Текст книги "Иллюзия любви. Ледяное сердце"
Автор книги: Ольга Дрёмова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– В двадцать лет мы все были наивными, Наденька. – Руслан снова улыбнулся. – Этой девочке глубоко всё равно, что будет завтра, её интересует сегодня, а её сегодня ей очень даже нравится.
– А как быть мне?
– А что, кроме твоей конторы, других организаций нет?
– Почему ты решил, что в других организациях меня примут с распростёртыми объятиями? Мне уже сорок два, я инвалид, и у меня нет, как у этой куклы, коротенькой мини-юбочки в складочку.
– Так давай купим.
– Издеваешься?
– Хорошо, не хочешь юбочку, купим шубу. – Он наклонился, приподнял тяжёлую копну её слегка вьющихся волос и коснулся губами шеи жены.
– Руслан, прекрати. – Надежда недовольно дёрнула плечом. – Я говорю о серьёзных вещах, а ты снова пытаешься перевести всё в шутку. Я не могу и не хочу жить содержанкой и висеть у тебя камнем на шее.
– Какой камень? Зачем ты меня обижаешь? Я мужчина, а значит, содержать семью – моя прямая обязанность. Будешь ты работать или нет – дело твоё…
– Да как же ты не поймёшь, что я не могу повесить на тебя все свои проблемы и проблемы моего сына.
– Надя, – тяжело вздохнув, Руслан выпрямился и провёл ладонью по волосам, – я понимаю, что мои слова тебе не понравятся, но когда-нибудь я должен тебе об этом сказать. Твой сын уже взрослый мужчина, ему двадцать, а ты всё никак не хочешь отпустить его от себя. Пока ты не найдёшь силы сделать это, он останется маленьким инфантильным мальчиком, который никогда не научится брать на себя ответственность за свои слова и поступки.
– Семён достаточно самостоятельный человек, чтобы…
– Это тебе так кажется, – перебил Руслан. – Что бы ты ни говорила, как бы ты не объясняла свои решения, коснись твоего мальчика малейшая неприятность – и ты немедленно раскроешь над ним крылья. И самое страшное, что он об этом прекрасно знает.
– Ты предлагаешь мне бросить сына на произвол судьбы? – напряглась Надежда.
– Никто не предлагает тебе бросать ребёнка… – начал Руслан, но Надежда его тут же перебила:
– Я поняла, что ты хочешь сказать. Пока я работала, тебе было всё равно, помогаю я Семёну или нет, но теперь, когда я оказалась у разбитого корыта, ты не собираешься содержать лишний рот. Конечно, – полные губы Надежды презрительно изогнулись, – кому нужна такая обуза?
– Прекрати немедленно. – От смуглого лица Руслана отхлынула кровь, а на скулах заходили желваки.
– Кому же нужна такая обуза – чужой ребёнок? – будто не замечая бледности мужа, холодно повторила она. – Вам и свои-то не очень нужны, а уж чужие и подавно. Неужели ты думаешь, что в угоду тебе я откажусь от сына?!
– Что за бред ты несёшь? – Глаза Руслана потемнели. – Разве я предлагал тебе подобный выбор?
– А как ещё мне расценивать твои слова? – нахмурилась Надежда. – Пока я ворочала тысячами, тебе ни разу не пришло в голову учить меня жизни и диктовать свои условия.
– Если ты не изменишься, твой Семён никогда не вырастет из коротких штанишек.
– Да тебе-то какое дело, в каких штанишках он ходит?! Ты не имеешь к моему сыну никакого отношения! – в сердцах бросила Надежда. – Ты для него чужой дядя, и не тебе решать, чем и как ему жить, ясно?!
– Ясно, – бесцветно уронил Руслан, и от тона, с которым он произнёс это слово, Надежде вдруг стало страшно.
Съёжившись, словно озябший воробей, она несколько секунд сидела в кресле неподвижно, боясь пошевелиться. Что-то огромное, неподъёмно-тяжёлое и очень страшное легло ей на плечи, буквально вдавив в мягкие подушки. С каждой секундой, поднимаясь всё выше, где-то внутри, усиливаясь и раздваиваясь, дрожал какой-то странный звук, перекрывавший собой все остальные. Силясь освободиться, Надежда сжалась и до боли напрягла мышцы. Внутри, вибрируя на самой высокой ноте, не вырвавшийся крик всё звенел и звенел, заполняя каждую клеточку тела оглушительной болью, заставлявшей дрожать Надежду с головы до ног. Боковым зрением она видела, как Руслан прошёл в прихожую. По шороху, доносившемуся оттуда, она поняла, что он шарит в карманах своего плаща.
