Текст книги "Дети Мевы (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– В моём случае, шортики символизируют, что я не особо зависима от чужого мнения и порой плевать хотела, что они обо мне думают.

– Для этого обязательно так обтягивать зад?

Я усмехнулась:

– Они ещё, и на ощупь, очень мягкие и гладкие. Потрогаешь... потом... после приёма!

Лайнер влетел на лужайку перед банкетным залом с опозданием на пять минут. Журналисты защёлкали камерами. Я приобняла Роджера за плечи. Он вопросительно покосился на меня:

– Сможешь, назло всем, сегодня поулыбаться? Доброй улыбки не нужно. Достаточно и презрительной.

Он хмыкнул и улыбнулся. Наглой, самоуверенной такой усмешкой-полуулыбкой. Журналисты защёлкали камерами. Если кто-то в мире ещё не верил, что этот брак совершён по моей большой любви, то, глядя на такого Роджера, он легко в эту любовь поверит. Не просто любовь – огненную страсть, пожирающее желание. Если бы обучение Хинти не включало в себя способность контролировать свои сексуальные желания, я бы прямо сейчас и здесь накрыла бы эту усмешку поцелуем и не смогла бы остановиться.

– Оказывается, если его помыть и причесать, он вполне похож на мужчину! – шепнула Перлиада, обнимая меня. И уже громче добавила:

– Но я рада, что ты нашла себе хоть кого-нибудь. В конце концов, главное в муже здоровье и любовь к женщинам. И этого, как я понимаю, в нем достаточно. А остальное ты способна исправить.

Хорошо, что мой чертёнок не замечает в её словах оскорбления. Стерва толстая! Я изобразила улыбку:

– Рада видеть тебя, Великая, и спасибо за поздравления.

Рядом со мной материализовалась Мидея:

– Женщина из государственной регистрации готова торжественно вручить тебе документы.

– Давай.

Мы прошли в зал на своё почётное место. Роджера я усадила к себе на колени: вполне допустимо для свадебного приёма. А кроме того, вряд ли он бы согласился сесть на пол.

Здесь центром внимания была парочка Ника и Энастения. Они мирно сидели друг напротив друга, как добрые подруги, и, усмехаясь, поглядывали на меня. Ника хитро прищурилась:

– Ну, я хочу увидеть официальную бумагу.

Недолгой речи представительницы государственной регистрации браков эта парочка аплодировала громче всех. Энастения молчала, улыбаясь. О наших разногласиях сегодня она как будто не помнила. А вот Ника продолжала гнуть своё. Она подсела рядышком, обнимая меня:

– А ещё я хочу, чтобы ты отдала мне эту сверхтехнологичную нашлёпку, которая, будучи на твоём теле, не позволяет тебе наделать мне внучек.

Взгляд матери был однозначный: или я исполню её желание, или она меня утопит. А, в отличие от Энастении и даже стервы Перлиады, Ника была очень последовательна в своих решениях. Выругавшись про себя, я изобразила улыбку и, отодвинув за ухом волосы, отодрала контрацептив-контроллер.

– И если случится так, что я замечу на тебе эту штуку снова, или решу проверить этого мальчика, и он не будет носить твоего семени, я аннулирую этот брак в течение семи дней.

Ника ещё раз, тепло улыбаясь, обняла меня и удалилась обратно к Энастение.

Блин! Ладно, просто надо обговорить с Роджером, чтобы был поосторожней и не наделал мне детишек, а лучше просто завтра же посадить на контрацептивы всех женщин в доме.

Мидея начала официальную программу моего поздравления. Большинство из поздравляющих были моими людьми: ами, работающие на моих предприятиях, управляющие моими рудниками, портами, службами. Видеть их было приятно. Но, по мере прибытия, вклинивались и более знатные особы. Эдолла вошла в зал, с шумом распахивая двери:

– Мои сердечные поздравления, Армариакка. Тебе давно следовало это сделать, – В глазах хранительницы чётко читалось желание порвать меня на ленточки.

Гардеона, как всегда, была спокойна и безэмоциональна:

– Поздравляю тебя, Армариакка. Брак, это всегда хорошее дело.

Роджер склонился к моему уху:

– Педик рядом с ней и есть тот всемогущий Луис?

