Текст книги "Сказка где-то рядом [СИ]"

Автор книги: Ольга Связина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 31

КОРОЛЕВСКАЯ АУДИЕНЦИЯ

Тем же узким коридором гостей-пленников вывели наружу, и под охраной-конвоем двоих новых стражников, почище и посимпатичнее – видимо, из гвардии королевского дворца, – повели по широкой улице. Наташа крутила головой по сторонам с любознательностью туриста. Этот новый город показался ей братом-близнецом Старгорода: те же дома, частично каменные, частично деревянные, то же соседство роскоши и нищеты.

По мере того, как украшений на домах становилось все больше, сами дома выше, а канавы, по дну которых струились потоки нечистот, глубже, делалось понятно – они приближаются к королевской резиденции. Кстати, и сам дворец показался Наташе просто копией страгородского. Впрочем, честности ради девочка была готова признать и обратное: с той же долей вероятности Васина родня могла отгрохать себе домишко, как у соседей…

По широкой парадной лестнице – и впрямь как почетных гостей! – их провели в тонный зал, где в высоких креслах при полном параде сидели король с королевой. Если бы не надменные, точно высеченные из гранита, лица венценосных особ, они могли бы показаться симпатичными.

Какое-то время 'хозяева' и 'гости' молча изучали друг друга, затем королева, нагнувшись к уху мужа, что-то прошептала, отчего тот еще сильнее нахмурил и без того стоящие дыбом брови, приобретя вид поистине грозный. А королева, обращаясь к стоящим перед тоном, ласковым, прямо-таки медоточивым голосом пропела:

– Принц Василий, если не ошибаюсь?

Тот вежливо, но не подобострастно поклонился:

– Здравствуйте, тетя!

Не прогоняя с лица озабоченного выражения, король силился улыбнуться:

– Давненько я не видал племянничка! Вырос-то как, и возмужал! Уж и девочки за ним бегают, а?!

Наташа почувствовала, как ее щеки заливает горячий румянец, а принц гневно сжал зубы, сверкнул глазами и процедил:

– Если Вы намекаете на моих спутниц… Что ж, должен представить Вам сестер Кейт и Энн, с которыми мы познакомились в Вашей темнице, а так же Наталью, мою… троюродную сестру со стороны матери.

– Уж и рассердился, – явно смутился король. – Пошутить нельзя по-родственному… И потом, что еще за темница? Кто королевских гостей посмеет заточить в темницу? В приемной зале вы сидели. Кто же знал, что это мой любимый племянничек решил дядьку попроведать, сюрприз сделать!

– И он удался, – вступила в разговор королева, явно стремясь загладить возникшую неловкость. – Очень приятный сюрприз! Мы уж и сами собирались было гонца засылать.

Вася, сложив руки на груди, не торопился спрашивать, в чем дело, и королеве, выдержавшей многозначительную паузу, пришлось пояснить самой:

– Видишь ли, Васенька, Димочка заболел. Никуда из своей комнаты не выходит, в последнее время даже не встает, а теряет силы так, точно мешки с землей таскает. Доктора не могут ничем помочь, колдуны разводят руками. Но один все-таки предсказал, что наследника спасет королевская кровь. Вот мы и хотели попросить, чтобы ты согласился провести ночь в Димочкиной комнате, поддержать его морально в борьбе с болезнью…

– Вы, тетя, забыли еще упомянуть, что те, кто соглашался посторожить принца до сих пор, бесследно исчезали к утру.

Наташа вздрогнула, королева побледнела, а король сжал подлокотник кресла с такой силой, точно хотел раскрошить его в песок. Выступившие под кожей шариками суставы его пальцев побелели.

– Но тебе ничего не грозит! – убедительно-жизнерадостным тоном заявила королева. – Колдун определенно сказал, что родственник спасет Димочку!

– Тогда почему младший брат не возьмет на себя эту почетную миссию? Мне, знаете ли, некогда, у меня важное и срочное дело, а время не ждет.

