Текст книги "Дети Мевы (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Я десять дней ходил, не находя себе места. Что они там выяснили? Что я теперь буду говорить Марике, когда её найдут. Ну, и в глупейшую же ситуацию она попала. С даккарца за такое бы все ордена сняли. А с неё что взять?! Её и ругать бесполезно. Да. Ругать я её не буду. А то опять сбежит. Да и что ругать. Всё уже, повалялась в дерьме! Теперь надо думать, как выкарабкиваться.

Нандрель нагрянула неожиданно рано утром. Я читал у себя в комнате. Влетела девчонка кухарка и с порога начала тараторить, что прибыла куча народу, и наша ами сильно больна. Я бегом спустился. В гостиной, действительно, была целая толпа: Нандрель, Мидея, её мужик Арни, и, что самое удивительное, генерал Анжей.

– Генерал?

– Здравствуй, парень!

Нандрель оторвалась от чашки с бульоном.

– Здравствуй, Роджер. Докладываю: мы действительно обнаружили Морену в том монастыре, под замком и убойной дозой наркотиков. Отбили и доставили сюда. Сейчас её осматривает доктор.

Анжей положил мне руку на плечо:

– Поговорим?

Мы вышли в сад:

– Какими судьбами, генерал? – что Анжей может делать в САП? Нандрель пленила его?

– Просто воспользовался случаем с тобой пообщаться.

– И решился для этого приехать в САП?

– Роджер, прошло полгода, мы потихоньку учимся обитать в этой среде, – он выудил из-под воротника цепочку с маленьким металлическим медальоном, – Вот. Например, у меня лично взаимовыгодный договор с Нандрель. Ей нужна иногда моя разведка и сила. Мне – вот эта штука, не позволяющая воздействовать на меня Ар и дающая свободный допуск в места, типа САП.

На медальоне был неолетанский иероглиф: имя Нандрель. И эта штука говорит о том, что генерал легендарной армии Белые Скалы Анжей Ан Тойра принадлежит Нандрель. И, видимо, принадлежит по собственной воле. Я был в шоке. Да, конечно, в каком-то смысле, эта штука защищает от Ар. Нельзя воздействовать на мужчину, который принадлежит другой неолетанке. Это закон Арнелет, и он неолетанками, как я понимаю, соблюдается.

– Генерал, но ведь это унизительно?!

– Это действует и даёт мне возможность работать для великого Даккара.

Анжей изменился. Даккару приходилось непросто всё это время. Да, были основаны несколько военных баз разных братств, было открыто постоянное представительство Даккара на острове богов. Даккар вышел на местные рынки работорговли. Но… Но я до сих пор ежедневно читал в газетах скандалы о похищении воинов Даккара. Раз в несколько дней неолетанки вытворяли с даккарцами какую-нибудь новую шутку. Без крови. Просто с очередным позором.

Образ даккарского воина, сложившийся в умах населения Свободных земель, был образом дурака. Злобного, кровожадного дурака. Без чести, без правил и, вообще, неспособного понимать реальность.

Это я сидел здесь всё это время. А Анжею пришлось стоять на передовой этого позора. Возможно, я не в праве его судить.

– О чём ты хотел поговорить со мной, генерал?

Анжей ухмыльнулся:

– Ладно, ты не единственный, кто не одобряет мои методы. Но мы всё ещё воюем с Арнелет, и, пока это так, они очень эффективны.

Он порылся в карманах и вытащил запечатанное в маленький конверт письмо:

– На! Это от Архартера. Он совсем извёлся.

Мы медленно шли по саду и молчали. Я развернул конверт:

«Прости меня, брат! Я только после того суда понял, что неважно, насколько сильна воля воина. Сопротивляться действию Ар, он не может. Как не смог бы голыми руками остановить корабль или выстрел элебролуча. На том суде я сидел и смотрел, как тебя пленила хранительница Морена, но ничего не мог сделать. Моё тело буквально не подчинялось мне.

Прости! Я не должен был отворачиваться от тебя после того боя с неолетанками. Это была не твоя слабость…»

– Отардан еле остановил его тогда. Он хотел броситься спасать тебя. Вытащить с Селены.

Я улыбнулся. Архо! Брат! Я всё ещё значу что-то в его глазах.