Откуда у неё взялась уверенность, что он ищет ключи от квартиры, она сказать не могла, но знала это совершенно точно. Не деньги, не зажигалку, не записную книжку – он искал именно ключи, которые через несколько секунд лягут на узкую полочку у зеркала и разрежут их жизнь на две половинки.
– Я ухожу. – Аккуратно положив связку ключей на стеклянную полку, Руслан надел ботинки и взял плащ.
– Останься. – Преодолевая охватившее её оцепенение, Надежда заставила себя поднять голову и посмотреть Руслану в лицо.
– Нет.
– Почему? – Задеревенев, непослушные губы едва шевельнулись.
– Потому что родным я для тебя никогда не стану, а быть чужим – не могу.
Тихо открыв дверь, Руслан перешагнул через порог, собачка замка негромко щёлкнула, и восемнадцать лет жизни, крошась на мелкие кусочки прожитых недель и дней, рухнули в никуда.
* * *
– Девушка, я хожу в ваш проклятый ЖЭК уже второй месяц, и всё без толку! – Леонид наклонился к небольшому окошку, за которым сидела женщина средних лет с коротко стриженными волосами, крашенными хной. – Я не могу понять, в чём, собственно, дело?!
– Как ваша фамилия? – Оторвавшись от бумаг, женщина подняла на него ничего не выражающие глаза.
– Моя? Тополь! – Леонид грозно сдвинул брови, готовый в любую секунду взорваться. – Меня зовут Тополь Леонид Семёнович, То-поль! – по слогам отчеканил он. – Второй месяц я пытаюсь оформить прописку, но почему-то каждый раз, когда я прихожу в вашу дурацкую контору, возникают всё новые осложнения, взявшиеся неизвестно откуда! Неделя за неделей вы тянете резину. Ну нельзя же так, в самом деле! Что ж вы за люди-то такие!!!
– Прекратите орать. – Женщина с неприязнью посмотрела посетителю в лицо, пододвинула к себе ящик с бумагами и принялась просматривать титульные листы тощих папок. – Базилевская, Берцов, Вахмистров, Даневич… – Беззвучно шевеля губами, она стала перебирать бумажки одну за другой. Изредка, зацепившись взглядом за чью-нибудь фамилию, она останавливалась, а потом снова принималась за дело. – Кравцов, Крикун, Куклева, Лукина, Татищева, Торцева, Туру-у-усов… – нараспев протянула она и, пробежав глазами последние две папки, бесцветно бросила: – Ваших документов у меня нет, зайдите через недельку. Следующий!
– Что значит «следующий»? – мгновенно вскипел Леонид. – Я два часа отстоял в очереди и не собираюсь уходить отсюда с пустыми руками!
– Ничем не могу вам помочь, видимо, они ещё не готовы, придите через недельку, а ещё лучше дней через десять. – Постучав карандашом по столу, она мотнула головой, и её чёлка взметнулась кверху. – Следующий.
– Никаких следующих не будет!!! – Гневно сверкая глазами, Тополь расставил локти и загородил собой весь просвет небольшого окошка. – Я пришёл сюда за своими документами и, пока не получу их на руки, отсюда никуда не уйду, так и зарубите себе на носу!!!
– Можете драть горло, сколько хотите, от этого ничего не изменится.
– Я пойду к вашей заведующей, где она есть?!
– По коридору направо. – Не меняя выражения лица, паспортистка махнула рукой куда-то вбок. – Только сегодня приёма населения нет. Приходите во вторник с двух до семи.
– Да мне плевать, чего у вас тут есть, а чего нет!!! – Не выдержав, Тополь с силой ударил кулаком по перегородке.
– Прекратите хулиганить! – Ниточки крашеных бровей паспортистки гневно изогнулись. – Я не виновата, что ваши бумаги по какой-то причине задержались, и не нужно тут устраивать цирковое представление. Вас – миллион человек народа, а я одна! Что-то не устраивает – идите к начальнику ЖЭКа, а мне нечего нервы трепать!
