Текст книги "Дети Мевы (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Ты готов?

– Да, Аэр.

– Дома меня зовут Марика. Я буду звать тебе Элни, – парень улыбнулся. Интересно, отразилось бы на его лице хоть что-нибудь, если бы я придумала ему другое имя. Ведь этот обычай перед статуей Имени как раз и существует, чтобы ами могла изменить или, вообще, переименовать мужчину по своему усмотрению… Блин, какая я злая, оказывается!

Я подхватила парня за руку:

– Пошли.

Он послушно двинулся за мной. Ведь идёт, наверное, и думает, что ами ему досталась с прибабахами. То пялится на него, молча, то замирает на полуслове…

Я задумалась и не сразу напялила улыбку, когда вокруг защёлкали фотокамеры. Зато Элни позировал идеально: сама скромность и добродетельность.

Приём, по случаю свадьбы, не принёс ничего неожиданного. Скучное, чопорное действо. Пара язвительных фраз мне на ухо: «Ты меня удивила – он похож на нормального мужчину!». Ничего не значащие поздравления вслух. Уважительные кивки от мужчин уже для Элни. Что ж, после того разговора, когда Луис заставил Энастению и Перлиаду принять Даккар, я даже верю, что мужчины на Арнелет бывают реально наделены властью.

Дома нас дружно встречали женщины. Они выстроились в зале при входе, нарядные и улыбающиеся.

– Си, мы рады приветствовать вас в этом доме.

Взгляды внимательные, любопытные. Элни улыбнулся им. Тепло и снисходительно. Перед ними он выглядел хозяином, господином.

– Мне тоже приятно вас видеть, дамы.

В зал с разбегу влетела Фика:

– Ой! Здрасьте…

За ней, не спеша, появились Эмини с ребёнком на руках, Эсти и Зара с малышами, и заключал процессию Архо, на плечах которого сидел визжащий от восторга Рино. Я усмехнулась, они решили собрать всех. М-да, Роджера таким парадом они не встречали.

Ну, раз уж все собрались, был смысл представить Элни собравшихся:

– Это Тэма, Эсти, малышку зовут Майка…. – Он вежливо кивал. – А это мой любовник Архо, и у него на шее мой сын Ринард.

Остановившись взглядом на Архо, Элни немного побледнел. Было от чего. Архо, и по сравнению с даккарцами – гигант, а уж по сравнению с хрупкой фигуркой Элни…

– Архо, это мой муж Элни. С этого дня он хозяин в этом доме, и в моё отсутствие ты должен его слушаться.

Архо пожал плечами:

– Как тебе будет угодно.

Произнесено это было буднично и без эмоции. А в такую безэмоциональность Архо верилось с трудом. Блин. Надо как-нибудь придумать, чтобы он не свернул Элни шею. А то, кто знает, что в его развороченные мозги взбредёт.

– Тэма, проводи Элни в его комнаты.

Я махнула Архо следовать за собой. Быстро поднялась к себе в комнаты, с размаху плюхнулась в кресло. Архо повалился на коленки, притираясь щекой к моим ногам. Я потрепала его по макушке.

– Ты понял меня? Никаких пререканий с Элни, чётко выполнять указания, если такие будут. А лучше всего не попадаться ему на глаза.

Архо поморщился, я права, воспринимать его серьёзно он и не собирался:

– Зачем ты его притащила?

– Ты решил порассуждать, кого мне стоит притаскивать в дом, а кого нет?

Он потупил глаза:

– Прости.

– У меня четверо детей, и так как их отец шарахается где-то с даккарской армией, мне нужен мужчина, который будет заниматься их воспитанием.

– Я бы с удовольствием позанимался… они меня любят… особенно Рино.

Архо, действительно, возился с мальчиком с большим желанием.

– Кроме того, – продолжил он, – этот парень не сможет вырастить Рино даккарцем. Трудно будет потом в восемь лет переучиваться…

– С чего ты решил, что я отдам даккарцам СВОЕГО сына?

Архо поднял на меня удивлённый взгляд, но отвечать ничего не стал. Я обняла его:

– А ещё, после всех перипетий с Роджером, у меня шаткое положение в обществе. Мне нужен мужчина, который его упрочит. Будет скрупулезно следовать приличиям и моральным нормам Арнелет, а не подставлять меня своими выходками.

