Текст книги "Дети Мевы (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Прервал мою попытку честно напиться мелкий пацан, который обычно вертелся у ног Энастении. Я, конечно, знаю давно, что этот мальчишка ворочает всеми её деньгами и по авторитету лишь немного уступает Луису. Но всё же являться ему на это сборище не стоило. Это я за последнее время привередливым стал, а вообще даккарцы парни неприхотливые: трахают всё, что похоже на женщину, не особо спрашивая. А он своим ростом и телосложением мужчину напоминает мало.

Парень подсел рядом со мной на землю:

– Здравствуй, Роджер, моё имя Хён Чон. Думаю, ты в курсе! У меня есть к тебе просьба, – он вытащил из кармана бумажку и протянул мне: «Генерал-капитан Герард Ан Барда» – Представь меня этому человеку, пока он не очень пьян.

Не то, чтобы я сам был лично был знаком с одним из самых крупных работорговцев Даккара, но по орденам такого крупного Ацунаву, конечно, узнаю.

– Ты уверен, что он здесь присутствует?

– Да, я договаривался с ним о встрече. Просто я не отличаю на лицо одного даккарца от другого и боюсь перепутать.

– М-да, – я начал оглядывать толпу, соображая, где разумнее всего искать настолько богатого мужика, – Не очень ты подходящее время выбрал для переговоров. Все уже выпили, мысли перенаправили с дел на более приятные вещи, а ты, только не обижайся за прямоту, уж больно на девку похож. И на трезвые глаза бы не побрезговали. А уж на пьяные вообще разницы не заметят.

Мальчишка злобно нахмурился:

– Я владею мечом лучше, чем большинство мужчин на этом празднике, – на поясе мальчишки действительно висел длинный, чуть загнутый меч. Только с любым мечом против любого даккарца он будет как ребёнок против великана, – И суммы, о которых я веду переговоры, очень быстро заставляют любого думать только о деньгах. А кроме того, я не такой дурак, чтобы расхаживать в землях Мевы без охраны.

Шагах в десяти от него действительно подпирали столб две молодые неолетанки. Я пожал плечами:

– Моё дело предупредить. Пошли.

Основная толпа даккарцев расположилась ближе к лесу. В любом случае, Ацунаву следовало искать там. Я бодренько шагал, не забывая попивать коньяк. Мальчишка вышагивая с гордостью всё же старался поспевать за моим шагом. Для этого ему приходилось практически бежать. Его охрана неторопливо плелась сзади.

У даккарской поляны я остановился. Здесь горели костры. Кое-где были развёрнуты ринги. Народ сновал туда-сюда. Я окрикнул мальчишку, пробегавшего мимо:

– Стой, солдат. Где мне найти Ацунаву Герарда Ан Барда?

Он остановился, оглядел меня с презрением и молча попытался двинуться дальше. Юбля! Да, я уже не ношу ордена мастера боевых искусств! Да, на мне даже права носить оружия нет! Но это не повод вот так меня игнорировать! Я догнал парня в два прыжка и с размаху врезал ему сначала в челюсть, потом под дых. Может, орденов я и не ношу, но менее опасен от этого не стал!

– Я вежливо задал вопрос. Будь добр на него ответить!

Видимо, срочно осознав неразумность своего поведения, парень махнул рукой в сторону одного из костров. Кивнув, я двинулся в указанном направлении. Мы вступили на освещённую кострами поляну. Даккарцы, увидев меня, хмурились, а разглядев мальчишку Энастении, отпускали довольно пошлые шуточки. Парень, кстати, оказался довольно гордый, хотя он и пытался выражать полное спокойствие, шуточки его задевали. Вот ведь не повезло уродиться с такой комплекцией, да ещё и самолюбивым.

Кто-то из мужчин попытался ущипнуть пацана за задницу. Он угрюмо остановился, развернувшись к обидчику. Ухмыльнулся. Сделал знак пальцами. Мужик повалился на колени и принялся биться головой о землю. Юбля! Его охрана явно владела дистанционным Ар. Честно говоря, такая демонстрация силы даккарцев немного остудила. И, когда парень развернулся и двинулся дальше, вслед ему больше ничего не отпускали.

– Ты сам своих неолетанок не боишься?

