Предлагаю вечером сходить в таверну к Катерине.
– Сам иди к своей Катерине, – отрезала Сима. – У нее до сих пор твое имя произносить запрещено. Не боишься лишиться какой-нибудь важной части тела, если осмелишься там появиться?
– Ааа, – легкомысленно махнул рукой Егор. – Где наша не пропадала. И потом, если каждая женщина, с которой у меня был роман, начнет точить на меня зуб и лелеять мстительные планы, придется очередь на три года вперед составлять. Их много – а я один. На всех не хватит.
– Оживим, – мрачно пообещала Сима. – Я лично прослежу. Столько раз, сколько понадобиться. Будет тебе уроком.
