Текст книги "Дети Мевы (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Я ласково скользила пальчиками по груди Роджера, плечам, шее. Он жмурился. Дремота уже расправляла над ним свои крылья. Он придвинулся, прижимаясь щекой к моей груди. Ужина не получилось, зато получилось что-то другое. Спокойное, наполненное лаской и какой-то необъятной нежностью. Неторопливое, опоённое поцелуями и объятьями…

Бескрайняя вселенная, обширный сектор планет, подчинённых САП, дома, улицы… Ты сама, Марика, ужасно несуразное и несвоевременное создание. Недо-амазонка, недо-неолетанка. Не сумевшая остаться в космополитном обществе империи. Не сумевшая смешаться с традиционным обществом Арнелет. Кочевая душа… Зачем?

Роджер улыбался во сне, подмяв мою грудь вместо подушки. Ласковый мальчик, который очень хочет быть хорошим сыном своей страны. А ты чья, Марика? Без авторитетов, нахалка дикая! Сама себе авторитет! Бессмысленно… А может, в этом и есть смысл? В том, чтобы стать Великой ами?! Применить мозги, воспитанные в университетах Визиона? Иметь возможность переопределить ценности своей расы?! Дать образование целым поколениям неолетанок? Сделать общество Арнелет сильней…

Я с замиранием гладила Роджера по щеке. Он улыбался сквозь сон. Сильный, очень сильный мальчик. Мальчик, способный пробуждать силу в других! Провоцировать, подталкивать, побуждать к геройствам, задевать за живое, воспламенять, вдохновлять, окрылять…

Я выскользнула из постели Роджера и отправилась в свой кабинет. Достала бумаги, приготовленные на завтра. Речь.

Не так! Что-то в этом всём искусственное. Я подхватила на подоконнике бутылку коньяка Роджера. Алкоголь на неолетанок не действует, но мне хотелось попробовать вкус. Обжигающий. Продирающий горло глубоко изнутри. Строптивый напиток. Своенравный. И узнаваемый в этой своей своенравности.

Я хитро улыбнулась в зеркало. Зачем-то боги создали меня хулиганкой. Сегодня я решила, что это был обдуманный шаг с их стороны. Сегодня я поняла, что менять себя, значит, перечить богам. Сегодня я решила остаться собой. Я скомкала листок с завтрашней речью и лёгким движением отправила в мусорную корзину. Не так! Сегодня я осознала, что действительно хочу быть Великой ами, что я предназначена для этого. А когда я чего-то хочу, я всегда этого добиваюсь всей широтой своей хулиганской натуры.

Роджер:

Когда я проснулся, Марики уже не было. Мы встретились только на утренней встрече с ами какого-то региона, куда меня привезла Нандрель. Марика опять долго говорила. Сегодня мне даже понравилась её речь. Может, Димуана, в конце концов, научилась их писать, а может, просто то, что Марика сегодня улыбалась и шутила, намного упрощало восприятие. У неё, вообще, было какое-то задорное настроение. Она, кажется, наконец, полностью отошла от наркотиков и избавилась от этой противной задумчивости. Озорная такая и хищная!

Про себя я рассмеялся. Всего-то надо было трахнуть ее хорошенько.

Глава 26

Марика:

Я стояла на пороге своей комнаты уже минут пять, тупо пялясь в зеркало. Блин, Марика, что за детский сад! Попыталась улыбнуться – улыбка вышла какая-то испуганная. Таааак, Марика, срочно взяла себя в руки! Чего ты так испугалась? Набрав воздуха, я рывком вышла из комнаты.

Весь дом просто на ушах стоял. Женщины бегали туда-сюда. Журналисты вежливо сгрудились на диванчике в гостиной. И это несмотря на невежливо раннее утро. Изобразив самую счастливую улыбку я поздоровалась с прессой:

– Мягких дорог вам, дорогие...

Они тут же оживились:

– Ами Армариакка, как вы ощущаете себя всвязи с изменением статуса?

Меня трясёт от напряжения, девочка. Я настолько растерянной себя ни разу в жизни не ощущала.

– Не буду врать – немного волнуюсь. Такие события впервые происходят в моей жизни. Но одним словом – я счастлива.

– Как чувствует себя си Роджер?

