Текст книги "Сказка где-то рядом [СИ]"

Автор книги: Ольга Связина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 6

В ЛАГЕРЕ

С рассветом ее революционный неповиновенческий порыв пропал так же внезапно, как и появился. Разбуженная как обычно не слишком ласковым тычком, она привычно потянулась со стоном – каждый мускул многострадального тела протестовал против нечеловеческих нагрузок. Затем поднялась на ноги, поплескалась в ближайшей луже с бьющим со дна холодным ключиком, с вздохом перекинула через плечо ставшую очень легкой сумку, и безропотно поплелась туда, куда ее, точно собачку на поводке, тащили на веревке.

К счастью, этот дневной переход оказался последним, и на закате отряд под предводительством Дениса приблизился к конечной цели своего пути. Она представляла собой довольно большой палаточный лагерь, обнесенный по периметру высоким неприступным частоколом. Внутри ограды между временных шатров, формой напоминающих индейские вигвамы, сновали вооруженные до зубов люди, одетые по образу и подобию Наташиных спутников. Постоянное движение в лагере новому человеку казалось хаотичным и полным внутреннего смысла одновременно, навевая ассоциации с жизнью муравейника.

Лишь только ворота, ограждающие лагерь от леса, захлопнулись за вернувшимся отрядом, веревку на Наташиной талии тут же развязали.

– Ну, устраивайся где-нибудь, – неопределенно махнул рукой Денис. Было похоже, что ему совершенно безразлично, что теперь будет с Наташей: найдет она себе место в какой-нибудь палатке, останется ночевать под открытым небом или сбежит, с разбегу перемахнув через забор. Впрочем, последнее вряд ли удастся – вдоль забора изнутри и снаружи были расставлены бдительные часовые, стреляющие по сторонам остро заточенными глазами.

– Перекусить бы, – робко пробормотала девочка.

– Ну, поищи что-нибудь, – так же рассеянно бросил он, нетерпеливо оглядываясь по сторонам. Казалось, он искал глазами кого-то, кто непременно должен был здесь быть, но не находил, и от этого нервничал. Похлопав Наташу по плечу, Денис широкими шагами двинулся в сторону самой большой, стоящей в центре лагеря палатки. Немного поколебавшись, девочка все-таки не пошла следом, а направилась в сторону ярко горящих и аппетитно похрустывающих костров. Инстинкт говорил ей, что там, где огонь, найдется и пища.

Предчувствие не обмануло – у первого же огонька ей без всяких вопросов, не дав даже рта раскрыть, сунули в руки щербатую глиняную плошку с плохо различимой в сумерках, но наваристой и вполне съедобной похлебкой. Вымотанной многодневным пешим марафоном, соскучившейся по горячей еде Наташе она показалась самым вкусным супом в мире. Вычерпав тарелку до дна, она потребовала добавки, и получила ее без возражений.

Утолив голод, Наташа отыскала источник с ключевой водой, находящийся внутри ограждения, и напилась от души – в эти несколько дней скитаний по лесу, опасаясь быть разоблаченной во время туалета – попробуй-ка как следует спрятаться, когда тебя держат на короткой веревке! – она старалась пить как можно меньше. В сочетании с диетой из сухого хлеба и соленого сыра это делало жизнь просто невыносимой…

Сытую Наташу тут же стало клонить в сон. Внезапно же проснувшееся детское упрямство яростно протестовало против ночевки на открытом воздухе. Подчиняясь ему, Наташа принялась бродить по лагерю, то и дело спотыкаясь обо что-то в темноте и заглядывая во все подряд палатки, по звуку пытаясь найти незанятую. Обнаружить искомое оказалось не так-то просто – практически в каждом вигваме что-то храпел, сопел и даже причмокивал. Она дважды прошла мимо палатки, не освещенной пламенем костерка. Внутри переносное жилище оказалось куда просторнее, чем выглядело снаружи, но не изобиловало удобствами, представляя собой собственно лишь не слишком плотные стенки, да голую землю вместо пола. Но Наташа, находясь не в том положении, чтобы привередничать, даже не захлопнув за собой входное полотнище, ввалилась внутрь и, мешком свалившись на пол, уже через секунду крепко и сладко спала.

