Текст книги "Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ)"

Автор книги: Ольга Горовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

– Ты сама согласилась, что не имеет смысла разводить церемонии. – Ровным голосом напомнил Костя, пристально наблюдая за ней.

– Я не соглашалась с тем, чтобы ты распоряжался моей жизнью! – Неожиданно даже для самой себя, вдруг закричала Карина.

Горло сразу запершило от такого крика, на пределе, на изломе. Но она не могла взять себя в руки, как не трезвонил бы об опасности здравый смысл.

Нельзя себя так вести. Неправильно. Не мудро. За такое отношение с нее взыщут жесткую плату, разве она не знает?! Только и подобного поступка от Кости она не ждала. Как дура! Решила, что ему можно поверить. А он взял и распорядился ее жизнью с какой-то, ведомой только ему одному, целью! Что ему от нее еще надо?! И так уже вывернул душу наизнанку! Чего теперь добивается? Хочет развлечься? Или растоптать окончательно?

Руки дрожали, несмотря на ее попытки вернуть самообладание. И, пытаясь дать хоть какой-то выход эмоциям, Карина не сдержалась, столкнула лампу на пол со стола. Та упала с дребезжащим звоном. Но не раскололась.

Это, почему-то, оказалось последней каплей.

– Сволочь! – Резко повернувшись к нему, впервые пожалев о том, что любит ходить босой, Карина, что есть силы, саданула своей пяткой по голени Соболева.

Елки-палки. Это было больно.

– Карина…

Все-таки, сообщать такое было еще рано. Однозначно. Выругавшись про себя, он обхватил ее руками за пояс, прижал к себе, игнорируя сопротивление, и попытался завладеть ее вниманием. Но по глазам жены видел, насколько безуспешна эта попытка. Она не желала его услышать. Карина уже что-то вообразила, и теперь испытывала такую гамму чувств, что было больно выдерживать ее взгляд. Ярость, страх, боль, и почти вера в предательство.

Дерьмо. Все совсем плохо. Если он быстро не исправит ситуацию, последствия могут оказаться катастрофическими.

Но и промолчать после ее разговоров о контрацепции он не смог. Константин, и правда, собирался в ближайшее время заводить детей. С ней. Со своей женой. С Кариной. В конце концов, они оба уже не школьники. А ему не хотелось бы, чтобы воспитанием наследников занимались поверенные, потому как сам он слишком долго откладывал это дело. Кто в их время и в их стране может дать гарантию, что человек будет жить долго и счастливо? Тем более, человек, имеющий его деньги и управляющий не малым куском бизнеса страны, на который много кто зарится?

Никто не мог дать таких заверений. Но сейчас суть не в этом.

Еще крепче обняв Карину, Костя переместил руки, оставив одну ладонь у нее на талии, а второй обхватив затылок. И плотно прижал ее лицо к своему, так, что губы касались ее уха.

Карина пыталась вырваться, продолжая его пинать, но из-за того, что они стояли настолько близко, удары выходили уже не такими сильными, как первый. Ее сотрясала дрожь.

– Хорошая моя, успокойся. – Попытался воззвать Костя к ее разуму.

Однако Карина ответила на это предложение негромким, но очень выразительным и эмоциональным потоком брани.

Ух, как она, оказывается, о нем думает! Ему еще никто в глаза такого не говорил, хотя, вероятно, некоторые и думали. Костя рассмеялся бы, если бы ситуация не была настолько напряженной и трудной. Однако, дать выговорится, это, конечно, хорошо, но пора прекращать, пока жена не увязла в своих предположениях и в истерике.

– Тихо! – Негромко, но властно приказал он, чуть сжав пальцы на ее затылке.

Этого тона боялись все его подчиненные. Отреагировала и Карина.

Замолчав, она испуганно застыла в его руках. Только тело продолжало непроизвольно дрожать. Будто она ждала от него удара.

Ну, е-мое, не одно, так другое! Но хоть замолкла. Может, теперь его услышит.

– Хорошая моя, – тихо, шепотом, проговорил Константин, касаясь губами ее уха, а пальцами осторожно поглаживая затылок. – Прекрати. Просто прекрати. И подумай. Ты же умная.