– Да вы же сами мне назначили этот день две недели назад! – Чувствуя, как сзади и сбоку на него напирает толпа, и опасаясь, как бы его не оттеснили от заветного окошечка, Тополь с удвоенной силой упёрся локтями в деревянную планку, прибитую к стене толстыми гвоздями. – Как же так, вы же сами сказали мне прийти сегодня к пяти часам, вы что, не помните?!
– Мужчина, я ещё раз повторяю, у меня ваших документов нет!
– Да что же это такое?! – Леонид с отчаянием сжал кулаки и ощутил, как к голове прилила горячая волна крови. – Вы что, издеваетесь надо мной?! Второй месяц я хожу сюда каждую неделю, как привязанный, и каждый раз одно и то же! – Слыша глухой гул раздражённых голосов, сливающийся в душном помещении в одно сплошное гудение, Тополь раздражённо дёрнулся всем телом, пытаясь освободиться от толпы, налегающей на него с каждой минутой всё сильнее и пытающейся оттеснить его от окошка. – Что за чертовщина у вас тут творится?! Назначаете день, срываете человека с работы! Я что, мальчик, сто раз бегать туда-сюда?!
– Послушайте, мужчина, вы тут не один! – Выставив свою дамскую сумочку с металлическими замочками как таран, женщина в синтетической блузке попыталась прорваться к окну. – Всем нужно успеть, не задерживайте людей!
– Подите вы к чёрту! – Не сдавая своих позиций, Леонид отпихнул гнутые железные загогулины сумки и снова втиснулся в окно. – Когда наконец всё это закончится?! У меня больше нет сил терпеть подобное безобразие!!!
– Да прекратите же на меня орать! – не выдержав, тоже повысила голос женщина. – Откуда я знаю, почему ваши бумаги до сих пор не пришли?!
– А кто знает?! Кто?!! – По вискам и шее Леонида от напряжения и страшной духоты потекли капли пота. – Вы работаете паспортисткой в ЖЭКе, и знать, когда придут те или иные документы, – ваша прямая обязанность!!!
– Моя обязанность – принять от населения документы и отнести их в паспортный стол отделения милиции! И я не обязана спорить с вами до хрипоты, доказывая, что входит в мои обязанности, а что – нет. Если у вас есть претензии, я ещё раз вам говорю, кабинет начальника – направо по коридору.
– Послушайте, девушка!.. – побелел Леонид.
– Слушай, мужик, до закрытия всего час! Неожиданно на помощь барышне с сумочкой пришёл мужчина, комплекция которого не оставляла сомнений в том, кто из возможной рукопашной схватки выйдет победителем.
– Девушка, посмотрите, пожалуйста, вот справка, которую я приносила вчера. – Воспользовавшись секундной заминкой, милая барышня с сумочкой просунула в образовавшуюся щель чуть помятый бланк какой-то справки. – Вот здесь написано: исправленному верить, и печать. Так пропустят?
– Женщина, куда вы лезете? Сейчас моя очередь! – Опомнившись, мужчина плотной комплекции оттолкнул Леонида в сторону и начал теснить пронырливую даму.
– Я только спросить!
– Я тоже стою только спросить! – негодующе фыркнул он.
– Какого чёрта?! – зло рявкнул Леонид и попытался расчистить себе обратно дорогу локтями, но публика уже плотно сомкнула свои ряды и напрочь отрезала ему путь к волшебному окошку. – Да что же это за бардак?!! – Хватая ртом воздух, Тополь сделал шаг в сторону, и услужливая толпа буквально вынесла его из переполненной комнатушки в коридор. – Идиотизм! – Рванувшись, Леонид ринулся по узкому коридору, расталкивая всех на своём пути.
Маленькое душное помещение, судя по всему бывшее когда-то простой трехкомнатной квартирой, располагалось на первом этаже девятиэтажного жилого дома, справа от лифта. Возможно, для квартиры комнаты были очень даже ничего, но для жилищной эксплуатационной конторы они явно не годились. Тёмные, с низкими побелёнными потолками, они соединялись между собой дополнительно прорубленными в стенах проёмами, а уж о коридорчике, тянущемся от бывшей кухни через прихожую, и говорить нечего.
