Текст книги "Сказка где-то рядом [СИ]"

Автор книги: Ольга Связина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 41

КАК ДОНЕСТИ БЛАГУЮ ВЕСТЬ?

На горизонте распускался огненный цветок солнца, соперничающий с пламенем, все еще горящим в камине. Кейт и чудом выздоровевший принц вполголоса болтали между собой о чем-то невероятно важном, позабыв обо всем на свете, и Наташа, внезапно почувствовав себя в этой комнате лишней, решила, что настала пора принести всем остальным благую весть.

Ей не надо было стараться выйти из комнаты незаметно – эти двое вряд ли заметили бы, приземлись на крышу дворца колонна крылатых слонов, мигрирующих на зимовку в теплые страны. Принц оживился, и рассказывал что-то, размахивая в воздухе руками, точно и не болел вовсе; Кейт внимала ему, румянцем соперничая с восходом. Гармония вернулась в мир…

– Может быть, я разносчик какого-то особенного любовного вируса? – задумчиво протянула Наташа, усаживаясь на высокое неудобное сидение резного стула. – Кажется, что все окружающие только и делают, что влюбляются и женятся. Или у вас тут начался брачный сезон?

– О-о-ох… Господи, что ты тут делаешь?! – внезапно разбуженный, Вася резко рванулся и рухнул с кровати, на краю которой балансировал в очень неудобной и неустойчивой позе. Притаившись там, как партизан в окопе, он выглянул из-за холмистой перины.

– Пытаюсь тебя разбудить, – Наташа пожала плечами. – Откуда мне знать, как это у вас тут делается? Мама всегда будит меня, резко сдергивая одеяло – ну, а вдруг ты спишь голым? Я, правда, пыталась проконсультироваться у стражника за дверью, но он очень удачно притворился спящим.

– Откуда стражнику знать, как я сплю? – пробормотал принц. Накрывшись сдернутым с кровати одеялом, он на четвереньках скрылся за ширмой.

– Ну, быть может, он в курсе каких-то общих тенденций, – еще одно неопределенное движение плечами. – К примеру, твой двоюродный брат, как только проснулся, тоже со всех ног бросился за ширму. Хотя, может, и не первым делом, а немного погодя…

– Господи… А что ты у него делала?!

– Да ничего особенного – зашла справиться о здоровье. Думаю, что тебя должна будет обрадовать новость, что с ним уже все в порядке. Так что, наверное, теперь нас должны отпустить на все четыре стороны.

– Значит, королевскую кровь проливать не придутся?

– У Кейт в венах оказалось достаточное количество этой жидкости. Кстати, надо обрадовать твою тетю – это одна из причин, почему я первым делом направилась к тебе. Ты, наверное, знаешь, как будить коронованных особ и при этом сохранить голову на плечах? Стражник почему-то отказался отвечать… Ах, да, я уже об этом говорила. И номер с привидениями не подойдет – солнце уже взошло. Но тут, как и нас, похоже, не принято вставать с первыми его лучами.

Вася появился из-за ширмы при полном параде, ни дать, не взять, светский лев: драгоценные пуговицы на курточке ярко блестят, воротничок рубашки выглядит чистым. Наташа покосилась на него с завистью:

– Хорошо вам, мужчинам – все застежки спереди. А я вот уже который день сплю в одежде только потому, что сама не могу снять это дурацкое волшебное платье! Уж и не знаю, чего мне теперь хочется больше – вернуться домой или раздеться…

– Пойдем, порадуем тетю и отправимся, наконец, на поиски твоего дома, – обошел щекотливую тему принц. – Думаю, услышав такую новость, она не обидится, даже если мы разбудим ее, стянув одеяло. Но нас самих просто не пропустят в королевскую опочивальню, придется передать через камердинера.