Она продолжала молчать. И дрожать. И напряженно ждать чего-то. Даже зажмурилась.

Костя мысленно выругался.

– Так, ладно. Пойдем иначе. – Он медленно вдохнул. – Не хочешь сама подумать – я подумаю за тебя. Ты просто будешь отвечать на мои вопросы. Очень просто. Односложно: «да» и «нет». Просто?

Карина молчала.

– Да, просто. – Немного надавив на ее затылок, Костя заставил Карину кивнуть.

Она в ответ окатила его прищуренным злым взглядом. Уже что-то. Уже какая-то ответная реакция!

– Я хоть раз тебя бил? – Удерживая этот взгляд, медленно и внятно спросил Костя, приподняв брови.

Карина втянула воздух, раздув ноздри. Но продолжила молчать.

– Карина? – Он давил на нее психологически, морально.

– Нет. – Процедила она сквозь зубы.

Но не расслабилась.

– Так, какого хрена, ты сейчас меня боишься?! – Не выдержал Костя, хоть и не позволил себе повысить голос.

Правда, шепот вышел достаточно эмоциональным.

Карина моргнула, и чуть повернулась, наклонив голову и посмотрев на него с удивлением. Но и сейчас не ответила. Однако это был риторический вопрос, и Костя вернулся к первоначальной схеме.

– Я хоть раз тебя обманул? – Он снова смотрел прямо ей в глаза.

Она медленно разжала прикушенные губы и облизнулась. Вдохнула, глядя на него. Попыталась отвернуться. Но Костя не пустил ее затылок.

– Нет. – Наконец, едва слышно, выдохнула Карина.

Его немного отпустило. Да и ее, кажется, судя по тому, что дрожь Карины начала стихать.

– Хоть раз за эти месяцы я подверг твою жизнь или благополучие опасности?

– Нет. – В этот раз Карина ответила быстрее.

Но настороженность из ее взгляда не ушла.

– Хорошо. Это выяснили. – Он ее не отпустил. – А теперь, скажи, пожалуйста, почему каждое мое слово и поступок, ты оцениваешь, сравнивая меня с теми мразями? Я тебе давал такой повод, Карина?

– Ты из этого же круга. Ты сильный и имеешь власть. Ты – один из них. Из мужчин. – Как-то, не то, чтоб уверенно, но все держась за свой страх, прошептала она.

Костя сжал зубы и резко выдохнул.

– И что, это, по-твоему, я издевался над тобой, каждый раз, когда садился рядом во время твоих сумасшедших гонок по городу? Или, ежедневно вручая тебе пистолет, я как-то измывался над тобой? Или взяв на работу Фила? Господи! Ты на него смотрела?! – Он прищурил глаза. – Ради Бога, Карина, кто из тех, к кому ты причисляешь меня, возьмет экономом негра-гомосексуалиста ради прихоти любимой женщины?! Думаешь, я такой хитрый, что у меня тройное дно и все это я делаю, готовясь над тобой поиздеваться? Или не спал я пять суток вместе с тобой, чтобы сильнее тебя помучить? Какого черта, хорошая моя? Ты же умный человек! Подумай. Просто подумай о том, что я раз за разом доверяю тебе распоряжаться своей жизнью, а потом – скажи, такой я, или нет!

Ему даже стало обидно. Да, Соболев понимал ее страх. Все понимал, но считал, что разумный человек должен замечать и обращать внимание на детали. А Карина никогда не была дурой.

– Ты меня боишься, или просто, боишься себе позволить увидеть то, что есть на самом деле? – Спросил он, немного отпустив ее голову.

Карина несколько раз моргнула, а на ее лице появилось выражение растерянности и неуверенности.

