Текст книги "Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц)
– Не стоит. – Она медленно покачала головой, не переводя глаза на него.
– Ты так не считаешь. – Соболев усмехнулся и наклонился ниже, так, что его дыхание защекотало кожу ее шеи, заставляя вздрагивать. Но не от боязни, а от желания большего.
Ей захотелось ощутить его прикосновение. По-настоящему, сильно и полно. Позволить Константину показать ей, что именно он хочет и любит получать от женщин.
Секунда, всего секунда промедления перед тем, как полное осознание этой мысли отрезвило ее, дало ему фору. Карина не совсем понимала как, но он умудрился не только открыть двери, но и подтолкнуть ее внутрь своего номера.
– Нет, Костя. – Она не позволила увести себя вглубь, застыв у входа. – Я устала, да и ноги у меня замерзли. – Попробовала откупиться Карина шуткой. – Мне хочется вернуться к себе и залезть в ванну.
– В моем номере ванна ничем не хуже. – И не думал отпускать ее Соболев. – С удовольствием покажу ее тебе.
Он мягко подтолкнул ее к стене и сам оперся ладонями по бокам от лица Карины. Опустив лицо, Константин почти прикоснулся губами к ее ключице, дразня и щекоча кожу резким, отрывистым дыханием. Поражая и оглушая пониманием того, возбуждение какой силы он сейчас сдерживает, все еще стараясь убедить ее. Карина видела его скачущий пульс, читала вожделение и жажду, мерцающую в глубине глаз Константина, ощущала через ткань твердость напряженного члена, вжатого в ее бедро. Он хотел ее. Но не применил ни капли принуждения. Не заставлял, а убеждал и уговаривал, искушая ее же собственным желанием. Хотя, без сомнения, привык, имел силу и власть мгновенно получить то, что хотел, не заботясь о мнении подминаемой под себя женщины. Однако, именно этого Костя и не делал.
Только с ней? Или со всеми? Она же шлюха, он сам так ее называл. Кто уговаривает шлюху, пусть и дорогую, если сумел зажать ее в угол? Что же Соболева сдерживало? Карина его не понимала. И это – рассеивало, отрезвляло, забивало дурман и возбуждение.
Нет, она не перестала его хотеть. Карина с трудом заставляла свое тело подчиняться себе, но сейчас, больше чем когда-либо, она понимала, что нельзя поддаваться этому искушению. Карина не знала, что делать с тем, чего она не понимает. И меньше всего желала бы выйти за границы личной зоны комфорта, даже для того, чтобы поддаться искушению, околдовывающему и опутывающему ее чувства голосом Соболева.
В разуме забилась тревожная мысль, разгоняя туман и истому, уже успевшую растечься по мышцам. Эта игра зашла слишком далеко. Ей, вообще, не следовало привлекать внимание Соболева. Но раз уж так вышло, надо было немедленно оттолкнуть его. Не физически, это не поможет.
Мужчин не возбуждает ущемленная гордость, так что… Константин хотел ее? Карина удовлетворит его желание. Только вот саму Карину он не получит.
Очевидно, восприняв те секунды, что Карина молча размышляла, изыскивая выход из ситуации, Соболев воспринял согласием с ее стороны. Его губы с жадностью накрыли рот самой Карины, уже не позволяя сорваться вероятным возражениям, а руки, оставив стену, казалось, в одночасье оказались везде. Его пальцы прошлись по ее скулам, сжали плечи, накрыли грудь. Касания, жесткие и требующие, совсем не трепетные, но, в то же время, аккуратные, страстные и мягкие. Он не терзал, не ломал и не поглощал ее. Константин наслаждался тем, что ласкает ее тело, и предлагал разделить это удовольствие с ним.
Она не отстранила своих губ, с готовностью и страстью приняв жаркий поцелуй. Ладони Карины легли на его грудь, прошлись по плечам, скидывая на пол пиджак Константина. И надавили, заставив его отступить, позволить ей повернуться, освободиться от ловушки стены за спиной. Он, казалось, не был против смены положения. Руки Кости уже забрались под полы ее халата, сбросив тонкий пояс следом за своим пиджаком. И теперь длинные пальцы натирали, легонько царапали кожу груди, играя то с одним, то с другим соском. Карина усилием воли подавила стон.