В эту ночь ей впервые за несколько дней приснился сон. Как и все, случившееся на этой неделе, он был очень сумбурным и непонятным. Наташа что-то искала, петляя по коридорам запутаннейшего лабиринта, от кого-то удирала (впрочем, иногда ей казалось, что наоборот – она догоняет кого-то), и в результате проснулась нисколько не посвежевшей, а, кажется, еще более вымотанной.

Покачиваясь, точно сомнамбула или даже зомби, Наташа выползла из своего домика. При свете дня он выглядел неказисто – покосившийся на одну сторону, изрядно потрепанный… Ну, в ее положении выбирать не приходится. Гораздо больше, чем любые бытовые неудобства, девочку сейчас волновало собственное будущее. С момента поимки в лесу ее больше ни о чем не расспрашивали, но и не отпускали на все четыре стороны, что было тревожным симптомом. А приведя в лагерь, кажется, и вовсе про нее забыли.

Утолив голод предусмотрительно припрятанной с вечера горбушкой, размоченной в холодной воде, Наташа мобилизовала все свои умственные способности. Наверное, не зря пославший ее на смерть инквизитор так перепугался, услышав об объединении Дениса с Властой, и не просто так участники Денисова отряда двигались по лесу бесшумно, точно бестелесные тени. Наверняка имеет место какой-то политический конфликт, и вылазка должна была быть секретной. Может быть даже, это была тайная разведывательная операция! Тогда, конечно, Денис ни в коем случае не должен был допустить, чтобы случайно встреченный в лесу мальчишка затем ворвался в город с криками о приближении врага. Особенно после того, как сорванец узнал его в лицо. Почему же в таком случае ее просто не убили на месте? Тоже просто – если бы люди нашли тело раньше волков, это могло вызвать вопросы, тревогу и подозрения. А так – нет свидетеля, нет и проблем. Значит, вряд ли ее теперь отпустят – во всяком случае, продержат еще какое-то время, пока не произойдет то событие, ради которого все тут собрались и которого ждут с откровенным нетерпением.

Ожидание сквозило во всем – обследуя лагерь, как место, в котором ей придется задержаться на неопределенный срок и, следовательно, на всякий случай следует научиться хорошо ориентироваться, Наташа часто улавливала краем уха обрывки разговоров на тему 'когда же' и 'долго еще ждать?'

– Чего мы ждем? – особенно кипятился мальчик, на взгляд Наташи, не намного старше ее самой (во всяком случае, не выше), не входивший в отряд ее пленителей, но одетый точь-в-точь как они. Задав вопрос, он отбросил в сторону длинный прут, которым ворошил угли костра, горящего перед центральной, самой большой палаткой, и пристально взглянул на своего соседа, оседлавшего поставленный на попа короткий обрезок соснового ствола.

– Ты же знаешь, кого, – не оборачиваясь, бросил тот, продолжая жонглировать чем-то черным, бесформенным и, очевидно, горячим.

'Печеная картошка, – подсказал бурчливый Наташин желудок, не удовлетворенный скудным завтраком. – Или репа. А может, свекла. Хотя кусочек простого, подрумяненного на огне хлеба – тоже было бы неплохо'.

– Но почему они не могли присоединиться к нам заранее? – не унимался младший из собеседников.

– Потому что тогда тут началось бы черт знает что, – -пояснил второй. От того, что был старше он, очевидно, считал себя мудрее и опытнее: – Женщины! Без них нельзя, с ними же – совершенно невозможно!

– Проверь посты! – из палатки, до сих пор стоящей безмолвно, без признаков внутренней жизни, размашистым шагом вышел Денис. У него не было темных кругов под глазами или других внешних признаков утомления, но Наташа чувствовала, что утро для него началось задолго до рассвета. Возможно, он вообще не ложился спать этой ночью, но не подавал вида.

При появлении командира – а Наташа почему-то не сомневалась, что Денис возглавляет не только маленький отряд разведчиков, но и всех обитателей этого временного лагеря, – собеседники вскочили на ноги и вытянулись по стойке смирно. Продемонстрировав начальству бдительность и преданность тот, что постарше, моментально испарился – очевидно, отправился проверять те самые посты.

Не давая оставшемуся опомниться, Денис вдруг выхватил невесть откуда взявшуюся длинную палку:

– Мишка, защищайся!