Наташа кивнула, подтверждая важность и срочность. Но королева была непреклонна:

– Женечка как раз в отъезде… А тут вы так неожиданно пожаловали! Боюсь, что теперь тебе придется задержаться в гостях до тех пор, пока эта история не обретет благополучного завершения. Впрочем, – она неожиданно перевела взгляд в сторону и взмахнула рукой, как бы обращаясь к вниманию всего зала: – Раз уж двоюродный брат отказывается протянуть руку помощи… Может быть, кто-нибудь из посторонних хочет занять его место?

Наташа почувствовала неприятный зуд между лопатками, предупреждающий, что сейчас она скажет или сделает что-то такое, о чем потом будет страшно жалеть. Оглядевшись в поисках возможного пути к спасению, она впервые обратила внимание на то, как много в приемном зале народу. Столпившись вдоль стен, придворные дамы и кавалеры в пышных нарядных костюмах тесно окружали четверку чужаков, откровенно таращась на них, точно на дрессированных цирковых зверей. От этих помощи не дождешься. Наташа уже открыла было рот, чтобы положить голову на плаху, но тут, неожиданно для всех, ее опередила Кейт:

– Задаром?

– Что? – удивленно приподняла брови королева. У нее был такой вид, точно внезапно заговорил какой-то привычный неодушевленный предмет, вроде каменной стены зала.

– Я спрашиваю, работать сиделкой – задаром? – терпеливо повторила Кейт.

– Да я и полцарства не пожалею! – патетически воскликнул король.

– Триста золотых, – быстро уточнила запасливая королева.

– Ум… Вообще-то мне как раз нужны средства на лечение сестры… Это за одну ночь?

– Для начала…

'Да, у Энн явно будут проблемы с получением выходного пособия за пропавшую сестру', – успела подумать Наташа, прежде чем их выпроводили из залы для аудиенций.

ГЛАВА 32

ДВОЙНАЯ СЛЕЖКА

Сидя на высоком жестком стуле с метровой спинкой – жалкая пародия на кресло! – Наташа любовалась закатом, который кусок за куском откусывал от румяного пирога солнца. Комната, отведенная принцу, вообще была заставлена удивительной мебелью – чего стоил один только столик, чья столешница располагалась гораздо ниже коленей сидящего на этом шикарном орудии пыток! Изящная и безумно красивая резьба, по прихоти художника покрывающая стул-кресло сверху донизу, здорово впивалась в те места, с которыми соприкасалась. И таких гибридов табуретки с подъемным краном в Васиной комнате было аж четыре штуки: видимо, чтобы он мог принимать гостей, которые, расставив стулья вокруг карликового стола, складывали бы на него ноги, дабы с удобством разложить на коленях блюда с угощением – и при этом не слишком засиживались. Иного применения инвалидной мебели Наташа не могла придумать.

Отведенная ей самой комната разительно отличалась от королевских покоев, живо напоминая девочке высокий пенал или коробку для карандашей. Если каменный потолок возносился куда-то на необозримую высоту, то до противоположных стен можно было при желании дотянуться вытянутыми руками. Очевидно, первоначально из помещения планировалось сделать шкаф, в котором по ошибке пробили окно. Однако насладиться видом из него Наташе мешала с трудом втиснутая в комнату кровать: мнимое четвероюродное родство давало ей право на огромное ложе, практически лежбище, с умопомрачительно комковатой периной, – слава богу, без балдахина, но с высокой узорчатой спинкой. Не имея возможности обойти этот одр сбоку – кровать как раз вписалась в пространство между каменными стенами, – Наташа просто приставила к спинке табуретку, чтобы облегчить перелаз.