Если власть имущие еще сладко почивали в своих постелях с пуховыми перинами, под пыльными и душными плотными балдахинами, то обслуживающий персонал дворца был уже на ногах. После скорбного, подавленного и придавленного болезнью принца крыла, в котором разместили гостей, с его пустыми и гулкими коридорами, эти, гудящие и полный снующих туда-сюда слуг и лакеев, произвели на Наташу ошеломляющее впечатление. Как будто она попала совсем в другой дворец…

Отыскать камердинера короля оказалось довольно просто, но вот убедить его, что в связи с делом исключительной важности следует разбудить короля не через два часа, а немедленно, оказалось просто невозможно. Массивный, как трехстворчатый шкаф, смотритель королевского гардероба стоял в дверях непоколебимо, как скала, свысока поглядывая на нахальных детей, осмелившихся в неурочную пору требовать высочайшей аудиенции. По бокам этого монолита в человечьем обличье возвышались целых два стражника, каждый на голову выше приставленного к принцу, и охраняемая ими цитадель казалась попросту неприступной.

Упав духом, Наташа опустила голову, и принялась мрачно рассматривать носки сапог стражников и шикарные туфли слуги – может быть, даже с королевской ноги. Проникающие в щель под дверью королевских апартаментов лучики молодого утреннего солнца играли на большой серебряной пряжке. Пока Вася горячо доказывал и убеждал упертого мужика, что это не шутка и принц действительно выздоровел, Наташа, полностью сознавая безнадежность его усилий, переключилась мыслью на посторонние темы. Сперва она подумала, как это не рационально – завешивать портьерами кровать с четырех сторон, оберегая утренний сон от беспардонного вмешательства нахального светила, вместо того, чтобы занавесить одно окно – какая экономия ткани, и гораздо красивее! Потом ей пришло в голову, что в покоях наверняка может быть больше, чем одно или даже четыре окна, и представляемая выгода стала сомнительной. Затем она мрачно позлорадствовала о том, что и королям, как и простым смертным, недоступен идеальный сервис – в ту щель под дверью, наверняка, здорово сквозит, даже если двери закрыты. А еще через несколько секунд она открыла рот и громко, на весь коридор и даже может быть, на весь дворец, завизжала:

– А-а-а!

Крик метался, отражаясь от каменных стен и усиливаясь акустическими мешками. Эхо оглушало, окончательно деморализуя стражников, упрямого камердинера, да и Васю – все четверо уставились на нее, явно гадая про себя – увидела она мышь или попросту спятила? Но Наташа знала, что делает: набрав полную грудь воздуха, она издала еще один крик, не менее впечатляющий, но гораздо более заунывный, чем первый.

По озадаченным лицам стражников становилось понятно, что они не были проинструктированы, как следует поступать с нарушителями покоя, охранять который они поставлены – в том случае, если им окажется гость и родственник королевы? Она сама положила конец гнетущей неопределенности, распахнув дверь комнаты и предотвратив тем самым третий крик, на который не оставалось уже сил – но Наташа была готова к подвигу!

– Да утопите вы уже наконец эту кошку! – со стоящими дыбом волосами королева была похожа на разъяренную фурию. Красные круги под глазами лучше всяких слов говорили о том, что уснула она, насквозь промочив слезами подушку – если вообще спала этой ночью.

Стражники вытянулись во фрунт, Наташа облегченно вздохнула:

– Слава богу! А я-то боялась, что там еще комнат десять, и каждая за своей собственной дверью!

– От этих воплей и без того весь дворец проснулся! – похоже, что королева пробудилась не в том настроении, чтобы миловать. Но у Наташи было оправдание:

– Я принесла благую весть! Принц здоров!

Королева побледнела:

– Любезный, – свысока обратилась она к камердинеру, – пришлите-ка сюда немедленно мою горничную… впрочем, нет! Пойдем так. Арктур!

Густо усыпанные драгоценным бисером королевские халаты из тяжелой, блестящей золотом и серебром ткани, длинными шлейфами тянулись за венценосной четой, металлически шурша на каждом шагу, точно листы толстой фольги. Встречаемые по пути слуги и царедворцы сперва замирали – видимо, столь невероятным событием был этот ранний выход, – а затем устремлялись следом. Таким образом, к дверям комнаты больного принца подошла целая толпа людей, взволнованных, недоумевающих и полных напряженного ожидания.