– Нет. Эти двое мои внучки, и я доверяю им, как себе.

Внучки? Юбля! Он выглядит максимум лет на пятнадцать, да ещё и мелкий. Но для людей основных рас есть множество способов омоложения и стимуляции жизни. Наверное, всё дело в этом.

Возле указанного костра мы действительно обнаружили довольно богато обставленные столы. И кучу орденоносных даккарцев. Наше прибытие тоже заметили. За столом замолчали. Большой бородатый мужик поднялся, улыбаясь. Судя по орденам, это и был Герард:

– Мастер Хён Чон?

Мальчишка выступил вперёд:

– Мастер Герард Ан Барда?

– Герард, что за куколка? – говоривший был явно пьян. Так же явно, как то, что он однозначно выражал мысль, написанную на остальных лицах.

– Тс, невежда! Ты говоришь о моём деловом партнёре! – Герард сделал знак, приглашающий мальчишку к столу. Парень, кивнув, принял приглашение. Охрана замерла неподалеку, как я понимаю, на расстоянии своего влияния. За мальчишку можно было больше не волноваться. Герарда явно больше всего интересовали его деньги. Да и свою охрану парень выбирал с умом. Впрочем и сам, кажется, был не из тех, кому стоит класть палец в рот. Кроме того, не то, чтобы я сильно за него волновался. Просто Энастение ещё лоббировать наш закон в парламенте САП. Не хотелось бы с ней поссориться сейчас.

Парень уселся за стол рядом с Герардом, и про них все быстро забыли. В конце концов, Ацунавы ведут переговоры хоть с хоббитами, хоть с броули. Ничего удивительного в этом нет. На меня же присутствующие просто не обращали внимания. Игнорировали, как пустое место.

Поэтому я развернулся и пошёл прочь от явно офицерского костра. Можно было, конечно, поискать Анжея или даже Архо. Но, наверное, если бы они были здесь и хотели меня видеть, то сами бы нашли. Это намного проще. Коньяк заканчивался, настроение, и так не особо радужное после изображения раба у Марикиных ног в присутствии даккарцев, совсем сдохло. Было огромное желание наконец набить кому-нибудь морду. Поэтому я свернул к ближайшему рингу. Понимаю, конечно, что драться на него меня никто не пустит. Но можно и просто поглядеть. А ещё лучше просто нарваться на кого-нибудь, имеющего возражения против моего присутствия, и начистить рожу ему.

Парни на ринге были слабенькие. Миссия покинула планету сразу после заключения предварительного договора. (За день до суда надо мной). А те, кто приехал сюда в качестве даккарского представительства, уже не были мастерами-спортсменами. Это были пауки, техники, медики, Ацунавы – торговцы. Клинки были для них традицией, а не основным инструментом профессии.

Я втиснулся поближе к рингу, грубо нарываясь на неприятности. И получил, что хотел. Парень, которого я отпихнул, с шипением развернулся, с размаху целясь мне в челюсть. Радостно улыбнувшись, я увернулся от удара и всадил в него серию. Как я давно никого не бил по-настоящему! А как у меня чешутся кулаки. Правда, бой получился очень короткий. У парня оказалось больше гонора, чем реальных сил. Буквально через минуту он свалился на землю без возможности самостоятельно подняться. А защищать его никто не вступился, потому что место нашей драки быстро обступили гвардейцы представительства. Самые трезвые ребята на празднике. Можно конечно было нарваться на гвардейцев. Эти-то уж точно умеют драться. Но даже в таком пьяном и злом состоянии я надеялся, что когда-нибудь Даккар примет меня обратно, поэтому ссора с законом была излишней.

Я просто прекратил дубасить парня и, отряхнувшись, двинулся прочь. Меня никто не останавливал. Драться один на один с даккарцем не преступление. Тем более, я безоружен. Когда я проходил мимо одного из гвардейцев, он презрительно произнёс:

– Шёл бы ты отсюда.

Даккар меня видеть не хотел. Что бы я ни делал, чего бы ни добивался для его блага, я есть и останусь его позором.

Я уже почти выходил из лагеря Даккара, когда меня окликнули:

– Роджер.

Передо мной стояла улыбающаяся чемпионка – Артемида.

– Привет. Я так рада тебя видеть!