Стоя плечом к плечу, граждане буквально дышали в затылок друг другу, но были абсолютно счастливы, потому что большей части желающих повезло ещё меньше. Все, кто не смог уместиться в тесных комнатушках, подпирали стены подъезда, терпеливо ожидая, когда же освободится хотя бы крохотное пространство внутри помещения жилконторы.
Ощущая необыкновенный прилив злости, Тополь врезался в плотную толпу счастливчиков, переступивших порог входной двери, и, не обращая внимания на ругань, сыпавшуюся на его голову со всех сторон, пробрался к железной двери начальства.
– Сегодня приёма не будет! – Высокая плотная женщина, чем-то похожая на ту, которая сидела за заветным окошком паспортного стола, посмотрела на Тополя сверху вниз.
– Мне нужен начальник ЖЭКа.
– Я вам говорю: сегодня приёма населения нет, приходите во вторник во второй половине дня.
– Но я не могу ждать до вторника! – в отчаянии воскликнул Леонид. – Мне нужно срочно.
– Всем нужно срочно, – философски заметила женщина, – но мы не можем сидеть в ЖЭКе сутками. Разрешите!
– Чёрт бы вас всех подрал!!! – громко выругался Леонид и вдруг почувствовал, как голову словно сжало горячим обручем.
Испуганно приложив кончики пальцев к вискам, он вслушался в учащённое биение пульса и со страхом подумал о своём здоровье, которое ему никто не восстановит. Продолжая прислушиваться к тому, что творилось в его организме, он огляделся по сторонам и стал спешно продвигаться к дверям. Бумаги, справки, заявления – всё это, несомненно, важно, но не важнее его пошатнувшегося бесценного здоровья.
Выбравшись на воздух, Тополь несколько секунд постоял у подъезда, прикрыв глаза и зачем-то держась рукой за сердце, а потом неторопливо пошёл к дому. Тратить нервы в этой богоугодной лавочке не имело никакого смысла. Рано или поздно, документы всё равно вернутся в паспортный стол ЖЭКа, а пока… пока этого не произошло, есть прямой резон заняться умирающей подругой, судя по всему, собирающейся пережить его самого.
* * *
Леонид пошарил по карманам в поисках ключа от собственной квартиры и выругался:
– А, чтоб тебя…
Нет, было бы понятно, если бы он забыл зажигалку, или пачку сигарет, или даже документы, которые всегда носил при себе во внутреннем кармане плаща или пиджака, но ключи… Ну надо же! Семён наверняка в институте или где-нибудь ещё – всё равно не дома. И как он забыл, что вчера выходил на улицу в плаще?
Ну, конечно же, паспорт и единый Леонид переложить в пиджак удосужился, а о ключах даже не подумал. Подумаешь тут, как же, когда в голове такая каша. А всё из-за проклятущей Лидки, что б она сдохла на самом деле! Как же, помирать она собралась! Так он ей и поверил, врушка чёртова! Который месяц комедию ломает, всё ждёт, что он не выдержит, плюнет на всё с высокой колокольни и передумает прописываться к ней в квартиру. Ха-ха, как бы не так! Жди, милая, у моря погоды.
– Игорь, я тебе завернула всё в фольгу… Незнакомый женский голос за дверью собственной квартиры заставил Тополя вздрогнуть.
– Какая ещё фольга? – оторопело прошептал он и на всякий случай посмотрел на блестящий самоклеящийся номерок на дерматиновой обивке двери. – Что за чёрт?
Застыв, он прислушался к тому, что творилось внутри.
– Я же просил тебя, Даш, не крути ты мне с собой такие кульки. Ну куда я всё это дену? – В какой-то момент низкий мужской голос стал слышен совсем отчётливо, а потом зазвучал глуше, и Тополь ясно представил себе, как мужчина, минуя прихожую, сворачивает в узенький коридорчик, ведущий к кухне. – К чему ты всё это собираешь? Скажи, разве нормальный человек способен столько съесть? Как на Маланьину свадьбу, честное слово… – Удаляясь, голос затих, и до Леонида теперь доносилось неразборчивые обрывки отдельных слов.