Она никогда об этом не думала. Правда, просто жила день за днем, в каждом слове разыскивая подвох или лукавство, ожидая обмана от каждого поступка Кости. И даже не задумывалась, не пыталась отстраненным взглядом посмотреть на его поступки. А ведь, и правда, сколько раз он просто садился рядом с ней в ту машину после первой гонки. Кто мог дать гарантию, что Крина никуда не въедет во время свой безумной езды от прошлого? Никто, но Костя никогда не оставлял ее с этим одну, сам заставлял ехать, если она сопротивлялась. И про ту кошмарную неделю, когда они не спали, он прав. И про сотни других мелочей. Господи, да даже про тот их первый откровенный разговор в ванной, после ее ночи с Шамалко! Костя без вопросов поверил ей! Ей, шлюхе, обвиняющей двух кандидатов…

И он ни разу не оправдал ее ожиданий, даже когда Карина сознательно провоцировала Соболева на гнев, делала то, что не простил бы ни один из ее покровителей.

Выходит, она и правда боялась его не за поступки и дела, а так, по инерции, привыкнув бояться едва ли не каждого мужчину на свете. Даже когда подсознание начало ему верить, разум, все равно, опасался.

Да, наверное, Карина поспешила здесь с гневом. Как бы не претило ей то, что Костя поступил так, не спросив ее. Вероятно, было что-то, что заставило его поступить таким образом. И все же она не понимала.

– Зачем? – Уже давно не пытаясь вырваться из его объятий, Карина подняла голову и посмотрела Косте в глаза с искренним непониманием.

Соболев улыбнулся, но невесело и только губами. Глаза его оставались сосредоточенными и внимательно следили за ней.

– Зачем? Давай попробуем вместе подумать. – Вздохнул Костя, и усмехнулся. – Я сейчас скажу, что люблю тебя, ты поверишь?

Его улыбка стала кривой, когда он ощутил, что Карина вновь напряглась и непроизвольно попыталась отпрянуть. И уставилась на него, как на ненормального.

– Вот. Ожидаемая реакция. – Хмыкнул Соболев. Протянул руку и погладил ее скулу пальцами. – Так вот, я скажу, а ты начнешь убеждать и меня, и себя, будто бы я не понимаю, что сам чувствую. Я буду стараться тебя переубедить, приводить примеры, напоминать, что и как делал. Ты – будешь снова спорить. И нельзя сказать, что я тебя не понимаю, есть причины для твоих сомнений, только ко мне их можешь не прикладывать – не совпадет. – Его палец спустился к ее губам и легко потер уголок. – Так вот, мы проспорим несколько часов, потому как каждый уверен ведь в своей точке зрения. А потом уже я не выдержу и психану, заявлю, что лучше тебя знаю, что чувствую. И поставлю перед фактом. Поэтому, предлагаю опустить всю полемику и прозу, и перейти к подведению итогов – ты моя жена. Я женился на тебе потому, что ты – мой человек. Не потому, что ты пришла ко мне с теми файлами. Не потому, что я решаю твою жизнь за тебя. Ты моя – потому, что ты часть меня. Вот и все. Четко и просто, по-моему. И вполне понятно.

Карина, все это время тихо простоявшая впритык к нему, попыталась отстраниться. Он мало что мог сейчас прочесть в ее взгляде. Она выглядела несколько… ошалевшей, пожалуй. Но, не видя причин мешать, Константин позволил ей отойти.

Карина неуверенно подошла к своему креслу у стола и медленно села. Подняла руки и осторожно принялась проводить ладонью по волосам.

– Что ты делаешь? – Он не был уверен, чего ждать, но явно, не вот такого.

Карина подняла на него все тот же ошеломленный взгляд.

– Ищу шишку. Хоть синяк, на крайний случай. Меня точно ударило по голове в доме, и я, видимо, сейчас или брежу, или в коме.

Несмотря на всю нелепость ситуации, Костя рассмеялся. Нет, такой реакции он точно не ждал.

– Так не бывает, Костя. Ты ведь сам понимаешь. – Задумчиво заметила Карина, продолжая смотреть на него с полной уверенностью, что один из них ненормален. – Такие как ты не любят таких, как я. Я даже не уверенна, что такие, как ты, вообще, кого-то могут любить. – Она уперла локоть в стол и рассредоточено посмотрела в пространство.

Так. Ну, хоть истерика прошла, и то счастье.

Константин тоже подошел к столу.

– Нет, этот этап, сомнений и недоверия мы пропустили. – Напомнил он ей, приподняв своими пальцами подбородок Карины и заставив ее смотреть в свои глаза. – Ты просто принимаешь реальность таковой, какова она есть. Так как принял я. О чем, кстати, мы уже говорили. – С улыбкой заметил Костя. – И больше мы не поднимаем эту тему.

