Текст книги "Сказка где-то рядом [СИ]"

Автор книги: Ольга Связина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Ольга Связина
Сказка где-то рядом

Девочка по имени Наташа случайно попадает в параллельный мир: здесь не надо искать приключений на свою голову и открывать секретные материалы – сказка, как говорил агент Малдер, всегда где-то рядом! Где еще можно подружиться с настоящим принцем и предотвратить революцию, победить всех вампиров и пережить встречу с зомби? Конечно, в сказке! А верные друзья всегда помогут вернуться домой, даже если для этого придется оседлать черного, как смоль, коня вестника Ада – зловещего Всадника с Головой!

ГЛАВА 1

ПОМОГИТЕ! Я ЗАБЛУДИЛАСЬ!

Наташа даже не удивилась, когда, заснув в добротной, хорошо натянутой четырехместной палатке в груде из шести тел, поутру проснулась на лесной полянке одна-одинешенька, замерзшая и слегка подмокшая от росы и густого тумана. Пусть она не ожидала именно этого, но была готова ко всему: девочка знала, что, прежде чем быть принятым в клуб, новичок обязательно должен пройти какое-то сложное испытание. А тут еще, как нарочно, накануне вечером, когда все собрались вокруг костра и принялись травить байки о том, кто где побывал и какие приключения пережил, она вдруг расхвасталась, что якобы может безо всякого компаса, исключительно врожденным шестым чувством, ориентироваться в лесу. Можно сказать, сама напросилась, чтобы остальные еще до зари, зевая, перебрались на новую стоянку, предоставив ей с ее 'чувством' самостоятельно выбираться к цивилизации. Что ж, это в каком-то смысле все же лучше, чем пить чай, заваренный со старыми носками – такое посвящение, по слухам, досталось Димычу с Оксаной.

Не торопясь приступать к спасательной операции по выведению себя самой из дикого леса, Наташа еще немного полежала на земле – которая, однако, вовсе не стала от этого теплее, – глядя вверх. Туда, где еще вчера вечером над ней нависал туго натянутый матерчатый потолок. Прямо как в старом анекдоте: 'Ватсон, как вы думаете, что означают вот эти звезды прямо над нами? – Ну как же, Холмс: вон там Большая медведица, вот Малая, Полярная звезда… – Элементарно, дорогой друг! Это означает, что у нас украли палатку!' Тут тоже действовали настоящие ловкачи – свернули лагерь так быстро, что она даже не почувствовала, как из-под нее вытягивают палаточный пол, а ведь сон у нее чуткий!

Ничего – вчера девочка хорошо запомнила, в каком месте они вышли на полянку. До города отсюда километров десять по почти прямой тропке, без развилок и перекрестков. А выныривает она из леса рядом с очень приметной сосной, которая завалилась набок так, что нависает теперь над землей под углом почти в 45%, занеся в воздух половину корней вместе со слоем земли и плотно слежавшихся иголок, будто балансирует. Оторвавшиеся от земли корни образовали что-то вроде небольшой пещерки, живо напомнившей Наташе о норе, в которую провалилась Алиса в погоне за белым кроликом. Она даже залезла туда, чтобы проверить, заканчивается дыра тут или продолжается дальше, до самого центра Земли.

Выбираясь обратно, девочка здорово напугала оказавшуюся рядом Оксану. Та уже много лет вместе с клубом ходила в походы по разным достопримечательным местам родного Уральского края, спускалась в Кунгурскую пещеру, поднималась на Скалу на Чертовом городище, но по-прежнему продолжала наивно верить в кикимор и леших.

– Бу-бу-бу! – засмеялась тогда Наташа, – я за тобой, утащу сейчас с собой, под землю!

– Тьфу на тебя! – рассердилась одноклассница. – Нашла место в прятки играть!

– А ты кого ждала? – продолжала веселиться та. – Лешего? Что-то я здесь никого, кроме наших, не видела!

– Ничего, места здесь такие – скоро еще и не то увидишь, – загадочно и немного зловеще пообещала Оксана…

Обходя полянку по периметру во второй раз, Наташа понемногу начинала волноваться. Поваленной сосны не было и в помине, чудом исчезло костровище. И не только туман виноват в их пропаже – не такой уж он и густой! Похоже, пока она спала, эти массовики-затейники выволокли ее из палатки и втихаря перетащили на другую поляну. И как только им это удалось, уму непостижимо!

