Текст книги "Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот."
Автор книги: Ольга Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
– Не стоит задавать вопросы, ответы на которые ты не готова услышать.
Пытать его дальше у Симы не хватило духу. Понурившись, она отворила калитку и, не прощаясь, скрылась в саду. Гори они синим пламенем – мужчины с их дурацкой логикой и непонятным отношением к жизни, с их принципами и маловразумительными оправданиями своей же нерешительности. Любить она его, может, и не перестанет, но страдать из-за того, что чувство безответно, больше не будет. Надоело.
* * *
– Серафима, я с тобой разговариваю. У тебя есть два варианта – либо ты мне рассказываешь, что произошло, либо я выясняю это сам.
– Вот только не надо ставить мне условий. Я и без того плохо себя чувствую.
– Если бы у меня было сотрясение мозга, я бы тоже плохо себя чувствовал. Не пойму только, что тебе мешает вылечиться с помощью магии. Опять бредовые идеи про равновесие?
Сима, поморщившись, села и огляделась с отвращением. Спальня в ее квартирке была настолько маленькой, тщедушной даже, что сделав шаг от кровати, она неизменно утыкалась носом в дверь. Из мебели, кроме упомянутой кровати, здесь помещался лишь одинокий стул, да тумбочка для женской мелочевки. Мало того, что он застал её в разобранном виде, так теперь ещё вынужден любоваться этой убогой обстановкой! Поймав себя на этой мысли, она разозлилась и решила, что блеять и оправдываться ни за что не будет. И объяснять ему – нет, нет, ему, Яру! хватит трепета и преклонений! – что лекции по лечебным заклинаниям она в свое время старательно прогуливала и что единственное известное ей заклинание оказалось не столь действенным, как предполагалось, – тоже. Лечение – не ее профиль. Ей по душе исследования, кропотливые изучения, эксперименты. А здоровье… лекарей и так хватает – на каждом углу медицинские лавки, уже и плюнуть некуда. Да и знахарки держат марку – сейчас тебе любое зелье за пять минут сварганят, да так, что вмиг все хвори пройдут. Те, что есть, и даже те, что будут.
И да, Серафима была убежденной противницей лечения магией. Потому и лекции игнорировала. И прав был Яр – она все так же придерживалась теории равновесия. Предпочитала есть таблетки на завтрак, обед и ужин, лишь бы эскулапов магических до себя не допускать.
Не глядя, она протянула руку – он поддержал. Чертова обнадеживающая галантность. Вел бы себя как скотина – было бы куда легче смириться с его равнодушием. И возможно, в конце концов, самой стать равнодушной. Но он так и не ответил на ее вопрос…
– Зачем ты здесь?
– Значит, ты выбираешь второй вариант.
– Я ничего не выбираю. Рассказывать нечего. Дежурила, напоролась на хулигана, видимо. Он и…
– Что значит – видимо? Ты не уверена?
Сима вздохнула с досадой – вот уж всем любителям любитель цепляться к деталям. Даже профессионал. Ответила, как могла подробно:
– Не видела. Он сзади напал. Ударил чем-то по затылку и, судя по всему, скрылся.
– Где это произошло? Когда?
Сима рассказала, хотя была абсолютно уверена, что название переулка ему ничего не скажет.
– Центральный район города?
Она кивнула.
– Что-нибудь пропало?
Тут Сима замялась. Егору она всей правды не сказала – сначала просто не вспомнила, потом была в полусонном состоянии и мало что соображала.
– В чем дело? – насторожился он. – Немедленно говори, как есть.
– Я… свечу нашла. В замке у Михалыча.
– Хм. В замке, говоришь?
У него вид стал обескураженный немного, и Сима улыбнулась.
– Доведешь до кухни? Мне таблетки надо… вот черт.
– В чем дело на сей раз?
– Мне таблеток навыписывали – уйму. Видимо, вместо еды. И настойки какие-то. Мне бы их принимать начать, а я в аптеку так и не ходила.
Взгляд у него сделался весьма скучный, когда он произнес:
– Ах, ну да. Куда ж ты без таблеток, забыл совсем. Я так понимаю, ты из больницы пешочком шла?
