Текст книги "Иллюзия любви. Сломанные крылья"
Автор книги: Ольга Дрёмова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Прислушиваясь к едва слышному плеску волн, Тополь глядел в ласковые карие глаза женщины напротив, и по всему его телу пробегала приятная нега. Где-то далеко-далеко, словно в другой жизни, осталась огромная пыльная Москва с её суетой и шумом, вечные проблемы, глупая маленькая девочка, не сумевшая оценить своего счастья, работа, отнимающая столько сил и времени. А здесь, под гигантским куполом бездонной звёздной выси, были только эти глаза, понимающие, сочувствующие, ласковые и такие необыкновенно близкие.
– Я старался, видит Бог, как я старался… – с хрипотцой в голосе проговорил Леонид и, негромко рассмеявшись, прикрыл глаза. – Женившись на маленькой девочке, я хотел начать всё заново, с чистого листа. Наверное, это наивно, но мне казалось, что Настя сможет залечить все мои прежние раны, поняв меня и приняв таким, какой я есть. К сожалению, этого не произошло… Упрёки, непонимание… – Тополь театрально вздохнул. – Я снова пришёл к тому, от чего так стремился убежать. Иногда от этого бесконечного бега по кругу мной овладевает самое настоящее отчаяние, и я задаю себе вопрос: неужели я так никогда и не смогу найти своё счастье?..
Посмотрев на Лидию долгим взглядом, Леонид грустно улыбнулся, и вдруг перед ним появилось лицо Надежды. Вздрогнув от неожиданности, он на миг прикрыл ресницы и замер. Образ бывшей жены был настолько ярким и осязаемым, что по спине побежали мурашки.
Усмехаясь, Надежда бесстыдно смотрела на него в упор, и от её настырного взгляда Тополя передернуло. От нестерпимо сладкой боли, на миг вывернувшей его наизнанку, голова пошла кругом, и горячечная волна, поднимаясь по спирали всё выше и выше, докатилась до горла. Едва не застонав, Леонид откинулся на спинку стула и ощутил, как от неимоверного напряжения заныло всё тело.
– Леонид, вам нехорошо? – пальцы Лидии коснулись его руки, и в тот же момент изображение Надежды исчезло так же неожиданно, как и появилось.
– Нет-нет, всё в порядке, – Леонид накрыл рукой ладонь Лидии. – Это от волнения.
– Я не знаю, что вам сказать… – пальчики Лидии дрогнули, и, испугавшись, что маленькая ручка выскользнет из его ладони, Тополь сжал её крепче. – Не оценить такого тонкого мужчину, как вы… – она с удивлением пожала плечами. – В вас сочетаются редкие качества: мужественность и нежность, властность и тонкая, чувствительная душа романтика…
– Вы несколько преувеличиваете… – Леонид скромно потупил глаза и почувствовал, как по всему его телу побежала тёплая, расслабляющая волна удовольствия. Уже давно, ох как давно никто не смотрел на него таким взглядом, восхищённым и покорным одновременно, и не произносил подобных слов.
– Мне сложно судить чужую жизнь, но женщина, которую избрал себе в жёны такой мужчина, как вы, должна гордиться этим и ценить вашу любовь, не ставя никаких условий и не требуя никаких гарантий, – с придыханием проговорила Лидия. – Не знаю, мои взгляды могут показаться старомодными, но за одно счастье видеть вас, слышать ваш голос, ощущать теплоту ваших рук я бы отдала многое.
– Вы необыкновенная женщина! – Леонид поднёс руку Лидии к губам. – Если было бы можно, я бы бросил к вашим ногам целый мир.
– Целый мир – это слишком много, – гортанно рассмеялась она.
– Вы правы, – Леонид достал из кармана продолговатую бархатную коробочку и, выдержав паузу, выразительно посмотрел Лидии в глаза.
– Что это?
Свет от настольного огонька скользнул по янтарному ожерелью Загорской и рассыпался на сотни крохотных бликов.