– Знаешь, с меня самого чуть ордена не сняли. За ту задницу, из которой ты меня тогда вытащил. Кстати, спасибо!

– Как ты выкрутился?

– Никак! Просто Гардман, наконец, признал, что наказания тут не помогут. И меня просто списали из штаба миссии. Сейчас я вольный агент, глаза и уши базы Ан Тойра, в свободных землях.

Я ещё некоторое время помолчал. Юбля! Вольный агент – не так и плохо. Но добровольно принадлежать Нандрель?! Я ведь всё это время надеялся, что, по крайней мере, остальные воины миссии остались стойкими. Не подчинились, не преклонились… Анжей, чёрт! Я считал его самым крепким в этом плане мужчиной…

– Генерал, как думаешь, мы ещё можем что-то сделать? Или вся эта затея о договоре с САП была изначально провальной?

– Мы должны сделать. Знаешь, что республика официально подняла вопрос о войне с Даккаром?

– Да, у меня есть доступ к республиканским газетам.

– Зная, как любят побалаболить республиканцы, ещё с полгода у нас есть. Но потом… Помощь САП для нас единственный выход. Иначе… Иначе скоро мы будем бездомными, как неолетанки, – он усмехнулся, глядя куда-то в небо, – Поэтому мы просто обязаны договориться с Арнелет. Кто бы знал, что самыми крепкими в этом котле анархии окажутся те, кто совсем не способен поднять оружие?! Совсем не имеет армии… Знаешь, я позавчера участвовал в операции по освобождению Морены. Двадцать мастеров Хинти захватывали монастырь. Без единого выстрела! Поразительная мощь! У них были солдаты, способные изменять мысли и чувства противника на расстоянии, аж до тридцати метров. Они просто прирождённые диверсанты! И то, что это раса не любит воевать и не имеет армии, большая удача для Даккара… Нам нужно обязательно договориться с Арнелет.

– А что там по переговорам с Великими ами?

– Можно сказать, ноль! Энастения даже на любовников-даккарцев не соглашается. Перлиада переспала уже, наверное, с целым полком, но на переговоры категорически не идёт. Растенья с удовольствием принимает нашу военную помощь и даже торгует с нами, но втихаря. Вслух признать нас первой она неспособна. Нам нужна Морена! Та, кто сможет идти против ветра и гнуть своё.

– Ты знаешь, что без звания хранительницы Морена не может выступать с политическими заявлениями? Её просто проигнорируют. Вертеть рули Арнелет может либо хранительница, либо Великая ами.

– Знаю. Но это не тупик. Это просто ещё одна задачка. И пока Морена имеет желание, вообще, выступать за Даккар, есть вероятность, что она и эту задачку решит.

Доктор обнадёжила:

– Ничего опасного для жизни ами нет. Наркотик был натуральный из неолетанской коллекции. Никаких последствий для организма не будет. Я дала ей хороший антидот. Просто нужно некоторое время, чтобы тело полностью очистилось. Несколько дней она будет много спать, будет слаба и рассеянна. Потом постепенно полностью придёт в норму.

Несколько дней ничего не решали. Я поднялся по широким ступенькам в комнаты Марики. Если подумать, я даже соскучился. В конце концов, она прикольная, с ней жизнь становится насыщенней, да и залезть на эти самые несколько дней к ней в постель, я тоже был не прочь. Меня уже задолбали эротические сны с её участием.

Двойные двери из тёмного дерева легко распахнулись. В комнате было свежо, и даже пахло какими-то цветами. На широченной кровати с высокими столбиками в волнах бледно зелёного шёлка (понтовщица) безмятежно дрыхла Марика. Точно такая же, как полгода назад. Длинные тёмные волосы раскиданы по подушке, руки солнышком во все стороны… Нет, не совсем такая, немного уставшая, что ли. Даже болезненно уставшая. А ещё, насколько я помню, раньше она всегда улыбалась во сне.

Я сильно задумался, разглядывая лицо Марики, и не сразу обратил внимание на парня-даккарца, сидящего в рабской позе на полу у её кровати.

– Ты кто такой?

Он поднял на меня испуганные глаза. Юбля! Даккарец трус?!

– Я Тоби.