Прислушиваясь к шарканью домашних тапочек, Тополь стоял в оцепенении за дверью и не мог поверить собственным ушам. Какие-то незнакомые Даша и Игорь ходили по его квартире, возможно, в его домашних тапочках, несли всякую чушь, в то время как он, Леонид Семёнович Тополь, законный хозяин этих квадратных метров, обтирал стены подъезда и выворачивал свои карманы в поисках ключей.
Всё ещё не понимая, что же всё-таки это могло означать, Леонид медленно поднял глаза, сверился с номером квартиры и, чтобы уж точно не произошло никакой ошибки, потрогал его пальцем. Нет, две пластмассовые циферки, покрытые тонким слоем металлизированной фольги, были те самые, которые он покупал в хозяйственном на углу несколько лет назад.
– Игорь, больничный я переложила в нагрудный карман свежей рубашки. Она на стуле, в комнате. Не забудь отдать, а то опять как в тот раз получится, придётся заказывать дубликат. Ты меня слышишь? – Шаги женщины раздались в прихожей, буквально в метре от Леонида. – И не забудь, ты сегодня обещал мне поменять прокладку в кране – вторую неделю течёт.
– Вторую неделю? – поперхнулся Леонид. – Какого…
– Даш, прекрати цепляться, я же болел, – донёсся из кухни голос неведомого Игоря.
– Чтобы ложку поднять, у тебя силы были!
– Ложку?!
Смуглое лицо Леонида покрылось красными пятнами. По какой-то непонятной причине в его квартире жили чужие люди, причём жили уже не первый день, а он, законный хозяин жилплощади, ничего об этом не знал! Для чего Семёну потребовалось впускать неизвестных жильцов, было неясно, тем более без его на то согласия. Несомненно, ситуации в жизни бывают разные, но, прежде чем впускать посторонних, сыну не мешало бы поинтересоваться, что обо всём этом думает он. В конце концов, Семён сам тут на птичьих правах, и разводить самодеятельность, разрешая жить на жилплощади отца кому не попадя, как минимум, некрасиво.
– Даш, хватит мотать мне нервы, а? – В голосе мужчины появились недовольные нотки. – Если тебя уж так раздражает этот чёртов кран, могла бы за две недели вызвать сантехника, а не дожидаться у моря погоды. Каждый должен заниматься своим делом. Я не водопроводчик, чтобы копаться в вонючих трубах.
– Такое ощущение, что кран течёт только у меня!
– Ты хочешь, чтобы я за две недели из дерьма конфетку сделал? – громыхнул невидимый Игорь. – Так не бывает! Я же не фокусник, чтобы из этого сарая за четырнадцать дней слепить царские апартаменты!
– Сарая?! – Вытаращив глаза, Тополь секунду помедлил, а потом что есть силы нажал на кнопку звонка.
Зная расположение всех косяков и коридорчиков как свои пять пальцев, он наглядно, буквально до миллиметра представлял, где сейчас находятся эти двое, представлял настолько явственно и чётко, словно перед ним не было никакой двери, скрывающей от него лица и фигуры наглой парочки, по какой-то непонятной причине угнездившейся в его квартире.
Тон, которым произнесли презрительное «сарай», настолько поразил Леонида, что, не задумываясь, как это выглядит со стороны, он принялся долбить мыском ботинка в дверь, как будто для того, чтобы сообщить о своём присутствии, одного звонка оказалось недостаточно. От усилий, прикладываемых Леонидом, ноготь на его указательном пальце побелел, а перед глазами запрыгали чёрные мушки.
– Да открывайте же вы, чёрт вас дери!
Перестав стучать ботинком, Тополь принялся биться в дверь плечом. Неожиданно замок щёлкнул, и Леонид чуть не влетел в образовавшийся дверной проём.
– Ты чего, спятил? – На плечо Тополя легла огромная рука мужчины, одетого в домашний халат. – Чего ты вытворяешь?
– Ты кто такой?! – Пытаясь сбросить руку, Леонид резко дёрнул плечом.
– Это я тебя хочу спросить, кто ты такой, – с удивлением произнёс Игорь. – Врываешься ко мне в дом, орешь, как чумовой… Ты откуда взялся?
– Я хозяин этой квартиры. А вот кто ты?! – Последнее слово Леонид произнёс с особенным ударением.
– Начнём с того, что хозяин этой квартиры – я, – с расстановкой заявил Игорь.
– Ага, я тут двадцать лет прожил, а на двадцать первом вдруг ты, умник, объявился! – язвительно констатировал Леонид.