М-да! Женщины. Единственные, кто продолжает со мной общаться, несмотря ни на что. Причём неважно, кто эти женщины: молоденькие дурочки у Марики дома или чемпионки партии Драконов. Она переминалась с ноги на ногу:

– Привет.

Если подумать, общество Артемиды было лучше, чем презирающие меня даккарцы или Марика, перед которой нужно ползать на коленях.

– Привет, чемпионка.

Глава 28

Марика:

Осознание, что сегодня мне придётся напиться, явилось как-то очень быстро. Даккарцы пили полными стаканами и исключительно до дна, подливая нам в том же объёме амосу. И хотя бутылку довольно крепкой «Ночи желаний» быстро сменили на, в принципе, лёгкую «Волну поцелуев», в таких объёмах можно было напиться и лёгкими напитками.

Мы правильно сделали, что основной фигурой на переговоры со стороны Даккара пригласили Гардмана. По даккарским меркам он был уже очень немолод. В черных волосах пробивалась седина, а лицо стягивали морщины времени. Он уже носил в своей жизни высшие ордена Даккара и был освобождён от них по возрасту. Омоложения и стимуляции жизни для даккарцев, как и для неолетанок, изобретено не было. Вот только неолетанки без всякой стимуляции живут лет до семисот. И мои сто – молодость. А природная продолжительность жизни даккарца полторы сотни лет, средняя – всего шестьдесят. С точки зрения астрономических лет, генерал Гардман был лишь на несколько лет старше меня. С точки зрения возраста, и я, и Энастения, и хамка Перлиада чувствовали себя юными эми перед пожилым мужчиной. После какой-то рюмки мы даже начали называть его дедушкой!

– Юбля, Энастения, ты старше меня раза в два! Какой я тебе дедушка!

– Мне всего двести лет, генерал. Если перевести это по стандартной шкале взросления человека, получится только около тридцати пяти. Неолетанки долго живут, но и долго взрослеют. Вон, посмотрите на Нандрель, тьфу, Вестника.

Нандрель в это время пыталась с пьяных глаз попасть цепочкой от коммуникатора в горлышко бутылки. Причём, занимаясь этим, была настолько сосредоточена, что не сразу заметила обращённое на неё внимание.

– А?

– По-вашему ей нет и двадцати лет.

Гардман хмыкнул:

– Даккар бы никогда не доверил власть тридцатипятилетнему!

Энастения была уже пьяна. А пьяная она обожает философствовать. Тем более даккарцы, кажется, действительно, не вызывали в ней никаких сексуальных желаний. Это Перлиада уже грубо клеилась к командору, помощнику генерала. Это я уже, скучая, рассматривала охрану генерала – двух плечистых парней, не старше двадцати пяти. Энастению, казалось, занимала только беседа, – а для беседы лучше всего подходил пожилой генерал.

– Арнелет бы тоже не доверила, если бы имела выбор. Но после уничтожения планеты выжили только дочери моей матери и те, кто служил ей тогда. Мы с Перлиадой старшие из этих дочерей.

Гардман нахмурился:

– Что ж, тогда выпьем за то, что Даккар всё-таки сохранит своих стариков!

Ещё немного повертевшись, я поняла, что Роджер уже слишком давно ушёл с Хён Чоном, и я начинаю волноваться. Глупо, конечно. В отличие от меня, банально напивающейся по случаю перемирия, Роджер занимается делом. Хорошие отношения с миниатюрным правителем финансов Энастении ещё никому лишними не были. Кроме того, он, наверное, встретил Анжея или ещё кого-то в лагере Даккарцев. Это тоже политика и тоже очень важно.

Повертевшись ещё с полчаса, я решила, что не будет ничего страшного, если я пошлю людей Арсе просто глянуть одним глазком, всё ли в порядке с Роджером. Его мне нашли, но только не с Хён Чоном и даже не в лагере Даккарцев, а в лагере Драконов с собакой, блин её… Артемидой!

Блин! Только не это! Порву всех к чертям!