Как же, чертовски приятно было принимать ласки. И насколько же она была права, еще при первой, мимолетной встрече зная, что Соболев может быть великолепным любовником. Только и другой ее вывод, о не целесообразности отношений с таким мужчиной, оказался настолько же верным. На корню подавив сожаление, уже пустившее ростки внутри, Карина с новым воодушевлением ответила на продолжающийся поцелуй. Его язык планомерно и тщательно, со вкусом исследовал ее рот, а она позволила Косте это делать.
Руки Карины, не прекращая ласкающих, поглаживающих скольжений, уже добрались до его груди и одну за другой расстегивали пуговицы рубашки.
Они оба молчали.
Лично ей приходилось прилагать слишком много усилий, контролируя свое возбуждение, оглушающим пульсом сотрясающее все тело, и помнить о принятом решении. А он, похоже, полностью сосредоточился на желании поглотить всю ее своими жаркими, алчными касаниями, покорить тело и сущность Карины.
Что ж, он собирался поиметь ее? Карина подумала, что это, как раз подходящее время для ответа.
Прижав ладони к обнаженной коже, ощущая возбужденный стук его сердца под пальцами, она надавила, немного отстраняясь и, чуть прикусив его губу, скользнула влажным и жарким поцелуем к резкому мужскому подбородку. Соболеву понравилось. Кто бы сомневался, впрочем. Ее губы проложили влажную дорожку из порхающих и дразнящих поцелуев по линии напряженных мышц шеи. Дерзкий язык лизнул, пощекотал кадык, губы коснулись ключицы, но тут же отступили, стоило рукам Константина крепче прижать, словно в попытке придавить ее к себе. И снова прижались, целуя и дразня кожу груди, чуть прикусывая твердые и жесткие соски на его груди. И опять отступили, когда руки Кости добрались до ее бедер.
Соболев хрипло и придушенно пробормотал проклятие, но поддался.
Он понял задумку. И отпустил. Карина ласкала, если он не трогал. А она умела касаться так, чтобы кого угодно завести. Ее губы добрались до напряженных и твердых мышц пресса, сократившихся от ее влажных и покусывающих забав. А пальцы Карины уже благополучно разобрались с пряжкой ремня и застежками брюк, выпустив на свободу подрагивающую от желания плоть.
Даже лестно, что ее настолько хотят.
Скользнув языком во впадинку пупка, Карина плавно опустилась на колени и, перекинув рукой волосы за спину, с удовольствием, которое позволила ощутить мужчине, сомкнула губы на возбужденном члене.
Откуда-то сверху, прервав тяжелое и напряженное дыхание Кости, сорвалось очередное проклятие. Чертыхнувшись, Константин уперся затылком в стену. Его руки с нажимом скользили по ее плечам, распахивая халат, то и дело, задевая грудь, возбуждая Карину. Но она ощущала, что его пальцы подрагивают от каждого ее движения.
Да, Карина знала, что была в этом деле профи.
Чуть повернувшись, она изогнула шею так, чтобы как можно глубже погрузить его в свой рот. Настолько, насколько могла, учитывая совсем не скромные габариты Соболева. Черт его побери, но даже это ей понравилось, то, как перекрыло дыхание, а рот наполнился терпким и острым вкусом, предвосхищающим куда большее. О, да, то, что ему понравится – не вызывало сомнений. Она знала очень много нюансов и тонкостей.
Язык скользнул вверх-вниз, дразня и лаская, обводя контуры и рельеф головки, усиливая возбуждение до невозможного. Раз за разом она отпускала и вновь погружала и облизывала его плоть.