Тот ловко пригнулся, позволяя сучковатому 'мечу' пролететь над головой, выхватил из кучи хвороста такое же 'оружие' и достойно отразил натиск. У выглядывающей из-за угла ближайшей палатки Наташи сжалось сердце – совсем недавно, хотя кажется, что прошла уже целая вечность, она наблюдала за такой же фехтовальной тренировкой. На стадионе за родной школой гонялись друг за другом с пластиковыми палками члены туристического отряда, о вступлении в который она тогда так страстно мечтала.

Она тогда не участвовала в общем веселье – не обзавелась нужной палкой, – и Денис решил тренировать ее на ловкость и скорость реакции. Задача заключалась в том, чтобы ударить учителя по тыльной стороне ладони прежде, чем это сделает он. Как все девчонки, входящие в отряд или только мечтающие об этом, Наташа была немного влюблена в своего наставника, и только наливалась краской, когда он досадливо восклицал: 'Ну, что же ты, не бойся меня ударить, елы-палы!' А она боялась не только прикоснуться, но даже просто поднять на него глаза. За всю тренировку ей только однажды удалось хлопнуть Дениса по запястью, и то лишь потому, что на стадионе внезапно появилась Власта, и он позабыл обо всем. В присутствии Власы он не реагировал на внешние раздражители, и был готов ради нее на все – казалось, только для этого он жил и дышал. Такой любви нельзя было завидовать и ревновать, оставалось только ждать и надеяться, что и твою жизнь когда-нибудь озарит отблеск столь же сильного чувства.

Чтобы не давать волю пораженческим мыслям на тему 'неужели я никогда больше не увижу своих современников и друзей', Наташа отвлеклась от наблюдения и перешла к активным действиям – небольшая уборка или стирка, любая физическая нагрузка дома всегда помогали ей отвлечься от грустных дум. Опустившись на четвереньки, она короткими перебежками от укрытия к укрытию приблизилась к костровищу. Пользуясь тем, что противники заняты друг другом и, следовательно, не обращают внимания на то, что творится вокруг и под ногами, Наташа подняла отброшенную Мишей веточку, и принялась раскапывать золу в поисках оставшихся печенок.

Перекопав без малого полкостра и вымазавшись в саже не хуже Золушки, она наконец стала счастливой обладательницей одного черного горячего комка, и почти впилась в него зубами, когда топот сражения внезапно приблизился. Пугливо поджав 'негритянские' руки, Наташа потрясенно глядела, как Денис, ни на секунду не прекращая атаковать и парировать удары противника, одновременно длинным острым носком сапога копнул золу в месте, которое она проверила и сочла бесперспективным, и еще два таких же комка покатились в ее сторону.

– Спасибо, – пробормотала она, подхватив угощение.

Это действительно оказалась картошка – вкусная, горячая, с хрустящей на зубах корочкой золы. Когда Наташа, сидя прямо на голой земле и с удовольствием наблюдая за изящными, почти танцевальными движениями сражающихся, уже доедала последнюю картофелину, умиротворенный желудок умолк, и заработали мозги. Это картошка: выходит, Петр Первый уже успел ее завезти – и даже, наверное, уже умер. В стране должна быть централизованная монархия, и никаких удельных княжеств с собственными столицами. А Старый город между тем называют столицей. Выходит, это Москва? Вряд ли Питер – архитектура совсем другая, да и Финского залива было что-то не видать. Но для Москвы городишко мелковат, несмотря на то, что стоит на реке – ни Кремля, ни Красной площади. Киев? Или это вообще не Россия? Но все говорят по-русски!

Нет! Наташа затрясла головой. Она же не Ломоносов, чтобы от Уральских гор пешком дошагать до Москвы, и уж тем более за границу. Память тут же подбросила кое-какие выдержки из сказок Бажова и истории покорения Сибири Ермаком. Быть может, тут не признают централизованной царской власти и противятся европейским влияниям – не зря же Наташе до сих пор не встретился ни один кавалер в камзоле и ни одна дама в платье с кринолином. С другой стороны, мода, значит, не достигла отрогов Уральских гор – а картошка просочилась? Должно быть, контрабандой. Ведь, как известно, испокон веку картофель – уральский хлеб!