– Здесь недалеко.
– Отлично. Просто великолепно. А в спортзал случайно по дороге не заглянула? Кросс не пробежала? Или может, на работу собралась в ближайшие дни выходить?
– Может, и собралась, – воинственно ответила Сима. – Только не твое это дело.
– Это я сам решу. И вот, что я тебе скажу, Сима. Ты – мое дело.
– С каких это пор?
– С таких.
– Помнится, еще год назад ты говорил совсем по-другому. «В мире полно достойных мужчин, Сима… Я – не лучший объект, Сима…» тьфу, вспоминать противно!
– Год назад все и было по-другому.
– И почему мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь? Опять отрабатываешь на мне свои приемчики?
– И в мыслях не было, – ответил он, взгляд его оставался безмятежен. Впрочем, Серафима прекрасно знала, что ложь не всегда можно определить по внешним признакам.
Они дошли до кухни – он поддерживал ее под локоть. Там она села на стул и, с облегчением выдохнув, прикрыла глаза. А когда, минуту спустя, открыла их и огляделась по сторонам, вздохнула уже обреченно. Похоже, за время, что прошло с момента их последней встречи, в виде спорта под названием «наведение бедлама» он достиг-таки уникального уровня, хотя ей казалось, что дальше стремится уже просто некуда. И все это – с небрежным изяществом и непринужденностью.
За свою жизнь она успела убедиться, что ее главные мужчины и порядок на кухне – как холодная вода и масло. Несовместимы в принципе. Вот и сейчас – стоило Яру начать хозяйничать, как столовые приборы и еда словно взбесились. Сначала они просто прятались от него, словно он их чохом сдать на переплавку собрался, потом сменили тактику – принялись выскальзывать из рук и закатываться в самые тёмные углы. Вообще, он на раз уделывал Славия в плане создания хаоса в ограниченном пространстве кухни – будь то столичный дом брата или нынешняя казенная квартирка. Вроде секунду назад здесь был порядок, а начал маг движение – и все словно само собой вверх дном перевернулось. На столе выстроились в замешательстве какие-то пакетики, баночки, скляночки, наличие которых для самой Серафимы явилось сюрпризом. Откуда-то появился батон хлеба, крошки от которого тут же усеяли стол и пол вокруг него. Разлилась вода. Зашелестел целлофан. Спички высыпались из коробка.
Спички вызвали у Яра особый интерес – он даже на пару секунд остановился, пристально рассматривая их под ногами. Спросил скорее у самого себя:
– Это еще зачем? Для ритуалов, что ли?
Сима только вздохнула.
Все это случилось, пока он всего лишь заваривал чай и искал в кухонных шкафчиках чашки, ложки и другую необходимую посуду. И да, ботинки он так и не снял, равно как и черное пальто. За что сейчас и поплатился, оказавшись по уши в крошках и манке. Он раздраженно оглядел себя, попытался отряхнуться. Не вышло. Что-то пробормотал, щелкнул пальцами, и крошки исчезли.
Серафима не вмешивалась, не возражала, не пыталась хоть как-то остановить этот беспредел. Она знала по собственному плачевному опыту, что это бесполезно. Но не это было главной причиной. Пока он громил её кухню, она, пользуясь возможностью, размышляла, что этому махинатору может быть от нее нужно. Нужно на самом деле. В версию о том, что он внезапно воспылал к ней чувствами – какими бы то ни было – верилось слабо, а точнее, не верилось совсем. Весьма нелестно для ее самооценки, но это правда.
Какое-то дело в городе? Но что такого страшного могло произойти в этом всеми богами забытом захолустье, что сюда направили его?
Или, может быть, он проверял Серафиму – не отбилась ли от рук, не ударилась ли в загул? По просьбе Славия? По личной инициативе?
Соскучился?
Вспомнил, что она ему что-нибудь должна?
– Держи.
Вздрогнув, Сима вынырнула из своих мыслей, подняла голову и наткнулась на его ироничный взгляд.
– Не гадай попусту. Только время зря тратишь. Лучше вот… чайку выпей. – И поставил перед ней дымящуюся чашку.