Архо уткнулся мне в коленки:

– Конечно… Ты прогонишь меня?

Блин!

– Нет… не сейчас… Архо, я понимаю, тебе кажется, что ты влюблён и жить без меня не сможешь. Это не так. Я лишь немного приоткрыла в тебе ту дверцу, которую можно распахнуть настежь. Ещё пару недель, чтобы я удостоверилась, что твоё сознание целостно, и ты вернёшься к даккарцам. Тебе не место здесь. Ты рождён воином Даккара, тебе нравится это занятие, там твои друзья, братья.

– Мне нравится быть там, где ты.

– Это потому, что ты никогда не любил ещё. Ребёнок должен любить с самого детства, должен отдавать и получать любовь, купаться в ней. В твоём детстве купаться было негде. Ты не знаешь любви. Эта хрупкая иллюзия тепла, возле меня, кажется тебе солнцем, потому что ты не видел солнца. Когда вернёшься к своим, будешь очень внимательно смотреть по сторонам: где-то в мире ходит та, которую ты будешь любить по-настоящему, та, которая будет любить тебя. А я для тебя всего лишь доктор.

Блин! Я тихонько гладила его по макушке, а он опять беззвучно плакал мне в коленки.

Роджер:

Тибиран выразился донельзя лаконично: «Делай, что хочешь, но обеспечь братству доступ в эти порты». Речь шла о двух космопортах на хаймовых планетах протектората Энастении. Планеты находились как раз на основном пути следования наших торговцев. И дозаправка просто сама просилась в график. Но Энастение вооружённые корабли в порту были не нужны.

Раверстон посмотрел мой отчёт по состоянию дела:

– Ну, и что придумал?

– Пока у неё не появится потребность в военных, нам там ловить нечего!

– Замечательно. Создай ей эту потребность.

– Ээээ…

Создать? Напасть на планету?

– Найми каких-нибудь оборванцев. Тихо и аккуратно. Пусть побуянят.

– Есть, командор.

В качестве оборванцев, я выбрал Тиранских бандитов. Чётко проинструктировал их, как именно буянить, чтобы и напугать, и не навредить особо. Неолетанские хаймовые планеты, это что наши тренировочные базы – толпы детей и всего пара взрослых воинов. Палить по таким планетам просто гадко.

Бандиты отбуянили, согласно программе.

На следующий день мне пришёл вызов в штаб командования братства:

– И зачем я им понадобился?

– По инциденту с Тиранскими бандитами в порту Энастении, – Раверстон преспокойно прихлебнул чай из тяжёлой синей чашки. – К ним сегодня нагрянула Энастения и требует объяснений.

Я ошарашено замер:

– И что я им скажу?

– Что мы не имеем к этому никакого отношения.

– Но…

Раверстон поднял на меня хмурый взгляд:

– Ты хочешь поссорить братство с выгодным союзником?

Я сглотнул. Приказ Раверстона абсолютно прозрачен: я должен соврать Энастение и командованию в штабе, сказав, что мы не имеем никакого отношения к инциденту, который сами устроили. И это уже – не лавирование между правдой и ложью, не ввод в заблуждение, это будет прямая откровенная ложь.

Я опустился в кресло:

– Командор, я не смогу…

Раверстон развернулся ко мне резко, так, что его худое лицо просто нависло надо мной:

– Парень, мы тут не в куклы играем! Ты поедешь в штаб, встанешь перед этой грёбаной Великой и спокойно заявишь ей, что Даккар не причастен к тому, что у неё стряслось. А ещё намекнёшь, что согласилась бы на присутствие наших солдат в порту – ничего бы не было. Это приказ! Нарушение приказа считается изменой! Понял?

Я обречённо кивнул.

– Ну, вот и молодец. Вали выполнять!

Я вышел из кабинета командира и, прислонившись к стене, тихо сполз на пол.

И что мне теперь делать? Приказ командира или даккарская честь… Нарушение приказа – измена. Лишение всего. Теоретически расстрел, только меня нельзя расстрелять. Значит… им придётся пофантазировать, как избавиться от меня окончательно. Выполнить этот приказ – значит растоптать остатки своей чести … Осталось ли там, вообще, что-нибудь? Невелар прав, пауки снова дали мне ордена, чтобы использовать для грязных махинаций.