Ее ладони переместились с волос на лицо, и Карина принялась отчаянно тереть щеки, видимо, все еще не придя в себя от шока. Он молча следил за ней, пока больше ничего не предпринимая. И так уже натворил за один вечер вон, сколько. Теперь надо это разгрести.

К тому же, насколько ему помнилось, у шока имелись стадии, и Карина еще не все их прошла.

Через минуту Карина вскочила на ноги, все еще растерянно глянула на него, и начала метаться туда-сюда по комнате. При этом она что-то очень тихо и неразборчиво бормотала, прикусывая ногти.

Константин оперся об угол стола, закурил, и продолжал ждать.

А минуты через две Карина сделала то, чего он предугадать не смог. Практически рухнув на пол, она поджала ноги под себя и обхватила голову руками.

– Господи, Костя! – Почти с ужасом прошептала она, начав легко раскачиваться взад-вперед. Да так, что он, бросив сигарету в пепельницу, рванул в ее сторону. – Что же ты наделал? – Карина посмотрела на него с настоящим ужасом и отчаяньем.

Он удивленно посмотрел на нее, не поняв, о чем именно говорит Карина.

– Зачем же ты это сделал, Костя? – Карина прижала ладонь к губам. – Они же все меня знают. Знают, кто я. Те, с кем у тебя бизнес, твои партнеры… – Она сжалась в комок. – Они же будут смеяться и издеваться… Скольким из них меня отдавал Картов?!

Он не успел и слова сказать, чтобы объяснить насколько именно ему фиолетово чье-то мнение, и куда конкретно отправится тот, кто посмеет хоть слово сказать о его жене, как Карина приподнялась, практически встав на колени, и крепко схватила его руку.

– Не надо! – Вдруг отчаянно и торопливо заговорила она, словно боялась, что Костя станет перебивать. – Не надо этого делать. Скажи, чтобы все отменили. Развели. Не говори никому. Хочешь, чтобы я была рядом – буду. Пока сам не прогонишь, никуда не уйду. Но тебе, зачем на себя мою грязь брать…

Вот в этот момент он и психанул.

Серьезно так, по-настоящему, едва-едва удержавшись от того, чтобы не заорать. Схватив Карину за плечи, Константин рывком поднял ее с пола, поставив на ноги, и сблизил их лица.

– Не смей! – Из последних сил хватаясь за контроль, велел он рокочущим голосом. – Никогда больше не смей не перед кем становиться на колени. И не смей унижать себя! – Соболев встряхнул ее, будто от этого Карина поняла бы лучше. – Я всем заткну рот. Но ты – не смей унижаться. Они будут ползать у тебя в ногах. Все те, кто мучил, и кто только посмеет криво посмотреть в твою сторону! Но не ты! Ты – моя жена! И они будут уважать тебя. Или крупно пожалеют. Ясно? И никто разводиться не будет! Хорошенько запомни это на будущее.

Еще раз легонько встряхнув ее, Костя прижал голову Карины к своей груди, а сам уткнулся в ее макушку, стараясь успокоиться.

Несколько мгновений она стояла совершенно неподвижно. А потом… Он даже сначала решил, что ошибся, и ему кажется. Но, все-таки, Карина робко протянула руки и обняла его за талию, едва ощутимо поцеловав при этом в шею.

Он же зажмурился и снова набрал полные легкие воздуха, пытаясь совладать с собственным характером, так несвоевременно вылезшим наружу. И сейчас, раз пять глубоко вдохнув-выдохнув, даже смог порадоваться ее последним заявлениям. Со стороны Карины, пожалуй, это было посильнее, чем признайся она ему в любви. Костя еще не знал, готова ли его жена поверить в существование такого чувства. Но ее забота о его положении и репутации, определенно, наглядно демонстрировали то, что он небезразличен Карине.

«Елки-палки, и почему у них все так сложно? Риторический вопрос, конечно, но хотелось бы хоть немного радости со стороны потенциальной невесты, когда сообщаешь о браке».

