Текст книги "Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот."

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Над счетом вспыхнула надпись: «Для продолжения приложите правую руку», и замигала стрелочка – куда приложить. Сима со вздохом подумала, что день будет не просто долгим, а очень-очень долгим, и приложила ладонь, куда велено. Что-то сухо затрещало. Надпись сменилась: «Для подтверждения получения дайте свое согласие».

– Как? – вслух спросила Сима. – Я согласна. Подойдет?

Надпись мигнула, исчезла, на ее месте возникла другая. «Сбой связи, повторите согласие».

– Согласна я, – повторила Сима, чувствуя себя немного неловко.

Надпись замигала, как сумасшедшая, и снова исчезла. Не успела Сима выдохнуть, как перед ее лицом опять загорелись буквы: «Подтвердите, подтвердите, подтвердите».

– Да чтоб тебя, – разозлилась магиня. – Подтверждаю. Чего тебе еще надо?

Надпись зашипела, словно огонь, залитый водой, пошла рябью и пропала. Сима с опаской покосилась на то место, где только что плясали буквы, и попыталась взять бумагу, но стоило коснуться ее, как раздался оглушительный вой сирен и механический голос начал талдычить: «Попытка незаконного завладения. Опасность. Попытка незаконного завладения. Всем отойти на десять метров. Повторяю…».

Сима не успела испугаться, так как рядом со столом открылся портал. Из темноты вылетело грубое ругательство, и чей-то голос произнес:

– Да надоели мне эти ученики хуже горькой редьки. Неужели нельзя кого посмышленее прислать? Сколько я буду за ними огрехи исправлять? Олухи царя небесного, как на подбор. Ну чего смотрите, девушка? Подписывайте бумажку, подписывайте уже!

Из портала высунулась мужская рука в закатанном по локоть рукаве белой рубашки. Загорелые пальцы нетерпеливо щелкнули, и перед Серафимой возникла ручка и стопка бумаги.

– Имя свое найдите. И распишитесь, что приняли.

– Свое имя? – поразилась Сима. Откуда загадочным «им» с той стороны может быть известно, что именно она бумажку примет? И что это за бумажка? И надо ли ее вообще принимать? И не получит ли она за это на орехи от злого шефа?

– Боги, что за серость и убогость! Не свое, разумеется, девушка. Название организации. Подпись, дата. И свободна. Только быстрее, быстрее! Там уже очередь образовалась!

В получении Серафима расписалась, и только тогда буквы на бумаге обрели четкость и сложились в слова. Это был штраф на пятьдесят тысяч. За «ложный вызов экспертов, необоснованную трату времени и внесение неразберихи в график работ». Постановление гласило, что штраф должен быть оплачен в обязательном порядке, иначе будет плохо всем – это если по существу. Пояснительная записка нудно растолковывала порядок расчетов, приводила таблицы коэффициентов, ссылалась на вредность работ и различные статьи магических законов. Ниже шла длинная, как удав, трудноперевариваемая формула и как венец всему – окончательная цифра штрафа.

Некоторое время Серафима перечитывала то счет, то постановление, то записку, словно надеялась, что неправильно поняла написанное, но, увы, все оставалось по-прежнему. Она хотела бы быть последней в очереди претендентов на то, чтобы принести шефу бумажку. Но деваться некуда.

* * *

Оставшийся день участок стоял на ушах. Г.В. заперся в кабинете и дышал огнем на всех, кто осмеливался потревожить его покой. Он названивал в столицу, пытаясь уменьшить сумму штрафа – то орал, то лебезил, то уговаривал, то угрожал открытым текстом. В результате, на пару тысяч ему послабление всё-таки сделали, и он немного подобрел и даже снизошел до того, чтобы попросить кофе.