– Тшш! Роджер, постарайся выражаться вежливей. Да, тот увешанный украшениями мужчина и есть Луис.

Роджер:

Поверил ли я заверениям Морены? В том, что моё самоубийство сочтут трусостью – да! Ежедневно читая местную прессу, я, кажется, уже немного начинал понимать их критерии чести и бесчестия. Я легко представил себе заголовок: "Хрупкая психика даккарца не выдержала...". Что мне теперь оставалось? Других выходов из этого дерьма я не видел. Оставалось довериться Морене. Юбля!

Я напялил те шмотки, что она дня меня принесла, позволил синеволосому пидорасу подстричь себя. И даже согласился с аргументом, что, чем выглядеть заплаканным, лучше тупо накрасить глаза по местной традиции. Может, я так хоть менее узнавабельным стану?!

Приём был скучный. Неолетанки приторно улыбались и поздравляли Морену. Даже Ника, всего несколько часов назад собиравшаяся меня расстрелять, обнимала её, как самого дорого человека, не выражая никаких претензий.

Периодически Морена шёпотом представляла мне гостей:

– Это Мидея, моя правая рука.

– А Нандрель кто?

– Прошу заметить, что у меня даже на теле две правых руки. Мидея помогает мне на Селене, Нандрель на Острове богов.

– Думаю, Энастению с Никой ты узнал. Нику здесь зовут Даниэллой.

– Эта толстуха – великая ами Перлиада. Та ещё стервь!

– А это нас озарила своим явлением Эдолла. Здесь она Лимуника.

– Это Гардеона...

В зале было и множество мужчин. Смешно разодетые, с тряпками на лице. Глядя на них, становилось понятно, почему неолетанки такие голодные в плане секса: они же, тут у них, все педики. Ну, какой нормальный мужик напялил бы на себя столько женских побрякушек. Сразу понятно – педик! Я с тоской посмотрел на побрякушки на собственных запястьях – снять их не получалось.

Ещё меня удивило, что двигались местные мужчинки по залу абсолютно свободно. То есть Луис, например, без вопросов оставив Гардеону улыбаться Энастение с Никой, молча двинулся куда-то по своим делам. Мальчишка, до этого сидевший на полу перед Энастенией, как бы не специально догнал его у колонны. Юбля! Как непродуманно. Эти порабощённые мужчины должны быть лучшими шпионами в этих землях.

Конфликт Даккара с Арнелет оставался нерешённым. Из того, что рассказывал мне Мартион в последние дни, следовало, что Гардеона отказала даккарцам в переговорах. А если верить Морене, убедить нужно было даже не Гардеону, а этого самого Луиса. Хмыкнув, я молча встал с Морениных коленок и отправился прогуляться по залу. Морена на это и не пикнула. Но меня почти сразу догнал какой-то толстый мужичонка, на голову ниже меня ростом:

– Си Роджер, меня зовут Арни Ар Мидея. Позволь составить тебе компанию.

Как я уже понял, Ар Мидея означало, что это мужик Мидеи, помощницы Морены в этих землях. Ха! Морена не возразила явно, но отправила за мной этого колобка.

– Я и так не заблужусь.

– Да, но ты пока очень плохо понимаешь местные реалии и можешь наделать ошибок. Я не собираюсь тебя удерживать, – он, усмехнувшись, оглядел меня, – У меня и не получится. Но объяснить некоторые тонкости могу.

Я задумался: а что, гид по этой стране пидорасов мне может понадобиться.

– Ладно.

Я огляделся. Юбля, пока разговаривал с этим колобком, Луис с приятелем куда-то улизнули.

– Кого ты ищешь?

– Луиса, белобрысый такой мужик, увешанный побрякушками. Я хотел с ним поговорить.

– Хм. Ты не можешь сам подойти к Луису Ар Гардеона. Это будет грубостью, и он точно проигнорирует тебя.

– Почему грубостью? Я просто поговорить хочу.

– Луис женат на Великой ами и, даже если не брать в расчет его взрослых дочерей, это означает, что он занимает в иерархии Арнелет одно из самых высоких мест. Ты женат лишь на ами первого круга, а кроме того, женат недавно, и у тебя нет от неё дочерей. Я не очень ориентируюсь в даккарских званиях, но представь, что какой-нибудь мелкий, совсем молодой командир свалился на голову самому главному командиру, с целью поговорить.

