Текст книги "Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ)"

Автор книги: Ольга Горовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

Такая скромность и простота.

– Что ж, тогда – я беру ее с собой. – Решив, все же, сыграть ва-банк, заявил Костя, ставя Картова в известность и наблюдая за реакцией.

– А Карина не против? – С некоторой осторожностью, уточнил Картов.

А вчера ты ее об этом спрашивал?

– Мы с ней это уладили. – Не выдавая своего внутреннего диалога, Константин пренебрежительно отмахнулся.

– Вы сегодня встречались? – Еще аккуратней уточнил его собеседник.

Беспокоится, как он на ее внешний вид отреагировал? Какая дипломатия.

– Пересеклись. – Туманно кивнул Костя.

– И? – Картов пристально смотрел прямо на него.

– Думаю, между нами разногласий не возникнет. – Сделав вид, что не понял ни намека в вопросе, ни того, что от него ждут конкретной реакции, Константин пожал плечами.

– Что ж, – Картов, в свою очередь, откинулся на спинку кресла и немного задумчиво посмотрел на статуэтку. – У Карины был… непростой последний клиент. Думаю, ей не помешает сменить место пребывания и… отдохнуть. – Он чуть иронично улыбнулся.

Соболев и бровью не повел, подавив внутри всплеск гнева.

Не знает. Как это ни странно, Картов понятия не имеет о том, как его подставили. Шамалко… Что ж, тот спишет все именно на Дмитрия, как и есть на самом деле.

Его же, Соболева, интерес к Карине – Дмитрия не удивил, наверняка, он был в курсе того, что они общались. Хорошо, значит, все более чем достоверно. Ну а то, что Костя не упомянул о внешнем виде Карины… Черт знает. Даст Бог, Картов спишет это на то, что и Соболев такой же извращенец. Карина же кричала что-то подобное, когда он потребовал от нее снять платье.

– Вот и ладно. – Он поднялся. – Значит, мы уезжаем.

Стараясь сохранить контроль над собой, Соболев развернулся к выходу.

– Тогда, я предупрежу своих людей в отеле, они должны были проследить за… вещами Карины, она планировала сегодня вернуться домой. – Заметил Картов ему в спину.

Костя кивнул.

Этих «людей» Борис вычислил, едва приехал. Потому и упомянул Костя, что они с Кариной сегодня «пересеклись». Если Картову еще и не доложили, что он был у Карины, да и она ходила к нему – то обязательно доложат. Теперь у этих визитов есть официальная цель – они договаривались.

Очевидно, именно эти люди должны были уберечь Карину от мести Шамалко, по задумке Дмитрия. Во всяком случае, для его же пользы, Костя предпочел думать, что Картов, действительно, собирался ее прикрывать, а не пустить в расход.

Но почему же Дмитрий не знал?

Пусть информацию о Шамалко она просто скопировала там же, еще и на свою флэшку, кроме той, что наверняка отдала Картову. Интересно, а вся эта охрана своих не обыскивает? Потому у Карины ту, несанкционированную флэшку и не нашли?

И где-то же она взяла файлы на самого Картова. Костя сильно сомневался, что Карина хранила такой компромат у себя в ноутбуке или где-то в своих вещах. Она умная. Не могла не понимать: обнаружат – убьют. Но если ее «пасли» до самого отеля и в нем, когда и как она незаметно умудрилась добавить это на флэшку?

Ладно, это он у нее спросит позже.

Попрощавшись с Картовым, он вышел в приемную. Охранник, сидевший ранее на дальнем диванчике, теперь подпирал стену непосредственно под дверью кабинета.

Подслушивал, значит.

Что ж, дисциплина людей, проблемы самого Картова. А вот что заинтересовало Соболева, так это – прищуренные глаза парня, полные злобы и ненависти.

Очень даже интересно, чем это он ему так за десять минут успел не угодить?

Добавив мысленно еще одно поручение для Никольского, Соболев быстро покинул здание, воздух которого начинал понемногу душить. Раз им так везло, следовало выжать из этого везения по максимуму и увезти Карину туда, где «эти» ему мало что смогут противопоставить. А потом он сможет решить, как действовать дальше.