Сима кофе приготовила и отнесла, как прилежная секретарша, после чего уселась за стол и призадумалась. О том, что ей делать. Понятно, что Голубев замешан в похищении, но возникает вопрос – зачем ему это надо? Адреналина в жизни не хватает? Кровь невинная потребовалась? Для чего? Кто, кроме него, замешан? Кто создал портал? При чем здесь свечи? Кто совершил покушение на Г.В.? Почему сам пострадавший не только не ищет виновного, но и приказал расследование прекратить? Насколько шеф замешан в противоправных деяниях и чего боится? Что за странные разговоры про могущество? Кто и почему убил Михалыча?

По всему выходило, что мальчик похитителям нужен для некоего ритуала. Учитывая наличие черных свечей, первым на ум приходит ритуал увеличения силы. Но сила-то – магическая изначально. А магов в городе нет – по крайней мере, так считается. Хотя недобитый некромант где-то бегает. И портал кто-то создал. Значит, маг все-таки есть. Глубоко законспирированный. Он же – некромант? Или это два разных субъекта? К чему такая таинственность? Что плохого в том, чтобы быть магом? Хотя в Грибном на магов и смотрят косо, это не повод скрывать свои способности.

Она задумалась так глубоко, что не сразу услышала как кто-то ее окликает. Подняла глаза – перед ней стоял Егор.

– Приветик, Сим-Сим, – сказал он, сияя улыбкой, как ни в чем не бывало. – Как жизнь молодая?

– Отлично, – улыбнулась в ответ Сима. – Как сам?

– Скажем так, жить буду. И вероятно, дольше, чем хотелось бы некоторым. Ты сделала, что я просил?

– А что ты просил?

– Список ритуалов, Сим-Сим. Ты забыла?

Ой. Конечно, забыла. За всеми треволнениями и перипетиями расследования это совершенно вылетело из головы. И кстати, у Круглова неплохо бы листы забрать из книги улик, а то по головке не погладят.

– Я сделаю обязательно, – клятвенно заверила следователя Сима. – Давай завтра с утра. Книгу принесу, все объясню. Устроит?

– За еще одно свидание и слова не скажу против.

– Боюсь, еще одного свидания ты не переживешь, – ухмыльнулась Сима.

– И что теперь – из дома не выходить? Эх, Сим-Сим, живем один раз и так, чтобы дух захватывало! Летай высоко, желай невозможного и гори ярко! Мой девиз. Могу поделиться. Давай сегодня вечером куда-нибудь сходим, а?

– Груздева, я если еще хоть раз услышу подобные разговорчики на рабочем месте, дам в руки зубную щетку и отправлю драить туалеты. Обоих. Это понятно? Развели тут бордель!

Магиня и Егор разом обернулись. В дверях кабинета возвышался шеф – брови грозно сведены, губы поджаты, руки сложены на груди.

– Чего молчим? Язык проглотили?

– Нет, – хором ответили Сима и Егор. Последний добавил: – Уже ухожу. Было приятно повидаться, – и ретировался в одно мгновение, отважный рыцарь.

– Кофе мне, ведро. И черпак, – буркнул шеф и скрылся в кабинете.

Сима смотрела ему вслед, пытаясь понять, пошутил он или всерьез. С него станется. Пока она раздумывала, как бы незаметно украсть у уборщицы ведро, зазвонил телефон.

– Ты на работе? – спросил Яр.

– Где ж мне быть, – философски вздохнула Сима. – А что?

– Ты нам нужна. Срочно. И… горшок купи по дороге.

– По дороге куда? Какой горшок? Ты в цветоводы-любители записался?

– Домой к себе дуй. Немедленно. Да, ты не знаешь, чем можно покормить ребенка? Кашу, что была в холодильнике, он съел. Просит еще.

– У тебя есть ребенок? – обалдела Сима. – И ты молчал?

– Теперь есть. Но это, надеюсь, ненадолго.

– Теперь?

