Текст книги "Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)
Его голос звучал иначе. Он специально спросил это тише, интимней, словно они, все же, были любовниками. Или собиралась таковыми стать.
Зря надеется.
– Никакого силикона? – Недоверчиво нахмурив брови, спросил Соболев, легко прижав палец к ее улыбающимся губам. Разумеется, из чисто академического интереса. Ха. – И здесь?
Она сразу знала, что его завели ее губы. Еще в поезде поняла.
– Ни молекулы, Костя. – Низким, грудным голосом прошептала она и мягко обхватила кончик его пальца губами, втянув в свой рот.
Ее глаза смотрели прямо в его.
«А вот это напряжение в брюках, почти притиснутых к ее бедру, к кулакам уже не имеет никакого отношения, господин Соболев», отметила Карина про себя с мысленной усмешкой. Ее зубы чуть прикусили кожу, дразня, а язык медленно и со вкусом скользнул вверх-вниз по фаланге его пальца, имитируя совсем другую ласку. Немного повернув голову, она еще глубже втянула палец в свой влажный рот и с довольной усмешкой услышала напряженный свист, с которым Соболев втянул воздух сквозь зубы.
Он наклонился к ее лицу, с явным намерением перевести игру в серьезное действие. А вот на это Карина не подписывалась.
– Не нужны мне твои деньги, Соболев. – Прошептала Карина, чуть сильнее сжав его кожу зубами. – Оставь их своим пассиям на операции. И позаботься, чтобы твои звонки и ранние визиты не вышли мне боком. – Она вытолкнула его палец из своего рта языком, и уперлась ладонями в его грудь, не позволяя Константину больше приблизиться.
– Ты всегда можешь попросить у меня защиты, в случае чего. – Предложил он с ироничной улыбкой, не отпуская своими глазами взгляд Карины. И, несмотря на ее сопротивление, опустил лицо так, что их губы почти соприкоснулись. – Не за просто так, разумеется. – Многозначительно добавил Соболев.
– Не рассчитывай. – Карина откинула голову назад. – Просто оплати долги. – Сказала она, имея в виду этот непонятный телефонный разговор.
– А ты ведь не так и против, а, Карина? – Проигнорировав это замечание, подмигнул ей Константин.
И его горячая и широкая ладонь по-хозяйски накрыла ее грудь поверх тонкого шелка, вовсе не скрывающего напряженные вершины сжавшихся сосков.
Карина хмыкнула и позволила себе улыбнуться так, чтобы он прочувствовал эту улыбку каждым миллиметром своих губ. Почти поцелуй. Почти. Но не он, все-таки.
– Двери надо было закрывать, когда пришел с балкона, Костя. – Прошептала Карина в его рот, стремящийся завладеть ее губами. – А то придется платить еще и за мои лекарства от пневмонии.
Для большей наглядности она деликатно, но ощутимо прижала свои ледяные босые ступни к его напряженному и возбужденному паху.
Вообще-то, кое с кем за такое Карина могла бы и серьезно схлопотать. Но ей казалось, что она верно оценила характер Соболева.
И все равно, не могла не признать, что расслабилась, когда он откинул голову и расхохотался, отпустив ее грудь, а не замахнулся наотмашь.
– Потом продолжим. – Отсмеявшись, подмигнул ей Константин. – Сейчас у меня нет времени.
И, как ни в чем не бывало, направился к выходу.
– Спасибо за завтрак, Карина. Хоть я больше предпочитаю более существенную еду. Учти, на будущее. – Уже от дверей кинул он, обернувшись. – А долги свои я всегда оплачиваю. – Добавил он с ухмылкой, в ответ на ее надменное фырканье.
– Вот это – главное. – Задумчиво протянула Карина глядя на двери, уже закрывшиеся за его спиной. – Хотя, лучше бы, мне, вообще не пришлось беспокоиться об этом. – Добавила она, поднеся ладонь к губам.
И легко потерла кожу, размышляя, что ей весьма понравился немного солоноватый привкус его кожи, с примесью того табака, все еще оставшийся на губах.
Глава 7
– Лихуцкий.
– Что? – Борис и Алексей оторвались от экрана монитора и посмотрели в его сторону.
– Найди Лихуцкого и поговори с ним. Что-то он точно знает. Нам надо выяснить насколько много.
Костя отошел от окна, возле которого стоял последние минут двадцать, задумчиво рассматривая город. Уже начинались ранние зимние сумерки. День проходил, а они едва ли на пару шагов сдвинулись с отправной точки. Это не улучшило его настроения.