Оставленные Наташей самое большее пятнадцать минут назад, принц с Кейт недоумевающее обернулись к вошедшим, явно не ожидая массового вторжения и нарушения их уединения.

– Мальчик мой! – взволнованно воскликнула королева и, совсем как обычная женщина, бросилась к сыну, с тем, чтобы ощупать, потискать, убедиться, что с ним действительно все в порядке, и крепко обнять, пустив счастливую слезу. Король, пытаясь сохранить величественный и невозмутимый вид, тоже пару раз шмыгнул носом и потер щеку, размазывая влажную дорожку рукавом халата.

– Мама? Папа? – раздался от дверей звонкий удивленный голос. – Что это вы тут делаете?

Проталкиваясь между сгрудившейся в коридоре и в дверном проеме челядью, младший принц вошел в комнату и приблизился к родителям. Он пока не заметил старшего брата, отгороженного от дверей спинами короля и Наташи с Васей, а так же частично задрапированного складками халата висящей на его шее счастливой матери.

– Зашел к вам, а там никого нет…

– А зачем ты нас искал? – обернулась королева.

Принц смутился:

– Да я, собственно, и не искал… Хотел оставить записку, но удивился – куда это вы подевались в такую рань.

– Что еще за записку?

– Ну, точнее, письмо… впрочем, так даже лучше – я скажу вам все прямо. Словом, я ухожу из дому на поиски приключений и своей удачи. А когда добьюсь успеха и встану на ноги, то вернусь и попрошу руки Энн у ее отца.

– Сынок, но зачем тебе еще кому-то что-то доказывать? – удивился король: – Ведь ты же принц!

– Принц – это не профессия, – не по годам рассудительно заметил тот. – Я младший сын, а не наследник. Значит, должен или сам добыть себе королевство, или работать, чтобы у купца не возникло подозрений, будто бы я охочусь за приданым его дочери.

– Ты собираешься принизиться, чтобы стать достойным девушки? – удивился Вася. Впрочем, Наташе показалось, что в его голосе звучат нотки искреннего восхищения.

– Этого не требуется! – выступила вперед она. – Энн тоже принцесса!

– Это правда, – подала голос Кейт, и все повернулись к ней. Две бессонные ночи, казалось, не оставили на девушке и следа: она выглядела свежей и бодрой, буквально светилась изнутри, а глаза ее сияли, как звезды. Конкуренцию ей могла составить разве что сестра, в этот самый момент вошедшая в комнату и залившаяся румянцем, встретившись взглядом с младшим принцем. Невыспавшаяся, наспех одетая, она все равно выглядела очаровательно, и Наташа с трудом подавила душный приступ зависти.

– Ну, конечно! – королева наморщила лоб, переводя взгляд с одной сестры на другую: – Вы дочери старого Гримуальда! Как же я сразу-то не догадалась – такой бороды уж точно ни у кого больше нет!

– Правда, у папы на бороде волос больше, чем на голове, – кокетливо передернула плечиками Энн и с улыбкой заправила за ухо выбившуюся из прически тугую кудряшку. – Кудри мы унаследовали от него.

– Я всегда думала, что он бороду завивает, – задумчиво протянула королева. – Почему же он скрывал ото всех два столь прекрасных цветка своей оранжереи?

– Папа только начал подыскивать нам женихов…

Не сговариваясь, оба принца пали на колени перед родителями и возлюбленными и попросили у одних благословления, у других – руки и сердца. Они легко получили требуемое, вдобавок прослушав еще и лекцию на тему того, как жить дальше – ведь семья налагает на каждого человека дополнительные обязательства. А к младшему сыну королева обратилась отдельно:

– Все-таки это было ужасно безответственно с твоей стороны – решиться бежать из дома! – укоризненно заметила она, ероша и без того лохматые волосы: – Ну, а если бы твой старший брат не поправился, кто занял бы его место? Как королевский сын, ты должен в первую очередь думать об интересах государства, а потом уже о своих желаниях.