– Сима, хватит за мной повторять. Уходи с работы. Купи горшок и еды для ребенка. Сколько ему, говоришь? Два года? Ну вот что-нибудь для двухлетнего. Шоколадку какую-нибудь, печенья. Фу! Фу, я кому сказал! Вынь изо рта эту гадость! Вынь немедленно! Ааа… ладно, сама выйдет.

Сима ойкнула, зажала рот рукой, глаза у нее округлились. Она зашипела в трубку:

– Ты… нашел? Нашел? Правда, нашел? Живого?

– Голодного, – мрачно поправил Яр. – И если ты не появишься дома через полчаса, он сгрызет твой диван. А я оглохну. Все понятно?

– Вы у меня? Буду через полчаса.

Стоило Серафиме положить трубку, в приемную ворвался Голубев. Вид у него был возбужденный, сердитый.

– У себя? – спросил он без обычного пиетета и не дожидаясь кивка, скрылся за дверью кабинета. Никакой ругани не последовало, но Серафиму это не интересовало. Она взяла сумку и ушла. И плевать, что начало шестого. И плевать на кофе.

* * *

Как только обвешанная с ног до головы сумками и пакетами Серафима открыла дверь, к ней метнулся вихрь и практически сбил с ног.

– Мамааа! Мамася!

– Я не твоя мама, – принялась отбиваться магиня от слюнявых поцелуев куда попало. – Отстань.

– Ууууу, – завопил вихрь и залился слезами. – Мамааааа! Маманяяя! – и добавил неуверенно: – Алкась? Алкась?

Сима растерялась. Кого мальчик зовет? Алкаша? Пьяницу, что ли? Неловко погладив его по голове, она сказала:

– Не плачь. Я тебе еду принесла. И горшок. Хочешь посмотреть?

– Пись-пись, – провозгласил ребенок, мгновенно забыв своё горе. – Пись-пись. Гоньгоська! – С этим боевым кличем он потянул себя за колготки. И добавил: – Тетесииик! – И опять завыл. – Мамасяяяя! Мама!

Сима ничего не поняла, впрочем, не особо и пыталась. Она придирчиво рассматривала мальчика на предмет повреждений. Степан оказался крепеньким и невысоким, с розовыми пухлыми щеками и небесно-голубыми глазами. На месте он не стоял – приплясывал, перебирая ножками, как норовистая лошадь. Помимо колготок на нём была широкая майка.

– Ты писать хочешь? – осторожно спросила она, сгружая покупки в угол. – Сейчас, сейчас.

– По-моему, он хочет все и сразу. А я так не умею, – сообщил Яр, появляясь в прихожей. Вид у него был даже не усталый, а затюканный донельзя. Модный свитер измазан чем-то красным, рукава закатаны – один по локоть, другой – по плечо практически. Ремень брюк расстегнут, сами брюки изрисованы маркером. Волосы взъерошены и посыпаны чем-то белым. Мукой? Сахаром? Солью? Всем вместе? В общем, картина, достойная запечатления. Сима с трудом скрыла, что от смеха ее просто разрывает, и произнесла спокойно:

– Вот и научишься. Потренируешься.

– Нет уж, спасибо.

– Пись-пииись! – пароходной сиреной взвыл мальчик. Отдав должное его выдающимся вокальным данным, Сима достала из пакета горшок веселого сиреневого цвета и покрутила так и эдак.

– Пись-пииись! – восторженно заверещал мальчик, протягивая руки к горшку. – Гоньгоська! – И опять добавил непонятное: – Тетесик!

– Он с музыкой, – похвалилась Сима. – Тебе нравится?

Мальчик дернул горшок на себя, не удержал равновесие и шлепнулся на пол. Заорал. Вздрогнув, Яр мужественно поспешил на помощь – поднял ребёнка, отряхнул и сказал с несколько наигранной весёлостью:

– А смотри, какой у тебя горшок! Пойдем, обновим, что ли, а то мы этой злючке ковры уже все уделали.

– Мои ковры? – завопила Сима не хуже Степана. – Они же из дома! Да Славий меня убьет!