Значит, выхода нет – придется выбираться, полагаясь исключительно на природные ориентиры да на то самое пресловутое 'шестое чувство', которое, как на грех, словно чувствуя, что на него сейчас вся надежда, притаилось и испуганно молчало.

Итак, главная задача на сегодня – найти одиноко стоящее дерево, покрытое мхом с северной стороны. Однако, прежде чем приступать непосредственно к ориентированию на местности, следовало бы определиться, какая из найденных затем сторон света будет избрана ею как дорога к дому.

Наташа прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться и мобилизовать умственный резерв, до сих пор пребывавший в упоительном бездействии и не желающий менять статус. Однажды дома с помощью карманного компаса она определяла, какая из стен в какую сторону света глядит. Красная стрелка указывала на телевизор – значит, сервант в зале стоит на юге, окно выходит на восток, а дверь – на запад… или наоборот? Точно, наоборот! Выходит, к пруду они с ребятами спускались почти строго на север. Затем вдоль реки, на северо-запад, и дальше в лес почти прямо в западном направлении… Навряд ли ночью ее отнесли так уж далеко от места стоянки – тогда бы она стопудово проснулась. Значит, к дому нужно идти в юго-восточном направлении, в крайнем случае, она уткнется в реку, и дойдет до города по берегу.

Похоже, в данной местности на одиноко стоящие деревья в этом году случился неурожай. Мох в изобилии покрывал стоящие сплоченными рядами сосны равномерно со всех сторон, как будто нарочно затрудняя Наташину задачу. Сев прямо на землю, она подперла подбородок кулаками и призадумалась. Какие еще есть способы, чтобы определить восток? Урчание в животе напомнило о том, что утро – еще и пора завтрака. 'Добрые ребята', притащившие ее на полянку, не позаботились о том, чтобы перенести сюда же рюкзак, в котором оставалось еще немного хлеба и вареные яйца…

'Не отвлекайся', – сама себе серьезно скомандовала Наташа. Не до еды сейчас, надо искать восток! Только где же может быть этот самый восток? И почему именно восток? Почему его так называют? Должно быть, от того, что там что-то… востекает… Нет, потому что там солнце восходит! И если встать правым плечом к восходящему солнцу, то лицом окажешься как раз на юг!

Обрадованная этой мыслью, она вскочила на ноги и принялась нервно оглядываться – ну, где же восходит это солнце?!

Логично было бы искать восток там, где солнышко лениво и неторопливо выползает на свою дневную вахту из-за линии горизонта. Из школьного курса географии Наташа знала, что когда светило уже стоит высоко, стороны света определяются как-то иначе, а как – она не запомнила. Только – вот незадача! – горизонта-то нигде и не было! Кругом, куда не кинешь взгляд, почти смыкая верхушки у нее над головой, высились могучие сосны.

В конце концов, вдоволь покружив по поляне, точно венчик миксера, взбивающий в пену путающийся под ногами туман, Наташа решила считать находящимися на востоке те деревья, небо над которыми казалось посветлее – логично было предположить, что там-то и притаилось застенчивое утреннее солнышко. Ей даже показалось, что она видит его огненно-оранжевый диск в густом столпотворении стволов и переплетении темно-зеленых веток.

Стараясь, чтобы это призрачное свечение постоянно находилось впереди, по правую руку, Наташа бодро зашагала в выбранном направлении. Без лишнего веса в виде рюкзака, быстрым шагом она дойдет до города часа за два, даже на голодный желудок.

Сухие сосновые иголочки бодро хрустели под ногами. Наверху, в темно-зеленых кронах весело щебетали невидимые пташки. Цветущий шиповник наполнял воздух пьянящим ароматом… В приятном ожидании, что вот-вот расступятся шелушащиеся, точно обгоревшие на солнце стволы, и в образовавшемся просвете покажется такой родной, грязный, пыльный и загазованный город, где Наташу ждет поздний завтрак или сразу обед, прошло два часа… Затем – еще два часа… Солнце постепенно поднялось над деревьями, точно метлой сметя в сторону рваные тряпки белых туманных лоскутов. Затем вскарабкалось в зенит… Темп ходьбы заметно снизился, а громкость голодного урчания в пустом Наташином желудке напротив, возросла. Она уже догадалась, что с самого начала выбрала неправильное направление, но упрямо продолжала его придерживаться, справедливо полагая, что уже столько прошагала, что вот-вот куда-нибудь да придет. В конце концов, это не тайга, где можно несколько недель плутать – рано или поздно наткнешься на чье-нибудь жилье.