– Может, вы этаж перепутали? Или дом? – глядя во все глаза на Леонида, испуганно проговорила жена Игоря.
– Слушайте, хватит мне мозги компостировать! – зло бросил Тополь. – Ничего я не перепутал. Я живу здесь уже двадцать лет, и что-то за все эти годы ни разу вас здесь не видел. Откуда вы взялись на мою голову?
– А вы нас и не могли видеть раньше. Дело в том, что мы всего две недели назад сюда переехали…
– Даш, подожди! – прервал жену Игорь. – Чего ради ты оправдываешься перед этим психом? Мы не знаем, кто он такой, откуда взялся и что ему здесь надо. Мало ли ненормальных, ты что, перед каждым собираешься бисер метать?
– Но он говорит…
– Да мало ли кто кому чего скажет.
– Вы что, с ума тут все посходили, что ли? Или за дурака меня держите?! – Тополь возмущённо насупился. – По какому праву вы здесь расположились? В чём дело?!
– Да что такое?! Ты кто есть-то?! – не выдержал Игорь. – Катись отсюда, понял?!
– Ты сейчас сам отсюда выкатишься! – Глаза Тополя гневно сверкнули.
– Да пошёл бы ты куда подальше! – Схватив Тополя за воротник пиджака, Игорь подтащил его к порогу. – Ещё раз тебя тут увижу – убью, понял?!
– Отцепись! – Леонид изо всех сил рванулся, и в этот миг раздался треск разрываемой ткани.
Звук оказался несильный, но неожиданно привёл драчунов в чувство: словно опомнившись и устыдившись своего поведения, они на миг замерли, а потом опустили руки и отошли друг от друга на несколько шагов.
– Слушай, ты можешь объяснить толком, чего тебе надо, а? – Стараясь успокоиться, Игорь засунул руки в карманы халата, но наполовину, так чтобы в случае чего не пропустить момент, когда психованному гостю снова придёт в голову лезть в бутылку. – Пришёл, разорался как у себя дома…
Внезапно смысл слов Игоря дошёл до сознания Тополя:
– Ты хочешь сказать, что это твоя квартира?
– Моя, а чья же ещё, – пожал плечами тот. – Между прочим, я её купил на свои кровные, и вовсе не для того, чтоб какие-то ненормальные вламывались сюда без спроса.
– Погоди, – озадаченно произнёс Леонид, – я что-то никак не пойму…
– А чего тут понимать-то? Две недели назад мы с Дашкой купили эту квартиру. Всё официально, через риэлторов.
– Как это «купили»? – Не в силах поверить услышанному, Тополь с трудом сглотнул и тупо уставился на детину в халате. – Как вы её могли купить без моего ведома?
– А почему тебя кто-то должен был спрашивать?
– Как это почему?.. – От изумления Леонид никак не мог подобрать нужных слов, чтобы объяснить, что всё происходящее – полнейший абсурд, не имеющий под собой никакой юридической основы. – Но Сёмка не имел никакого права продавать мою квартиру…
– Ну, уж это не моя головная боль. Это уж вы сами решайте, кто из вас на что имел право, а меня увольте от всего этого.
– Но это неправильно. Вы же ничего не знаете!
– И знать не хочу. – Потеряв терпение, Игорь начал теснить незваного визитёра к дверям. – Ступай отсюда, пока я тебе все кости не переломал. И не вздумай здесь больше появляться, а то я найду на тебя управу. Имел… не имел… Моё-то какое дело? Я брал квартиру чистой, так что всё по закону.
– Но мне-то теперь где жить? – Из-за гула в ушах Леонид почти не расслышал собственного голоса.
– Да где хочешь, меня это не касается. – Тесня бывшего хозяина к выходу, Игорь встал в проёме. – И не ходи сюда больше, нечего тебе тут делать.
– Но Семён… – ошарашенно прошептал Тополь.
– Вот и разбирайся со своим Семёном, а нам нервы не трепи. – Мужчина сделал ещё шаг вперёд, и Тополь оказался вытесненным на лестничную площадку.
– Но не на помойке же мне жить… в самом деле.