– Высохнут, – отрезал Яр. – Ты иди еду готовь, а то и без кровати останешься. Этому чудовищу особенно ножки приглянулись.

– Яр, – позвала Серафима, когда маг уже практически скрылся в комнате вслед за Степаном. – Спасибо.

– Не расплатишься, – буркнул он. – За один только свитер две недели постельного режима. А уж про брюки вообще молчу.

Сима счастливо улыбнулась и пошла на кухню. На душе стало легко. Мальчик нашелся, он жив и судя по воплям, абсолютно здоров. Вопросы подождут. Она их непременно задаст – когда всех накормит.

На кухне царил хаос. Нет, не так. На кухне царил Хаос. На полу валялись пакеты, посуда, крошки хлеба. Стол бы равномерно покрыт толстым слоем муки. Из крана текла вода, слив был заткнут, и в набравшемся озере жизнерадостно купались губки для мытья посуды. Сима молнией метнулась к раковине, перекрыла воду. При этом она наступила на что-то хрупкое, что издало жалобное «хрясь-дзынь» и сломалось. Краем глаза она заметила криво пристроенную на газовую плиту глубокую тарелку, в которой плавали, рассекая пшенные волны, чайные ложки и фасолины.

Решив не искушать судьбу, Серафима сотворила несложное заклинание. Через минуту на кухне был идеальный порядок.

– Колдуешь? – крикнул из комнаты Яр. – Сама-то никак? Хозяюшка наша…

– А ты откуда знаешь?

– Чувствую.

Сима позволила себе улыбнуться. Он чувствует. Ее магию он чувствует. Как славно, как обнадеживающе. Так и должно быть. Пусть без романтики напоказ, но внутри – что-то есть. Ведь он чувствует. На это и будем опираться. С этого и начнем. А из комнаты тем временем понеслись надсадные вопли Яра:

– Нет, не сюда! Не сюда, я говорю! Вынь палец! Вынь палец немедленно! Это не для того предназначено! Нет, в рот тоже нельзя! Нельзя, я говорю! Голову, голову осторожнее! Ааа… черт. Говорю же, осторожнее надо, здесь крышка от стола! Да чтоб тебя…

Приготовление ужина заняло от силы десять минут. Сима помогла себе простейшим заклинанием и в итоге на тарелках красовались макароны с сыром и курицей.

– Мама? – вопросительно глянул приведённый мальчик. – Маманя?.. Алкась?

– Скоро. Очень скоро ты маму увидишь, – несколько раздраженно сказал Яр, беря вилку. – Ешь давай.

– Что за алкаша он требует? – спросила Сима. – Откуда такие знакомства в столь нежном возрасте? Куда его мамаша смотрит?

Яр только плечами пожал.

– Не выяснил. Я тебе не переводчик с детского. Понимай, как хочешь.

Мальчик похлюпал носом, повазюкал вилкой по столу, бестолково потыкал ею в макароны.

– Может, его покормить надо? – неуверенно предложила Сима.

– Ты такая умная, ты и корми, – огрызнулся Яр. – С меня хватит. Я есть хочу. И пока не поем, продолжать отказываюсь.

Сима вздохнула и попыталась отобрать у Степана вилку. Он обиженно разорался и не отдал. Сима опять вздохнула и взяла другую вилку. Степан тут же протянул ей свою и потребовал Симину.

– Зачем тебе эта? – недоумевала Сима. – Твоя – такая же.

– Ууууу! – провыл Степан, и глаза его наполнились слезами. – Уууу…

– Ладно, ладно, только замолчи, – поспешно сказала Сима и отдала вилку. – Вот, держи.