Глава 12

Руки, жестокие, грубые – они мучили, опять и опять заставляя тело корчиться от боли. Та разливалась, сочилась по телу, как кислота, обжигая каждую клетку. Разрывая мозг. Но не это ее крушило, не его удары, не слова, а собственная беспомощность. У нее не было сил, чтобы противостоять этому измывательству, она уже и кричать не могла, измученное горло только сипело. А ее никак не желали оставить в покое. Кто-то кричал на нее, бил, терзал, тряс…

Тряс…

Что-то не так было в этом. Шамалко ее не тряс. Бил, орал, связывал, пинал. Но не тряс, однозначно. Несоответствие озадачило заторможенный таблетками мозг и разорвало пелену кошмара, в котором она вновь и вновь переживала последнюю ночь. И в сознание, наконец-то, пробилось значение громких слов, которые кто-то орал у нее над самым ухом.

– Карина! – Ее тело снова задрожала, сотрясаемое чьими-то руками. – Твою ж, налево, Боря! Я же просил посмотреть!

– Да ничего она не делала с собой! Только аналгетик пила! Что мне было, под роспись ей таблетки выдавать?! Ты же сам сказал – не пугать!

Сверху прозвучала новая порция ругательств. Голос был знаком.

Застонав, она попыталась вывернуться, отползти от мужских рук. Пусть те и касались ее аккуратно, но все-таки, причиняли боль.

– Отпусти. – Прохрипела Карина, пока еще не в состоянии открыть глаза, чтобы посмотреть на Соболева. – Мне больно.

Его руки тут же дали свободу ее плечам. И голос сразу стал иным: спокойным, сдержанным. Что, впрочем, ни на йоту не умалило его повелительной интонации.

– Карина. Тебе придется проснуться, девочка. – Теплые пальцы, совсем как тогда, в ванной, мягко прошлись по ее щекам. – Мы уезжаем через двадцать минут. А ты вещи еще даже не начинала собирать.

Он не причинял боли, но она просто не могла себя еще контролировать. Даже под воздействием обезболивающего, мозг отчаянно, надрывно приказывал телу бежать, прятаться. Хоть отползти, лишь бы подальше от мужчины. От любого мужчины. Слишком мало еще прошло времени, чтобы она могла не реагировать.

И она подчинилась этому требованию своего чувства самосохранения. Все еще не открыв глаза, Карина забилась в угол кровати и только потом, с трудом, заставила свои веки подняться.

Эти таблетки всегда так действовали, чуть ли не отключали ее, вызывая непреодолимую сонливость. Зато убирали эту ужасную боль во всем теле.

Несколько раз моргнув, она, наконец-то, осмотрелась. Соболев сидел на корточках у самого края кровати, там, где только что лежала Карина. Его ладонь, сжатая в кулак, лежала на подушке, как раз там, где находилась вмятина от ее головы. Он пристально наблюдал за ней с каким-то странным выражением в глазах. Карина не могла понять, что то значило, но, по крайней мере, это не было ни похотью, ни жалостью, что ее полностью устраивало. В раскрытых настежь дверях спальни стоял второй мужчина, тот, которого она видела в гостиной у себя, и который предлагал принести ей воду. Вроде бы, ни Соболев, ни тот, второй, не несли в себе угрозы для нее, но Карина, все-таки, не могла себе позволить расслабиться. Мысленно, стараясь разобраться в происходящем, она заставила себя вспомнить то, что они только что говорили.

– Я не пыталась покончить с собой, – Карина хотела хмыкнуть, но во рту оказалось слишком сухо, а горло не прекратило болеть и саднить. Вышел какой-то хрип. – Этот этап давно пройден. – Она чуть насмешливо посмотрела на Константина. – Не надо орать на человека, он даже старался мне помочь.

Упираясь в матрас правой рукой, которая ночью пострадала меньше, она села. Голова кружилась. Все-таки, эти таблетки были слишком сильными для нее. Но без них она сейчас бы просто не вытерпела.

– Сколько ты выпила обезболивающего? – Голос Соболева звучал ровно, но то, как он смотрел на нее, как немного прищурился и наклонил голову, наводило на мысль, что Константин не очень поверил ее заявлению.