– Ты знаешь, что у тебя пунктик насчет времени? Тебе его вечно не хватает.
– Это не пунктик вовсе. Это желание видеть свою жизнь упорядоченной, рационально используемой.
– Жизнь и рационализм? Между ними нельзя ставить знак равенства. Жизнь – сплошной хаос и фатализм. Никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне. Никогда не предугадаешь, что случится в следующую секунду.
Жестом фокусника он поставил на стол вторую чашку чая, которая лишь чудом удержалась на краю столешницы, и сел на стул. Сима недовольно покосилась на чашку, но возражать не стала, зная, что это вызовет поток насмешек и подколок с его стороны.
– Серафима, Серафима. Иногда ты говоришь невероятные вещи. Как можно плыть по течению и не пытаться выбраться из потока – дороги в никуда? Как можно не подчинять себе свою жизнь и всегда поступать так, как диктуют обстоятельства? Только от тебя зависит, кем ты станешь, ты вполне способна заставить события идти тем чередом, который выгоден тебе в первую очередь.
– Не могу. Я пыталась.
– Ты ленилась, солнце мое, – с тенью жалости сказал он. – Жалела себя, выстраивала в своем воображении непреодолимые препятствия, которых в реальности не существовало. Имела целью одно – сдаться. Прекратить борьбу – даже не попробовав – и поднять лапки вверх. Мол, это невозможно сделать, это очень сложно, этого мне не одолеть. А вся проблема в том, что ты недостаточно хочешь. Или не хочешь вообще. И находишь миллион отговорок, чтобы не делать ничего.
– Ничего подобного. Допустим, еще недавно я пыталась получить другую должность. Я очень хотела. И сейчас хочу.
– Славий говорил что-то, припоминаю. Мое мнение…
– Твоего мнения никто не спрашивает.
– …ты – боишься. Ответственности, очевидного провала в результате несоответствия твоих знаний требуемым, позора.
– Я бы пошла туда работать, если бы имела хотя бы допуск второго уровня. А у меня только первый. Этого явно недостаточно. Славий сказал…
– То, что сказал этот перестраховщик, я и без тебя представляю. У меня воображение хорошее, кроме того, вашу семейку я знаю как облупленную. Вопрос в другом – ты-то почему с ним согласилась? А что касается твоего уровня… учиться надо было лучше. Не филонить, использовать любые возможности, чтобы уровень допуска повысить. Тогда бы ты сейчас не сидела передо мной такая болезненная и разнесчастная.
– Я отличницей была! – возмутилась Сима.
– Серафима, в твоем возрасте наивность уже не умиляет, она раздражает. Кому, скажи на милость, сдались твои оценки? Кому нужны твои знания в теории разведения грибков? А уровень – дело наживное.
– И что, по-твоему, я должна была делать?
– Работать. Подрабатывать. Скажи, многие на твоем курсе просто учились? Ведь наверняка нашлись желающие поднабраться опыта и повысить уровень допуска.
– А есть связь? – угрюмо осведомилась Серафима, а сама в уме отмотала события на год назад и призадумалась. Вспомнила своих однокурсников, вспомнила, кто как закончил университет, и поняла, что все те, кто работал, действительно получили более высокий уровень допуска к чудесам. Да, они ходили по коридорам как зомби и частенько засыпали на лекциях, у них постоянно что-то терялось, они бывали немного рассеяны – следствие недосыпа. Но они и результаты показывали просто потрясающие – когда могли сосредоточиться. А те, кто занимались лишь учебой, не утруждая себя дополнительной практикой – результаты имели очень средние. – Подожди, но почему нам никто ничего не сказал? Я бы пошла работать! Я бы обязательно пошла!
– Серафима, Серафима!
– Я уже почти двадцать семь лет Серафима!
– Да все просто, дальше некуда: истинные знания, как и истинная магия – должны быть… необходимы. Как воздух, как дыхание. Ты их жаждешь, ты хочешь узнать больше, ты не можешь заснуть, пока не поймешь, что к чему. И во сне ты продолжаешь учиться, пытаться, экспериментировать. Это сильнее тебя, тяга неодолима. Ты не можешь и дня прожить без… по выражению твоего лица, а также основываясь на том, как ты закончила универ, делаю вывод – подобные ощущения тебе незнакомы.