Однако она совершенно не завидовала принцу, обскакавшему ее как по величине комнаты, так и по части меблировки. Получив несколько лишних стульев и квадратных метров пола, Вася лишился одной очень важной вещи, имеющейся у нее в избытке, а именно – свободы. У дверей шикарных апартаментов, вооруженный чудовищных размеров алебардой, столбом торчал бдительный стражник, тогда как она сама не пользовалась таким вниманием и навязчивой опекой. В полнейшей свободе передвижения девочка успела убедиться, войдя и выйдя несколько раз не только из комнаты принца, но и из самого дворца. Стража не обращала на Наташины передвижения никакого внимания, но она сама не могла воспользоваться своей волей и бросить друга в беде. Да без Овсянкина ей все равно не найти обратной дороги, а он остался за городом, где-то в лесу, и уже, наверное, совершенно одичал, если не разнообразил волчий рацион наравне с украденным ею кроликом…

– Значит, королева – старшая сестра твоего отца, – подвела она итог долгому и многосложному рассказу принца, изобилующему хитросплетениями, подробностями и политическими обстоятельствами. – Ничего не скажешь, теплый родственный прием! И мне всегда казалось, что короли должны лучше знать свое генеалогическое древо, а четвероюродное родство разоблачать вообще с полплевка!

– Потому я и сказал, что со стороны матери, – терпеливо пояснил Вася. – У них с тетей очень сложные, натянутые отношения. Это во многом и способствовало напряженности политической обстановки…

– А отчего столицы так близко друг к другу расположены? Всего лишь пеший дневной переход, а то и меньше. Только не говори, что мы прошагали через полстраны – я огороды видывала побольше!

Принц пожал плечами:

– Ну, Старгород испокон веку на своем месте стоял. А эту столицу тетушка велела перенести поближе, еще когда дядя к ней сватался. Изобретала повод для отказа, но любовь, как водится, преодолела все преграды. Вообще же они с папой были очень близки, и пока он не женился, постоянно в гости друг к другу ездили.

– Понятно, – Наташа помахала в воздухе ногами, не достающими до полу, и спрыгнула с высокого стула. Шнурованные 'солдатские' ботинки гулко стукнули подошвами об пол. – Ну, как говорится, я пошла. Если к завтраку не выйду, разбудишь меня…

Наташе часто приходилось читать, как дамы, затянутые вместо нормальных платьев в футляры, как у нее, не могли отойти ко сну без помощи специальной служанки. После многодневных мытарств и ночевок на голой земле получить возможность переночевать в нормальных условиях, и не воспользоваться ею было бы глупо, а спать в одежде за последнее время девочке не просто надоело, но даже опротивело. Да и чистое, хрустящее белье на постели прямо-таки вопило о кощунственности подобного поведения. Делать нечего – придется идти на поиски того, кто бы помог ей справиться со всеми этими крючками, пуговками и завязками, точно в насмешку, а может, и издевательски расположенными на спине.

Пройдя несколько коридоров, она так и не повстречала никого, кто хоть отдаленно напоминал бы горничную. Вообще, крыло, в котором им отвели апартаменты, не отличалось перенаселенностью – где-то здесь была и комната больного принца, очевидно, обитатели дворца опасались, что не найдя очередной сиделки, неведомый рок таинственных исчезновений распространится дальше по коридору.

Хотя Наташе не показывали дверь комнаты наследника, но сейчас она без труда определила, где именно начинающая медицинская сестра Кейт присматривает за своим первым пациентом – по треску ореховой шелухи, доносящейся из-за неплотно прикрытой двери. Днем девочка видела, как та суетливо присматривает за обустройством комнаты сестры, особо настаивая на вазе со свежими цветами, непременно декорированными луговой травой. Дескать, запах трав будет для больной полезен, доктора прописали… Очевидно, за хлопотами не забыла Кейт и о себе: из любопытства прильнув глазом к светящейся щели, Наташа увидела, что та, сидя у весело горящего камина, расправляется с целым блюдом любимого лакомства, непринужденно орудуя серебряными щипцами и отбрасывая пустую скорлупу прямо в огонь.

Не собираясь подглядывать и наушничать, Наташа в следующий момент, скорее всего, отправилась бы дальше по коридору. Мысль обратиться за помощью к Кейт она отвергла раньше, чем та успела ее посетить, подозревая в ней переодетую принцессу, путешествующую инкогнито. Да и возвращаться в расстегнутом платье в свою комнату не слишком-то удобно, а медсестре не след отлучаться от пациента по пустякам.