– Четыре таблетки. – Язвительно отчиталась Карина. – Две утром, еще у Шамалко, две – уже здесь. Еще вопросы есть? Или, ты объяснишь, зачем здесь торчишь, как и они, впрочем? А, еще лучше, может, вы просто уйдете? – Предложила она, понимая, что на нее опять накатывает сон.

Нельзя было расслабляться. Не в их присутствии. Миг слабости, когда она почти сломалась, слишком много позволила Соболеву узнать о себе утром – прошел. Теперь она могла только сожалеть о собственной неспособности что-то изменить. И помнить, что нельзя остаться беззащитной тогда, когда рядом мужчины. Сейчас она не могла им противостоять. Но и безвольно ожидать подвоха, уже не имела сил. Апатия почти ушла. А слишком большой опыт восстановления после подобных испытаний, заставлял волю вскидываться, пытаться бороться за себя.

Будь она проклята, эта воля. Была бы меланхоличной, ее бы давно оставили все в покое.

– Мы выезжаем через… – Не впечатленный ее предложением, Константин глянул на часы. – Пятнадцать минут. – Тебе вещи не нужны? Хорошо. – Не ожидая ее ответа, Соболев повернулся к тому, второму мужчине, с интересом наблюдающему за происходящим. – Скажешь Максиму, чтобы он это решил. Пусть их упакуют, и пришлют к нам. Одевайся. – Это, уже снова ей, судя по тому, что Соболев опять повернулся к Карине.

Закончив распоряжаться, он поднялся и посмотрел на нее, словно удивленный, что Карина тут же не бросилась выполнять его волю.

Вздохнув, она устало прижала пальцы к тяжелым векам.

– Что ты от меня хочешь? – Вышло как-то обреченно. – Я же тебе говорила…

– Картов отпустил тебя. – Соболев вдруг скупо улыбнулся. – Правда, он пока не подозревает, что это уже безвозвратно. Но ничего, скоро поймет. – Он хмыкнул. – Не представляю, как, но ты смогла провернуть все так, что он еще не знает. Но, надо же смотреть правде в глаза – он выяснит, Карина. И к тому моменту тебе не следует находиться здесь. А на моей территории – он уже не сможет незаметно ликвидировать тебя.

– Сергей. – Тихо пробормотала она, откинувшись на спинку кровати.

Сил на полноценное объяснение не хватало. Они все ушли на попытку спастись от его прикосновений.

Соболев нахмурился.

– Какой Сергей? Что? – Переспросил он, словно не понял. И вдруг прищурился. – Охранник тот? При чем здесь он?

Мимолетно возник интерес, откуда Константин знает, что Сергей – охранник, и как понял, что Карина говорит именно о нем, но тут же прошел. Даже думать сейчас не хватало сил.

– Он следил за тем, чтобы я добралась в отель… – Во рту пересохло. – Не сказал про клуб.

«Как же ей пить хотелось. И спать. А они никак ей покоя не дадут»

Заставив тело собраться, Карина попыталась подняться с кровати, с противоположной от Константина стороны.

– Какой клуб? – Уточнил Соболев, обходя постель.

Не похоже, чтобы он собирался уходить, или внял ее просьбе об одиночестве.

– Файлы…, – она облизнула пересохшие, разбитые губы. – Дурацкие таблетки. – Рассерженно пробормотала Карина, поняв, что не в состоянии до конца изложить и даже сформулировать мысль.

– Карина? – Соболев подошел ближе и пристально всмотрелся в ее лицо.

Посмотрел так несколько мгновений и нахмурился, похоже, поняв, что с ней. Вот и хорошо, потому что она не могла объяснять и говорить. Произносить слова было как-то лень. И хоть Карина точно знала, что это последствия приема таблеток, не могла бороться. А вот напиться очень хотелось, ради этого она могла заставить двигаться свое измученное тело.

– Куда ты собралась? – Поймав ее после первого шага, Соболев проигнорировал попытку Карины избежать его рук. – Ты слышала, что я сказал, Карина? Одеваться надо.