Наверное, удивляется, чего это все всполошились или, вообще, спит ещё.

– Думаю, он доволен. Да что там, у вас будет сегодня возможность спросить его самого.

Надо отдать должное, очаровывать прессу своими прямыми и очень честными высказываниями Роджеру удавалось уже не раз. Он на порядок увеличил количество своих поклонниц одной только случайно брошенной фразой: «Беременность делает женщину настоящей». Прямо, открыто и, что самое изумительное, совершенно искренне.

Я поднималась по ступеням в комнату основного события сегодняшнего дня. Блин! Главное, самой в обморок не упасть.

На пороге меня встречала Тэма. Радостная такая. Обнимать меня бросилась.

– Ну, заходи скорее!

Я перешагнула через порог, как через рубеж границы. На больших подушках, под широким цветастым одеялом, бледная, но до одурения радостная лежала Эсти. А на её груди, бережно обнимаемый обеими руками, маленький лиловый комочек… Тема подтолкнула меня поближе, заботливо подпихивая под попу кресло. Вовремя. Ещё шаг, и я бы сползла по стенке.

Ребёнок был махонький. Да ещё и ножки и ручки поджимал к тельцу… Хотя почему поджимал – поджимала. Потому что ручек было четыре. Такие крохотные, что подушечкой моего пальца можно было закрыть ладошку. Если, конечно, кулачки малюсенькие разжать… А ещё она была лиловая… Это нормально? Я взглянула на Тему. Кажется женщины поняли мой вопрос по взгляду. Тема зашептала мне на ухо:

– Она же родилась только что. Первые дни будет такая, немного сморщенная и красненькая, а потом приспособится и будет очень хорошенькая.

В это время малышка на груди Эсти закряхтела и открыла глазки. На меня (или не на меня) смотрели две чёрные бусинки. Ещё один маленький чертёнок. Я непроизвольно улыбнулась. Мгновенно защёлкали вспышки фотокамер.

А я так и сидела, растерянно глядя на малышку. Эсти с Темой смотрели на меня с умилением. Наверное, мне повезло, что первой родила именно Эсти. Она хотя бы всё знает… Хоть по возрасту она даже немного меня младше, но она-то женщина, и уже вырастила двоих детей, когда жила в доме Дани.

Вырвал меня из этих мыслей шум распахивающихся дверей. На пороге появился Роджер. Лохматый, без рубашки, но зато с огромным букетом в руках.

– Ну! Показывайте!

Он плюхнулся на край кровати Эсти, продолжительно поцеловал её в губы. Букет, подумав, отшвырнул на тумбочку.

Репортёры, не переставая, щелкали камерами. Роджер аккуратно потрогал ребёнка пальцем. Зачем он так? Она же крохотулечка совсем.

– Эй, человек, посмотри на папку.

Малышка сморщила личико и, не открывая глаз, громко завопила.

– Да, я тоже не люблю, когда меня будят! С характером ребёнок. И голос звонкий! Это хорошо.

Эсти с его приходом просто сияла. Тэма с некоторой завистью в глазах притихла у меня за спиной. Только я продолжала хлопать глазами. Блин! Пора уже собраться!

– Роджер, – Эсти счастливо вытащила одной рукой цветок из букета, – Ты должен придумать ей имя.

– Я?

– Да. У неолетанок же много имён. Домашнее имя придумывает фати или отец. Марика потом будет придумывать полное имя Цуе.

Во взгляде, которым она смотрела на Роджера, можно было греться. И ничего, что по возрасту они друг другу в бабушку и внука годились, он смотрел на неё как на СВОЮ женщину. Да… И женщину, подарившую ему дочь… И мне тоже. У меня есть дочь…

Я наверное, сильно задумалась, потому что, когда очнулась, Роджер сидел рядом с Эсти, малышка перекочевала к нему на грудь, надувая щёки, а Эсти, светясь, как лампочка, от счастья, лежала у него на плече, без умолку болтая. А говорят, роды много сил отнимают!

Роджер некоторое время молчал, с улыбкой наблюдая, как ребёнок спит, прижатый его большой ладонью, слушал в пол уха Эсти и даже кивал ей иногда:

– … смотри, как она жмурится, ей нравится что ты рядом… неолетанки вообще в любом возрасте мужчин любят, – Эсти рассмеялась.