– А это как тебе больше нравится. А если ещё хоть раз сюда завалишься…
Замок щёлкнул, и вокруг Тополя сомкнулась пугающая тишина. На миг в дверном глазке мелькнула тень, но тут же исчезла, и стеклянный кругляшок снова стал тёмным. Чувствуя, как сердце тяжело ударяется о грудную клетку, Тополь ощутил во всём теле безмерную слабость. Жизнь неожиданно дала огромную трещину, и именно тогда, когда он меньше всего этого ожидал.
* * *
– Тётенька Алечка, выполнил я ваше задание, теперь этому чумовому ни в жизнь не вывернуться! – Тёмная виноградина Борькиного носа дёрнулась, и на лице появилась слащавая улыбочка, делавшая его похожим на крысёныша. – Теперь труба вашему Тополю, крышка.
– Борюсик, ягодка моя… – Альбина Ивановна обошла стол, приблизилась к родственнику со спины и поцеловала его в курчавую тёмную макушку. – И в кого ты у меня такой способный, даже не знаю?
– Конечно в вас, тётя Алечка, в кого же ещё? – Он запрокинул голову назад и, беззвучно смеясь, затряс плечами. – Да тут и способностей особенных не потребовалось. Этот ваш Семён – дурак из дураков, сам на рожон полез, даже подталкивать не пришлось.
– Как всё вышло-то?
Теребя батистовый носовой платочек, Лидия, зашедшая к подруге, бросила на парня нетерпеливый взгляд. То ли из-за природной медлительности, то ли для пущего эффекта Борис тянул кота за хвост, обходя молчанием самое интересное.
– Ну, как… – Густые брови Бориса шевельнулись. – Ещё в августе он взял взаймы у моих ребяток денег, да так удачно взял, что лучше и не придумаешь. Это надо же было ему так вляпаться!
– Вовремя дефолт ему по башке шарахнул. – Альбина одобрительно погладила Бориса по плечу и подошла к серванту, за стеклом которого стоял парадный чайный сервиз для особо важных гостей. – Ничего не скажешь, счастливчик он редкостный.
– Когда у нас тут всё с ног на голову перевернулось, его в Москве не было, они с ребятами на Селигере ры-ыбку удили, – умильно протянул Борис. – Только рыбка-то золотая вышла. Это в первые два дня можно было доллары на марки махнуть и с кондачка проскочить, а потом же все обменки опомнились и лавочку прикрыли. Когда их сиятельство прибыли с отдыха, поезд уже ушёл и даже рельсы с собой забрал.
– Как он ещё с Селигера сумел вернуться?! – Альбина взяла чашки с блюдцами и осторожно переставила дорогой фарфор на стол. – Вон, наши соседи за стенкой, Стебаковы, Раиса с Владиславом, они как раз в это время в Турцию отправились, на солнышке погреться. Нет чтобы куда-нибудь поближе, в Подмосковье, так нет, дёрнул их чёрт так далеко забраться! Улететь-то они улетели, а как обратно выбраться – и не знают. Билеты-то на самолёт подорожали, а у них к концу отпуска денег – с гулькин нос. Они телеграфируют: так, мол, и так…
– Да бог с ними, с твоими Стебаковыми, – возмутилась Загорская. И что у Альбины за манера такая, перескакивать с важной темы чёрт знает на что? Тут у людей жизнь решается, а она… Лидия разочарованно покачала головой и глубоко вздохнула: вот ведь характер какой взбалмошный! Где-то такая умная, что прямо оторопь берёт, а где-то – чучело набитое. – Боря, ты не томи, говори, что и как оно дальше-то. – Положив локти на стол, Лидия наклонилась вперёд и внимательно вперилась в лицо Алькиного племянника.
– А что дальше? – Борис привычным жестом провёл указательным пальцем под своей тёмной виноградиной, и Загорская невольно поморщилась: надо же, мальчику всего каких-то там двадцать лет, а уже такое уродство. – Дальше всё было как по нотам: ребята потребовали отдать деньги, у Тополя их не оказалось. Тогда они дали две недели сроку, чтобы он продал папашкину квартирку и выплатил долг по расписке. Тополь поразмыслил хорошенько и решил, что скинуть папенькину хату – меньшее из двух зол.
– И как же ему удалось её продать… так скоро? – От нетерпения Загорская даже заёрзала на стуле.
– А какие проблемы? Сейчас это просто. Правильно я говорю, Боречка? – Альбина достала из серванта пачку салфеток с необыкновенно красивым цветочным узором.
– Правильно, тётя Алечка. – Он разгладил рукой край скатерти.
– А за сколько он продал Лёнькину квартиру, ты случайно не знаешь? – При мысли о деньгах, свалившихся за просто так на голову этому паршивцу, глаза Лидии хищно блеснули. – Говорят, сейчас однушечка тысяч на тридцать в зелёненьких тянет.
– Это если с умом продавать. А если впопыхах… – Губы Бориса искривились в высокомерной улыбке.
– И сколько же ему дали? – Нижнее веко Лидии нервно дёрнулось. – Двадцать пять, двадцать? Или ещё меньше?..
– Не знаю, наврал он мне или нет, но, когда у нас с Сёмкой зашёл разговор о деньгах, он сказал, что за скорость риэлторы содрали с него приличную копеечку и пришлось ему, бедолаге, согласиться на восемнадцать с половиной.
– Это ж почти даром! – ахнула Лидия, и её лицо невольно покрыла бледность, как будто наглое агентство по продаже недвижимости выманило доллары не из кармана Лёнькиного сыночка, а из её собственного. – Надо же, согласиться на такой грабёж!
– А у него что, имелся выбор? – Борис покрутил в руках крохотную мельхиоровую ложечку, прилагающуюся к дорогой чайной паре. – Конечно, можно было подыскать какую-нибудь другую контору, более порядочную и более щедрую. Но на это нужно время, а его-то у Сёмки как раз и не было. Он же до последнего дня всё надеялся, что каким-то невероятным образом деньги сами свалятся на него с неба и что ему не придётся ощипывать пёрышки папашке. А когда времени осталось всего ничего, он и чухнулся.
– Значит, говоришь, восемнадцать с половиной… – задумчиво протянула Лидия. – Значит, на сегодняшний день деньги у него есть.
– Были, – поправил её Борис.
– Что значит «были»? – Помножив шестнадцать тысяч долларов, оставшихся у Семёна после отдачи долга, на тридцать и получив какую-то нечеловечески огромную сумму с энным количеством нулей, Загорская изумлённо захлопала ресницами. – Подожди-ка, это ж почти полмиллиона денег! Это ж чёртова прорва…
– Вы так считаете? – Борис снисходительно хмыкнул. – Для умного человека – да, а для… – Не договорив, словно сочтя ниже своего достоинства продолжать вслух всем понятную мысль, он манерно дёрнул шеей, взял ложечку двумя пальцами и, аристократически отставив мизинец в сторону, принялся размешивать в чашке сахар. – Насколько мне известно, на сегодняшний день у Тополя-младшего на руках остались сущие крохи, так… не больше пяти-семи тысяч или что-то около того.
– Куда же можно деть такую сумму за две недели?! – В тоне Лидии послышалось недоверие. – Ты же не хочешь сказать, что он их проиграл на своих автоматах?
– Именно это я и хочу сказать.
– Но это же невозможно чисто физически!
– Кто вам такое сказал? – Борис вытащил ложечку из чая, облизал её и подцепил вишнёвое варенье, разлитое тёткой по розеточкам. – Понимаете, это долго объяснять. Если вы никогда не имели дела с системой игрового автомата, вам будет сложно понять то, что любому заряжающему ясно и без объяснений. Существует определённый процент отдачи выигрыша, напрямую зависящий от программы, устанавливаемой…
– Ой, для меня все эти штучки – тёмный лес! – Лидия коснулась висков кончиками пальцев и болезненно сморщилась. – Я всё равно не пойму ни слова из того, что ты будешь говорить. Я никогда не вникала во все эти тонкости и не собираюсь делать этого сейчас.
– Тогда вам придётся поверить мне на слово.
– Ты хочешь уверить меня в том, что за день в игровом зале можно оставить семьсот долларов?
– А вы неплохо считаете, – одобрительно проговорил Борис. – Для женщины это редкое качество.
– К твоему сведению, деньги женщина способна посчитать гораздо быстрее мужчины, – брякнула Загорская, но тут же, позабыв о своих словах, произнесённых скорее машинально, чем сознательно, переключилась на другое. – Но тогда выходит, что все эти две недели он просидел в игровом клубе, так, что ли?