Роджер:

Чемпионка, действительно, была сегодня самой комфортной компанией. У костра Драконов мы просидели минут двадцать. Потом там объявились несколько девочек, таскавшихся за мной ещё во времена миссии, и я предпочёл смыться, куда угодно, лишь бы подальше. Память о том, как они расписывали на суде наши с ними отношения во всех подробностях, и при этом выворачивая всё наизнанку, ещё жила в моей голове. Так что очень скоро я был на веранде в доме чемпионки. Ещё бутылка коньяка. Правда, попроще.

Мы валялись на широком диване, разгорячённые и уставшие. В сексе чемпионка уступала даже Эсти. Зато на сей момент была единственной, кто не нервировал меня. Да и женщина есть женщина! Опять пили коньяк. Артемида рассказывала мне местные сплетни и просто взгляд амазонок на дела Даккара в Кострах. Полезная, кстати, информация.

Внизу что-то громко стукнуло, и буквально через минуту на пороге появилась Марика. Удар, которым она открыла узорчатые двери в комнату, снёс эти самые двери с корнем, и те гулко шлёпнулись на пол. Чемпионка аж челюсть уронила:

– Морена, что ты себе позволяешь?!

Марика не обратила никакого внимания на этот возглас. Она встала, набычившись, молча, сверля меня глазами. Что-то подсказывало, что она пьяна, причём сильно. Не до такой степени, чтобы иметь проблемы с координацией, но до такой, чтобы иметь неадекватные реакции. Сейчас она была очень злая. Что так её разозлило, оставалось только догадываться. Хотя много ли для этого пьяному надо?!

– Артемида, ты перешла кое-какие границы. Ты ведь понимаешь, что у тебя две минуты, чтобы убраться с моих глаз, иначе дело будет плохо!

– Мы в землях Мевы. Ни одного закона Мевы я не переступила!

– Вот по закону Мевы я тебя и убью, положив на все свои обещания Нике. Одна минута прошла!

Эээ… кажется, она что-то не поделила с чемпионкой. Ну, у них, вообще, напряженные отношения.

Последнее заявление Артемиду, явно, испугало. Марику-то убить невозможно! Женщина быстро повернулась ко мне. Я сделал знак уходить. Скорее всего, она даже уложилась в оставшуюся минуту, быстро протиснувшись мимо Марики прочь из комнаты.

Та некоторое время молчала, сверля меня глазами. Или дело не в Артемиде? Разбираться в пьяных завихах Марики сейчас совсем не хотелось. Я сам был не рад, что, приехав в Свободные земли, вместо общения с братьями прячусь в доме воина Драконов. А что делать, если этим самым братьям общаться со мной противно.

– Ты понимаешь, что то, что ты сделал, называется изменой? Предательством!

Я встрепенулся. Приехали! Это пьяная ревность?! Вот этого ещё не хватало!

– Насколько я понимаю, никаких ограничений в женщинах у меня не было! Или тебе померещилась здесь неолетанка?

Марика:

Роджер лежал на широком диване. Из одежды только простынь, накинутая на бёдра. Обычно аккуратно собранные волосы разлохмачены. Лицо довольное и уставшее. Никина шавка, вообще, лежала в кресле абсолютно голая, выпятив зад. С другим мужчиной я бы убедила себя, что его насильно затащили в кровать, напоили, запутали… Но Роджера запутать?! Ага! Да он просто разложил её на этом диване, не особо спрашивая!

– Артемида, я убью тебя, положив на все обещания Нике. У тебя минута, чтобы скрыться с моих глаз!

Она ещё спросила у него взглядом разрешения уйти. Шавка!

А он, самодовольный и спокойный:

– Тебе померещилась здесь неолетанка?

Смеётся надо мной! Мне померещился мужчина, который хоть немного любил меня! Мужчина, которому было не всё равно, что я чувствую! Который не стал бы ложиться на моего самого назойливого врага просто потому, что у него стоит! Тем более что стоит у него на всё! Который замечает разницу между амазонками и женщинами! Который…

Я душу выворачиваю наизнанку. Я всячески стараюсь сделать, чтобы ему было удобно в моём мире. Я поверила в знаки богов и приняла все его требования и планы…

Я сдёрнула его с кровати одним рывком за ногу. Быстро. Ударив Ар в момент прикосновения. Я не собираюсь с ним драться. Я собираюсь бить.

Ремень из его собственных штанов. Ар, прищемивший любую возможность сопротивления. Ар, расслабивший тело. Ар страха и боли. Паршивец мелкий! Запудрил мозги, усыпил недоверие! Паршивец, который мало того, что вертит мной, как дурочкой, так ещё и на сторону гуляет. И к кому?! Равномерные удары оставляли на спине широкие лиловые полосы.

В какой-то момент брызнула кровь… Я остановилась. Опустилась на пол рядом с ним.

Роджер тихо шипел, закусив губы. Без оправданий. Не ругаясь, не пытаясь ничего объяснить. Что объяснять?! Это у меня от него крыша съехала, а он просто использует меня для спасения своей планеты. Он просто верный сын Даккара! Бесчувственный и похотливый.

Комната Артемиды сама по себе приводила меня в бешенство. Поэтому я сдёрнула с дивана покрывало. Обмотала им Роджера. И, закинув его на плечо, не особо церемонясь, поэтому слегка приложив о стену, отправилась к себе.

Пешком. Предпочитая узкие мало освещённые улицы. Идти было через полгорода. Не быстро. Особенно если стараться не выходить к основному гулянию. Зато к приходу домой я уже немного успокоилась.

Роджер тоже оклемался и молча смотрел на меня исподлобья. Я кинула его на кровать в его спальне, пристегнув наручниками.

– Сколько возгласов о команде! Всё, иссякла команда?! Пороть и пристёгивать наручниками тебе привычней?

– Кто бы говорил о команде. Получил, что хотел, и всё, необходимость прикидываться отпала!

– Марика, очнись! Я всего-то трахнул женщину! Не в присутствии репортёров! Без свидетелей, вообще! Просто женщину!

– Ты трахнул амазонку! Почему-то спросить, можно ли тебе пить на этом празднике, ты догадался. А спросить, можно ли трахать кого попало, нет!

Я постаралась успокоиться. Добавила тихо, почти для себя:

– Кроме того, среди всех амазонок ты избрал именно ту, которую я имею большие основания считать своим врагом. До такой степени, что Ника взяла с меня обещание не убивать её! Поверить в то, что ты не знал этого… ты, который докопался до стольких вещей, которые я скрывала, не докопался до врага, которого я не прятала?! Тебе просто, в принципе, плевать, кого трахать!… А на меня плевать и подавно.

Я вышла из комнаты. Вытащила пульт и заперла дверь и окна в комнате на код.

Как он мог! Вот так! Сейчас, когда я ожидала, что всё наладится! Когда я, дура, думала, что, получив свой Даккар, он потеплеет. Оттает ко мне. Как же!

Я спустилась в столовую. Вытащила из бара подарочную бутылку «Ночи желаний». Откупорила и, не обнаружив бокалов, хлебнула прямо из горла. Какие у тебя сейчас желания, Марика? Лечь, уснуть и не проснуться! Убить Артемиду! Не за то, что затащила в постель моего мужа. Не затаскивала! За то, что попалась не в то время не в том месте ему под руку. За то, что оказалась не против… Нельзя! Драка с Артемидой вызовет интерес журналистов. Тем более убийство. А я не хочу никому рассказывать, что меня вот так просто предали. Не хочу!

На глаза навернулись слёзы. Напиток успокаивающе обжигал горло. За окном в тишине стрекотали кузнечики. Где-то далеко гудел праздник. Арнелет объявляла Даккару перемирие! Шла к нему, распахнув объятия дружбы. Доверившись мудрости своих отцов. Молодая и наивная!

Я вышла из дома. Надо вернуться на праздник. Я слишком быстро убежала. Это, наверное, заметили… А я не хочу посвящать кого-нибудь ещё... Даже Нандрель! Арсе уже знает. Но она взрослая мудрая Хинти. Ами железной воли и характера. Она не полезет с советами. Вообще, ничего не скажет, если не спрошу сама. А что она скажет, если спрошу, я и так знаю: «Для изгнания демонов из душ любимых боги дали неолетанке Ар». Подчинить. Незаметно вплести в мысли и чувства нужные мотивы. Установить границы и расставить приоритеты. Мастерски заточить под себя. Этого даже никто не заметит. Никто не увидит разницы. Я способна сделать это с ювелирной точностью. Все, кто реально знаком с моими талантами, считают, что я давно подкорректировала его под себя. Никто не заметит… Только я! А я так не могу! Я хочу настоящего! Куклы не способны порождать любовь. А я всё ещё хочу любить его! Я хочу, чтобы он сам меня любил!

Блин! Любая неолетанка, которая сейчас посмотрит мне в глаза, прочитает в них трагедию и разрушение всех надежд. А я не хочу… Значит, надо спрятать эти глаза.

За стол к Энастение и Гардману я не вернулась. Махнула, не доходя несколько шагов, и тут же выдернула из толпы мальчика-даккарца. Соблазнять и уговаривать, не было ни времени, ни сил. Поэтому я просто положила руку ему на плечо и создала в его мозгах желание поцеловать меня, а потом уйти со мной отсюда. Так меня искать не будут. И волноваться, и спрашивать о чём-либо тоже не будут.

Губы мальчика имели привкус темного пива и каких-то острых закусок. Руки его с жадностью мяли мою грудь. Неолетанки, хмыкнув, махнули на меня рукой… А ведь тело, накачанное амосой, недвусмысленно требовало разрядки. Только с Роджером такой мысли не возникло. Там, вообще, о сексе противно было думать.

Я подхватила мальчишку на руки. Мне надо протрезветь. Вот мальчик и поможет мне в этом. Пару часов хорошего секса, и я буду трезва, как стёклышко.

Роджер:

Объяснять что-то в дупель пьяному человеку очень неблагодарная работа. Особенно если он тебя всё равно не слушает, а ты не совсем понимаешь, на что он так рассвирепел. То, что Марика решила перейти от слов непосредственно к физическому воздействию, я заметил за мгновение. Только места для манёвра достаточно не было, и единственный выход оставался подпустить её чуть ближе, а потом огреть так, чтобы мало не показалось. Вообще, самый хороший способ тушить ярость пьяного, это крепкий удар. Лучше в нокаут.

С дракой я просчитался. В момент, когда Марикина ладонь сомкнулась у меня на лодыжке, а я прицеливался второй ногой ей в грудь, моё тело отказалось слушаться. Напрочь! Просто расслабилось и обмякло. Мешком грохнулось на ковёр, треснувшись затылком. А я просто глупо моргал глазами. Юбля! Ар!

Я много раз противостоял Марике на тренировках. Она учила меня обходить Ар. В основном, стиль мастера меча и другие простые стили. По-настоящему я с ней не дрался никогда.

И что теперь? Марика отпустила мою ногу. Но власть над телом ко мне не вернулась. Что это? Воздействие на расстоянии, или ей прикосновение нужно, вообще, только в начале? Меня трясло от страха. Тогда, с Аурелией, я хотя бы точно понимал, что она просто крадёт меня. А вот что собирается делать пьяная Марика? Что ей там померещилось, что я ей изменил? Ну, насколько помню, за измену неолетанки убивают своих мужчин. Только за настоящую измену, с неолетанкой!

Звякнула пряжка моего ремня. Марика грубо рывком перевернула меня живот. Не разговаривая со мной. Глухо ругаясь себе под нос на непонятном языке… Ремень обжигающе лизнул мою спину. Ай! Юбля!

Ещё немножко, и я начну истерически смеяться. От безысходности. От собственной беспомощности. Последний раз меня порол дед лет в тринадцать. Ай, юбля! И зачем я такой тяжёлый ремень взял. Твердила же мне девица в том магазине, что такое уже не носят. Юбля, ай! Вот послушался бы… Ай!

Правильно, рабов надо иногда пороть! АЙ! Чтоб не зарывались! Не думали, что им что-то позволено! ААЙ! Чтобы помнили своё место! АЙ! ЮБЛЯ! Чёрт побери…

Марика остановилась, резко выругавшись. Спина и задница горели неимоверно. Не-е, избавляться от таких ремней надо. Так живого места не останется! Юбля!

Раб! А ты что думал? Вот тебе реальность, парень! Марика вскинула меня на плечо, приложив плечом об стену. Юбля! Я не могу двигаться. Не могу сопротивляться. Даже сгруппироваться, чтобы не биться обо что попало, не могу. Даже поднять голову и оглядеться.