– То есть я бездарна? Ты это хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что все маги – разные. По характеру, способностям, желаниям, стремлениям. У кого-то это выражено сильнее, у кого-то слабее. – Он пил чай и смотрел куда-то вдаль. – Но это все отступает, когда понимаешь, чего хочешь на самом деле. И ты бьешься за свое до конца – выдираешь, выгрызаешь, выцарапываешь, используя любые средства. Ты просто не можешь от этого отказаться – иначе не сможешь жить дальше.
– Только этим и занимаюсь, – заметила Сима. – Правда, получается плохо.
– Я знаю. Проблема не в том, что ты не можешь. Проблема, на мой взгляд, в том, что ты не знаешь, чего хочешь на самом деле. Та должность, на которую ты претендовала – тебе на самом деле не была нужна, иначе ты бы горы свернула, но получила ее. Тебя бы не остановили ничьи уговоры.
– Но уровень…
– По-моему, про уровень мы уже выяснили.
– Ты так и не сказал, почему до нашего сведения никто не довел сей факт. Почему ты этого не сделал? Я могла бы иметь уровень выше ко дню окончания универа.
– Ты меня не поняла.
– А на мой взгляд, все кристально ясно.
– Я имел в виду, что естественная тяга к получению знаний и опыта, совершенствованию себя как мага или магини – один из важнейших критериев отбора.
– Боги, да какого еще отбора? Хватит говорить загадками! У меня и без того голова раскалывается.
– Кстати, о голове, – отвлёкся он. – Могу помочь. В свое время я был неплохим лекарем. Возвращаясь же к твоему вопросу… Все маги с самого рождения находятся под наблюдением Коллегии – на предмет выявления, так скажем, нестандартных типов мышления и явных, выдающихся отклонений от нормы. Гениев. Будущих великих. Их количество ничтожно мало, обычно рождается один-два в несколько столетий, но и этого бывает достаточно для того, чтобы мир развивался. Ступенью ниже стоят те, чьи показатели чрезвычайно высоки, но образ мышления ординарен. Они неспособны генерировать революционные идеи, однако весьма удобны и исполнительны, способны на многое…
– Ты был лекарем? – Серафима так изумилась, что даже забыла гордо отказаться от предложения помощи. И пропустила мимо ушей все, сказанное после. За пятнадцать с хвостиком лет их знакомства она слышала об этом впервые. – Но ты же сейчас…
– Скорее наоборот, согласен. Однако маги не рождаются охотниками. Этому учатся, долго и нудно.
– Ты – и лекарь? Звучит странно.
– Ничего не странно. Так что, помочь? Может, на этот раз согласишься? Хватит уже за свои теории глупейшие держаться.
– Нет. – Сима поморщилась. – Не стоит. Я лучше таблеточками.
– Все еще не доверяешь?
– Нет, ты удивлен?
– Отнюдь. Я сам никому не верю.
– И не устаешь об этом всем напоминать – вдруг забудут и решат, что ты – наивный младенец.
Он допил чай, широким жестом смахнул крошки хлеба со стола туда, где им самое место – на пол. Сима проводила их полет безразличным взглядом. Он встал и сказал:
– Сейчас приду.
– Ты куда-то собрался?
– В аптеку, разумеется. Куда ж еще? – Он выглядел удивленным. – Тебе лекарства нужны или нет?
– Нужны. Но я и сама их куплю.
– Сама ты, Серафима, только до кровати доползти можешь, да и то с поддержкой. Хоть на этот раз не надо строить из себя героиню за счет собственного здоровья. Я быстро.
Через мгновение Сима очутилась в собственной кровати, накрытая одеялом, заботливо подоткнутым со всех сторон. Тихий хлопок дал ей понять, что он ушел порталом. Наверное, надо бы укорить его за самоуправство, но ей и в самом деле было нехорошо. Откинувшись с блаженным вздохом на подушки, Сима закрыла глаза и через секунду провалилась в глубокий сон.