В начале июня от весело зеленеющих земляничников, черничников и брусничников еще не стоило ожидать сладких ароматных ягод, ярко-розовые цветы шиповника постепенно начали раздражать, а от их запаха разболелась голова. Наташа не знала, должны ли в это время уже появиться первые грибы. Она совершенно в них не разбиралась, в любом случае ни за что не стала бы есть сырыми, поэтому продолжала шагать вперед с мрачной решимостью на лице, голодная и злая на весь мир.

Сумерки девочка встретила, сидя под елочкой, точно 'трусишка зайка серенький'. В темноте лес выглядел угрюмым и неприветливым, даже страшным. Вдобавок на землю опустилась воспетая поэтами 'вечерняя прохлада', и Наташу знобило.

'Интересно, – поджав ноги к подбородку и обняв их руками, чтобы сохранить остатки покидающего тело тепла, гадала она: – Чьих это рук дело?' Наверное, придумала все Власта, в очередной раз подтверждая правильность выбора родителями имени дочки. Она уже не впервые откалывает подобные номера, если верить Димычу. Хотя… тот сам соврет – недорого возьмет. Очень может быть, что он и организовал для нее этот 'экзамен на выживание'.

А что, если, – тут мысль, которую Наташа уже давно старательно отгоняла прочь, полностью овладела ею, – что, если ее потеряли? Вдруг она проснулась раньше, или пошла не в ту сторону, как рассчитывали остальные, попросту не заметив специально приготовленные следы – ну, что-то вроде тех же хлебных крошек, как в 'Мальчике-с-пальчик'? Теперь-то наверняка спохватились, ищут ее, может быть, даже спасателей вызвали с вертолетами. А отвечать за все будут, конечно же, Денис с Властой: как самые старшие в группе (им уже стукнуло по 17 лет) они должны были проследить, чтобы со вверенным им отрядом за время похода ничего не случилось, чтобы ни один ребенок не пропал, не заблудился, как Наташа.

Но мысли о неминуемом наказании тех, кто оказался виноват в ее плачевном состоянии, почему-то не принесли девочке никакого удовлетворения, даже мстительного. Пускай Уральские леса не похожи на тайгу, но и здесь вполне можно бродить несколько дней, как это сделали в прошлом году отправившиеся за грибами бабушка с внуком. Тогда старого да малого искали почти неделю, а нашли всего в двух километрах от цивилизации, сидящими на пеньке. Но они могли собирать ягоды и грибы, а вот Наташа без еды так долго не протянет…

Внезапно в неровном призрачном свете поднявшейся над лесом полной луны она увидела, как впереди, между деревьями, мелькнула какая-то темная приземистая фигура. Человек! Значит, цивилизация близко! Он ей, конечно, поможет, и выведет из этого дикого, полного неведомых опасностей леса!

Словно и не было этого изнуряющего многочасового перехода – Наташа быстро вскочила на ноги и бросилась туда, где между стволами маячила темная масса. Вот, кажется, уже и добежала, догнала – но это всего лишь куст шиповника, а фигура опять шагает далеко впереди…

Неизвестно, как долго продолжались эти догонялки, когда Наташин мозг вдруг пронзила короткая, но яркая, как вспышка, озаряющая ночную тьму, мысль: 'Да ведь он же меня не видит! – догадалась она. – Не знает, что я бегу следом! Надо крикнуть!'

– Ау! – пронзительно воскликнула она, и сама вздрогнула, настолько жалобно это прозвучало. – Ау, подождите! Помогите!

Фигура впереди совершенно растворилась в темных зарослях. Пометавшись туда-сюда, но так ничего и не увидев, Наташа закричала еще громче:

– Ау! Помогите! – и совсем уж громко, из последних сил: – Помогите! Я заблудилась!