Роджер сидел некоторое время, задумавшись, а потом выдал:

– Майка! Её будут звать Майка!

Я аж ошалела. Это он имя придумывал?

– Майка?

– Да, по-моему, хорошее бойкое имя!

Роджер:

Женщины разбудили меня раньше обычного:

– У?

– Папаша, вставай! Пойдём поздравлять Эсти с рождением дочки.

Дочки? Юбля! Эсти умудрилась уже родить с утра пораньше! Вот это я понимаю, правильная женщина!

Я умылся, напялил штаны. Потом задумался, что по местным традициям, вроде как, поздравлять с чем-то надо, поэтому выскочил в сад и нарвал большой веник цветов. Ну, местные женщины, вроде как, любят веники.

Ребёнок был ну совсем маленький, но громкий. Это хорошо. Ростом вырастет ещё. Марика вон какая длинная. Эсти, как всегда, устроилась у меня на плече. Тёплая такая, мягкая и пахнет чем-то очень правильным и домашним. Ребёнка пристроила у меня на груди. Он прилип ко мне, как к любимой подушке.

Марика с глупой улыбкой сидела в кресле. И чем она думает? Ведь с такой рожей во все сегодняшние газеты попадёт. Её имидж, конечно, уже довольно крепкий, и такими мелочами его не пошатнёшь. Но ведь это не повод расслабляться.

Ладно, все корреспонденты в комнате из местных изданий. Тех, что Димуана контролирует до последней буквы. Чего не надо, не напишут.

– Роджер, ты должен придумать ей имя.

Ребёнку? Юбля, хоть бы заранее предупредили. Я сосредоточено рассматривал мелкую мордашку. Как же её назвать? На суслика похожа. Жмурится. Ага, я в детстве мультик любил про суслика-воина. Его Майко звали. Тока это типа она:

– Майка! По-моему, хорошее бойкое имя!

Вообще, классное утро получилось. Радостное. Но в сто раз больше я радовался через два месяца, когда Фика родила мне сына. Крепенького серокожего парня, который смотрел на меня, насупившись, старательно посасывая титьку. Волчонок! Настоящий даккарец!

Марика:

Дела постепенно налаживались. Я вошла в азарт. Прижала Энастению к стенке по оплате перевозок. Выставила Перлиаду из удобного добывающего региона. Неминуемо, как лавина, захватывала власть на Селене.

Из нас с Роджером получилась просто сногсшибательная команда. Политика явно была его талантом. Он с умом использовал свою честность, целенаправленно зарабатывал мне и себе нужный имидж, просто очаровывал общественность Арнелет.

Мы сидели дома в гостиной. Я с самоуверенной миной в любимом кресле, Роджер у моих ног, всем своим видом выражая наше единство. Я незаметно гладила его по волосам. Он ластился к моей ладони. Ещё бы, напротив меня сидела Великая ами Растенья. Я быстро откинула идею мести этой ами. Тем более, что, как только я вернулась и со всем своим напором бросилась завоёвывать титул великой, Растенья приползла ко мне чуть ли не на коленях. Свою слабость передо мной она осознавала хорошо. Что ж, я легко нашла применение послушной Великой.

– Но… Армариакка, для меня будет очень сложно так прямо выступить с этим заявлением.

– Да?! А лично я не вижу никаких проблем. Не сомневайся, дорогая, ты выносливей, чем сама себе кажешься. Я хочу видеть запись этого заявления завтра до ужина.

Растенья смотрела на меня испуганно, но спорить не стала. Последнее время со мной уже немногие спорили.

Я погладила Роджера по подбородку:

– Налей нам выпить. Надо отметить такое решение!

Чёртик улыбнулся и без каких либо возражений отправился выполнять просьбу. Особо меня в этой сцене радовало лицо Растеньи, когда Роджер приблизился к ней с бокалом на подносе. Она уже успела хорошо познакомиться с даккарцами. И чем дальше, тем в больший ужас они её повергали. Так что одного приближения Роджера хватало, чтобы Великая со страхом сглатывала, судорожно пытаясь успокоиться.