Глава 4. Снежный ком
Проснувшись, Сима обнаружила на прикроватной тумбочке внушительный пакетик с лекарствами, а на полу – ошметки грязи с подошв. Шикарно. Его в доме не было – Симе не нужно было заглядывать во все углы, чтобы это определить. Она просто знала.
– Ну и иди куда подальше, – пробурчала она в пространство, крайне недовольная собственным огорчением из-за вполне предсказуемого отсутствия любимого мужчины. Не видела она его целый год – и иногда неделями не вспоминала. И все было хорошо. Нет, надо было явиться, напомнить о себе, растравить ее затянувшиеся раны парой туманных намеков и после снова испариться – поступок очень в его духе.
Сима бросила невнимательный взгляд на часы. Стрелки показывали десять часов. Утра, судя по тому, что из окна бьет раздражающий, острый солнечный свет. И откуда осенью взяться такому яркому солнцу? И почему именно тогда, когда у нее нет никакой возможности насладиться погожими деньками?
Сима успела только умыться и немного привести себя в порядок после больницы и как раз переодевалась в домашнее, как в глубине квартиры запиликал ее сотовый.
– Ты где? – спросил Г.В. сердито. – Ты хоть знаешь, который час?
– Естественно. Но у меня ведь больничный еще две недели.
– Какой больничный? С ума сошла? У нас преступление, а у нее больничный. Быстро собралась и на работу. Жду через полчаса.
И отключился.
Сима непонимающе посмотрела на аппарат, зажатый в руке, затем медленно положила его на диван. Сказала с чувством:
– А пошел ты, Славыч…
И отправилась дальше заниматься своими делами – приводить в порядок кухню, завтракать, мыть голову, пить таблетки и чай. Слова Г.В. про преступление она всерьез не восприняла. Не совершается в Грибном преступлений, в нём всегда все тихо и до тошноты мирно. Спустя тридцать одну минуту – Сима засекла – телефон зазвонил вновь. Девушка подняла трубку:
– Да?
– Почему я не вижу тебя на рабочем месте?
– Потому что меня там нет. И предупреждая все ваши возражения и угрозы, скажу – уволить вы меня не можете. Спросите Ирину – иначе вас ждут крупные неприятности.
– Никто и не собирался тебя увольнять, идиотка. Ты нам нужна как эксперт-криминалист.
– Я – просто эксперт. Магический, если уж брать дословно, – поправила Серафима.
– Да хоть стриптизершей назовись, мне без разницы! Ты мне нужна на рабочем месте!
– Кто-то стащил из верхнего ящика вашего стола конфетку? – съязвила Сима, в голове которой уже плыл туман – таблетки начали оказывать свое действие.
– Груздева, это еще что за тон?
– Это не тон, это таблетки, – честно попыталась оправдаться магиня, но Г.В. ее не слушал.
– Ты нам нужна. Срочно.
– В ваш кабинет кто-то прорывается с боем? Штурмовая бригада? Десантный батальон драконов? И кому это вы так срочно понадобились? Кому вы в вашем…
– Так, Груздева, сделаем вид, что твоих слов я не слышал. Тебе что Карпов прописал? – То, что шеф знал фамилию ее лечащего врача, Симу абсолютно не удивило. Она ни секунды не сомневалась, что Г.В. в курсе хода ее лечения и распорядка дня в больнице. За то время, что она жила в Грибном, она заметила, насколько сплочены были его жители – ведь городок был не только мал, но и расположен весьма уединенно. Попав сюда, Серафима ощутила себя отрезанной от остального мира – во всех смыслах.
Г.В. тем временем продолжал:
– Видимо, что-то сильнодействующее.
– Ууух, – сказала Сима. – Вы даже не представляете, насколько. Спокойной ночи. – И отключилась. Затем поставила сотовый на беззвучный режим и пошла спать.
* * *
В следующий раз пробуждение было приятным. Не то, чтобы оно чем-то выделялось среди миллионов ее предыдущих пробуждений из эры до сотрясения мозга, но именно это-то и было самым приятным. Поняв, что голова у нее не болит, как раньше, желудок ведет себя прилично, а слабость практически ушла, Сима возликовала.