Она слышала. Но это было полной чушью, Картов не мог ее отпустить. А значит – и обсуждать нечего.

– Пить. – Выдавила из себя Карина через силу, стараясь овладеть собственным телом.

По мышцам пробежала мучительная дрожь. Она не могла вытерпеть, но и оттолкнуть его – сил не хватило бы. И пусть умом понимала, помнила, что именно этот, конкретный мужчина, никогда ее ни к чему не принуждал и не причинял боли – подавить бессознательную реакцию не могла.

Он ощутил эту дрожь. Карина видела, как Соболев нахмурился. Слышала проклятие, которое он тихо пробормотал. Но он не пустил. Все равно ее держал. Возможно, правильно делал, поддерживая ее, Карину, действительно, немного пошатывало. Вот только страх не желал принимать доводы разума и никуда не уходил.

– Борис, принеси ей воды. – Распорядился Константин, и немного подтолкнул Карину, заставив снова сесть на край кровати.

Второй мужчина послушно отправился куда-то, видимо за водой, а сам Константин отошел от нее и остановился у двери гардеробной.

– Давай, нам некогда терять время, полет согласован и лучше не опаздывать. – Достав первое попавшееся платье, он бросил то рядом с Кариной на кровати. – Ты сама справишься? – Уточнил он, оглядывая ее с явным сомнением.

Она совсем не понимала, что он от нее хочет. И, кажется, полностью утратила контроль над развитием ситуации.

– Соболев, я же…

– Если ты опять собралась сказать, что это – невероятно, можешь не повторяться. – Хмыкнул он. – Так мы, точно, опоздаем. Давай, помогу лучше. Снимай халат.

Константин подошел, деловито поднял только что отброшенное им платье и несколько растерянно то осмотрел.

Карина же пораженно, если не ошалело, уставилась на него. Молча. А что без толку спорить, если они друг друга не понимают?

Он ее собирается одевать? Сам? Она как-то с трудом себе это представляла. Раздевали ее мужики с завидной регулярностью. Но вот, чтоб наоборот, такого еще не попадалось. Да и не казался Соболев одним из тех, кто любил играть в «кукол».

В этот момент вернулся его помощник с полным стаканом.

– Вода. – Сообщил он с порога и как-то подозрительно, с не меньшим удивлением, чем сама Карина, посмотрел на Соболева, который крутил платье, явно пытаясь понять, где то расстегивается. – Костя, что ты делаешь? – Наконец, уточнил тот.

– Где тут застежки, Борь? – Не ответив, Константин, видимо, решил просто обратиться за помощью.

Если бы ее сознание не было заторможено таблетками, Карина бы уже, наверное, смеялась, даже несмотря на тяжелую ночь и боль во всем теле. Даже так, ей вдруг, стало очень весело. Или, может, как раз, наоборот, из-за этих таблеток? Она не могла пока понять, раньше ее никто не брался смешить после подобных ночей, не с чем было сравнить.

– А мне, откуда знать?! – Почти испуганно переспросил этот самый Борис.

– У тебя же дочь. – Соболев уставился на помощника едва не с обвинением. – Ты что, ее не одевал ни разу?!

– Ты обалдел, Костя? – Возмутился тот. – Я ее одевал в последний раз лет пятнадцать назад, и уж точно, не в такое платье. – Он ткнул пальцем в очень недешевое, кстати, платье известного в их стране модельера.

На нее они почти не обращали внимания, словно на малое дитя или, и правда, куклу.

Карина не выдержала этого абсурда и сдавленно рассмеялась, удерживая руками ноющие ребра.

– Идите вы… отсюда. – Глотая смех и стон боли, велела она. Забрала стакан с водой. Отпила и поставила на пол. – Я сама оденусь, раз уж вам так приспичило.

Они оба с сомнением посмотрели на нее, как на умалишенную.

– Убирайтесь, – еще смеясь, повторила Карина, и даже нашла в себе силы подняться и забрать платье из рук Константина.

Правда, проделала это все так, чтобы не коснуться его и пальцем.