– Лидия… Я знаю вас всего несколько дней. По меркам Вселенной это даже не пылинка, – от волнения голос Тополя дрогнул, – но для меня это больше, чем целая жизнь. Если бы я мог, я бы достал для вас с неба звезду и повернул время вспять, но, к сожалению, человек не властен изменить мир. Я понимаю, мой подарок – крохотная капля того, что вы заслуживаете, но всё же… – глядя в глаза необыкновенной женщины, Тополь щёлкнул замочком, и в отблесках крохотного ночничка на атласной подушке заиграла золотая кручёная цепочка.
– Это мне? – потрясённо глядя на Леонида, Лидия протянула руку и коснулась украшения кончиками пальцев. – Лёонид… Лёнечка… Я очень вам признательна за вашу щедрость и доброту, но… – она бросила на Тополя нерешительный взгляд и несколько раз отрицательно качнула головой. – Я не могу принять вашего подарка.
– Но почему?! – в груди Леонида поднялась горячая волна.
– Мне очень бы хотелось, чтобы вы поняли меня и не судили строго, – Загорская положила свою руку поверх руки Леонида, и её тёмно-карие глаза снова засветились мягким блеском. – Мы встретились с вами слишком поздно. Вы – женатый мужчина, связанный с другой женщиной определёнными обязательствами, и между нами ничего не должно было возникнуть. Но… – она сделала длинную паузу и продолжила: – Но иногда мы бессильны против наших чувств. Мне сложно об этом говорить, но то, что я испытываю к вам – не просто дружеская привязанность…
– Лидия… – сердце Леонида учащённо забилось.
– Не прерывайте меня… пожалуйста… – она судорожно сглотнула и опустила глаза. – Я не знаю, хватит ли у меня сил сказать это ещё раз, поэтому, прошу вас, дайте мне договорить сейчас. Возможно, если бы я не знала, что через десять дней мы расстанемся навсегда, я не осмелилась бы произнести этих слов, но у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на притворство. Мне не нужно от вас ничего. Я благодарна Богу, который подарил мне радость любить и быть любимой… хотя бы один месяц, – тихо закончила она.
– Если бы мы встретились чуть раньше… чуть раньше… Лидия, я понимаю, что чувство нельзя купить и нельзя ничем измерить, но мне бы очень хотелось, чтобы вы всё-таки приняли мой подарок. И дело не в том, сколько он стоит и из чего сделан… – боясь, что Лидия не даст ему договорить, Леонид сжал её руки с новой силой. – Этот сувенир – частичка моего тепла, которая останется у вас на память о времени, бесконечно дорогом для нас обоих. Не обижайте меня, Лидия, я прошу вас… – последние слова Леонид проговорил шёпотом.
На какое-то время над столиком повисла тишина, прерываемая лишь далёким звуками музыки и тихим плеском волн, разбивающихся о белый нацелованный песок моря.
– Вы сделаете это для меня? – застыв, Тополь ждал ответа, и сердце его билось так, будто от слов необыкновенной женщины с сияющими тёмно-карими глазами зависела вся его дальнейшая жизнь.
– Да… – слившись с плеском морского прибоя, тихий шёпот Лидии растворился в тёплом бархате южной ночи, и в тот же момент Леонид осознал, что ради этой женщины стоит идти на любые безумства.
* * *
– Ты знаешь, Шурик, я, кажется, влюбился.
Растянувшись на постели гостиничного номера, Тополь мечтательно прикрыл глаза, и на его лице появилась глуповатая улыбка.
– Это означает, что ты скоро разведёшься со своей Настей и женишься в пятый раз? – Александр взглянул в зеркальце, проверяя, достаточно ли чисто он побрился.
– Почему ты так решил?
– Зачем же нарушать традицию? – Черемисин потянулся за флаконом с недорогим одеколоном.
– Я не шучу, – Тополь открыл глаза и, поднявшись рывком, сел на кровати. – Лидия – чудесная женщина, такая, которую я искал всю жизнь.
– Какие уж тут шутки! Лёньк, я знаю тебя уже настолько неприлично долго, что могу сказать всё, что думаю, в лицо.
– И что же ты думаешь?
– Я думаю, что у тебя не все дома.
– Чего так сразу? – не желая показывать, что слова друга задели его за живое, натянуто улыбнулся Тополь.
– Ты когда-нибудь остановишься или нет? – Александр бросил на друга укоризненный взгляд. – Неужели тебе не надоело наступать на одни и те же грабли? Чего тебе не живётся по-человечески?