Скрипнула входная дверь. Тело окутала ночная прохлада. Марика вышла на улицу. Замечательно! Кто ещё в Кострах не ржал над Роджером? Глядите. Беспомощно болтается, перекинутый через плечо, как куль в тряпке. Располосанный ремнём, как ребёнок…

Марика медленно тащилась по улицам. Судя по звукам, по крайней мере, на праздник явить меня в таком виде она не собиралась. Уже радует.

Я с размаху влетел мордой в подушку. На руках защёлкнулись наручники. Ещё мгновение, и ко мне вернулась власть над собственным телом. Тьфу! Я повернул голову. Моя комната в Костровском доме Марики. Вон и вещи в углу валяются, как я их с утра бросил. Марика стояла у дверей, кажется, собираясь уходить.

Воспитательный момент исполнен. Зарвавшиеся рабы наказаны. Можно продолжать пить! Команда!

– Сколько возгласов о команде! Всё, иссякла команда?! Пороть и пристёгивать наручниками тебе привычней?

Марика скривилась:

– Кто бы говорил о команде. Получил, что хотел и всё, необходимость прикидываться отпала!

Это я получил? Если на то пошло, Даккар свою защиту ещё не получил. А вот власть Великой Марика уже получила.

– Марика, очнись! Я всего-то трахнул женщину!

– Ты трахнул амазонку! Причём самого назойливого моего врага!

Конец фразы я слышал уже из коридора. Дверь за Маркой захлопнулась.

Юбля!

Оставшись один, я рассмеялся. Ну, парень, у тебя было желание куда-нибудь смыться с сегодняшнего праздника? Вот ты один! М-да! Я всегда знал, что Марика с заскоками, но то, что она станет ревновать меня к амазонке и устраивать тут из-за этого… А ведь, когда вернётся, придётся перед ней извиняться, – дело с Даккаром ещё не закончено, и мне нужна её помощь. Юбля! Сам себя презираю за такие мысли.

Глава 29

Марика:

Я сидела на полу. В окна заглядывал рассвет. На широкой кровати в шёлковых простынях спал даккарский мальчик. Понятия не имею, даже как его зовут. Не спрашивала! Чувственный, горячий, очень открытый… но голову мою занимал не он. Где-то в этом же доме был прикован к кровати другой мальчик. Мальчик, который интересовал меня намного больше. Роджер!

Мой гнев на его измену утих. Теперь я опять осознавала, как сильно люблю его. Так сильно, что, кажется, готова простить всё, что угодно. Так сильно, что сейчас я кусала локти, что вспылила, что посмела поднять на него руку. Он ведь гордый, не простит!

В конце концов, я сама виновата: я в пять раз его старше, могла бы подумать заранее о такой возможности и понятным языком объяснить, что можно, а чего нельзя. Он ведь, действительно, мог не знать! Он ведь совсем по-другому смотрит на мир. И в его картине мира никаких вопросов по этому поводу не существовало. Амазонка – женщина, значит, не запретна для секса. А в социальное устройство САП, положение хозяйки, вопросы собственности на мужчин, он не вникал. Амазонки уже почти двести лет живут с неолетанками одним обществом. Вернее, наоборот – неолетанки с амазонками. Это нам пришлось научиться считать друг друга равными. А это значит и равно ответственными в вопросах прав на мужчин. Артемида, конечно, это хорошо знает. Эта собака просто воспользовалась тем, что на территориях Мевы правит закон сильнейшего. А Роджер… Ему больно думать о таких вопросах, вот и не вникал в тонкости.

Я подняла с пола свою одежду. В принципе, я могу убедить себя, в чём угодно. Я хочу, чтобы Роджер был невиновен, а значит, найду ему оправдания. Но дело не в этом. Дело в том, что делать теперь. Что я хочу? Хочу всё вернуть обратно, как будто ничего не произошло. Хочу, чтобы о случившемся никто не знал. Чтобы Роджер простил мне вчерашнюю порку. Но и чтобы он понял, что больше так делать не надо. Блин!