Чувствуя, что от раздумий над постоянно возникающими загадками у нее начинает пухнуть голова и ломить виски, Наташа поступила так, как делала всякий раз, сталкиваясь с кажущейся неразрешимой проблемой – постаралась на время про нее забыть. Рано или поздно, как показывал жизненный опыт, все разрешится само собой, а она лишь будет потрясенно восклицать: 'Надо же, как просто! Почему я сама не догадалась!'

Голова делала свою работу, а челюсти в то же время не прекращали свою. Приняв революционное решение не ломать голову над неразрешимыми загадками, Наташа проглотила картошку, размолотую зубами не просто на составляющие молекулы но, наверное, уже на атомы. Ей сейчас стоило бы больше раздумывать не о том, куда она попала, а о том, как отсюда – что и когда бы это ни было, – вернуться домой. Все ее надежды на возвращение были связаны с городом, а теперь, попавшись навстречу Денисову отряду, она оказалась неизвестно как далеко от всяких центров цивилизации. Надо было, как и советовали, переночевать в деревне – подумаешь, потеряла бы одни сутки, зато теперь выиграла бы целую неделю. Знала бы, где упасть – соломки на этом месте подстелила… А сейчас, даже если она каким-то невероятным чудом сбежит из лагеря, обратной дороги ей все равно не найти.

Окончательно впасть в отчаяние ей не позволяло только следующее соображение: не зря же денисов отряд наткнулся на нее на самых подходах к городу! Наверняка разведчики изучали дороги, ведущие к столице, и слабые места ее оборонных сооружений. Рано или поздно они выступят в поход – и скорее рано, пока горожане не успели поменять, к примеру, порядок заступления стражи в караул или не выкопали глубокий ров с водой и крокодилами вокруг крепостной стены. Девочке не оставалось ничего другого, кроме как надеяться и ждать.

ГЛАВА 7

МЛАДШИЙ БРАТ!

И великий день скоро наступил, ознаменовавшись сразу двумя событиями, выбивающимися из монотонного течения лагерных будней. Правда, сперва Наташа не поняла, что этот день станет выдающимся в ее жизни – никакие тревожные предчувствие не будоражили ее душу, когда она, точно медведь из зимней берлоги, продирая сонные глаза, выбралась из своей покосившейся палатки и проторенной тропой поплелась к ручью, чтобы умыться и запить сырой водой свой нехитрый завтрак. Затем отыскала еловую палку поровней и попрочней, и направилась к центральному костру, где Миша вот уже который день подряд по обоюдной договоренности обучал ее азам фехтования.

Самый невысокий из членов базирующегося в лагере отряда – или даже армии, – мальчишка ужасно комплексовал по поводу своего роста, и появление еще более маленькой и щуплой Наташи воспринял с неподдельной радостью. Обращался к ней он не иначе, как снисходительно бросая 'малявка' или 'малыш', а с тех пор, как она продемонстрировала полнейшее неумение держать в руках оружие, его самомнение выросло до небес. Держась покровительственно, он сам предложил научить 'малявку' обращаться с мечом (то есть, с деревянной палкой, играющей роль меча), и с тех пор тренировки проходили регулярно, в одно и то же время, которое Наташа худо-бедно научилась определять по солнцу.

Обычно 'учитель' появлялся перед центральной палаткой, когда светило еще слегка заступало нижним краешком за темную кромку леса. В этот же раз Миша сильно задерживался, что было очень странно – он отличался поистине военной пунктуальностью и аккуратностью. Прискучив гонять своей палкой камушки и потухшие холодные угольки из костра, Наташа отправилась на поиски – заглянула в палатку, где тот обычно ночевал, прошлась по лагерю, и под конец в полной уверенности, что проверила каждый метр огороженной территории, вышла к воротам.

Там царило не виданное ею ранее оживление, и у Наташи тревожно сжалось сердце: неужели пришли те, кого ждали все эти дни – дополнительные силы, объединившись с которыми отряд тронется на Старгород? Ах, как бы попасть в их число! Может, поделиться с кем-нибудь по секрету свей ненавистью к столице, к тиранической власти, угнетающей простой народ? 'Зачем ты тогда шел в город?' – задаст резонный вопрос Денис. 'Чтобы отомстить!' (они ведь сбросили меня со стены в реку – чем не повод!) Пробраться внутрь при помощи знакомых, и поджечь дворец! Вот это лихо – прям аж сама себя зауважала!