– Легко осуждать, если в жизни всё сложилось с первого раза. Тебе повезло. У тебя есть Нина, за которой ты как за каменной стеной, – с завистью произнёс Тополь. – Если бы мне хоть раз в жизни встретилась такая Нина…
– У тебя тоже была своя Нина, только ты вовремя не сумел этого оценить, – пожал плечами Черемисин. – Чем тебе плохо жилось с Надеждой? Она тебя любила, как Бога, а ты всё искал, где тебе будет потеплее да получше. Ну и что, нашел?
– Пока нет. Но кто знает?
– Я знаю, – Черемисин в упор посмотрел на Леонида. – Ты никогда и ничего не найдёшь и ни к какому берегу не прибьёшься, так и будешь перекати-полем всю жизнь. Когда же до тебя наконец дойдёт, что рая на земле не бывает?
– Как же не бывает? А вы с Ниной?
– Много ты о нас с Ниной знаешь, – Александр взял помазок, бритву и, не говоря больше ни слова, пошёл в ванную.
Дурацкая привычка Черемисина прерывать разговор на середине, да ещё и на самом интересном месте, доводила Тополя до белого каления ещё со студенческих лет. Буркнув себе под нос что-то, понятное ему одному, Шурик, как правило, под каким-нибудь предлогом исчезал из поля зрения. Решив, что он и так сказал больше, чем нужно, он замыкался в себе, и вытащить оставшееся из него можно было разве что клещами.
Наверное, в любое другое время Тополь не стал бы испытывать судьбу и приставать к Александру с расспросами, тем более что почти наверняка его затея имела бы нулевой результат. Но последние слова Черемисина казались настолько странными, настолько из ряда вон выходящими, что от удивления позабыв обо всём, Леонид резво сорвался с места и оказался в дверях ванной почти одновременно с другом.
– Шурик, подожди… Я что-то не понял, ты о чём?
– Да так… – Черемисин открыл кран и подставил под него бритвенный станок.
– Так – это пустое место, – Леонид бросил на друга недовольный взгляд. – А конкретнее?
– Зачем тебе это? – Александр посмотрел в зеркало, и их взгляды встретились. – Не всё, что творится в доме, можно разделить с кем бы то ни было, даже с лучшим другом. Прости меня, Лёнь, но есть какие-то вещи, говорить о которых я не готов даже с тобой.
– Вот оно как… – с обидой протянул Леонид, и его лицо искривилось. – А я-то думал, мы с тобой друзья…
– Мы и есть самые настоящие друзья, просто у каждого человека всегда есть что-то такое, о чём он не может говорить ни с кем, подчас даже с самим собой.
– И это «что-то» связано у тебя с Ниной? – удивлённо проговорил Тополь.
– Да.
Почти физически ощущая, как недосказанность, будто горячим ножом по маслу, разрезает многолетнюю мужскую дружбу пополам, Черемисин несколько мгновений помолчал. Словно раздумывая, стоит ли продолжать тяжёлый для него разговор, он пожевал губами, нахмурился и, наконец решившись, негромко сказал:
– Не знаю, помогут ли мои слова тебе хоть в чём-нибудь, но если это для тебя так важно… – он вздохнул. – Десять лет назад у Нины был роман на стороне, роман, чуть не окончившийся нашим разводом.
– У Нины?! – от неожиданности Тополь чуть не потерял дар речи. – И ты так спокойно об этом говоришь?! Но почему же ты от неё не ушёл?
– Потому что кроме неё мне никто на свете не нужен, – на миг в зелёных глазах Александра промелькнула боль.
– Но как же… – в растерянности Тополь потёр ладонью лоб и, не зная, какие следует подобрать слова, замолчал.
– Вот так.
– Лучше бы ты мне этого не говорил, – потрясённо сказал Тополь. – Что же, выходит, рая на земле и вправду не найти?
– Выходит, не найти.
– А я всё-таки попробую, – неожиданно перед мысленным взором Леонида появился пленительный образ необыкновенной женщины с тёплыми карими глазами. – Пусть это будет в последний раз. Я должен, понимаешь, должен поставить на карту всё. – Расправив ссутулившиеся плечи, Леонид с вызовом посмотрел на друга.