– И вовсе незачем так орать, – неожиданно совсем рядом раздался тихий спокойный голос. – Я и в первый раз отлично вас расслышал.

– Ой! – девочка так и подскочила на месте от неожиданности. – А где вы? Почему я вас не вижу?

– Вы меня не видите, потому что вы на меня не смотрите, – резонно возразил голос. – Правее, еще правее… Вуаля, а вот и я!

Повернув голову направо, Наташа вновь вздрогнула – на нее глядели горящие желтым светом большие глаза. Казалось, они висят сами по себе прямо в воздухе, довольно высоко над землей, будто сама темнота подняла свои тяжелые черные веки…

Нечеловеческим усилием взяв себя в руки, девочка сфокусировала взгляд, и все-таки рассмотрела настоящего обладателя эффектных очей: крупного черного пса, почти сливающегося с ночным мраком, такого здоровенного, каких она еще в жизни не видела – зверюга доставала ей почти до плеча.

– Ой, – растерянно повторила она. – Простите, я просто раньше никогда… Никогда не видела говорящих собак.

– Мне тоже никогда не доводилось встречать говорящих собак, – сухо и укоризненно заметил зверь, – а вот волков…

При разговоре он так странно морщил морду, что Наташа просто не могла оторвать глаз. Не говоря уже о том, что перед ней было невероятное, невозможное в природе говорящее животное!

– Так вы – волк? – запоздало удивилась она.

– По большей части, – загадочно ответил тот. – А вы так кричали на весь лес только оттого, что не с кем было поговорить?

– Ох, нет, конечно, извините, – засуетилась Наташа. – Понимаете, мы с друзьями пошли в лес, в турпоход – ну, знаете, погулять, свежим воздухом подышать, красотами природы полюбоваться, а потом я… от них отстала, и вот – заблудилась.

Она развела руками.

– О! – сразу оживился волк. – Так вы – маленькая девочка, попавшая в беду?

– Я вовсе не маленькая! – обиделась Наташа. – Мне уже тринадцать лет!

– Хорошо-хорошо, значит, вы – большая девочка, попавшая в беду, – примирительно заключил ее собеседник.

Наташа в запальчивости хотел возразить, что ни в какую беду она не попадала, а всего лишь заблудилась, но подумала, что если она будет постоянно перечить, то волк, чего доброго, рассердится, и вот тогда она на самом деле окажется в самой настоящей беде. Поэтому сочла за лучшее промолчать.

– Значит, в город хотите, – задумчиво пробормотал волк, поворачиваясь к ней боком и задумчиво глядя куда-то в сторону. – А вас там кто-нибудь ждет?

– Конечно! – с жаром подтвердила девочка, твердо уверенная, что, не смотря на суточный переход, по-прежнему находится ближе к Первоуральску, чем, скажем, к Екатеринбургу или Челябинску.

– Ну, так садитесь же! – поторопил ее странный спаситель.

– Ку… куда? – удивилась Наташа.

– Ко мне на спину!

Неловко, словно взбираясь на забор, она закинула волку на спину правую ногу, а затем, крепко вцепившись в шерсть на загривке, подтянулась и, немного поерзав, довольно удобно устроилась верхом. Не так, конечно, как на пони в парке, но и не так, как на соседском Грее, острая хребтина которого никак не годилась для верховой езды и испортила ей всю прогулку.

– Не подгонять, – строго предупредил невиданный зверь, и неспешно потрусил в ту сторону, откуда, как показалось Наташе, она только что пришла. Выходит, все это время шагала не туда…

Волк бежал легко и ловко, мягко ступая пружинистыми лапами на пружинящие сухие иголки, и на его спине почти не трясло. Но вот ветки деревьев то и дело норовили пребольно ударить по лицу и сбросить на землю. В конце концов, Наташа прижалась к волчьей шее, обвив ее руками и почти уткнувшись носом в большое и мягкое пушистое ухо. Такое расположение и невысокая скорость 'скакуна', от которой не свищет ветер в ушах и не стучат зубы, норовя прищемить язык, как нельзя боле способствовали задушевной беседе.

– А много еще в лесу волков, таких, как вы? – заинтересовалась Наташа.