Криво улыбнувшись, он потерся о ее волосы щекой.

Они простояли посреди гостиной минут двадцать, наверное. В конце концов, когда Фил осторожно, сквозь приоткрытые двери, в третий раз заглянул, видимо, планируя убрать со стола ужин, Константин настойчиво потянул Карину в другую комнату. Не было похоже, что его жена уже готова к диалогу с ним, или общению еще с кем-то. В спальне он сам сел на кровать, и ее усадил к себе на колени. И они еще часа два просидели молча в полной темноте.

Он настолько сроднился с этим молчанием и темнотой, что ее вздох и нежданная расслабленность, когда Карина вдруг оперлась на его торс всем телом и уложила голову на плечо, так встряхнули Костю, будто вырвали из транса. Уснул он, что ли?

– Что такое? – Хриплым шепотом уточнил он.

– Ничего. – Карина покачала головой. – Я все еще не уверена что не в коме. – С каким-то потерянным смешком, прошептала она.

Константин шумно выдохнул и ссадил ее с рук на матрас.

– Так. Все. Нам обоим нужен перерыв. – Решил он.

Поднявшись, Константин пошел в гостиную за мобильным и набрал номер Шлепко, игнорируя очевидный факт, что помощник может уже просто спать.

– Море или горы? Или лес? – Константин повернулся к Карине, которая с недоумением следила за его действиями.

– Что? – Не поняв, переспросила она.

– Ладно. – Костя переключился на Максима, который уже ответил на вызов. – Организуй нам вылет в течение двух часов. Куда? – Костя еще раз посмотрел на Карину. – Давай, на море. Да, плевать мне, на какое! – Раздраженно прервал он вопросы Макса. – На мокрое. Лишь бы там тепло было. И чтоб быстро.

Сбросив вызов, он с усмешкой повернулся к жене.

– Собирайся. Едем в отпуск.

Глава 28

Суматоха, которая последовала за этим заявлением Кости, настолько выбила ее из колеи, как и весь предшествующий разговор, собственно, что о первоначальной идее самого «общения», Карина вспомнила часа через три. Они как раз проходили vip-терминал в Киеве, чтобы пересесть на международный рейс. Самолет Константина не был приспособлен для трансатлантических перелетов, а Шлепко, не ясно отчего, уже забронировал им виллу на одном из островов Мальдив. Правда, и о билетах на рейс Макс позаботился.

И вот, как раз тогда, когда они уже следовали к трапу, Карина и остановилась. Все это время она продолжала пребывать в достаточно ошеломленном состоянии, продолжая осмысливать слишком уж откровенные признания и свой новый статус. Правда, тот казался ей настолько невероятным, что Карине легче было бы поверить в выдвижение ее кандидатуры на предстоящие президентские выборы, чем в то, что она отныне, действительно, жена Соболева. Эти размышления настолько поглотили ее, что Косте то и дело приходилось Карину подталкивать. Но теперь она просто застыла.

– Мы опоздаем, хорошая моя. – Костя повернулся к ней с усталой и немного снисходительной улыбкой. – Я, конечно, попрошу, чтобы рейс еще задержали, вот только, боюсь, наши попутчики не обрадуются. Вылет уже, и без этого, отложили на полтора часа, чтобы мы успели.

– Мы так ничего с уколом и не решили. – Вместо того чтобы внять его словам, выдала Карина причину своего ступора.

Улыбка Кости стала покровительственной.

– И не надо. – Он обхватил ее за плечи и увлек к трапу, на котором стояла стюардесса с вымученной и раздраженной улыбкой. Впрочем, Костя…ее муж, сам проигнорировал девушку, и Карине не дал времени ту разглядеть. – У нас будут дети, и я не вижу причин это затягивать или откладывать.

Он буквально затащил ее в пустой салон первого класса и мягко надавил на плечо, заставляя опуститься в кресло. Тут же раздался звук запускаемого двигателя. Впрочем, Карина была сосредоточена не на этом.

– Я могу и не забеременеть, Костя. – Резонно заметила она, пока не позволяя себе осмыслить саму тему, на которую они говорили.