– Дело твоё. И жизнь твоя. Как хочешь, так её и трать.
Понимая, что убедить Леонида ему всё равно не удастся, Черемисин едва заметно улыбнулся и подумал, что рай на земле, конечно, есть, но только там, где нет нас самих.
* * *
До конца отпуска Леонида и Александра оставалось ещё три дня, а летний отдых мадам Загорской уже подошёл к концу. Аккуратно складывая вещи в чемодан, она с удовольствием пересматривала подарки, полученные от новоявленного друга сердца, и её душа пела от радости.
Сумма, истраченная Тополем на то, чтобы доказать свою внезапно вспыхнувшую любовь, была настолько значительна, что с лихвой окупала все затраты самой мадам, включая и стоимость санаторной путёвки, и необходимые транспортные расходы, и ежедневные променады по мелким приморским магазинчикам, и все прочие статьи, так или иначе входящие в понятие успешного отдыха. Любуясь маленькими плоскими коробочками из бархата и кожи, Лидия сравнивала этот сезон с другими ежегодными поездками на юг и невольно приходила к мысли, что такой обильной жатвы она не собирала ещё никогда.
Возможно, не окажись Тополь на мели, она пожалела бы о своём преждевременном отъезде с курорта, но сейчас обстоятельства складывались как нельзя лучше. Выжатый до нуля Леонид был уже не в состоянии радовать свою даму сердца дорогими подарками, а встречаться с ним из чистого альтруизма у Загорской не имелось никакого желания. Нет, бесспорно, милый мальчик был страшно приятен и чрезвычайно непосредственен, но его платёжеспособность оказалась полностью исчерпана, а значит, никакого интереса для неё он уже представлять не мог.
Заворачивая плоские коробочки в одежду и упаковывая их на самое дно глубокого чемодана, Загорская прикидывала в уме, во сколько ей могут обойтись услуги таксиста и носильщика, и раздумывала над тем, что если по какой-то нелепой случайности Леонид не сможет прийти проводить её ночью на вокзал, то ей придётся раскошелиться на некую сумму. То, что сумма окажется несущественной, было вероятнее всего, но не использовать шанса сэкономить хотя бы в малом казалось неумным. Весь день, поглядывая на часы, она пребывала в лёгкой неуверенности относительно своих дальнейших планов, и только в половине восьмого вечера, когда в дверь негромко постучали, она смогла вздохнуть с облегчением.
– Лидочка, это я! – не дожидаясь разрешения войти, Леонид переступил через порог гостиничного номера Лидии, держа в руке скромный букетик коротеньких розочек, завёрнутых в простую прозрачную обёртку.
Глядя на это жалкое подобие букета, Лидия ещё раз невольно подумала, что всё в мире происходит, несомненно, к лучшему. Если её поклонник издержался до такой степени, что не смог себе позволить ничего, кроме этого замызганного веника, то искать здесь, простите, больше нечего, и её сегодняшний отъезд с курорта – великое благо для всех, и в первую очередь для неё самой.
– Лёнечка, я очень рада, что ты не забыл обо мне, – нажимая на чемодан сверху, Лидия попыталась застегнуть замки, но те были слишком тяжёлыми для её нежных ручек.
– Давай я тебе помогу, – Леонид бережно отстранил Загорскую и, навалившись на крышку чемодана всем весом, лихо справился с упрямыми железяками.
Наблюдая за действиями своего Ромео, Лидия едва заметно улыбнулась. Надо же, как забавно! Вот сейчас он застёгивает эти ужасно жёсткие замки, старается изо всех сил и даже не думает, что своими руками упаковывает вещи, которые она смогла вытянуть из него за эти короткие двадцать с небольшим дней.
Конечно, с одной стороны, это несколько… как бы это сказать… не то чтобы непорядочно, а скорее немного нечестно, что ли… Но с другой стороны, за всё нужно уметь расплачиваться, и чем больше удовольствие, тем выше цена. Никто его к ней на аркане не тянул, он захотел этого сам, по собственной воле, и, честно говоря, оснований жаловаться у него нет…
– Лидочка, я не знаю, как смогу прожить без тебя целых два дня! – справившись с замками, Тополь снял чемодан с кровати и перенёс его к дверям. – Два дня без тебя – это мучительная пытка! – поднеся руку Лидии к губам, Тополь начал осыпать её горячими поцелуями. – Ты – смысл всей моей жизни… ты – моя путеводная звёздочка, ты – фея…
– Ну что ты, Леонид… – Загорская попыталась освободить руку, но Тополь вцепился в неё с таким остервенением, что её попытка потерпела неудачу.