Позволив Соболеву сжать в пригоршни свои волосы, не запрещая движений бедер, еще глубже проталкивающих его в ее рот, Карина осознала, что сама возбуждается, слыша, как тяжелеет и становится надсадным, отрывистым его дыхание. Ее заводило то, как он собирал, погружал и скользил своими пальцами в ее волосах, пока она посасывала и легко покусывала самые чувствительные точки. Она задыхалась и колени давил ворс ковра, но сердце заходилось в груди от неутоленного желания, а не от неудобств, и она все сильнее, быстрее и больше погружала и облизывала плоть, казалось, ставшую еще тверже и больше. Он сжал ее щеки ладонями, стремясь отстраниться, но Карина не поддалась, наоборот, ускорила движение губ и языка. Пока, наконец, резко сомкнув и сжав губы, не заставила Константина кончить, до капли вытянув, проглотив все, что он с тихим проклятием выплеснул ей в горло.
Все-таки, облизнув припухшие губы и в последний раз пройдясь язычком по все еще подрагивающей от оргазма плоти, она не могла не признать, что вкус у него очень даже.
Константин, определенно, не собирался отпускать ее, даже в этот момент. Но Карина, воспользовавшись секундами расслабленного удовольствия, сейчас захватившего его тело, освободила свои волосы и поднялась с колен.
Между бедер было предательски влажно и горячо, но она проигнорировала это. После. Потом.
Уже привыкнув к темноте, царящей в номере, Карина сжала ручку двери. Но, стоило ей нажать на ту и слегка приоткрыть двери, как Соболев положил ладонь на плечо.
– Собираешься остановиться на этом? – Она с удовлетворением заметила, что он еще немного задыхается. Хоть и умудрился застегнуть ширинку, видя, что Карина распахивает дверь все больше. – Я планировал куда больше.
Хриплый голос Кости ее заводил.
Полуобернувшись, Карина налепила на немного саднящие губы насмешливую улыбку.
– Поверь, мало кто или что может удовлетворить тебя больше. – С усмешкой протянула она и медленно облизнулась, видя, как раздулись его ноздри и прищурились глаза.
Ох, похоже, кто-то, и правда, хочет еще.
Карина уважала тех, кто мог продержаться долго, тем более, после этого ее приема. Хотя, если честно, чаще она их ненавидела. Но это не касалось данного конкретного мужчины.
Она полностью раскрыла двери, успев сжать полы своего халата. На виду у всего коридора и камер наблюдения он вряд ли захочет продолжения.
– Тебе ведь понравилось, Костя, – наклонившись к его уху, дразняще прошептала Карина. – Этого же хотел с первого взгляда на мои губы. Спорю, та девчонка, что валялась в твоем купе с журналом, и на треть не справилась с этим так, как я? – Не требуя ответа, зная его великолепно по выражению лица Кости, вздернула бровь Карина. – Вот и остановимся на этом.
Он не был согласен и явно хотел больше. Но, как она и предполагала, не планировал набрасываться в коридоре. Более того, снова оправдывая расчет, его это задело. То, что она знала о произведенном эффекте.
– И сколько я тебе должен за это удовольствие и время? – Приподняв бровь, ехидно поинтересовался Соболев с холодными искрами в глазах.
– Ни сколько, – Карина легко повела плечами, сбросив его напряженные пальцы. – Считай, что у меня выходной и захотелось развлечься, это мой тебе подарок. – За неимением пояса, оставшегося на полу, она крепче запахнула халат рукою и вышла в коридор.
– А тебе ведь понравилось не меньше, Карина. Пришлось по вкусу стоять на коленях передо мной. – Медленно и ехидно протянул Константин, и она услышала щелчок зажигалки за спиной. – Так, куда так торопишься? Испугалась, что остальное понравится еще сильнее, а? Больше, чем смогли порадовать тебя все твои покровители? Боишься получить удовольствие и утратить контроль над событиями?
Она обернулась и обвела его взглядом с ног до головы, не собираясь показывать, как близки его догадки к цели.
Мужчины… Большие дети, готовые на что угодно, лишь бы доказать, что их «машинка» круче и больше.
Как?! Как им удается управлять всем вокруг и держать в кулаке остальных, когда так легко управлять ими самими? Силой, видимо. Только силой.
Хотя, видно Соболев, и правда, понравился ей больше других. Отчего-то хотелось верить, что он предпочитает разум. Однако, не в такой ситуации, похоже. Здесь он отреагировал именно так, как и предполагала Карина.