Ее начинало колотить только от вероятности, что она гипотетически имеет такую физиологическую функцию, как женщина. Но сейчас Карина пыталась озвучить не свой страх, а разумные факты.

– Сам посуди, – Карина не отвела глаз, когда он внимательно посмотрел на нее. – Я всю жизнь принимала гормоны, у меня могло нарушиться все, что только можно. Да и то, что именно со мной делали, побои… – Она передернула плечами, прогоняя подступающее чувство зябкости. – Это все могло привести к бесплодию.

Константин молча дождался, пока уйдет стюардесса, как раз заглянувшая поинтересоваться, не нуждаются ли они в чем-то, а потом удобней устроился в своем кресле, напротив Карины. Взял ее ладонь, переплел их пальцы и чуть сжал. Будто успокаивал ребенка.

– Будет надо, мы наймем лучших специалистов и найдем самые лучшие клиники. – Спокойно заверил он ее.

Черт. Паника подступала все ближе.

– Это может не помочь. И что, если я окажусь неспособна родить ребенка? Тебе нужны наследники. – Напомнила Карина, отчаянно пытаясь подавить дрожь в пальцах, которые держал ее… муж.

В этот раз он размышлял секунд на тридцать дольше. А потом вновь пожал плечами.

– Всегда есть возможность найти женщину для суррогатного материнства, которая выносит ребенка с нашими генами. – Выдал в итоге он результат своих раздумий.

Карина закрыла глаза и глубоко вздохнула. Но это не сработало, и панический комок перекрыл горло, заставляя трястись все тело.

– Что такое?

Константин моментально оказался прямо перед ней, вскочив из своего кресла.

– Я не хочу детей. – С трудом выталкивая из себя слова, прошептала Карина. – Не хочу. – Она сжалась.

– Почему?

Похоже, ей удалось его искренне удивить.

Константин внимательно вглядывался в ее лицо, будто по глазам пытался понять причину. Карина нервно засмеялась и потерла заледеневшие руки. Заметив этот жест, Костя завладел уже обеими ее ладонями. А потом, подумав, и вовсе обнял Карину, перетянув ее и, опустившись в кресло, усадил ее к себе на колени.

– Ты боишься. – Заметил Костя, начав поглаживать Карине спину. – И, похоже, не вероятного бесплодия. Чего именно?

Она опустила голову, не желая смотреть Константину в глаза. Но и заставить себя встать, отказаться от тепла тела и ласковой силы этого мужчины уже не смогла. Как бы странно и невероятно это ни было для ее разума, Карина осознала только сейчас, что уже не представляет себя вне Соболева. Он добился ее доверия до того, как признался, что сделал Карину своей женой. Да и этот поступок, до сих пор кажущийся ей нелепым и диким, говорил в пользу Кости.

Однако и это не помогло ей унять свой страх.

– Ты хоть отдаленно, хоть частично можешь представить себе тот ужас и страх, который испытывает ребенок, подвергаясь насилию со стороны взрослого? Того человека, существа, которому, по определению, ничего не может противопоставить. Ничего. – Карина говорила сдавленно, придушенно, сбросив руки Соболева со своих плеч. Ей было необходимо пространство, чтоб дышать, пусть и задыхалась она только в своем разуме. – Ведь они должны защищать их, учить, оберегать. Дать опору в мире. А вместо этого…

Голос отказал Карине, придавленный грузом боли, от которой она так и не смогла избавиться до конца.

– Я не могу. Не могу, понимаешь? – Она повернулась и посмотрела на него с отчаянием. – Мысль о том, что кто-то поступит так с моим ребенком… С частичкой меня. Что я не смогу уберечь его от этого… Это невыносимо, Костя. Невыносимо просто представить. А пережить? – Карина прижала ладонь к губам, стараясь сосредоточиться на дыхании.

Руки Кости крепко обхватили ее талию.

– Мы защитим нашего ребенка. С ним ничего не случится. – Он говорил медленно и внятно, словно стараясь внушить ей эту мысль.

Но Карина только горько и зло хмыкнула. Он не мог ее понять. Он такого не пережил.

– Мои родители думали, вероятно, именно так. Только вот, не вышло у них меня защитить. И никто ничего не может гарантировать, потому что никто не знает, что будет с ним самим завтра. – Возразила она.