Роджер вернулся ко мне, подавая бокал. Я продолжала наблюдать за Растеньей. Мы добили её! Этот маленький манёвр разнёс даже мысли о сопротивлении. Браво нам! Завтра Растенья поддержит сотрудничество с Даккаром открыто. А это значит, что Арнелет уже не един во мнении. И ами первого и далее круга смогут сами выбирать, какую сторону занять.

Растенья ушла от меня немного подавленная. Ещё бы, я просто отплясала на её косточках. Но как только за Великой закрылась дверь, покорность с лица Роджера мгновенно смыло. Он молча встал и направился к противоположным дверям из зала. А такое настроение хорошее было:

– Роджер, я испытываю просто пожароопасное желание поужинать с тобой.

– А я – травмоопасное желание провести этот вечер без тебя!

И хлопнул дверью. Ну вот так! Настроение снова испортилось. Блин! Мы были идеальной парой на людях и абсолютно никакой наедине. За три месяца, что я бьюсь за звание великой, секс с собственным мужем мне перепадал максимум раз пять. И исключительно, когда такая мысль забредала в его чертёнышью голову. В такие праздники он являлся на пороге моей комнаты полуголый (он вообще дома по пояс голый ходит) с развязной улыбочкой на лице и, плевав на все мои дела и встречи, запинывал меня в спальню… Не то чтоб особо пинать надо было. Просто случалось это редко.

Блин! Марика, если ты, со всем своим мастерством читать человеческие души, ничего не можешь сделать… То ты лентяйка! Потому что выход должен быть! Не может быть, чтобы, дотащив этого мальчишку до алтаря и своего дома, ты не смогла подобрать к нему ключей.

Я бросилась догонять Роджера. Услышав мои шаги за спиной, он развернулся:

– Что тебе ещё?

Блин. Что же всё так сложно?!

– Вспомнила: нас Гардеона пригласила к себе. Правда, о чём будет разговор, я не в курсе.

– Я в курсе. Этот ваш местный авторитет Луис решил наконец разобраться со своим отношением к Даккару. Сказал, что пригласил туда всех заинтересованных лиц с Арнелет. До завтра.

Он снова молча развернулся и продолжил путь к себе.

Блин! Надеюсь, когда мы наконец победим, и Даккару ничего не будет угрожать, он расслабится и подпустит меня к себе

Роджер:

Дела продвигались хорошо, но медленней, чем мне хотелось. Нет, с признанием Марики Великой, можно сказать, уже никаких проблем не было. Та орава подданных, которые уже перешли под её покровительство, могла смести кого угодно с какими угодно возражениями. Меня напрягали сложности с делами Даккара.

Марика изначально высказала свою точку зрения по отношению к моей родине, и ей вполне удалось отстоять это мнение перед всеми несогласными: «Даккар родственен нам по крови, и мы обязаны защитить его от республики». Хотя мне и не очень нравилась формулировка «защитить», но суть была та, что сейчас так требовалось.

Под давлением Марики, Растенья была вынуждена открыто присоединиться к поддержке Даккара. Арнелет раскололась. Активное преследование и высмеивание даккарцев прекратилось. Теперь нужно было выбить военную помощь.

Мы сидели в большой круглой гостиной в доме Великой ами Гардеоны или, если быть честным, в доме крутого парня Луиса ар Гардеона. Я уже неплохо разобрался с фигурами на политическом поле Арнелет. И уже давно не судил о местных мужиках по внешности. Луис был сильно накрашенным и разодетым дядькой неопределённого возраста с длинной рыжей шевелюрой, уложенной в крупные кудри, в шелках и просто невообразимом количестве перстней. При этом мужик действительно имел мозги и огромный авторитет.

– Располагайтесь с комфортом, беседа нам предстоит не из простых. И, раз уж вышло, что конфликт гнездиться в рамках семьи, я позволю себе говорить напрямую.

Ха, все присутствующие неолетанки его потомки! Две дочери, внучка и правнучка. По традициям Арнелет он вообще может вести себя, как угодно.

– Тема беседы Даккар. Как я понимаю, мои дорогие, Марика и Дани отстаивают позицию призвать САП защищать Даккар от посягательств республики. А Насти и Эрли выступают, чтобы выставить даккарцев из свободных земель. Отсюда вы четверо, должны выйти с единым мнением. Арнелет не должна страдать от конфронтации своих вождей.

Да, я продолжал периодически безответно писать Луису письма. Но дело было не в этом. Пару дней назад он подошёл ко мне на приёме в честь победы людей Марики на очередных выборах:

– Я неправильно идентифицировал тебя, Роджер. Я посчитал тебя варваром, зацикленным на приказах своего командира. Теперь вижу, что ты способен радеть за интересы новой родины и своей ами. Я рассмотрю твой вопрос. На днях соберу всех и рассмотрю.

Не выразить, насколько я был счастлив от такого заявления. Проблема не только грозила в скором времени решиться. Она решалась моими собственными силами, а не Марикой.

Энастения немного поморщилась, оглядывая присутствующих:

– Отец, Даккар разрушает наши традиции. Я опасаюсь за Арнелет. Уже сейчас присутствие даккарцев в свободных землях несёт развращающее влияние на нашу молодёжь…

– Давай избавимся от общих слов.

Энастения поморщилась:

– Мы противоположны по культуре, если нас соединить, пострадают оба народа.

– Милая, что-то я не наблюдаю страданий на лице твоей внучки. Кроме того, даккарцы сыновья Мевы. Никуда дальше земель Мевы они проникать не собираются. С каких пор Арнелет стала бояться мужчин?

Луис явно придерживался точки зрения поддержать Даккар. Это сильно обнадёживало.

– А ты, Эрли, имеешь свои причины или просто выразила солидарность с сестрой?

– Я опасаюсь, что принятие Даккара наложит ограничения на торговлю людьми.

– С какой стати, милая?! Как я понимаю, последние полгода спрос на даккарцев только увеличивается. Кроме того вслушайтесь в заявление Марики: речь идёт о том, чтобы не дать Даккару погибнуть, никакие традиции Даккара, ограничение торговли людьми и так далее не упоминаются. Боги подкинули вам родственную расу. Проявите хотя бы уважение к проделанному ими труду и не дайте этой расе погибнуть!

Энастения усмехнулась:

– Как я понимаю, отец, ты своё мнение уже сформировал?

– Моё мнение останется при мне, – Луис откинулся, используя колени Гардеоны вместо спинки кресла, – Насти, это правда, что ты избегаешь даккарцев в своей постели?

– Они не подходят под мои критерии прекрасного.

– Твои критерии прекрасного никого не интересуют. Ты Великая ами, ум и проницательность Арнелет. Помниться: «Лучший способ понять непонятное – это влюбить его в себя». Или ты уже не согласна с писанием?

Энастения заметно покраснела:

– Я не спорю с писанием. Просто мне хватило мнения Перлиады.

Луис тряхнул кудрями, поворачиваясь к Перлиаде:

– Эрли, ты всерьёз изучила Даккар? Ты использовала Ар?

– Нет, отец.

В комнате повисла пауза. Да! Дядька отчитал двух великих, как подростков. Привилегия родителя! Первой заговорила Насти:

– Хорошо, отец. Я каюсь, что мы с Перлиадой не удосужились изучить Даккар до того, как приняли по нему решение. И я доверяю твоему мнению, потому что ты, как всегда, составил его не на пустом месте. Что, по-твоему, нам следует предпринять?

– Думаю, вам стоит поддержать и пролоббировать среди женщин САП мысль о необходимости удалить угрозу Даккару со стороны республики. Как и в каком статусе вы примете даккарцев потом, не имеет значения. Просто не дайте им погибнуть!

Энастения сдержанно кивнула.

Вот так, судьба миллионных армий Даккара, воинов, перед которыми трепетала ни одна планета, решалась одним словом очень педерастично выглядящего мужика. Юбля! Этот мужик был просто тайным правителем Арнелет! Политика всё больше и больше казалась мне бесконечно запутанным клубком. Но я был рад. Этот разговор был моей первой победой. Моей собственной победой!

В беседу наконец вступила Марика:

– Энастения, Перлиада, если вы приняли решение, возможно, нам стоит огласить его вместе? Причём лучше на Острове богов, и позвать генералов из даккарского представительства.

Молодчина! Пока не оклемались, надо брать тёпленькими.

– Не торопи события, Марика.

– Не вижу здесь торопливости. Парламент республики уже три месяца как мусолит вопрос нападения на Даккар. Любая задержка может стать фатальной. Даже учитывая, что наступление продлиться не одну неделю, обсуждение в парламенте САП тоже не быстрый процесс.

Энастения вздохнула. Интересно, но, кажется, она была привычна принимать решения и за Перлиаду заодно. Потрясные правители!

– Хорошо, Марика. Давай огласим это в пятницу. Вы с Дани как раз успеете собрать кого надо в Кострах.

Глава 27

Марика:

С утра Нандрель прилетела просто сияющая от счастья.

– Морена, у меня аж две радостные новости! Одна твоя.

Она развернула передо мной бумажный вариант одной из основных газет Владык.

«Великая ами Армариакка стремительно берёт под контроль северный материк Селены»

Этот титул, крупными буквами выведенный в заголовке столь пронеолетанской газеты, фактически означал полное признание меня Великой!

– И ещё одна маленькая новость для меня!

Нандрель разложила три газеты, указывая в них на выделенные маркером строки:

«На скорое прибытие Армариакки, как всегда, намекало присутствие вестника самой скандальной ами – мастера Нандрель»

«Морена не присутствовала на конференции, но её вестник в землях Мевы – Мастер Нандрель, сообщила прессе…»

«Нам не удалось задать этот вопрос самой новоявленной великой, но вестник её воли – эми Нандрель, застигнутая нами в перерыве между заседаниями…»

Я улыбнулась. У неолетанок нет конкретного возраста, когда им присваивается имя Мевы. Разные школы имеют разные традиции по этому поводу. Но в одном они едины. Это имя знак признания, известности, достижений. Это имя даётся тем, кого придётся упоминать историкам. Это индивидуальное имя. Оно задумывается так, чтобы ранее его могли носить разве что боги. Мне имя Мевы дали после выхода моей серии книг по Ар. Тогда вся Арнелет и САП обсуждали моё творение. Издательству «Море сознания», очень известному уже на то время, не меньше меня пришлось отбиваться и от нападок, и от благодарностей. Газеты звали меня морской ами. Скандал закончился, когда Энастения вслух признала, что мои работы полезны для Арнелет. А мне официально присвоили имя Мевы – Морена.

Сейчас три достаточно крупных издания назвали Нандрель «Вестником». Это означает, что если она согласна на такое имя Мевы, она имеет право его получить. Я подняла глаза на Нандрель:

– Тебя устраивает это имя?

– Ты ещё спрашиваешь? Конечно, меня устраивает! Меня просто до восторга устраивает практически любое имя, лишь бы меня нарекли им перед алтарём Мевы!

Да, наличие имени Мевы было своеобразным титулом, ступенью. Существует множество мастеров Ар, доживших до двухсот лет и до сих пор не имеющих этого имени.

– Поздравляю, дорогая!

Двери широко распахнулись, впуская в столовую Роджера. Как всегда, немного хмурый с утра, без рубашки, волосы ещё мокрые после купания. Дерзкий и, неизвестно на что, злой… Красавчик!

– Доброе утро. Привет, Нандрель, – он плюхнулся в любимое кресло. Женщины засуетились, сервируя для него завтрак, – Какие новости?

Я подвинула к нему газету.

– Этот заголовок в этой газете означает, что Арнелет официально признала меня Великой ами.

Он быстро пробежал глазами по тексту и улыбнулся. Редко он улыбается у меня. А у него такая очаровательная улыбка.

– Поздравляю! Хотя я в этом не сомневался. В отличие от некоторых… – он хитро подмигнул. Потом быстро вернулся к тексту газеты, пробегаясь по другим заголовкам. Улыбка вновь постепенно растаяла, уступая место хмурой сосредоточенности. Я поспешила попробовать вернуть её обратно:

– Энастения назначила сегодня после обеда совещание со своими ами. Уверена, что там будет объявлено о смене курса по Даккару. В любом случае, приглашение на послезавтра в Костры даккарским генералам уже отправлено. Сейчас мы покормим Нандрель, и она отчалит на Остров Богов готовить приём.