Заулыбавшись, Степан постучал отвоеванным сокровищем по столу, затем по тарелке. А тарелка возьми да и расколись по уже имевшейся трещине. Это вызвало бурный восторг и поток маловразумительных возгласов со стороны мальчика. Вилка полетела на пол. Содержимое тарелки вывалилось на стол, и было тут же раскидано неожиданно ловкими детскими ручонками. Сима огорченно покачала головой:

– Ты зачем это сделал? Ты зачем разбил тарелку? Она даже не моя была!

Степан круглыми блестящими глазами уставился на магиню и требовательно постучал кулачком по столу.

– Каешка! Каешка! – завопил он, чтобы доходило лучше. – Ням-ням! Ням-ням!

Сима только вздохнула… в тысячный, наверное, раз.

– Слушай, – обратилась Сима к Яру, который уже доедал свою порцию. К этому времени осколки были выкинуты, еда положена в новую тарелку, а она, вооружившись вилкой, только и успевала пихать макароны в открывающийся, как у голодного галчонка, рот мальчика. – А почему ты его ко мне привел? Почему матери не отдал? Ты вообще ей сказал?

– Нет.

– Но почему? Ты хоть представляешь себе, как она переживает? Она же с тоски окочурится.

– Нельзя пока. Вот закончится все – я буду первым, кто его этой Марине передаст.

– А что закончится-то? Ты можешь мне рассказать, в чем дело? Где ты нашел Степана? Как? Когда? И зачем его вообще похитили?

И Яр ответил:

– Помнишь, я знакомому хотел позвонить.

– И позвонил, так?

– Разумеется. Он телефон отследил, адрес кинул. Владелец номера телефона, с которым Голубев твой общался, был, как ты уже поняла, Михей Таратайкин. Я по адресу пришел, там портал в квартире.

– Ты… видел? Ты знаешь? – в невероятном возбуждении завопила Сима, схватив Яра за руку. – Я там была! Я тоже видела!

Степан пронзительно заверещал вместе с магиней – веселился. Она прикусила язык. Яр пронзил Симу недовольным взглядом:

– Ты-то что там забыла? Когда умудрилась?

– А нечего мне амулеты подсовывать без разъяснений по активации, – откликнулась Сима. – Мне пришлось домой пешком идти. А по дороге я наткнулась на Голубева и Таратайкина этого. Проследила за ними, так и очутилась в квартире с порталом. И кстати, заклинание твое… меня чуть не поймали, потому что оно слабое оказалось!

Яр высокомерно поднял брови:

– Естественно, слабое. Я же не рассчитывал, что ты путешествовать отправишься! Ты должна была взять вещь и вернуться обратно. С лихвой магии хватало.

– Ага, рассчитывал он, – с издевкой сказала Сима. – Только как пользоваться амулетом никто из вас не догадался мне разъяснить.

– Родная, у тебя университетское образование, а ты не умеешь амулеты активировать. Куда это годится? Есть универсальное слово-отмычка. Неужели вас этому не учили? Десять лет, мать твою, насмарку.

– Еще раз повтори, – раздраженно отозвалась Сима. – А то я после двадцати предыдущих не запомнила.

– Мать вою! Мавою! Мать! Мать! Тою! Тою! – радостно заорал Степан и в очередном приступе активности смахнул тарелку на пол. Она разбилась.

– Уже вторая, – безнадежно сказала Серафима. – У меня больше нет. Глубокие остались.

– Мою возьми, – предложил Яр и подвинул пустую тарелку к Серафиме. – Только макароны с пола подбери, а то не ровен час, шлёпнется, лечи его потом.

Пол был подметен, тарелка заменена, макароны положены. И тут вышла закавыка – мальчик не захотел есть.

– Неть! Неть! – завопил он, когда Сима попыталась впихнуть ему очередную порцию макарон. – Неть! Тять! Тять! Тяяааать! – Он задрыгался всем телом, завертел головой с такой скоростью, что она по всем законам физики должна была отвалиться – или открутиться.

– Чего он хочет? – в панике спросила Сима. – Чего ему надо-то?

– Встать он хочет, – расшифровал Яр. – Со стула сними ребенка.