Настроение любвеобильного Ромео Лидии Витальевне совсем не нравилось. То, с какой горячностью он буквально изливал на неё поток ласковых слов и с какой страстью целовал руки, не только вселяло в её душу беспокойство, но и наводило на определённые мысли.
Судя по всему, оканчивать курортный роман и разбегаться в разные стороны с предметом своего обожания в планы Тополя не входило, и этот вопрос следовало как-то срочно решать. Ничтожная проблема с такси и носильщиками казалась теперь настолько несущественной по сравнению с тем, что ей грозило в случае, если Тополь надумал бы преследовать её и в Москве, что, наплевав на сиюминутную выгоду, Загорская решилась на крайние меры.
– Леонид, не стоит так убиваться. Курортные романы – обычное дело, – мягко проворковала она и совершенно отчётливо почувствовала, как дрогнули руки Тополя.
– То, что произошло между нами – не простой курортный роман, – с жаром возразил он. – Я долго думал над тем, что значит для меня встреча с тобой, и вот что я решил… – осипнув от волнения, Тополь поднял на Лидию сияющие глаза. – Когда я вернусь в Москву, я разорву отношения с Настей и попрошу тебя стать моей женой.
– Что?! – потрясённо выдавила Загорская. – Что ты сказал?
– Я намерен просить тебя стать моей женой, – с пафосом произнёс он, и лицо его просияло.
– Ты просишь меня выйти за тебя замуж? – не веря своим ушам, Загорская медленно опустилась на стул. – А зачем ты мне нужен?
– То есть как это… – побледнел Тополь. – Что ты имеешь в виду?
– То, что говорю. Зачем ты мне такой хороший нужен, Лёня?
– Ты что… отказываешься? – Леонид изумлённо заморгал.
– Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должна согласиться на подобную глупость, – успокаиваясь, Загорская глубоко вздохнула.
– Разве ты меня не любишь?
– Какая любовь, Лёня?! – тёмно-карие глаза несколько раз смерили Тополя с ног до головы, и он немедленно почувствовал себя так, будто его раздели догола и выставили посреди площади на всеобщее обозрение. – О чём ты говоришь? Какая ещё любовь? Неужели ты всерьёз полагаешь, что я соглашусь испортить себе жизнь до конца дней своих?
– Но почему же испортить?.. – от неожиданного поворота событий Леонид практически онемел. Рассчитывая если не на слёзы умиления, то хотя бы на элементарную благодарность, он никак не ожидал, что его слова произведут подобный эффект. – Лидия, ты, наверное, не так меня поняла. Я не предлагаю тебе роль содержанки…
– Не смеши ты меня ради бога – содержанки! – Загорская картинно откинула голову и закатила глаза к потолку. – И на что же ты меня собрался содержать? Из твоей аховой зарплаты инженера на оборонке четверть удерживается только на алименты, которые ты, по твоим же собственным словам, будешь платить ещё лет десять, не меньше, а с учётом рождения последнего ребёнка, от твоих денег и вовсе останутся одни крохи. Что ты можешь предложить женщине, Лёня? – Лидия посмотрела на Леонида с презрительным сочувствием. – Кроме запредельных амбиций и заоблачного самомнения, у тебя нет ничего. Почти за полвека своей никчемной жизни ты ничего не нажил. Твои жалкие квадратные метрики меня не прельщают, тем более что после бракоразводного процесса с Настей от твоей однокомнатной квартирки останется едва ли плохонькая комнатушка в какой-нибудь старой коммуналке с кучей пьющих соседей и орущих детей. Денег, как мы выяснили, у тебя нет, и с твоей профессией уже не будет. Никаких перспектив на будущее у тебя уже не может появиться хотя бы в силу возраста. Тогда что же? Что у тебя есть такого, что могло бы меня сподвигнуть на столь абсурдный поступок?