Налюбовавшись всласть, девочка совсем было собралась отправиться восвояси и, вернувшись в комнату, кухонным ножом распороть неудобную одежку от ворота до подола… Если бы лежащий на кровати больной принц вдруг не поднялся с подушек. Наташа и сама не поняла бы того, кто, оказавшись в подобных обстоятельствах, повернулся и пошел прочь, поэтому продолжала смотреть.

Подойдя к высокому гардеробу, похожему на шкаф, принц достал оттуда нарядный костюм (разумеется, пуговицы на нем были золотые – очевидно, последнее веяние королевской моды), и облачился. Глядящую в щелку девочку поразило выражение лица больного – отстраненное, с глазами, постоянно устремленными в одну точку. Он точно спал на ходу, или находился под гипнозом.

Одевшись, принц подошел к камину, и, не обращая внимания на Кейт, точно ее здесь и не было, нажал на какой-то элемент декоративной отделки. В ответ на это очаг вместе с горящим в нем огнем повернулся вокруг своей оси на девяносто градусов, открывая достаточно широкий проход в потайной коридор.

Подождав некоторое время и убедившись, что камин не собирается становиться на место и закрывать проход за спинами скрывшихся в нем принца и Кейт, Наташа осторожно приотворила дверь в комнату и проскользнула следом за парочкой сиделка-пациент.

Тайный коридор спускался вниз и вел на конюшню, где принц собственноручно оседлал огромного гнедого жеребца и кликнул зевающего пса. Судя по автоматизму движений, эти вылазки были не в диковинку всем троим. Как только конь оказался оседлан и принц вскочил верхом, Кейт, изловчившись, подпрыгнула и заняла место на широком крупе позади всадника, села боком и обхватила 'пациента' за пояс. Он не обратил никакого внимания на фамильярное поведение няньки-сиделки, молча подобрав поводья. Девочка поняла, что на этом ее слежка заканчивается – коня пешком, да еще в путающихся в ногах юбках ей ни за что не догнать. Оставалось разве что занять свободное место перед принцем, почти на шее коня, но проделать такое незаметно для Кейт было невозможно. Наташе же не хотелось, чтобы та знала, что за ней следят.

Принц тронул поводья, и конь тронулся вперед – шагом, все в том же ровном размеренном ритме, которому до сих пор подчинялись все движения явно зачарованного принца. Может, конь тоже был загипнотизирован или заколдован? Впрочем, Наташа не стала долго ломать голову над этой загадкой – главное, что на такой скорости коня можно было догнать без труда, стоило только прибавить шагу.

Темными тесными улочками, в которых топот подкованных копыт отдавался громким звонким эхом, конь с двойной ношей и его преследователь вышли к крепостной стене, окружающей город. Собака, со стороны которой Наташа ожидала самых больших неприятностей, не обращала на нее никакого внимания – очевидно, не все, до Кейт польстившиеся на триста золотых, сообразили оседлать буцефала. В груди у Наташи что-то екнуло и неприятно похолодело, когда она представила, что повторяет путь, проделанный до нее людьми, которых после этого уже больше никто не видел… Но это не заставило ее прекратить слежку.

Подойдя к городской стене, конь буквально уперся в нее носом, и в следующий момент тут тоже открылся секретный проход, достаточно высокий и просторный, чтобы позволить всаднику свободно проехать, не наклоняя головы. В темноте открывшегося коридора ее уже не могли увидеть, и Наташа прибавила шагу, боясь упустить свой 'объект'. Проход, как только конь принца ступил за городские пределы, с лязгом закрылся, вытолкнув наружу лишний воздух. Поднявшийся ветер, запутавшись в Наташиных юбках, вытолкнул ее наружу буквально в последний момент – захлопнувшейся дверью ей едва не прищемило подол.