Я совсем опешил. Что за имя для даккарца? Это он мне детским представился, что ли? Он, конечно, немного младше меня, наверное, но взрослый воин. Да и для детского имени … И тут меня осенило. Я же тут от скуки целую гору всяких неолетанских романов перечитал. Это неолетанское имя! Мужское имя, извращённое по неолетанскому стандарту.

Собака! Раб, свернувшийся у ног, как собака, и называющий себя собачим именем!

Сзади послышались торопливые шаги. В комнату буквально вбежала Нандрель:

– Тоби, кыш! Скройся с глаз! – мальчишка вскочил и, вжав голову в плечи, быстро выскользнул из комнаты, – Прости, Роджер, он не должен был попадаться тебе на глаза.

Я медленно переводил взгляд с Нандрель на уже опустевший коридор, по которому убежал мальчишка, и обратно.

– Что это было? Кто это, чёрт возьми?! Почему он ведёт себя, как пришибленный раб?

– Это Тобэриан Аль Тобра. Помнишь, я рассказывала о мальчишке, которого Хинти похитили для Морены… Кажется, она немного поломала его…

– Поломала…

– Да. Это такой эффект в психике…

– Я знаю.

Я, кажется, действительно очень много узнал об Арнелет и неолетанках за это время. Ар был способен ломать психику человека. И не просто так, а с чётко заданными параметрами. Мастер Ар могла сделать людей преданными, послушными, податливыми, переломив их собственное мировоззрение и внедрив что-то своё. Такие техники назывались рефреймингом и были стилем Мастеров Истины.

Внешне мальчишка был здоров. Ни царапины. Но где-то там внутри, в чём-то, что содержит волю, честь и достоинство мужчины… там, внутри, Марика свернула этому парню шею! Изуродовала! Сделала калекой.

Я быстро и молча покинул комнату. Юбля!

Глава 23

Марика:

В принципе, глубину клоаки, в которую угодила, я осознала ещё там, в кабинете Растеньи, когда бабка Энастения и хранительница Эдолла пленили меня с помощью Ар касания.

– Ты совсем потеряла мозги от этого даккарца и, что самое страшное, стала опасна для Арнелет.

Ар идеальное оружие. Он заставляет врагов работать на тебя. Меня даже искать не будут. Я сама расскажу все пароли, сама придумаю, как успокоить своих людей, чтобы они ничего не заподозрили, я сама скажу им всё, что нужно, по телефону… Сама! Ар умеет заставлять делать и не такое. А это значит, что мой плен продлится столько, сколько будет угодно мастерам, пленившим меня.

Я очнулась на широкой кровати. В окно заглядывали тугие бутоны маслового дерева. Весна? А, кажется, была осень… Была? Были бесконечные миражи наркотических фантазий. Но сейчас я, кажется, в реальности! Я повернула голову. На полу, у кровати, сидел мальчишка-даккарец. Увидев меня, он радостно улыбнулся. У меня сразу всплыло в голове его имя:

– Тоби? – даже не помню толком, кто он такой, только имя, и ещё, что у него обалденно красивая задница.

– Марика, твои люди спасли нас! Ты дома!

Спасли? Энастения допустила ошибку? Великая не справилась, имея идеальное оружие?

– Я сейчас позову всех.

Он быстро выскочил из комнаты. Теперь, оглядывая обстановку, я действительно понимала, что нахожусь дома, у себя в спальне. В своей собственной кровати!

Первой в комнату вбежала одна из моих женщин, Тэма.

– Наконец-то, ами! Как мы за тебя волновались!

Я повертела головой, ожидая бегущую следом Эсти. Эти две женщины всё время делили власть в моём доме. И просто невозможно, чтобы одна явилась поприветствовать меня без другой. Но Эсти не было.

– Тэма, у нас что-то случилось?

– В смысле? Марика, у нас тебя привезли полуживую откуда-то из дебрей Острова богов!

– Нет, я имею в виду тут, в доме?

– Нет! У нас всё хорошо! Сейчас Эсти заварит тебе бульона и трав, ами Мидея приедет…

Она улыбалась, ласково обнимая меня, и, кажется, готова была заплакать, но заплакать от счастья. Они, наверное, все переволновались жутко. В чём же ошиблась Энастения?