– Таких как я? Пожалуй, что и немного, – заметил тот. – А вот просто волков – хватает, так что маленьким девочкам не следовало бы гулять по лесу одним.

– 'Мама не предупредила ее, что нельзя разговаривать с незнакомыми волками', – вспомнила Наташа.

– Что, простите? – от удивления ее 'скакун' замер на месте, как вкопанный.

Прежде чем он вновь тронулся в путь, девочка успела вкратце пересказать леденящую кровь историю о Красной Шапочке.

– А что, наверняка все так и было, – согласился волк, вновь переходя на неторопливую трусцу, – вот только это скорее всего не настоящий волк был, а оборотень, вроде меня. Разве простые волки говорят? И как можно даже издалека и в темноте не отличить такую морду от человеческого лица? Разве только девочка страдала сильным дефектом зрения…

Наташа окаменела на широкой теплой спине зверюги, а тот продолжал развивать свою мысль:

– Наверное, мамаша отправила дочурку к бабушке еще затемно, как только достала из печки свежие хлебы. По дороге та повстречала оборотня – наверняка было полнолуние, – пользуясь умением говорить, тот обманул бедняжку, и слопал старушку. А с первыми лучами восходящего солнца вновь стал человеком, нацепил чепчик, и улегся в кровать, на бабушкино место. Видно, матерый был зверюга, может быть, даже сам Вервольф – он, я слышал, мог по собственному желанию обличья менять, особенно ранним утром, пока луна еще не зашла. Погорел старик на своей любви к нежным маленьким девочкам – напоролся на охотников с серебряными пулями. И, если подумать, у той крошки вполне мог быть красный колпачок…

– А вы, кхм, – Наташа кашлянула, чтобы прочистить сжавшееся от волнения горло, и прохрипела: – А вы, получается, кхм, тоже… оборотень?

– Да уж точно не собака говорящая, – злопамятно заметил тот.

– И как же вы относитесь… к маленьким девочкам?

– Очень, очень люблю, – Наташе даже показалось, что при этих словах ее 'скакун' громко, со смаком облизнулся и сглотнул набежавшую слюнку, но тут же попытался ее успокоить: – Но сегодня уже сыт, благодарю.

На ее взгляд, это здорово походило на попытку усыпить бдительность жертвы непосредственно перед поеданием. Но, прежде чем она успела присмотреть себе местечко помягче, чтобы скатиться с волчьей спины и потихоньку уползти в какие-нибудь кустики погуще, надеясь на чудо, прямо по курсу, словно бы из ниоткуда, внезапно вынырнули несколько светящихся огоньков.

– Вот и город, – удовлетворенно заметил волк-оборотень, останавливаясь. – Спускайтесь, я ведь все-таки не конь. Еще горожане увидят, да и запрут в какой-нибудь цирк, зевак катать.

Разжав руки, Наташа покачнулась и мешком свалилась на землю, не в силах устоять на подкашивающихся от голода и усталости ногах. А ведь это наверняка самая окраина, автобусы уже не ходят. Может, удастся хотя бы отыскать какой-нибудь круглосуточный киоск, откуда разрешат позвонить и где можно будет подзаправиться сушками.

При мысли о еде Наташин рот наполнился голодной слюной, а желудок протестующе забормотал.

– Это вы рычите? – поинтересовался волк.

– Это в желудке, – смущенно призналась девочка.

– А-а-а, – протянул он. – А на будущее – так, на всякий случай, – как вас зовут?

– Наташа, – не стала скрывать она. – А вас?

– Вольфганг, – представился волк. – Но можно просто Вольф. Так уж и быть, провожу вас до конца, а то ведь еще могут и не пустить.

'Куда могут не пустить?' – удивленно размышляла Наташа, шагая рядом со своим странным провожатым. С каких это пор вокруг города успели расставить блокпосты? Или, мечась по лесу, она все-таки свернула куда-то не туда, и ближайшим населенным пунктом оказался какой-то закрытый и, возможно, даже секретный объект?