– Разве недостаточно просто любить друг друга? – лицо Леонида стало белее простыни.
– Ты считаешь, что из-за химеры, выдуманной людьми для оправдания собственной глупости, я надену себе на шею подобное ярмо? Да за кого ты меня принимаешь? – глаза Лидии округлились. – Неужели сомнительное удовольствие выслушивать твои занудливые изречения стоит того, чтобы я позабыла о собственном спокойствии? Представить свою жизнь среди тазов с грязными мужскими носками и кастрюльками с борщами? Неужели я произвожу впечатление ненормальной?
– Зачем ты хочешь меня обидеть? – упавшим голосом промямлил Тополь. – Я к тебе со всей душой…
– Мне не нужна твоя бесценная душа, как-нибудь сумею прожить без неё, – усмехнулась Загорская.
– Значит, когда я дарил тебе подарки, я был хорош? – губы Леонида, будто вздёрнутые на резиночку, покрылись мелкими вертикальными складочками. – Когда ты принимала от меня украшения и вещи, тебя нисколько не смущали ни мой возраст, ни моя скромная зарплата, ни плохонькая однокомнатная квартира или отсутствие каких-либо перспектив на будущее?
– А при чём здесь всё это? – охладила его пыл Лидия. – Признаться честно, мне нет никакого дела ни до твоих перспектив, ни до тебя самого. Если бы ты был умнее, ты бы понял, что обвешанный детьми алиментщик с окладом госпредприятия и кучей седых волос на голове по-настоящему не может заинтересовать ни одну уважающую себя женщину.
– Однако мои седые волосы не мешали тебе крутить со мной любовь! – оскорблённый до глубины души Тополь выпятил нижнюю губу.
– Боюсь огорчить тебя, Лёня, но любовником ты оказался никудышным. Даже твой туго набитый кошелёк не смог заставить меня почувствовать себя в постели женщиной, – уронила Лидия и тут же поняла, что наступила на самую больную мозоль.
– Ещё никто и никогда не жаловался на мои мужские данные! – глаза Тополя полыхнули яростью.
– По всей видимости, у твоих бывших жён никогда не было ни одного стоящего мужчины, и им просто не с чем сравнивать.
– Тебе доставляет удовольствие смешивать меня с грязью?! – кулаки Тополя сжались. – Мало того, что ты сделала из меня дойную корову, ты ещё и оскорбляешь моё мужское достоинство! Я не позволю вытирать об меня ноги! Двадцать дней ты держала меня за дурачка, хватит! Достаточно! Будь так любезна, распакуй чемоданы и верни мне всё, что ты у меня украла, или я сделаю это сам!
– А не пошёл бы ты на фиг? – безмятежно произнесла Загорская, и на её лице появилась довольная улыбка. – Ты думаешь, я терпела тебя три недели кряду задаром? Всё, что лежит в моём чемодане, выстрадано мной и заработано. Если ты только посмеешь прикоснуться к моим вещам, я вызову милицию и обвиню тебя в воровстве.
– Позвольте-позвольте! – Тополь выставил вперёд руку и криво усмехнулся. – У меня сохранились все товарные и кассовые чеки на каждый из купленных предметов.
– Чихать мне на твои чеки, – спокойно отозвалась Лидия. – Если уж дело действительно дойдёт до милиции, с меня станется сказать, что ты украл мои побрякушки вместе с чеками.
– Да что же это такое?! – искренне возмутился Тополь. – То, что происходит, иначе как вымогательством и назвать-то нельзя!
– Называй как хочешь, только исчезни с глаз моих долой, – Загорская подняла свою маленькую ручку и сделала прощальный жест.
– Бог тебя ещё накажет! – Тополь смерил Лидию ненавидящим взглядом.
– Это ещё когда будет, – беспечно махнула она рукой. – А за тебя он уже принялся.
Стиснув зубы, Тополь рванулся к выходу и, громыхнув дверью так, что со стен посыпалась штукатурка, исчез. Загорская постояла несколько секунд молча, прислушиваясь к быстро удаляющимся шагам своего несостоявшегося супруга, потом сняла телефонную трубку, набрала номер такси и с чистой душой приготовилась расстаться с некоторой суммой, которая сегодня чуть не стоила ей свободы.