Будучи поставлен на пол, мальчик топнул ножкой и побежал по кухне, издавая время от времени щенячье поскуливание. У взрослых появилось время поговорить.

– Ты когда портал обнаружил?

– Пару часов назад. Стал бы я мальчишку нянчить больше требуемого.

– Я думала, ты ночью этим занимался.

– Ночью, родная, все нормальные маги, которые будущие супружеские пары, занимаются другими делами. Только мы с тобой…

– Не о том речь. Почему ты сразу не занялся слежкой? Что делал?

– Те четыре часа? Спал.

Сима была обескуражена этим ответом куда больше, чем если бы Яр признался, что резал младенцев на алтаре.

– Спал? – повторила она. – Как это – спал?

– Молча. С огромным удовольствием и в мягкой постели. А в чем проблема? Мне нельзя спать?

Почему-то Серафима никогда не думала о Яре как об обычном живом маге. У неё все больше розовые мечтания были, чем правда жизни. И мысль о том, что он тоже спит, устает, хочет есть и все остальное, её радовала новизной. Приближала его к ней.

Яр перескочил к делу.

– Я прошел через портал. Очутился – не поверишь – в лесу, на поляне какой-то. Ритуальный камень, свечи и это чудо сидит, глазами хлопает и орет. Какие-то мужики его охраняют. Ну я ребенка забрал и ушел. Потом позвонил тебе. Вот и весь сказ.

– Они тебя не заметили? Охранники эти? Или ты их убил?

– Серафима, жизнь среди людей меняет тебя в худшую сторону. Заклинание на мне было. Я не стал вносить сумятицу в неокрепшие умы. Просто забрал ребенка и ушел порталом. А чего он у них орет благим матом?

– И ты не выяснил, зачем им мальчик нужен?

– Скажем так, предположения имеются. Либо силу увеличить какому-нибудь недоумку, либо к покровителю подмазаться кровью невинного. И еще сотня вариантов.

– Магии не ощутил?

– В этом плане все стерильно. Люди и точка. Но я только двоих встретил. За остальных не поручусь.

В этом время Степан, заходивший на сотый круг вокруг стола, споткнулся, упал и заревел. Сима растерянно подбежала к мальчику, подняла его, взяла на руки. Он начал что-то сердито лепетать, бить ручками и сучить ногами. Из крохотного носика текли сопли, а розовый ротишко кривился в плаче.

– И что с ним делать? – испуганно спросила Сима.

– Я откуда знаю? Можно подумать, у меня семеро по лавкам! Это у тебя должен материнский инстинкт сработать, разве нет?

Сима прислушалась к себе и поняла, что в ней, видимо, что-то сломалось – или отсутствовало изначально. Никаких позывов сделать так, а не иначе, не возникало. И вообще, хотелось оказаться далеко отсюда.

– Тихо, тихо, – зашептала она, попытавшись прижать головку мальчика к своему плечу. Он активно сопротивлялся. – Тихо, кому говорю! Тихо! Ничего страшного!

– Тёнь-тёнь! – плаксиво запричитал Степан. – Тёнь-тёёёооонь! Сосать!

– Теперь-то что?

– Насколько понял я, он просит соску. Вроде.

– Тёнь-тёнь! Сосааать!

– Но у меня нет соски…

– Я бы удивился, если б была, – со смехом ответил Яр. – Ладно, куда деваться. Тебе какую, друг?

И щелкнул пальцами. Во рту у изумленного таким поворотом дела Степана очутилась соска. Мальчик две секунды поудивлялся, а потом активно зачмокал, заулыбался и запросился с рук. Слезы высохли моментально – в его мирке снова воцарилось счастье.

– Мамася? – спросил он неуверенно у Симы. – Мамасяка?

– Будет тебе мамася, – ответил Яр. – Только позже.