Что толку сопротивляться? Они, определенно, не собирались оставлять ее в покое, целеустремленность в мужчинах она умела распознавать. А ехать в аэропорт в махровом халате – Карина не хотела. Это вам не в ресторан прогуляться. Шуба с махрой сочеталась плохо, да и повторяться – желания не было. Элемент неожиданности уже исчез, не тот эффект, и лицо у нее сегодня – не того формата.

Нет, Карина не поверила Соболеву, но и смысла спорить – не видела. Она понятия не имела, что он делал и где был эти полтора часа. Но, ведь, Дима действительно вчера говорил что-то о том, что сегодня она сможет вернуться домой, возможно, именно потому и не спорил с Соболевым, если тот его видел сегодня. Тем более, если не знал о ее маленькой мести. И хоть Карина почти не сомневалась, вопреки уверенности Константина, что ее не убьют, но и наказание сегодня получать не хотелось. Так она и сама может не выдержать и умереть от травм. Так что, уехать, чтобы хоть немного прийти в себя, стоило. Она вернется домой. А дальше – будет решать уже по обстоятельствам.

Мужчины не торопились выходить, похоже, не доверяя ее умению одеваться в таком состоянии.

Карина хмыкнула, иронично посмотрев на них. Чуть приподняла бровь, насколько допускал мимику синяк на скуле. И взялась за пояс халата с очевидным намерением тот снять.

– Борис, собирай парней, и ждите у выхода. – Вдруг напряженно велел Соболев своему помощнику.

Впрочем, тот и сам, едва осмыслив ее намерение, уже отвернулся, направившись к двери.

Карине подумалось, что проще и быстрее было бы сказать «Вон!», ведь именно это подразумевалось. Картов именно так бы и сделал.

А этот – нет, заботился о самоуважении и гордости своих людей.

Сам Соболев остался стоять перед ней.

Что ж, нравится ему любоваться ее синяками – на здоровье. Стесняться Карину давным-давно отучили. Спокойно сбросив гостиничный халат и оставшись перед ним практически обнаженной, не считая трусиков, Карина посмотрела на платье. Да уж, мог бы выбрать и что-то поудобней. Но сама она снять другое не сможет, а просить Константина, когда он и так, уже готов ее обнаженной выволочь из номера, не казалось хорошей идеей. Карина уверенно расстегнула потайной замок, спрятанный в боковой шов.

Понимая, что через голову не сможет натянуть этот наряд, не сумеет поднять рук, она, совсем как в детстве, том, другом, о котором старалась никогда не вспоминать, шагнула ногами в пройму платья.

Мама всегда ругала, когда Даша так делала… Всегда, и учила одеваться правильно.

Но у Карины матери никогда не было. Оттого она спокойно делала то, что хотелось.

И все-таки, полностью справиться с нарядом у нее не вышло. Даже то, что замок был сбоку – не спасло, не могла она сейчас так изогнуться, чтобы с тем совладать.

– Давай, помогу. – Хмурым голосом предложил Константин, наблюдая за ее мучениями.

Разрешения он не ждал, просто быстро застегнул, лишь на секунду коснувшись тела Карины.

– Пошли. – Велел он, закончив.

И пошел к выходу из комнаты. Карина с тоской посмотрела ему в след, прекрасно понимая, что ей за ним не угнаться.

Может, и хорошо? Он поймет, что она его задерживает и, наконец-то, уберется восвояси, а Карина отправиться домой. Но надеялась она зря. Обернувшись у порога с легко читаемым недоумением на лице, видимо от того, что его емкое распоряжение не выполняется, Константин миг помедлил, хрустнул суставами. А потом – вернулся и крепко, но осторожно ухватил ее локоть, чуть пониже ожога.

Она не знала, откуда взяла силы, неоткуда, вроде бы. Но Карина тут же дернулась, пытаясь выбраться. Затравленно глянула в его пасмурное, напряженное лицо.

– Тише. – Соболев поймал ее вторую руку. – Тише, девочка. Я не собираюсь тебя мучить еще больше. – Глядя ей в глаза, он произнес это медленно и разборчиво, словно сомневался, что Карина понимает. – Просто помогу дойти до машины.

Не то, чтобы Карина поверила. Но у нее не было выбора, да и сил спорить. Как и желания это делать. Дурман аналгетика так и не рассеялся полностью, то и дело, накатывая на сознание, то вгоняя Карину в сонную дрему, то окатывая глупой эйфорией, как совсем недавно.

Сейчас веселье спало так же стремительно, как сходит волна с берега, и Карина поняла, что даже стоять трудно. И уже не осталось сил бравировать и бросать вызов, как пару минут назад. Все-таки, она очень мало отдохнула. Но, хоть уже не тянуло расплакаться, жалея себя. Значит – выдержка понемногу возвращалась.

И она позволила ему вести ее. Хотя и не смогла расслабиться. Мышцы, напряженные страхом, снова немилосердно заболели, но Карина не могла на это повлиять, а потому приняла как данность, стараясь, по крайней мере, сдержать предательскую, трусливую дрожь.

До первого этажа, как и до машины, в общем-то, она доползла только благодаря поддержке Соболева. С каждым шагом Карина все больше опиралась на него, пока и вовсе, не навалилась всем телом. Но он не заставлял ее отстраняться, только крепче обхватил. И еще, кажется, бормотал ругательства, хоть и не казался рассерженным. А вот хмурым и недовольным, да, пожалуй. Но ведь это не она просила куда-то ее тащить. Так что Карина решила не обращать внимания на его настроение. К тому же, вернулась сонливость. Причем, настолько непреодолимая, что Карина уснула, едва села на заднее сидение какого-то автомобиля. И даже то, что она, в принципе, понятия не имела, куда ее везут на самом деле, и для чего, уже не помогало оставаться в сознании. Карина сдалась своей усталости, боли, и лекарству.

А проснувшись, не сразу поняла, что находится в самолете, который уже летел. Она лежала в удобном, широком кресле, обтянутом кожей, с сильно откинутой назад спинкой. Ее ноги укрывал какой-то темный плед.

Карина совершенно не помнила ни аэропорта, ни посадки, ничего. Да и сейчас не очень четко воспринимала окружающее. Веки закрывались сами собой, а сознание укутывала какая-то вязкая пелена, но теплая и приятная. Почти такая, как то одеяло, что ее грело. Просыпаться до конца совершенно не хотелось.

Где-то сбоку она слышала негромкий разговор. Соболев говорил еще с кем-то. Кажется, с тем мужчиной, у которого была дочка, которую тот давно не одевал… Вспомнив его возмущение предположением, что он должен знать, где замок ее платья, Карина снова улыбнулась. Попыталась посмотреть туда, но шевелиться не хотелось, да и смысл слов ускользал от нее. И Карина поняла, что опять проваливается в спасительную, блаженную темноту отдыха без снов.

Они летели совсем не долго. Не больше часа, наверное, да и это – с посадкой и приземлением. А ей показалось, что время растянулось, стало невероятно долгим и тягучим, и все из-за того, что она то просыпалась, то вновь проваливалась в густую темноту. За ее спиной продолжался тихий разговор, вслушиваться в который у Карины не было ни сил, ни желания. А все пространство небольшого самолета наполнял равномерный и монотонный гул.

Однако когда они стали заходить на посадку, Карина заставила себя встряхнуться. Было сложно и чертовски трудно. Но она знала, что делать. И как. Не в первый, и не в десятый раз ей доводилось приходить в себя после тяжелых ночей. Может, и не настолько, но все же. То время, в которое можно было расслабиться и упиваться жалостью – истекло. Сейчас следовало брать себя в руки и действовать согласно разуму, как бы не болело тело.

Машины подогнали едва ли не к самому трапу, видно, Соболеву здесь позволено почти все. Хотя, понять их можно, погода, несмотря на яркое зимнее солнце, такая, что пересекать летное поле, открытое всем ветра, захочет только идиот. Но ей было не по пути с теми, для кого пригнали эти автомобили.

До дома было всего-ничего, час быстрой езды на машине. Она и не задумывалась, что живет так близко от вотчины Константина. Впрочем, учитывая то, что раньше их пути никогда не пересекались – это и не удивительно. А теперь – даже неплохо, доберется быстрее. Главное попасть в здание аэропорта и вызвать такси. Благо, сумочку со всеми карточками и телефоном она оказалась в состоянии забрать из номера.

Будто ощутив это ее намерение, Константин спустившейся с самолета первым, резко повернулся и пристально осмотрел ее с головы до ног, между прочим, в туфлях и на босу ногу.

– Садись. – Резко велел он, кивнув на ближайшую к ним машину. – Тебе только заболеть и осталось.

Но Карина отрицательно покачала головой.

– Я вызову такси и поеду домой. Здесь совсем недалеко, через полтора часа уже доберусь. – Ее голос звучал совершенно спокойно и уверенно. Ровно. Она по полному праву могла гордиться собой. – Я не собираюсь тебя отягощать или утруждать лишний раз. – Карина уверенно смотрела на Соболева.

Его лицо закаменело. Константин перевел взгляд куда-то ей за спину, резко махнул головой. Приказывал Борису отойти и увести остальных, как она поняла, а сам Соболев крепко ухватил ее руку и настойчиво подвел к автомобилю. Но внутрь не затянул, встал за открытой дверью огромного внедорожника, который закрывал от ветра, бушующего на поле.

– Ты казалась мне умнее. – Щелкнув зажигалкой, он с трудом зажег сигарету от трепещущего на ветру огонька. – Подумай, наконец, головой, Карина. Пока тебе везло, не спорю. Но везение не продолжается вечно. И Картов узнает, что именно ты на него собрала и кому отдала. Ты готова умереть?

Он говорил холодно и жестко. Голос был таким же колючим, как и ветер, который дул, рвал на ней кожу, царапал ледяным наждаком свежие ссадины.

Умирать она не хотела. Если бы это было ее целью, Карина сейчас не мерзла бы здесь. Какой бы поганой не была ее жизнь, прекращать ту пока не было желания. И сейчас, пожалуй, впервые со вчерашнего вечера, в ее душу закралось подозрение, что она может и ошибаться, а Соболев окажется прав.

Видя, что она молчит, он криво усмехнулся.

– Он знает, что ты поехала со мной. Считает, что добавил тебя к нашему договору о его выборах. – Соболев продолжал курить и говорить тем же тоном, отстраненно глядя на Карину. – Думаю, Картов весьма удивится, если ты вернешься домой. А узнает он об этом, дай Бог, чтоб завтра, а то – сегодня же. Сколько времени у него уйдет на то, чтобы добраться до тебя, когда он узнает о файлах? – Он прищурился, затянувшись в последний раз.

Карина на вопрос не ответила. Задала свой.

– То есть, теперь меня сдали тебе в аренду? – Отстраненно уточнила она и посмотрела вдаль этого поля, искрящегося снегом. – Так бы сразу и сказал.

Соболев пробормотал ругательство и зло втоптал окурок в снег.

– Я не беру женщин в качестве бонусов к договору. И не нуждаюсь в силе, чтобы получить женщину, которую хочу. – Зло процедил он, прищурившись. – И, уж тем более, интересуюсь мнением самой женщины. Мне плевать, что ты думаешь и как это себе видишь – моей задачей было вытащить тебя оттуда с наименьшими потерями. То, что такой вариант ущемил твою гордость, прискорбно, но я переживу. – Заявил Соболев достаточно цинично, чтобы стало понятно, что уж он точно ни о чем не сожалеет.

– Зачем? – Карина продолжала рассматривать горизонт. – Ты филантроп? Праведник? Спасаешь заблудшие души шлюх? Или это мне так нежданно повезло?

Соболев осмотрел ее хмурым взглядом и отвернулся.

– Почему ты принесла мне эти файлы? Не Федорову, не Мелешко, не Руденко? Они все были в столице. Первый и второй – на расстоянии пяти минут от отеля. Но ты пришла ко мне. Почему?

Карина промолчала, как и он сам, продолжая смотреть вдаль.

Она не знала. Честно говоря, ей даже в голову не пришло отнести эту информацию кому-то другому. Хотя, он был прав – еще, как минимум три человека были рядом. Те, кого она знала. Те, кто просто озолотили бы Карину за эти файлы. Игроки чуть меньшего ранга, которые сразу вырвались бы в высший эшелон, отдай она эту флэшку им. Но Карина, ни на секунду не задумавшись, пошла к Соболеву, причем, не собираясь ничего просить в награду.

Почему? Хороший вопрос. Она обязательно поразмышляет об этом как-нибудь на досуге. Обязательно. Не сейчас. Ей не хотелось в этот момент анализировать и разбирать по косточкам свои поступки.

– Ты пришла ко мне. – Резюмировал Соболев и ее, и свое молчание. – А значит, ты сделала свой выбор и принимаешь мои правила игры. А я своих людей не бросаю без защиты. Тем более, когда им реально грозит смерть.

– Я не просила твоего покровительства. – Заметила Карина, ощущая, как леденеют стопы.

– А я и не предлагаю его тебе. – Он передернул плечами.

– Тогда, что я тут делаю? – Иронично заметила Карина.

– Ты едешь в гости к другу. – Невозмутимо проговорил Соболев, глядя на нее с тем же, непонятным Карине выражением в глазах, что и недавно в отеле.

– У меня нет, и никогда не было друзей. – Настороженно вскинулась она. – Я в них не нуждаюсь.

– Теперь, есть. – Константин усмехнулся с явно просматривающейся иронией. – Садись в машину, Карина. Не боишься сама простудиться – пожалей людей, они все из-за тебя торчат на улице.

Оглянувшись, она с удивлением заметила, что Константин прав – ни один из охранников, ни Борис, ни еще какой-то мужчина, которого она не видела раньше – не сели в машины. Все стояли на этом проклятом ветру и делали вид, что им совсем не холодно. Ясно, что они торчали на улице из-за того, что тут стоял Соболев. Но он-то не садился из-за нее. Так что, опосредованно, их действительно задерживала Карина.

Еще секунду посмотрев на него и на этот странный взгляд, которым он на нее смотрел, Карина поджала губы и с некоторым трудом забралась внутрь огромного внедорожника. Мышцы отозвались тягучей болью, но она тут же опустилась на сидение. Здесь было тепло. Просто шикарно тепло. Она тут же почувствовала, как начинает отпускать озябшие ноги, и тело наливается сонливой, приятной слабостью. Карина попыталась сопротивляться. Она и так слишком сильно позволила себе расслабиться в компании этого мужчины. А как показывал ее опыт, даже на йоту доверять мужчине – было нельзя.

– Мне казалось, что решение о дружбе обычно принимается двусторонне. – Заметила она, глядя в тонированное окно, когда Соболев опустился на противоположный край сиденья.

Один из парней охраны сел рядом с водителем. Остальные, видимо, заняли второй автомобиль.

– Ты ошиблась. Так бывает по неопытности. – Все с той же иронией ответил он, глядя на нее сквозь прищуренные веки.

У нее возникла стойкая уверенность, что его забавляет этот диалог. Карина же ощущала некоторую растерянность. Никто еще настолько бескомпромиссно не навязывался к ней в… друзья. Разве что в любовники. Но, несмотря на весь предыдущий «багаж» их общения, Карине казалось, что Соболев имеет в виду совсем не это, а именно то, о чем говорит. Такое было непривычно, непонятно и, просто, странно. А она сейчас находилась не в лучшей форме для стратегий и намеков, не чувствовала в себе силы, чтобы раскусить и обойти все ловушки. Потому, не зная, что сказать, Карина оперлась затылком на подголовник и сделала вид, что просто игнорирует этого мужчину, который все время вел себя не так, как того можно было бы ожидать.

Он привез ее в больницу к своему врачу. Косте было искренне плевать, что по этому поводу думает сама Карина. Она нуждалась в осмотре, это было ясно кому-угодно, и он не планировал выносить данное решение на обсуждение. У него, и так, ломило челюсть от того, с какой силой ему приходилось стискивать зубы каждый раз, когда этот проклятый синяк на скуле или ее разбитые губы оказывались в пределах его видимости.

Потому всю дорогу из аэропорта в больницу он предпочел смотреть в окно. Карина, так же, не стремилась поддерживать беседу. И впервые открыла рот только тогда, когда водитель, согласно предварительному распоряжению Константина, остановил машину перед входом в больницу.