В коридоре послышались шаги, тяжёлые створки дверей широко распахнулись, как будто должна была войти целая армия. И на пороге появился Роджер. Он повзрослел. Сколько же меня не было? Он стал ещё красивей. Решительный, уверенный, собранный. Он не был накрашен и не носил украшений, кроме свадебных браслетов. Но сейчас как-то вполне органично смотрелся в этих стенах. Да и назвать его диким пиратом рука не поднималась. Чёрные волосы аккуратно собраны в маленький хвост на затылке. Чистая отглаженная чёрная рубашка. Джинсы того же цвета и состояния. Мягкая полуспортивная обувь. Даже ногти на руках ухоженные… Но! На запястьях несколько новых порезов. Мой дом сделал его более цивилизованным. Но быть воином он не перестал. Такой презентабельный чёртик!

Он улыбнулся и уселся на край моей кровати:

– Ну? Как самочувствие?

– Пока трудно сказать. Но глюков в глазах явно резко поубавилось… Ты так повзрослел. У меня закрадывается мысль, что я немало провалялась в подвалах Энастении. Пару лет?!

– Повзрослел? Тебя не было полгода. По-моему, вполне достаточный срок?!

А может, я до сих пор в бреду? Роджер улыбается мне. Взял меня за руку. Шутит осторожно. Как будто боится за моё шаткое сознание. Внимателен ко мне, заботлив. Я потянулась к нему с поцелуем. Он ответил. Нежно так погладил меня по волосам… может, я свихнулась и уже гуляю где-то в саду вечных фантазий? Он смотрит мне в глаза, улыбается и тревожится одновременно:

– Может, ты поешь сначала? Ты почти сутки проспала после введения антидота. Эсти там целый пир для тебя наготовила.

– Только если ты меня покормишь, – в моей фантазии Роджер бы обязательно покормил меня.

Он хмыкнул:

– Давай, помогу тебе сесть.

Тэма сзади уже подкатывала столик с едой.

– Разгильдяйка! – Роджер взял в руки супницу, – Открывай рот!

Нет, я точно в краю своих фантазий. Конечно, Марика, а ты уже поверила, что Энастения могла допустить ошибку?! Имея идеальное оружие?! У меня даже слёзы на глазах выступили.

– Юбля, Марика, только не говори, что горячо! – он попробовал суп, – Безвкусно абсолютно, но не горячо. Так что давай, ешь. Ты нам нужна сильная и здоровая.

Капля бульона, сорвавшись с ложки, растеклась по моему подбородку. Всё так реально, и в тоже время я же сама понимаю, что это сон!

– Ну вот, пара ложек уже хорошо, – Роджер отставил супницу и вытер мне подбородок салфеткой. Не рукой, не рукавом, а салфеткой! Наверное, сейчас я валюсь где-то в подвалах далёкого монастыря, и какой-то чужой мужчина кормит меня… Но мне так приятно видеть перед собой Роджера…

Я снова потянулась к нему с поцелуем. Он снова ответил мне. Зарылся пятернёй мне в волосы:

– Я тоже по тебе соскучился. Юбля! Рысь-путешественница!

В коридоре опять раздались шаги, и в комнату шумно ввалилась Нандрель:

– Морена, сегодня я, что-то типа доктора, так что уж извини, позволяю себе вламываться к тебе в спальню.

Роджер рыкнул:

– И что ты за доктор?

– По части души и психики. Хочу убедиться, что у моего шефа крыша на том самом месте, где должна быть.

Какой интересный поворот фантазии.

Роджер, кивнув, пересел в кресло. А рядом со мной, оседлав стул, приземлилась Нандрель:

– Добрый день, дорогая. Ты помнишь, кто ты, и что с тобой произошло?

– Я ами Армариакка, в Меве хранительница Морена. Меня пленила моя бабка Энастения и хранительница Эдолла с помощью Ар касания... И, кажется, я совсем поехала крышей...

Нандрель нахмурилась:

– Ты почти всё помнишь. А что заставляет тебя думать, что с твоей крышей проблемы?

– Вы.

– Мы? А что в нас не так? – она оглядела всех присутствующих

– Вы говорите, что спасли меня... Это значит, что Энастения допустила ошибку. Это невозможно! А ещё... – я внимательно посмотрела на Роджера, пытаясь сформулировать, что именно в нём нереально. Так хотелось верить во всё в нём сейчас, до последней чёрточки.