Однако, присмотревшись как следует, Наташа не заметила среди суетящихся у ворот незнакомых лиц. Не справившись с любопытством, она подошла поближе, и в этот момент ворота открылись, чтобы впустить внутрь небольшой отряд: тесно сплотившись, плечом к плечу вышагивали те самые разведчики, что захватили ее в плен – за исключением Дениса, который встречал их внутри. И так же, как ее, обмотав вокруг пояса длинную веревку, бойцы вели за собой еще одного пленника.

Мальчишка, с мрачным видом шагающий между подтянутыми и собранными солдатами, в отличие от тех был сильно растрепан, одежда его местами зияла свежими дырами, волосы стояли дыбом, левую щеку пересекала глубокая царапина – одним словом, при взгляде на пленника каждому становилось ясно: он не сдался без боя. Наташа почувствовала легкий укол совести: она-то даже не рыпнулась, сразу поджала лапки и жалобно попросила: 'Только не бросайте меня в терновый куст!' Вернее, даже этой малости не сказала, без всяких условий сдавшись на милость победителя.

Кроме боевого вида и дыр, одежда пленника обращала на себя внимание и покроем: вполне современного Наташе вида брюки сужались книзу и были заправлены в сапоги, подобных которым ей не приходилось видеть никогда в жизни – голенища с причудливо обрезанным краем до середины щиколотки, острые носы, такие длинные, что даже загибаются вверх, кожа покрыта сплошным объемным орнаментом, вышитым или выдавленным. Рубашка – первая из увиденных здесь Наташей рубашек с воротником и манжетами на длинных рукавах, – выбилась во время схватки и теперь свисала ниже приталенной куртки-камзола из той же багряной ткани, что и брюки, с сужающимися к запястьям рукавами. А от блестящих пуговиц, густо усыпающих верхнюю одежду пленника, девочка просто не могла оторвать глаз.

– Что, похож? – подкравшийся сзади Мишка по-своему оценил ее сорочий интерес. – Младший брат!

– Твой? – удивилась Наташа. На ее взгляд, мальчики походили друга надруга не больше, чем клубника на яблоко.

– Хы-хы, очень смешно, – хмыкнул тот. – Пошли, нечего тренировки пропускать.

– Ты же сам опоздал!

– А ты уж и в обиде! – Мишка продемонстрировал свои крупные лошадиные зубы. – Хватит дуться, малыш, все-таки не каждый день удается поучаствовать в захвате принца!

– Так это – принц?!

– А что тебя так удивляет?

Наташа задумалась:

– Ну, я представлял его себе иначе. Немного повыше, пошире в плечах…

– Так я же и говорю: младший брат!

Принца, как и Наташу в свое время, привязали между двух деревьев, а маленькую одноместную палатку установили прямо над ним. Два человека не сводили с пленника глаз ни днем, ни ночью, пресекая любую попытку побега в самом зародыше.

Все эти подробности Наташа подмечала без какой-либо определенной цели, просто от скуки – наружу, за ограждение ее не выпускали, а внутри лагеря вполне можно было свихнуться от безделья, в то время как все окружающие ни минуты не сидели на месте. Но еще до вечера у нее появились новые объекты для наблюдения, совершенно затмившие маленького принца как красотой, так и численностью. Долгожданный отряд присоединился наконец к основным силам, встреченный хором приветственных голосов. От поднятого солдатами шума, казалось, со старгородских крыш должны были замертво попадать вороны, деконспирируя армию и предупреждая врага.

Но Наташа позабыла обо всем, увидев пришедших: впереди, закованная в латы, еще более решительная и прекрасная, чем в ее время, выступала Власта. За ней, вооруженные до зубов, равно красивые и опасные, ровными рядами маршировали амазонки!

Лагерь поделили на две половины, потеснив коренных обитателей. Впрочем, те и не протестовали, с радостью предоставляя свои палатки в распоряжение боевых подруг. В тесноте, да, как говорится, не в обиде, предстояло провести одну ночь – на рассвете планировался общий выход объединенных сил в атаку на столицу.