У меня получилось совсем немного. Улыбка лишь на мгновение коснулась его губ. Блин, как можно быть такой дурой, Марика? Ты ведь даже не понимаешь толком, на что он так зол всё время. На тебя, на ход дел, на женщин? Любая нормальная неолетанка уже давно бы погрузила парня в транс и выяснила, что с ним не так. А ты… Мастер, блин, не способный применять мастерство из-за шизы в мозгах. Ами, блин, великая, не решающаяся заглянуть в мысли любимого мужчины! «Боги дали неолетанкам в руки Ар, чтобы строить мосты и изгонять демонов в душах любимых». Это цитата из писания, эпиграф к моей собственной книге. Только сама я не могу… Я даже к любовникам, тем, кого действительно хоть недолго любила, боялась в души заглядывать. А душа Роджера вообще для меня божественная тайна… Блин, дура, и поделать с собой ничего не могу!

В это время Роджер оторвал глаза от газеты и заметил избыточную счастливость Нандрель:

– А ты чего так светишься с утра пораньше? Радуешься своему возвращению на Остров богов? Соскучилась?

Даже не обратив внимания на сарказм в голосе, Нандрель подсунула ему газетки с пометками маркером:

– Ну. И что это значит?

– Это значит, что теперь у меня будет имя Мевы – «Вестник»! Меня нарекли им три независимых и авторитетных источника! Осталось только принять его в храме!

– Да? Кстати, Анжей тоже переводится как «Вестник победы». Он будет послезавтра?

– Не знаю, – Нандрель пожала плечами, – Ты, наверное, больше меня о его делах знаешь. Мне он звонит только, когда нужно моё участие в чём-то, или лично у него проблемы с кем-то из неолетанок. Я тоже стараюсь его напрягать только, когда это действительно необходимо. Не стоит чересчур надоедать! Не каждый день тебе предлагают услуги профессиональной даккарской разведки просто за то, что будешь отгонять от парня неолетанок любого ранга. Да и то… Он носит мой медальон на видном месте, так что бить морду непонятливым пришлось лишь однажды.

Роджер удивлённо усмехнулся:

– Ты кого-то била за Анжея?

– Да, – Нандрель смутилась, – Ты не смотри, что я не очень сильной выгляжу. Я вообще-то пошла в Мастера Истины, только чтобы у Морены работать. А так всегда была Мастером Меча. Так что к моим медальонам все, у кого голова на плечах есть, очень серьезно относятся. Эта эми, которую я била, тоже хорошо понимала, на что шла. Просто у агентов Владык другого выхода не было, кроме как попытаться вытрясти информацию напрямую из Анжея.

Роджер о чём-то задумался, усмехнувшись про себя. Он опять был зол. Это хорошо чувствовалось. Только, что я опять не так сделала, непонятно.

Рядом и абсолютно недосягаем! Единственное, что мне оставалось – это сидеть и молча любоваться им. Блин, бордели Краско замечательно наварились, наверное, за эти три месяца на упрямстве Роджера. Потому что дают мне, по большей части, только там! Давно следовало бы по уму просто завести постоянного любовника, но, боюсь, Роджер его порвёт. Мне даже секретарей–мальчиков пришлось убрать из офиса. Уж больно как-то не по-доброму он на них поглядывал. И сам не ам, и другим не дам!

Роджер:

Нандрель смущалась:

– Мне Анжей звонит только, когда нужно моё участие в чём-то, или лично у него проблемы с кем-то из неолетанок. Я тоже стараюсь его напрягать только, когда это действительно необходимо.

Я усмехнулся про себя: конечно, генерал лишь мастерски использует Нандрель, расплачиваясь иногда необходимыми ей и неопасными для Даккара разведданными. Он не идиот, во всё это болото залазить!

Анжей покинул Селену сразу, как только Нандрель сообщила, что мальчишка Аль Тобра восстановлен, и его можно забирать. Я их даже не видел тогда перед отъездом. А то, что парень пришёл в себя и, можно сказать, отделался лёгким испугом, узнал уже потом, разговаривая с Анжеем по телефону. Связь с ним мне наконец-то обеспечили.