Но еще больше она удивилась, когда широкая, но неровная дорога, на которую они вышли, вывела их не к полосатому шлагбауму рядом с аккуратной будочкой КПП, а к высокой, простирающейся вправо и влево практически до бесконечности стене, сложенной из выщербленных неровных шлакоблоков. Будь Наташа одна, она непременно пошла бы вдоль стены, явно принадлежащей какому-то складу или гаражу, если судить по огромным окованным железными полосами капитальным воротам, через которые свободно могла бы проехать не только пожарная машина, но и ракетно-баллистическая установка. Когда-нибудь стена непременно закончится, как всегда бывает со стенами, и Наташа обошла бы этот склад кругом. Во всяком случае, она не собиралась посреди ночи беспардонно ломиться в ворота!

Но у Вольфа, очевидно, были свои планы. Усевшись прямо перед высокими тяжелыми створками, он поднял морду к горящим где-то высоко-высоко над ними тусклым фонарям, которые уже издалека привлекли Наташино внимание, и вдруг, безо всякого предупреждения, взвыл дурниной – так громко, что, кажется, в лесу попадали на землю все вылетевшие на ночную охоту совы и летучие мыши.

Никакой реакции, подтверждающей, что сигнал принят и понят, из-за ворот не последовало, и оборотень – очевидно, войдя во вкус, – запрокинул голову, прижал уши к спине, вытянулся в струночку, так, что, казалось, вот-вот устремится к луне, словно выпущенная из тугого лука стрела, и выдал совершенно поразительную по высоте и продолжительности руладу. После такого, по Наташиному мнению, даже лесные сосны должны были в ужасе разбежаться, кто куда, придерживая длинные нижние ветки, точно путающиеся в ногах долгополые юбки.

На этот раз сольное выступление не осталось без внимания – ворота внезапно прорезавшимся грубым мужским голосом разразились длинной тирадой на незнакомом Наташе языке.

Вольф сморщил нос:

– Побереги силы, Хрипатый. Это не нечистый по твою душу, а всего лишь я, так что сэкономь молитву про запас.

– Проказа на твои мохнатые уши, де-Вольф! – в воротах распахнулась небольшая, в человеческий рост, дверца, почти незаметная на общем фоне. – Из-за тебя я поседею на десять лет раньше!

На пороге склада возник мужчина, при виде которого Наташа непроизвольно присела на корточки, стараясь спрятаться за сидящим волком. Настоящий великан, с такими широченными плечами, что еле-еле смог втиснуться в дверной проем боком, а его длинные руки, казалось, свисают гораздо ниже коленей. Сутулый, кряжистый, точно небрежно вытесанный топором из дубового пня, он удивительно напоминал гориллу.

– Бойся бога, Хрипун, – нисколько не смущаясь перед нависающим над ним чудовищем, спокойно возразил оборотень, – ты столько не проживешь!

– Гы! – весело осклабился человек-горилла, очевидно, сочтя это удачной шуткой. – Ты че приперся-то? Для тебя еще рановато!

– У меня важная миссия, – серьезно сообщил Вольф. – Я привел маленькую девочку!

– Ох, не доведут тебя до добра эти маленькие девочки, – покачал головой великан – наверное, ночной сторож.

– И то верно, – неожиданно для нее согласился наташин провожатый. – Вы уж проверьте, не воровка ли. А, может, и шпионка – одета она странно, да и пахнет подозрительно.

– Само собой, – согласился здоровяк и, подхватив не ожидавшую такого предательства Наташу за шиворот, легко приподнял ее над землей. Прежде, чем скрыться за воротами со своей ношей, он равнодушно бросил через плечо: – Заходи в воскресенье.

– Само собой, – в тон ему бросил волк.

Двери захлопнулись, и покачивающаяся на весу в нечеловечески сильных руках девочка оказалась в полнейшей темноте. Но ненадолго: пройдя по тесному (для него) коридору, горилоообразный вступил в небольшое, ярко освещенное несколькими горящими свечками помещение. Очевидно, это была караулка, так как тут, за грубо сколоченным столом из неровных, разной толщины неструганных досок, сидел второй сторож, посубтильнее первого, пониже и уже в плечах, но одетый в такую же униформу с золотыми пуговицами и нашитыми шнурами. Не глядя на вошедшего товарища, он продолжал выстругивать что-то из крохотной чурочки ножом совершенно устрашающих размеров, этаким маленьким мечом, которым, однако, орудовал очень ловко.