За окном шел мелкий, противный дождик, отчего казенная квартира казалась куда более уютной, чем это было на самом деле. Часы показывали десять утра – видимо, у нее внутри будильник образовался. Сима встала, привела себя в порядок и решила, что хочет есть.
Напевая себе под нос, она жарила яичницу на завтрак и все думала о разговоре с Яром. Просто не могла выкинуть это из головы. Больше причин, по которым он оказался в Грибном, ее, пожалуй, заботило только одно – что он имел ввиду, когда сказал, что теперь все по-другому? Что, черт побери все на свете, он мог иметь ввиду? И ей уже можно начинать паниковать? Или пока воздержаться?
Сима вяло потыкала яичницу вилкой и поняла, что есть расхотела. Тогда она хлебнула чая с пустым хлебом, чтобы не пить таблетки на голодный желудок.
Покончив с завтраком, она решила заняться тем, что подспудно грызло ее уже несколько суток, и таким образом отвлечься от мыслей о нём. В гостиной взяла с полки толстенную книгу под названием «Культы и их значение в магической эволюции» и уселась на диван. На первый взгляд, задача была ясна – найти нечто похожее на символ, виденный на свече. Для верности Серафима его набросала на листке – как помнила.
Чтобы не тратить время попусту, она решила начать с наиболее вероятного варианта – знака «Темных». Полезла в оглавление, нашла нужный раздел, затем отыскала в нём картинку, придирчиво оглядела. Так и есть – правильно она вспомнила тогда. Символ «Темных» представлял собой круг с вписанным в него треугольником, вершина которого направлена вниз. И никаких надписей. Сима для верности глянула на свой рисунок – вершина треугольника направлена вверх и схематично изображенные буквы в том месте, где ей помнилось. Неизвестные ошиблись с начертанием? Или свеча никакого отношения к «Темным» не имеет?
Сима принялась штудировать книгу, но ничего путного за два часа не обнаружила. Попадались похожие знаки, но не идентичные, а магия не терпит неточностей, так что можно было смело утверждать, что среди прочитанного нужного ей – нет. Сима неторопливо закрыла книгу и задумчиво побарабанила пальцами по обложке. И вдруг поняла, что ей просто необходимо вернуться в спальню. Ведь ее там уже ждут.
Он сидел на стуле около стены – по-домашнему расслабленно. Пальто расхристано, на волосах – капельки дождя, на полу – четкие мокро-грязные следы. Он, что, под дождем гулял? Маг называется…
– Ты чего здесь забыл? – Сима сделала хмурое и строгое лицо, чтобы Яр, не приведи боги, не понял, насколько она рада его видеть. Надо же, как быстро она привыкает к его непостоянному присутствию в ее жизни. И даже не возмущается самоуправством, ведь если подумать, кто ходит в гости без предупреждения? Может, она занята сильно и гостей принимать не расположена?
– Хотел справиться о твоем самочувствии, но вижу, что тебе уже лучше.
– Верно. Справился – до свидания. – Наученная горьким опытом, Сима не желала просто так сдаваться и послушно подставлять пузо для чесания, как ластящийся щенок. – У меня все отлично.
– Значит, теперь мы можем поговорить.
Тон у Яра был… торжественный. Сима насторожилась. Чего бы ему от нее хотеть?
– О чем?
– О нашем будущем.
Вот как. Если бы он сейчас заявил, что прибыл с другой планеты и через месяц отрастит рога, копыта и миленький розовый пятачок, магиня изумилась бы куда меньше. Она с размаху села на кровать и уставилась на него. Об их будущем? Это как понимать?
– Какое такое будущее?
– Наше общее – твое и мое, – любезно пояснил Яр. – Видишь ли, я подумал и пришел к выводу, что нам с тобой надо пожениться.
Ну что ж, господа, – пронеслось в голове ошеломленной Серафимы, – комедия начинается.
– Ты сегодня пил? – выпалила она первое, что пришло в голову. – Или нюхал чего-нибудь? Принимал запрещенные препараты? Сильнодействующие лекарства? Под заклинание не попадал?