– Юбля! Я же о деле поговорить хочу.

– Всё равно. Если это важно, можешь написать ему. На твоё письмо он может ответить и, если сочтёт нужным, сам пригласит поговорить. Но вот так подойти и заговорить на празднике ты можешь только с теми, кто ниже тебя. Те, кто равны или выше, могут подойти сами, или ты можешь быть представлен им кем-то, равным с ними по положению. Если хочешь, я могу представить тебя мужчинам территорий, подвластным Армариакке.

– Нет уж.

– Зря. Пока ты не докажешь, что способен придерживаться традиций Арнелет, никто, из стоящих высоко, с тобой общаться не станет. А лучший способ начать это доказывать – это наладить контакт с нижестоящими.

Я огляделся, юбля, я должен общаться с этим?!

– Нет.

– Можешь просто сказать "Привет". Этого будет достаточно. Сами подойти к тебе они не могут. А так ты формально решишь этот вопрос. Не волнуйся, навязываться тебе с разговорами никто не будет. У нас работает телевиденье, и твои кровавые приключения заранее отбили эту охоту, даже у самых болтливых.

– Ты всегда такой назойливый, парень?

– А ты всегда так упрям? Что за мальчишество?! Армариакка политическая фигура, и ты обязан способствовать, а не мешать её имиджу близкой к простому народу личности. На неё и так сегодня из-за тебя все с кулаками готовы наброситься... Пошли, просто постоишь и покиваешь.

Юбля! Колобок был упрям и говорил со мной, как мастер с совсем молодым капитаном. Как я устал от всего "политического". Молча выругавшись, я двинулся за мужчиной.

Марика:

Эдолла обняла меня за плечи, нашёптывая на ухо:

– Через три дня назначено заседание Владык. У мастеров накопилось очень много вопросов по оправданности твоих действий и заявлений. Многие всё чаще задаются вопросом, на своём ли ты месте. Может, тебе было бы более к лицу одеяние простого мастера Хинти, а не хранительницы Истины? На рассвете в "Заре", не опаздывай.

Блин! Как они все меня достали! А ведь я ещё даже не заявила о своей поддержке Даккару. Когда заявлю, совсем в чёрные списки попаду. Надо всё обдумать заранее.

Краем глаза я следила за Роджером. Он умудрился попасть в крепкие лапки Арни и теперь с кислым выражением лица знакомился со всей теневой лигой моего региона.

Я залюбовалась. С какой кошачьей грацией он двигался по залу. Крупный хищный зверь среди хомяков и кроликов! Скучающая сила самой стихии...

Я взглянула на часы. На этом празднике "Кто больше гадостей нашепчет Армариакке" я уже полтора часа! Вполне достаточно! В конце концов, мне сегодня ещё полагается сладкое. Про себя облизнувшись, я опять нашла глазами Роджера.

– Мидея, я ухожу.

Она взглянула на часы:

– Мне поговорить с прессой за тебя?

– Да. Сегодня мне не до них.

– Хорошо. Кстати, Дистанерский центр согласился принять тебя завтра в пять утра.

– Пять утра?!

– Ну, ты просила срочно. А у них график расписан на полтора месяца вперёд. Обычно, понимаешь ли, люди не идут на такие расходы внезапно. Только из уважения к тебе они нашли это время.

– Ясно. Пять утра так пять утра.

Роджер:

Из дурной затеи знакомства с местными мужиками меня вырвала Морена.

– Мы уходим!

Я был рад. Смотреть, ещё хотя бы пять минут на эти испуганные рожи, не было никаких сил.

Мы неслись в закрытом лайнере по узким зелёным улочкам.

– Я хочу позвонить своим, – спокойно обдумав всё, я решил, что самым лучшим будет посоветоваться с Анжеем. То, что говорит Морена, может быть ложью. А генерал нормально изложит мне на это позицию Даккара.

Морена, абсолютно не слушая меня, самозабвенно целовала мне грудь, распахнув рубашку.

– Морена, Юбля! Я хочу позвонить своим, на Остров богов.

– Рррр! Я уже предупреждала тебя не называть меня именем Мевы!

Лайнер вывернул на площадку перед большим домом и остановился. Она подхватила меня. Я с силой лягнул её в бок:

– У тебя такое множество имён, что чёрт ногу сломит! Поставь меня на ноги!

Что за дурная привычка таскать меня, как щенка! Я попытался вывернуться.

Выругавшись, но не выпустив меня, она занесла меня на второй этаж и плюхнула на кровать:

– Ты чертовски заводишь меня сегодня. И сейчас я хочу секса. Потом можешь звонить кому хочешь.

– А я хоч... – рот мне заткнули поцелуем. Юбля!

Хотя разницы, поговорить с Анжеем сейчас или через несколько часов, не было. И, подумав, я плюнул. Тем более что уговаривала на секс Морена очень профессионально. Не каждая шлюха так умеет.

Она оторвала губы от моего паха:

– Так как меня зовут?

– Марика. Юбля, не останавливайся!

Она хитро улыбнулась и, пробирая до пяток, лизнула меня там шершавым языком.

– Морена – это личное звание. Армариакка – можно сказать, личный статус. А зовут меня Марика.

И она с хитрой улыбкой продолжила лизать меня, потряхивая взлохмаченными волосами.

Ага! Рысь хитроухая тебя зовут! Ой, юбля... очень умелая и настойчивая рысь!

Глава 19

Марика:

Спала я ужасно. Всю ночь мне снилось, что я не успела. Что суд закончился, и Ника убила Роджера в ту же минуту одним выстрелом в голову. Или что Даккарцы, каким-то образом, не подчинились давлению Ар и в ярости застрелили Роджера, прямо привязанным к алтарю Цуе. Или что, выбежав на тот самый крик Фики, я опоздала, и Роджер уже умело перерезал себе горло...

Разбудила меня нервная песенка будильника в ухе. Роджер спал, отодвинувшись от меня на другой край кровати, да ещё и стянув и запинав себе в ноги оба одеяла.

Я хорошо понимала, что, скорее всего, он будет против дистанации . Вчера он сильно колебался, когда решил не убивать себя. Вероятно, просто склонился к мысли, что с этим всегда успеет. Я собиралась это право у него забрать. Нечестно! Но иногда надо быть эгоисткой.

Я тихонечко встала и, прогулявшись до своей комнаты, вернулась с очень хорошим средством от возражений из коллекции Ар. Флакончик "Дыханья спящего", поднесённый к носу чертёнка, обеспечил ему очень крепкий сон ещё часов на пять. Надеюсь, что на пять. В конце концов, нахождение Роджера в сознании совсем не требуется для Дистанации.

Роджер:

Я проснулся от яркого света в глаза. В ушах стоял какой-то шум, и по всему телу словно пробегали молнии. Я открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд. Ни место, ни лицо, склонившееся надо мной, опознать не удалось. Время как будто растянулось. Застыло вязким аморфным сгустком в пространстве. Я постарался успокоиться. Вчерашний день закончился в постели с Мореной-Марикой. Эта сексуально озабоченная кошка просто выжала меня. Профессионально так выжала. Мне понравилось.

Сквозь шум в ушах начал пробиваться голос:

– Это скоро пройдёт. Подожди немного, и все реакции восстановятся...

Юбля! Во что я опять вляпался?! Мысленно досчитав до ста, я снова открыл глаза. Помещение походило на больницу. Рядом со мной сидела Марика и, довольно лыбясь, наглаживала меня по макушке.

– Что случилось?

Собственный голос показался мне чужим, да и язык заплетался, как у пьяного.

– Всё хорошо. Ещё полчасика, и большинство твоих реакций восстановится.

– Я спросил, что случилось, а не когда это закончится.

– Мы с тобой в центре Дистанации. У меня появились данные, что тебя хотят убить. Я с этим не согласна! Теперь тебя убить невозможно!

Ээээ... мысль медленно пролезала в мой мозг. Что значит "Убить не возможно?" Мне говорили, что Марика сама бессмертна... Она что-то сделала со мной? Это клиника, в которой людей делают бессмертными? Юбля! Я попытался резко встать и чуть не свалился с кровати.

– Подожди немного. Я же говорю, реакции восстановятся через полчасика!

– Юбля, а спросить моего мнения по этому вопросу не полагалось?!

– Дело в том, что ты сам был в списке потенциальных убийц... – Марика натянуто улыбнулась – Не обижайся, я согласна на любые уступки, но потерять тебя я не могу!

Бред! Сумасшедшая! Я попытался успокоиться. Махать кулаками сейчас поздно, да и не получится.

– И что означает "убить невозможно?" Меня теперь не режет меч?

– Нет. Режет. И боль от ран та же самая. И все переживания и мучения смерти в полной мере получишь. Только в последний момент отправишься не в небытие, а очнёшься здесь на кушетке, абсолютно целый и невредимый. И поверь мне, второй раз испытать этого не захочешь. Мне случалось пару раз прочувствовать смерть в полной мере. Один раз меня милосердно застрелили в сердце, второй раз я несколько часов подыхала от холода и потери крови. Незабываемые ощущения!

Марика:

После Дистанации Роджер оклемался довольно быстро. Через сорок минут он уже вполне сносно шёл самостоятельно, демонстративно отвернувшись от меня. Если учесть, что сама я смогла встать, в своё время, только через три дня, – это очень быстро.

Всю дорогу до дома чертёнок молчал. Когда вошёл в приготовленные лично для него комнаты, небрежно усмехнулся:

– Как я понимаю, это моя комната?

Комнаты для Роджера я заказала отделать немного в даккарской манере. Было приятно, что он заметил это. Работы сдали только сегодня утром.

– Да. Тебе нравится?

Он, молча, окинул взглядом интерьер:

– Если это моя комната, то я, по крайней мере, имею право выставлять из неё нежелательных гостей! Исчезни! Не хочу тебя видеть!

Возражения пришлось проглотить. В конце концов, чтобы он научился чувствовать себя здесь дома, можно чем-то и пожертвовать. Поэтому я просто скорчила обиженную мину, молча покидая помещение.

Хотя дуться не стоило, он в чём-то прав, и ему надо побыть одному. Обдумать всё спокойно.

Надрывно запищал коммуникатор.

– Армариакка, у нас проблемы! Понимаю, что у тебя медовый месяц и всё такое, но, кажется, это очень важно.

Я устало вздохнула:

– И что на этот раз?

– Энастения сегодня заявила, что ты совсем двинулась крышей и собираешься поддерживать Даккар. Ты что-то говорила ей вчера?

Я даже немного ошалела. За вчерашний день мы ни разу не говорили с Энастенией. Её поздравления в мой адрес и мой ответный кивок благодарности вряд ли можно считать разговором. И, главное, я точно ни словом не обмолвилась великой насчёт Даккара. То есть или меня кто-то сдал, или бабка сама угадала мои намеренья, во что легко поверить, зная таланты Энастении. Блин! Я опять замешкалась, и меня тут же опередили и подставили!

Теперь признать желание поддержать Даккар будет признанием собственного сумасшествия и всего, что она там на меня повесила. Слово великой, да ещё и Энастении – это вам не хухры-мухры. Не признать – опять поругаться с Роджером. Второе даже фатальней. Блин!

Роджер:

Я, не раздеваясь, завалился на кровать. Юбля! Какого чёрта я, вообще, решил, что Марика способна считаться с моим мнением?! Поверил мастеру лжи! Ага, команда! На Даккаре даже у рабов есть право на самоубийство! Свободный человек свободен распоряжаться своей жизнью, в том числе и прервать её. Если это не так, он раб! Кошка драная!

Дверь скрипнула. Я повернулся, готовый обругать Марику, но обнаружил на пороге маленькую, худенькую женщину с пышными белыми кудряшками.

– Хозяин... Хотите завтракать? Я чай с пирожками принесла... с мясом.

Женщина была молодая. А ещё это была первая нормальная женщина за последние... Юбля, ощущение, что я уехал с Даккара целую вечность назад! Все эти амазонки и неолетанки, конечно, годились для секса, но на нормальных женщин походили мало. А вот это была самая нормальная. Маленькая, хрупкая и испуганная.

Я поманил её к себе:

– Поставь жрачку и иди ближе.

Да, и фигура у неё нормальная. Грудь такая маленькая, торчком, попа круглая, ножки тоненькие. Такую подмять, само по себе, кайф!

Я опрокинул женщину рядом с собой на кровать:

– Ой!

Рывком расстегнул на ней кофточку. Ага, замечательная грудь! Правильная! Женщина тихонько пискнула, когда я легонько укусил её за сосок. Пищит она тоже замечательно! И на ощупь вся такая гладенькая, беззащитная. Я задрал на блондиночке юбку и, рыкнув, порвал маленькие трусики. Юбля! Даже сам не понимал, как соскучился по нормальным женщинам.

Спешно расстегнул свои штаны. Такой девке даже делать ничего не надо, чтобы её поиметь хотелось.

Она опять лишь тихонько пискнула, когда я вошёл в неё. С такой женщиной хотелось быть аккуратным. Просто положить на спинку и аккуратно поиметь, ритмично вбивая в мягкую кровать. Такую маленькую, испуганную и попискивающую. Что очень важно! Не дающую указаний, что с ней делать в постели, и не разваливающуюся с довольной рожей кошки, обожравшейся сметаны. Ой... Юбля! Хорошо-то как!

Я отвалился на подушку, восстанавливая дыхание. Потом выудил из принесённой тарелки пирожок и надкусил:

– На специях-то экономишь?

– Что? – она уставилась на меня удивлённо.

Да, и мозгов у неё тоже, как у нормальной женщины, – отсутствуют!

– Я люблю, когда в еду кладут специи. Пища должна быть пряной и острой.

– Я не знала. Хотите, соус принесу, их туда макать можно будет?

– Тащи.

Блондиночка счастливо одёрнула юбку и исчезла за дверью, появившись через минуту с подносом маленьких тарелочек с соусами.

– Вот...

Я макнул пирожок в первый попавшийся. Рот обожгло приятным букетом пряностей:

– Вот, это я понимаю!

Женщина заулыбалась. Очень правильная женщина! Радуется, когда её жрачку едят с удовольствием. Вот таких баб приятно видеть рядом.

– Тебя зовут-то как?

– Зара, – нормальное женское имя. Короткое, чтобы язык не ломать.

Я хлопнул рядом с собой. Шустро понимая без слов, Зара счастливо присела рядом.

– Роджер... А я вам нравлюсь?

– Нравишься. Приятная девка, и готовишь хорошо.

Она немного покраснела:

– Это Эсти пирожки пекла... но я тоже умею.

– Роджер... А вы совсем детей не хотите?

– Почему? Родишь мне сына, – очень даже обрадуюсь. Родишь девку или кого ещё, тоже бить не буду.

Зара восхищённо хлопнула глазами и заулыбалась во весь рот.

– А можно... Можно, я скажу, что вы мне приказали не носить эту штуку. – Она показала какой-то браслет, типа маленького медицинского прибора, на запястье, – А то Марика собрала всех утром и велела их носить, не снимая, чтобы детей не было. Сказала, что вы детей не хотите. А я так хочу родить вам сына... А так скажу потом, что вы приказали.... а я так сильно испугалась, что и не сказала никому...

Я усмехнулся. Дурдом! Зачем мешать женщинам рожать детей? Зачем, вообще, держать женщин, если у тебя сдвиг по фазе, и ты детей не хочешь? Да, и даже если не хочешь, размер этого дома позволяет отселить их куда-нибудь в уголок, даже видеть их не будешь, пока до порога воина не вырастут.

– Терпеть не могу ложь! – Зара поникла испуганно, вжав голову, – Видишь этот кулак? – я поднёс кулак к носу женщины, – Так вот, сейчас ты снимешь эту штуку, и чтобы я впредь не слышал ни об одном извращении, мешающем тебе нормально родить. Не послушаешься или нажалуешься идиотке Марике, побью!

Зара пару раз испуганно хлопнула глазами, потом, видимо, наконец, сообразив, о чём я, расплылась в восхищённой улыбке и с визгом бросилась мне на шею.

Глава 20

Роджер:

Я уже успел осмотреть дом Марики полностью. Обнаружить кучу комнат и нескольких женщин. Нормальных таких женщин. Потом прогуляться по саду, длиной в пару километров, и наткнуться на пятиметровый забор с силовым полем. Выругаться. Познакомиться с грудастой брюнеточкой Эмани. Выяснить, что выход с территории дома возможен только через портал. Установить, что этот самый портал на моё приближение задраивается напрочь. Выругаться ещё раз. По запаху жареного мяса найти кухню. Познакомиться с ещё одной совершенно нормальной женщиной, толстушкой Эсти, которая действительно хорошо готовит. Нарыть в закромах кухни коньяк.

Даккарские боги твердили, что нельзя опускать руки, нельзя пускать события на самотёк. Сражаться или погибнуть! Но у них не было совета, что делать, если ты покрыт позором, заперт и бессмертен. Единственное, что я смог придумать – попытаться быть полезным своей Родине. Чем? Вчера была хорошая идея, зажать в углу этого Луиса и объяснить ему, что надо встретиться с генералами Даккара и поговорить. Даже это оказалось не по силам. Этот авторитетный пидор просто сбежал!

Было ещё обещание Марики выступить за Даккар. Но настолько туманное, что в такую возможность я не верил совсем. Собиралась бы действительно – объявила бы вчера на том грёбанном сборище.

Чем ещё можно быть полезным?

Я тупо валялся на кровати и лакал коньяк прямо из горла. Чудесный напиток при каждом глотке приятно обжигал горло, хоть как-то отгоняя накатывающее желание лечь и не двигаться, заснуть, забыться и попытаться не просыпаться.

Ещё можно поработать с информацией. Наверняка Марика имеет доступ к чему-то, что недоступно даже даккарским паукам и может быть полезным. Можно разыскать в этом доме её кабинет и порыться. Проблема только, как потом передать это своим. Моя попытка отправить письмо по сети успехом не увенчалась. Связь здесь как-то хитро фильтровалась. А я не большой спец по этому делу. Выйти удалось только на новостные каналы и всякие сетевые магазины. Телефоны тоже работали только на ограниченный список адресатов.

Хорошо закрытая тюрьма! Комфортабельная, но тюрьма. Как домашнего зверька, положили в клетке на подушку и дали миску со жратвой. Радуйся!

СМИ сегодня мирно перемывали кости Марике. Самой главной была новость о том, что у неё поехала крыша. Как будто она у неё когда-нибудь на месте была! Обо мне было море фотографий, на которых я сильно смахивал на раба-проститутку, и совсем мало текста. Только типа: "На официальной церемонии Роджер вёл себя на удивление тихо и культурно". Или: "Тайрес Ар Римтейка поведал журналистам, что, вопреки ожиданиям, Роджер произвёл на него вполне благоприятное впечатление. Он, может, и горяч, но вполне разумен. А это главное". Короче, местным пидорасам я понравился.

Были ещё новости про Даккар в Свободных землях. Опять позор. И теперь-то я уж точно понимаю, что это подстава от неолетанок. Раверстон Об Хайя наговорил кучу постыдной грязи журналистам, такой, которую ни один нормальный даккарец просто не мог бы сказать. И, хоть я не знаком с Раверстоном близко, понимаю, что это на сто процентов не слова даккарского воина. Сейчас, для войны с неолетанками, у Даккара не было оружия. Их нельзя было тупо перебить, не получалось договориться или откупиться... Возможно, теперь Марика будет со мной откровеннее, и из неё удастся вытащить более подробные советы о том, как договориться с этими чёртовыми Великими? А потом придумать, как связаться с Анжеем... Если он, вообще, захочет со мной разговаривать...

Наверное, под действием коньяка и тяжелых размышлений я задремал. Потому что проснулся от лёгкого ощущения пальцев, ласково скользящих по груди:

– Зара?

– Ну, вижу, с моими женщинами ты уже поладил.

На краю кровати сидела Марика. Изогнувшись, как кошка, и опершись на одну руку.

– Разве я разрешал тебе войти?

– Ты спал, разрешить было некому, – она рассмеялась, – Кроме того, я хотела позвать тебя на тренировку. Ты когда-то хотел научиться противостоять Ар. Теперь я согласна тебя поучить.

Противостоять Ар? В нынешней ситуации Даккара, умение было более чем важное.

– С чего вдруг такая щедрость?

– Ну, ты же теперь человек моей команды. У меня нет причин скрывать от тебя что-то. Мне, конечно, придётся взять с тебя слово, не учить напрямую этому никого. Давать советы по тактике и вооружений даккарцам – пожалуйста, но не объяснять почему, не раскрывать секреты техник.

– Чтобы давать советы, я должен иметь возможность разговаривать со своими.

– Угу, – Марика растянулась рядом на кровати, – я уже вызвала на завтра ребят из шифросвязи. Прямой канал с твоим генералом Анжеем сделают через пару дней. Идёшь на тренировку?

Какая-то она сегодня подозрительно спокойная и сговорчивая. Но терять мне уже нечего, будем пользоваться.

– Ты ещё обещала выступить за Даккар!

– Я помню. Завтра вечером назначена пресс-конференция. Там всё и объявлю.

– Почему не объявила вчера?

– Сначала надо было поговорить с моими людьми и всё им объяснить. А ещё нужно было договориться с новой Великой. Делать такие заявления, не открестившись от Энастении, опасно.

– Ты нашла себе новую Великую?

– Почти. Я договорилась с Растеньей завтра утром обсудить моё вступление под её защиту.

– Что тебе даёт эта защита?

– Почти ничего. Только официальную позицию в обществе Арнелет. У Растеньи даже армии нет. Она самая слабая из Великих.

– Тогда, не понимаю, зачем она тебе?

– В обществе Арнелет есть свои правила. Чтобы жить в нём, нужно иметь чёткое место в иерархии. У Даккара ведь тоже так: звания, командиры. Можно сменить отряд, но нельзя не принадлежать совсем ни к одному отряду.

Марика:

Наверное, это был самый провальный день моей карьеры. Казалось, сыпалось всё. На меня лились какие-то обвинения в безответственности, заявление о моём сумасшествии. Три из крупнейших ами в моём втором круге объявили, что уходят от меня. Журналисты чуть ли не через щели просачивались в офис с одним вопросом: действительно ли я собираюсь сделать такую глупость, открыто поддержать Даккар?

Собираюсь! Взвесив образ разъяренной общественности и напрочь разочарованного во мне Роджера, я решила, что с общественностью ещё что-то можно делать, а вот с Роджером это будет уже фатальным. Поэтому весь свой завтрашний день расписала, как шаги на эшафот. Утром Растенья, потом мои ами в Краско, потом мои мастера в Чаше, и напоследок открытая пресс-конференция.

Чувствуя себя заранее повешенной и распятой, домой я вернулась ближе к вечеру, надеясь хотя бы с Роджером как-то подзарядить свою решимость.

Дом жил своей жизнью. Сначала меня поразила Фика, весело пролетевшая мимо меня по тропинке. А я боялась, что она, вообще, запрётся в дальнем углу, в страхе столкнуться с Роджером. Потом на кухне я застала напевающую Эсти. Подкрашенную и в каком-то совсем несерьёзном платьишке.

Я стянула из тарелки кусочек мяса. И тут же бросилась запивать, – оно оказалось жутко острым.

– Мэээ!

– Ай-я-яй, Марика! Сколько раз говорю, таскать до обеда вредно. Тем более это не тебе!

– И кого ты решила так изощрённо наказать?

– Почему наказать? – Эсти надула губки, – Си Роджеру, между прочим, очень понравилось. Я ему на завтрак такой соус делала. То, что тебе не понравилось, не значит, что другим такое не по вкусу.

– Прости, Эсти, я не хотела тебя обидеть. Кстати, как он тут, Роджер?

Почему-то, именно сейчас, мне пришли на ум строчки из рапорта маньячки Урсуданы об особенностях мужчин Даккарской крови: "Мы категорически не рекомендуем даккарцев на роль мужа. Даже никогда не видевшие Даккара мальчики слишком агрессивны и жёстки для общения с женщинами и детьми". Если мне сейчас ещё скажут, что Роджер запугал весь дом, и они готовы на что угодно, лишь бы он куда-нибудь отсюда делся, я, честное слово, расплачусь. Сил справляться ещё хоть с чем-нибудь, у меня сегодня не осталось.

– Роджер? – Эсти немного улыбнулась и почему-то покраснела, – Хорошо. Погулял, дом посмотрел, покушал хорошо. Потом забрал у меня две бутылки коньяка и ушёл к себе. Спит, наверное.

Ну, хоть с этим всё хорошо! Неизвестно как, но чертёнку удалось очаровать даже жутко строгую Эсти. И слава богам!