Роджер:

Заснуть я так и не смог. Во-первых, спина горела жутко. Во-вторых, руки затекли, и поза была неудобная. В-третьих, мысли в голове бегали нескончаемыми табунами. Марику надо успокоить. Она мне ещё нужна, чтобы закончить дело. И это хорошо, что она ушла, за ночь немного успокоится и станет способной к разговору. Придётся извиняться. Ну, я действительно не думал, что амазонки занимают в глазах неолетанок какое-то особенное место. Хотя, если поразмыслить… Если бы задумался, мог бы догадаться. Ага, на Селене-то мужчин прячут одинаково, что от чужих неолетанок, что от амазонок. Понятно, сам дурак! Ну что, честно скажу, просто не приходило в голову это раньше. Да я, вообще, не об этом думал, просто пытался уйти подальше от Даккарцев, которые не хотят меня видеть. Только этого Марике говорить не надо. Не хочу выглядеть жалким. Она знает, что я общаюсь с Анжеем и Раверстоном, вот пусть и думает, что с Даккаром у меня всё хорошо. Только как тогда объяснить, что я полез к чемпионке? Артемида ведь много болтала?! Кстати, много полезного выболтала. Смеялась, что скандал с сексуальным гурманством Энастении аукнулся и по Нике. Карлица, оказывается, тоже не трахается с даккарцами. И теперь у неё проблемы. Вслух над ней, конечно, не смеются. Она агрессивная в гневе и голову свернуть может. Но за спиной шепчутся. А она бесится… Короче, можно почти честно сказать, что из Артемиды я выбивал информацию. А в постели она болтливей.

За окнами уже показался первый луч зари, когда замки на дверях щёлкнули. Подумав, я решил немного прикинуться спящим. Марика тихонько села рядом со мной на кровать. Она аккуратно сняла с меня простынь и коснулась спины чем-то холодным. По комнате разнёсся запах трав. Я встрепенулся. Нервирует меня в последнее время всё, связанное с Ар, и непонятные травы в том числе.

– Доброе утро, – Марика была спокойная. Не улыбалась, но и злости на её лице тоже не было. Выжидающая! Всё-таки придётся извиняться!

– Прости меня… я не подумал, что ты так отреагируешь.

Она еле заметно улыбнулась одними глазами. Потом снова стала серьёзной, продолжая аккуратно втирать мазь в мою пострадавшую спину. Спине процедура очень нравилась.

– Сегодня мы едем домой, – неожиданно спокойно произнесла она.

Юбля! Если решит опять запереть меня в своём доме, я, честное слово, повешусь.

– Я помню, что обещала тебе, что мы пробудем здесь две недели… но мы уедем сегодня. Придумаем потом, какие такие обстоятельства нас вынудили…

М-да, спокойна она только внешне. Огребу я за свои приключения по-полной!

– Дальше у тебя есть выбор.

Я напрягся.

– Или я опять закрываю от тебя портал на выход из дома, и появляться за его пределами ты будешь только рядом со мной и в моей прямой видимости. Или… ты даёшь мне хвалёное даккарское слово, что больше не будешь иметь секс ни с одним существом розовой крови, кроме меня.

Уф! Кажется, я отделаюсь лёгким испугом. Марика продолжала:

– Если ты даёшь обещание, никаких ограничений я накладывать не буду. Мы, вообще, сделаем вид, что ничего не было.

Я усмехнулся:

– Ни с одним розовокровым? Это в смысле, что онанизм тоже отменяется? – Марика уронила челюсть. Хорошая реакция. Инициатива перехвачена, – Я обещаю, что не стану трахаться ни с одной амазонкой и ни с одной неолетанкой, кроме тебя. Достаточно?

Марика кивнула. Вот и замечательно:

– Тогда, может, наручники расстегнёшь?

Она молча усмехнулась и освободила мне руки. Я потянулся, медленно поднялся. М-да! Спина ощущалась в состоянии «порван, как грелка». Я подошёл к зеркалу и осмотрел её. Ну, бывало и хуже! Тело тоже затекло всё. Но жаловаться не буду. Не дождётесь! Хмыкнув, я отправился в ванну.

Всё не так уж плохо. Над Кострами уже совсем поднялось солнце – часов пять, наверно. А у парламента САП на Ажюрдае уже, вообще, вовсю день.

Когда я вышел из ванной, Марика всё ещё сидела у меня в комнате на том же самом месте и рассматривала меня с хитрой улыбкой. Отправляться собирать шмотки в дорогу, она, явно, не собиралась. Так, надо как-то вернуть её мысли уже в рабочее русло: