Текст книги "Сказка где-то рядом [СИ]"

Автор книги: Ольга Связина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Какое-то время и несколько экспериментов понадобились для того, чтобы определить: с каждым сказанным словом у нее во рту будет появляться цветок, всегда другой, или хотя бы иного цвета. В сказках – традиционный способ благодарности волшебных существ по отношению к бедным сироткам, которые, спасаясь от злых мачех, бегут в густой лес, где непременно нарываются на новые приключения, заканчивающиеся непременной победой добрых сил и подарком победившей стороны помощнику. Часто наряду с цветами в сказках фигурировали драгоценные камни, и сиротка тут же становилась королевой при каком-нибудь находчивом и запасливом короле, обожающем дни напролет слушать ее 'милый щебет'…

Читая в какой-нибудь сказке 'слово скажет – цветок падает', Наташа всегда представляла себе процесс как-то иначе. Скажем, вырывающееся изо рта дыхание сгущается, и цветок, касаясь ее губ нежными лепестками, падает на пол – или в ловко подставленный подол. На деле же цветочные головки на коротких стебельках так и норовили попасть в горло или завязнуть в зубах, и хорошо еще, когда это не была шипастая роза…

ГЛАВА 23

ВОЛЬФРАМ!

В конце концов, больно прикусив язык, она прекратила бесплодные эксперименты. Похоже, выход тут один – растягивай слова да пошире разевай рот, чтобы не быть застигнутой врасплох. А еще лучше – молчи в тряпочку… К сожалению, не удастся – надо искать оборотня.

Отойдя подальше в лес – а то как бы, действительно, городская стража не услышала да не бросилась бы на выручку, – Наташа приняла внушительную позу: ноги на ширине плеч, руки в стороны, подбородок вверх, и как могла громко позвала:

– Во-о-ольф!

Выждав пару контрольных минут, переступила с ноги на ногу, отвела руки назад и позвала еще раз:

– Во-о-ольф!

Получилось очень протяжно и жалобно – ну, ни дать, ни взять, маленькая девочка, попавшая в беду! Да и как-то слишком уж фамильярно – а ведь волк говорил, как его зовут полным именем. Вольф… Вольф…

– Вольфрам! – дурным голосом взвыла Наташа, едва не подавившись чем-то колючим. Сплюнув на ладонь лиловую шишку репейника, она аж зубами скрипнула – придраться не к чему, цветок, но до чего же неудобоваримый!

– Если не помнишь имени целиком, то хотя бы не искажай, а так и говори – Вольф, – раздался совсем ярдом укоризненный голос, и из темноты на залитую звездным светом полянку выступил старинный знакомец – пожилой оборотень. – Я, слава богу, не Вольфрам, а Вольфганг!

– Прости, – в знак извинения и примирения Наташа протянула ему веточку мимозы. Одно неоспоримое достоинство было и у этого цветоглотания – заставляло хорошенько подумать, прежде чем что-то сказать, и вместо трех слов ограничиться одним. Волшебнице, попавшей в переплет, по ее собственным словам, из-за длинного языка, такой подарок должен был казаться бесценным.

Мобилизовав умственные усилия, Наташа вооружилась терпением, и как могла кратко, буквально в двух словах обрисовала свою просьбу: превратиться в волка, по следу найти место, где произошло ее перемещение в этот мир и, возможно, там она сможет вернуться домой. Оборотень смущенно прокашлялся, сжимая в ладонях букет цветов, о которых в здешних широтах, вероятно, никогда и не слыхали – Наташа, во всяком случае, никогда таких не видела, прежде чем они материализовались у нее за щекой:

– Так-то оно так, идея, быть может, и неплохая, – Вольф поднял глаза к усыпанному звездным горохом небу, – да только превращаться в волка я могу лишь в лунные ночи. И нюх у волков, прямо скажем, не шибко хороший, они добычу не столько выслеживают, сколько загоняют. Тут тебе больше пригодилась бы ищейка.

– Где же ее достать? – Наташа чуть не плакала, видя, как рушатся ее надежды. – Целый месяц я тоже ждать не могу, того гляди, дождь пойдет, и все следы смоет!

Не найдя другого применения сыплющимся на него букетам, Вольф принялся споро и ловко плести из цветов венки:

– Даже не знаю, – печально вздохнул он. – В две головы тут не решишь, надо бы еще кое с кем посоветоваться. И лучше всего для этого нам вернуться в город. Кстати, там тебя давно ждут…

– Кто? – двинувшись было следом за Вольфом, девочка остановилась как вкопанная, отбросив в сторону надкусанную настурцию. – Неужели стражники узнали, что я вернулась, и хотят окончательно разделаться с ведьмой? Или Денис с Властой добрались сюда быстрее, чем мы рассчитывали? Ундина!

– Вижу, ты не теряла даром времени, обзаводясь друзьями, – улыбнулся оборотень, вплетая в венок крупную кувшинку. – Нет, там кое-кто, кого ты непременно рада будешь увидеть!

Наташа не торопилась, оставив опасения, смело последовать прямиком в ловушку. Кто, черт возьми, успел ее опередить?! Мысленно она перебирала всех, с кем сталкивала ее судьба с тех пор, как она проснулась в молочно-белом тумане, и не могла припомнить никого, с кем хотела бы встретиться еще раз. С Денисом и Властой – в первую очередь, из-за обмана и побега, с Ундиной или с Ульрикой – из-за втягивания русалок в не касающийся их политический конфликт…

Заметив, что девочка отстала, Вольф вернулся и, нахлобучив ей на макушку тяжелый венок, отобрал сумку с одеждой и ботинки:

– Пошли быстрее, пока стража не сменилась, – поторопил он.

Несколько раз глубоко вздохнув, Наташа взяла себя в руки и на подкашивающихся ногах двинулась следом. Выбора все равно нет, да и фея сказала, что она идет правильной дорогой… но, быть может, в противоположную сторону?

Довольно долго она вслепую шагала вслед за оборотнем, похоже, и в человеческой ипостаси видящим в темноте не хуже, чем днем. Прямиком через лес, напролом продираясь сквозь густые колючие кусты, даже не пытаясь сориентироваться в сторонах света и понять, куда же именно они идут. Однако, неожиданно миновав последний ряд деревьев, и оказавшись на берегу реки, Наташа тут же узнала место и непроизвольно вздрогнула – связанные с ним воспоминания никак нельзя было назвать приятными.

Не обращая внимания на усиливающееся паническое состояние своей спутницы, Вольф поднес ко рту сложенные ковшиком руки, и трижды глухо ухнул филином. В ответ с крепостной стены отозвалась кукушка, и оборотень, удовлетворенно кивнув, подошел к раскидистому ивовому кусту, растущему у самой воды. Потянув за незаметную в темноте веревку, он вывел из-под низко нависающих густых ветвей небольшую лодочку-плоскодонку.

– Мы что, будем переправляться на другой берег? – не удержалась от лишнего вопроса Наташа, за что и была наказана скромным букетом из васильков, незабудок, ромашки, чертополоха и еще каких-то полевых цветов.

– Увидишь, – загадочно усмехнулся оборотень и, дождавшись, пока 'попавшая в беду маленькая девочка' с опаской ступит в лодку, бесшумно оттолкнулся от берега длинным шестом. Подведя лодочку к самой решетке, преграждающей реке путь в город, он 'застопорил машину' и бросил якорь – тяжелый камень, обвязанный веревкой.

Донельзя заинтригованная, Наташа с интересом ждала, что же будет дальше – надавив на секретный камень, известный контрабандистам, Вольф уберет решетку целиком, или же только вытащит один прут, заботливо подпиленный кукующим сообщником? Но дождалась совсем другого – со свистом рассекая воздух, сверху упал какой-то крупный предмет расплывчатых очертаний, и ушел под воду буквально в нескольких сантиметрах от носа лодки.

– Какая точность, – то ли одобрительно, то ли насмешливо заметил Вольф. Непонятно, кому адресовалась похвала – ему самому, удачно поставившему лодку, или неизвестному метателю.

Ухватившись за привязанную к грузу веревку, оборотень с видимым усилием поднял и втащил в лодку камень раза в четыре побольше их якоря. У Наташи похолодело внутри, когда она представила, что было бы, если бы этот 'снаряд' попал в цель – лодку просто разнесло бы на кусочки, а на повторную помощь русалок не стоило и рассчитывать.

Меж тем Вольф размотал мокрую веревку и подманил девочку поближе:

– Вот в эту большую петлю ставишь ноги, в эту, поменьше, просовываешь руки, и крепко держишься, – объяснил он. – Ну как, удобно? Не отцепишься, если неожиданно тряхнет?

Наташа неопределенно пожала плечами, но ее формального согласия уже никто не ждал – после троекратного подергивания веревка вдруг натянулась, как струна, и рванула вверх с такой скоростью, что у вцепившейся в нее девочки заложило уши и потемнело в глазах. Но это были сущие пустяки по сравнению с торможением: подъем прекратился так же стремительно резко, как и начался, Наташа в виде физического тела подчинилась сперва закону инерции, а затем – всемирного тяготения. В результате тряхнуло с такой силой, что если бы не предусмотрительность Вольфа, собственноручно обмотавшего ее запястья двумя витками сделанной на веревке петли, она вновь совершила бы столь запомнившийся ей 'полет ведьмы' с той же самой стены в ту же реку. Впрочем, сейчас она уже не была так уверена, что хуже этого с ней ничего не могло случиться – Наташа твердо решила, что лучше десять раз спрыгнет в реку со связанными за спиной руками, чем еще раз поднимется на этом 'лифте'.

– Лебедку построили для поднятия с барж товаров, а не пассажиров, – извиняющимся тоном объяснил Вася, помогая стучащей зубами девочке выпутаться из веревок и спуститься на твердую, внушающую уверенность поверхность городской стены. Только непослушные ноги отказывались поддерживать тело в вертикальном положении и, коварно подогнулись, едва коснувшись грубо обработанных каменных глыб.

Оставив ее сидеть, вздрагивая, в обнимку с сумкой, судорожно прижимающую к груди букетик цветов – как только не выронила! – Вася вернулся к лебедке, с трудом подкатил здоровенный булыжник, обмотал веревкой и сбросил вниз. Последовавшие за этим громкий треск и оглушительный бульк показали, что на этот раз бросок оказался менее удачным. Хотя промокший до ниточки Вольф, через несколько секунд после поворота рычага лебедки уже раскачивающийся над стеной, придерживался оптимистической точки зрения:

– Зато теперь не надо ломать голову, как избавиться от лодки! – Радостно заявил он, вымученно улыбаясь сквозь благородную зелень лица и судорожно сглатывая. Судя по неровной походке, ему стоило больших усилий не последовать Наташиному примеру и остаться на ногах.

ГЛАВА 24

СТАРЫЙ ДВОРЕЦ

Сильное впечатление от оригинального способа подъема несколько смазало неожиданность и необычность встречи со старым спутником – не получив ожидаемой бурной реакции, принц разочарованно нахмурился:

– Я ночью убегаю из-под охраны, торчу здесь, продуваемый всеми ветрами, – с претензией начал он, – чувствую себя, как минимум, контрабандистом или даже государственным преступником, участвующим в каком-то заговоре. А они вовсе не торопятся – собирают цветочки, устраивают русалии!

– Хотите, я и Вам веночек сплету, Ваше Высочество? – предложил Вольф. Он говорил, задрав подбородок к небу, чтобы согнать со щек пошлую зелень: – Только заставьте сначала ее что-нибудь сказать!

Наташа отрицательно покачала головой. Просящиеся на язык крепкие и выразительные словечки, которые девочке ее возраста знать и не полагается, грозили обернуться как минимум цветущим кактусом в полном комплекте: с колючками, корнями и комком земли в глиняном горшке – так просто не отплюешься. Поняв, что в таком состоянии толку от нее все равно не добьешься, друзья не стали усугублять, а благоразумно оставили девочку в покое – только рывком поставили на ноги и, придерживая за локти с обеих сторон, повели вниз со стены по внутренней лестнице. Стоящий у последней ступеньки тревожно озирающийся стражник получил сладкозвучно звенящий мешочек в обмен на горящий факел, и пропустил их в город.

Темные, безлюдные улицы в неровном свете, отбрасываемом комком горящей пакли на длинной палке, казалось, стали еще уже – во всяком случае, гораздо страшнее, чем днем. Следуя за своими провожатыми, Наташа невольно старалась держаться середины дороги – в скапливающихся под стенами домов смоляных тенях ей чудилась притаившаяся опасность.

– Уф, наконец-то, – с облегчением выдохнул принц. Похоже, его тоже терзала какая-то тревога. – Большое спасибо за помощь, де-Вольф!

– Огромное! – добавила Наташа, протягивая оборотню розу без шипов.

– Да что там, – смутился Вольф. – Я ведь ничем и не помог. Но вот что мне пришло в голову – помнишь ту историю, когда невесту старшего принца с собаками искали по потерянному тапку? Думается мне, что тебе стоит искать помощи на королевской псарне.

– Что еще за новая идея? – заинтересовался принц, пристраиваясь на бортике обезвоженного фонтана, в темноте напоминающего чудовищного осьминога, застывшего в момент атаки. – И что это у тебя такое? – он помахал рукой перед лицом, очевидно, имея в виду таинственное появление цветка.

Сбивчиво и малопонятно, торопливо глотая слова и цветы, Наташа рассказала о жутком приключении со всадником с головой и феей, утверждающей, что она движется в правильном направлении. А затем высказала свою идею о дыре в пространстве, которая, возможно, еще не закрылась, и чтобы вернуться домой ей нужно лишь найти место, в котором состоялся первый переход – то есть ту поляну в лесу, на которой она однажды проснулась одна-одинешенька.

– Ага, так вот для чего тебе был нужен Вольф! – непонятно чему обрадовался Вася. – Но ведь сегодня новолуние!

– Я заметила, – скромно сказала Наташа, добавляя еще пару цветков в венок, который уже ловко выплетали умелые пальцы Вольфа.

– Понятно, для того и собака, – продолжал дедуцировать принц. – Ну, тогда мы действительно идем нужной дорогой!

С этими словами он соскочил с бортика и пересек площадь наискосок. Факел в его руках высветил нижние ступеньки лестницы, украшенной, наверное, самыми жуткими мордами, какие только можно высечь из камня. Приняв их в неровном свете пляшущего пламени за живых чудовищ, Наташа взвизгнула:

– Что это?!

– Прежняя королевская резиденция, – вполголоса ответил принц. – Когда я был маленьким мальчиком, сам этих образин до ужаса боялся.

– Удачи вам, – напутствовал их Вольф, передавая Наташе готовый венок. Не долго думая, она нахлобучила его на голову принцу – и без того руки заняты. Передав ей плюющийся искрами факел, он достал из кармана своей новой синей курточки (на этот раз с серебряными пуговицами) поистине исполинский ключ, вставил в замочную скважину соответствующих размеров и повис на нем всем телом. После нескольких минут ожидания и приложения нечеловеческих усилий замок щелкнул так громко, что Наташа невольно вздрогнула – ей показалось, что сломался неподатливый ключ, или же по ним начали стрелять бдительные соседи, приняв за взломщиков. Дверь с протестующим скрипом подалась внутрь.

– Это еще что, – заметил Вася, отирая покрывшийся испариной лоб. – Как я намучился, когда выходил! Сейчас-то замок уже разработался. А парадную дверь, говорят, могли открыть только пять человек разом, ключ я даже поднять бы не смог!

Затаив дыхание и выставив перед собой полыхающий факел, Наташа осторожно шагнула внутрь. Коридоры старого дворца поражали великолепием: высотой в три человеческих роста, до середины отделанные резными деревянными панелями, рисунки на которых, казалось, можно разглядывать часами, как увлекательные комиксы, с подставками для факелов, каждая из которых представляла собой шедевр кузнечного искусства и вписывалась в общую картину – то это была ветвь дерева, то человеческая рука, то летящая птица… Звуки шагов скрадывал толстый ковер непонятного цвета, покрытый толстым слоем пыли; лежала она и в углублениях резных картин, и в трещинах камней, и даже, казалось, сам воздух был пропитан висящей в нем пылью.

– Здесь кто-нибудь живет? – шепотом спросила Наташа. Говорить в полный голос в этом храме тишины казалось настоящим кощунством. Ее спутник покачал головой:

– Уже давно… раньше на страну часто нападали, столицу брали в осаду, вот дворец и построили с таким расчетом, чтобы ворвавшийся в город враг долго плутал по узким улочкам, которые легче и оборонять. Но уже много лет жизнь течет по мирному руслу, а в лабиринтах улиц стали путаться разве что иностранные дипломатические посольства, вот и был построен новый дворец, с более удобными подступами. На всякий случай со старым его соединяет секретный подземный ход, которым мы и воспользуемся, чтобы попасть на королевскую псарню…

С этими словами он подпрыгнул и повис на факельном креплении, выполненном в виде руки закованного в латы рыцаря. По замыслу автора картины факелом он должен был освещать дорогу, свободной же рукой махал сбившимся в кучу людям с перепуганными лицами, призывая их следовать за собой.

Вася раскачивался на руке, пиная ногами воздух, но заржавевший за годы вынужденного простоя механизм заклинило. Спустив с плеча сумку и поставив в серую пыль ботинки, Наташа вертикально укрепила в высоком голенище факел, после чего подпрыгнула и вцепилась в рыцарское предплечье. Под их объединенным напором рычаг поддался.

С жутчайшим скрипом и скрежетом резная панель отъехала в сторону, и поднявшийся сквозняк погнал по занявшемуся от упавшего факела ковру язычки пламени… Спрыгнув вниз, принц быстро затоптал их, препятствуя дальнейшему распространению пожара, а Наташа огорченно закусила губу. Надо же, как неловко получилось – теперь вот и ковер испорчен. А всего-то и надо было положить факел на пол, поближе к стене, где не было ковра – кроме, разумеется, слоя пыли.

Дальше принц уже понес факел сам – очевидно, больше не доверял, – и у следующей двери, где надо было одновременно повернуть ключ и нажать на ручку (иначе срабатывала тугая пружина и запирающий язычок вновь уходил в паз двери) им пришлось повозиться. За тяжелой створкой продолжался коридор, выложенный неровно обтесанными четырехугольными булыжниками разного размера, хорошо подогнанными друг к другу. У самой двери, поджав под себя босые ноги, в кругу света, отбрасываемого масляным фонарем, прямо на голом полу сидела чумазая девчонка лет десяти, одетая примерно так же, как и остальные женщины, виденные Наташей на городских улицах, только одежда ее была не благородного серого цвета небеленого полотна, а черная – от грязи. При виде принца со спутницей она молча поднялась на ноги и, держа в высоко поднятой руке тяжелый фонарь, невозмутимо и уверенно пошагала вперед.

В свете сразу двух мерцающих языков пламени – лампы и факела, – Наташе казалось, что их тени на темных серых стенах живут своей собственной жизнью, сталкиваются и танцуют, атакуют и пугают. Порой она даже готова была поклясться, что их становится больше, как будто из складок и трещин навстречу пришельцам выползают старые, исконные обитатели коридора.

Сам коридор, сперва чинно и благовоспитанно идущий по прямой, вдруг принялся выписывать замысловатые коленца: он резко заворачивал, вдруг принимался метаться туда-сюда, раздваиваться и расстраиваться. К нему примыкали боковые ответвления, пол внезапно менял угол наклона, и их скудно освещенная процессия поднималась или опускалась вместе с ним. Наташа не знала, куда они идут, но чувствовала, что если внезапно возникнет необходимость повернуть назад, она никогда не доберется до той двери, через которую вошла, не найдет выхода их этого лабиринта – еще одной ловушки для гипотетических врагов, проявления средневековой паранойи.

– Как только ты не боишься здесь заблудиться, – не выдержала она, обернувшись к принцу.

– Именно поэтому мы и взяли с собой проводника, – пояснил он, кивая в сторону еле-еле различимой в темноте черной фигуры, маячащей впереди. Тусклый масляный фонарь не столько освещал дорогу, сколько позволял им не терять из виду шагающую впереди девочку.

– Местный диггер? – Наташа с уважением покосилась на щуплую фигурку. Принц вряд ли знал значение этого слова, но все же возразил:

– Нет, она на кухне работает.

– Поварихой? – Наташа содрогнулась. Ну и чистота, должно быть, царит на кухне, где работают такие замарашки! Даже если девчонка просто судомойка, все равно – есть из тарелок, к которым прикасались такими грязными руками – бр-р-р!

– Это заслонщица, – не догадываясь о бурлящих в ее душе чувствах, равнодушно бросил принц.

– И кого же она заслоняет?

– Печные заслонки. Золу вычищает, печи с утра растапливает, что-то в этом роде.

Наташа новыми глазами посмотрела на настоящую Золушку:

– О-о-о!

Междометие, для разнообразия, превратилось в скромный желтый цветок лютика, но Наташа и его присоединила к собираемому из собственных слов букету – вовсе ни к чему оставлять за собой след, как мальчику с пальчик. Похоже, на нее начала действовать пропитанная ощущением возможной опасности и подозрительностью обстановка.

– А отчего работники кухни ориентируются в этом лабиринте лучше членов королевской семьи?

Она едва не задохнулась, пытаясь произнести эту длинную фразу на одном дыхании, не поперхнувшись ни единым цветком. Принц же в ответ лишь неопределенно пожал плечами и ограничился коротким:

– Воруют…

Коридор, по которому не раз уплывали с дворцовой кухни излишки и разносолы, заканчивался в печи – большой, изразцовой, без плиты. Когда-то ее, видимо, топили, но с тех пор так хорошо отполировали плечами снующей через ее двойное нутро челяди, что об этом можно было только догадываться.

Тут же, перед печью, рядом с главной, все еще теплой плитой, состоялся окончательный расчет с проводником: из кармана принца в протянутую чумазую ладошку перекочевали несколько приятно звенящих и масляно поблескивающих в свете факела кружочков. Чувствуя себя обязанной так же сделать вклад в общее дело, Наташа протянула замарашке собранный во время разговора в коридоре букет.

Равнодушно восприняв передачу денег, при виде цветов девочка вдруг расплылась в широкой счастливой улыбке, особенно белой по контрасту с черными щеками, и все порывалась поклониться в пояс:

– Спасибо! Вот спасибочки!

После чего, бережно прижимая букетик к груди, вприпрыжку куда-то ускакала, оставив свой светильник, так что о направлении можно было догадываться только по шлепанью босых пяток.

В ответ на вопросительный взгляд – Наташе не хотелось провоцировать новое цветоизвержение, – принц лишь снова дернул плечом:

– Может, волшебные цветы ценятся дороже обычных? Или считаются приносящими удачу?

Однако девочку занимало уже другое – напряженно морща лоб, она огляделась, поводя оставленной лампой в разные стороны, и даже заглянула внутрь плиты. Немного золы, припудренные пеплом угли…

– Что-то ищешь?

– А где еда?! – вырвался крик исстрадавшейся души. – Это же кухня!

– Наверное, в погребе или в какой-нибудь кладовке… Ах, голова моя дырявая! – Вася схватился рукой за сердце и торжественно извлек на свет божий из внутреннего кармана новой курточки целое кольцо домашней колбасы и краюшку хлеба. Так вот откуда у него всего за пару часов появилась такая мужественная мускулатура!

– Сытый голодному не товарищ, – сокрушенно повинился он, с удовольствием наблюдая за тем, как жадно Наташа уничтожает припасенную снедь. – Я-то первым делом поел, как домой попал, и для тебя кусочек приберег, да позабыл совсем.

Та без слов промычала что-то согласно-утвердительное, не переставая жевать. Такого мягкого свежего хлеба она не пробовала уже несколько дней, за пазухой у принца он согрелся, и казалось, что кусок отрезали от горячего, только что вынутого из печи каравая. А вот щедро приправленная специями колбаса оказалась суховата, и приходилось прикладывать определенные усилия, чтобы от нее откусить. Однако Наташе энтузиазма было не занимать, и каждый раз, как она дергала головой, отрывая кусок, сумка на ее плече с привязанными за шнурки ботинками подпрыгивала, так что ботинки, раскачиваясь, поддавали девочку под зад, вытирая грязные подошвы о юбку ее нарядного нового платья.

Вздохнув, принц отобрал у нее сумку и перекинул через собственное плечо, после чего, взяв в одну руку факел, а в другую фонарик, отправился исследовать кухню. Наверное, не часто тут бывал, да еще в почти что полном одиночестве.

Бесшумно, энергично жуя на ходу, Наташа двинулась следом. Она успевала и есть, и крутить головой в разные стороны, с интересом разглядывая кухонные плиты разного размера и высоты, разнокалиберные разделочные столы, громоздкие котлы. Когда Вася, дойдя до входной двери, неожиданно остановился, она с разбегу сильно толкнула его в спину:

– Му-му, – Наташа махнула колбасой, имея в виду: 'Не жди меня, я не отстану, иди дальше', и зажевала мясо каким-то маленьким кисленьким цветочком. Правильно разгадав ее жестикуляцию, принц толкнул тяжелую темную створку.