Медленно улыбнувшись, она полностью развернулась и подошла почти впритык к нему. В этот раз Костя не попытался ее ухватить, а, затянувшись, ожидал дальнейших действий Карины.
Не собираясь его разочаровывать, она протянула руку и уверенно забрала сигарету из его пальцев. Он отдал.
– Знаешь, Костя, – проигнорировав его предыдущую фразу, протянула Карина и поднесла сигарету к губам. – А ведь это я тебя поимела.
Затянувшись, она выпустила ароматный дым и, с удивление увидела в его прищурившихся глазах закружившиеся искорки смеха. Может, не настолько он был и предсказуем.
Решив не разбираться, Карина развернулась и беспрепятственно дошла до номера. И только захлопнув двери, позволила себе выдохнуть. Здесь все еще играла музыка, которую она так и не выключила, уходя с Соболевым.
С силой затушив окурок в первой подвернувшийся пепельнице, Карина глубоко вздохнула и провела ладонями по волосам, стараясь привести и их, и чувства в порядок. Тело трясло, и от напряжения, и от возбуждения, которое так и не было удовлетворено. Похоже, она все-таки, не обойдется без душа. А может, и джакузи, чтобы расслабиться.
Офигеть. Константин ошалело смотрел на ее двери. И понимал, что чем дальше – тем больше его тянет рассмеяться. Отчего-то, все выходки Карины приводили к такому результату. Хотя, любой другой на его месте, наверное, пришел бы в бешенство. Да и он поначалу взъелся, что лукавить. А теперь вот, после этого заявления и ухода – душил хохот. Оставила-таки за собой последнее слово.
Что тут скажешь – она его уела. Спору нет.
Но это сейчас. А у Кости не было сомнений, что они еще продолжат разговор, и тогда – посмотрим, кто будет говорить в конце.
Осмотрев пустой коридор, он покачал головой и обессиленно привалился к двери.
Черт возьми! Косте всего лишь сделали миньет, а он ощущал себя настолько выжатым, словно после часов четырех полноценного секса. И все равно – хотел большего. Нельзя так дразнить, поманив, но так и не дав полного доступа к телу. Это опасные игры, Карина должна была понимать.
Зато теперь он понимал, за что именно Карине платят деньги. И такие, что она может жить в люксе. Да какой угодно мужик выложит любые бабки за оральный секс в ее исполнении. Какая треть? Мария не стояла рядом даже бледной тенью.
Даже жаль, что Никольский сейчас так занят, но Лихуцкий важнее. Однако Косте было все больше интересно подробней узнать, что же за личность такая, эта Карина.
Достав новую сигарету, взамен той, что забрала Карина, Константин, посмеиваясь, вернулся в номер. Что ж, время он убил и от проблем отвлекся, с этим не поспоришь.
Глава 9
В этот раз ее освобождение от очередного еженощного кошмара оказалось вовсе не таким забавным, как накануне. Едва посмотрев на дисплей звонящего мобильного, Карина поняла, что все, ее «выходные» кончились. Как-то резко пришло это понимание, даже до первого услышанного слова. И хоть не было в самом звонке ничего такого, более того, именно его она ждала так долго, настроение испортилось основательно и сразу.
– Да? – Ответила она Диме.
– Карина, девочка моя, ты проснулась?
– Конечно. – Согласилась она, с тоской увидев на часах «05.33». Соболев, и тот, будил ее позже. – Я проснулась.
– Замечательно. Я заеду минут через сорок, у меня сегодня очень плотное расписание, а нам обязательно следует поговорить. – Теплым и ласковым голосом сообщил Дима.
Конечно. Обязательно. Потому она и торчит тут уже которые сутки. Чтоб его…!
– Да, Дима. Я тебя жду. – Не дав своей иронии скользнуть в голос, спокойно согласилась Карина.
Дима отключился, больше ничего не добавив. Понимая, что поспать, пока, во всяком случае, ей не удастся, Карина встала. Вряд ли его привычки, стабильные на протяжении двадцати лет, изменились за полтора года, а значит, Дима еще не ел и рассчитывает позавтракать здесь, а ей следует об этом позаботиться. Иначе Картов расстроится и будет не в духе. А это не сыграет ей на руку.