Яр усмехнулся:
– Нет, дорогая. Я нахожусь в трезвом, здравом уме. С чего ты решила, что со мной что-то не так?
– С чего?
Как это с чего? С того, что он… что она… что ей… да такого просто не может быть! Это последствия таблеток – либо она до сих пор спит, либо таблетки вызывают галлюцинации. Неужели он и впрямь сделал ей предложение? Вот так просто? Зачем? В то, что он резко пал жертвой ее сомнительных чар – не то, чтобы не верилось категорически, потому что верить хотелось… но не верилось до конца. Да и вообще, совершенно не так она представляла себе их… любовь. Их первое объяснение – трепетное, нежное, пронизанное светлым, как улыбка ребенка, и безбрежным, как само небо, чувством. Он должен был опуститься перед ней на колени, пылко поцеловать руку и прошептать:
– Любимая… ты – единственная для меня. Люблю тебя всем сердцем.
Или еще какую-нибудь приличествующую случаю лабуду. Но уж точно не бухнуть все это подобным образом, даже не соизволив оторвать зад от стула. Вы только послушайте – он пришел к выводу! Очень лестно. Вы только подумайте – заговорить об этом между прочим, раз уж она хорошо себя чувствует! Ни слова о любви, ничего из того, о чем Сима грезила долгими ночами, лежа в постели.
– Ты сказал, что решил на мне жениться. Я ничего не перепутала?
– Я не решил. Я женюсь.
– На ком? – глупо спросила Сима, но ей простительно – любовь всей ее жизни сидела перед ней с отрешенным видом и говорила, что… да это просто возмутительно! Она не этого хотела! Нет, то есть, разумеется, этого, но поданного под другим соусом – беспредельно романтическим, страстным, воздушно-розовым и слюнявым… А как же первый поцелуй? А как же ночи любви на огромной кровати в форме сердца? Где все это потерялось?
– На тебе, Сима, на тебе. Бракосочетание состоится через полгода. Можешь пригласить, кого пожелаешь. Хотя я бы предпочел скромную церемонию.
– Да мне особо некого приглашать, – еще более глупо ответила Сима. И снова спросила, мягко, чтобы не беспокоить явно сошедшего с ума собеседника: – Ты… когда решил?
– Жениться? С неделю назад. А что?
– Да нет, ничего. А с тобой ничего не случилось неделю назад? Ты в аварию не попадал? Головой не стукался? Или может, кто заклинание навесил? Приворот?
– Нет. Ничего такого. Со мной такие вещи сложновато провернуть. Я же не студент-первокурсник. Меня главой розыскного отдела Коллегии назначили полгода назад. А почему ты спрашиваешь?
– Ни почему. Просто интересно. Мы знакомы… лет пятнадцать, так? С какого перепуга ты решил на мне жениться именно сейчас? Кстати, поздравляю с новой должностью.
– Не стоит. Только бумажной работы прибавилось, а часов в сутках-то по-прежнему – двадцать четыре. И их катастрофически не хватает на все. Меня не хватает на все.
– Ты хочешь сказать, что как охотник продолжаешь… функционировать?
– Разумеется. Всегда терпеть не мог канцелярию и все, что с этим связано. Административные должности вообще не по мне, но другой претендент, к сожалению, попался на применении запрещенного заклинания. В итоге главой отдела назначили меня, как я ни упирался.
– Печально. Зато у тебя в подчинении другие охотники, разве нет? Вот и пусть бегают по стране, выслеживают, расследуют или чем вы занимаетесь.
– Они и бегают. Только страна – большая, а прирожденных охотников – тридцать пять штук. И у большинства – семьи. И всем дома надо хотя бы по праздникам бывать. В общем, свои заморочки. Так что протирать штаны в кабинете не получается, слава богам.
– Ясно… – вздохнула Сима. – Но ты мне ответь – с чего жениться надумал?
Он ее вопрос проигнорировал и произнес:
– Ты ничего не имеешь против того, чтобы мы поженились по старинному обычаю?