– Ооо! Я знала, что очень нужна тебе! – Нандрель проследила за моим взглядом, – Роджер кажется тебе нереальным? Потому что не ругается и не посылает тебя нафиг? Это ненадолго. Он, знаешь ли, тоже немного волновался за тебя. Тебе кажется это неожиданным? Ха! – вдруг она стала серьёзной. – Вот именно это тебя и спасло!

Я перевела на неё взгляд, не понимая:

– Ты не веришь в то, что он может тревожиться о тебе. Ты не учла этого, просчитывая для Энастении, как тихо тебя спрятать. А он, между тем, тревожился. Не просто тревожился. А поднял здесь всех нас на уши. Просто вынудил меня заняться твоими поисками. Денег мне наобещал и море запоминающихся моментов, если я вздумаю отказаться. Вот тебе и ошибка Энастении!

Роджер мог беспокоиться обо мне?

– И ещё одно дополнение, Морена, ты не Хранительница Истины уже шесть месяцев. Эдолла сняла с тебя это звание на следующий день после похищения. Помнишь?

Не хранительница? В памяти всплыли какие-то смутные моменты. С меня срывали платье хранительницы возле алтаря Мевы.

– Ты долго была под сильным наркотиком. Полностью он обезвредится только к концу недели. Так что лёгкая паранойя в твоём состоянии это нормально!

Я совсем запуталась, где реальность, где фантазии. Сама себя запутала. Или это всё-таки реальность? Или…

– М-да... Как-то надо тебя встряхнуть! – она обернулась к стоящей в дверях Тэме и обратилась на неолетанском – Женщина, позови того даккарского мальчика.

Буквально через минуту в дверях появился испуганный Тоби.

– Нандрель, юбля! – Роджер просто взревел, – Какого хрена!...

Нандрель спокойно подмигнула мне:

– Морена, а это нормальная реакция Роджера?

Я смотрела на ещё минуту назад спокойного и презентабельного чертика. Сейчас он просто выражал понятие «ярость». Если бы он мог метать огонь, он бы его метал сейчас. Взгляд чернее чёрного и искривленные губы, извергающие трёхэтажный мат. Безостановочно! Нет, в моих фантазиях мужчины так не ругаются. Даже Роджер.

Нандрель, как ни в чём не бывало, расплылась в улыбке:

– Прости, Роджер, мне нужно было как-то встряхнуть нашу пациентку. Тоби, сгинь! – она опять повернулась ко мне, – Ну что, лучше с ощущением реальности?

Я испуганно кивнула.

– Ну, вот и замечательно! Приходи в себя и не обращай внимания на паранойю, это остатки наркотика в крови.

Она махнула мне ручкой, кивнула Роджеру и вышла. Чертёнок поднялся с кресла:

– Тэма, ты тоже свободна!

Он уселся рядом со мной, на кровать. Запустил руку мне в волосы. Приблизился почти вплотную, глядя в глаза.

– Значит, я кажусь тебе нереальным? Фантазией?!

И не дал мне ответить, заткнув рот поцелуем.

– Надеюсь, это эротическая фантазия! – его глаза хитро улыбались, а руки довольно однозначно расстёгивали пуговицы на моей пижаме. Роджер сам пришёл ко мне?! Он САМ забирается ко мне в постель?!

Роджер:

Анжей остался у меня в доме вместе с Нандрель, пока Марика не придёт в себя. По крайней мере, на пару дней у меня появился соперник для спаррингов. Да и собеседник:

– Ты знаешь, многие братства ведь уже не верят, что нам всё-таки удастся договориться с САП, и потихоньку переводят своих людей на базы подальше от Даккара.

– Но, генерал, таким образом планета окажется голой. Если республика нападёт внезапно, сражаться будет некому.

– Если республика нападёт, мы уже ничего не сможем сделать. Слишком неравные у нас силы. Мы должны предотвратить нападение, потому что отразить его, мы не сможем. Расы, подобные Даккару, республика зачищает известным образом: разносит ко всем чертям их планету проживания. Поэтому… Предотвратить любыми средствами. Другого выхода нет!

Мы некоторое время молчали:

– Договор… Чем больше я вникаю во всё это, тем больше убеждаюсь, что правит такими делами ложь… Генерал, неужели это правда, что и наши «пауки» в таких ситуациях лгут?