Я глотнул кофе. Дело шло к развязке. Сегодня пресса официально назвала Марику Великой. Это победный флаг в гонке за это чёртово звание. Послезавтра в Кострах Энастения и Перлиада официально признают необходимость помощи Даккару в присутствии генералов. Да… А мне придётся изображать раба в присутствии даккарцев! Юбля! Я и так презираю себя, ненавижу роль, которую играю… Но одно дело изображать раба в присутствии одних неолетанок, другое – когда рядом будут братья! Я уже давно не испытывал жалости к себе. Вообще ничего, кроме презрения. Возможно, когда мои действия спасут жизнь Даккара, мне хотя бы не будет необходимости ежедневно появляться перед публикой в этой дурацкой роли… Может, тогда мне станет немного проще. Сейчас я для себя – самый ближайший синоним словосочетания «позор всего Даккара».

Я откинулся на спинку кресла. Усмехнулся маленькой подушечке, заботливо подложенной под то место, где всегда ударяюсь локтем. Женщины!

Вообще, умом я понимал, что моё поведение оправдано. Что, может быть, основная масса Даккарцев его и не поймёт никогда, но Анжей одобряет мои действия. Недавно разговаривал с Раверстоном, тоже никакого непонимания моих действий не обнаружил, наоборот даже. Анжей говорит, что мои терзания – мальчишество. Юношеский идеал силы с чистыми руками. Только понимать и чувствовать – это разные вещи. А чувствую я себя грязью!

Марика, вон, тоже хороша: как выкинет что-нибудь такое со своими хозяйскими замашками, смотреть на неё не хочется. Сидит сейчас, отвалившись на кресле, с довольной миной и пялится на меня. От такого взгляда хочется брякнуть что-нибудь типа: «А ну-ка одень меня обратно!». Юбля, пора заканчивать завтрак, а то сейчас совсем разозлюсь с утра пораньше!

Мы словно шли победным маршем. Чётко расписанные действия. Чётко распланированные победы. Утром перед выездом на Остров богов я решил зайти к Марике, узнать, нет ли в обычаях Арнелет какой-нибудь лазейки, чтобы хотя бы в землях Мевы я мог ходить в нормальной одежде. Марики в комнате не было. Может, в бассейне плескается, может, в кабинете что-то делает уже. Зато в её постели я обнаружил мальчишку-раба. Не то, чтобы я не знал, что она втихаря таскает домой шлюх. Знал, конечно. У меня разведподразделение в три десятка женщин. Но знать и видеть – разные вещи. Настроение сразу резко испортилось. Как-то в таких ситуациях резче ощущается, что нахожусь я сейчас примерно на одной ступени с этой швалью.

Юбля, хлопнув от злости дверями, я вернулся к себе и принялся одеваться в нормальную даккарскую одежду. Ничего, Марика умная, придумает что-нибудь, чтобы оправдать мой вид! Кошак, юбля, озабоченный! Вывернется как-нибудь!

С Марикой мы встретились за завтраком:

– Решил одеться в даккарское? Хорошо смотрится! Давно тебя таким чертёнком не видела, – она довольно плотоядно заулыбалась. Юбля! Что, не натрахалась?! Раб оказался непрофессиональным? Ещё меня на закуску захотела?! Я довольно громко рыкнул. Марика наигранно изобразила, что испугалась, – Браслеты только надень.

Да, юбля. Ключ к побрякушкам Марике пришлось дать мне почти сразу же по возвращению. Иначе на тренировках с Анжеем я терял по два-три камня с них. А когда Анжей уехал, я просто не стал ей этот ключ возвращать.

Остров богов встречал нас очень оживлённо. Повышенное внимание прессы, охрана из людей Арсе, помощницы Марики в Чаше судьбы. Лайнер, как всегда, самая новая люксовая модель для путешествий. Марика в ярко зелёном платье, распахивающемся при каждом шаге так, что видно кружевную верёвочку трусов на бедре. Очень эротично выглядело бы, если бы она не смотрела на меня при этом, как на собственность.

На это сборище действительно прибыли несколько даккарских генералов во главе с Гардманом. На меня даже никто не взглянул. Торжественная часть прошла чинно. Энастения заявила всё, что было задумано. Следующей частью была традиционная для земель Мевы пьянка. Даккарцы продолжали меня обходить. Поэтому, привалившись к коленкам Марики, я молча пил любимый коньяк. На этом сборище хотя бы пить можно было без зазрения совести.