Марика:

Лишь формально постучавшись, я толкнула дверь в спальню Элни. Он сидел у зеркала, разбирая сложную причёску. Тонкие белые пряди по одной падали на плечи. У него, оказывается, длинные волосы!

Он не сразу заметил меня, а когда заметил, испуганно, подскочил, вытирая глаза. Ещё один расплакавшийся мужчина! Эпидемия, блин!

Я приподняла его за подбородок:

– Что тебя так расстроило?

– Прости, Аэр, это я сам.

– Так что?

Он опустил глаза в пол:

– Я подумал, что ты не придёшь ко мне сегодня. Прости, пожалуйста, – он совсем сжался и опустился на коленки.

Да, самый шикарный способ выразить своё пренебрежение мужчине, это в его первую брачную ночь отправиться спать с другим. Я рывком поставила Элни обратно на ноги. По одной выдернула оставшиеся шпильки из его причёски. Волосы рассыпались по плечам. Длинные совсем светлые тонкие мягкие пряди. Он, замерев, смотрел, как я, играя, пропускаю их между пальцами.

– И зачем ты их прячешь?

Тонкие черты лица, бледно-голубые глаза, поднятые на меня со страхом и смирением. Я развязала пояс на тонком шёлковом халате, и он послушно упал на пол, обнажив хрупкую мальчишескую фигуру. Да, Архо его одним пальцем пополам переломает. Надо потом придумать что-нибудь.

Рука скользнула по шее, груди. От лёгкого касания он испуганно напрягся. Блин, ну ведь не шестнадцать лет же! Что я так маньячку-извращенку напоминаю, чтобы меня бояться? Но спрашивать не стала. Ещё порция извинения, с падением на колени, добьет меня окончательно. Вообще, мозги в спальне ему, явно, вредят.

Я подняла парня за плечи, поставив его на край кровати. Так хоть нагибаться, чтобы поцеловать, не надо. От прикосновения губ Элни зажмурился. М-да, не знаю, на ком он был женат, но целоваться она его не научила. Я стянула с него широкие спальные штанишки. Ого, зато природа его сложила очень даже. А целоваться, и не только, я и сама научить могу. Даже приятней будет думать, что до меня он толком ни с кем и не целовался.

Я опустила парня на кровать, продолжая целовать. Он совсем сжался, только что не дрожал от страха. Рррр! Блин, достали плачущие, падающие на колени и чуть что пугающиеся мужчины. Монстром себя чувствую! Всё, трахаться и спать!

Утром я унеслась в офис с утра пораньше, во избежание трагедий забрав Архо с собой. Простое и гениальное решение: Архо целый день, счастливый, обнимал мои коленки, а я была абсолютно спокойна, что он сегодня никого не убьет.

Вечер меня откровенно порадовал. Меня встречали от самого крыльца. Мне улыбались. Меня ждал накрытый по всем правилам ужин, и мне никто и слова не сказал, что я проигнорировала суперполезную фасоль. Терпеть её не могу! Мне ласково рассказывали маленькие хохмы о детях, ни в чём не упрекали и не спорили. Вообще, женщины были какие-то очень смирные и с осторожностью косились на Элни. А он спокойно сидел в уголке на полу, слушая мой рассказ о происшествиях в городе. Стоит ли упоминать, что он распустил волосы, и они крупными прядями струились по плечам. Я же сказала, что мне больше нравятся распущенные! Раб и господин в одном лице.

Роджер:

Через два часа я был в штабе братства. Крики Энастении были слышны ещё в коридоре.

– Парень, я припру вас к стенке! Вы всю защиту потеряете!

О моём появлении доложили, и генерал, всё это время терпеливо выслушивающий вопли, сразу оживился:

– Сейчас всё разъяснится. Я вызвал человека из штаба разведки, сейчас он обо всём нас проинформирует.

Энастения развернулась как раз в тот момент, когда я входил:

– Роджер?

– Добрый день, ами. Здравия желаю, генерал.

– Паук, тут ами обвиняет нас в нападении на её порт. Что говорят в вашем ведомстве по этому поводу?

Я кивнул, повернулся к Энастение:

– Могу заверить вас, ами, что, конечно, ни к какому нападению на ваш порт мы просто не можем иметь отношения. Но я прислан узнать у вас все подробности, чтобы совместно разобраться в этом деле, – снаружи я улыбнулся. Внутри захлебнулся горькой волной презрения к себе. – Генерал, где мы с ами Энастенией могли бы спокойно обсудить подробности этого дела, не отвлекая вас от работы?

Генерал усмехнулся:

– Прямо и налево по коридору.

Я махнул Энастение, приглашая следовать вперёд. Назвать выражение её лица «ошарашена», было бы очень слабым определением. Она была просто в ауте от моей бравады.

Комната представляла собой малый зал для совещаний.

– Ами, у вас есть какие-то конкретные факты, позволяющие обвинять Даккар?

Энастения, наконец, очнулась:

– У меня есть мотив и ваши довольные физиономии! И я не оставлю этого просто так!

Я усмехнулся: она решила использовать на мне ту же тактику, что и с генералом? Нападать? Ну, посмотрим.

– Конечно, давайте, объявите, что даккарцы на вас напали. А я выйду и скажу, что мы этого не делали. Как вы думаете, кому поверят на слово?

Энастения резко захлопнула открытый было рот. Даккарская честность имеет такое свойство – даже самым отпетым головорезам-даккарцам верят на слово.

– А ещё я могу сказать, что я буквально пару недель назад по-дружески, даже можно сказать, по-родственному, – Энастения скривилась, – предлагал вам защиту в лице даккарской армии. Бесплатно. Просто за право дозаправляться в вашем порту. Так себе услуга с вашей стороны. Но я ведь не о выгоде думал, а о бедных неолетанских детишках, живущих на этих планетах, неприкрытых никакой реальной военной силой. Даже не могу предположить, почему вы отказались от моего предложения. Из гордыни? Из скромности? Из глупости? Ваши подданные тоже будут теряться в догадках.

Энастения скрипела зубами:

– Роджер, ты всегда был такой язвой или от Марики нахватался?

– Я с ней поделился!

– Я не идиотка, пускать на свою планету ваших головорезов!

– Ну, значит, через пару месяцев эту вашу планету бандиты просто по кирпичикам разнесут.

– Угрожаешь?

– Предупреждаю о вероятностях.

– Тебе не стыдно нападать на планету с детьми?

– А вам подвергать планету такой угрозе?

Энастения, устало, опустилась в кресло. Я поднялся, придирчиво, осмотрел бар.

– Есть кофе средней паршивости. Будете?

– Ты предполагаешь столь долгую беседу?

– Если я не договорюсь с вами сегодня на каких-нибудь условиях, завтра планетки может уже не оказаться в живых, а мне, действительно, жутко жаль этих чумазых детишек и перепуганных женщин.

Я налил в чашки кофе.

– Вы же умеете использовать ситуацию, ами. Придумайте условия, на которых вы можете пустить наши корабли.

– Они же разнесут мне там всё!

– Давайте посадим у вас там командира поорденоносней, он будет рулить порядком. Объявим там минибазу. Дадим ему маленький отряд…

Сказать, что я ощущал себя грязью, последним дерьмом, ничтожеством, не достойным даже носить имени воина – значит, ничего не сказать. Я был сам себе противен, отвратительно запачкан, без возможности отмыться. Ложь!

Энастения уже успокоилась. Усталая, она что-то разглядывала в чашке, обречённо теребя собственный пояс.

– Ты домой-то, к Морене, когда вернёшься?

Сколько нужно лжи, чтобы растоптать себя окончательно даже в собственных глазах?

– Когда траур закончится.

– Ну, ты сильно не тяни, а то отец уже интересовался, долго ли ты собираешься этот цирк устраивать.

– Ему-то какое дело?

– Самое что ни на есть прямое. Мораль на Арнелет блюдут мужчины. А жить отдельно от своей ами, чёрти знает с кем, выглядит очень аморально.

– Сделает мне выговор?

– Нет, пошлёт кого-нибудь из своих дочерей вправить тебе мозги и вернуть хозяйке. С сильными дочерями у Луиса нет проблем.

– Угрожаешь?

– Просто предупреждаю о вероятностях. Заметь, не зависящих от меня. Затянешь, и кто-то, кого ты считаешь безопасным, применит на тебе Ар. Не я, меня такими мелочами отец не обременяет, – она поставила чашку. – Давай так, присылай ко мне завтра того командира, который будет командовать базой у меня на планете. Если он мне понравится, я подпишу с тобой договор.

Командир Энастение понравился, она просто подложила его одной из своих помощниц. Так что в штаб Тибирана я возвращался с подписанным договором. Провожающий меня генерал смотрел мне вслед с презрением и страхом. А я язвительно шутил и громко смеялся. Наверное, от бессилия хоть что-то изменить.

Глава 36

Марика:

Ужин был отменный, раньше так в моём доме готовили только по праздникам или для Роджера. Элни сидел на полу посреди комнаты с аккуратной тетрадочкой на коленях:

– Марика, я осмелился заглянуть в твой гардероб, ты позволишь мне навести там порядок?

Я кивнула. Мои личные комнаты были, наверное, единственными пока помещениями, куда он не добрался за эти несколько дней. Весь остальной дом уже преобразился и теперь смотрелся жилым весь, а не только в тех местах, где особенно любили бывать его обитатели.

– Завтра свадьба у ами Гармиралии из твоего второго круга. Ты освятишь её своим появлением, или мне поздравить её письмом от твоего имени?

Блин. В моих протекторатах каждый день у кого-нибудь свадьба! Вот если ещё Элни возьмётся меня учить, что я обязана там появляться… Хотя нет, о чём я? Этот учить не будет, скорее, сам найдёт для меня приличную отговорку туда не ходить.

– Элни, я не люблю посещать все эти свадьбы. Можно даже сказать, никогда этого не делаю.

Он кивнул.

– Хорошо. Арни дал мне список всех торжеств, намеченных на этот месяц, куда ты приглашена. Мне всех поздравить письменно? Там есть одна великая.

Он протянул мне список. Я пробежалась по строкам. Лимуника. Ей было мало двадцати двух мужей? Блин, надо бы появиться. В Совет Великих меня так ещё и не позвали, заодно можно будет полюбопытствовать почему. Пьётис, мой любимый бухгалтер! Тоже решила пополнить мужское общество в своём доме? Надо хоть на полчаса заглянуть. Я взяла услужливо протянутый карандаш и начала отмечать, куда стоит сходить.

– Вот сюда я пойду. Остальных поздравляй сам.

– Конечно, Марика. Спасибо.

Ещё немного, и он меня окончательно избалует своей преданной услужливостью.

Элни отложил тетрадочку. Немного помолчал, потом щелкнул пальцами, и женщины просто улетучились из помещения. И как ему удаётся их так быстро дрессировать?

– Марика, я хотел спросить ещё одну вещь. Не гневайся, пожалуйста. Я могу дарить твоим женщинам детей?

Блин! Ну, этот хоть спрашивает. Вообще, я и с этими четырьмя пока не знаю, что делать. Они, конечно, смешные. Смотреть на них забавно…

– Можешь. Но я бы хотела, чтобы дети в моём доме рождались не чаще, чем один ребёнок в два года. А то я просто запутаюсь, как кого зовут.

Он широко улыбнулся:

– Спасибо. Ты сама определишь, кто из женщин должен родить ребёнка и когда?

– Нет. С этим сам разбирайся.

Элни благодарно кивнул. Вот такое мини-совещание, не отрывая меня от ужина, он теперь устраивал каждый вечер.

Я, вообще, кажется, начинаю привыкать воспринимать этого парня не как мужа, а как работника. Эдакого личного секретаря и домоправителя. У меня же есть в штате мужчины: юристы, инженер-физик, управляющий завода. И я со многими из них периодически сплю. Вот ещё один.

Я была довольна этим браком. Элни был удобен для меня. До раболепства послушный мне, но хорошо помнящий свой высокий статус при общении со всеми остальными. Женщины ходили перед ним на цыпочках, как и мои секретари, посыльные, охранники. С моими помощницами он был вежлив, но требователен. Такой миниатюрный генерал, который при мне искусно прячет глазки в пол и прикидывается ветошью. Исполнительный, терпеливый и очень хорошо ориентирующийся в перипетиях взаимодействий внутри неолетанского общества. Одним словом, завидный работник в команду.

Сегодня днём ко мне в офис заезжала сваха. Очень хотела получить от меня отзыв о своей работе. Пока я подписывала эту самую бумагу, она без умолку трещала:

– Как освоился Элни?

– Хорошо. Дом удивляет меня невиданным порядком и дисциплиной.

– Я рада. Уверена, он будет счастлив с Вами. Не зря проявил такую смелость. Вы ведь уже в курсе его прошлого брака? Конечно, Вы уже всё знаете! Элни – единственный, кто дал согласие на новую попытку уже через год. Остальные мужья той ами так и не решились до сих пор.

Сейчас я смотрела на него, спокойного, улыбчивого и жутко правильного и гадала, что такое я должна была узнать. В неолетанском обществе считается, что если ами – мастер Ар, то с любого попадающего ей в руки мужчины она считывает всю касающуюся её информацию в первую ночь. Не то чтобы это было совсем не так. Нандрель, например, именно так и поступает чаще всего. Арсе поступает так всегда, мотивируя собственной безопасностью. Мои знакомые Владыки, Хинти, Дотси… Да почти все так и делают! Только я почему-то предпочитаю не знать! А потом кричать, что меня обманывают! М-да…

– Элни, иди ко мне, – Парень радостно поднялся с пола и скромненько так присел ко мне на колени. Я обняла его. Ладонь легла на запястье, отпустив в момент прикосновения тонкие нити Ар:

– Элни, есть что-нибудь, что мне надо знать о твоём прошлом браке? О жизни до меня? Что-то такое, что необходимо для объяснения твоих действий, реакций, привычек, предпочтений?

Он легонько дёрнулся – ощутил давление. Ощутил силу, заставляющую говорить, как есть, без смягчений, недоговорок, приукрашиваний, извинений:

– Моя прошлая ами была груба со своими мужьями… Очень груба. Я, честно говоря, и не представлял насколько… раньше. Ты такая ласковая! У тебя всё это так приятно получилось!

Судя по испугу в глазах и напряжённым мускулам, воспоминания о прошлом браке не из лучших. Короче, она была просто садисткой! Ну да, можно было догадаться. Мужчины на Арнелет, вообще, просто так своих ами не убивают!

А я, значит, ласковая?! Это я ласковая была? С девизом: «трахаться и спать»? Да я просто отработала положенный минимум и смылась к Архо! А парень напуган был до жути! Блин, и если бы эта сваха не проболталась сегодня, я бы так ничего и не поняла!

– Ещё что-то?

Он немного подумал:

– Я, когда жил у матери, участвовал в работе службы помощи при Теневой лиге. Я очень бы хотел, если будет время, продолжать эту работу.

Я усмехнулась:

– Ты входишь в Теневую лигу?

– Да, моя прошлая ами была помощницей Великой ами Лимунийки. Практически все её дела вели мужья. Я был принят в Теневую лигу, как только моей старшей дочери исполнилось пять лет. Теперь, надеюсь, буду принят в совет.

– Дела вели мужья, при том, что она была садисткой?

– Ну, да…. можно так сказать. Но тогда я считал её просто чуточку грубой.

– Понятно, – откровение про Теневую лигу очень даже полезная информация. – Ещё что-то?

Он смущённо улыбнулся:

– Я, кажется, люблю тебя! Ты такая сильная, правильная, внимательная… Твоя нелюбовь теплее и ласковей любви, которую я когда-либо знал! А ещё я бы очень хотел, пусть даже со стороны, увидеть, как ты умеешь любить…

Блин! Я обняла Элни крепче. Ладно, я постараюсь помнить о том, что ты мне муж, а не работник. Постараюсь быть хоть иногда по-настоящему ласковой… А ещё я, наверное, уже пну себя сильно и научусь узнавать всё о своих мужчинах сразу, а не когда меня кто-нибудь простимулирует к этому, или мир неожиданно рухнет… Лучше знать!

Роджер:

Пойло было отвратительным. Но я залпом выпил третий стакан. Хотелось забыться. Хоть как-то вырваться из этой слизкой гадости, куда я сам себя окунул.

Передо мной появился Раверстон:

– Празднуешь? Тибиран вызывает.

Старик сидел в кресле, замотавшись в одеяло, и кашлял.

– Роджер? Раверстон? Заходите.

Он внимательно осмотрел меня придирчивым взглядом:

– Что, налакался уже? – потом усмехнулся. – Пытался обмыть своё крещение без товарищей?

Крещение? Генерал усмехнулся и выудил из-под стола бутылку чего-то крепкого.

– Садитесь, давайте.

Он разлил нам с Раверстоном по полному стакану и маленькую стопку себе, мотивируя: «Стар я уже совсем».

– Ну, за успешную операцию и за твоё посвящение, Роджер.

Портвейн был тоже так себе. Старик поплотнее укутался в одеяло:

– Мир у нас сейчас вокруг лживый, изворотливый, а таких парней, как вы, способных играть по его правилам, у меня раз-два и обчелся.

Раверстон хмыкнул:

– Может, звание Роджеру дашь? Вроде как на капитана заработал?

Старик усмехнулся:

– Капитана? Нет, Раверстон, капитан мне сейчас с такими данными не нужен. Мне нужен командор. Генерал-командор хочет иметь при штабе департамент по всяким делам с неолетанками, – он повернулся ко мне. – Вот ты, Роджер, туда и поедешь. По неолетанкам ты спец, и с ситуацией, я уверен, справишься. Теперь точно уверен! – Он опять разлил портвейн по стаканам. – Так что с внеочередным повышением по званию тебя, парень.

Марика:

Настроение было довольное и радостное: утром в парламенте прошёл закон, который я проталкивала уже почти год, а после обеда принесли официальное приглашение на совет Великих.

Две мои планетки протектората готовились выйти на стабильный уровень самообеспечения. Идея с сельхозработами дала свой результат. Хотя желающих покарать меня за неё было предостаточно. Ещё бы, я дала неимеющим источника дохода ами по куску земли, который они должны обрабатывать собственными силами. Для удобства переставив туда же их домики. Большинство таких семей живёт в сборно-разборных домиках одной известной фирмы.

А критика была в том, что эти участки чересчур большие, чтобы обрабатывать их в одиночку, да и в такой близи от дома очень быстро приходит идея пристроить к этому делу всё своё многочисленное семейство. Лично я ничего страшного в работающих тринадцатилетних дочерях не вижу. Хоть что-то полезное делать научатся.

Растения, выданные под такую посадку, были как раз теми, за которыми требуется внимательный ручной уход. А значит, и цена урожая довольно высока. Кроме того, я запустила в эту систему большое количество неолетанских овощей и фруктов, планируя больше не закупать их у Перлиады, а наоборот, начать экспортировать.

Поток мигрантов на мои планеты с принятием сельхоззакона сначала уменьшился, за дарма кормить я не собиралась, а потом снова вырос до прежнего уровня. Пусть не бесплатно, но я-то, в отличие от остальных, реально кормлю.

В кабинет заглянул Архо:

– Марика, можно к тебе?

Я улыбнулась:

– Заходи.

Он присел, обнимая мои коленки. Потёрся о них носом:

– Марика, я поговорить хочу. Не подпускай, пожалуйста, Элни к Рино.

Оппа!

– С чего это?

– Он его рядит, как куклу, заколки какие-то на волосы цепляет, бантики завязывает. Рино, конечно, ребёнок совсем, и не понимает пока ни черта. Но он парень и даккарец. А твой Элни из него девку растит.

Я вскипела:

– Ты решил указывать мне, как растить сына?

– Марика, он не виноват, что отец его здесь бросил. А я – его дядька. Что я, по-твоему, должен спокойно смотреть, как мальчишку уродуют?!

– Я же сказала тебе, что не собираюсь отдавать сына Даккару, а в моём мире мальчики носят бантики.

– Марика, он – даккарец!

Я аж рыкнула:

– Архо, я сейчас на тебя самого бантики одену, чтобы не смел со мной спорить! Будешь показывать племяннику правильный пример. В моём доме мужчины могут носить бантики и точка!

Я подняла его за подбородок. Кажется, он до крови губу закусил. Блин, что я делаю? Он пытается спорить со мной, это хороший показатель выздоровления, а я его возражения ногами запинываю. Блин! Нельзя ему больше здесь оставаться. Я обломаю его под себя, сама не заметив. Надо его уже возвращать Даккару.

Уже почти три месяца прошло. Состояние его более-менее. Ко мне привязан пока сильно, и приглядывать за ним надо. Но это решабельно. А так вон – и спорить со мной уже пытается.

Роджер:

Прошло две недели с тех пор, как, стремительно получив новое звание, я отбыл в штаб генерал-командора, в качестве главы департамента по связям с Арнелет.

В Костры я прилетел по приказу генерал-командора организовывать переговоры Ацунав с неолетанками-работорговцами. Мысль, что ближайшие недели две буду дышать нормальным воздухом, а не синтезированной химически массой под дешёвым куполом, который теперь стал для меня постоянством, радовала.

На время своего пребывания здесь я разложил себе стол в кабинете Раверстона и теперь готовил бумаги на завтрашнюю встречу.

В дверь постучали:

– Да.

Вошёл дежурный:

– Командор, там прибыла неолетанка, требует встречи с генерал-капитаном. Нам приказано обо всех неолетанках в первую очередь сюда докладывать.

– Всё правильно. Сейчас я спущусь и посмотрю, что там у тебя за неолетанка.

Предчувствие, что именно за неолетанку я увижу, проснулось, как только я разглядел марку лайнера, припаркованного у ворот. Дорогущая модель ярко-красного цвета.

Марика была великолепна. Тёмные глаза подчёркнуто стервозны. Губы в усмешке. Грудь обтянута блестящей малиновой кофтой, под полупрозрачной юбкой идеально угадывается каждое движение стройных ног.

– Привет, зачем тебе понадобился генерал-капитан Тибиран?

Марика была, явно, удивлена меня видеть. Но, оглядев, хитро улыбнулась:

– Генерал-капитан? Да я просто просила позвать какого-нибудь начальника. Не с этими же зайчиками разговаривать!

– Я тебе подойду?

– Вполне, – она наклонилась к окну лайнера, поманив оттуда кого-то рукой.

Челюсть со звоном упала на пол, из лайнера выбрался Архо. Угрюмый и какой-то до безнадёжности несчастный Архо.

– Вот, хочу вернуть и дать рекомендации по эксплуатации.

Я постарался быстро привести себя в чувство. Марика возвращает Архо? Она вылечила его? Она действительно его лечила? Последнее время, когда он ежедневно появлялся в газетах с тряпкой на лице, сидящий у ног Марики, я сильно в этом сомневался. В любом случае, разбираться стоит в закрытом от посторонних глаз помещении.

– Идите за мной.

В кабинете я некоторое время слушал Марику:

–…В общем, реакции у него нормальные, просто иногда может излишне переживать, расчувствоваться, даже расплакаться или испугаться без повода. Со временем это пройдёт, но месяц-два за ним нужно постоянно приглядывать. Я буду иногда навещать его. Первое время довольно часто.

Архо всё это время сидел в углу на полу, обняв колени. Нормальные реакции?

Марика проследила за моим взглядом:

– Архо, поздоровайся. И вообще, придай себе осознанный вид, а то у Роджера сомнения в твоей вменяемости.

Архо поднял глаза:

– Здравствуй, Роджер. Смотрю, ты уже командора получил. Поздравляю.

Марика встала:

– Ну всё, я вас оставляю. Завтра зайду, проверю, как ты устроился. Роджер, ты заранее предупреди мальчиков на входе, куда меня провожать.

Хлопок двери, и она выпорхнула из кабинета, оставив только лёгкий запах духов. Но смотрел я не на неё, а на брата. Я подошёл к нему ближе и крепко обнял:

– Как я рад тебя видеть, брат. Ты действительно выздоровел?

Он хмыкнул:

– Давать мне в руки плазменное оружие я бы не стал. Да и к преподаванию меня допускать пока не стоит. Хорошо, что Марика не повезла меня в школу. Выделишь мне сиделку?

– Нет. Сейчас возьмёшь листок и напишешь заявление о переводе ко мне в департамент. У Тибирана я его подпишу без проблем. А потом будешь всё время рядом со мной. Если что выкинешь, прикрою. Через пару месяцев адаптируешься и спокойно вернёшься в строй, никто ничего даже знать не будет.

Глава 37

Марика:

Я не стала тянуть. На следующее же утро отменила все свои встречи и заказала документы на выезд на Остров богов.