Анжей задумался:

– Честь необходимая часть воина. Но иногда, чтобы спасти что-то более важное, под меч подставляется и она. Я знаю мужчин, которые прикрывают своими телами великий Даккар, и знаю таких, кто прикрывает его своей честью. Но я не знаю ни одного воина Даккара, для которого солгать не было бы раной. Я говорю о той лжи, когда человек заведомо говорит неправду. Мудрость – вводить врага в заблуждение, не говоря ни слова неправды, я не считаю ложью.

– Как это? Как можно ввести в заблуждение, не говоря неправды?

– Люди много додумывают, особенно, когда ты недоговариваешь. Сделай так, чтобы они додумали ложь, не произнося её.

– Как так?

– Например, если я заявлю: «Я не хочу драться с Мореной. Вообще, не все мужчины Даккара идеально владеют мечами»…

– Но ты ведь отлично дерёшься…

– А я и не сказал, что Я НЕ ВЛАДЕЮ мечами. Но это, явно, приходит в голову.

Я впервые, кажется, испугался. Что я делаю сейчас? Я хочу научиться лгать? Пусть не лгать – вводить в заблуждение? Во имя спасения Даккара? Принимать раны своей честью? О, я давно обязан Даккару, роду, братьям, друзьям не только своей честью. Наверное, Анжей прав, – если это работает, я обязан этим сражаться.

– Генерал, вы станете презирать меня, если я тут буду ползать на коленях и вводить в заблуждение…

– Нет, Роджер, я подумаю, что ты стал старше.

Сегодня утром очнулась Марика. Ни черта ещё не соображает и путается, где реальность, а где фантазии. Говорят, это нормальное явление, пока не выветрится наркотик. Только время идёт. Надо уже думать и искать выход.

Марика пока ничего решать не способна. Какие решения, если в происходящее даже не врубилась. Ладно, хоть как целоваться не забыла.

Я плюхнулся в саду на скамейку рядом с Мидеей.

– У меня есть вопрос. Марика не пыталась никогда выдвигаться в Великие, или это у неё не получилось?

– Великие? Не пыталась! Но если бы попыталась, у неё бы это не получилось.

– Почему? Я перерыл биографии всех ами, кто вышел в Великие через самовыдвижение. Что есть у них и нет у Марики? По-моему, так она, наоборот, превосходит их, как лидер.

– Как лидер, да. И как финансовая опора тоже. И как опора религии тоже, в некоторой степени. Но Арнелет – это общество строгой морали. И по этим нормам Армариакка ужасно аморальна. Скажем, это – как если бы она была даккарцем и всё время лгала без стеснения.

Арнелет – общество строгой морали? Это они-то, врунишки, предающие друг друга и нарушающие собственные законы?! Так, я, явно, не понимаю сути этой морали.

– Давай подробнее, что именно в поведении Марики аморально. Я хочу понять.

– Ну, порядочная ами должна поддерживать контакты со своими родственниками, посещать их, писать письма, обязательно являться на торжествах. Армариакка этого не выносит. Порядочная ами должна так же поддерживать контакты с ами, подчинёнными ей. Вместо Армариакки это делаю я. Было несколько случаев, когда в наших землях оставались дети сироты. По нормам Арнелет Армариакка должна была бы их удочерить. Большой скандал был. Она готова была дать денег и платить ежемесячно крупную сумму той ами, что возьмёт этих детишек. Сама она детей не переносит. Ну, и самое заметное: Армариакка признана ами уже более пятидесяти лет, и до сих пор настоящей семьи у неё нет. Это – как если бы даккарца признали воином, а ни в один отряд он не вступил и, вообще, во время битвы под стол прятался. И так пятьдесят лет. Энастения по этому поводу была для нас очень удобной Великой. Во-первых, она ценила Армариакку, потому что имела с неё хорошие суммы деньгами. А во-вторых, Энастения в плане морали просто образец для подражания. И за её спиной столь вызывающая аморальность Армариакки не так бросалась в глаза.

Я задумался. Что ж, в принципе я, кажется, понял, что такое добродетель по-неолетански.

– А если Марика вдруг изменится?

– Ну, если удастся убедить всех, что она изменилась… Тогда да.

Мидея задумалась.

– Только надо будет ещё, чтобы и ты изменился. Армариакка взяла мужем мужчину, запачканного убийствами, дикого варвара, далёкого от целомудрия и покорности. Ты теперь тоже часть её имиджа, – Мидея рассмеялась, – Всего-то измениться! Мелочи!