– Ну, что там, – не прерывая своего высокоинтеллектуального занятия, равнодушно бросил строгальщик. – Валькирии буянят, ведьмы шабашат или баньши опять разгулялся?

– А, – махнул рукой здоровяк, (к счастью, не той, в которой сжимал Наташин воротник), – Вольф опять чудит – видно, от луны совсем свихнулся. Вот, привел, велел приютить девчонку. В лесу, говорит, нашел.

– Хорошенькая? – тут же заинтересовался тот, откладывая в сторонку свое плотницкое вооружение и впиваясь в безвольно висящую Наташу буравчиками внимательных глаз.

– Где там! – фыркнул великан. – Мелочь!

– Ну, Вольф, как всегда, в своем репертуаре, – вмиг утратив всякий интерес, второй стражник вновь вернулся к истязанию чурочки. – Ни себе, ни людям… Ну, приюти ее, раз уж тебе велено.

– А как?

– Как обычно. Или назад отведи – все равно, мне никто ничего не поручал, в случае чего тебе и отвечать…

Он все еще продолжал что-то бормотать, а здоровяк вместе с болтающейся в его лапищах Наташей уже покинул помещение. С электрическим освещением на складе явно были большие проблемы – вновь последовали непроницаемо-черные коридоры, поворачивающие вправо и влево, неожиданно поднимающиеся вверх и опускающиеся вниз – в конце концов у девочки даже закружилась голова. Впрочем, может быть, и не от лабиринта, а от голода.

Странный же человек, несущий ее так легко, точно сжимал указательным и большим пальцами невесомую пушинку, а не упитанную девочку, не переставал бормотать себе что-то под нос, обращаясь как будто бы к ней – больше никто с ними по коридору не шел, и навстречу не попался:

– Это тебе еще повезло, что на Вольфа попала, да… Он, когда в хорошем настроении, да сытый – милейший человек… Только вот шутки у него дурацкие, да и сам он, честно говоря, дурак, да… Впрочем, все-таки хорошо, что именно он тебе попался, да… Еще неизвестно, чтобы от тебя в лесу к утру осталось, да… Так вот… А Вольф – он хороший парень, когда незлой, да…

Он все бормотал и бормотал, и в Наташе, висящей между небом и землей, постепенно росло и крепло ощущение, зародившееся еще в тот момент, когда на ее отчаянный крик о помощи откликнулся волк, говорящий человеческим языком: что все происходящее с нею абсолютно нереально, попросту немыслимо. Наверное, она так и уснула в конце концов, сидя под елочкой, и темная фигура, мелькающая впереди между деревьями, и все остальное ей просто привиделось.

Решив в дальнейшем воспринимать все происходящее с нею именно с такой точки зрения и не волноваться по-пустому, Наташа не делала попыток освободиться из железного захвата здоровяка, покорно и даже с некоторым любопытством ожидая, каких еще фантомов породит ее чересчур бурное воображение.

Последовал еще один спуск, затем 'носильщик' достал, как ей показалось, прямо из рукава большую, громко зазвеневшую связку ключей, и открыл тяжелую дверь, подавшуюся им навстречу с душераздирающим протестующим скрипом. За дверью обнаружилась довольно большая, на первый взгляд совершенно пустая комната, насколько можно было судить по лунному свету, прямоугольниками падающему из нескольких узких оконных проемов. Вытянув руку, громила поставил Наташу на порог, а затем, разжав пальцы, быстро захлопнул дверь у нее за спиной.

Не ожидавшие вновь ощутить под собой твердую опору, ноги тут же подогнулись, и Наташа рухнула на пол. Он оказался не таким жестким, как можно было предположить с виду – пошарив вокруг руками, она обнаружила что-то сравнительно мягкое и немного колючее, неровным слоем рассыпанное по неровно залитому бетону. Отсутствие линолеума лишний раз подтверждало версию о складе.

Рассудив, что именно это помещение 'добрые' сторожа предназначили ей для ночлега – а спать хотелось со страшной силой, так, что даже голод как-то подзабылся, ушел на задний план, – девочка опустилась на колени, собрала сильно рассредоточенное по полу покрытие в одну большую кучу и, рухнув сверху, моментально уснула.