Оказавшись за чертой города, девочка обернулась и какое-то время рассматривала стену. На первый взгляд она казалась сплошной и монолитной, без каких-либо следов скрытой двери. Теперь понятно, куда подевались те, кто оставался следить за принцем и следовали за ним в его тайной эскападе на некотором расстоянии – их раздавило… Девочка сглотнула, представив, что и сама чудом избежала такой участи. Однако теперь путь назад отрезан – сама она в город вернуться не сможет, значит, надо продолжать слежку за таким бодрым и подвижным смертельно больным…

ГЛАВА 33

ПОД ХОЛМОМ

Принц ехал через лес по неширокой, хорошо утоптанной тропке. Впереди, подозрительно обнюхивая кусты, бежала его верная собака, позади, судорожно вцепившись в нарядный пояс, сидела Кейт, а следом, стараясь слиться с окружающей природой, чуть ли не по-пластунски кралась Наташа.

Выехав на широкую, идеально круглую полянку, конь остановился сам собой, так как тропинка, которой они следовали, здесь заканчивалась, упираясь в высокий, весь заросший травой холм. Воспользовавшись случаем, чтобы отдышаться, Наташа из-за кустов пристально оглядела полянку. Своей идеальной геометрической завершенностью это место напоминало ей вдавленную в землю гигантскую пуговицу с холмом-ножкой. Правда, в холме не было дырки, зато была нитка – выбегающая из него тропинка.

Спящего на ходу (или ходящего во сне?) принца неожиданное исчезновение дороги нисколько не обескуражило. Нараспев, все в том же набившем Наташе оскомину ритме он громко продекламировал:

– Здравствуй, вечный холм!

После этой фразы последовал поясной поклон к лошадиной шее. Конь тряхнул головой, Кейт диковинно изогнулась всем телом – похоже, ей стало трудно сохранять равновесие. А принц продолжал слагать слова в стихи:

– Расступись, земля,

Пропусти меня,

И мою собаку,

Моего коня!

– И меня, – шепотом добавила сумевшая-таки удержаться Кейт.

Сразу после этих слов середина холма вдруг провалилась вниз, махнув на прощание верхушками травы и образовав ту саму пуговичную петельку, которой так не хватало Наташе, чтобы констатировать полное сходство. Все еще сидя в кустах, она сдавленно охнула, а конь с седоками и собака спустились в темный провал.

Выскочить из шиповника и подбежать к холму было делом нескольких секунд, но за это время ход под землю успел закрыться и вновь зарасти травой. Наташа с силой надавила на склон растопыренной ладонью, пытаясь открыть замаскированную толстым слоем дерна дверь, но не преуспела – лишь привлекла к себе лишнее внимание:

– Пароль! – вдруг раздался откуда-то снизу, как будто из-под земли, тоненький, но очень серьезный голосок.

Обернувшись, чтобы отступить в паническом бегстве по приведшей ее на полянку тропке, Наташа обнаружила, что путь отрезан – казалось, светлячки со всего леса слетелись к холму, чтобы мерцающим светом своих огоньков осветить армию крошечных созданий с крылышками за спиной. Покачиваясь в воздухе, они живо напомнили девочке встречу с феей, заставившей ее плеваться цветами. Но эти крохи не предлагали исполнить ее мелкие желания, а, грозно наставив на нее крохотные, но острые пики, мрачно требовали пароль.

– Э-э-э… – жалобно пролепетала несчастная Наташа. – Хорошо-хорошо, сейчас вспомню. Как же там…

Повернувшись спиной к холму и продолжая ощущать недружелюбные взгляды крохотной, но грозной эльфийской стражи, молясь про себя, чтобы пароль входа под пригорок был общим для всех, а не придумывался индивидуально для каждого гостя, она отвесила поясной поклон со словами:

– Здравствуй, вечный холм!

Ничего не произошло – земля не расступилась, но и протыкать ее на месте пиками стража пока не торопилась. Во всяком случае, она не ощущала в спине неудобства от застрявших между ребрами инородных предметов – разве что неприятный зуд от сверлящих взглядов множества глаз. Глубоко вздохнув, девочка попыталась вспомнить стишок, прочитанный принцем:

– Расступись, земля,

Дай пройти и мне.

Правда, без собак

И не на коне!..

И земля расступилась, дохнув в лицо Наташе влажным запахом подвала. Под веселый смех оставшихся снаружи зеленых стражников, напоминающий перезвон серебряных колокольчиков (интересно, что их так рассмешило?) она спустилась под эльфийский холм…

Сперва самозваная гостья попала в темный неосвещенный коридор, прорытый прямо в земле и ничем не укрепленный – в чем она убедилась, прикоснувшись ладонью к шероховатой стенке. Однако нора как будто не собиралась осыпаться сразу же за ее спиной, и Наташа двинулась вперед, туда, где горел яркий свет и откуда доносились звуки музыки и рокот множества беседующих голосов.

В просторном, шикарно убранном и хорошо освещенном зале полным ходом шла развеселая вечеринка. Нарядно одетые, невероятно красивые люди непринужденно общались, потягивая разноцветные искристые напитки из прозрачных бокалов, формой напоминающих бутоны стеклянных цветов. В дальнем от двери конце зала на подиуме живой оркестр наигрывал что-то монотонно-завораживающее, но никто не танцевал, как будто ожидая чего-то. А саму Наташу, ожидавшую увидеть в зале принца или Кейт, в свою очередь ожидало разочарование – тут не было ни одного знакомого лица.

Продолжая столбом торчать в дверях, девочка невольно обращала на себя внимание находящихся в зале. На нее стали оборачиваться и перешептываться, а Наташа, ощущая себя полной дурой, в то же время не представляла себе, что же теперь делать: войти в зал или вернуться в коридор, на поиски какого-нибудь неосвещенного бокового ответвления, в которое свернул принц?

Однако ее удерживало на месте то соображение, что боковых ответвлений в подземном коридоре может оказаться несколько – вдобавок тот самый, единственный нужный ей коридор окажется закрыт каким-нибудь заклинанием, вроде того стихотворного пароля, открывающего спуск под холм.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это стояние, если бы на Наташу, впавшую в какое-то странное оцепенение, сопровождающее общим отупением, не налетела невысокая, полноватая и очень красивая женщина. Схватив девочку за руку, она оттащила ее в сторону.

– Здравствуй, мой зайчик, – прощебетала она, сердечно приобнимая Наташу за плечи и заглядывая ей в лицо, точно они были знакомы тыщу лет. – Это я так шучу! Забавно, правда? Ты мой маленький зайчик! А в прошлый раз все было наоборот. Что, решила выбраться на вечеринку, поразвлечься? Правильно, один раз живешь, а такого, как под нашим холмом, ты больше уже нигде не увидишь, ручаюсь! Ну что, ты нашла дорогу домой?

Женщина щебетала и щебетала без остановки, не делая пауз, чтобы собеседник мог вставить свой ответ на задаваемые вопросы – она отвечала сама, заваливая окаменевшую Наташу ворохом шуршащих слов, точно конфетти.

Постепенно, хотя и не сразу, девочка начала понимать, что ей говорят, а еще через какое-то время услышанные слова начали складываться в логические цепочки разной длинны. Зайчик, дорога домой… Нет, не может быть! Да ведь это же та самая фея, которую она прятала в своей сумке от всадника с головой! Только выросшая до размеров обыкновенного взрослого человека и куда-то убравшая свои крылья. Уже открыв рот, чтобы вклиниться в непрерывную речь своей собеседницы с бестактным вопросом, Наташа тут же быстро его захлопнула. Еще неизвестно, как та отнесется к тому, что волшебный дар перешел к Люцелле – лучше пока помолчать.

Внезапно темп и характер музыки, действующей на нервы своей гипнотической размеренностью, сильно изменился, мелодия стала веселой, танцевальной. Все вокруг зашевелились – в залу вошел принц. Ну конечно, ведь ему же еще надо было зайти на конюшню, чтобы оставить там скакуна! А Наташа даже входа туда не видела, потомучто заранее сказала в стихотворении-пароле, что пришла пешком.

Свежий кавалер тут же был атакован целым сонмом блистательных красавиц. Драки не произошло – наверное, дамы заранее договорились об очередности, и строго соблюдали порядок. Наташа снова подивилась необыкновенной красоте окружающих ее людей. А присмотревшись повнимательнее, она заметила у большинства из них общие черты, как будто бы выявляющие их принадлежность к одной семье, или скорее, в силу многочисленности, к одной расе. Обращали на себя внимание удивительные глаза – раскосые, точно их внешние уголки были подтянуты к вискам, но не узкие, как у китайцев, а большие и влажные. Тонкие и длинные, слегка заостренные на кончике носы нисколько не портили общего впечатления, и смотрелись очень органично. В цвете волос не было преобладания какого-то одного оттенка, тут были представлены все, от жгучих брюнетов до почти альбиносов. Разнообразием так же отличалось телосложение танцующих. И каждого как будто окружала какая-то особая аура, заставляющая Наташины губы невольно растягиваться в искренней приветливой улыбке всякий раз, как она встречалась с кем-то глазами.

– А вот и принц! – воскликнула ее знакомая. – Он сюда каждую ночь ходит, такой душка!

Глядя, как ловко и элегантно тот кружится в танце, Наташа готова была согласиться с этой характеристикой. Куда подевалась отрывистость и размеренность движений, остекленевший взгляд, делающий его похожим на робота! Оживлен, любезен, глаза блестят, улыбка озаряет мертвенно-бледное лицо. Пожалуй, только по цвету щек, давно позабывших, что такое румянец, да по темным кругам под глазами можно было догадаться, что это – тяжелый больной, одна ночная сиделка для которого обойдется тревожащимся родителям в полновесные триста золотых… Кстати, а где же она?

Наташа пристально огляделась, но не смогла заметить ни среди танцующих, ни среди беседующих знакомой фигуры. Наверное, принц, придя в себя, сразу обнаружил 'зайца', или в конюшне была какая-то дополнительная система охраны. Обидно. Хотя Кейт и не желала идти на откровенность, все же она чем-то понравилась Наташе, и та искренне желала ей удачи.

– Ты выглядишь усталой, – вдруг забеспокоилась фея. – Может, выпьешь чего-нибудь освежающего? Или ты голодна?

Наташа прочла в свое время не так уж много сказок об эльфах и феях, но твердо запомнила: попав к ним в гости, ни в коем случае нельзя ничего есть и пить, иначе непременно попадешь под чары и в лучшем случае, выйдя из-под холма, с удивлением обнаружишь, что на земле уже прошло сто лет. Поэтому ей невольно пришлось нарушить молчание, отшатнувшись от любезно протянутой тарелочки с аппетитными треугольными бутербродами:

– Нет-нет! То есть… я не голодна. И вообще, у меня есть с собой закуска, так что…

Судорожно сунув руку в карман, девочка извлекла на свет божий пять орехов, полученных в темнице от Кейт. Фея вздрогнула, выронив тарелочку. Бутерброды разлетелись по полу, попадая под ноги танцующим, так что тем пришлось прилагать дополнительные усилия, чтобы удержаться на ногах – но она, казалось, даже не заметила, что стала причиной переполоха. Глаза волшебницы сверкали, а рука, протянутая к Наташиной ладони, дрожала:

– Орехи…

– Угощайтесь, – девочка смутилась, вспомнив, что на твердой скорлупе одного орешка остались отпечатки ее зубов. Но фея не обращала внимания на такие мелочи: она сжала добычу между сложенными лодочкой ладонями, после чего развела их в стороны: одну с пятью очищенными ядрышками, другую – с мелкими осколками скорлупы. Закинув в рот один орешек, она пережевывать его медленно, смакуя, с выражением неземного удовольствия на лице:

– Орехи! – протянула женщина, едва не постанывая от удовольствия. – Ты не представляешь себе, как мы, эльфы, любим орехи! И как же редко нам удается их отведать!

– Почему? – осмелела Наташа, видя, что никто не собирается пока ругать ее за потраченный впустую подарок.

– Выходя из-под холма, мы просто не можем себе этого позволить – они нам не по зубам. Под землей же ореховые деревья не растут. Ты видела меня там, снаружи – сколько может пронести с собой такой малыш? Кроме того, король выпускает нас в большой мир не просто так, а непременно с какой-нибудь важной целью, не допускающей никаких 'заодно'. Владыка справедлив, но и строг. Порой даже очень, – она покатала во рту языком очередное ядрышко.

– А почему снаружи вы уменьшаетесь в размерах? – вопросы выскакивали у Наташи изо рта один за другим, пихаясь локтями и сталкиваясь лбами: – И куда пропали Ваши крылышки?

– Так уж устроена природа, – фея пожала плечами. – Под холмом, в мире эльфов, пропитанном волшебством, мы нормального размера. А в мире людей, холодном, прагматичном, поклоняющемся науке, сразу съеживаемся. Говорят, что когда-то, давным-давно, наши расы, людей и эльфов, жили бок о бок и не слишком отличались друг от друга. Но потом вас стало слишком много, а мы… мы живем очень долго, и слишком погружены в себя, так что не сразу заметили, что мир изменился. Была война, и эльфы проиграли земную поверхность людям, получив в свое распоряжение леса и недра. Лишь одну ночь в году мы можем выйти на поверхность в своем естественном виде, но она слишком коротка, чтобы посвятить ее сбору орехов!

– Ага, это когда выводите хороводы, после которых на земле остаются эльфийские круги? – проявила эрудицию Наташа.

– Ну, это не просто хороводы. Скорее, парады, торжественные шествия… карнавалы…

Глаза феи подернулись мечтательной дымкой, вызванной приятными воспоминаниями, а на зубах с хрустом окончил свои дни третий орешек.

– Должно быть, красиво, – согласилась Наташа. – Но куда все-таки подевались крылышки?

– А их и не было, – та взмахнула рукой, и ореховые скорлупки с ее руки разлетелись во все стороны стайкой ярких бабочек. – Это всего лишь видимость! Мы можем летать и без крыльев, – в доказательство она поднялась над полом на пару сантиметров и зависла, слегка покачиваясь в воздухе, точно подчиняясь неведомым колебаниям волшебной энергии, ритму ударов сердца, или просто от сквозняка: – Чтобы поднять в воздух человека, даже маленького, каких пропорций нужны крылья? Но людям кажется, что у нас есть крылышки – им так спокойнее, когда летаешь все-таки не сам по себе, а при помощи какого-нибудь инструмента.

– Понимаю… – Наташе и в самом деле стало как-то не по себе при виде парящей в воздухе взрослой тетки. Даже голова закружилась. К счастью, фея быстро вернулась с небес на землю, чтобы заняться четвертым орешком. – Значит, и крылья, и эти вот бабочки – просто видимость, и потрогать их нельзя?

Вместо ответа фея взмахнула рукой, и на Наташино запястье опустилась одна из бабочек. Ее ножки щекотали кожу, и она была удивительно реальной и просто невероятно красивой. Тыкать пальцем, чтобы проверить, пройдет он сквозь иллюзию или нет, Наташа не стала, боясь разрушить эту идеальную завершенность узора, цвета и формы.

– А как понять, что перед тобой – иллюзия или настоящее колдовство?

– Простому смертному – никак. Вот если бы, к примеру, обладала особым эльфийским зрением…

– А… вот когда у меня изо рта сыпались цветы – это тоже была иллюзия?

– Что ты! Вот уж с подарками феи никогда не обманывают, можешь мне поверить. Так что ты многих садовников заставила поломать головы, куда пропали жемчужины их коллекций!

Фея рассеянно рассмеялась серебряным колокольчиком, пожирая глазами последний оставшийся на ладони орешек.

– Вы не обиделись, что я отдала этот дар Люцелле?

– О! Подарок стал твоим, и ты вольна распоряжаться им по собственному усмотрению. Если с его помощью тебе удалось доставить радость подруге – значит, он был потрачен не зря!