Никольский раздумывал над его словами пару секунд, после чего кивнул, видимо, соглашаясь с идеей Константина. Обернулся к трем парням, сидевшим на другом краю комнаты перед тихо работающим телевизором, и махнул головой. Один из них тут же поднялся и подошел к Борису, слушая негромкие указания. Двое других остались на месте. Несмотря на кажущуюся расслабленность и вальяжность их поз, в глаза бросалась подтянутость, напряженность тел и сосредоточенность глаз, казалось, глядящих сквозь экран с футбольным матчем. Не смог, все-таки, Борис себя остановить – притащил парней для охраны.
Хорошо, хоть не из своего управления, нечего лишний раз столичных силовиков гневить. Константин уже и так, не раз подумывал, что пора перетаскивать Никольского с «официального» места работы. Свою охранную фирму они давно организовали под его курацией, как раз можно было Бориса и явно назначить начальником. Вот только, конечно, в плане доступа к государственной информации – возможности станут не те. Ведь неизвестно еще, удастся ли «своего» человека на освободившееся место в областном управлении поставить в нынешней ситуации. Или же из столицы кого-то пришлют, и опять по новой «обрабатывай». А это время, все-таки. Потому сидел пока Никольский «на двух стульях», что не особо нравилось Константину.
– Я с вами. У меня и самого есть пара вопросов к Виталию. Он много где крутится, может и про отель нам что-то расскажет. И про этого…
Алексей, в основном молчавший до этого, повернулся к Никольскому и нажал на паузу, остановив воспроизведение записей с камер наблюдения в его отеле. Они все вместе просматривали те последние полтора часа, прокручивая небольшой отрезок по сотому разу, наверное. Тот не особо четко показывал неизвестного мужчину, который, судя по времени и месту, и был ответственен за погром в номере Кости. Проблема заключалась в том, что никто понятия не имел, что это за тип. Не помогла пока и база данных СБ, сверку с которой сейчас проводил Никольский.
Закончив что-то обсуждать с помощником, Никольский кивнул в ответ на заявление Алексея.
– Хорошо, пригодишься, заодно. Ты в городе лучше меня ориентируешься. Кость, – Борис посмотрел на него. – До какой степени нам с ним «разговаривать»-то?
Константин отвел взгляд от монитора, в который раз пытаясь вспомнить, не видел ли этого человека раньше. Секунду посмотрел на Никольского.
– Лишь бы нам потом милиция обвинение не предъявляла, Боря. – Он усмехнулся. – А остальное – на твое усмотрение.
– Понял.
Борис поднялся с насиженного места и, вместе с двумя ребятами и Алексеем, вышел из номера, с кем-то разговаривая по телефону. Видимо, узнавал, где можно сейчас найти Лихуцкого.
Константин вернулся к окну, не обращая внимания на оставшегося в номере охранника, в наличии которого не особо и нуждался, как ему казалось. Его так и подмывало взять пульт и отключить звук у телевизора. Так же, как и отправить куда-нибудь подальше Шлепко, разговаривающего в соседней комнате по телефону. Но Максим, в конце концов, занимался его же делами, не ругать же парня за добросовестность. Пусть и хотелось после суматохи, которая началась с приездом всей этой толпы, после многочасовых обмусоливаний одних и тех же фактов, обсуждения домыслов и предположений – просто спокойно подумать в тишине.
Несмотря на то, что им, вроде бы, удалось обнаружить того, кто проник в номер – это не приблизило их ни к выяснению личности неизвестного, ни к пониманию, на кой черт тот, вообще, такое устроил? Да и все еще непонятно было: от чьего имени этот человек произвел погром. Личные счеты они отмели: во-первых, сам Константин понятия не имел, кто это такой. Да и, во-вторых, имей это событие характер мести – была бы озвучена хоть какая-то причина.
Поняв, что начинает раздраженно постукивать пальцами по подоконнику, Константин сжал руку в кулак. Замечания футбольного комментатора, доносящиеся от телевизора в гулкой тишине остального номера, раздражали все больше. Максим, видимо, занимался бумагами. Константин старался отстраниться. Но через десять минут сдался и, смирившись с мыслью, что или сам немедленно уйдет, или прибьет этого парня, что смотрел футбол, выбрал первый вариант. Удостоверившись, что в кармане есть полная пачка сигарет, он стремительно направился к выходу из номера.
Парень тут же поднялся и двинулся за ним.
– Не рыпайся. – Раздраженно кинул Костя, матеря в душе Борю с его паранойей.
И уже даже пожалел, что, вообще, позвал сюда Никольского. Сидел бы тот дома и там бы разбирался, телефоны сокращали любое расстояние.
– Константин Владимирович, у меня четкие указания от Бориса…
– Так, твоему начальнику – плачу я, и тебе, кстати, тоже. Значит, и слушаться ты должен меня. А мне и подавно не надо, чтобы ты таскался за мной по этажам. Никто меня до сих пор не трогал, и сейчас не полезут. – Бросил он через плечо уже от дверей. – Если Никольский вернется – я в баре, на втором этаже буду. И, не дай Бог, пойдешь за мной. – Выразительно глянув на охранника, который разрывался между чувством ответственности перед заданием и нежеланием подопечного помогать ему, Константин захлопнул за собой дверь.
Карина рассеяно перебирала фисташки, стоящие перед ней в маленькой хрустальной пиале. Рядом стоял нетронутый бокал шардоне. Но и тот вызывал не больше интереса в ней, чем фисташки.
Официанта удивило то, что она заказала соленые орешки к вину. Неопытный парень, позволил себе показать эмоции. Профессионал не допустил бы такой ошибки. Какая разница, что хочет клиент? Твоя работа удовлетворить любую его прихоть, а не высказывать свое мнение. Но она не собиралась указывать парню на промах. Хотелось просто немного посидеть и подумать в одиночестве. А где это можно сделать лучше, чем в месте, полном незнакомых людей? Номер уже тяготил ее и давил своими роскошными диванами и стенами. Карина настроилась и, более того, хотела вернуться домой. И дело было не только в ситуации с Шамалко. Видимо, сказывались последние полтора года, проведенные в «отпуске». Вернувшись сюда, Карина все больше понимала, что не хочет возвращаться в игру. Она получила долгожданную свободу выбора и возможность делать то, что хотелось именно ей, и совершенно не желала терять этого. А выбрав нового покровителя, так или иначе, придется угождать и подчиняться ему. Пусть и не во всем. Но не хотелось теперь терять и йоты своей независимости. Слишком дорогой ценой та ей далась. Никакие посулы и материальны блага не стоили возможности жить так, как она жила последнее время, когда ее, наконец-то, никто не трогал. Впервые в жизни.
Да и чего ей не хватало? В кои-то веки Карина была великолепно обеспеченно материально, причем не из кармана покровителей, а уже дивидендами от собственных вложений.
А вновь хлебнув «прелестей» прошлой жизни, Карина все больше убеждалась в верности решения, созревавшего в разуме последние месяцы. Ей надо уходить. Пора. Тем более что отпускали. Не стоило пренебрегать подобным случаем. Не дай Бог, передумают.
Кроме того – не хотелось повторения утренней ситуации. Карина не хотела оказаться вовлеченной в сеть интриг, о которых ничего не знала. И очень надеялась, что утренний поступок Соболева еще не сделал этого.
Однако Карина не могла просто взять и уехать в эту же минуту, как не хотелось бы. Ее пригласил Дима. И хоть Карина выполнила то, ради чего он ее позвал, пусть честно высказала свое мнение об интересующих его людях, пристально наблюдая за теми и на приеме, и на благотворительном вечере – она не имела права покинуть столицу без разрешения Картова.
А он не перезвонил. Карина еще утром оставила сообщение на специальном номере, описав ситуацию с Шамалко и изложив свои размышления по поводу принятого решения. И точно знала, что Дима то получил. Информация о любом сообщении тут же перебрасывалась на его «официальный» номер. И, тем не менее – Дмитрий молчал. Почему? Карина понятия не имела.
Можно было позвонить непосредственно ему. У Карины имелось право на подобную привилегию. Но ситуация не была критичной или срочной, потому она не собиралась поступать опрометчиво. Просто хотелось скорее уехать, это да. Но Карина прекрасно умела терпеть. Так, как мало кто, наверное. Жизнь научила. Да и на условия нынешнего ожидания жаловаться не приходилось. А если нет экстренной необходимости – Картова лучше не торопить.
Потому она и сидела опять в том же баре, слушая тихую музыку и играя фисташками вместо того, чтобы те есть.
Только вот это молчание Дмитрия начинало ее тревожить. И в голове, пока еще не очень оформившись, крутилась нехорошая мысль – а не придумал ли Дима еще что-нибудь? От таких размышлений и подозрений внутри становилось зябко. Но она себя одергивала.
Несмотря на то, что большую часть дня Карина провела вне отеля – она ощущала себя, словно запертой здесь. Не помогла ни прогулка, ни поход по магазинам. Она так ничего и не купила, ничто не зацепило ее, хоть столичный выбор был куда богаче того, что Карина имела в последнее время. Единственное, что приглянулось – цепочка с бриллиантовой подвеской. Но покупать ту – стало как-то лень.
Украшений у Карины было много. Толку от еще одного, тем более, если она сумеет воплотить в жизнь решение уйти – никакого. Не перед кем будет наряжаться. А передавать «семейные» ценности некому, в виду отсутствия той самой семьи и детей не только в реальности, а даже в планах.
У Карины никого не было, и ее это устраивало. Более того, любая мысль о вероятных детях даже пугала. Потому она ее не рассматривала, как реальную возможность.
Очень может быть, что когда-нибудь, она настолько раскроется и расслабится, что рискнет к себе кого-то подпустить и привязаться к кому-то. Например, к кошке. Пока же Карина не хотела иметь под боком ни одного живого существа. Ее, как раз, прекрасно устраивало то, что она может быть совершенно одна.
Потому и не смогла сегодня молоденькая продавщица ювелирного украшения уговорить Карину на покупку. Не на то ставку сделала, расписывая, как прекрасно создавать коллекцию драгоценностей, которые можно будет после оставить дочери или сыну. Посмотрев на эту девочку с холодным недоумением, Карина только покачала головой и пошла прочь из магазина.
– Ты не против?
Голос Соболева прервал ее мысли, а его хозяин уже спокойно уселся напротив Карины за столиком, который она сегодня предпочла стойке, и поднял руку, подзывая официанта. Не дожидаясь ее разрешения, как и вчера.
– Ты меня преследуешь? – Если бы не раздражение на такое поведение, она даже могла бы восхититься наглостью Константина.
К счастью, опыт не дал показать ни первого, ни второго чувства. Карина смотрела отстраненно и безразлично.
– И в мыслях не было. – Константин посмотрел на нее без той ироничной улыбки, которая бесила ее утром. Да и без всякого намека на флирт. – В номере я не могу подумать по ряду причин. А здесь – больше нет свободных столиков и мест.
Он говорил отстраненно, почти не вникая в суть. Похоже, снова размышляя о чем-то ином. Карина едва не рассмеялась – его счастье, что ни он, ни она – не заинтересованы. Подобного пренебрежения к собственной персоне соискателю на покровителя она бы в жизни не простила.
Оглянувшись, Карина заметила, что в баре, действительно, не было ни свободных столов, ни мест у стойки. Впрочем, это Соболева не оправдывало.
– Этот столик тоже занят. – Заметила она, пока он заказывал подошедшему официанту коньяк.
– Ничего. – Отмахнулся Константин, поджигая сигарету. – Ты мне не мешаешь.
Она удивленно приподняла брови.
– Ты не думал, что можешь помешать мне?
– Чем? – Искренне удивился Соболев и даже на минуту действительно посмотрел на нее, а не вскользь.
– Своим присутствием. – Прозрачно намекнула Карина.
– Я умею молчать не хуже тебя. – Хмыкнул Соболев. – Да и, вообще, просто хочу подумать. Но если у тебя какие-то проблемы с этим, пожалуйста, – он махнул рукой, словно отпуская ее. – Я тебя не держу.
Карина прикрыла глаза на секунду, не зная, то ли рассмеяться, то ли дать ему гневный отпор. Вроде и жила среди этих мужчин двадцать лет, а до сих пор иногда искренне умилялась их непосредственности и самомнению.
Но потом ей стало безразлично. Какая, действительно, разница, если он не будет ее трогать? То, что молчать Соболев умел, она, и правда вчера убедилась. Так что, если только ему не придет в голову снова пытаться снять на ней свое раздражение – пусть сидит. Выгнать она его не сможет, Константин явно демонстрировал, что обосновался за ее столом надолго. А если что – помешать уйти Карине никто бы не смог. И это ничуть не скажется на ее самоуважении и гордости.
Так что она просто хмыкнула и вернулась к своим фисташкам.
Он, и правда, ее не отвлекал. Только пару раз Карина поворачивалась в сторону Соболева. Когда тот зачем-то попросил у официанта коробок спичек, хотя его зажигалка лежала на столе. И когда у Константина тихо завибрировал телефон.
Карина не прислушивалась. Да и не к чему было, Соболев снова только слушал. Хотя и не удержалась, пару минут удивленно следила за тем, как он после этого звонка раскладывает на деревянной поверхности стола спички, вертя их то так, то эдак. Ей это что-то напоминало, вот только что – не могла вспомнить. Да и не верилось, будто Соболев играет, как малый ребенок, складывая фигурки из палочек.
– Штирлиц. С детства дурная привычка осталась. – Видимо, заметив ее интерес и недоумение, мимоходом бросил Константин, и вернулся к своему странному занятию.
А Карина только через минуту осмысливания вспомнила, что именно так делал герой знаменитого советского фильма, когда размышлял. И легко покачала головой, искренне недоумевая, как при всей своей силе и влиянии, при характере, который позволял им столько добиться – многие мужчины оставались детьми, до сих пор играющими в шпионов, супергероев и сыщиков? И, самое странное, что им это сходило с рук.
Ни одна женщина в этом окружении не смогла бы позволить себе подобное сумасбродство. Слишком дорого пришлось бы за такие глупости платить.
А, вообще, странный это был вечер. Вроде бы как-то сильно напоминал прошлый, только без всех неприятностей, которые сыпались на Карину вчера. Они точно так же молча сидели в компании друг друга, не мешая думать каждому о своем. Соболев так же курил, только меньше. И совсем не пил из своего бокала. Только и делал, что передвигал спички, видимо, размышляя о чем-то.
И даже ушли, можно сказать, так же, как и вчера – вместе. Константин просто поднялся следом за ней, когда Карина решила, что пора возвращаться в свой номер. Хоть и не произнесли ни слова: ни расплачиваясь за нетронутый коньяк и вино, каждый сам, ни поднимаясь после в лифте.
И в тоже время, совсем другой вечер. И молчали они – иначе. Только вот как – Карина пока не смогла понять.
Закрыв за собой дверь номера, она решила, что ей, действительно, надо отсюда уезжать. И не только в Шамалко причина. Карина знала много мужчин. Немало из них она узнала достаточно близко. У нее были и «рабочие отношения» и «романы» для собственного удовольствия, когда те, кого она выбирала – ей нравились. Эти мужчины были приятны ей физически, они вызывали отклик в ее теле. Добился этого и Константин. С теми мужчинами, как и с ним сегодня утром, ей было весело и интересно флиртовать и играть, это забавляло и развлекало.
Но не с одним еще мужчиной ей не было комфортно и спокойно молчать.
Обычно молчание вокруг Карины было наполнено болью и страхом. Даже тогда, когда она была одна. И не стоило забывать о дорогих уроках, преподнесенных жизнью.
Вернувшись в номер, Константин несколько удивленно посмотрел на Никольского. Тот звонил ему с час назад, пока Костя был в баре, чтобы сообщить, что Лихуцкого пока обнаружить не удалось, но они продолжают. И что, спрашивается, он делал тогда здесь на диване? Приподняв бровь, он молча прошел мимо и достал коньяк из мини-бара. Почему-то там, внизу, алкоголя так и не захотелось. Мысли будоражили мозг, и он даже не вспомнил о заказанном бокале. А теперь – появилось желание выпить.
– Ребята продолжают искать. – Начал отчитываться Борис, верно поняв жест. – Алексей позвонил кому-то, да и я пару звонков знакомым сделал. Найдем. Никуда не денется. Плохо только, что территория не наша. Быстрее дело бы шло.
Костя кивнул и отошел к прежнему месту у окна, медленно отпив коньяка.
– Костя, ты зачем на парня наорал? Он же здесь для твоей безопасности.
Никольский поднялся и подошел, видимо, собираясь вправлять ему мозги по поводу отношения к собственной безопасности.
– Борис. – Константин не обернулся. – Сними себе номер. И этим. – Он неопределенно махнул рукой, имея в виду остальных парней. – И прекрати этот балаган. Не буду я таскаться с охраной за спиной.
Никольский одарил его выразительным взглядом, ясно говорящим, что он считает поведение начальника глупым. Но спорить не стал. Видно, как и сам Костя, устал за этот день, полный непонятных событий и суматохи. И пошел к выходу, крикнув своим ребятам и Шлепко, чтобы выдвигались следом.
Наконец-то. Он останется один в тишине. Может и не придумает ничего нового, о чем еще не думал бы сегодня, но хоть отдохнет от этих всех.
Мысли переключились на последнюю пару часов.
– Борь. – Окликнул он Никольского, который уже почти вышел в коридор.
Тот обернулся и ступил назад в номер, прикрыв двери.
– Узнай мне все о Карине. – Распорядился Константин, отпив еще коньяка.
Пару секунд за спиной висела тишина.
– О какой Карине? – Наконец, поняв, что он продолжать не собирается, уточнил Никольский. – Ты мне хоть фамилию скажи?
– Это твоя задача, узнавать информацию. – Хмыкнул Константин в ответ. – Вот ты мне фамилию моей соседки и скажешь. Вместе со всеми остальными подробностями.
– Ладно. Понял. – Устало вздохнул Никольский, и снова приоткрыл дверь. – Это срочно? Или можно отложить до завтра? Я вторые сутки не сплю, устал, как собака.
– Не горит. – Костя передернул плечом. – До завтра подожду.
Никольский кивнул и, наконец-то, ушел, уведя всех своих помощников. А Константин долго стоял у окна, раздумывая над тем, куда теперь делся Виталий, и не постигла ли его та же судьба, что и Можайского? Ему категорически не нравилось, что кто-то шел быстрее, опережая Константина на шаг, минимум.
Карина сжалась в комочек под одеялом, стремясь исчезнуть, спрятаться. Затаила дыхание, стараясь даже не дышать. Только сердце – предатель, так стучало, что барабанной дробью грохотало в ушах, да и в комнате, наверное. Так нельзя. Нельзя. Ее услышат. Найдут…
Она зажмурилась от ужаса.
И тут же распахнула глаза, окончательно избавившись от сна. Осмотрелась, понимая, что она в гостинице. Совершенно одна. Резко села в кровати. Глубоко вздохнула, прижала голову к коленям, пытаясь стряхнуть с себя липкие и влажные остатки старого кошмара.
В дверь постучали. Вежливо и аккуратно. Судя по всему, не в первый раз. Потому она и проснулась, наверное.
Карина глянула на часы: шесть пятьдесят утра.
Соболев? Опять?
В этот раз она его и на порог не пустит. Вызовет охрану отеля.
Решительно спрыгнув с постели, она подхватила халат и, запахивая тот на ходу, пошла к дверям.
– Слушай, если тебе не спится, дай хоть людям… – Не успев открыть те толком, возмущенно заметила Карина.
Но тут же умолкла на полуслове, удивленно уставившись на официанта. Парень стоял у ее дверей со столиком, на котором, с весьма заманчивым видом стояли круасаны и свежий, горячий, ароматный кофе, сервированные на подносе. В центре подноса возвышалась изящная и аккуратная вазочка с одним цветком орхидеи.
Хоть не банальная роза.
Официант растерянно моргнул и попытался ослабить воротничок формы. Судя по всему, она его немного ошарашила таким приемом. А может и внешним видом, решила Карина, наблюдая, как глаза мужчины уставились в район ее груди. Он трижды прокашлялся, прежде чем попытаться что-то объяснить.
Но Карина уже не нуждалась в объяснениях.
Переведя глаза дальше, привлеченная тихим смехом, она увидела на пороге соседнего номера Соболева, искренне наслаждающегося устроенным шоу. Он расслабленно и вольготно облокотился о двери, наблюдая за ней, пока сам пил кофе. Рядом с ним стоял незнакомый ей мужчина, похоже, только подошедший. Он, с таким же непониманием, как и сама Карина, кажется, наблюдал происходящее.
Заметив, что она посмотрела на него, Соболев отсалютовал Карине чашкой с кофе, которую держал в руках.
– Решил вернуть тебе долг так, раз ты не берешь деньгами. – С лукавым смешком объяснил Константин, видя ее явное недоумение. – Завтрак за завтрак.
И пока Карина пыталась что-то придумать в ответ, не начав смеяться, Константин, что-то тихо проговорив, пропустил второго мужчину в свой номер. После чего, подмигнув ей напоследок, и сам скрылся за дверью.
А она, забрав поднос и отпустив все еще пялящегося на ее грудь официанта, закрыла дверь и позволила себе искренне рассмеяться. Не так уж часто ее утра начинались настолько забавно и весело.