Соболев молчал. Молчал, наверное, минуты три, просто поглаживая ее спину и словно позволяя Карине прийти в себя.

– Давай вернемся к уже проверенному методу логики. – Наконец, предложил он, когда Карина перестала вздрагивать. – Ты права, на сто процентов знать не может никто. Но это не повод становится добровольно бездетными. Тем более в нашем случае, мы можем сделать больше для защиты ребенка, чем кто-то еще. Чем могли сделать в свое время твои родители.

– И мы же подвергнем его большей опасности, из-за того, кто мы. Кто я. – Тут же вскинулась она. – Думаешь, Дима упустит такую возможность еще больше причинить мне боли, добравшись до моего ребенка?! – Закричала она, полностью поддавшись панике.

Костя не позволил ей подняться, к чему Карина стремилась, и начал легонько укачивать ее.

– Тсс. Тише, хорошая моя. – Он легко поцеловал ее в макушку. – Неужели ты думаешь, что я не приложу все силы, чтобы защитить тебя и нашего ребенка? – Попытался он воззвать к ее разуму.

– Иногда этого недостаточно, Костя. – Тряхнув головой, упорно отказывалась она принять его аргументы, еще не придя в себя после предыдущего выяснения отношений, и уже погруженная в пучину нового. – А я не могу, просто не могу, понимаешь?

Он твердо посмотрел ей в глаза.

– У нас будут дети, Карина. – Тем же неторопливым и основательным тоном, произнес Константин, будто старался заменить ее страх, вкладывая, приучая ее к этой мысли.

Карина только сильнее сжалась.

– Так. – Костя вздохнул. – А если мы попробуем заключить сделку? – С улыбкой предложил он, устроив свой подбородок на ее щеке. – Что ты хочешь взамен? Назови любую цену, что угодно…

Карина покачала головой.

– Ты меня слышишь, вообще?

– Слышу. – Ничуть не смутился Константин. – И пытаюсь найти компромисс, а ты упорствуешь.

– Я не упорствую! – Возмутилась она. – Я просто не могу и не хочу детей. Что тебе непонятно?!

Но Соболев продолжал смотреть на нее спокойными глазами, полными ожидания. Он уже все решил. Это было видно невооруженным взглядом. И ее согласие или нет, ничего уже не значило.

Мать его, так! Но Карина почти не сомневалась, что за пару дней он и ее сумеет убедить, что все может быть только так, и никак иначе.

Это ее разозлило.

– Хорошо! Хочешь цену? Давай! – Она все-таки вскочила с его колен и застыла в проходе, смерив Константина гневным взглядом. – Что там дарят за наследников?! Драгоценности? Хочу ювелирный завод. Столичный. Тот, который принадлежит Картову!

Едва не топнув ногой в порыве сильной и совсем по-детски чистой злобе, потребовала она, прекрасно зная, что Дима не продаст этот завод ни за что в жизни. Никому, так как, в свое время немало «повоевал», чтобы заполучить такой лакомый кусочек. Тем более не отдаст ей. Тем более – теперь.

Однако Константина ее требование ничуть не смутило. Наоборот, он, казалось, расслабился. Хотя, она не стала бы утверждать, но все же, мелькнуло что-то такое в глазах Соболева. Стальное и жесткое. Холодное. Но в следующую же секунду он ласково посмотрел прямо ей в глаза и улыбнулся еще шире.

– Договорились.

Костя поднялся следом за ней.

– Я даю тебе слово, что документы, передающие право собственности на этот завод, на имя Карины Соболевой, – может ей и показалось, но Константин явно с удовольствием назвал ее именно так. – Ты получишь сразу после рождения нашего ребенка. – Посмеиваясь, пообещал он. – Так что теперь – дело за тобой. Или, за нами. – Так же весело, уточнил Константин. – А пока, предлагаю поесть, потому, как за ужином ты к еде почти не прикоснулась.

– Нет! Я не согласна! – Еще не поняв как, но осознавая, что сдает позиции, и он слишком уверен в себе, возмутилась Карина.

– Не волнуйся, хорошая моя. – Костя погладил ее по щеке и, наклонившись, поцеловал в губы. – Я же не требую, чтобы ты сегодня же родила мне наследника.