* * *
Август только начинался, и, заливая землю горячим жидким золотом, в бездонной сини глубокого чистого неба ещё сияло ослепительное изжелта-белое солнце, но на берёзах, словно предвещая скорый приход осени, уже появлялись первые жёлтые листья. Через окно купейного вагона Тополь смотрел на сменявшие друг друга пейзажи, похожие один на другой как две капли воды, и внутри у него всё сильнее и сильнее нарастала волна тупого раздражения.
Ко всем этим цветочкам-василёчкам он был равнодушен с самого детства и никогда не мог понять людей, умильно сюсюкающих по поводу какой-нибудь рябинки или осинки под окном. Вообще, в искренность подобных высказываний Тополь не верил абсолютно. Сегодня деревенский поэт будет воспевать белую берёзку с корявой корой чуть ли не как символ Родины, а завтра, нисколько не смущаясь, закажет себе на зиму две телеги таких берёзок, и ничто в его поэтической душе даже не дрогнет. Тогда к чему всё это притворство?
– Ты чего загрустил? – Александр осторожно поднёс к губам стакан с горячим чаем и сделал маленький глоток.
– Ты представляешь, если бы я на ней женился? – оторвавшись от созерцания надоевшего ландшафта, глубоко вздохнул Тополь. – Я как подумаю, что могло бы произойти, если бы она дала своё согласие, – у меня волосы дыбом! Хорошо еще, я не успел позвонить в Москву Насте и сказать ей, чтобы она выметалась из моей квартиры.
– А что, была такая мысль?
– Нет, ну, я же хотел, чтобы у нас с Лидией было всё как у людей, по-человечески, – развёл руками Тополь. – Ты можешь мне не верить, но я в неё влюбился, как мальчишка. Эта зараза в шляпе потихоньку тянула из меня деньги, а я млел от её слов и принимал всё за чистую монету! И какой же я мужественный, и какой нежный, и благородный, – тьфу! – со злобой плюнул он.
– А я тебя предупреждал, – негромко напомнил Черемисин. – Только ты никогда меня не слушаешь, а потом локти кусаешь.
– Теперь кусай – не кусай, – с досадой вздохнул Тополь. – Что толку-то? Уму непостижимо, первый раз в жизни я расставался с деньгами, как с фантиками! Если бы ты только знал, сколько я угрохал на эту стервозину! Дёрнуло же меня с собой столько взять! Обидно до невозможности, я же полгода откладывал на отпуск, веришь? – Представив опустевшую пластмассовую коробочку, спрятанную от посторонних глаз на бельевой полке шкафа, Тополь аж зажмурил глаза.
Сказав, что он поистратился до последней копейки, Леонид слегка покривил душой. Дома, в Москве, на сберегательной книжке у него деньги имелись, но снимать их со счёта и за просто так терять проценты было жалко. Взять в долг у Черемисина казалось гораздо проще и удобнее, тем более что Сашка никогда ни о чём не спрашивал и никогда не торопил с отдачей.
– Сань, я могу сколько-нибудь перехватить у тебя до зарплаты? – осторожно прозондировал почву Тополь.
– Какие вопросы, Лёнь! – тут же откликнулся Черемисин. – Только у меня с собой осталось всего ничего, а вот как приедем в Москву, – пожалуйста, бери, сколько тебе нужно.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Тополь и тут же перевёл разговор на другое. – Нет, пора со всей этой курортной историей завязывать. К чёрту эту Загорскую, пусть трясёт своими окороками перед кем-нибудь другим. Мне ещё повезло, что я от неё так быстро отделался, – с уверенностью проговорил он, напрочь забывая, что инициатива разорвать отношения принадлежала Лидии. – Надо же, любви захотелось! Да кто бы подсчитал, во что эта иллюзия обходится мужчинам! Как вспомню её телячьи глаза, так мороз по коже. Нет, хватит забивать голову глупостями, отдохнул – и ладно, пора делами заняться.
– И чем же ты планируешь заняться? – Черемисин развернул фольгу с бутербродами и пододвинул её на центр стола. – Ешь.