– Но как же тебе удалось спасти нашего сына, дитя? – обратился к Кейт король.

Вспыхнув, она переглянулась с женихом и еще раз рассказала свою историю, ставшую теперь в два раза длиннее из-за того, что к истории материнского вероломства прибавился рассказ о том, что произошло под холмом. При этом принцесса здорово преувеличила Наташину роль, преуменьшая собственный вклад в снятие зловещего заклятия эльфов. Присутствующие ахали, восторженно и недоверчиво поглядывая на обеих героинь. Наташа же просто выходила из себя – она спокойно воспринимала задержку на двое суток, так как все равно ничего не могла с этим поделать, но теперь каждая минут промедления казалась ей невыносимо долгой. Когда восхищенный король предложил устроить трехдневные празднества в честь ее подвига, выздоровления принца и двойной помолвки, плавно перетекающие в свадебные гуляния – к этому времени должны были уже вернуться посланный в Гринвальд послы с согласием короля Гримуальда а, возможно, и с ним самим, – девочка громко заскрипела зубами.

– Можете начинать пока без нас, – быстро заметил Вася, обратив внимание на настроение своей спутницы. – У нас есть еще одно неотложное дело, а через день, в зависимости от его успешности, я один или мы оба присоединимся к празднику.

ГЛАВА 42

ЕСЛИ БЫ НЕ ДОЖДЬ!

Им удалось вырваться из дворца только через несколько часов: отпуская на все четыре стороны Васю, королева теперь во что бы то ни стало желала удержать виновницу торжества. С трудом, и только при помощи всех принцев и принцесс удалось уговорить своевольную правительницу. Путешественники отказались от великолепной кареты, верховых скакунов и сопровождающего отряда стражи, согласившись принять лишь небольшой запас продуктов в дорогу. Наташа не сомневалась, что и это лишнее – по ее представлениям, с того места, где их перехватили королевские стражники, до нужной поляны оставалось от силы пара часов пути, но проще и быстрее было принять этот 'скромный дар', чем отказаться.

Оговорив возможность воспользоваться услугами королевской псарни в том случае, если им не удастся найти Овсянкина, Наташа с Васей вышли за городские ворота, провожаемые едва ли не всем городским населением.

– Не разумнее было бы немного переждать и трогаться в путь уже после дождя? – на прощание заметил Анжело, вышедший проводить героев с женой и детьми. – Кажется, собирается гроза.

Поежившись, девочка покосилась на небо, и впрямь начинающее опасно темнеть:

– Не дай бог! – и трижды сплюнула через левое плечо.

– Надо было соглашаться на лошадей, – заметила Наташа, как только они дошагали до кромки леса по дороге, которой их везли в город. – Или на карету. Сейчас бы доехали до Страгорода, взяли бы там Овсянкина или другого пса, если его все-таки волки съели, и на то место, где нас схватили.

– Не стоит, – отмахнулся от нее Вася, и громко позвал: – Овсянкин, Овсянкин! Иди сюда!

Сложив губы трубочкой, он негромко посвистел. Но этого хватило, чтобы из лесной чащи тотчас же выскочил изрядно отощавший (хотя Наташе и казалось, что при его фигуре, напоминающей проволочные плечики для одежды, это просто невозможно), но не потерявший присутствия духа и не забывший о своем собачьем долге Овсянкин. Но еще больше, чем невероятное появление пса, Наташу поразило то, что следом за ним, смешно и неловко выбрасывая длинные задние ноги, из кустов выбрался и белый кролик, которого она не чаяла увидеть в живых с того момента, как за ними захлопнулись городские ворота. Ушастик выглядел более упитанным, чем пес – девочке вспомнилось, что кролики, кажется, питаются травой. Что ж, за этим добром тут не надо было далеко ходить.