Марика:

Уже через два дня я спокойно передвигалась по дому и почти не страдала паранойей.

Мы сидели в гостиной: я, Роджер, Мидея, Нандрель и генерал Анжей, который неожиданно составлял ей компанию в этом путешествии.

Роджер, по-хозяйски, развалился в кресле:

– Спасибо, Мидея, что заехала. У меня есть разговор, который я хотел бы обсудить всей командой. Марика, ты ещё не передумала выступать за Даккар?

Знала, что он скоро об этом вспомнит.

– Передумать-то не передумала, только пока не придумала как.

– Значит, я вовремя. У меня есть план! Звание хранительницы с тебя сняли, да и, думаю, общаться с Энастенией после всего произошедшего, ты не рвёшься. Так что путь остаётся один, ты объявишь себя Великой ами!

Оппа!

– Подожди возражать! Я тщательно обдумал всё. Твоё самое слабое место в этой затее – твой имидж. Но у нас есть преимущество. Ты уже, как я понимаю, сильно удивила всех полгода назад, объявив меня своим мужем. А потом о тебе никто ничего не слышал полгода. Немалый срок! Так что, если мы постараемся, у нас есть большой шанс убедить всех, что ты изменилась за это время. Начала чтить семейные ценности и, неожиданно, полюбила детей. В последнее будет легко поверить. Насколько мне известно, неолетанки рождаются семимесячными? Так что где-то через месяц у тебя будет три собственных дочери. Ты попозируешь с ними перед камерами, и все поверят, что эти младенцы пробудили в тебе любовь к малышам…

– Что?!!!!

Мысли в моей голове в панике забегали, сталкиваясь друг с другом. Роджер? Дочери?! ТРИ!!! Он сговорился за моей спиной с женщинами?! Моими женщинами?! Как они посмели?! Какая вертихвостка позволила себе не предохраняться?! Или от даккарца эта штука не помогала?! Блин, да я компанию, которая их выпускает, заживо съем! Хотя нет, если бы не помогало, дочерей бы мне грозило не три! Ё…! И что мне делать?!

– Марика, ДОСЛУШАЙ!!! Не только ты, но и я прикинусь, что изменился. Думаю, Мидея права, и это необходимо.

Он уже обсуждал это с Мидеей?!

Мидея опять кивнула:

– И насколько ты хочешь измениться?

– Хм… Давайте так: вы ведь читали «Крылья оков». Насколько я понимаю, это классика? – Мидея кивнула. – Вот этот уровень покорности обычаям Арнелет я и обещаю соблюдать.

Крылья оков? Любовный роман из классики неолетанской литературы прошлого столетия? История мужчины-колониста и молоденькой ами. Роджер читает романы?

Нандрель восхищённо хлопала глазами:

– Ты обещаешь?! Роджер, признаюсь, ты поражаешь меня больше и больше. А что делать с Энастенией и Эдоллой? Нельзя же это похищение просто так спустить!

Мидея пожала плечами:

– У нас нет ни сил, ни права с ними бороться. Они опора Арнелет.

Роджер усмехнулся:

– Смотря, как бороться! Никто не собирается убивать их или как-то разрушать их бизнес. Нам нужно лишь немного пошатнуть их авторитет. Не столько ударить, сколько обсмеять! У меня есть одна мысль.

Нандрель хихикнула:

– Мастер Роджер, по-моему, тебя уже можно начинать бояться!

Роджер строит планы? Нандрель называет его «Мастер»?! Мидея кивает с серьёзным видом?! Он со всеми тут договорился?!

Роджер… Мальчик, не умевший лгать и столь наивно веривший в силу своих мечей. Может, я опять в своих фантазиях? Может, теперь это просто мой кошмар?!

– ЭЙ, по-моему, вы забыли спросить кое-кого. МЕНЯ! Вы решаете МОИ дела, не спрашивая МЕНЯ! А ты… – я смотрела на Роджера, моего и не моего сразу, – как ты мог наделать мне дочерей, не спросив?!

Все замолчали. Роджер задумался, улыбнулся, какой-то очень не доброй, очень даккарской улыбкой, встал, подошёл ко мне, сел на пол возле моих ног, положив руки мне на колени, упёрся в них подбородком. Спокойно так, расслабленно, глядя на меня снизу вверх.