В этот раз, разумеется, Карина велела, чтобы принесли две чашки, да и все прочее, так же, для двух человек. Не то, что в тот раз, когда…
Поняв, что дважды за последние двадцать минут вспоминает о соседе, с которым вчера решила покончить любые отношения, если настолько громко можно назвать их флирт, она осталась недовольна собой. Тем более что последняя ситуация, окончившаяся для нее все же немного счесанными коленями, под категорию «флирт» уже никаким боком не попадала. Подумать только, настолько дорогие номера, а ковры колючие и жесткие, абсурд какой-то. А если постояльцу захочется не просто на коленях постоять, или, чтобы перед ним постояли, а и больше? Ходи потом и прячь исцарапанную спину? Разве таких мало, которым хочется все и везде попробовать? Нет, как раз, наоборот, достаточно много. Тот же Константин, похоже, и не думал доходить до спальни…
Так, все. Хватит. Она, определенно, сейчас думала совсем не о том, о чем следовало думать. Да и, вообще, не только сейчас. Стоило настраиваться на тяжелый разговор. А в том, что он будет тяжелым, она не сомневалась. Об этом очень явственно свидетельствовали и Димино «девочка моя», и поспешный его приезд, перед всеми делами в том самом «плотном графике». И, отчего-то Карина не сомневалась, что тяжелым этот разговор будет именно для нее.
Дима, как и всегда, пришел вовремя. Ровно через сорок минут после звонка, он деликатно постучал в двери ее номера. Слушая этот тихий звук, пока пересекала гостиную, Карина думала о том, насколько же он контролировал себя, чтобы не нарушить образ и личину? При его-то возможностях и темпераменте. Интересно, а кто еще знал, сколько на самом деле силы в этих ручищах, которые он так аккуратно упаковывал в дорогие костюмы известных модельеров? Или, кроме Карины, об этом уже никто не мог бы поведать? Хотя, нет, были же еще парни из его охраны, они, так же, как и сама она, знали очень много о своем хозяине.
Впрочем, кто-кто, а Картов был непревзойденным мастером скрывать и свой характер, и свою силу, и свои потребности от всего остального мира, кроме крохотного круга избранных. А она уже давно оставила попытки разобраться, являлось ли счастьем или несчастьем то, что сама Карина входило в число этих избранных.
– Доброе утро, моя дорогая. – С такой знакомой интонацией и улыбкой доброго и любящего дядюшки, поприветствовал ее Дима, стоило Карине открыть дверь.
Она сдержанно улыбнулась, постаравшись вложить максимум радости в это движение губ. Внутри, как и всегда при виде Димы, возникло, смешалось слишком много чувств и мыслей. Конечно, Карина была рада его видеть, потому что появился шанс наконец-то все решить и уехать. И не сомневалась, что и его улыбка искренняя.
Проведя бок о бок с этим человеком два десятилетия, Карина была точно уверена, что Дима ее действительно любит, на свой, особый манер. Нет, не так, как любят ту самую, единственную женщину. Упаси Бог! Их отношения имели совершенно иной оттенок и направленность. Собственной, по большей части он, действительно, относился к ней, как к любимой дочери или племяннице. Вот только, Карина очень надеялась, что ни его настоящая дочь, ни многочисленные малолетние родственницы, никогда не познавали всей полноты «отеческой» любви Картова.
С другой стороны – Дима столько ее учил, столько раз спасал и помогал, что она не могла не испытывать к нему благодарности. Да и уважение, в чем-то, даже преклонение перед всем, что этот человек сумел достичь, какую организацию сумел вокруг себя воздвигнуть. После стольких лет она прекрасно знала, с чего он начинал и из каких кругов поднялся. Оттого достижения Дмитрия заслуженно казались Карине поражающими.
Однако, помимо уважения, восхищения, в чем-то, даже дочерней привязанности, так как вряд ли у нее имелся более близкий человек, чем Дмитрий Картов, она испытывала и еще одно очень сильное и глубокое чувство к этому мужчине. Проблема состояла в том, что его никак нельзя было тому показывать. Карина дала себе клятву, что больше никогда не скажет Диме об этих чувствах. Потому что, чем больше он поверит, что те угасли, тем легче и спокойней будет ее жизнь. И все же, каждый раз видя его, ей приходилась смирять свою душу и брать ту в железные силки воли и разума. Потому что мало кто мог обуздать такой бушующий ураган эмоций, видя и улыбаясь объекту своей ненависти.
Карина ненавидела Дмитрия долго и основательно. За то, что он делал с ней, за то, кем она была благодаря ему. Нельзя сказать, что она ненавидела его всеми фибрами своей души. Такое отношение принадлежало иному человеку, которого уже и в живых-то не было. Но Картов отхватил почетное второе место в рейтинге ее ненависти.
И в то же время, именно за то, что он с ней сделал, за то, кем он ее сделал – Карина и уважала и была ему благодарна.
Такое вот противоречие, которое Карина уже давно перестала пытаться понять или как-то себе объяснить. Одно она знала точно: если бы не Дима – ее давно уже не было бы на этом свете. А умереть она не могла себе позволить. Потому что Карина поклялась, что никогда не окажется слабее той сволочи. А смерть – это слабость и побег.
Потому сейчас она мило улыбнулась Диме, пропуская его в номер.
– Как дела? – Вежливо поинтересовалась Карина, прикрыв двери.
И прошла вглубь комнаты, к сервированному для завтрака столу.
– Суматоха, Карина. Сплошная суматоха со всеми этими выборами, агитацией, дебатами и подготовкой. Сил уже просто нет. – Пожаловался Картов, осматриваясь.
Она видела, как его глаза задержались на букете оранжевых роз.
– Соболев? – Поинтересовался Картов, бросая на диванчик пальто и дорогой дипломат.
– Шамалко.
Карина ничуть не сомневалась, что Диме сообщают о каждом ее шаге. Но вот что ей не понравилось, так это то, что упоминание старого конкурента вызвало не насмешливую ухмылку, как обычно, как было еще несколько дней назад, а одобрительную полуулыбку.
– Ты подружилась со своим соседом, – оставив тему цветов, заметил Картов, подходя к столу следом за ней. – Решила осчастливить Соболева, позволив тебе покровительствовать?
Карине вовсе не понравилось то, как задумчиво прищурились глаза Димы и его внимательный, изучающий взгляд. Слишком хорошо она знала этого человека.
– Я снова должна отчитываться? – В этот раз в ее голосе не было приветливых и уважительных нот. Только холодная и безразличная пустота.
– Нет, моя дорогая, что ты. – Дима тепло улыбнулся и едва руками не всплеснул, словно бы удивляясь «и как только она могла такое подумать?». – Ты вольна сама выбирать того, кто тебе по вкусу, мы давно это решили.
Он комфортно расположился на одном из кресел и тут же принялся за ароматные, горячие блины, сочащиеся желтым маслом и посыпанные коричневыми крупинками тростникового сахара. Дима любил именно такие.
Ничуть не расслабившись, Карина села напротив и налила себе кофе. Как бы он ни улыбался, а завел об этом речь Дима неспроста.
– Как тебе столица? – Как ни в чем не бывало, спросил Картов. – Понравилась, после перерыва?
– Нет, скорее утомила. Я поняла, что мне уже достаточно. – Карина медленно отпила горячий и вкусный кофе, внимательно следя за каждым движением и взглядом Димы.
– Значит Соболеву, так или иначе, ничего не светит? – Добродушно улыбнулся он в ответ.
– Так, – Карина отставила чашку. – Я все-таки должна отчитаться? – Она твердо встретила его совсем не веселый и изучающий взгляд.
– Мне просто любопытно, милая. Ты же мне давно стала родной.
Ага. Это точно, роднее некуда.
– С Соболевым довольно забавно, он умеет смешить. – Карина равнодушно пожала плечами. – А мне было скучно здесь. Мы пару раз встретились в баре, случайно. Вчера – поужинали вместе. Посмеялись. Вот и все. – Она откинулась на спинку кресла, прекрасно зная, что по ее лицу нельзя прочесть больше, чем сама Карина желает показать.
– Хорошо, что ты не скучала. Это… хорошо. – Кивнул Картов, принявшись за очередной блин. – Как и то, что вы с Костей только… посмеялись. – Задумчиво и рассудительно добавил он.
Карина приподняла бровь.
– Виктору не понравилось бы, если бы ты… подружилась с Соболевым. Он, знаешь ли, сейчас как раз… Как бы это правильней выразить? – Дима чуть нахмурился, продолжая завтракать. – В непримиримом конфликте с Соболевым. И, насколько я знаю, «роет под него». – Испортив всю изысканность фразы, вдруг добавил Дмитрий, вовсе не сдержанно ухмыльнувшись. – Впрочем, это не наши проблемы. Костя с этим справится, я в нем не сомневаюсь. Да и, в нашем кругу, неразрешимых разногласий не бывает.
Карина наклонилась вперед, думая вовсе не над проблемами Соболева.
– А я должна беспокоиться о настроении Шамалко и его недовольстве? – Голосом, который совершенно не выдавал напряженной дрожи, поселившей вдруг внутри, поинтересовалась Карина. – Ты, вроде бы, всегда предостерегал меня от любых контактов с ним? – Она с вопросом глянула в глаза Димы.
Он перестал есть и аккуратно отложил нож и вилку. Промокнул губы салфеткой и так же посмотрел Карине в глаза.
Так. Вот и добрались до самого интересного.
Карина медленно и глубоко вдохнула. Как перед прыжком в ледяную воду. В том, что следующие слова Димы ей не понравятся, она ни капли не сомневалась.
– Ситуации меняются, Карина. – Почти слово в слово повторив фразу, которой начал их прошлый совместный завтрак, медленно проговорил Дмитрий.
Она ничего не ответила, только молча подняла брови.
– На данный момент, нам с тобой было бы очень выгодно, если бы ты побеспокоилась о настроении Виктора.
Три «хи-хи», как говорилось в одном детском анекдоте. «Нам». Как же. Она что-то никак не видела, чем это может быть выгодно именно ей.
– Дима? – Одним словом дав ему понять свои сомнения, Карина вновь сомкнула пальцы на стынущей чашке.
– Я не прошу тебя принимать его покровительство, моя дорогая. – Спокойно заметил Картов. – Мне надо, чтобы ты согласилась провести с ним всего одну ночь. Единственную.
Внутри все медленно покрывалось тонкой и хрупкой ледяной коркой.
– Когда?
– Сегодня. – Заметив ее удивление, Картов только кивнул. – Да, Шамалко вернется сегодня.
– Зачем? – И дураку ясно, что он не просто так решил осчастливить бывшего друга и самого реального соперника по гонке.
У Димы существовали какие-то планы, для реализации которых и должна была послужить Карина.
– У Виктора сегодня вечером состоится любопытная встреча, где ему передадут некоторые бумаги.
«Твою мать… А лучше бы, самого тебя», Карина сидела с застывшей маской на лице.
– Мне очень нужны эти бумаги, милая. И я рассчитываю на твою помощь. Хватит копий с них, и информации с его ноутбука. Забирать их не нужно.
Как-то не видела она себя в роли Мата-Хари. Особенно при склонностях Шамалко.
– Почему он должен согласиться провести со мной эту ночь? – Отстраненно спросила Карина, с удивлением понимая, что как самая последняя дура еще надеется на какое-то чудо. Идиотка. – Какой шанс, что он возьмет эти бумаги с собой?
– Обязательно возьмет, он просто не успеет никуда заехать до времени, которое ты назначила ему ночью. – Дима смущенно улыбнулся. – Я взял на себя смелость ответить Виктору согласием от твоего имени. И договорился как раз на этот вечер.
Совершенно спокойно он протянул руку и наполнил свою чашку кофе.
А вот ей ее кофе опротивел. Она едва не отбросила от себя чашку, ощущая, как к горлу подкатывает горький и мерзкий ком. Собранность и отстраненность принялась трещать по швам.
Карина резко поднялась с кресла и стремительным шагом, пытаясь хоть как-то перенаправить бурлящий поток нахлынувших эмоций в движения, пересекла комнату. Остановилась у злосчастных и ни в чем, в принципе, не повинных роз. Протянула руку, но так и не коснулась нежных лепестков. Отвернулась и, не глядя на Диму, подошла к окну. Застыв перед тем, совершенно не видя прекрасной панорамы просыпающегося города, Карина пыталась удержать свой контроль, трещащий по швам. Тот, вот-вот, грозил рассыпаться прахом. А этого нельзя было допустить никоим образом. Надо обязательно дождаться одиночества. Когда он уйдет, у нее будет пара минут, чтобы позволить себе выплеснуть это все. Не сейчас.
– Шамалко много заплатит, я позаботился об этом, милая. – Дима поднялся из-за стола и приблизился к ней, остановившись в шаге. Карина видела его отражение в стекле окна. – Я понимаю, что тебе придется тяжело, и сожалею. Мы оба знаем, что Виктор не самый… простой клиент. Но и я, конечно же, в долгу не останусь, дорогая. Эти документ и информация очень важны для меня.
Конечно же. Она и не сомневалась. Благодарить Дима умел. Просто осыпал золотыми горами. Вот только в сожаления его не верила. Ни х… ему не жаль! Она не удивится, если он еще и представлять будет, что там с ней Шамалко в эту самую минуту делает, и ловить кайф от воображаемых картин.
Карина тяжело втянула воздух носом и попыталась протолкнуть его в сжавшееся, сдавленное горло.
– Я могу отказать тебе в этой просьбе? – Сдавленно поинтересовалась она, продолжая смотреть в окно.
– Я сейчас прошу тебя не как Карину, милая. – Вроде бы и с раскаянием, а на самом деле жестко и без вариантов отмел он эту придурочную надежду, неясно как еще тлеющую в ее душе. – Потом, как только отдашь мне копии и флешку, можешь возвращаться домой, я позабочусь о тебе. И все будет так, как последние полтора года. Ты спокойно «уйдешь», как решила. И мы будем перезваниваться и интересоваться друг у друга здоровьем и состоянием дел.
Ах, ему только и говорить, что на дебатах. Как убежденно, с какой верою в правильность и единственную верность выбранного им варианта. И рисует такое светлое будущее и перспективы…
– Ты никогда меня не отпустишь, да? Пока я смогу принести хоть какую-то пользу? – Хрипло и с паузами проговорила она, стараясь сохранять здравомыслие.
– Ты будешь свободна уже завтра утром,… Карина. – Дима подошел немного ближе.
Она ни на секунду не поверила.
А что ему взбредет в голову через год, два? А вдруг, надо будет еще что-то сделать, для чего он решит использовать если не ее тело и таланты в постели, то мозги?
Карина закрыла глаза и плотно-плотно сжала веки.
Она так долго отвоевывала свое право и свободу. Так мучительно долго. И он дал ей это. Только так до конца и не отпустил поводок, до сих пор дергает. Да и отпустит ли когда-нибудь?
Ей нельзя было сейчас сорваться, надо было терпеть. Вот только, расслабившись за последние дни, лишь самую малость попробовав другого, нового и непривычного, игривого ощущения вседозволенности и безнаказанности, так сложно было сейчас сдерживаться. Она сжала пальцы так сильно, что аккуратные ногти до боли впились в ладони. Не надо было играть с Костей. Чувство свободы всегда так искушает. Как теперь вернуть привычную отрешенность и самоконтроль?
– Карина? – Словно зная все, что проносится сейчас в ее голове, Дима чуть удивленно поднял бровь.
Он не спрашивал и не интересовался ее мнением. Сейчас был не тот момент. Когда Дима говорил что-то делать не… Карине, она не могла ему отказать. Не имела права. Так было все последние двадцать лет. Слишком крепко ее держали его массивные и толстые пальцы, все еще грубые и жесткие, несмотря на еженедельный массаж и маникюр.