– Почему он не убежал? – высказала она вслух свое удивление.

– Молодец, хороший пес, – Вася потрепал Овсянкина за ухом и повернулся к ней: – Овсянкин хорошо воспитан, он никогда не уйдет с поста, где его оставил хозяин.

– Даже чтобы поохотиться?

– Ни в коем случае!

– А почему он не съел кролика, ведь тот был рядом, даже с поста уходить не надо?

– Он умный пес, и понял, что это наш кролик. Имущество хозяина – табу, его можно только сторожить, трогать нельзя. Может быть, он и не дал кролику далеко убежать.

Зверек у Наташи на руках резко запрядал ушами – девочка была уверена, что так он возражает против последнего предположения, говоря, что остался их ждать по собственной воле. Потискав кроля, она дала ему – вернее, ей, – листик салата, и привычно засунула в сумку.

Широкая мощеная дорога не вела напрямик к тому месту в лесу, где они наткнулись на стражников и были вынуждены оставить след. До места пришлось добираться узенькими тропинками, то и дело разветвляющимися, смыкающимися, пересекающимися и сплетающимися в самый настоящий лабиринт, в котором им ни за что не удалось бы разобраться без помощи Овсянкина. По лошадиному следу, которому не исполнилось еще и трех дней, пес безошибочно вывел их к месту, где и получил новое-старое задание.

Наташино терпение вновь подверглось испытаниям. То и дело теряя старый след, Овсянкин, казалось ей, двигался вперед невыносимо медленно. Она сама ужасно тормозила продвижение их маленького отряда, когда 'узнавала' места, где будто бы проходила в прошлый раз, и бросалась 'напрямик' – каждый раз после этого им приходилось возвращаться и отыскивать прежнюю дорогу. Облака, то расходящиеся, то снова скрывающие солнце, еще увеличивали ее тревогу, своей нервозностью девочка заразила Васю, а тот передал ее Овсянкину, что тоже не улучшило ситуации.

– Может, он голодный? – нервно заметила Наташа, глядя, как пес в поисках оборвавшегося следа бегает кругами, уткнув нос в землю: – Мы и два дня назад его не покормили. Отдадим колбасу?

– Нельзя, – сурово хмуря брови, авторитетно заметил принц. – Нюх перебьешь. Да и опасно это после долгого голодания.

Наташа внешне смирилась, но дух ее бушевал. В созвучии с бурей, царящей в ее душе, небо затянули смоляные непрозрачные тучи, на горизонте запогромыхивало, под густо сплетенными кронами деревьев стало темно, как ночью, а ветер, раскачивающий верхушки, венчающие высокие ровные стволы, вдруг прекратился, уступая место зловещему и какому-то неестественному, почти театральному спокойствию.

– Что это? – испуганно прошептала девочка, подавленная такой резкой сменой декораций. В следующий момент на землю обрушился ливень – яростный и многоводный, как второй Потоп.

Вода бежала по Наташиному лицу, мешая ей видеть, но кто-то – а кто же еще, кроме Васи! – цепко схватил ее за рукав и потащил куда-то в сторону, а затем, надавив ладонью на спину, заставил согнуться и ползти вперед на четвереньках по колючим иголкам вглубь какого-то таинственного убежища.

Вытерев воду с лица, она огляделась кругом – они сидели в низком шалаше, образованном нижними ветками огромной ели, упирающимися в землю. Густое переплетение хвойных лап мешало проникновению воды в это естественное пристанище.

Фыркая и отряхивая воду с короткой шерсти, внутрь забрался Овсянкин. Потрепав его за шею, покрытую слипшимися в короткие колючки шерстинками, принц достал из своей сумки ломоть хлеба, и протянул на ладони. Жадно схватив, пес быстро проглотил его, и преданно уставился в глаза хозяину, молотя хвостом. Хвост задевал нависший над ними хвойный полог, обрушивая на ребят поток капель – дождь постепенно просачивался и сюда.