– Нам надо обратно, – решительно сказала Сима. – Надо выяснить все до конца. Найти виновных и наказать. Найти некроманта тоже неплохо было бы. Он – либо убийца Михалыча, либо соучастник. Все одно.

– Ты размахнулась, мать, – произнес Яр, вставая со стула. – Я тебе ребенка нашел и хватит. Расследовать, что да как, я не подряжался. Пусть этим органы правоохранительные занимаются, а у меня своих дел по горло. Кстати, ты выбрала, в чем к маме моей поедешь?

Сима выпала в осадок и захлопала глазами, прокрутила в голове сказанное Яром еще раз. Помнится, говорил он что-то про визит, но мельком. А самое главное – она решила, что он либо пошутил, либо назло. Не всерьез. И тут выясняется…

– Пить. Пииить. Пииить! Тяяй! Тяй! Тяяяаай! – сперва довольно мирно, но с каждым повтором набирая силу, завело у нее под ногами двухлетнее чудо, предварительно вынув соску изо рта – чтобы громче выходило.

– Чаю сделай, – снизошел до расшифровки Яр – видимо, вид у Симы был весьма красноречивый.

– Какой чай? Ааа, чай. Да, конечно. Разумеется. Минутку.

И поспешила к плите, уточняя по ходу:

– А когда, говоришь, час икс?

– Через пять дней.

– И… нам обязательно быть?

– Родная, не куксись. Быть обязательно. Мама дает небольшой прием в честь объявления о нашей помолвке.

Вот как. И опять все мимоходом. И опять никто не спросил ее мнения. С этим надо что-то делать. Самое логичное – гордо отказаться. Но может ли она не пойти? Вдруг этим она оскорбит Анну Иоановну так, что та откажется принять Симу в качестве невестки, когда сама Сима отобижается и решит-таки сказать «да»? Значит, идти придется. А это в свою очередь значит официальное согласие. Но так нечестно, неправильно! Она столько лет страдала, ждала, надеялась, впадала в отчаяние и вновь переполнялась необоснованными надеждами. А он… захотел, пришел, сказал: «Женюсь». И женится, даже ее не спросив по-нормальному. Так, что ли получается? А он – страдать и переживать? А ему – помучаться? Где справедливость? Где равновесие? Где, в каком темном уголке прячется ее женская гордость?

Но идти придется. Если она еще хочет когда-нибудь выйти замуж – а она однозначно хочет! – за мужчину своей, чтоб ей икалось долго, мечты, то идти придется, что бы она сама не думала по этому поводу. И дался ей этот невнимательный, неблагодарный, вечно куда-то спешащий и переполненный дурацкими секретами субъект!

Вся приличная одежда осталась у брата дома. Значит, придется время выбирать, в столицу нестись, наряды примерять. И это когда расследование в самом разгаре. А еще прическа, макияж, маникюр, педикюр, процедуры косметические. На магическое оформление собственной внешности у неё денег не было, знаний и резерва – тоже, а просить брата или Яра заняться этим означало добровольно подставить себя под лавину насмешек и подколок. Поэтому прямая ей дорога в салон красоты – хорошо, если одним днем ограничится. А если нет? И записаться надо бы на процедуры. А там наверняка очередь из желающих. Туда, куда Серафима обычно ходила, всегда на месяц вперед запись, а там, куда можно было прийти в любой момент – даром не надо. Потом замучаешься себя в порядок приводить.

Поразмышляв, Серафима решила не пороть горячку и выяснить завтра с утра, можно ли ее благообразить.

– Я тебя услышала, – сказала ровно. – Через пять дней, так через пять дней. Только мне нужно будет отгул взять. Видимо, на весь этот срок.

Яр понятливо кивнул. Спросил:

– Тебя подбросить?

– Обязательно. Сама я до дома как раз к концу пятого дня доберусь. Только… как быть с расследованием?