– Да что мне, заняться нечем? – стараясь не пролить чай, Леонид взял самый большой бутерброд. – Если эта старая корова, Лидия, не оценила своего счастья, оценит другая. За месяц Настя по-любому должна была поумнеть и сообразить, что к чему. Разлука, она, знаешь, даже самых строптивых к ногтю прижимает, – глубокомысленно изрёк он. – Сейчас я вернусь, она будет готова мне кофе в постель подавать, лишь бы не быть одной. Вот тут-то я и займусь её перевоспитанием. Пока она ещё маленькая и глупенькая, из неё, как из пластилина, можно лепить всё что угодно, было бы желание.
– А почему ты решил, что она станет тебя месяц дожидаться? – Черемисин неуверенно пожал плечами.
– А куда ей деться с грудным ребёнком на руках? – искренне удивился Тополь.
– А вдруг за это время у неё появился кто-нибудь ещё?
– Да кому она нужна?! Подумай сам, кому она такая нужна? Да в её сторону никто даже и не посмотрит. И потом, месяц в одиночестве – это много. Я нисколько не сомневаюсь, что она ждёт не дождётся, когда я наконец-то соизволю приехать обратно! Ты не знаешь женщин, Черемисин! С ними чем строже, чем лучше.
– Ну да, ты женщин знаешь гораздо лучше, – ухмыльнулся Александр.
– Опять ты об этой гадине? – как порох тут же вспыхнул Тополь. – Да как же ты не поймёшь, ни на одной бабе свет клином не сходится. Не хочет одна – найди другую. Не захочет эта – бери следующую, как в магазине, только даром. Чёрт с этой Загорской, пусть всё, что она у меня украла, встанет ей поперёк горла! И эта пигалица, Настя, тоже мне по большому счёту – не пришей рукав! Ты думаешь, я ею дорожу? Ха! Как бы не так! – с пренебрежением хохотнул он. – Да таких, как она – тысячи. Не нравится – пусть катится на все четыре стороны, я без неё не пропаду.
– Что-то ты очень разбросался, – усмехнулся Черемисин. – Как бы потом не пришлось идти обратно собирать.
– К твоему сведению, кроме этих двух красоток у меня есть ещё множество вариантов. Такие мужчины, как я, в одиночестве не остаются, всегда находятся желающие и приласкать, и обогреть.
– И что же это за варианты? – с интересом спросил Александр.
– А чем тебе не вариант – Катя? Или та же Лиза?
– Это ты про своих бывших? – от удивления Шурик даже не донёс до рта бутерброд. – Ну, ты даёшь! Ты что же, действительно полагаешь, что они обе до сих пор льют по тебе безутешные слёзы и только и мечтают о дне, когда ты надумаешь к ним заявиться?
– А что, есть другие варианты? – голос Тополя перешёл на фальцет. – Да каждая из них почтёт за честь снова принять меня обратно, лишь бы этого пожелал я. Знаешь, Шурик, дело не в том, чего хочет женщина, а в том, с какой стороны к этому подступится мужчина.
– Смотри, Лёньк, не слети с катушек, что-то уж очень ты разошёлся, – покачал головой Черемисин.
– Не учи учёного, – усмехнулся Тополь. – Одна вздорная баба в шляпе – это ещё не всё человечество. Главное – знать принцип, а уж Ира, Света, Лариса или Таня – это частности.
* * *
– Сердце красавицы… склонно к изме-ене… и к перемене…
Достав из кармана ключи, Тополь привычным жестом повернул нижний замок на два оборота вправо и, легко справившись с собачкой верхнего, подтолкнул дверь локтем. Уверенный, что по обыкновению она немедленно распахнётся, Леонид качнулся вперёд, но неожиданно упёрся плечом в твёрдый стальной лист двери, обтянутый сверху красно-коричневым дерматином. Не ожидая ничего подобного, он несколько раз подергал ручку, но, к его немалому удивлению, это ничего не изменило. Словно часовой на посту, дверь стояла насмерть и не желала пропускать законного хозяина в собственные апартаменты.
Ничего не понимая, Тополь снова достал из кармана ключи; уже считая количество сделанных поворотов, закрыл и открыл дверь снова, и вдруг глаза его широко раскрылись. Под нижним замком оказался врезан ещё один, открыть который Леонид не смог бы при всём желании, так как ключа от него на связке не было.