Ооох, час от часу не легче. По старинному обычаю – это значит, что невеста должна быть девственницей. То есть обладать тем сокровищем, которое Сима уже утратила. По собственной дурости. Не сказать, чтобы она сильно жалела о сделанном – спустя столько времени это было бы глупо, но все-таки. Но как он смеет предлагать ей такое, прекрасно зная об этом маленьком нюансе?
– Старинный обычай, так старинный обычай, – покладисто сказала Сима, взглядом ища сотовый – позвонить брату и узнать, не случилось ли чего с Яром. Может, Славий разъяснит, с чего это его другу взбрело в голову делать ей предложение?
Телефон искался плохо – что взглядом, что с помощью активных действий. Но Сима не сдавалась – потрясла одеяло, перевернула подушки, заглянула во все ящички и под кровать.
– Что ты ищешь?
– Мммм… ничего, а что? Ты, кстати, Славия давно видел?
– Вчера.
– Ага. Вы у нас дома встречались или где-нибудь еще? – Сима вообразила себя детективом и решила путем невинных на первый взгляд вопросов выяснить, где в последнее время находился Яр – не в больнице ли, и если в ней, родимой, то не с психиатрическим ли она была уклоном?
– У вас.
– Больше никого не было?
– Почему никого? Марлена была, естественно.
– Ах, ну да. Куда ж без нее. – В голосе Симы прозвучало раздражение.
Марленой звали жену её брата. Красоткой её можно было назвать с большой натяжкой – мелкие черты лица, остренький подбородок и подозрительный взгляд. Но это полбеды, беда – характер. Она была крайне высокомерной, истеричной и капризной особа. Ей всегда всего было мало; она постоянно жаловалась – на все подряд. То туфли – новые, дорогущие – жмут, то, наоборот, спадают; то дождь на улице, а она прическу сделала, то солнце, а у нее как назло крем от загара закончился; то продавцы хамят, то подлизываются чересчур; то работы много, то заняться нечем…
В общем, человек обыкновенный. Сима долго дулась на брата за то, что выбрал в жены простую. Не магиню. Да и дуру впридачу. Нет, она не считала людей ниже себя по положению, но… жениться? На той, что лишена и капли магии, зато под завязку набита нереализованными амбициями? А об их будущих детях он подумал? Каково будет им, полукровкам, обреченным на безрадостное существование? В детях от смешанных браков слишком мало магии, чтобы стать полноценными магами, но она, магия, есть! И это поистине мучительно – прикоснуться к прекрасному, завораживающему миру чудес и не иметь возможности сделать больше, стать кем-то большим, чем просто прямоходящее с ничтожными магическими способностями. Урод, недомаг, перечеловек. Когда ты категорически не можешь творить чудеса – тебя это и не мучает, потому что ты знаешь, что это в принципе невозможно. Но когда есть искорка, крохотная, но теплящаяся внутри, и ты видишь, на что способны окружающие, становится очень горько, что тебе – не дорасти. Никогда.
Видимо, Славий был слишком ослеплен любовью, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Хотя зная, какой он зануда и педант, Сима не переставала удивляться, как это возможно, что обычное здравомыслие и рассудительность ему изменили. Обычно перед принятием важного решения он взвешивал все за и против тщательно, даже на листочке записывал, чтобы не сбиться. Часами рассуждал, что и как получится в случае принятия того или иного решения. Оценивал последствия, советовался со знающими магами. А тут – словно подменили брата.
Встретил Марлену на семинаре, который вел в университете, влюбился и женился спустя месяц после знакомства.
Сима не удержалась – проверила новобрачную на использование приворота и других заклинаний. Пусть Марлена и человек, однако услуг магов в этих сферах никто не отменял. За небольшую цену и мужа можно найти, и спонсора, и любовника, да кого угодно. Но новоиспеченная жена оказалась чиста, как свежевыпавший снег.
Первое время Сима коршуном следила за обоими, однако спустя два года успокоилась и перестала подозревать Марлену во всех смертных грехах. Почти. Поскольку своего дома магиня пока не имела – так как еще не обзавелась кавалером и не вышла замуж – то жила со Славием и Марленой. И соответственно была в курсе их отношений – волей-неволей, хотя второго было все же больше.