– Никак. Сначала – прием. Потом, если уж тебе так важно, я попробую разобраться. Но строго в порядке очереди. Сначала – с похитителями и ритуалом. Потом возьмемся за твоего Михалыча. И вообще, не думаешь ли ты, что мы за следователей работу делаем? Может, зарплату попросить?

– Оставляю на твое усмотрение. А Степан-то где жить будет? Я одна с ним не справлюсь. Надо его матери вернуть. Срочно.

– Вернем. В свое время.

– Ты сам себе противоречишь, Яр. То говоришь, что расследованием заниматься не хочешь, то темнишь, ребенка возвращать не собираешься. В чем дело? И еще, – отвлекаясь от темы, сказала Сима. Одновременно с этим одной рукой она подхватила зазевавшегося Степана, другой – утрамбовала тарелки в раковину. – Может ли некромант создать портал? Тот, что в квартире был.

– Тот портал любой дурак создать может. Там, мало того, что магии вложено кот наплакал, так еще и привязки к точке выхода сделаны. Землей, камнями. Грубая, топорная работа. Абсолютный дилетант занимался. А самое смешное, что привязка работает только в одну сторону. В другую – то есть с поляны в квартиру – возможны значительные смещения.

– Даже так, – протянула Серафима.

– И это еще не все. Портал построен таким образом, что, как лифт, имеет свою грузоподъемность. Вот умора. Короче, маг экономил на всем, на чем только можно.

– Но где этот маг прячется? Нет в Грибном магов.

Тут в разговоре пришлось сделать паузу, так как закипел-засвистел чайник, и Степан сразу же полез к плите – выключать.

– Нельзя! – рявкнули в один голос Сима и Яр.

Степан замер, обернулся и посмотрел на взрослых таким взглядом, что им обоим – даже магу – стало стыдно. Такие дылды – и орут на маленького. Куда катится мир? Сима быстро сделала чай, положила туда три ложки сахара, подумала и добавила еще одну.

– Ничего не слипнется у ребенка? – иронично поинтересовался Яр.

– В тазике отмочим, – мрачно отозвалась Сима. – Зато такую гадость он точно выпьет. Главное, чтобы сладко было. – Схватив за шкирку пробегавшего мимо Степана, она сунула ему под нос чашку.

Он радостно загулил, хлебнул из нее – и заорал как резанный. Сима переполошилась, как курица-наседка.

– Что? Что с ним такое? Что не так?

– А ты сама-то свой чай пробовала? – подсказал Яр. – Ты нос-то в чашку сунь – и поймешь.

– Черрррт! – выругалась Сима и принялась активно дуть на чай. – Что-то я не подумала…

Яр взял на себя успокоение Степана. Показал пару нехитрых фокусов, и через две минуты мальчик снова был счастлив. В перерывах между цирковыми номерами Яр сказал:

– Да, магов в Грибном нет. Значит, наш где-то прячется.

– Скажи, а может такое быть, что маг и некромант – одно и тоже лицо? На, попробуй – достаточно остыл?

Яр отхлебнул чай и действительно задумался.

– Чай вроде ничего. Знаешь, это приходило мне в голову. Прямых доказательств тому нет, но топорность работы в обоих случаях – я имею в виду призыв Михалыча и создание портала – наводит на определенные размышления. Может быть, родная. А может быть, и нет. Покажет вскрытие.

– Это сейчас шутка была? – уточнила Сима на всякий случай.

– Так точно. Чашку давай. Мы в гостиной попьем. – Яр вышел из кухни. Вслед за ним, издавая вой сирены, помчался Степан.

– Так что насчет расследования и твоих планов? – крикнула ему вслед Серафима, не рассчитывая, правда, на ответ.

Его, ответа, и не последовало. Но магиня и без того уже поняла, что у Яра в Грибном какие-то свои интересы. Осталось уточнить, какие именно, и имеет ли Славий к этому отношение. И Егору надо книжку посмотреть. И объяснение придумать, почему с работы ушла самовольно на час раньше. Короче, дел – вагон.