– Марика, ты обещала выступить в защиту Даккара. Обещала дать мне информацию, возможность общаться с Анжеем, научить противостоять Ар… – улыбка стала мягче, а через мгновение исказилась в гримасу злости, и чёрные глаза стали ещё черней, – А САМА, КАК РЕБЁНОК, ПОПАЛАСЬ В ГЛУПУЮ ЛОВУШКУ ЗАРАНЕЕ ИЗВЕСТНОГО ТЕБЕ ВРАГА, ИЗ КОТОРОЙ МНЕ ПРИШЛОСЬ ВЫКОЛУПЫВАТЬ ТЕБЯ ГОЛЫМИ РУКАМИ!!!

Он поднялся и направился к двери, добавив в полголоса:

– Видят боги, я хотел быть терпеливым и не ругаться… Ладно! В любом случае, свой план я озвучил: ты объявишь себя Великой ами и вытянешь ситуацию с Даккаром. Тебе сутки на то, чтобы всё обдумать. Завтра я ожидаю увидеть детальный план. Если ты станешь медлить, я сам расскажу прессе свою версию.

У дверей он снова остановился. Повернулся ко мне:

– А твои дочери… Я, вообще, сына себе хотел. Через три месяца где-то, Фика обещала мне его родить. Твои дочери заодно получились. И спрашивать у тебя разрешения на то, чтобы завести сына, я не собирался и не собираюсь в будущем! – он сделал паузу. Блин! А я, наивная, думала, что единственная опасность, исходящая от этого мальчика – мечи за плечами! Злость опять бесследно растаяла во взгляде, уступая место, как мне теперь казалось, чему-то более опасному, но прикрытому спокойствием, – ЭСТИ! Не прячься уже! Покажись. Марика хочет тебя поздравить.

Роджер широким шагом, молча, удалился из комнаты. В дверях показалась Эсти. Она смущённо улыбалась, теребя платье, обтягивающее круглый животик, надувшийся явно не на одних булочках.

– Правда, Марика? Ты не сердишься?

Глава 24

Роджер:

Анжея я нашёл на берегу пруда в полном одиночестве:

– Генерал, позволишь присоединиться?

Он, ухмыльнувшись, махнул мне и протянул бутылку. Я уселся на бортик рядом. Попробовал предложенный напиток:

– Тьфу, какую ты гадость пьёшь! У меня там, на кухне, целая батарея хорошего коньяка стоит. Что не взял?

Анжей пожал плечами:

– Избаловался ты тут совсем!

Мы некоторое время молчали:

– Как там Марика после моего ухода?

– Да я тоже быстро ушёл. Нандрель осталась объяснять ей, что ты прав. Ты реально считаешь, что у неё есть шанс закрепиться в звании Великой ами?

– Да, генерал. Вы же сами говорили, что намного легче поверили бы в то, что власть находится в руках Морены, чем Энастении, Перлиады и иже с ними. Я хорошо порылся в их истории. Энастения пришла к власти, когда конкуренции просто не существовало. Тогда можно было любой дуре Великой назваться. Большинство тех, кто приходил после, получали власть автоматически с открытием новых неолетанских поселений, возле новых сельскохозяйственных районов с продуктами на Атакве. Сами выдвигались трое. Из них Гардеона – фигура липовая – ширма Луиса. А две другие не особо крупные промышленники, уступающие Марике и в финансах, и в авторитетности, и в мозгах, что самое главное. Проблему с аморальным нестремлением к детям я вроде решил. Других проблем, честно, не вижу. Посмотрим!

– Если Морена получит власть Великой, это будет наилучшее решение. Намного больше, чем мы рассчитывали.

Марика:

Внутри меня просто кипело всё от злости:

– Это моя жизнь! Я могу, в конце концов, решать, чему в ней быть, а чему нет! Это моё право! Я никому и ничем не обязана! Как он мог…

Нандрель сидела на подоконнике, сложив ноги по-турецки. Мидея быстро испарилась вслед за Роджером, но, как всегда в таких случаях, прислала вместо себя Димуану. Которая, подмигивая, выуживала из пакета уже пятую бутылку «Ночи желаний». Отвечала на мои истерические восклицания пока только Нандрель: