Текст книги "Тетрада Величко (СИ)"

Автор книги: Ольга Горовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

Глава 1

Проснулась Кристя ближе к вечеру. Нет, пару раз вставала днем: соседи что-то прибивали с таким диким грохотом, что и мертвый бы проснулся. Как раз и Ромку провела – муж собирался на дежурство. Выгладила ему костюм, не слушая заверений, что он и так походит, все равно помнется под халатом… Роман работал вместе с ней, в одном отделении, тоже анестезиологом. Они и познакомились там, когда Кристина работать устроилась. Рома был на несколько лет старше. С того же курса, что и Рус. Но в университете им не доводилось пересекаться как-то.

Не хватало еще, чтобы он теперь как бродяжка какой-то по больнице бродил. С некоторым сомнением понаблюдала за каким-то лихорадочным блеском в глазах Ромы и за тем, как рассеянно муж собирается.

– Ром? – подошла ближе, протянула руку, погладив мужа по спине. – Ты же не пил, правда? – пытливо заглянула в глаза, которые муж тут же раздраженно закатил.

Алкоголем вроде не пахло.

– Киса, что ты выдумываешь вечно? – отмахнулся он. – Конечно, не пил. Я что, по-твоему, ненормальный, чтобы пить перед дежурством? За кого ты меня держишь?

Глянул сердито и обиженно.

– Ну, не сердись, – прижалась лбом к его плечу, погладила еще раз. – Не отдохнула еще толком, почудилось со сна. Глупости всякие…

Роман раздраженно фыркнул и передернул плечами. Вышел из комнаты.

А вот Кристине не стало спокойней. Уже не раз замечала, что муж слишком уж охотно «расслабляется» после дежурств или рабочего дня, пропуская рюмку-вторую коньяка. Вроде и не критично. Но не несколько же раз за неделю. Да и на праздниках, когда собирались с друзьями, стал пить охотно и больше, чем ранее. И на все ее замечания реагировал остро, как сейчас. Раздражался, злился, начинал кричать и обвинять ее в паранойе. Глупых придирках, когда он просто напряжение от работы снимает.

С одной стороны, да. Работа у них очень стрессовая, не поспорить. Тот же Рус мог иногда, после очень тяжелого дня, «хлопнуть» рюмку водки. А вот на праздниках не пил практически. И в больнице старался следить за порядком в этом плане. Да и за все года, что Руса знала, Кристина его от силы пару раз видела пьяным. И то, еще во времена студенчества. А вот Рому за последний год уже пару раз прилично «навеселе» засекла. И ей это не нравилось. Заметил происходящее и Руслан. Все равно круг знакомых общий, почти на любых праздниках пересекались.

– Он выгорать начинает, Кристя. Вот-вот сломаться может, – то и дело предупреждал ее Рус. – Присмотрись.

Она и так присматривалась. И увещевала, разговаривала. Терпела вот такие вот вспышки, как только что. А в груди понемногу нарастало глухое раздражение и злость. Она с пятнадцати лет выгорать начала. И надломилась… И что? Не доломается, поди ты, никак. Сколько бы они все ее в «бараний рог» не скручивали. Стоит, как «оловянный солдатик». Ни пить, ни курить не начала. И не срывается, контроль не теряет, не ищет себе в этом оправдания для скандалов и истерик. А иногда ведь так заорать хочется! Все выплеснуть, завыть диким воем просто…

Но вместо всего этого Кристина вдохнула поглубже.

– Где мама? – повысив голос, чтобы Рома услышал, поинтересовалась она, заметив, что в квартире тихо. Только их возня и слышна.

– В магазин вышла, захотела пройтись, – Рома вернулся в комнату, выложил на комод техпаспорт и ключи от машины. – Я вам оставлю, мало ли что, вдруг какая-то острая необходимость, чтоб вы с транспортом были. А я и так доберусь, – вроде бы успокоился.

И поглядывал в ее сторону чуть виновато. Видимо, и сам понимал, что зря вспылил.

– Спасибо, – Кристина улыбнулась и подошла к нему, обняла крепко, устроив голову на плече.

Рома ответил ей таким же объятием. Прижался губами к волосам.

– Елки-палки, жалко, что времени нет совсем, сумасшедшая неделя, – чуть ласково протянул он, погладив ее щеку. – Мы никак не пересечемся. Уже и забыл, когда с родной женой в одной постели оказывался. Надо с этим срочно что-то делать, – жарко прошептал ей на ухо, сжав пальцами бедро.

Кристина рассмеялась, запрокинув голову.

– Да вроде после завтрашнего утра у обоих светлый промежуток, Ром. Нагоним. Я сейчас все равно что то бревно – не оценю твоих порывов, – потерлась лицом о шею мужа. Поцеловала его в щеку.

Рома рассмеялся.

– Та да, после трех ночных за неделю – неудивительно, киса. Тут все биоритмы сбиваются. Отдохни сегодня хорошо, и я завтра отосплюсь, а потом… – он многозначительно повел бровями и крепко поцеловал Кристину в губы. – Все, побежал. Мало ли, что там с транспортом сегодня, не хочу опоздать.

Напоследок погладив ее по плечу, Рома вышел в коридор. Кристина потянулась следом, чтобы провести, растирая шею и щеки. Еще действительно не отоспалась. Не отдохнула толком.

Роман быстро оделся и, еще раз обняв и поцеловав ее на прощание, ушел. Кристина закрыла двери, мысленно продумав, все ли утром сообщила мужу о состоянии пациентов в отделении, пока чай пила? Вроде бы ничего не упустила, не хотелось о чем-то важном забыть. Зашла на кухню, чтобы воды выпить, уже предвкушая, как снова уляжется. Спросонья взяла первую попавшуюся чашку, уже почти налила минералки, когда увидела, что посудина грязная, на дне плещется кофейная гуща. Видимо, Рома пил перед уходом. Уже почти отставила в раковину, когда что-то дернуло поднести к лицу и понюхать.

Вот тут захотелось выругаться словом, которого она, по идее, знать не должна была. И не пробуя, могла поклясться, что туда плеснули коньяка. А еще и возмущался! Нет, ясно, что доза там не та, чтобы опьянеть. Но общая тенденция настораживала. Особенно потому, что он только шел на дежурство. Да и беспокоило стремление Ромы скрыть свою потребность в таком стимуляторе.

Взвесив все «за» и «против», решила пока Руслану не звонить. Ему самому после дежурства отоспаться надо. Да и «употребил» Рома не столько, чтобы дел наворотить. Завтра обсудят.

Выпив все-таки воды, пошла досыпать дальше.

А вечером они с мамой засели за готовку. Во время своего «пробега» по ближайшим супермаркетам мама не пропустила и мясной магазин недалеко от них. Хороший, туда поставляли продукты только из одного фермерского хозяйства. А так как попала мать аккурат к свежему завозу, то закупилась основательно.

– Мам! – расстроенно и немного сердито возмущалась Кристина, осматривая все пакеты, которые мама едва занесла в прихожую. – Ну как же так! Я же дома! И с машиной! Просто позвонила бы, я мигом бы приехала, помогла. Ну зачем ты сама тащила?!

– Тебе отдыхать надо, дочка, – отмахнулась мать. Но Кристина же слышала одышку, и пот на лице матери видела. – И так за троих работаешь. Ни Рома, ни Руслан даже, тебя догнать не могут. Не жалеешь ты мужчин, Кристя. Не даешь им доказать, что они не слабее тебя. Вынуждаешь за тобой гнаться, – с мягким укором и какой-то грустью посмотрела на нее мама.

Но Кристина только криво улыбнулась:

– Ты мне тему не меняй, мы о тебе и твоем неразумном поведении разговариваем, – покачала головой. – А этих мальчиков передо мной выгораживать не надо. Чай, не маленькие, и сами решают, что делать и как, – еще раз хмыкнула на замечание матери, проигнорировав грустный взгляд. – Ну, давай посмотрим, что ты набрала и как нам с этим разбираться, – сама воспользовалась методом матери и сменила тему, начав осматривать содержимое пакетов.

– Зря не слушаешь, дочка… – тихо вздохнула Тамара Ефимовна, украдкой обтирая лицо платком. Перевела дыхание.

Но не настаивала. Давно знала, какой у Кристины характер. Да и не слепая. Пусть здоровье слабело, а зрение оставалось острым. Как и наблюдательность, на которую никогда не жаловалась. Не все знала. Многое даже не пыталась у дочери выведать, слишком хорошо различая за уверенным выражением глаз и высоко поднятой головой – затаенную боль и муку, которые исподволь разъедали Кристину. Не спрашивала. Характером дочь в отца пошла, ее первого мужа, слишком рано погибшего из-за такого же упрямого норова.

Правда, второй муж вроде и поспокойней был, а тоже давно на том свете. Видно доля у нее такая, нелегкая. Как и у ее матери была. Может, сглаз или наговор какой? Об одном всегда переживала: чтоб дочери этого не досталось. Да только видела, что и Кристина никак своего счастья раздобыть и отстоять не может. А от этого сердце давило и болело все больше. И душа ныла. И как бы ни волновалась дочь о ее здоровье, от такой боли таблеток не существовало.

Донесли продукты до кухни, начали пакеты разбирать. Кристина не удержалась, еще раз пожурила мать за то, что всю эту тяжесть одна тащила. А потом задумчиво посмотрела на обилие мяса.

– Знаешь, мам. Пельменей хочется жутко. Налепим? – задумчиво спросила Кристя, уже начав доставать муку из ящика.

– Пельменей? – удивленно переспросила мать. – Так хорошее же мясо, не жалко на фарш пускать?

– А что же нам, что ли, из плохого себе пельмени делать? – хмыкнула Кристина, разыскивая мясорубку. – Плохое нам и в магазине в замороженных подсунут. А сами себе мы самое лучшее и возьмем.

– Ну, хорошо, дочка. Давай пельмени. Я только переоденусь пойду.

– Иди-иди, мам. Можешь и просто рядом посидеть, я сама налеплю, а ты – отдохни, – улыбнулась Кристина, подключая кухонный агрегат.

– Давай, хоть лук тебе почищу, чтоб скорее, – не согласилась мама.

И правда, помогла с луком и пошла переодеваться, пока Кристина за мясо взялась и тесто замешивала. Как-то с удовольствием даже. Давно не готовила, все некогда было в последнее время из-за дежурств и работы. Уставала так, что автоматически, не задумываясь, совала в рот купленное или то, что мама готовила. А тут – отключилась от проблем, пока тесто месила и фарш делала. Споро, быстро все получалось. Пока мама вернулась, она уже и лепить начала.

– Боже, Кристя! Куда нам столько?! – всплеснула руками мать, оценив масштабы ее размаха. – Даже заморозить – в морозилке места не хватит, судя по количеству фарша.

Кристина оторвалась от процесса и обвела взглядом стол, будто впервые оценивая заготовки. Действительно, немало.

– Ничего, – пожала плечами, вернувшись к своему занятию. – Тете Маше отнесем все, что в избытке. Она себе точно не налепит, – успокоила маму, напомнив о старой подруге.

Они с тетей Машей были знакомы давно. Да и мать с ней дружила. Когда-то жили в общежитии от комбината, в одной двухкомнатной квартире. Кухня у них была общая. Поселили вместе как двух матерей-одиночек, видимо. И потом, когда квартиры получали – в одном доме по очереди досталось. Радовались тогда, сдружились уже, привыкли. Вместе – легче. Сейчас тетя Маша жила в соседнем подъезде, и они с матерью Кристины то и дело бегали друг к другу в гости, болтали, обсуждали что угодно: от пенсий до детей соседок. Многие тогда получили здесь квартиры, а потом – разъехались кто куда, сейчас меньше десяти семей, наверное, из «первого состава» в доме остались. В том числе и они.

– Ты уверена, Кристин? Вечер уже… – мать смотрела с сомнением и как-то невесело. Слишком грустно и с пониманием.

Кристина сделала вид, что не замечает этого. И улыбнулась еще беззаботней.

– Да ты отдыхай, мам. Просто рядом со мной посиди, – прямо-таки протанцевала по кухне, поцеловав мать в щеку. – Расскажи, что видела на улице. А я пока и долеплю, и к тете Маше потом сбегаю. О, можешь ее предупредить, позвони, чтоб не ложилась еще минут сорок, – предложила она, раскладывая готовые пельмени красивыми спиралями в большую плоскую тарелку. Пересыпала мукой.

– Думаю, она теперь долго сегодня не ляжет… – тихо заметила мама.

Будто бы мимоходом и не в тему.

И Кристина сделала вид, что не услышала этого. А мать больше не говорила ничего. Взялась ей все же помогать лепить. Так что они быстро справились. Отложили те, которые заморозят, мама принялась готовить им ужин, а Кристина, накинув пальто, отнесла «лишнее» тете Маше, которую они уже предупредили. Вернулась быстро, поели с мамой.

– Что же ты так слабо? Хотела же пельменей, – удивленно поинтересовалась мать, наблюдая за тем, как Кристина гоняет пару штук по тарелке, уныло тыкая вилкой. – Невкусно?

– Вкусно, – натянула на лицо бодрую улыбку. – Не отдохнула еще после дежурства, наверное. Выбегалась.

Мать грустно вздохнула, но ничего не стала уточнять. Как и комментировать то, что полчаса назад силы гейзером били, «гарцевала» по кухне, лепя эти самые пельмени.

После ужина немного посмотрели телевизор. Но тоже как-то вяло, без интереса. Да и мать за день сильно устала, отправилась спать еще до девяти.

Ну и Кристина легла, чтобы ей не мешать. Вроде бы и выспалась за день, а все равно – все тело «разбито». Крутится с боку на бок, ни уснуть не может, ни встать – не в состоянии. Права мама, не жалеет себя вообще, последние жилы рвет. Ради чего?

Телефон, выставленный на виброзвонок, чтобы матери не помешать, включился около одиннадцати часов ночи. Вскинулась, подсознательно опасаясь подвоха от мужа и неприятностей в отделении. Но на экране светилось другое имя.

– Да? – быстро ответила.

Тихо, сипло с дремы.

– Спала, малыш? – он говорил так же тихо.

Будто в самое ухо. Почти дыхание его на своей коже ощутила, надо только глаза закрыть.

– Типа того, ворочалась, скорее, – хмыкнула, усаживаясь спиной к стене. – За день отоспалась.

– Спасибо за ужин. Обожаю твои пельмени.

– Я знаю, – Кристина улыбнулась, крепко-крепко сжав веки, чтобы глаза не так пекло от непролитых слез.

Кузьма хмыкнул в ответ на ее самоуверенное заявление.

– Кидала бы ты свое отделение, открыли бы тебе ресторан…

– Не перегибай палку, Кузьма, лесть в меру хороша, – рассмеялась и сама себе рот зажала, чтобы мать не разбудить. – Не такой я и хороший повар. Ты, небось, каждый день поизысканней блюда ешь. А вот если бы медицинский не закончила, тебя бы уже и в живых не было…

– Кусок хлеба из твоих рук – вкуснее любой икры или устриц, красивая моя. Тут и сравнивать нечего. Но да, как врач – ты незаменима. И не только для меня, – хмыкнул Кузьма.

Втянул воздух через нос и резко выдохнул.

Если бы не бросил курить семь лет назад, сейчас точно прикурил бы. Она чувствовала, что ему хочется затянуться. Не смогла бы объяснить – как? Но что-то в голосе Кузьмы, в том, как менялся ритм дыхания, как сглатывал – позволяли Кристине ощутить эту его потребность, от которой не избавился, а просто отрекся благодаря силе воли. Слишком хорошо она его знала. Как и это умение отрекаться. На личном примере.

Оба молчали, слушая, как другой дышит. Она все еще не открывала глаз. Так легче представить, что он совсем рядом – протяни руку и коснешься.

– Что с твоей машиной? – спустя минуты две спросил Кузьма.

– Откуда знаешь? – удивилась Кристина.

– Малыш, я на балконе матери стою и смотрю во двор. Твоей – нет. Только этого недоумка. А у него дежурство, если твой Рус не соврал, – Кузьма ехидно хмыкнул. Видимо, дав понять, что сомневается, в том, будто Руслан – самоубийца и решится на подобное. – С чего бы это вам машинами меняться, если все нормально? Ты своей дорожишь.

– Тебе бы в детективы, – настал ее черед хмыкать. Поднялась и пошла к балконной двери. – Всегда же мозги светлые были…

Дом под углом стоял, в виде буквы «Г». Если он сейчас на балконе матери…

Тут рассмеялся уже Кузьма. Наверное, из-за ее слов.

– Упаси Боже, Кристя, это не моя стезя! И потом, светлая половина – это у нас ты. Я – по темной части. Сосредоточие порока, помнишь? – И тут же, без перехода, матюкнулся. – ****! Ты какого х**** в одной футболке на балкон вылезла?

– Господи, Кузьма, у тебя и зрение, как у кота, что ли? – рассмеялась она. – Ты как в темноте и на расстоянии увидел-то?

Она вот ничего не видела толком, только темный силуэт на балконе соседнего подъезда, на пятом этаже, против их третьего. Откинулась на раму, поставив ступни одна на одну. Несмотря на ковровую дорожку, было холодно, не зря Кузьма ругался. Зима на улице.

– Да на фиг мне зрение?! Я что, тебя плохо знаю, что ли, малыш?! – снова тихо ругнулся. – Иди назад! – распорядился.

– Ага, сейчас, уже побежала, – саркастично хмыкнула Кристина, обхватив себя рукой.

Кузьма в очередной раз матюкнулся. Только теперь невнятно, сквозь зубы. Видимо, что-то уж совсем ужасное.

– Так что с машиной? – вернулся к прошлой теме.

– Да я откуда знаю? – улыбнулась Кристина, до рези в глазах всматриваясь в темноту. – Я в этом не разбираюсь. Какие-то датчики и контакты, что-то отходило и барахлило. Отогнали на СТО, сказали, дня два проверять и чинить будут.

– Почему мне не позвонила? Пригнала бы моим парням, тебе бы за полдня все сделали, – Кузьма вновь протяжно выдохнул, словно сигаретой затягивался. Но она же видела, что не курит.

– Так у меня муж для таких вопросов есть, – аж горло сдавило от собственного ехидства. Будто кислоты глотнула. И слезы теперь не удержала, по щекам потекли. Холодно, елки-палки! – Мужик в доме, который всегда рядом, поддержит и проблемы решит. Помнишь, Кузьма?

Он выдохнул резко, хрипло. Так, будто она его, на земле лежащего, в живот пнула ногой. Добить позволял. Такое только ей и сходило с рук.

– Уела, малыш, – хрипло и с той же болью, которую она в себе ощущала. – Вскрыла грудину. А говоришь вечно, что не хирург. Потрошитель.

Кристина хмыкнула. Не от веселья. Свою боль поглубже в желудок пыталась протолкнуть. Когда от него это давным-давно услышала, думала – умрет на том же месте, сердце не выдержит такой обиды и муки. А ничего вон, до сих пор бьется. Луженое у нее сердце, что ли…

Снова умолкли оба. Стоят и смотрят на темные силуэты в балконных окнах. Прижали телефоны и слушают дыхание. Обоих же на части рвет от желания плюнуть на все и метнуться из квартир, встретиться где-то на полдороги. И без разницы, что потом. Она точно знает. Лишь бы в эту секунду кожа на коже, губы на губах, и мозг в аут… А они стоят и смотрят. И каждый вдох-выдох другого считает.

– Иди спать, красивая моя. Околела уже. Да и мне ехать пора, – наконец, тяжело выдохнул Кузьма.

– По девкам своим? – Хмыкнула.

Откуда в ней столько желчи и ехидства? Не была такой раньше, жизнь искорежила, все перевернула с ног на голову.

А Кузьма тихо рассмеялся. Словно бы ему в радость ее ревность, от которой никак не избавится.

– Не поверишь, на заседание фракции, – видела, как он покачал головой. – Через десять минут начаться должно. Уже опаздываю. Любят наши ночами заседать и решать курс партии. День им для этого не подходит, – с иронией рассказывал. С весельем.

А она видела, что рукой лицо растирает. Слышала, как кожа трется. Точно как она после дежурства.

– Устал? – голос дрогнул. И уже не до сарказма или ответных ударов. За него сердце-предатель болеть начало.

– С тобой не сравнить, ты вон, себя не жалеешь, людей спасаешь, красавица. А я что? Кэш гребу. Мне не на что против тебя жаловаться, – Кузьма тоже иначе улыбнулся, хмыкнул тепло. – Иди, спи. Знаешь же, не уйду, пока ты стоишь, всю фракцию задержим…

Кристина рассмеялась. И плевать, что сквозь слезы.

– Хорошо. Иди, верши судьбу страны, – согласилась с доброй иронией. – По крайней мере, я буду точно знать, что ты не голодный. Хотя что это я? Ресторанов вокруг полно…

– Малышка… – сипло попытался прервать ее Кузьма, мешая говорить. – Жилы мне рвешь, как теперь идти?

– Как хочешь, – хмыкнула в том же тоне. Уже и на обиду сил не было. Просто больно. И сладко. – Долг зовет же. Как я каждый день плетусь на свою работу с «подрезанными сухожилиями». Из чистого упрямства.

Развернулась и зашла в комнату.

– Спи крепко, – прошептал Кузьма в трубку.

– Издеваешься, да? – забравшись под одеяло, понимая, что все-таки очень замерзла, поинтересовалась она.

– Нет. Просто очень хочу, чтобы отдохнула нормально. Обнял тебя крепко.

Она в ответ только рвано вздохнула.

– Кузьма…

– Спи. – Прервал соединение.

Кристина отложила телефон. Притянула ноги к груди. Уткнулась в подушку лицом, заставляя себя дышать. Один вдох. Второй. Не выдержала. Заревела, закусывая наволочку, чтобы мать не разбудить. Вжалась лицом, сама себя придушивая. А рев все равно наружу рвался, выплескивался из нее.

И даже когда затихла, все внутри болело так, словно пневмонию подхватила. Грудь болела. Горло пекло. Крутилась еще два часа, не в состоянии уснуть. В конце концов, сдалась – встала, выпила снотворное. И через пятнадцать минут отключилась, провалившись в темноту без снов.

Глава 2

Кристина никогда в жизни не напивалась. Бывало, выпивала бокал-два вина, или пару рюмок коньяка гораздо реже. Но и все. На этом ее отношения с алкоголем всегда и заканчивались. И вчера не пила же вроде. А чувствовала себя так, словно бы напилась ночью «в стельку».

– Дочка, Кристина, просыпайся, – мать тормошила ее за плечо, пытаясь разбудить, а у Кристины никак не получалось раскрыть глаза толком. – Доченька, просыпайся! Тебе Рома уже пятый раз звонит.

– Проспала? – вопрос прозвучал хрипло.

Нечего было вчера жалеть себя и выть в подушку.

Несмотря на такое одурманенное состояние, тут же поняла, что послужило причиной появления мамы и ее попыток разбудить дочь.

– Да, доченька. Девятый час уже. Наверное, ты будильник не слышала, а я с утра к Маше ходила, не уследила, прости, – принялась извиняться мать.

– Все нормально, мам. Ты ни при чем точно. Это я сглупила, снотворного выпила вчера, – Кристина села в постели и попыталась прийти в себя. Встряхнуться.

Выходило ужасно. И мама это поняла, кажется.

– Пойду, кофе тебе заварю, Кристина. Вот, Рома снова звонит, – вручив ей мобильный, который действительно вибрировал вызовом, мама грустно вздохнула и вышла из комнаты.

Хорошо, Кристина не видела ее взгляда. Мама точно не одобряла ее действий и, наверняка, жалела дочь. Но так как с «продиранием» глаз все еще наблюдались проблемы, Кристя об этом лишь догадывалась.

– Слушаю, – тем же сиплым голосом ответила она, приняв вызов почти наощупь.

– Киса, ты в норме? Не заболела? – голос Ромы был пропитан беспокойством и волнением. – Не могу до тебя с самого утра дозвониться. И пятиминутка уже закончилась.

– Нормально, Ром, – Кристина принялась растирать лицо. – График сказался, видимо. Вчера меня ломало, не могла уснуть, выпила снотворное, а оно наслоилось на измотанность, наверное. Ничего не слышала: ни будильника, ни твоих звонков…

– Так, чтобы больше такого не повторялось, – велел строго Рома. – Я тебе говорил, что зря ты так надрываешься. Обойдется Карецкий. Нравится ему столько пахать – пусть довольствуется другими анестезиологами. Нечего твой график под себя подгонять. Ты себя так сожжешь на работе. И вообще, я запрещаю!

Несмотря на сонливость и общее заторможенное состояние, а может, как раз из-за всего этого, Кристина засмеялась.

– Ром, ты чего? С какой стати ты мне работать запрещаешь? Я заведующая, между прочим, – напомнила она, прикрывая зевок ладонью. – И Руслан тут ни при чем. Сам знаешь, у нас нехватка кадров в отделении…

– А я твой муж! – как-то даже обиженно ввернул Роман. – И мне, как минимум, просто не нравится, что вы с Карецким постоянно вместе на ночных дежурствах! Думаешь, я не в курсе, какие о вас сплетни по больнице ходят?! – в голосе мужа прорезалась претензия и злость.

– Какие же? – голос Кристины заметно похолодел.

Телефон у ее уха противно пикал, сообщая, что кто-то еще пытается дозвониться. Быстро глянув на дисплей, Кристина вздохнула. Руслан потерпит. Хотя наверняка наорет.

– Да о вас все медсестры и санитарки шепчутся! – с той же злостью и повысив голос, бросил в трубку Роман, отвлекая ее от мыслей о Карецком.

– Они обо всех шепчутся. В том числе и о тебе всякое поговаривают, – еще прохладней хмыкнула Кристина. – Мне тоже стоит прислушаться к ним? Надежный источник информации, которому ты советуешь доверять? – осадила она его. – Ты прекрасно знаешь, что мы Русом старые друзья. Я его знаю дольше, чем тебя. И если бы хотела быть с Карецким, с ним бы и была. Еще вопросы?

Хоть проснулась от этого «наезда», встряхнулась.

Роман выдохнул.

– Хорошо, киса, прости. Я загнул, – в его голосе появилась вина и раскаяние. – Просто все эти шушуканья за моей спиной… И я же знаю, что вы встречались с Русланом в университете. А сейчас – у меня такое чувство, что ты с ним бываешь гораздо чаще, чем со мной. И это же так и есть на самом деле. Вот и сорвался. Сам устал… – муж выдохнул.

– Рома, мы встречались тринадцать лет назад! Хватит бред городить. Поезжай домой, выспись, – без особо сочувствия к его «усталости», посоветовала Кристина, поднимаясь и потягиваясь. – Меньше глупостям будешь верить. А я умоюсь да поеду на работу, сменю тебя. В отделении все нормально? – переключила она разговор на работу.

Если Роме и не понравился тон ее отповеди, муж промолчал. Понимал, возможно, что и сам зря затронул эту тему. А может, кто-то рядом появился и он не хотел неприятную для себя личную беседу превращать в публичную.

Она же уже пришла на кухню и благодарно кивнула матери. Взяла чашку с кофе, кивком головы отказавшись от предложения завтрака.

– Не успею, – произнесла одними губами, вызвав очередной грустный мамин взгляд.

Муж в это время продолжал говорить. И опять динамик пикал. Карецкому неймется.

– Нормально, – в голосе Ромы все еще чувствовалось недовольство и даже какая-то обида. Но муж быстро ввел ее в курс дела по состоянию пациентов. – Ладно, я поехал. Ты как добираться будешь?

– На такси, – в три глотка выпив кофе, Кристина пошла в ванную. – Голова все еще чумная, не рискну за руль садиться. Может, пока доберусь, проветрюсь немного.

– Хорошо. – Муж помолчал мгновение. – Прости, киса. Не хотел на тебя с утра накидываться, – вроде бы искренне произнес. Даже с виной. – Просто стукнуло что-то в голову.

Но ее это только больше насторожило. Не мог же Рома на дежурстве пить? Или мог? Она уже не была уверена. А такие перепады настроения для него больше были свойственны именно после алкоголя.

– Все в порядке, Ром. Давай, приезжай сюда и отдохни нормально, – с улыбкой в голосе, примирительно предложила она.

– Да, стоит. Тем более, что завтра у обоих выходной, – усмехнулся и муж. – Люблю тебя.

– Целую, – отозвалась Кристина и прекратила разговор.

Вызвала такси, почистила зубы. Натянула джинсы и свитер, и только потом набрала Руслана, который успел ей еще трижды позвонить за это время.

– Кристя, с тобой все нормально? – с ходу, не дав ей и поздороваться, потребовал Руслан ответа.

– Нормально, Рус. Проспала. Выпила вчера снотворное, не смогла проснуться вовремя, – вновь объяснила она.

– Твою ****, Величко! – видимо, успокоившись, матюкнулся Руслан. – Ты себе что думаешь? Ты – заведующая, и не должна себя изматывать до такого состояния! И пятиминутку пропускать не должна! – тут же переключился он на «выговор» в режиме главврача.

– Еще один, – хмыкнула Кристина. – Мам, я пошла, – крикнула она, увидев в окно, что такси подъехало.

На ходу набросила пальто и подхватила сумку.

Руслан вроде бы смягчился. И даже хмыкнул в трубку.

– Муж уже выговор устроил, да?

– Ага, за то, что с тобой шашни кручу за его спиной, – хмыкнула и Кристина.

Села в авто, назвала адрес. Зажмурилась. Такой солнечный день, что аж глаза режет. С чего бы? Всю последнюю неделю пасмурно было. Зима все-таки.

– Если бы, – вздохнул Руслан. – Но ты же у нас патологически честная, к сожалению. А Роман – идиот, – голос Руса был полон иронии. – Будто вообще тебя не знает. Впрочем, он и раньше такое отчебучивал. Живет в какой-то своей реальности…

– Если бы ты был на его месте, а я с ним постоянно дежурила, не думал бы так же? – хмыкнула она.

– Если бы я был на его месте, у тебя и повода не было бы по сторонам смотреть. Да и времени, Кристя, – усмехнулся с совсем другой интонацией. – И ты точно ни с кем бы не дежурила, кроме меня.

Она наяву увидела эту ласково-искушающую улыбку, тепло которой ей доводилось ощутить.

– Так я и так, выходит, только с тобой и дежурю, Рус, – рассмеялась в голос.

А вот Руслан хмыкнул не особо весело:

– Но думаешь-то, небось, не обо мне или Роме?

Она оставила этот вопрос без ответа.

– Рус, мне кажется, Рома больше пить стал, – поделилась Кристина своими опасениями о муже. Откинулась головой на сиденье.

Тяжелая голова. Мутная, несмотря на кофе. Слезы с болью никогда ничего хорошего вместе со снотворным не давали. Но она старалась об этом не вспоминать. Надо просто прийти в себя. Сейчас приедет, еще кофе выпьет, погрузится в привычную суматоху работы…

– Думаешь? – Руслан стал внимательным и сосредоточенным, она прямо представила себе выражение его лица.

Главврач из Руса никуда не делся. И о своих сотрудниках он должен был и любил все знать. Тем более такие факты, которые могут сказаться на работе.

– Он вчера перед выходом коньяка в кофе добавил. Мелочь вроде бы. Но когда спросила – взвился и кричать начал. Потом извинялся. Да и сегодня – эти претензии с утра, непонятные обиды и снова извинения… – Кристина вздохнула. – Не знаю, Рус. Мне кажется, он все больше не в ту степь бредет.

– Ладно, посмотрим. У меня сейчас консультация. Через двадцать минут обход. С тобой, между прочим. Надеюсь, доберешься? – Руслан как бы невзначай напомнил о том, что она задерживается.

– Я уже рядом, думаю, минут через пять буду, – Кристина рассмеялась, посмотрев в окно, чтобы понять, где находится.

– Хорошо, давай, Величко. Я жду и на тебя рассчитываю, – Руслан отключился.

Она же спрятала мобильный, предварительно проверив, нет ли каких-то сообщений. Не то чтобы ждала или рассчитывала. Просто…

Размяла шею. Вроде бы и проспала столько, а все равно себя чувствовала измотанной и разбитой. Наверное, и правда, стоит передохнуть. Полноценно насладиться выходными.

– Приехали, – объявил таксист, до этого лишь молча посматривавший на нее через зеркало «заднего вида». – Десятая больница. Восемьдесят пять.

– Спасибо, – Кристина потянулась за кошельком.

– Говорят, у вас здесь одни из лучших условий. Не чета всем остальным государственным? Или все же частная? – с интересом спросил таксист, пока она расплачивалась.

– Нет, государственная. Пока, во всяком случае, – вежливо улыбнулась Кристина. – Просто нам с благодетелем повезло.

– Да, слышал. Депутат какой-то, говорят? – понимающе кивнул таксист, взяв оплату.

– Депутат, – согласилась Кристина, уже выходя из машины во двор родной больницы. – Всего хорошего.

– И вам! – отозвался таксист.

Но она уже не оборачивалась. Захлопнула двери и пошла к крыльцу.

До обхода кофе ей выпить не удалось. Руслан залетел в кабинет, едва Кристина успела переодеться, ухватил за руку и буквально потянул ее за собой.

– Потом, все потом, Кристя. Мне еще в здравотдел придется ехать, так что давай по-быстрому, – Карецкий тащил ее по коридору.

– «По-быстрому», – передернула Кристина, скривив ехидную гримасу. – Ты прям как уставший муж после десяти лет брака, Рус… – Многозначительно хмыкнула она. Сбилась с шага, не успевая за Карецким. – Между прочим, вот после такого и начинаются сплетни по больнице, Рус, – заметила Кристина, не пропустив удивленные взгляды сотрудников, которыми сопровождалось их «передвижение». – А мне потом мой муж претензии выставляет.