– Пока больше нельзя, – точно извиняясь, объяснил своему любимцу Вася. – Попей, а я тебе потом еще колбасы дам.

– Нельзя же! – встрепенулась Наташа. – Нюх перебьет!

– Ну, теперь-то это уже все равно, – пряча от нее глаза, пробормотал принц. – Дождь наверняка все следы смоет. Сейчас мы даже до дому дорогу не найдем, разве что по звездам.

– Дорогу 'даже домой' я ищу с тех пор, как очутилась тут! – вспыхнула Наташа.

– Я имел в виду, ко мне домой, в Старгород. Ну, и в Новгороде тебя примут с распростертыми объятиями – спасительницу принца точно не будут попрекать съеденным куском. А если дареное тебе в глотку не полезет – станешь фрейлиной, как Эльвира. Тетя наверняка найдет для тебя тепленькое местечко. Я могу и папу попросить…

– Ах, оставь! – чувствуя, как по щекам катятся горячие и горючие слезы разочарования и оплакивания рушащихся надежд, Наташа принялась пробивать себе дорогу на волю, встав на четвереньки и подняв спиной тяжелый свод.

– Куда ты, там же гроза! – попытался остановить ее принц. – Еще молния ударит!

Но она уже выбралась наружу и выпрямилась в полный рост, запрокинув лицо с зажмуренными глазами к небу и глотая падающие сверху тяжелые капли. Почему-то они были горькими – наверное, смешивались со слезами.

– Ну и что! – крикнула она, пытаясь перекрыть шум дождя и рокот грома. – Я не хочу возвращаться ни в Страгород, ни в Новгород! Я не хочу оставаться в этом мире!! Я хочу домой!!!

И Наташа побежала вперед, не разбирая дороги. Ветки хлестали по лицу, ноги то и дело запинались о выступающие корни и прочие неровности рельефа, несколько раз она, не видя ничего из-за дождя, налетала с разбегу на толстые стволы деревьев – но ничто сейчас не могло ее остановить. Она не боялась, но даже ждала удара молнии – может, память, а может, собственное богатое воображение подсказало ей сюжет, когда такого же, как она, пришельца из иного мира вернула домой именно такой разряд атмосферного электричества. Правда, и переместился-то он в иной мир как раз после того, как в него угодила молния, но Наташе сейчас все было безразлично – если она не может попасть домой, то и жить не хочет…

Дождь потихоньку успокаивался – он не прекратился окончательно, но стал менее интенсивным, более рассеянным. Такой вот неторопливый 'душ' может сочиться из порванных туч и несколько дней… Вытирая со щек капли, отдающие морем, Наташа упрямо шагала вперед, с силой пиная ногами землю и мрачно радуясь, когда под тяжелой подошвой ломалась ветка или скрипела раздавленная шишка. Словно мстила, сама не зная, кому и за что.

Впереди между деревьями мигнул и погас неясный огонек, чтобы через несколько шагов вновь оказаться в поле Наташиного зрения. Похоже, молния все-таки ударила, оставив после себя догорающий пень посреди поляны – она когда-то слышала, что небесный огонь ударяет только в одиноко стоящие или же выделяющиеся своей высотой деревья. А еще, что его невозможно потушить. Внезапно Наташе пришла в голову мысль, что было бы неплохо погреться у костра – она не чувствовала себя промокшей или продрогшей, но хлюпающая в ботинках вода, затекающая сверху, подсказывала, что она должна себя так чувствовать. Да и огонек мигает прямо по курсу – можно сказать, судьба.

В одном девочка оказалась действительно права – огонь плясал над высоким, торчащим в самом центре широкой поляны пнем. Пламенный сгусток имел почти правильную шарообразную форму, распространял вокруг себя волны приятного тепла, и совершенно не обугливал древесину, вися сантиметрах в дести над ровным спилом, в котором можно было пересчитать годичные кольца, было бы желание. У Наташи такого желания не было, да и выходить на поляну ей резко расхотелось – может быть, из-за тех, кто грелся возле этого странного огня.