Это он ее так думает успокоить?!

Карина уже открыла рот, чтобы продолжить спор, но Соболев вновь завладел ее губами.

– Не спорь. – Оторвавшись, велел он. – Я понимаю твой страх, и не пытаюсь поломать тебя. Но ты же смогла ко мне привыкнуть, хотя, наверное, не считала такое возможным еще пару месяцев назад? Значит, мы сумеем приучить тебя и к этой мысли. – Он нежно обхватил ее скулы ладонями. – Я тебя прошу – просто попробуй поверить, что это, возможно, не так страшно. Ради меня.

Он смотрел на нее так, что при всем страхе и панике, которые никуда не делись, Карина ничего не смогла возразить и сказать. Нет, не согласилась, но промолчала, не зная, сможет ли отказать человеку, который пару часов назад заявил, что любит ее. Более того, тому, который дал ей это ощутить и понять. Убедил поверить.

Перелет еще с одной пересадкой, пусть и прошедший с максимально возможным комфортом, вымотал ее окончательно. Хотя, не будь Карина настолько закаленная жизнью, упала бы с ног еще в Киеве, наверное, со всеми этими выяснениями и потрясениями-то. Но были в этом сумасшедшем «путешествии» и забавные моменты. Она впервые увидела, как Константин сдерживал себя и не курил во время перелетов. И потом было довольно забавно наблюдать, как он прикуривает, едва ступает на землю, с видимым удовольствием затягиваясь сигаретой. На ее вялый интерес, с чего это он вдруг стал обращать внимание на запреты, Костя, «по секрету», признал, что самолеты – единственное место, где ему привели действительно убедительные доводы в пользу временного отказа от курения. Поскольку он не хотел бы послужить причиной пожара и падения самолета только от того, что не смог управлять своей привычкой.

В аэропорту их ждал горячий, жаркий и душный полдень, совершенно непривычный, после холодной родной ранней весны. Константин, видимо поняв, что Карина засыпает на ходу, быстро организовал их посадку на гидросамолет вместе с одним из охранников, прилетевших тем же рейсом. Остальные парни были оставлены разбираться с багажом. По правде сказать, Карина уже не различала ни пути, ни видов за окном. Мозг, однозначно, перегруженный событиями последних двенадцати часов, впал то ли в транс, то ли в ступор. Даже роскошный вид виллы не пробудил у нее внутри никакого отклика, ни как у дизайнера, ни просто, как у любующегося человека. Оставив Константина что-то решать с имеющимся персоналом, Карина по-английски попросила провести ее в спальню и, едва там оказавшись, сбросила на пол брюки и блузу, упала на кровать, буквально отключившись.

В следующий раз она открыла глаза через сутки, судя по всему. Во всяком случае, высокие окна заливало не менее яркое солнце, чем накануне. В первую пару секунду, она с недоумением рассматривала высокие потолки и гладко оштукатуренные бело-голубые стены. Перевела глаза на изразцы такого же оттенка, украшающие эти стены какой-то мудреной мозаикой. А потом – вспомнила, как очутилась в этой огромной комнате, с открытой балконной дверью и тонкими, развевающимися на легком сквозняке, газовыми занавесками. Они на Мальдивах. И этот тихий, мерный шум, влетающий через открытую дверь, видимо, шелест волн океана.

Удивившись, но больше по привычке, что позволила себе настолько расслабиться, ничего не выяснив ни о том, где она, ни что, вообще, им предстоит, Карина села в огромной кровати с четырьмя невысокими столбиками по углам. Помассировала лицо, пытаясь избавиться от остатков глубокого сна, и посмотрела на Константина, продолжающего спать рядом. Хотя, он не то, чтобы спал. Стоило Карине сесть, как Костя открыл глаза, обвел внимательным взглядом комнату, сфокусировался на ней. И, довольно усмехнувшись, вновь откинулся на подушку, закинув руки за голову, видимо, собираясь спать дальше.

А на Карину, так четко и неотвратно, будто камнепадом сверху, обрушилось, наконец, в полной мере то, что он этот мужчина сказал накануне.